Гость из бездны

Тяжесть поворота исчезла, стало легко, и Волгин выпрямился.

Чарли указал Волгину на один из приборов, назначения которого тот не знал, и коротко бросил:

— Шесть!

Что шесть? Шесть километров, шесть объектов или шесть метров в диаметре!? Волгин не спросил, ожидая дальнейшего.

Слова Керри, которые он, очевидно, адресовал другому кораблю, разъяснили Волгину положение:

— “И-71”, “И-71”! Внимание! Мною замечен астероид размером до шести метров. Координаты…

— Нахожусь в неудобном положении, — раздался ответ Молибдена.

— Керри! — Волгин узнал голос Эрика. — Вижу твой объект. Иду на сближение.

— Разве одного корабля недостаточно? — спросил Волгин.

— Долго провозимся, — ответил Чарли. — Нельзя задерживать всю эскадрилью. Двумя кораблями мы справимся с этим камнем в несколько минут.

Точка на экране росла, превращаясь в пятно неправильной формы.

— Смотрите вперед, — сказал Керри.

Волгин поднял голову, всматриваясь в черную пустоту впереди корабля. Но никакого астероида он не увидел, только бесчисленные звезды.

Справа, из тьмы пространства, выступил знакомый Волгину силуэт рабочего корабля с цифрой “80” на борту. Там, вероятно, на таком же почетном месте, как и Волгин, сидел Игорь Второв.

“И-76” замедлил скорость полета. Видимо, Эрик поступил так же; “И-80” не ушел вперед, а остался на прежнем расстоянии.

Торможение доставило Волгину несколько неприятных минут. Тело отделилось от кресла, в глазах поплыл радужный туман.

Вероятно, он потерял сознание на некоторое время, потому что не заметил, когда окончилось это торможение.

“Неужели современная техника не могла сделать рабочие корабли более удобными? — подумал Волгин. — Такие перегрузки вредны для человека”.

Но он тут же сообразил, что здоровье современных людей позволяет им, видимо, переносить перегрузки без вреда. Керри, Владимир и Чарли явно не испытывали неудобств и, скорее всего, даже не обратили внимания на то, что корабль тормозился. Волгин вспомнил, как они вели себя во время старта и последующего разгона, когда он сам лежал не в силах пошевельнуться, и укрепился в этой мысли.

“А раз так, — думал он, — то им и в голову не может прийти, что для меня это тяжело. Будь с нами Люций, он не пустил бы меня в этот полет”.

— Начали! — раздался голос Эрика.

Тотчас же от обоих кораблей протянулись длинные узкие полосы света. Далеко впереди они сходились в одной точке, и Волгин увидел там казавшийся небольшим обломок скалы. Он быстро приближался.

Это и был обнаруженный астероид.

Внутри корабля раздалось мощное гудение.

В первые секунды ничего как будто не изменилось Корабли летели навстречу обломку с большой скоростью, точно намереваясь столкнуться с ним.

Уже ясно виден огромный камень.

Но вот с ним стало твориться что-то странное. Четкие границы его поверхности заколыхались, пошли волнами. Камень на глазах терял прежнюю форму, расплывался, тускнел, точно гранит (или металл), превращался в жидкость Лучи прожекторов насквозь пронизывали теперь колеблющуюся массу не то бурой воды, не то газа.

Волгин всем телом наклонился вперед, захваченный зрелищем.

Уже не имевший ничего общего с прежним астероид стремительно летел прямо на их корабль. Но еще быстрее его вещество обращалось в разреженный газ, светившийся теперь зеленоватым светом.

Несколько секунд — и “И-76” пронесся сквозь это облако, развеяв в пространстве его клочья.

— Тридцать восьмой! — сказал Керри.

— А для нас семьдесят пятый, — ответил Эрик.

— Ничего! — совсем мальчишеским тоном сказал Чарли. — Мы вас догоним.

Чем-то забытым, но хорошо знакомым повеяло на Волгина от этой фразы.

— Понравилось? — услышал он голос Второва. — Правда, здорово?

— Интересно! — ответил Волгин. — Но слишком уж просто. Керри улыбнулся.

— Возвращаюсь на свое место, — сообщил Эрик. — До свидания! Счастливой охоты!

И силуэт “И-80” растаял в пространстве.

Керри и Чарли снова склонились над экраном, рассматривая его с тем же напряженным вниманием. Охотничий пыл их, видимо, не был удовлетворен только что одержанной победой.

Корабль снова начал набирать скорость, но это происходило едва заметно, просто появился обычный вес, как на Земле, когда не надет антигравитационный пояс.

— Мы близко от цели, — ответил Владимир на вопрос Волгина — Возле “Ф-277” придется почти совсем остановиться. Нет смысла развивать полную скорость.

— Но мы не отстанем от других?

— Не имеет значения. Подойдем немного позже.

— Есть шансы встретить еще один камень?

— Мало, — недовольным тоном ответил Керри. — Мы находимся у внешнего, вернее, внутреннего, если исходить от Солнца, края пояса астероидов. Их много там — дальше, ближе к орбите Юпитера.

— Но ведь Эрик пожелал вам счастливой охоты.

— А разве вы не слышали, каким тоном он сказал это? Эрик хорошо знает, что сегодняшний случай редкий. А характер у него насмешливый.

— Что у вас, соперничество?

— Конечно. Каждый экипаж стремится уничтожить как можно больше астероидов.

“А ведь они не получают за это никаких премий, — подумал Волгин. — Вот соревнование в чистом виде”.

— Зачем же тогда, — спросил он, — вы позвали Эрика на помощь? Справились бы сами. Теперь у вас было бы тридцать восемь, а у них семьдесят четыре, а не семьдесят пять.

— Так не годится, — сказал Чарли. — Мы задержали бы всю эскадрилью. Одному кораблю нужно во много раз больше времени. Но, признаться, мы не хотели звать “И-80”. Керри позвал Молибдена, и вы слышали, что он не смог нам помочь. Экипаж Эрика лучший в нашей эскадрилье. Ни один корабль не имеет на счету больше сорока астероидов, а у них вдвое больше. Но я сказал и опять повторяю — мы их догоним.

— Следует добавить: “…и перегоним”, — засмеялся Волгин. — В мое время говорили так.

2

Огромное тело малой планеты, почти правильной шаровой формы, с изломанными краями, висело в пространстве на расстоянии пятнадцати — двадцати километров от “И-76”, который медленно подлетал к нему, чтобы занять свое место в строю.

“Ф-277”, подобный исполинской горе, тускло блестел под лучами далекого Солнца. В пустоте трудно определять размеры, их не с чем сравнивать, и астероид казался гораздо больше, чем был на самом деле. Не верилось, что крохотные по сравнению с ним рабочие корабли смогут справиться с этой чудовищной массой.

— Неужели и это рассеется, как тот камень? — поинтересовался Волгин.

— Разве вы забыли? — ответил Керри. — Вспомните, на ракетоплане вам объясняли, что мы не будем полностью уничтожать астероид. Мы только снимем его верхний слой, примерно на километр полтора. Придадим ему форму правильного шара, а затем ослабим силу его тяготения к Солнцу. И “Ф-277” уйдет из первого пояса астероидов во второй, за орбитой Плутона.

— А он не встретит по дороге какую-нибудь из больших планет?

— Если и встретит, беда не велика. Но момент рассчитан так, что на своем спиральном пути от Солнца “Ф-277” не должен встретиться ни с одной планетой.

— Сложная задача! — сказал Волгин.

— Скоро это изменится. Как только закончится строительство гравитационной станции на Марсе, мы будем посылать эти шарики прямо на Солнце.

— Мне кажется, что это еще сложнее. Ведь на пути станут тогда Земля и Венера. Если для Юпитера, Сатурна, Нептуна “шарик” диаметром в четыре километра пустяк, то для Земли…

— Расчет прямолинейного падения значительно проще.

Волгин недоуменно пожал плечами.

— Не понимаю, — сказал он, — зачем трогать сейчас крупные астероиды? Оставьте их времени, когда станция войдет в строй.

— Увы! — ответил Керри. — Теоретически вы правы, Дмитрий. Но на практике дело обстоит не столь просто. Станция на Марсе мощная, это верно, но она не будет обладать беспредельной мощностью. Марс движется, астероиды тоже. Придется ждать удобного взаимного положения Марса, и каждого из астероидов, которого нужно заставить упасть на Солнце. Несложный расчет показывает, что на это не хватит времени до прилета Фаэтона. Пользуясь только станцией, мы очистили бы пространство между Марсом и Юпитером за триста пятьдесят лет. Вот и приходится мучиться с теми астероидами, которые не скоро снова появятся вблизи Марса.

— А большие астероиды, Церера, Веста?

— Все, кроме Весты, удачно попадают в график работ. Все появятся в районе действия станции до прилета Фаэтона. Одна только Веста “упрямится”. С ней придется повозиться. А это орешек, да еще какой! Триста восемьдесят километров в диаметре. Тут уж не обойдешься одной или двумя эскадрильями. Пошлют весь истребительный флот.

— Насколько он велик?

— В настоящее время у нас шестнадцать эскадрилий. Но, видимо, их не хватит для Весты. Будет построено еще несколько, повышенной мощности.

— Вы хотели бы принять участие в этом последнем деле?

— Не особенно. Самое интересное у нас — это уничтожение мелких тел. Увлекает процесс их поисков, погоня за ними. Не всегда все проходит так легко и гладко, как сегодня. Не случайно большинство истребителей любят охоту. Для этой работы нужен именно охотничий нюх.

— Я как-то упустил из виду, но хотелось бы знать — охота как спорт сохранилась в ваше время?

— Как спорт и как удовольствие. К сожалению, в наше время не может быть крупной охоты, какая была у вас. Почти все хищники давно истреблены. Скажите, Дмитрий, вы охотились на тигров? — спросил Керри, и его глаза загорелись.

— Нет, я никогда не был в южных странах. Охотился на более мелких зверей. А с каким оружием вы ходите на охоту?

Чарли рассмеялся.

— Он ничего в этом не понимает, — сказал Керри, кивнув на товарища. — Ему смешно, что мы, охотники, не хотим пользоваться ультразвуковым, тепловым или лучевым оружием. Но вы должны понять, Дмитрий. Мы охотимся с самым обыкновенным старинным пороховым ружьем. Что толку убить дичь управляемой пулей? Когда нет риска промахнуться, нет и удовольствия.

— Согласен с вами, — сказал Волгин. — Я всегда удивлялся, что в мое время охотники на болотную дичь не пользовались луком и стрелами. Я охотился на уток с пистолетом, это куда интереснее, чем с ружьем, да еще заряженным дробью Именно так, как вы сказали, — нет риска промахнуться, нет и удовольствия.

— В следующий раз, когда я буду на Земле, — сказал Керри, — пойдем на охоту вместе. Хорошо?

— С большим удовольствием.

— Но мне будет трудно соперничать с вами. Ведь вы сверхметкий стрелок. Как это у вас называлось?.

— Снайпер, — сказал Волгин.

— У нас нет этого слова.

Пока шел разговор, “И-76” подошел к астероиду совсем близко. От скалистой поверхности малой планеты его отделяло не больше полутора километров. Далеко-далеко блестящими точками виднелись два соседних корабля. Остальных не было видно.

— Эскадрилья окружила астероид, — пояснил Керри. — Корабли находятся на равном расстоянии друг от друга по окружности экватора планеты. Потом они переместятся на другую окружность, перпендикулярную первой. Это делается для безопасности

— В чем тут опасность?

— Представьте себе, что двенадцать охотников окружили кольцом крупного зверя и стреляют в него. Есть опасность?

— Есть. Можно поразить не зверя, а другого охотника, стоящего напротив. Но так могут поступить только неопытные люди.

— Мы вынуждены располагаться кольцом. Иначе нельзя работать со столь крупным “зверем”. Но он же сам и защищает нас. Корабли не видят друг друга.

— Излучатели очень мощны, — сказал Владимир. — Плохо придется экипажу корабля, попавшему под луч другого

— Внимание! — раздался голос Эрика. — Проверяю готовность. “И-71”?

Ответа не было слышно

— “И-72”? И-73”?… “И-76”?

— Нахожусь на месте, готов, — ответил Керри.

— “И-77”?…

— Эрик командир эскадрильи? — спросил Волгин.

— Постоянного командира у нас нет. На этот раз ему поручено руководить работой. Отчасти это сделано потому, что на его корабле Игорь Второв. Эрик — опытный истребитель. Например, мне не скоро доверят руководство.

— Я знаю, вы летите второй раз.

— Это кто вам сказал?

— Мунций.

— Он ошибается. Я лечу второй раз на уничтожение крупного астероида. Но не второй вообще. Сколько раз мы вылетали на охоту? — спросил Керри у Владимира.

— Этот вылет двенадцатый.

— Вы всегда вместе? — спросил Волгин.

— Всегда. Вместе начали, вместе и кончим. Больше десяти лет редко кто удовлетворяется этой работой. Есть много других, более интересных.

— Приготовиться! — раздалась команда Эрика. — Начали! Гудение, во много раз более мощное, снова наполнило тесное помещение корабля. Волгин с ужасом вспомнил, что работа по уничтожению верхнего слоя астероида продлится двое суток. Неужели придется терпеть этот гул все время? Уже теперь, спустя минуту, у него начала болеть голова.

Но гудение становилось слабее, потом наступила тишина.

— Пока все, — сказал Керри. — Первая обработка продлится часа три, четыре. Отдыхайте!

— Машины продолжают работать?

— Вы имеете в виду излучатели? Да, они работают, как же иначе. Но они вошли в ритм, и потому их не слышно.

— Сейчас мы ничего не увидим?

— Это зависит от веществ, из которых состоит верхняя часть астероида. Луч рассеян, а не сосредоточен, как было при уничтожении того камня, который мы встретили. Если там гранит или базальт, они поддадутся не скоро, если металлическая руда, то быстрее. Вы не голодны, Дмитрий? — заботливо спросил Керри.

— Немножко.

— Давайте завтракать.

В первый раз за время своей жизни в девятом веке Новой эры Волгин увидел, как люди сами, без помощи автоматов, приготовляют себе пищу из разнообразных и оказавшихся очень вкусными консервов. Это напомнило ему былые туристские походы, в которых он принимал участие.

Но сходство, разумеется, было только внешним.

Владимир, на котором лежали хозяйственные обязанности, угостил их нежной, тающей во рту форелью, спаржей, черным кофе и персиками. Все было совсем свежим, рыба и кофе горячими, хотя их ни на чем не подогревали. Тарелки, стаканы, все, что служило для завтрака, вместе с пустыми банками и остатками пищи сложили в небольшой металлический ящик, где через минуту не осталось даже пепла. Просто, гигиенично, и никакой потери времени.

Рабочий корабль был в изобилии снабжен всем необходимым.

Керри вернулся к пульту, чтобы сменить Чарли. Не прошло и двух минут, как он подозвал к себе Волгина.

— Смотрите! “Ф-277” поддается обработке даже быстрее, чем мы предполагали.

Волгин увидел, что поверхность астероида покрылась туманной дымкой, на глазах становившейся все более густой и плотной. Бесцветная вначале, она постепенно стала принимать оранжевый оттенок.

— Красиво, — сказал Волгин. — Это всегда так?

Керри ничего не ответил. Чарли, не окончив завтрака, подошел и сел в свое кресло.

Оба они пристально всматривались в черную точку, появившуюся в центре большого оранжевого облака, которое словно взметнулось вдруг прямо напротив “И-76”. Было похоже, что на астероиде произошел взрыв. Лицо Керри выражало беспокойство.

Внезапно он поднял руку. Волгин видел, как напряженно застыла эта рука, потом резко опустилась.

— Стоп!

Команда прозвучала отрывисто, как выстрел.

Боковым зрением Волгин увидел мелькнувшую фигуру Владимира. И тотчас же раздался уже знакомый гул, быстро перешедший в шипение, и наступила глубокая тишина. Волгин понял, что излучатели прекратили работу.

Он посмотрел вперед, на астероид.

Оранжевое облако стремительно расширялось, захватывая уже половину диска планеты. Черная точка превратилась в огромное пятно, в середине которого что-то ярко блестело.

— Керри! Керри! Назад! “Черный блеск”! “Черный блеск”! Кричали два голоса одновременно, видимо, с обоих соседних кораблей. С остальных могли не видеть, что происходило на этой стороне астероида.

— Назад? Поздно! — сказал Чарли.

Керри, казалось, ничего не слышал. Не шевелясь, с застывшим, как белая маска, лицом, он не спускал глаз с черного пятна, в центре которого ярко горело голубое пламя.

Было видно, что “И-76” не стоит на месте, а быстро уходит — не назад, а в сторону, “вверх”, спасаясь от неизвестной Волгину опасности. Он вспомнил, что кораблем управляют, как арелетом, — не руками, а мыслью, и что Керри не было нужды шевелиться.

Но грозный процесс на “Ф-277” шел быстрее, чем мог лететь корабль. “Черный блеск” разгорелся так ярко, что было уже невозможно смотреть на него. С поверхности астероида взлетали узкие длинные языки оранжевого пламени. Один из них мгновенно достиг корабля. Усилием воли Керри заставил “И-76” резко рвануться вперед, и это спасло корабль от прямого соприкосновения.

— Кажется… — начал Чарли, но не закончил.

Второй язык оранжевого огня прошел совсем близко, почти коснувшись корпуса корабля. На невидимой стенке появились темные полосы Что-то затрещало часто-часто, как барабанная дробь, словно снаружи, по металлу обшивки, забили тысячи крохотных молоточков Воздух внутри корабля заискрился зелеными точками

— Назад!… Назад!… — кричали уже несколько голосов с соседних кораблей.

Волгин видел, как Керри, вцепившись руками в край пульта, все еще не спуская глаз с астероида, где разлилось сплошное, невыносимое для зрения морс голубого огня, сделал нечеловеческое усилие Очевидно, он был близок к обмороку.

И корабль в последний раз подчинился своему командиру. Сверкающий, подобно маленькому Солнцу, астероид стал удаляться.

А зеленые огоньки в воздухе густели, становились все ярче. Трудно было дышать, казалось, что в грудь проникает пламя, сердце судорожно металось и замирало, мозг обволакивал зеленый туман.

Волгин почувствовал по всему телу уколы, точно в него впивались сотни острых булавок. Мгновение он видел на месте “Ф-277” клубящийся голубой шар, потом черная мгла полностью поглотила его сознание.

Второв сидел рядом с Эриком у такого же пульта, какой был перед глазами Волгина, ожидая момента, когда сила ультразвука, соединенная с тепловым излучением, окажет заметное влияние на поверхностные слои астероида. Тогда вступят в действие другие, неизвестные ему, излучающие аппараты, которые начнут разлагать вещества планеты на молекулы, превращая их в газ.

Владея языком гораздо хуже Волгина, Второв сразу после уничтожения встречного маленького астероида засыпал Эрика вопросами. И ему удалось, правда, неполно и смутно, уловить идею всего процесса.

Второву было легче, чем Волгину, понять объяснения. В его время, в первой половине двадцать первого века, подобные идеи уже обсуждались как задача будущего, и он был знаком с ними Плохое знание языка помешало понять до конца. Но все же он следил за всем, что происходило перед ним, не вслепую, а более или менее сознательно.

Работа истребителя интересовала его значительно больше, чем Волгина, который наблюдал ее, не понимая сути.

Случилось так, что разговор с Эриком и его помощником Эдвином разъяснил Второву причины катастрофы раньше, чем она произошла. Этот разговор начался буквально за несколько минут до того, как она разразилась на его глазах.

— Скажите, — спросил Второв, — что если вы неожиданно встретитесь с залежами радиоактивных веществ на обломке бывшей большой планеты? Как повлияют на них ваши излучения?

— Такие случаи были, — ответил Эрик. — Но приборы предупреждают нас о наличии опасных веществ. Такие астероиды мы не трогаем. К ним вылетает специально оснащенная эскадрилья.

— Значит “Ф-277” уже проверен?

— Конечно. Иначе мы не прилетели бы сюда. Здесь нам не угрожает никакая опасность. А если радиоактивность вдруг появится, мы вовремя узнаем об этом и успеем уйти.

— Был ли хоть раз несчастный случай с рабочим кораблем?

— Не с кораблем, а с целой эскадрильей. Это произошло двадцать пять лет тому назад. Тогда еще даже не подозревали о существовании “Черного блеска”.

— Что это такое?

— Точно не объяснишь, — ответил Эдвин. — Название переведено с фаэтонского языка. На старом Фаэтоне, когда узнали об участи, грозящей планете, изобрели и синтезировали бесчисленное множество веществ, способных служить горючим для космолетов. Одно из них и называлось “Черный блеск”. Потом фаэтонцы открыли антигравитацию, и все старые системы космолетов были заменены гравитационными. Но огромные запасы очень опасных веществ остались в подземных хранилищах. Большинство из них радиоактивно, и потому их запрятали глубоко. Но “Черный блеск” нельзя обнаружить никакими приборами. Фаэтонцы были уверены, что при распаде планеты все эти вещества погибнут сами собой, и не уничтожили их. Видимо, “Черный блеск” не переносит воздействия на него ультразвука или теплового луча. Что с ним происходит при этом, мы не знаем, но, должно быть, что-то вроде ядерного взрыва. От погибшей эскадрильи было принято сообщение, что с астероидом, над которым они работают, творится что-то странное. Потом они отрывисто сообщили: “Оранжевое пламя… голубое… Зеленые огоньки…” И это было все. Впоследствии были найдены в пространстве три корабля с мертвым экипажем. Остальные исчезли, как и самый астероид. Мы запросили фаэтонцев. Они предположили, что не все запасы “Черного блеска” погибли при катастрофе с Фаэтоном. Но беда в том, что они сами не знают, что же такое “Черный блеск”. Сведений о нем у них не сохранилось.

— Значит, на любом астероиде вы можете встретиться с этим веществом?

— Может быть, он есть и тут, — ответил Эрик. — Но теперь нам известно, что катастрофа не наступает мгновенно. Есть признаки — оранжевое и голубое пламя, зеленые огоньки. Если вдруг обнаружатся такие явления, мы успеем отлететь на безопасное расстояние. До сих пор никто больше не встречался с “Черным блеском”.

— Выходит, ваша работа не вполне безопасна. Эрик пожал плечами:

— В борьбе с природой всегда есть опасности. Но ведь люди никогда…

Внезапно раздался голос, полный тревоги:

— Керри! Керри! Назад! “Черный блеск”! И через секунду снова:

— Назад! Назад!

Эрик мгновенно выпрямился как стальная пружина. Не успело прозвучать “Черный блеск!”, как Второв всем телом почувствовал, что корабль рванулся прочь от астероида. Ускорение было так велико, что у него потемнело в глазах.

— Назад! Керри, назад! — настойчиво кричали откуда-то из-за планеты, где, как знал Второв, находился “И-76”, на борту которого был Волгин.

— Что он, сам не видит, что ли? — сквозь зубы сказал Эдвин.

На “Ф-277” не видно было ничего угрожающего. Легкий туман, несколько минут тому назад начавший покрывать скалы, не имел ни оранжевого, ни голубого оттенка. Нс было заметно и зеленых огоньков. Все было как будто спокойно.

Но грозные слова “Черный блеск” продолжали звучать в ушах Второва.

Как странно! Они только что говорили об этом, и вот…

Эрик и Эдвин молчали, не спуская глаз с астероида. Ожидать можно было всего. Никто, кроме погибших четверть века назад истребителей, не видел и не знал, что происходит, когда нарушается тысячелетний покой “Черного блеска”.

Что-то происходило там, на той стороне астероида.

Ускорение увеличилось еще больше. Второв висел в воздухе, упираясь в ремни кресла. Привычный и к повышенной тяжести, и к невесомости, он не терял ясности мысли и зоркости зрения.

“Ф-277” быстро уменьшался, проваливаясь в бездну.

И вдруг…

Ослепительная вспышка голубого огня! Вихрь чудовищного взрыва!

На месте, где только что был виден астероид, заклубилась сине-оранжевая туча. Перед глазами экипажа “И-80” мелькнуло и сразу пропало несколько зеленых точек. Струя оранжевого огня погасла в нескольких километрах впереди корабля.

Туча быстро рассеивалась. Несколько минут она светилась в пространстве зеленым светом, потом как-то сразу потухла.

Ничего больше не было видно. Только звезды!

“И-80” медленно остановился. И полетел обратно, к тому месту, откуда только что улетел.

Эрик и Эдвин молчали, тяжело дыша. За спиной Второва неподвижно стоял третий член экипажа — Гелий.

— Дмитрий… — прошептал Второв.

— Они не могли опоздать, — хрипло сказал Эдвин. — У них было достаточно времени.

— Внимание! — голос Эрика звучал металлом. — Произвожу перекличку. “И-71”?

“Ну и выдержка!” — подумал Второв.

— Корабль в порядке, экипаж цел, — раздался ответ.

— “И-72”? Тот же ответ.

— “И-73”?..

— Все в порядке.

— “И-74”?..

— Все в порядке.

— “И-75”?..

— Корабль цел!

Второв замер, боясь дышать.

— “И-76”?… “И-76”?…

Молчание. Эрик побледнел.

— “И-76”?.. Отвечайте!… “И-76”?..

Никто не отвечал. Эрик провел по лбу дрожащей рукой:

— “И-77”?..

“Железный он, что ли?!” — подумал Второв.

— “И-78”?..

Отозвались все, кроме Керри.

— Кто видел, что произошло? — спросил Эрик, как будто совсем спокойно,

— Я! — раздался голос. (Второв не знал, кто это говорит.) — Появился оранжевый туман. Потом оранжевое и голубое пламя. Мы сразу поняли, что это знаменитый “Черный блеск”. Вес признаки, кроме зеленых огоньков. Их не было. Я бросил корабль назад и крикнул Керри, который находился прямо напротив очага пламени. Но Керри пошел не назад, а в сторону.

— Как ты думаешь, почему он это сделал?

— Наверное, именно потому, что находился напротив. Он хотел выйти из района возможных излучений.

— Он поступил правильно. Что было дальше?

— Появились длинные языки оранжевого огня. Потом взрыв.

— Где сейчас “И-76”?

— Я его вижу, Эрик. В ингалископ корабль выглядит как всегда. Он нисколько не пострадал.

— Три корабля, найденных после первой встречи с “Черным блеском”, тоже внешне не пострадали, — ответил Эрик. — Внимание Всем кораблям осторожно приблизиться к “И-76”. Без меня ничего не предпринимать. Соединись с Марсом! — приказал он Эдвину.

3

Огромная стена в одном из залов здания Совета науки представляла собой сплошной экран. Вернее сказать, ее просто не было видно Казалось, что все здание, неведомо как, перенеслось на Марс, и люди смотрят на чужую планету через исполинское окно.

Человек тридцать членов Совета сидели в креслах. Лица были суровы и мрачны. Тут же находились все оставшиеся на Земле члены экипажа “Ленина”.

Молчание не прерывалось ни одним словом.

Трагическое известие молниеносно облетело Землю, Марс Венеру. И не было человека, где бы он ни находился, который этот момент не ждал бы с огромным напряжением возвращения Марс эскадрильи Эрика.

“И-76”!

Керри, Владимир, Чарли, Дмшрий1

Дмитрий Волгин! Человек, с колоссальным трудом возвращенный к жизни, гордость науки! Олицетворение величайшей победы разума над природой!

Неужели только для того, чтобы провести на Земле лишние полгода, явился он в мир из мрака смерти, желанный гость из прошлого, любимый человечеством! Явился — и бессмысленно погиб.

— Этого нельзя допустить! — сказал Люций, немедленно после получения страшного известия вызвавший к телеофу Ио. — Мы должны сделать вес, чтобы вернуть его снова к жизни.

— Дорогой друг, — ответил Ио, — ты взволнован и не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.

— Значит…

— Подумай сам. Я и все к твоим услугам. Но…

Люций понимал, о чем думает Ио.

Двадцать пять лет тому назад девять человек, умерших на кораблях эскадрильи, встретившейся с “Черным блеском”, были доставлены на Землю и сам Люций участвовал в тщательном исследовании трупов. У всех оказались сожженные легкие, все имели следы воздействия неведомой лучистой энергии. Ни одного нельзя было вернуть к жизни.

Правда, сейчас ученые знают больше. Работа над Волгиным не прошла даром. Сожженные легкие можно заменить искусственными. Можно заменить и сердце, если оно повреждено. Но время!.

Эскадрилье Эрика нужно никак не меньше пятнадцати часов, чтобы вернуться на Марс. С кораблем на буксире не разовьешь полной скорости. Да еще надо завести буксирные концы, если нет мощных магнитов. И на Марсе будет потеряно время, пока тела будут положены в герметические сосуды, продуты инертным газом и заморожены.

Период мнимой смерти давно пройдет, необратимые процессы разложения клеток головного и спинного мозга не оставят никакой надежды.

Ио прав.

Если бы можно было сразу, на месте, впустить в корабль холод мирового пространства. Но как это сделать? В любое отверстие моментально улетучится весь воздух, и тела, очутившиеся в вакууме, будут разорваны силой внутреннего давления. А проникнуть в корабли извне невозможно в пространстве — у них нет выходных камер.

Да, значит, опять задержка. После того как “И-76” будет доставлен на Марс, его надо транспортировать в закрытое помещение, изолированное от атмосферы Марса. И только там можно открыть входной люк.

Пройдет, в общей сложности, часов двадцать.

Ио прав. Если они погибли, нет никакой надежды! Если погибли… А разве они могли не погибнуть?! Люций был готов рвать на себе волосы от отчаяния. Зачем он отпустил Дмитрия на Марс без себя? Он никогда не позволил бы ему лететь на рабочем корабле. Он не допустил бы такого риска. Волгин нужен науке. Ведь он прожил всего полгода, еще не настало даже время подвергнуть его исследованию, чтобы узнать, как ассимилировался организм. С его смертью наука потеряла все, чего достигла с таким трудом.

Но научные соображения только вскользь затрагивали ум Люция. Он испытывал глубокое человеческое горе, он любил Дмитрия, как родного сына.

Люди этой эпохи давно уже не знали, что значит потерять своего ребенка. Горе родителей было очень редким явлением. И вот оно обрушилось сразу на четыре семьи.

К Ио обратился не один Люций, забывший в порыве горя о своих знаниях, к нему прибегли, как к последней надежде, все родственники Керри, Владимира и Чарли. Ведь Ио и Люций воскресили Волгина!

И старый медик вынужден был объяснить каждому, что если члены экипажа “И-76” умерли, то вернуть их к жизни невозможно.