Агония страха

Вадим перевернул снимки обратной стороной. Как он и предполагал, карточки имели сопроводительные надписи. Фотография человека, показавшегося ему знакомым, сопровождалась кратким пояснением: «Ромов Александр Георгиевич. В городе с десятого по семнадцатое июля. Пушкинская улица, дом тринадцать, квартира девять».

Надпись на втором снимке оказалась не многословней: «Прибытков Владислав Викторович. Путевка с десятого июня по четвертое июля. Санаторий Министерства обороны. Сопровождается охраной».

Журавлев убрал фотографии в карман. Ничего загадочного в конвертах он не нашел. Не что иное, как объекты для киллера с предварительным авансом. Вся беда в том, что господин Басов опоздал. Он попал в те же сети, что и его партнеры. В итоге можно сделать предварительный вывод: генерал Прибытков желал мира и дал согласие на переговоры, назначив свидание компаньонам в Ботаническом саду. Не исключено, что он и сам готовил им ловушку. Господин Басов приехал в Ялту не для переговоров, а с единственной целью убрать своих сотоварищей с дороги, уничтожив их физически. Что было на уме у господина Ромова, сказать трудно. Но снайперская винтовка хранилась в номере Басова, а также тысяча долларов в конверте под ковром. Но связывать Басова с киллером, стрелявшим с балкона его номера, он все же не хотел. Слишком очевидный указатель, никто себя так подставлять не станет.

Считать можно что угодно, но в итоге все заговорщики погибли. Существует некая четвертая сила, опередившая всех, и при этом можно сказать с уверенностью, что никто не чувствовал опасности.

Со стороны можно и такую версию принять, но одно не укладывалось в голове у Журавлева. Почему киллер, выполняя задание, перестрелял в квартире всех, кого надо и не надо, а его пожалел. Невинные девчонки из Минска полегли в землю ни за что, а мужика он не тронул.

Аппетит у Вадима пропал. Он сунул сотню официанту и ушел. Ноги сами вели его на Пушкинскую улицу. А как же иначе. В доме, где произошло первое убийство, он ночевал. В номере у Басова побывал, к девчонкам ходил, оставался еще один покойник с непроверенным жилищем.

Как всегда, Вадим предварительно позвонил в квартиру, а не стал открывать дверь. Убедившись, что никого нет, он достал отмычку и справился с замком в долю секунды. Не успел он переступить порог, как его окликнули.

Журавлев вздрогнул и оглянулся. С верхнего этажа спускался молодой человек лет тридцати в тенниске с короткими рукавами и джинсах местного покроя.

— Вы меня? — спросил Вадим, быстро выискивая для себя оправдание.

— Я вас третий час жду.

— Что за срочность?

— Меня прислал Аркадий Кирилыч. Я из Симферополя. Для вас депеша.

Молодой человек спустился на площадку, достал из тонкой папки конверт и протянул его Журавлеву. Вадим уже понял, что его спутали с жильцом квартиры, и почувствовал в себе некоторую уверенность.

— Вы будете ждать ответа?

— Нет, по поводу вашего ответа мне ничего не сказано, а на словах Эдуард Кирилыч велел добавить, что из Москвы приехал майор с Лубянки. Олег Виноградов. Ему что-то известно, но он держит язык за зубами. Во всяком случае, он не знает, где вы находитесь. У него ориентир — Симферополь. Но если говорить объективно, то на выяснение подробностей у него уйдет не больше суток. Из Киева надавили на руководство Комитета и требуют оказывать майору содействие во всем, что ему понадобится.

Журавлев соображал быстро и задал, как он потом понял, самый удачный вопрос:

— Эдуард Кирилыч будет работать с ним вместе?

— Наверняка, но вряд ли он сможет придержать майора на тормозах.

— Хорошо, я все понял.

Конечно, Журавлев ничего не понял, кроме того, что крымское КГБ содействует Александру Георгиевичу Ромову. И если бы его труп был опознан, то и чекисты прискакали бы в Ялту на своих пегасах. Тут только десанта не хватает и пары авианосцев с морской пехотой.

Журавлев закрыл за собой дверь и вошел в квартиру. Как только хрустальная люстра осветила помещение, он понял, что тут живут серьезные люди. Обстановка, дизайн, антиквариат, техника, как в лучших квартирах столицы, а он знал в них толк. Мало того, что Ромова опекает местное КГБ, ему еще и одну из лучших квартир на постой выделили. Правда, и Басов не бедствовал. Один «опель» чего стоит, тоже ведь не хухры-мухры.

Копаться в антиквариате у Журавлева не было времени. В первую очередь он сел за стол и вскрыл конверт. Не послание, а сущая матрешка. В конверте лежала короткая записка и еще один конверт без опознавательных знаков. Он развернул листок и прочел:

"Конверт привез курьер из Питера. Уверяет, что очень срочно. Пересылаю его вам со своим надежным человеком, так как вы просили ваше местонахождение не афишировать даже для своих.

С уважением Э. К. Л."

Вадим сунул записку в карман и вскрыл конверт. Текст был напечатан на машинке.

«Саша! Операцию по ликвидации придется отменить. Иди на любые условия. Похитили Ухова. Мы остались без ключа. Пока не выясним адреса их ключников, придется потянуть время. Думаю, что это генеральские козни. В Ухове я уверен, но за его жизнь приходится опасаться. С волками жить — по-волчьи выть. Мы должны взять соответствующий эквивалент и предложить обмен. Иначе нас выбросят из игры. Решай все на месте».

Ни имени, ни подписи. Еще один ребус. Как бы у человека хорошо голова ни работала, но столько наворотов и целой бригаде следователей не распутать. А для того, чтобы выстроить собственную защиту и выскочить из шкуры козла отпущения, нужно предъявить четкое и ясное объяснение, да еще схему нарисовать для бестолковых. А схема будет пестрить громкими именами. Убиты солидные ребята, и убийцы не шантрапа болотная, а такие же волчары с лампасами. Куда ему рыпаться против них? Значит, и Ромов тоже готовил покушение!

Журавлев убрал письмо в карман и сделал небольшой обход. Квартира состояла из четырех комнат. В спальне на кровати лежал солидный, дорогой из натуральной кожи чемодан. Может быть, его содержимое подскажет, какой сделать шаг в сторону развязки. Без особой на то надежды Журавлев вошел в спальню.

7

На место происшествия прибыли подполковник Москаленко и следователь Безбородько с экспертами. Приехавшее вместе с Безбородько высокое начальство из Симферополя в это время находилось у мэра Ялты и решало, как и каким образом не раздуть скандал вокруг массового убийства. Крым существовал за счет своих здравниц и наплыва курортников. Рост цен в Крыму и множество дешевых мировых курортов значительно снизил приток отпускников. Лишний скандал не сулил ничего хорошего. Однако погиб подполковник милиции, из лучших оперативников города, и раскрытие преступления подобного рода ставило на карту честь мундира и престиж силовых органов Крыма. В таком деле нужна гибкость, максимальная осторожность и в то же время оперативность и секретность. Все это мало совместимо с учетом того, что оппозиционная пресса сумела вырваться из тисков цензуры и цеплялась за любую ниточку, лишь бы наступить на мозоль нынешнему руководству республики. У Киева хватало своих заморочек, и центр ослабил вожжи. Приходилось выкручиваться самим. Пока в кабинете мэра решали одну проблему, возникла новая.

Труп лежал на гальке возле воды. Морская пена омывала пятки мертвеца. Осмотр трупа занял немного времени. Москаленко торопился отправить его в морг и как можно быстрее избавиться от толпы зевак. Правда, толпой этих людей было назвать сложно. На ведомственном пляже санатория Министерства обороны все выглядели одинаково, но не стоило забывать о том, что у семидесяти процентов отдыхающих в шкафах их апартаментов висели генеральские мундиры и разговаривать с этой публикой было непросто.

Труп с простреленной головой переложили на носилки, накрыли простыней, и санитары быстро потащили его к лифту. Врач, эксперты и милицейский наряд исчезли следом. На месте остались только Москаленко и Безбородько.

Кирилл Трофимович Безбородько работал в крымской прокуратуре пятый год и считался самым результативным следователем. До этого он двадцать один год прослужил в киевской прокуратуре, но его отправили в ссылку за превышение полномочий, а точнее — за неприятие политики генерального прокурора. Обычное дело, если человек не способен идти на компромиссы и ладить с всесильным хозяином. Безбородько получил на выбор любую область, но только подальше от центра. Он составил рапорт, где указал, что его жена страдает заболеванием легких и ей необходим крымский климат.

Такой расклад всех устраивал, и он тут же получил назначение. Выглядела эта история немного унизительно. Дело в том, что следственный отдел крымской прокуратуры возглавлял ученик Безбородько, в свое время бывший стажером под патронажем Кирилла Трофимовича. Теперь их роли поменялись. Правда, Безбородько придворные интриги не касались. Он был и оставался человеком дела и очень быстро доказал, что значит профессионал высокого ранга.

Все эти подробности подполковнику Москаленко не были известны. Он понимал, что проштрафился и теперь будет исполнять роль мальчика на побегушках. Однако Безбородько вел себя очень корректно по отношению к местному сыскарю и уступал ему роль ведущего, оставаясь в большей степени наблюдателем, контролером и советчиком. Странное поведение следователя подполковник понял по-своему: его, подполковника, проверяют на вшивость. Приходилось лезть из кожи вон.

В этой ситуации мундир Москаленко только мешал. Все эти пузатые пляжники смотрели на него, как на щенка, все эти, будто только он виноват в гибели одной особи из их стаи морских слонов.

— Я прошу меня извинить, — как можно более мягким тоном сказал Москаленко, глядя на одного из двоих толстяков, стоявших рядом. — Если вам не трудно, постарайтесь сдержать свой пыл и расскажите все по порядку. А для начала представьтесь.

— Кто? Я? — растерялся разбушевавшийся говорун, тряся третьим подбородком.

— Извините. Здесь пляж. На вас нет мундира, и вы не в своем кабинете, где висит табличка с вашим именем.

— Я генерал-майор Кругов. Донецкий военный округ.

— Так что здесь случилось, товарищ генерал?

— Как что? Вы не видели?

— Я видел труп, но как этот человек превратился в покойника, я не видел. Могу только утверждать, что он умер от огнестрельного ранения в голову. Моя обязанность выяснить обстоятельства дела, для этого необходимо опросить свидетелей. Если вы таковым являетесь, то прошу вас перейти к сути дела. Мы не можем терять понапрасну время.

Генерал обмяк, и его раздутые по-петушиному щеки повисли.

— Ну да, конечно. Убит Владислав Викторович Прибытков, генерал-лейтенант. Он курировал охрану особо важных военных объектов Московского округа ПВО. Точнее сказать не могу. Вместе отдыхали каждый год. Здесь мы и познакомились несколько лет назад, — он кивнул на молчаливого, хмурого приятеля, стоявшего рядом. — И вот Арсен Давыдыч тоже. Мы старались брать отпуска в одно время. Тут и встречались. Вместе веселей. По вечерам «пулечку» расписывали. Короче говоря, все, как положено. Владислав Викторович очень приятный человек, остроумный, море обаяния. Любил пошутить, а тут на тебе!

— Вы видели, как это произошло?

— После завтрака каждый день в десять часов мы спускаемся на пляж. Владислав первым делом идет окунуться, а мы устраиваемся под своим постоянным зонтиком. Так и сегодня было. Я забыл очки и читать газету не смог. Дальнозоркость. Вот я и следил за заплывом Владислава. Он вошел в воду и поплыл. В какой-то момент мне показалось, что на его голове появилось странное темное пятно. Он совершенно седой, и его голова отчетливо видна над водой, а тут вдруг это пятно. И голова исчезла. Я думал, он нырнул, а его нет и нет. Мы с Арсеном подбежали к вышке, — он кивнул назад. Метрах в тридцати находилась спасательная команда, — позвали ребят на помощь. Я сам с ними поплыл, чтобы место указать. Они его выловили и вытащили на берег. Вот тут мы все увидели. Спасатели побежали за врачом и звонить в милицию, но нам сразу стало понятно, что Прибыткову не поможешь.

Внезапно заговорил второй приятель погибшего.

— По моему мнению, стреляли из парка, что на склоне, либо из гостиницы. Короче говоря, под большим углом сверху. Я в этих делах толк знаю. И в горах Афгана бывал, и в Чечне. Сам когда-то держал снайперскую винтовку в руках.

Он говорил с легким кавказским акцентом.

— Да, мы уже отправили туда своих людей, — кивнул Москаленко. — Представьтесь, пожалуйста.

— Инвалид войны, полковник в отставке Акопян.

— Герой Советского Союза, между прочим, — добавил Кругов. — А всякая тварь таких людей, как кроликов подстреливает…

Генерала остановил мягкий баритон следователя, который все время молчал и водил мыском ботинка по морской гальке.

— А давно в Ялту приехал генерал Прибытков?

— Неделю назад.

— Кроме вас, он здесь с кем-нибудь встречался?

— Есть такое дело, — подал голос Акопян. — В городе у него живет одна зазноба. Любой зовут. Местная. Лет пять знакомы. Ее он навещал. Не каждый день, конечно, но, как говорится, остыть не давал. Владислав вдовец, и тут ничего зазорного нет. Она тоже одинока.

— Вы знаете, где ее найти?

— Нет, мы ее не видели, — вмешался Крутов. — Только по рассказам знаем, что живет она на улице Гоголя, а работает врачом в каком-то санатории.

— Сколько ей лет?

— Вероятно, пятьдесят. Об этом он ничего не говорил. Делал ей предложение, но она отказалась. Не хочет ехать в Москву, а он не может переехать в Ялту. Мне кажется, их отношения начали остывать. В прошлом году он ходил к ней каждый день и редко возвращался ночевать, а в этом сезоне был у нее пару раз и оба возвращался вечером домой.

— Каково было его настроение? — продолжал допрос Безбородько, поигрывая камешками под ногами.

— Ровным, — холодно ответил Акопян. — Генерал был сильной натурой, слюни не распускал и всегда держался ровно.

— Что вы думаете о его гибели? — спросил подполковник.

Кругов пожал плечами.

— Ума не приложу.

— Ищите корни в Москве, — добавил бывший афганец.

— Спасибо за помощь.

Сыщики направились к площадке, где курсировали лифты.

— Акопян прав, — тихо сказал Безбородько. — Корни придется искать в Москве. В любом случае дело придется передавать военной прокуратуре. Снежный ком накручивается. Нас в Москву не допустят, а москалям здесь работать не дадут.

— Как договорятся, — тихо буркнул Москаленко. — Прибытков был крупной шишкой. До международного скандала дело не дойдет, сторгуются, но от шумихи мы не застрахованы. Нашим-то писакам мы пасть заткнуть сможем, да и то на определенных условиях, а вот российским горлопанам рот не закроешь. Представляю себе физиономию нашего мэра, как только он услышит об этом убийстве.

— Тут престиж всего Крыма на карту поставлен.

— Черт! Предлагал же мне Крылов идти в отпуск, а я отказался. Так он сам ушел и в стороне остался.

— Какие у вас отношения были с Крыловым? — будто невзначай спросил Безбородько.

— Нормальные.

— Но вместо себя он оставил Тарасова, а не вас.

— Вполне объяснимо. Тарасов коренной ялтинец, а я пришлый. Ясное дело, Тарасов и должен занять место Крылова, как только старик уйдет на пенсию. Все закономерно. К тому же Тарасова каждая собака в городе знает, его уважают, ценят…

— Уважали и ценили. Тарасов мертв. И его тело найдено женой в постели со шлюхой.

— У каждого свои слабости.

— Мы видели, чем они заканчиваются.

Лифт поднял их на площадку перед столовой. Они прошли по кипарисовой аллее к воротам, где стояла вооруженная охрана.

— Сюда и мышь не проникнет, — задумчиво протянул Безбородько. — Не санаторий, а арсенал с ядерными боевыми головками.

— Так оно и есть. Каждый из толстяков, которых вы видели на пляже, знает столько, что его мощь будет пострашнее взрыва.

— Кстати, это мысль! Вряд ли мы сумеем быстро найти некую Любу пятидесяти лет, работающую врачом в санатории и живущую на улице Гоголя. А наше КГБ знает о ней больше, чем она сама о себе. Наверняка они держат на контроле всех приезжих генералов.

— Не уверен. В Ялтинском отделении стольких сотрудников не наберется. Их основная задача порт, туристы и местная мафия.

Их выпустили с территории только после того, как они подписали пропуска у дежурного и им вернули документы, сданные при входе. За воротами стояла серая «Волга» и «УАЗик» с надписью «Милиция». Из «Волги» вышел лейтенант и подскочил к Москаленко.

— Виталий Семеныч, парк прочесали, ничего не нашли. Начали по второму кругу. А вот в гостинице «Ялта» кое-что нашли. На связь выходил майор Скоков. Он ждет вас там.

— Поехали.

До гостиницы «Ялта» можно было дойти за три минуты, но машина добралась быстрее.

Майор Скоков сидел в холле и разговаривал с администратором. Увидев подходивших к столику начальников, он встал.

— Вот познакомьтесь. Мой помощник майор Скоков, это старший следователь по особо важным делам Кирилл Трофимович Безбородько. Докладывай, майор.

Скрипнули три кресла одновременно. Тела выдвинулись вперед. Со стороны походило на заговор террористов или соображающих на троих.

— На седьмом этаже в номере 725 найдена снайперская винтовка. Обнаружила ее горничная полчаса назад, в половине одиннадцатого. Именно в это время они делают уборку в номерах, когда отдыхающие уходят на море. Винтовка ИЖ-31-17, ствол воняет гарью. Я отправил ее на экспертизу и дал запрос на Ижевский оружейный завод. Номер винтовки не спилен. Да их и делают по сотне штук в год. Новая модель, бесшумная, с мягкой отдачей. С трехсот метров пробивает танковую броню. Тут концы найти нетрудно. В номере найден паспорт на имя Валерия Юрьевича Басова из Москвы и билет на самолет. Завтра он должен улетать. О Басове я скажу отдельно. Сначала свидетельские показания с моих слов, чтобы время не терять. Сейчас их протоколирует лейтенант Гвоздиков.

Портье не помнит человека, который получал ключи от номера. Номер был забронирован из Москвы. Ключи выданы три дня назад, десятого июля. Жилец ключ на хранение не сдавал, носил с собой. Вчера вечером в ресторан поступил заказ — шампанское, фрукты в 725-й номер. Официант доставил заказ. Видел хозяина, но тот сразу ушел. Сегодня в девять утра во время пересменки горничная заметила торчавший ключ, но никого не застала. Отнесла ключ вниз и отдала администратору. Однако она запомнила, что шампанское и фрукты стоят на столе нетронутыми. В номер 725 она вернулась повторно в десять тридцать и обнаружила на балконе винтовку. Находилось ли оружие там ранее, она не знает. На балконе не была. Балкон выходит в сторону моря. До пляжа Министерства обороны не более восьмисот метров. Дальнобойность винтовки соответствует этому расстоянию. В номере работают эксперты, ключ сдан им. А теперь о главном.

Официантом описан хозяин номера. Высокий, хорошо сложенный молодой человек, загорелый, блондин с волнистыми волосами в бежевом костюме и темно-красном галстуке. Внешность совпадает с той, что описана жильцами дома подполковника Тарасова и почтальоном. Сегодня его в гостинице никто не видел. Второе совпадение. Теперь это уже можно назвать закономерностью. Номер зарегистрирован на Басова из Москвы, и его паспорт найдет на тумбочке в спальне вместе с билетом. Так вот, пока утверждать не берусь на все сто, но на девяносто процентов могу. Басов убит. Его труп мы обнаружили на квартире Тарасова. Я доложил ситуацию в кратком виде, остальное будет ясно после результатов экспертизы.

— Хороший у вас помощник, Виталий Семеныч, — улыбнулся Безбородько. — Все четко и ясно.

— С двумя высшими образованиями. Бездельников не держим. Ну так вот, Данила. На пляже убит генерал-лейтенант из Москвы. Все ниточки тянутся в столицу России, но нам удалось выяснить главное. Киллер, орудовавший в доме подполковника Тарасова, никуда не уехал. Он в Ялте и продолжает делать свое грязное дело. А раз он здесь, то мы его возьмем, — и Москаленко машинально стукнул кулаком по столу, чем привлек внимание клиентов отеля.

Безбородько был настроен не так оптимистично, но майор продолжил рассказ. Он доложил о своем посещении ресторана «Ореанда», где неведомый киллер побывал дважды.

Безбородько нахмурился.

— Этот парень раздваивается. То он ведет себя, как высококлассный профессионал, а то превращается в наивного мальчишку, протягивающего руку с кусочком мяса в клетку тигра.

8

Они сидели в прохладном полумраке тихого ресторанчика на окраине города. Такие уютные места знали только местные завсегдатаи. Здесь собирались обеспеченные ялтинцы, чтобы решить свои вопросы. Случайные люди появлялись тут редко. В утренние часы зал пустовал. Парочка устроилась в углу. Настольная лампа с желтым мягким светом с трудом выхватывала из полумрака их лица и то, что стояло на столе. Они пили фирменный ялтинский кальвадос и закусывали персиками.

Молодой человек вел себя непринужденно и легко. Его спутница выглядела более озабоченно. Не успевая докурить сигарету, она закуривала другую. Эта была очень красивая, эффектная женщина. На вид не более сорока пяти, с ярко-голубыми глазами, вздернутым носиком, крупным сексуальным ртом, который она подчеркивала помадой пурпурного цвета. Легкий загар оттенял ее белокурые волосы, уложенные в небрежный пучок. Эта женщина знала себе цену и прекрасно понимала, что испытывали мужчины, смотревшие ей вслед. Ее спутник выглядел намного моложе, но, похоже, это не имело значения. Их разговор никак не напоминал воркование голубков.

— Мы слишком много допустили ошибок, Сереженька. Так работать нельзя. Ты, конечно, человек талантливый, дерзкий, но мы выполняем очень ответственную работу. Погрешностей быть не должно. Из Симферополя прибыла целая делегация спецов. Плохой признак.

Она говорила вкрадчивым грудным голосом.

— А разве могло быть иначе? Нашими клиентами являются крупные птицы, а не местные бомжи.

— Конечно, но в город приехал Безбородько. У этого следователя стопроцентная раскрываемость. Меня это беспокоит. Ты допустил несколько грубых ошибок, непростительных промашек.

— Например?

— Ты оставил в живых седьмого.

— Когда я вошел в дом, его там не было. Я предположил, что его отшили по дороге из ресторана, высадили из машины. Я не мог ехать за ними следом. Мне пришлось выжидать.

— Допустим, но почему ты не забрал ключ от гостиницы из кармана Басова? Ты только представь себе на минутку, что майор Скоков наткнулся бы на гостиничный ключ. Он тут же отправился бы в «Ялту» и обшарил номер. Мало того, что они нашли бы винтовку, но и сорвалась бы вся операция с Прибытковым. Только от одной мысли об этом у меня мороз бежит по коже.

— Но я же не знал, что он таскает ключ с собой и не оставляет его у портье. На обыск трупов у меня не хватало времени.

— Я так и подумала. Мне эта мысль пришла в голову утром. Нам просто крупно повезло.

— Мы партнеры, Машенька. И что же ты сделала, когда тебя осенила эта мысль?

— Села в машину и поехала на почту. Старик Сухов мне многим обязан. Мой брат сделал ему прописку и устроил на работу, а главное — паспорт. Старого волка, который из шестидесяти трех лет сорок просидел за решеткой, ищет вся Брянская область. Он только здесь немного угомонился — подагра замучила и астма.

— К чему это предисловие?

— К тому, что, на наше счастье, Тарасову пришла телеграмма и нам не пришлось ее сочинять самим. Я посадила старика в машину и привезла к Тарасову. Он должен был сам обчистить карманы трупов. И вдруг! Зная то, что кроме покойников, никого в доме нет, он видит, как открывается дверь и из квартиры выходит красавец с сумкой. Старик человек опытный, ушлый, он не растерялся. Задержал парня на несколько секунд. Ему хватило этого времени, чтобы заметить женскую сумочку в пакете, и он все понял. На коллегу нарвался. Я всего этого не видела, я ждала Сухова за забором. Хорошо еще, что отошла в сторону, а не сидела в машине. Вижу, из калитки выскакивает этот тип, который к ним привязался в ресторане. Я чуть в обморок не упала, каким образом он в живых остался. Он пошел вниз. Дорога там только одна. На Чайной горке ему делать нечего. До центра идти минут тридцать. Я дождалась старика, отвезла его на почту, выслушала его версию и с почты позвонила в «Ореанду», сообщила новость Димочке. Хорошо, он оказался на месте. Дима перехватил парня у самой набережной и проследил его.

— И что дальше?

— А дальше вот что. Весь куш он сдал в камеру хранения. Но в сарае, где он живет, осталась бутылка с шампанским и фужер с его отпечатками из дома Тарасова. Мы эти улики реквизировали. Когда надо будет, они всплывут на поверхность. Вечерком этот придурок ходил к какой-то бабе на Кирова. Дима выясняет, что это за курица. Потом появился в «Ореанде», побывал в номере Басова в «Ялте». Тут мы его засветили. Сделали заказ в номер, пока он там производил обыск.

— Гениально! Эти лучше, чем я ожидал.

— Ты говорил о партнерстве. Пока получается так, что ошибки совершаешь ты, а я их за тобой подчищаю.

— Эх, Машенька, ты в родном городе. У тебя здесь свой клан, многие под тобой ходят. Да и брат твой отличным щитом для тебя является. А я тут чужак. Но только не держи меня за лоха. Ошибок я не делаю. У меня хорошая школа военной разведки. Я в двадцать семь лет стал майором. Меня немного подкосила смерть отца, но форму я не потерял. А теперь послушай меня.

В тот вечер в «Ореанде» ты светиться не хотела. Тебя бы Тарасов узнал. А я просидел за столиком весь вечер и наблюдал за развитием событий. Вот тогда мне и попался этот тип на глаза. Зрительная память у меня профессиональная. Не скажу, что я узнал его сразу, но узнал. Мир тесен! Этот парень — профессиональный вор, аферист высшего пилотажа. Два года назад он меня лихо кинул в Москве. Продал мне машину за три тысячи зеленых, но только сумел я на ней доехать до ближайшего перекрестка. Эту «ауди» угнали тем же утром. Сутки меня продержали в камере, потом выпустили, а машину вернули владельцу. Парень работает виртуозно. Классика жанра. Я лишился последних денег, а он уже следующего клиента обувал. Искать его не имело смысла. Меня не так легко обвести вокруг пальца, а он это сделал элементарно, не напрягаясь. Я сам его полчаса благодарил, после того как деньги отдал. Вот в «Ореанде» и пришла мысль подключить его к делу. Долги надо возвращать. Мужичок пребывал под хорошим подпитием, и я не думал, что меня узнает. Когда он вышел в сортир, я пошел следом. И так это, между прочим, стоя рядом у писуара, сказал: «А тебе, парень, везет. Ты пользуешься успехом у красивых женщин». В знак согласия он мне подмигнул, но намека не понял. Я продолжил: «В центре зала компашка сидит, трое мужчин и четыре красотки. Так вот, та, что с длинными русыми волосами, весь вечер глаз с тебя не спускает. А ты ноль внимания. Только шампанское глушишь». Вот тут в нем проснулся самец. Мой экспромт удался. Парень распустил перья, как павлин и пошел в атаку. Конец вечера оказался немного смазанным. Мой протеже перебрал и спугнул девчонку. Она сбежала. Однако его это не смутило, он не стал бросать компанию, а внаглую поперся за ними. Вот так, Машенька, этот прохвост получил кличку Седьмой.

Когда я пришел в дом, все уже крепко спали от выданного твоим Димочкой вина. Я сделал свое дело. Сделал все правильно, так, чтобы у ментов крыша поехала от догадок. Но Седьмого в доме не было. Он появился в том момент, когда я находился в спальне. Если бы он пребывал в трезвом состоянии, его пришлось бы убрать. Но этим мне вряд ли удалось бы его наказать. Он заслуживает более серьезного урока. Через три минуты он уже храпел, развалясь на диване. Я долго смотрел на него и думал, что сделает такой человек, когда его разбудят утренние лучи солнца.

Убежит? Скорее всего да. Позвонит в милицию? Нет. Эти люди обходят острые углы. Но он вор. Это не профессия, это диагноз. С пустыми руками он не уйдет. Я пошарил в карманах трупов. Там было что взять. Вот я и оставил всю добычу ему. Пусть сам утяжеляет свой камень, который потащит его на дно. Теперь мы знаем, что я не ошибся.

Женщина долго молчала, разглядывая своего партнера с восхищением.

— Я тебя недооценила, Сережа. Брат мне говорил только то, что ты классный стрелок.

— Видел меня пять-шесть раз, а на похороны отца так и не приехал.

— Ты сам все знаешь. Если бы он засветился на похоронах, то и сам бы уже лежал в могиле. Пока весь этот клан не вымрет, все мы под топором ходим.

Сергей закурил сигарету и вернулся к старой теме.

— Я думаю. Седьмой начал собственное расследование. Самонадеянный мужик, ничего не скажешь. Понятное дело, никому неохота идти на вечное поселение в зону за чужие грехи. Посмотрим, насколько он хваткий парень.

— То, что он безрассуден и способен идти на риск, мы уже знаем. Обчистил карманы трупов, не удрал из города, вернулся в «Ореанду» с расспросами, посетил номер Басова в «Ялте». Риск!

— Отчаяние. То, что он не удрал из Крыма, объяснить трудно. Что-то его здесь держит. То, что он пытается разобраться в деле, понятно. Он засвечен, и ему нужны какие-то зацепки для оправданий. У него нет выбора, если только не смыться.

— Очень проблематично, — Маша выпила рюмку кальвадоса и добавила: — Город блокирован. А теперь, после гибели генерала, можно ждать чего угодно.

— Береги Седьмого, Мария Семеновна. Его еще рано сдавать. Он нам пригодится. Пусть кувыркается.

— Что значит «береги»?

— Мужик он видный, одинокий, находится в стрессовом состоянии. Женщин любит. Красивая, умная подруга ему бы не помешала. Да и квартира на Гоголя у тебя теперь свободна. Генерал больше туда не придет за твоими ласками. А нам неплохо бы знать заранее о планах Седьмого. Он должен находиться на виду, как на ладони. Нельзя же твоим холопам день и ночь сидеть у него на хвосте. Куда интересней знать, что творится в его голове. Пусть побудет на скамье запасных, а когда придет время, мы включим его в игру.