Драконье горе (№2) - Драконья алчность, или Дело Алмазного Фонда

Мы с Фун Ку-цзы поспешили за ним, именно поспешили, поскольку при своем небольшом росте и длиннополом халате передвигался Шу Фу удивительно быстро. При этом он продолжал тараторить:

– Правитель очень доволен, что вы появились в его дворце именно сегодня. У него появилось несколько вопросов… э-э-э… философского толка. – Тут советник сам себя перебил: – Да будет вам известно, что правитель пишет книгу! Философскую книгу!! Так вот, он надеется, что ваша мудрость позволит осветить с позиций современной науки несколько вопросов философского толка… конечно, в рамках учения Желтого Владыки!!!

В этот момент мы как раз проходили под аркой, и советник, внезапно остановившись и резко повернувшись, неожиданно сурово посмотрел на моего наставника:

– А вы знаете, учитель, что ваша яшма со щербинкой?!

– Но согласитесь, советник, что это весьма пикантная щербинка!… – льстиво улыбнулся старик и склонил свою голую голову.

– Но все же со щербинкой!… – упрямо повторил советник противным голосом, а затем, снова покатившись вперед, опять резко сменил тон: – Госпожа тоже очень рассчитывает на вашу помощь, правда, в деле совершенно иного свойства! Вы знаете, младшая дочь четвертой наложницы правителя помешалась!!!

Несмотря на визгливые вопли советника, я вполне отчетливо расслышал облегченный вздох своего наставника и понял, что вздох этот относится к «пикантной щербинке» на какой-то яшме. Услышав же последнее сообщение советника, Фун Ку-цзы весьма огорченным тоном воскликнул:

– Как, неужели несравненная Шан Те потеряла рассудок?!

– Рассудок, совесть, честь, уважение к старшим и все остальное! Все!!! – немедленно подтвердил Шу Фу.

– И в чем же выражается ее… э-э-э… помешательство?

– Она утверждает, что влюблена и собирается выйти замуж!!!

Последняя фраза в устах советника прозвучала как вопль раненого животного.

– Но она же, если я не ошибаюсь, с самого рождения была предназначена в жены вам!!! – совсем в тон ему возопил мой наставник. – И она никогда не давала повода усомниться в своем послушании и почтении к будущему мужу!!!

– Да?! – буквально взвизгнул Шу Фу. – А теперь она говорит, что я для нее слишком… э-э-э… немолод и слишком… э-э-э… нестроен!!! Она говорит, что госпожа хочет свести ее в могилу и что я ее надгробная плита!!!

Советник на бегу метнул быстрый взгляд через плечо, и я буквально физически ощутил, как этот неприязненный взгляд мазнул меня по лицу.

– Тетушка надеется, что вы, учитель, со свойственным вам благоразумием и рассудительностью, а также знанием законов и обычаев, предписанных Желтым Владыкой, сможете объяснить Шан Те всю пагубность ее… как бы это сказать… настроений!!!

«Э-э-э… – подумал я. – Теперь понятно, почему советник не стал акцентировать внимания на „щербинке“.

– Я сделаю все, что в моих силах!… – с чувством воскликнул Фун Ку-цзы, а советник, умерив на секунду свой бег и обернувшись, проверещал:

– Да уж… постарайтесь!… Тетушка очень на вас рассчитывает!!!

В этот момент мы, пройдя уже около десятка невысоких комнат анфилады, оказались в довольно просторном зале, ярко освещенном потолочными светильниками. Зал этот был последним, и его противоположную стену украшали высокие, расписанные черным и красным лаком двустворчатые двери, возле которых маячила знакомая фигура в багряном халате с остро-элегантным уже виденным мной да-дао в руках.

– А вот и кабинет правителя!…– проверещал советник, правда, гораздо более тихим голоском. – Я зайду первым и узнаю, когда правитель удостоит вас аудиенции…

И он исчез за приоткрывшейся на мгновение дверью, словно бильярдный шар в лузе, а мы получили наконец возможность перевести дух и оглядеться.

Зал был не слишком большим, но по сравнению с оставленными позади комнатами казался огромным. Это впечатление создавалось в основном очень высоким потолком и узкими, высокими зеркалами, украшавшими боковые стены. Рамы зеркал, выполненные в форме странного вида птиц – узких, длинноногих и длинношеих, с короткими, словно обрезанными крыльями и живыми, мерцающими теплым блеском глазами, – буквально приковали мое внимание своим совершенством. Увидев, с каким вниманием я разглядываю этих странных птиц, мой наставник негромко произнес:

– Не надо слишком пристально пялиться на луаньняо… Они этого не любят и могут покинуть свое место… И тогда тебе отрубят голову…

– Так эти птички что, живые?! – изумился я.

Фун Ку-цзы блеснул глазами и с легкой улыбкой спросил:

– Ты разве можешь определить, что живо, а что мертво?…

– Конечно! – самоуверенно ответил я. – Если это «что» меняется, увеличивается или уменьшается, самостоятельно движется, изменяет форму или цвет, издает звуки, поглощает или испускает из себя какие-то вещества – значит, оно живо!

– Значит, эти… «птички» живы… – Улыбка старичка стала гораздо шире, и его крошечные глазки совершенно исчезли в морщинах щек. – Если ты отойдешь в сторону, ты сразу же убедишься в этом.

Я немедленно сделал шаг в сторону, не сводя глаз с обрамления зеркал, и тут же маленькая изящная головка одной из птиц плавно повернулась, провожая мое движение живым поблескивающим глазом. Остановившись, я улыбнулся, и в этот момент мне показалось, что маленький птичий глаз мне… подмигнул!…

Однако проводить дальнейшие наблюдения мне не дали, из-за дверей вынырнул советник Шу Фу и громогласно проверещал:

– Правитель Тянь Ши приглашает достопочтимого Фун Ку-цзы и его ученика предстать перед ним.

И маленький толстяк быстрым движением широко распахнул обе створки двери.

Фун Ку-цзы принял торжественный вид – надул щеки, приподнял плечи, сделал стеклянные глаза – и медленным коротким шагом направился к дверям. Я пристроился чуть позади и сбоку от своего наставника, придал своему лицу умное выражение и последовал за ним, сгорая от любопытства.

За дверями располагался очень большой зал, стены которого вплоть до простенков между окнами были изукрашены красно-золотым орнаментом, а потолочные балки в местах их примыкания к стенам покрывал резной узор. Толстые ковры, расстеленные на полу, полностью скрадывали звук наших шагов, так что на середину зала мы вышли совершенно бесшумно. Наш провожатый замер в трех шагах от небольшого, очень низенького столика, на котором стоял письменный прибор с аккуратно разложенными кисточками и открытой тушечницей. По темной полированной столешнице были разбросаны кусочки плотной желтоватой бумаги, и на всех этих кусочках красовался единственный иероглиф – «милость Неба», словно хозяин зала тренировался в его правильном написании.

Сам хозяин, правитель Тянь Ши, сидел за этим неудобным столиком, скрестив под ним ноги, и… спал! Во всяком случае, плотно закрытые глаза, безвольно обвисшие щеки и негромкое, но явное сопение указывали на сей странный факт. Огромное, плотное тело правителя, затянутое в яркий шелковый халат и обложенное подушками, чуть заметно колыхалось в такт сопению.

Признаться, я несколько растерялся от такого приема, однако и советник Шу Фу, и мой наставник вели себя как ни в чем не бывало. Советник выпрямился, сохраняя в то же время некую отчетливо выраженную подобострастность, и громко произнес своим визгливым голоском:

– Многомудрый учитель Фун Ку-цзы со своим любимым учеником предстали перед могущественным правителем уезда Гуанчу!

Советник сделал паузу, но «могущественный правитель» никак не прореагировал на его вопль. Шу Фу както странно хрюкнул и продолжил:

– Многомудрый Фун Ку-цзы покорнейше просит выслушать его и позволить преподнести дар!

После слова «дар» сопение смолкло, а правый глаз правителя чуть приоткрылся, и черный зрачок уставился на склоненную фигуру Фун Ку-цзы.

Советник, похоже, собирался продолжить свое выступление, однако, увидев открытый глаз хозяина, немедленно заткнулся. На несколько секунд в зале воцарилась тишина, а затем раздался хрипловатый, словно после сна, бас:

– Какой дар?…

Фун Ку-цзы склонился еще ниже, сделал крохотный шажок вперед и протянул в сторону правителя сложенные вместе и раскрытые ладони. В них, словно в странной, корявой, плохо обожженной глиняной чаше, лежал довольно большой бесформенный камешек голубовато-зеленого цвета. Верхняя грань камня была отполирована, и я сразу понял, что учитель мой предлагает в дар правителю крупную и очень красивую бирюзу.

Открытый глаз Тянь Ши скользнул к этим заскорузлым ладоням, бровь над ним дернулась, а длинные черные усы, свисавшие ниже подбородка, неожиданно зашевелились.

– Откуда взял?… – Хрипловатость из баса исчезла, и вместо нее появилась странно напряженная заинтересованность.

Фун Ку-цзы молчал, и только его спина еще больше согнулась.

– Говори… – разрешил бас.

И вдруг я понял, что губы правителя Тянь Ши… не шевелятся, что басовитый голос звучит в зале как будто бы сам собой! Мой интерес к личности носителя местной власти взмыл до небес!

– Господин, – негромко, но внятно заговорил Фун Ку-цзы. – Этот Осколок Великого Неба в его грозовом обличье встретился мне во время моих скитаний по Розовым горам. Он лежал рядом с козьей тропой, по которой пролег мой путь, и смотрел своим ясным ликом на плывущие в небе облака. Со всем благоговением я поднял этот Осколок, и он согрел мои ладони! Но мне сразу стало ясно, что я недостоин такой драгоценности, что ее владельцем должен быть поистине высокий человек. Поэтому я прошу тебя, господин, принять под свое покровительство этот Осколок Высокого Неба.

И учитель склонился еще ниже.

Несколько секунд в зале царило молчание, а затем снова прозвучал бас:

– Я согласен принять твой дар… А теперь говори, чем я могу… тебя порадовать?…

– Уже то, что я могу лицезреть одного из величайших людей Поднебесной, для меня великая радость! – воскликнул Фун Ку-цзы. – А если я смогу быть полезным могущественному Тянь Ши, я был бы просто счастлив!!

И снова после этих слов в зале наступило недолгое молчание, словно правитель о чем-то раздумывал, однако, мне показалось, что он вместе с нами дожидается своего ответа. Наконец этот ответ прозвучал:

– Шу Фу, поселишь моего гостя и его ученика в малом розовом павильоне, а вечером пригласишь их обоих на ужин… Мы будем смотреть, как под красной луной распускаются лотосы…

Уже посреди фразы глаз Тянь Ши закрылся, и правитель снова погрузился в сон. Однако бас продолжал звучать в зале:

– А после ужина нам хотелось бы услышать мнение высокоученого Фун Ку-цзы по некоторым спорным вопросам…

Голос смолк, и Шу Фу немедленно сделал знак, что нам пора удалиться.

Мой наставник почтительно поклонился спящему правителю Гуанчу и на цыпочках последовал за направившимся к выходу советником. Я повторил поклон учителя и двинулся следом. Уже у самой двери я оглянулся. Открытый глаз правителя внимательно следил за мной… Именно за мной!

Следуя за Шу Фу, мы покинули кабинет правителя и саму официальную резиденцию. По мощенной красным кирпичом дорожке, прихотливо извивавшейся между невысоких цветущих кустов, советник вел нас в глубь сада, полого сбегавшего к берегу реки, и при этом безостановочно тараторил:

– Правитель очень благосклонен к вам, учитель Фун Ку-цзы, розовый павильон предназначен для самых высоких гостей!… Вы не поверите, но в розовом павильоне совсем недавно останавливался сам Великий маг Поднебесной Цзя Лянь-бяо!

Тут он оглянулся и торжествующе-высокомерным взглядом окинул невзрачную фигуру моего учителя:

– Великий Цзя Лянь-бяо очень благоволит к правителю Тянь Ши, вы видели, какой подарок он сделал правителю в этот свой последний приезд?!

– Так это дар самого Неповторимого Цзя?! – изумленно воскликнул Фун Ку-цзы. – Как же я сразу не догадался!! Ведь на такое чудо не способен в Поднебесной больше никто!…

Мне было очень интересно, каким таким чудом восхищаются эти двое, но спросить об этом я не успел, мой учитель задал советнику вопрос, ответ на который частично просветил меня:

– А что, правитель Тянь Ши может теперь совмещать сон и с едой, и с питьем, и с прогулкой, и с… другими… э-э-э… делами?

– Нет! – чуть свысока усмехнулся Шу Фу. – Великий Цзя Лянь-бяо, вручая свой дар, сказал, что он не хочет, чтобы его любимец утратил хоть что-то из жизненных наслаждений, он желает всего лишь скрасить ему скуку приема просителей и других… э-э-э… неинтересных посетителей. И потому теперь правитель может выслушивать своих подданных и решать их дела, одновременно наслаждаясь сном и сновидениями!…

– Да!… – вздохнул Фун Ку-цзы. – Цзя Лянь-бяо воистину велик! – И по его тону я понял, что он считает тему Великого мага Поднебесной исчерпанной. Но у меня еще оставался целый ряд невыясненных моментов, так что со всей возможной почтительностью я проговорил:

– Учитель, позволь мне обратиться к достопочтенному советнику с вопросом…

Фун Ку-цзы бросил на меня удивленный, встревоженный взгляд и с явной неохотой процедил:

– Я надеюсь, это не какие-нибудь глупости?…

– Ни в коем случае, учитель!… – заверил я старика. Он секунду подумал и сказал:

– Хорошо, я спрошу у советника, захочет ли он говорить с тобой? – И, повернувшись к советнику, делавшему вид, что не слышит нашего разговора, Фун Ку-цзы изобразил самую льстивую улыбку: – Уважаемый Шу Фу, позволите ли вы моему ученику, Сор Кин-иру, почтительнейше обратиться к вам с вопросом?…

Советник бросил на меня косой взгляд, и вдруг мне показалось, что толстый, кругленький коротыш стал еще толще и круглее. Презрительно оттопырив губу, он брезгливо проговорил:

– Из уважения к вам, почтенный учитель, я выслушаю вопрос вашего… ученика, но предупредите его, что вопрос должен быть краток – мне некогда вести длительные беседы…

Слова «со всякими там учениками!…» не были сказаны, но явственно повисли в воздухе.

Однако мое любопытство было выше чьей бы то ни было брезгливости, а потому я после короткого: «Говори», брошенного учителем, почтительно поклонился и спросил:

– Достопочтенный Шу Фу, вы сказали, что Неповторимый Цзя Лянь-бяо благоволит к правителю Тянь Ши, а часто ли он навещает правителя?…

Глаза моего бедного старого учителя округлились от ужаса, когда он услышал из уст своего ученика столь вопиюще бестактный, даже наглый вопрос. Поэтому он не заметил, что, спрашивая, я сложил накрест указательный и средний пальцы правой руки, а потом встряхнул ладонью, словно сбрасывая с нее капли воды. С моей ладони действительно сорвались мелкие капли, но не воды, а захваченной из укутывавшего меня кокона Силы. И эти капли попали как раз туда, куда я их нацелил.

Безмерный ужас моего учителя сменился безмерным изумлением, когда он услышал, как разбухший от собственной значимости советник, вдруг заулыбавшись, с неожиданным удовольствием принялся пространно отвечать на мой вопрос:

– О, мне вполне понятен твой интерес к великому и неповторимому Цзя Лянь-бяо! И я буду рад ответить на твой вопрос, тем более что не каждый ученик даже такого замечательного учителя, как наш уважаемый Фун Ку-цзы, способен так мудро направлять свой интерес!

Тут он повернулся в сторону оторопевшего старика и заметил:

– Ваш ученик, мудрый Фун Ку-цзы, – редкий ученик, в нем прекрасно сочетаются скромное уважение к старшим и похвальная любознательность. Я сам когда-то был таким учеником, и мне приятно видеть, что и в теперешнее, не самое лучшее время не перевелся дух настоящего ученичества!…

Фун Ку-цзы, надо сказать, мгновенно сориентировался и с самой мудрой своей улыбкой ответствовал:

– Да, достопочтенный Шу Фу, ты чутко уловил высокие моральные качества моего ученика под его невзрачной внешностью…

«Почему же это „невзрачной“!…» – с некоторой обидой подумал я, но советник, не обращая внимания на замечания моего учителя, снова повернулся ко мне:

– Так вот, любознательный Сор Кин-ир, ты должен знать, что Великий маг Поднебесной, Неповторимый Цзя Лянь-бяо, действительно весьма благоволит к правителю Тянь Ши. И это не случайно – Тянь Ши находится в родстве с Неповторимым Цзя и к тому же сам не лишен магических способностей!…

Советник сделал многозначительную паузу, после чего продолжил:

– Однако все имеющиеся у него способности правитель Тянь Ши поставил на службу своему могущественному родственнику! Ты также должен знать, что Неповторимый Цзя отнюдь не склонен гостить у своих родственников и почитателей, он предпочитает, чтобы они сами приезжали в его резиденцию… когда он их к себе вызывает. А нашего господина он вызывает к себе довольно часто. Если же Неповторимый Цзя решает навестить кого-либо из своих почитателей, то он задолго до этого уведомляет его о своем приезде, его управляющие прибывают в выбранную Великим магом резиденцию за две недели до его прибытия, чтобы подготовить все к его приезду, а свита Великого мага состоит не менее чем из двухсот сопровождающих!! В Цуду Неповторимый Цзя Лянь-бяо был дважды и оба раза занимал покои самого правителя Тянь Ши!…

Рассказывая все это, советник Шу Фу продолжал бодро продвигаться вперед по измельченному кирпичу дорожки, но, произнеся последнюю фразу, он вдруг остановился, его лицо приняло весьма удивленное выражение, и продолжил он свой рассказ несколько раздумчивым тоном:

– Правда, в третий, последний, раз… два дня назад… Хм… Великий маг прибыл совершенно один… пешком… Он выглядел… странно измученным… даже, можно сказать, до предела вымотанным… Хм… Что же могло так утомить Великого мага?!

Советник помолчал, задумчиво почесал щеку, словно вспоминая нечто удивительное, и продолжил:

– Да… Так вот… Неповторимый Цзя прибыл поздно вечером, попросил… нет… что это я… потребовал… конечно же, потребовал, устроить его на ночлег в самом скромном павильоне и очень не хотел, чтобы о его пребывании стало известно слугам… Да, собственно говоря, об этом кроме Тянь Шу, меня и служанки малого розового павильона никто и не знает… Утром он осчастливил своим магическим подарком правителя и… Мне он тоже что-то подарил, вот только я не припомню, что именно!…

Советник намррщил лоб, вспоминая, что же такое подарил ему Великий маг Поднебесной, но я сразу же понял, что его память заблокирована и об этом подарке он ничего сказать не сможет. Я и так заставил его рассказать гораздо больше того, что ему было позволено. И тем не менее я попробовал еще раз подтолкнуть его память:

– Может быть, Неповторимый Цзя дал вам, достопочтенный Шу фу какое-нибудь наставление?…

– Точно! – мгновенно «вспомнил» советник. – Великий маг сказал, чтобы мы никому не рассказывали о его пребывании в Цуду и чтобы мы зорко следили за своим уездом. Что здесь могут появиться его враги, которых можно узнать по странной, даже… э-э-э… неприличной… одежде, он, правда, не уточнил, что это за одежда… И если эти… враги начнут выспрашивать о нем, мы должны немедленно их изолировать и сообщить ему об их появлении!… А потом Великий маг… ушел… пешком… с мешком…

Последние слова получились у советника совсем уж растерянными, словно он сам не понимал, как такое можно выговорить, и в этот момент я поймал на себе взгляд Фун Ку-цзы, посверкивающий некоей догадкой.

Я мгновенно сжал правый кулак, как будто мне попалась муха, избавляя Шу Фу от своего магического воздействия, однако его последующее поведение тоже оказалось достаточно странным. Он остановился на полушаге, оглядел окрестности растерянным взглядом и удивленно заявил:

– Вот это да!… Я же прошел мимо отведенного для вас павильона!… Как же это я так?!

И снова я поймал пристальный взгляд своего учителя, направленный на меня.

Советник между тем быстренько развернулся и покатил по дорожке в обратную сторону, громко удивляясь своей рассеянности. Мы, чуть поотстав, последовали за ним, и Фун Ку-цзы, не поворачивая ко мне головы, еле слышно пробормотал:

– Это ты над советником чудишь?!

– Ну что вы, учитель! – как можно естественнее обиделся я. – Просто господин советник, видимо, немного… устал, вот… по рассеянности… и пробежал мимо… цели.

Старик скосил на меня недоверчивый взгляд, и в это же мгновение совсем рядом с нами раздался противный голосок моего собственного… ученика:

– Он, он!… Он еще и не такое может!… Я-то уж точно знаю!… Мы с Фун Ку-цзы резко повернулись на голос, но рядом никого не оказалось, хотя спрятаться на травянистой лужайке, по которой пролегала дорожка, было совершено негде.

– Прошу, прошу за мной! – донесся до нас фальцет советника, укатившего уже довольно далеко. – До ужина осталось совсем немного времени, и из-за моей рассеянности вам придется сократить свой туалет!…

Фун Ку-цзы судорожно вздохнул, укоризненно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Махнув рукой, он заторопился вслед за советником.

Вернувшись назад по мощеной дорожке шагов на сорок, Шу Фу свернул на едва заметную тропку, которая метров через десять вильнула прямо в заросли кустиков, напоминающих нашу войлочную вишню. За кустами, на круглой, заросшей невысокой травкой поляне обнаружилась небольшая, легкая постройка, и в самом деле напоминавшая павильон. Стены этой постройки были, похоже, побелены известью и в лучах заходящего солнца отсвечивали нежно-розовым.

– Вот ваше жилье!… – бодро возвестил Шу Фу, останавливаясь около малюсенького крылечка. Оно было украшено изящными витыми столбиками и непременным назидательным изречением, выведенным на желтоватой бумаге и вставленном в деревянную рамочку.

«Чтобы направить силу влево, нужно прежде мыслью устремиться вправо», – прочитал я и подумал, что написанное прекрасно подходит для моего теперешнего положения, вот только здесь не сказано, чью силу надо направить влево…

Советник между тем бодренько взбежал на крылечко и распахнул дверь.

– Юань-чу, – позвал он, и из глубины домика немедленно донеслось:

– Иду, господин!…

Через секунду в проеме открытой двери появилась невысокая молодая девушка с круглым, миловидным личиком и большими, явно подведенными глазами. Окинув нас быстрым взглядом, она присела в поклоне перед Шу Фу и быстро проговорила:

– Слушаю, господин…

– Эти господа, – советник кивком указал на нас, – учитель Фун Ку-цзы и его ученик Сор Кин-ир – гости нашего повелителя. Он поселил их в розовом павильоне, и тебе необходимо позаботиться об их удобствах.

Затем Шу Фу повернулся к нам:

– Располагайтесь, господа, через час я пришлю за вами слугу, и он проводит вас в покои госпожи Имань Фу.

Тут он вдруг поднял руку и, слегка нахмурившись, потер пальцами лоб, а затем внимательно посмотрел на меня:

– Разговор с тобой, Сор Кин-ир, доставил мне изысканное удовольствие… вот только… – Тут он снова потер лоб, после чего добавил: – Только, мне кажется, он не совсем закончен… Я ощущаю внутри себя некую незавершенность…

Его глаза вопросительно взглянули на меня, а я тут же ощутил на себе тревожное внимание своего учителя. Однако мне было хорошо известно, что советник помнил только то, что говорил со мной, а о предмете разговора он и понятия не имел – я не хуже их хваленого Цзя Лянь-бяо владел постановкой магического блока памяти. Но чтобы несколько успокоить советника, я, слегка поклонившись, ответил:

– На ваш последний вопрос, уважаемый советник, я непременно отвечу, после того как немного отдохну. Согласитесь, что такая сложная и неоднозначная тема требует свежей головы!…

– Да, да, конечно…– улыбнулся советник, хотя на его лице была написана некоторая растерянность, он явно не помнил тему разговора и своего оставшегося без ответа вопроса. – Значит, мы продолжим нашу беседу, когда встретимся у госпо… у тетушки.

И, приятно улыбнувшись на прощание, он сбежал по ступеням крыльца.

– И скоро уважаемый Шу Фу вспомнит, о чем говорил с тобой?… – негромко поинтересовался Фун Ку-цзы, глядя в спину удаляющемуся советнику.

– А разве был какой-то разговор? – Я удивленно поднял бровь и улыбнулся своей самой открытой улыбкой.

– Точно, никакого разговора и не было!… – раздался рядом знакомый голосок.

Мы с Фун Ку-цзы опять быстро оглянулись на голос и на этот раз узрели Поганца Сю. Он, совершенно не таясь, стоял около крыльца и довольно улыбался нам обоим.

– А ты что здесь делаешь?! – прошипел старик, забывая при виде моего ученика обо всех виденных им в моем исполнении колдовских штучках.

– Как это «что делаю»?! – в свою очередь изумился Поганец. – Учусь!… Ведь именно для этого я и пошел в ученики к мудрому Сор Кин-иру! И разве не прекрасен урок, который он преподал… советнику Шу Фу?!

Мой старый учитель растерянно взглянул на меня и раскрыл было рот, чтобы достойно ответить этому мелкому поганцу, но в этот момент прозвучал мелодичный голосок забытой нами девушки:

– Господа пройдут в дом или у них есть еще какое-то дело на дворе?…

Мы разом посмотрели на Юань-чу, и она в ответ мило улыбнулась:

– Хочу напомнить, что через час за господами прибудет слуга, а вам еще надо привести себя в порядок. Ведь столь почтенным господам будет неприлично явиться в покои госпожи Имань Фу, беспокоя воздух ее покоев запахом… дальней дороги!…

Тут она слегка поклонилась и жестом предложила нам проследовать в дом.

Глава 3

Чтобы направить силу влево, нужно прежде мыслью устремиться вправо, а чтобы направить силу вправо, нужно прежде мыслью устремиться влево… В любом случае нельзя двигаться напрямую.

Гу Нин-юань, XVI в.

Видимо, напоминание о «запахе дальней дороги» настолько встревожило моего учителя, что он, тут же позабыв о моем нахальном ученике, поспешил в дом, на ходу отдавая приказы:

– Попрошу немедленно наполнить ванну розовой водой, подать белой душистой глины, два больших полотенца и набор ножниц!…

Дальнейшие его слова стали неразборчивы, поскольку он свернул вправо по коридору и исчез, сопровождаемый нашей служанкой. Меня бросили, можно сказать, на произвол судьбы, а потому, обернувшись, я посмотрел на Поганца Сю:

– Ну а нам что теперь делать?… Или тоже срочно бежать в ванну, смывать «запах дальней дороги»?…

Поганец индифферентно пожал плечами:

– Я не воняю…

– Вот как? – усмехнулся я. – Тебе, значит, несвойственно потеть?…

– Свойственно, – ощерился в ответ Поганец. – Только я при этом в отличие от вас источаю упоительный аромат!…

– Да?… – с сомнением произнес я и окинул маленькую, корявую фигурку задумчивым взглядом.

Поганец немедленно развернул свои удивительные уши и противным от испуга голосом заверещал:

– И не надо на меня так смотреть!!! Не надо!!! И колдовать меня тоже не надо!!! Зависть великим магам не к лицу!!! Не надо!!!

– С чего это ты решил, что я тебе завидую и что я… собираюсь колдовать?… – ласково поинтересовался я, откровенно складывая пальцы правой руки щепотью.

– Не надо!!! – снова заверещал малыш, шерсть у него на голове поднялась дыбом, и вдруг он начал исчезать прямо у меня на глазах!

В первый момент я слегка растерялся, а потом чисто интуитивно пробормотал короткий стишок, оказавшийся заклинанием «Истинного Зрения». Перед глазами у меня колыхнулся помутневший воздух, и сразу же все окружающее стало необыкновенно отчетливым. Поганец Сю тоже несколько изменился – из-под его набедренной повязки показались рукоятки двух коротких ножей, на ногах появились странного вида металлические сандалии, но самое главное, у него образовалась еще одна пара рук!

«Ничего себе ученичка я отхватил!…» – изумленно подумал я. А Поганец, будучи уверенным, что он исчез с моих глаз, начал медленно пятиться к углу павильона, стараясь не скрипеть песком дорожки и явно намереваясь смотаться подальше.

– Ну что ты так испугался… – самым добродушным тоном проговорил я. – Мне просто было интересно, как пахнут маленькие поганцы сю после… дальней дороги… И не пытайся сбежать! – Я погрозил ему пальцем. – А то мне снова придется тебя привязывать!

Он немедленно остановился и изумленно уставился на меня широко раскрытыми глазами:

– Так ты меня что, видишь?!

– Конечно! – подтвердил я. – И можешь поверить, что вижу я тебя во всей твоей невероятной красе, со всеми твоими руками… ножами и… сапогами…

– Этого не может быть! – изумленно выдохнул Поганец и вдруг сразу сник. Все четыре его руки безвольно повисли вдоль тела, уши свернулись трубочками и спрятались в шерсти на голове, и без того коротенькие ножки подогнулись в коленках, а вся его фигурка засочилась немым отчаянием.

– Ну не огорчайся ты так! – пожалел я его. – Я никому не скажу, какой ты красивый!…

Поганец посмотрел на меня укоризненным взглядом и снова понурился.

Мне очень хотелось его как-то утешить, но в этот момент позади меня раздался голос Юань-чу:

– Господин ученик, ваш наставник велел передать вам, чтобы вы тоже не теряли времени и быстрее приводили себя в порядок. Вы будете сопровождать учителя Фун Ку-цзы к госпоже Имань Фу.

Я повернулся и, приветливо улыбнувшись, спросил:

– И что же мне надо сделать, чтобы привести себя в порядок? Я, милая девушка, совсем не знаю ваших обычаев и порядков, так что тебе придется меня просветить в части внешнего вида и приличного поведения…

Однако Юань-чу не ответила на мою улыбку, а, коротко кивнув, с важным видом произнесла:

– Следуйте за мной, господин ученик…

Девушка направилась в глубь дома. Я последовал за ней и тут же услышал за своей спиной довольное ворчание:

– Щас тебя девчонка научит, как себя вести!… Попробуй только ее своим колдовством попугать!…

Я немедленно сделал грозное лицо и обернулся, однако заклинание «Истинного Зрения», сотворенное на скорую руку, уже развеялось, так что я никого не увидел, но зато услышал испуганный всхлип Поганца. Наугад погрозив в его сторону пальцем, я поспешил за нашей служанкой… или хозяйкой, не знаю уж, как правильнее ее назвать.