– А почему вы были уверены, что я не покончу с собой, когда проснусь?
– Ну, на все сто мы никогда не уверены. Но вообще говоря, человек из породы самоубийц не пойдет на Гору. Странно, но факт. Покончить с собой может всякий, однако лишь на Горе смерть проявляется во всей полноте. Если ты взошел на Геликон, ты уже никогда не вернешься. Никто не найдет твоего тела. Как будто ты ушел в мир иной – возможно, лучший. Ты не сдаешься от бессилия, ты благородно уходишь. Так, во всяком случае, я это вижу. Трус накладывает на себя руки; храбрый, волевой – идет на Гору.
Многое прозвучало вполне убедительно, и все же Сос не спешил соглашаться.
– Но ведь ты сказал, что некоторые пытаются отступить.
– Конечно, и даже большинство. Те, что идут сюда для бравады, или из-за ерунды, или просто идиоты. Такой мусор здесь не нужен.
– А что же будет с шестовиком? Если вы его не заберете, куда он денется?
Том нахмурился.
– Да, боюсь, это уже безнадежный случай. – Он повысил голос. – Ты согласен, Билл?
– Вроде того, – отозвался один из операторов. – Пора с ним кончать, там внизу еще один на подходе. Незачем ему это видеть.
– Не самое приятное занятие, – Том прищурил глаза, и в них отразилось если не удовольствие, то его предвкушение. – Чтобы легенда тебе служила, ее нужно кормить…
Он включил еще одну систему. На экране появился тонкий колеблющийся крестик. Он медленно заскользил по экрану и остановился на груди человека. Том потянул на себя красный рычаг.
Столб огня вырвался непонятно откуда и поглотил фигуру шестовика. Сос подскочил к экрану, отказываясь верить собственным глазам. Яростное пламя бушевало еще минуту; затем Том поднял рычаг, и все кончилось. Осталась лишь заметная кучка пепла.
– Огнемет, – любезно объяснил Том.
Сосу доводилось видеть смерть, но сейчас он был ошеломлен. Убийство противоречило всем понятиям о чести: ни предупреждения, ни схватки, ни тени сочувствия.
– Значит, если бы…
Том обернулся. Свечение экрана отражалось и покачивалось в его глазах, как две маленькие лодочки. Он ждал именно этого вопроса.
– Да.
Соса тянула его за рукав.
– Хватит. Пойдем, Сос. Мы должны были тебе это показать. На самом деле, все это не так уж плохо.
– А что если я захочу уйти отсюда? – Подлое, рассчитанное убийство довело его до тошноты.
Она одернула его.
– Не говори так. Прошу тебя.
Вот, значит, куда он попал… Они не шутили, когда называли свое подземелье страной мертвецов. Мертвые души! Но чего он ожидал, когда отправлялся на Гору? Веселья и удовольствий?
– А где ваши женщины? – спросил он, снова шагая с ней по длинным коридорам.
– Их не очень много. Женщины редко идут на Гору. А тех, что имеются, делят между собой мужчины.
– Почему же ты взяла мой браслет?
Она ускорила шаг.
– Я скажу тебе, Сос. Правда скажу, но только не сейчас, ладно?
Они вошли с мастерскую чудовищных размеров. Соса всегда впечатляли рабочие помещения ненормальных, но на этом пространстве их могло бы поместиться сотни. За бесконечными рядами механизмов стояли рабочие, штампуя и отшлифовывая какие-то металлические предметы.
– Как! – воскликнул Сос. – Да это же наше оружие!
– Конечно. Кто-то ведь должен его делать. Ты думал, оно с неба валится?
– Но ненормальные всегда говорили…
– Знаю. А теперь послушай, что я тебе скажу. Часть металла мы добываем сами, часть переплавляем из отходов – и производим оружие. Ненормальные распределяют его, а взамен посылают нам продукты. Но когда я тебе показывала наших инженеров, ты, наверное, и сам догадался, зачем они здесь? И еще мы обмениваемся с ненормальными информацией. Вообще, всех людей можно разделить по сферам: ненормальные – сфера услуг, мы – сфера производства. А воины – сфера потребления. Как видишь, все отлично уравновешено.
– Но зачем? – вырвался у него вопрос, который не давал покоя с самого детства.
– На этот вопрос каждому приходится отвечать без подсказок.
– Знакомые слова. Ты говоришь совсем как Джоунс.
– Джоунс?
– Да, мой наставник из ненормальных. Он научил меня читать.
Она замерла на месте.
– Сос! Ты умеешь читать?!
– Ну, мне всегда хотелось побольше всего узнать. – Он не собирался откровенничать, но теперь решил, что все равно не смог бы долго утаивать собственные знания.
– А ты не покажешь, как это делается? У нас здесь столько книг!..
– Это не так просто. На обучение уходят годы.
– Ну, впереди у нас еще много лет, Сос. Пойдем, мне хочется начать сейчас же. – Несмотря на свою крохотность, она играючи потащила его в новом направлении.
Библиотеку он узнал сразу. Во многих отношениях подземелье напоминало дома и учреждения ненормальных.
– Джим, это Сос. Он умеет читать!
Мужчина в очках вскочил и расплылся в улыбке.
– Великолепно! – Затем, осмотрев его с головы до пят, с легким сомнением добавил: – Ты больше похож на воина, чем на грамотея. Без обид.
– А что, разве воинам запрещено читать?
Джим снял с полки книгу.
– Не сердись, Сос, но, может быть, ты прочтешь что-нибудь отсюда? Какой-нибудь небольшой отрывок.
Сос взял пухлый том и раскрыл наугад:
«БРУТ. Не слишком ли кровав наш путь, Кай Кассий, – снять голову, потом рубить все члены? В смертоубийстве гнев, а после злоба. Антоний – лишь часть Цезарева тела. Мы – жертв заклатели, не мясники. Мы против духа Цезаря восстали. А в духе человеческом нет крови. О, если б…»
– Хватит! Хватит! – замахал руками Джим. – Умеешь читать, умеешь. Ты просто обязан работать в библиотеке! Здесь нужно столько…
– А еще ты можешь давать уроки чтения! – нетерпеливо перебила его Соса. – Мы все хотим учиться, но среди нас так мало…
– Я сейчас свяжусь с Бобом. Какая находка! – библиотекарь потянулся к селектору.
– Пойдем отсюда, – Сос был смущен такой суматохой. До сих пор его знаниями интересовались только в школе, после он считал их исключительно личным делом, и эти восторги раздражали.
В искусственном мире подземелья день показался ему необычайно долгим, и он был рад, когда наконец-то все разошлись на покой. Да, здесь было много любопытного и необычного, но провести под Горой всю оставшуюся жизнь…
– Да нет же, Сос, здесь вовсе не так плохо, как тебе кажется, – сказала она. – Со временем ты привыкнешь. То, чем мы занимаемся, очень важно. Мы обеспечиваем целый континент: все виды оружия, все основное оборудование стоянок, каркасы зданий, электронная техника…
– Зачем ты взяла мой браслет?
Она осеклась.
– Хорошо, я отвечу. У нас немного женщин. Существует расписание, по которому каждый мужчина раз в неделю… с одной из них проводит ночь. Конечно, долгие отношения не складываются. С другой стороны – большое разнообразие. Система отлажена и хорошо работает.
Пустить браслет по кругу. Да, он мог представить, что некоторым это нравится, хотя здесь, как он заметил, немногие носили золотые эмблемы.
– Почему же я не включен в эту систему?
– Пожалуйста, если хочешь. Просто я подумала…
– Да нет, я ничего не имею против. Я только хочу знать, почему я стал вдруг твоим постоянным партнером, если женщин у вас и так не хватает?
Губы ее задрожали.
– Ты… ты хочешь забрать его? – Она прикоснулась к браслету.
Слабую, безвольную, он крепко обнял Сосу, уложил на кушетку. Что толку требовать ума от женщины? С жаром она ответила на его поцелуй.
– Нет, я не хочу его забрать. Я… да сними же, наконец, этот халат!
Она живо сбросила с себя все, но затем, как это принято у женщин, отстранилась, будто передумав.
– Сос…
– Ну что еще?
– Я бесплодна.
Он молча заглянул ей в лицо.
– У меня было много… браслетов. Мне пришлось провериться у ненормальных. У меня никогда не будет ребенка, Сос. Поэтому я и пошла на Гору… но здесь дети еще нужнее. Так что…
– Так что ты набрасываешься на всех мужчин, которых стаскивают сюда с Горы?
– Нет, Сос. Раньше меня тоже включали в расписание, но знаешь, когда нет никакой любви и никакой надежды… Некоторые стали жаловаться, что я холодна, я и в самом деле уже ни в чем не видела смысла. Потому Боб перевел меня в приемную команду, где есть возможность общаться с новыми людьми. Понимаешь, когда новичок с Горы попадает на мое дежурство, я чувствую… Нужно все объяснить, показать и пристроить к подходящему делу, – ты уже знаешь. До тебя через мои руки прошло девятнадцать человек – семнадцать мужчин и две женщины. Были старые, злые, сердитые. Ты первый, кто действительно… Ладно, хватит, это уже лишнее!
«Конечно, – подумал он, – молодой, сильный, покладистый. Мечта одинокой женщины! А почему бы и нет? Все лучше, чем получать женщин по списку. И потом, приятней быть с человеком, который способен тебя понять».
– А если мне захочется иметь настоящую семью, с женой и детьми?
– Тогда… заберешь браслет.
Она сидела рядом, маленькая, очень женственная, прикрываясь скомканным халатом, словно боялась обнажиться полностью, пока не выяснились их отношения. Он подумал о том, как вообще переживается бездетность, и теперь только начал понимать, какие чувства двигали Солом.
– Я пошел на Гору потому, что не смог завоевать женщину, которую люблю. Я знаю, теперь все это в прошлом, но ведь сердцу забыть не прикажешь. Я могу предложить тебе только дружбу.
– Я согласна, – прошептала она, роняя халат.
Он медленно склонил ее на постель и обнял так бережно, словно она была хрупкой птицей, которой он боялся сломать крылья. Он держал ее в объятиях, думая, что на этом все и кончится. И в мыслях был рядом с Солой.
17
Боб, высокий, напористый мужчина, был признанным лидером подземелья.
– Как я понял, ты умеешь читать, – заявил он без предисловий. – Где научился?
Сос рассказал о школе.
– Жаль… Жаль, что это именно ты. Твои способности могли бы здесь очень пригодиться.
Сос молчал. Все это походило на схватку с владельцем неизвестного оружия. В глазах Боба не было той отвратительной хищности, которой поразил его Том, но и его имя звучало странно, и во всем облике сквозила жесткая непреклонность. Многие из «мертвецов» производили подобное впечатление. И здесь нечему было удивляться по собственному опыту он знал, насколько точно характер лидера отражает подчиненная ему группа людей. Сос строил империю Сола в духе дружеского единения, где был и юмор, и воины могли разрядиться в единоборстве за очки, совершенствуя необходимые навыки. А когда суровый Тил занял его место, все скрепила жесткая дисциплина, в лагерях уже не было места для шуток и удальства. Странно, только сейчас он все это осознал!
– Для тебя мы приготовили совершенно особое задание, – продолжал Боб.
– Единственное в своем роде.
Видя, что Сос не торопится вступать в разговор, Боб снизошел до разъяснений.
– Ты думаешь, мы ничего не знаем о том, что делается наверху?.. Информация, конечно, из вторых рук – наши системы обозрения не выходят далеко за окрестности Геликона. Но видим мы гораздо дальше, чем вы, дикари. И лучше. Там, наверху, сейчас возникает империя. Мы должны этот процесс остановить. Немедленно.
Да, при всей своей дальнозоркости, они так и не разглядели место самого Соса в этом процессе. Теперь стало окончательно ясно, что ему нельзя открывать своего прошлого. Наверняка их огнемет уже дожидался создателя империи, тогда как безвестный, хотя и грамотный дикарь был в безопасности.
– Какая еще империя? – Вопрос дикаря мог рассеять самые основательные подозрения.
– Ты ничего о ней не слышал? – не без презрения, пусть и неосознанного, бросил Боб. Впрочем, он и не мог допустить, что новичок может знать больше, чем он. – Ей правит некий Сол. За год она разрослась невероятно, есть сообщения даже из Южной Америки. Слишком далеко это зашло.
– Из Южной Америки? – Сос читал когда-то о древних континентах Америке, Азии, Африке, но не подозревал, что до сих пор какой-либо из них может существовать.
– А ты думал, что в мире одно только подземелье? На каждом из континентов есть хоть один свой Геликон. У нас общая система связи, и время от времени, несмотря на языковой барьер, мы обмениваемся персоналом. Южная Америка превосходит нас в развитии; во время войны она не так сильно пострадала. Один из наших операторов владеет испанским, а у них трое говорят по-английски, так что с языками все в порядке. Расстояние между нами большое, и уж если там завелась империя, то пора что-то предпринимать.
– Зачем?
– А как ты думаешь, во что превратится мир, если дикари начнут сами себя обеспечивать? Производить для себя пищу, оружие? Они выйдут из-под контроля!
– Но почему именно я?
– Крепче и сильнее нам еще на попадались. Ты быстрее всех оправился после Горы. Для нас – самая удачная кандидатура.
Да, Боб давненько не занимался дипломатией, если вообще был с ней знаком.
– Кандидатура для чего?
– Вернешься в жизнь и завладеешь империей.
Вернуться в жизнь! Вернуться назад!..
– Я вам не подхожу. Я поклялся не брать в руки оружия.
Это не вполне соответствовало истине, но если они собирались столкнуть его с Солом, то в этом случае он не врал. Он поклялся не выходить с оружием против Сола, и, как бы ни складывались обстоятельства, не собирался нарушать условий их последней схватки, для него это был вопрос чести.
– Ты так серьезно относишься к этим клятвам? – Ухмылка Боба растаяла, когда Сос посмотрел ему в глаза. – Ну хорошо, а если мы научим тебя драться без оружия?
– Без оружия – в круге?!
– Ну да, голыми руками. Как это умеет делать твоя малышка. И драгоценных клятв своих не нарушишь… Подумай, у тебя будет целая империя!
Сос был разъярен и этим тоном, и грубым подкупом. Но возмутиться вслух значило выдать себя. Только выдержка. И терпение.
– А если я откажусь? Я пришел на Гору, чтобы умереть.
– Я думаю, ты уже понял: здесь не бывает отказов. Если принуждением, болью тебя не взять, то найдутся и другие средства. Но я уверен, мы найдем общий язык. Представь хорошенько…
– В жизнь?! – Соса не верила своим ушам. – Но отсюда никто никогда не возвращается.
– Я буду первым, хотя там-то меня никто не узнает.
– Зачем же ты пошел на Гору, если хочешь вернуться?
– Я не хочу вернуться… Я должен.
– Но… – от волнения она не находила слов. – Боб угрожал? Он угрожал? Ты не должен был…
– У меня не было выбора.
Она нахмурилась.
– Ты решил умереть, чтобы отомстить ей? Той?..
– Да, может быть.
– Значит, ты вернешься и снова будешь с ней!
После отсека обозрения ему казалось: здесь видят каждый его шаг и слышат каждое слово. И потому и Сосе он не мог сказать больше того, что знал уже Боб.
– Наверху возникает империя. Я должен свергнуть вождя. Но я уйду не раньше, чем через год. Мне нужно время на подготовку. Нужно многому научиться.
Боб полагал, власть над империей должна склонить Соса к согласию. И никогда он не узнает истинной причины. Если кто-то и должен бросить вызов Солу, то лучше, если это будет друг…
– Можно, я буду носить твой браслет, пока ты здесь?
– Носи его всегда, Соса. К тому же – ты будешь моим учителем.
– Вот как? – Она горестно покачала головой. – Значит, наша встреча не была случайностью. Боб заранее рассчитал. Он знал уже, как тебя использовать.
– Возможно.
– Он все подстроил! Гадина! – она заплакала. – Как это больно! Как больно!
– Для него это, похоже, обычное дело. Он вычислил самый удобный способ, а мы оказались самыми подходящими инструментами. Прости.
– И это ты просишь прощения! – Она улыбнулась, пытаясь успокоиться. – Да, теперь мы, во всяком случае, знаем свое место.
Сос даже не мог представить, на какие уловки пришлось пуститься Бобу, чтобы уговорить Сосу раскрыть свои секреты мужчине. Он перенимал удары и захваты, которые она еще девочкой отработала в племени. Их мужчины презирали безоружную технику, но женщин, которых легко взять, презирали еще больше. И матери передавали дочерям секреты борьбы, поднимавшей их достоинство.
Она показала, как бить рукой, чтоб деревянные бруски разлетались в щепы; как раскалывать их голой ступней, головой, локтем. Она показала уязвимые точки на теле, один удар – и человек обездвижен, искалечен, убит. Он налетал на нее, словно в ярости, и она снова и снова сбрасывала его на пол одним неуловимым движением.
– А теперь попробуй задушить меня! – смеялась она. И потом ему было больно и стыдно, ему, чьи мизинцы были сильней ее рук. Она показала усмиряющие захваты, которые проводила одной рукой, сжимая так болезненно, что он не мог ни вырваться, ни сопротивляться. Она приводила в действие природные инструменты человека, за своей простотой почти им забытые: зубы, ногти, пальцы, лоб и даже голос.
Когда он овладел этим, научился избегать и блокировать удары, разбивать и снимать захваты и мгновенно разгадывать обманные ходы, она научила его драться, если выведена из строя рука, нога, обе руки, ноги, глаза. Он преследовал ее с завязанными глазами, стреноженный, утяжеленный грузом, под действием снотворного. Он взбирался по подвесным лестницам в смирительной рубашке; привязав руку к ступне, прорывался сквозь густой частокол штанг. Удары, которые в первый раз сбили его с ног, теперь он переносил с легкостью, почти незаметно смещаясь, чтобы сделать их неощутимыми.
А затем он отдался на волю скальпеля и иглы. Под кожу живота и поясницы хирург вживил ему гибкие пластиковые щиты, способные выдержать рубящий удар меча или кинжала. На шею наложил съемный воротник, укрепил металлическими прутьями полые кости рук и ног, пах закрыл металлической сеткой. Переделал и лицо Соса, заменив носовые хрящи более надежным материалом и прошив щеки нейлоновым волокном. Укрепил зубы, надел на них коронки. Спилив вглубь часть лобной кости, заменил ее выпуклой металлической формой.
Когда чужеродные предметы прижились и позволили двигаться, в нем нельзя было узнать прежнего Соса. Ходил он тяжело и неуклюже, превозмогая боль уродливого перерождения.
Он снова вернулся в комнату со снарядами, более привычными, чем новое тело. Снова взбирался по лестницам, вращался на перекладинах и поднимал тяжести. Гуляя по коридорам, он старался прямо держать внезапно потяжелевшее туловище, постепенно ускоряя шаг, пока не исчезли приступы боли. Подживающие кисти и ступни тренировал, круша деревянные бруски, и нарастил чудовищно прочные мозоли. Когда Соса изо всех сил обрушивалась с шестом на его живот, шею или голову, он стоял, как вкопанный, уже ни на дюйм не сдвигаясь, и только смеялся.
Однажды он выхватил шест из ее не привыкших к оружию рук и одним усилием дубиноподобных пальцев скрутил его в спираль. Затем, двумя пальцами сжав обе кисти Сосы, с улыбкой оторвал ее от пола.
Соса сложилась вдвое и уперлась пятками в его выступающий подбородок:
– Ух ты! Просто скала!
Он ухмыльнулся. Без церемоний забросив ее на правое плечо, принялся взбираться по лестнице. Она извернулась и ребром ладони резко ударила его по левой ключице. Но он и глазом не повел.
– Ах ты, горилла эдакая! Все точки в каких-то наростах!
– Нейлон. – Голос у него был хриплым: воротник, сжимавший горло, не способствовал благозвучию. – А гориллу я в бараний рог сверну.
– И все равно ты огромный страшный зверь! – не сдавалась она и, вцепившись зубами в ухо, принялась его жевать.
– Страшный, как черт, – согласился он, поворачивая голову. Ей стало больно тянуться, и она разжала зубы.
– Ужасный вкус, – она скривилась. – Я люблю тебя.
Он снова повернулся, и она осыпала его лицо звонкими поцелуями. – Отнеси меня в нашу комнату, Сос. Ты ведь хочешь меня, правда?
Он подчинился. Но все получилось не так хорошо, как им хотелось.
– Ты все думаешь о ней, – упрекнула Соса. – Даже когда мы…
– Все это прошло, – ответил он, но голосу его не хватало твердости.
– Не прошло! Ты до сих пор любишь – и скоро возвращаешься…
– Это задание. Ты прекрасно знаешь.
– Она – это не задание. Ты уйдешь, и я тебя больше никогда не увижу, а тебе даже трудно сказать, что ты меня любишь.
– Я люблю тебя.
– Но не так, как ее.
– Да она не идет с тобой ни в какое сравнение. Ты искренняя, горячая, а она… Я буду думать только о тебе. А ты носи мой браслет. Ну как тебя еще убедить?
Она блаженно улыбнулась и положила голову ему на грудь.
– Конечно, Сос. Я просто безмозглая ревнивая дура. Но мне очень тяжело. Как буду жить без тебя – не представляю.
– Может, я пошлю тебе замену, – неудачно пошутил он.
Она подняла голову и озорно посмотрела ему в глаза.
– Давай еще раз, Сос. Дорога каждая минута.
– Остынь, женщина! Не такой уж я гигант!
– Такой, такой! – засмеялась она. И снова оказалась права.
18
Безымянный и безоружный, он снова ступал по земле. Была весна. Почти два года прошло с того дня, когда, с горечью поражения в душе, он отправился на Гору. Соса больше не было: гора мышц и металла вместо тела, уродливая маска вместо лица, сдавленный хрип вместо голоса. Ледяной взгляд сквозь защитные линзы и волосы, обесцвеченные до смертельной белизны.
Соса больше не было, но оставались потаенные воспоминания. Они неудержимо рвались наружу. Безымянный подошел к знакомым местам. Лишившись имени, он не утратил чувств. Он шагал, глядя по сторонам, и ему казалось, что все осталось прежним, и даже маленькая птичка сидит на его плече. Как хотелось бы ему забыть, что он вернулся не человеком, а разрушительным механизмом! Снова бродить по лесам и ночевать в уюте стоянок, как четыре года назад. Четыре года, длиною в жизнь и смерть!
Он остановился у круга, того самого, в котором Сол-Меченосец сразился с Солом-Всех-Орудий за имя, оружие, и как потом оказалось, за женщину. Не будь той схватки – насколько иным был бы сейчас этот мир!
Он вошел в здание стоянки, мимоходом отметив, какие вещи в ней из подземелья и какие от ненормальных. До чего изменился ход его мыслей! Раньше его никогда не интересовало, откуда что берется; он, как и другие дикари, принимал все как должное. Наивность, граничащая с безрассудством.
Он забрался в буфет и, вытащив половину запасов, принялся неторопливо с ними расправляться. Чтобы поддерживать свою гигантскую массу, приходилось поглощать горы еды, и без всякого удовольствия. Чувством вкуса тоже пришлось пожертвовать ради обладания нечеловеческой силой. Хотел бы он знать, удавалось ли древним хирургам совершать свои чудеса, не затрагивая органы чувств? Или вместо воинов у них были машины?
Вечером его одиночество нарушила молоденькая и довольно привлекательная девушка, но, взглянув на запястье и не обнаружив браслета, она не стала его беспокоить. Стоянки всегда были превосходным местом для охоты за браслетами. Интересно, знают ли ненормальные о таком особом использовании их услуг?
Он улегся на кушетку. Девушка, проявив должное почтение, заняла соседнюю, хотя прекрасно могла бы уединиться где-нибудь за колонной. Долго лежали молча, когда же до нее дошло, что он один, она начала вертеться и вздыхать. Ему приходилось читать, что в древности женщины остерегались мужчин и редко отваживались спать в присутствии незнакомцев. Хотя с трудом верилось, что в более развитой цивилизации бытовали столь дикие нравы. Немыслимо, чтобы мужчина вдруг посягнул на то, что ему не давалось по доброй воле, или чтобы женщина ни с того ни с сего, по чистому капризу, стала обходить мужчин стороной. Правда, Соса рассказывала о своем племени, где к женщинам относились совсем иначе, – выходит, не все зло исчезло в пламени Взрыва.
Девушка, наконец, решилась на первый шаг.
– Простите, конечно, но где ваша женщина?
Он думал о Сосе, озорной малышке Сосе, с виду такой слабенькой для настоящего тяжелого браслета, но такой неожиданно сильной телом и душой. Он тосковал по ней.
– В стране мертвых.
– Простите, – она, конечно, истолковала его ответ по-своему. На это он и рассчитывал. Если мужчина любил свою жену, он хоронил ее вместе с браслетом и не заводил другого, пока не истекал срок траура.
Девушка села в постели, прижав руки к груди в жесте сочувствия:
– Мне не нужно было спрашивать.
– Это мне нужно было объясниться сразу, – великодушно возвратил он извинения, подумав, каким уродом должен казаться он этой девчушке.
– Если вы все же…
– Без обид. – Тон его не допускал возражений.
– Ладно, – она натянула на голову одеяло.
Сможет ли эта простая, милая, безыскусная девушка, делившая с ним кров, но не постель, – сможет ли она когда-нибудь вызвать такой накал страсти и отчаянья, который довелось пережить ему? Протянет ли ей завтра свой браслет какой-нибудь большой и глупый воин, для того чтобы через год, потеряв ее, пойти на Гору?
А почему бы и нет? Такой во все времена была несокрушимая сила любви. «Но запомни навек поцелуи над Долиною Красной реки…» И любой человек, мужчина ли, женщина ли, хранил в душе своей способность отдаваться ей без остатка. Ради этого чуда и стоило жить.
Утром она приготовила завтрак – еще одна любезность с ее стороны, говорившая о хорошем воспитании. И когда он выходил из душа, она поспешила отвести взгляд. Затем они без лишних слов простились и разошлись. А ведь кто знает, встреться она года четыре назад…
Путь, который когда-то прошли двое мужчин и женщина, занял у него всего одну неделю. На всех стоянках он держался особняком, и его не беспокоили. Немного удивило отсутствие перемен в людях, но это и радовало – теперь, когда он мог сравнить их простые нравы с опытом жестокости и коварства.
Но перемены все же были. Исчезла граница. Вероятно ненормальные, приняв во внимание его рассказ мистеру Джоунсу, пришли сюда со своими щелкунчиками (сделанными, вспомнил он, в электронных цехах подземелья) и заново проверили зону.
То и дело попадались следы и тропы животных. Вероятно, исчезли и мотыльки с землеройками. Или ужились с новым окружением?
И – вот чудо! – старый лагерь, к которому он так часто возвращался в мыслях, сохранился и жил! В его боевых кругах все так же упражнялись воины, и даже большая палатка осталась на прежнем месте у реки. Защитный ров, напротив, был наполовину засыпан, его края округлились и заросли травой. Значит, землеройки здесь больше не появлялись. Им пришлось уступить место более сильному – человеку.
А почему, собственно, он так удивился, увидев здесь людей? Ведь знал он: так и будет. Четыре года назад для этого он сюда и пришел. Это место – колыбель империи.
Он подошел к лагерю и его окликнули.
– Стой! Из какого ты племени? – гаркнул приземистый шестовик, разглядывая его необычный наряд и пытаясь определить оружие.
– Я сам по себе. Проведи меня к вашему командиру.
– Как тебя зовут?
– У меня нет имени. Проведи меня к командиру!
Шестовик нахмурился.
– Я вижу, тебя стоит поучить хорошим манерам, приятель.
Сос молча протянул правую руку, схватил шест и начал поднимать.
– Эй, что ты!.. – Воин не мог его пересилить и не хотел отпускать своего оружия. Сцена была уморительна: один едва касался носками земли, вцепившись в шест, а другой тянул орудие к небесам одной лишь рукою.
Презрительно улыбаясь, Сос раскачал шест. Воин болтался, как маятник.
– Если ты не проведешь меня к вождю, я сам тебя к нему отнесу. – Он резко опустил орудие, шестовик грохнулся оземь, так и не расцепив пальцев.
У круга уже собрались зрители, представление следовало завершить. Обеими руками он взялся за конец шеста, – воин дурацки завис в воздухе, – раскрутил его, словно метательный снаряд, и запустил подальше.
После этого он скоро предстал перед командиром, едва заметно усмехнувшись, когда увидел знакомое лицо.
– Что привело тебя к нам, силач? – спросил Сэв, не узнавая изуродованного лица Соса. – Мы заняты очень важными делами, но если ты хочешь присоединиться…
– Нет. – Впервые он порадовался тому, как бесцветно и хрипло звучит его голос. – Все, что от вас и лично от тебя требуется, это перейти ко мне, под мое начало.
Сэв от души рассмеялся.
– Я Сэв-Шестовик, занимаюсь тренировкой новобранцев вождя империи. И, разумеется, я никуда не перейду, если это не приказ самого Сола.
– Сол ничего не приказывал. Я пришел свергнуть его и стать вождем.
– Вот даже как! Что ж, господин Безымянный, можешь начать прямо здесь. Я выставлю против тебя своего человека, и ты либо возьмешь его, либо вступишь в наше племя. Какое у тебя оружие?
– Никакого, кроме собственных рук.
Сэв с интересом изучал его.
– Постой, дай сообразить. У тебя нет ни имени, ни племени, ни оружия – и ты собираешься захватить этот лагерь?
– Да.
– Хм. Видать, плохо я сегодня соображаю, но никак не пойму, каким образом ты думаешь это сделать.
– Я побью тебя в круге.
Сэв расхохотался:
– Без оружия?
– Ты боишься драться со мной?
– Уважаемый, я не стал бы драться с тобой, даже будь у тебя оружие. Вот если б у тебя было племя величиной с наше… Ты что, не знаешь правил?
– Я просто не хочу попусту тратить время.
Сэв присмотрелся внимательней.
– Кого-то мне ты напоминаешь? Не то, чтобы лицо. Или голос. Но такой же…
– Назначь человека для схватки, я побью его и всех остальных по очереди, пока племя не станет моим.
Сэв смотрел на него с сожалением.
– И ты хочешь драться с мастером-шестовиком? Голыми руками?.. Не слишком мне это нравится, ну да ладно. – Он подозвал одного из воинов и взглядом указал на главный круг.
