Служение

      Она продолжала: "Ты же материалист и должен понимать, что ничто во Вселенной не рождается из ничего, так же как и ничто сущее не исчезает бесследно. Просто разные виды материи вечно и неизбежно переходят одна в другую. А поскольку каждая материя обладает определённой Энергией, то возможен и переход материи в чистую Энергию и наоборот. Ты ведь и сам совсем недавно испытал несколько таких превращений. Пусть тебя не смущает твой теперешний вид. Просто тебе на первое время для твоего же удобства и спокойствия вернули твой привычный облик, который ты по желанию впоследствии всегда сможешь изменить и снова превратиться в сгусток Чистой Энергии, каким ты был во время полёта - до твоего появления здесь, в Большом Куполе."
      Дениз и Димка неспешно шли и шли куда-то по гладкому тёмному полу Большого Купола, перед ними открывались удивительные картины, одна непохожая на другую и Димка узнавал от Дениз всё новые и новые совершенно потрясающие вещи. Оказывается, только очень немногие люди попадают сюда после своей смерти. Доступ в Большой Купол открыт лишь людям альтруистичным, благородным, готовым, совсем не думая о себе, вечно служить другим живым существам и вообще Добру на Земле. Такая перспектива Димку вполне устраивала, хотя, конечно, многое пока ему было непонятно. Он внимательно смотрел вокруг, слушал Дениз, иногда задавал вопросы. Дениз уверила его, что со временем он, как и все другие, попадающие сюда Гости, научится хорошо ориентироваться в окружающей виртуальной действительности.
      Оказалось, что на самом деле Большой Купол, хотя и существует вечно, но не имеет ни конкретных координат, ни реальных размеров, он совершенно невидим и неощутим для обычных людей, поскольку в чистом виде является лишь сгустком мощной коллективной Энергии. Он, хотя и находится здесь и сейчас , но не может быть ни сфотографирован, ни измерен, ни обнаружен, ни уничтожен людьми. Ну и, разумеется, они никогда и никаким образом не могут в него проникнуть без соответствующего согласия или разрешения тех, кто сейчас в нём живёт и работает.
      Оказалось также, что Большой Купол поделён на Cектора, и сейчас Димка с Дениз находились в Секторе Номер Восемь, где Димке и предстояло жить в дальнейшем, если, конечно, понимать под словом "жить" совсем не то, что имеется в виду на Земле. В каждом Секторе живут души людей самых разных наций и эпох, составляющие вместе что-то вроде громадной семьи, которую одни называют Общиной, а другие - Сангхой, что, собственно говоря, одно и то же. Однако практически каждый Сектор обычно очень безлюден, так как члены Сангхи постоянно находятся в работе, которая на самом деле является Служением - поэтому-то они и называются Служителями. Кроме того, большинство Служителей обычно предпочитает принимать вид не земного человека, а энергетического сгустка (Энергиона), не имеющего ни параметров, ни веса, ни, разумеется, конфигурации. Эти, так называемые Энергионы, спокойно общаются друг с другом, в то время как для вновь прибывающих Гостей они пока что невидимы. Так что кажущаяся безлюдность Сектора - на самом деле только видимость.
      Прекрасная уютная Гостиная из роскошной резной мебели чёрного дерева и с горящим мраморным камином, где Дениз встретила Димку, фактически не имела стен и находилась ...прямо под неизвестными Димке цветущими деревьями с громадными листьями и не менее громадными яркокрасными цветами. Под одним из деревьев Димка с удивлением увидел ...спокойно лежащего тигра, к которому Дениз подошла и что-то сказала на неизвестном языке. Совершенно очевидно, что тигр её понял и даже вполне очевидно ответил. На некоторых креслах свернувшись спали кошки, рядом играли котята, в кустах бродили кролики, мелькали ещё какие-то мелкие животные, а на ковриках у камина лежали или сидели собаки и внимательно следили за Дениз и Димкой. Гостиная очень смахивала на зоопарк, но теперь Димка больше уже не удивлялся ничему.
      Они пошли дальше и Димка увидел удивительный фонтан - одна из его струй била отдельно и была окрашена в приятный оранжевый цвет, причём вода её при вращении не смешивалась с другими струями. Дениз объяснила, что это - Фонтан Забвения, его называют также Фонтаном Времени или Клепсидром. Всё дело в том, что он многофункциональный. С одной стороны, он служит для определения времени в данный конкретный момент в любой точке Земли, а, в случае необходимости, и в любой точке Вселенной. С другой же стороны, его воды, стоит лишь погрузить в них руку или омыть лицо, служат смягчению страданий, тяжёлых воспоминаний, избавлению от ностальгии и тоски об оставленных близких, о невозвратном прошлом, словом, если говорить человеческим языком, то они избавляют от депрессии, которой иногда старадают вновь прибывшие сюда Гости Большого Купола.
      Димка поинтересовался, где же находятся другие Сектора и сколько их всего в Большом Куполе? Сколько Служителей насчитывается сейчас здесь? Дениз ответила, что она не интересовалась этим, да, к тому же, это не имеет никакого значения. Дело в том, что количество Секторов меняется в зависимости от потребности, а число Служителей тоже очень непостоянно - кто-то возвращается на Землю, чтобы продолжить своё Служение там, но уже в виде настоящих людей, кто-то поднимается на более высокие Уровни и покидает Большой Купол. Служители редко бывают здесь - обычно они находятся на Служении в самых разных точках Земного Шара. К тому же, каждый настолько предан своему Служению, что у него просто не остаётся ни сил, ни времени, чтобы особо интересоваться общими вопросами. Если же Димка захочет посетить другие Сектора, то это тоже не проблема, и как-нибудь они могут сходить туда вместе. Кстати, между Секторами не существует стен - границы, отделяющие один Сектор от другого, довольно подвижны и представляют из себя что-то вроде полупрозрачного воздушного занавеса, вполне проницаемого для Гостей и других посетителей.
      А ещё Дениз показала Димке Эрмитаж, называемый также Домом Одиночества, Хижиной или Убежищем, где каждый, кто время от времени хочет насладиться отдыхом и одиночеством, может провести сколько угодно времени для восстановления своих сил и душевного равновесия. Хижина была деревянная, с изогнутой черепичной крышей, и очень напомнила Димке маленький буддийский храм, который он когда-то видел на фотографии в японском путеводителе, совершенно случайно попавшем ему в руки. Ведь, разумеется, во время своей жизни в Советском Союзе, Димка даже и мечтать не мог о поездке куда бы то ни было за границу, даже в соседнюю социалистическую Польшу, не говоря уж о такой недосягаемой, такой далёкой капиталистической Японии!
      Вдруг в голове у Димки раздалось чьё-то сообщение: "Дениз, я привела её!" Дениз извинилась и исчезла - отправилась принимать очередную Гостью. Улетая, она крикнула: "Ты пока погуляй здесь сам, а я - ненадолго, я тебя скоро найду!" Димка остался в Большом Куполе один. Он пошёл наугад, куда глаза глядят. Его внимание привлекло удивительное архитектурное сооружение непонятного назначения. Оно, казалось бы, сделанное из кружев, напоминало небольшую, размером с садовую беседку ажурную вазу, стоящую на тонкой ножке среди куртин с цветами. Ваза была непонятного цвета - она переливалась всеми цветами радуги, и цветовые блики, похожие на размытые круги от цветных прожекторов, постоянно передвигались по её поверхности. Никаких прожекторов, разумеется, не было и в помине. Над незнакомыми цветами порхали бабочки невиданной величины, а в кустах, окружающих "вазу", резвились лоснящиеся откормленные белки. Сооружение почему-то напомнило Димке Колизей, но ведь тот был сложен из тяжёлого прочного камня, пережившего века и даже тысячелетия, а эта полупрозрачная "ваза" была такой воздушной и даже эфемерной!
      Затем тропинка вывела его к берегу небольшого озерка, заросшего цветущим лотосом. Аромат розовых и белых громадных цветов, возвышающихся над гладью воды, был просто бесподобен. Раньше Димка никогда в жизни не видел лотосов, растущих на Земле только в тёплых странах, а отнюдь не в его холодной России, но сейчас почему-то совершенно не сомневался, что это именно они. По водной глади плавали утки-мандаринки и ещё какие-то другие водяные птицы, которых Димка не знал. Приятная солнечная погода, прекрасный ландшафт так и располагали к тому, чтобы сесть на бережок, расслабиться, позагорать, о чём-нибудь помечтать. И вдруг Димка понял: тёплый свет, струящийся откуда-то сверху, был хоть и очень приятным, но отнюдь не солнечным, он не имел конкретного источника, он не струился ниоткуда, а был везде. К тому же, несмотря на яркое, почти что дневное освещение, ни один предмет вокруг, в том числе и сам Димка, не отбрасывал тени. Впрочем, "на том свете", повидимому, так и должно было быть.
      На берегу озера возвышалась небольшая очень красивая беседка, сделанная из какого-то серебристого металла. Она была прозрачна и пуста. Вокруг тоже не было ни души. Однако, глядя на неё, Димка ощутил какое-то непонятное беспокойство. Ему почему-то почудилось, что где-то здесь, совсем рядом, находится много людей, Димка, казалось, даже слышал их шёпот и какие-то другие звуки, доносящиеся из беседки. Он просто физически ощущал рядом чью-то близость, впрочем, совсем не опасную, а, может быть, даже и вполне приятную. Он догадался, что это именно те сгустки энергии, которые когда-то были настоящими земными людьми, а теперь вместе с ним находятся на территории Восьмого Сектора. Однако почему в беседке образовалось такое скопление Энергионов, и что они здесь делают, пока оставалось для Димки загадкой.
      Видимо, кто-то из Энергионов уловил димкино сомнение, и рядом с ним, уже в обычном человеческом облике, мгновенно проявились двое незнакомцев, которые сразу же вызвали у Димки большую симпатию. Ведь до сих пор Большой Купол казался Димке почти что необитаемым, да и, к тому же, ему встречались только женщины. А тут он увидел перед собой двоих очень симпатичных молодых людей примерно такого же возраста, как и он сам. "Шаварш Карапетян, Даниель Моро, - представились они Димке. - Мы Спасатели из Сорок Пятого Сектора. У тебя, что, какие-то трудности? Чем мы можем тебе помочь?"
      Ребята рассказали, что ажурная ваза - это так называемая Чаша, где проводятся общие встречи всех Служителей Большого Купола. А вот то, что на первый взгляд кажется обычной беседкой, на самом деле - Информационный Центр, что-то вроде человеческого Интернета, где с помощью Хроник Акаши Энергионы получают необходимую информацию - о прошлом и будущем, о каждом отдельном человеке и даже просто о любом живом существе, независимо от того, когда и где он жил на Земле, о любом событии прошлого, ну и так далее. "Кстати, - сказал Даниель, - скоро у нас (хотя по земному времени - лет через двенадцать-тринадцать) произойдёт смена нынешнего Верховного Наставника, ты, наверняка, ещё мало о нём знаешь. Это в своё время был просто потрясающий человек на Земле, представь себе, ведь наш Верховный Наставник - сам Альберт Швейцер! Жаль только, что он пробыл с нами совсем недолго, а теперь вот переходит на Следующий Уровень для более высокого Служения. Вместо него на Церемонии нам представят кого-то другого, но мы пока ещё не знаем, кого."
      Оказалось, однако, что Димка и понятия не имеет, кто же такой этот Альберт Швейцер. Для восполнения такого ужасного пробела Даниель посоветовал Димке срочно зайти в Информационный Центр и ознакомиться там с соответствующими материалами.
      "А как вы попали сюда?" - поинтересовался Димка у своих новых знакомых. И вот что они ему рассказали. Оказывается, Даниель был активистом Гринписа и погиб во время лесного пожара в Калифорнии, когда спасал от огня барсуков, ежей, енотов и другие живые существа. Ну а история Шаварша, молодого красавца с библейским лицом, и вообще была невероятно трагической. Когда-то давно он жил в СССР, в древнем армянском городе Ереване. И не просто жил, но был человеком знаменитым - многократным чемпионом Европы по плаванию, и даже обладателем множества мировых рекордов в этом виде спорта.
      В тот день Шаварш пешком возвращался домой после тренировки - он только что пробежал двадцать километров по берегу Ереванского озера. И вдруг юноша увидел, что переполненный троллейбус потерял управление и с пятиметровой высоты рухнул в озеро. Шаварш, не раздумывая ни секунды, тут же прыгнул в бурлящую воду вслед за ним...
      Наверное, это была воля Провидения, что именно в эти секунды на берегу озера оказался лучший пловец во всём мире. И, самое главное, что он был не просто Великим Спортсменом, но ещё и Великим Человеком в самом лучшем, в самом высоком смысле этого слова.
      Из троллейбуса каким-то образом всё-таки успели выскочить несколько человек. Остальные же - десятки мужчин, детей, женщин, стариков, остались не только в ледяной осенней воде, но ещё и в закрытом салоне, на глубине около десяти метров! На берегу стояли сотни людей, но спасти погибающих мог только один-единственный человек, который оказался именно здесь - в нужное время и в нужном месте на берегу Ереванского озера...
      Под водой Шаварш разбил ногами окно троллейбуса, сильно поранив при этом плечи, живот и ноги осколками стекла. Несмотря на обильное кровотечение, он снова и снова нырял в ледяную воду, сквозь разбитые окна проплывал в салон и вытаскивал оттуда одного пострадавшего за другим. Иногда даже ему удавалось одновременно поднять не одного, а двоих! Всего же он сумел вытащить таким образом двадцать погибающих, которых передавал подоспевшим к тому времени врачам Скорой помощи. И тут силы оставили его. Сказались не только сильная кровопотеря, но и полное истощение сил после тренировки, да ещё и после такого адского напряжения всех мышц. И, тем не менее, Шаварш продолжал бороться за чужие жизни совершенно незнакомых ему людей. Он ныряет в воду, держа в руках тяжёлый камень, обвязывает троллейбус с оставшимися пассажирами железным тросом, чтобы его мог поднять прибывший на место трагедии подъёмный кран, и в последний раз поднимается на поверхность. И тут силы окончательно оставляют его...
      Шаварш много месяцев пролежал в больнице - он едва выжил, получив не только воспаление лёгких, но к тому же и заражение крови в ледяной воде, отравленной городскими стоками. Теперь ни о каком большом спорте уже не могло быть и речи - здоровье непоправимо пошатнулось. В спорт он так никогда больше и не вернулся, а ведь он вполне реально мог стать чемпионом мира. Потом, спустя много лет, Шаварш навсегда покинул Армению и оказался с семьёй в Москве, которая впоследствии и вообще уже стала столицей совсем другого государства.
      Кстати говоря, ни один из когда-то спасённых Шаваршем двух десятков людей даже не предпринял никакой попытки найти по горячим следам своего спасителя, не говоря уж о том, чтобы протянуть ему руку помощи в такое тяжёлое для него время. А ведь сделать это было очень легко - о Шаварше тогда писали все армянские газеты... Пока Шаварш боролся в больнице теперь уже за свою собственную жизнь, они все были заняты своими житейскими делами: кто-то переезжал в новую квартиру, кто-то приобретал автомобиль, кто-то определял дочь в институт и так далее и тому подобное, зачем же им было навлекать лишние хлопоты на свою голову!
      Димка потрясённо молчал, услышав рассказ о Шаварше. Но он не успел задать ни одного вопроса, так как рядом с ним снова оказалась Дениз, но теперь уже - в сопровождении новой Гостьи. Это была старая женщина с когда-то повидимому красивым лицом, но сейчас от его былой красоты оставались лишь огромные лучистые глаза и добрая улыбка. "Это Магда" - только и сказала Дениз. Она, как и Даниель с Шаваршем, сообщила, что вскоре предстоит всеобщая Церемония Прощания с нынешним Верховным Наставником, на которой, помимо всего прочего, будет и представление новых Гостей всему сообществу Служителей. Поэтому Дениз посоветовала пойти вместе с ней в Информационный Центр и познакомиться с материалами об Альберте Швейцере.

Глава 5.

       Верховный Наставник.
       ЖИТЬ ДЛЯ СЕБЯ - ТЛЕТЬ, ЖИТЬ ДЛЯ СЕМЬИ - ГОРЕТЬ, ЖИТЬ ДЛЯ ДРУГИХ - СВЕТИТЬ.
      Альберт Швейцер
      Дениз и её спутники подошли к ажурной беседке и поднялись по ступеням наверх. Перешагнув порог, Димка, вместо ожидаемой сквозной пустоты беседки, оказался вдруг в темноте. Только под ногами змеилась узкая прерывистая тропинка, обозначенная стрелочками, которые светились матовым голубым светом. Пройдя с десяток шагов в указанном направлении, все трое очутились перед несколькими глубокими бежевыми креслами, которые тоже слегка светились в темноте. Пришедшие удобно уселись в кресла, закрыли глаза, и Дениз негромко произнесла: "Альберт Швейцер, Общее жизнеописание!" Дальнейшее было похоже на транс, сон, сеанс гипноза или что-то ещё в таком же роде. Несмотря на то, что глаза у всех были закрыты, каждый чётко видел всё то, что слышали его уши. Каждый полностью ощущал себя если и не участником, то наверняка уж живым свидетелем того, что каким-то образом, откуда-то изнутри проецировалось на сетчатку его глаза. Между тем чей-то голос рассказывал им следующее:

* * *

      Обычному человеку кажется, что большие идеалисты, то есть люди, живущие не для себя, а для блага других, такие, как, например, Швейцер или Посланница Мира, всегда несчастны, потому что ограничивают себя во всём, мало думают о себе, а иногда даже жертвуют жизнью ради своих идеалов. Чаще всего это является большим заблуждением. Спрашивается, ну почему же им быть несчастными? Ведь они живут так, как им хочется, как считают нужным, в соответствии со своей совестью и своими идеалами, а разве это - не самое большое счастье на свете? Сугубый материалист, который измеряет своё "счастье" вещами чисто материальными - дача, машина и прочее - вряд ли когда-нибудь сможет насытиться, ведь у кого-то всегда больше благ, чем у него самого. Поэтому он почти никогда и не может быть счастливым. Ему всегда и всего мало мало, мало... Совсем другое дело - Альберт Швейцер.
      Вот его подлинные слова: "В моей собственной жизни мне порой доставалось столько забот, нужды и горя, что, не будь у меня крепких нервов, я бы рухнул под их грузом. Меня гнетёт бремя усталости и ответственности, которое лежит на моих плечах вот уже много лет. Сам я немного получаю от жизни, порой у меня даже не остается времени, которое я желал бы уделить жене и ребёнку. Счастлива моя доля тем, что мне довелось служить милосердию, что деятельность моя имеет успех, что я видел от людей много любви и добра, что у меня есть верные помощники, которые сделали мое дело своим делом, что я обладаю здоровьем, которое позволяет мне напряжённо работать".
      
      Кто же такой был Альберт Швейцер? Надо сказать, что человек этот был исключительно талантлив во многих областях науки и искусства. А, главное, это был Человек с большой буквы!
      Он родился в 1875 году в маленьком немецком городке Кайзерсберг (Верхний Эльзас) в многодетной семье бедного протестантского пастора. В младенчестве Альберт был настолько хилым ребёнком, что родители часто тревожились за его жизнь. Но, как оказалось впоследствии, несмотря на невероятное самоотречение и работу сверх всяких человеческих сил в течение многих десятков лет (а, может быть, как раз именно благодаря этому) он прожил девяносто лет, а ведь это удаётся лишь немногим, тем более мужчинам, чья продолжительность жизни значительно меньше, чем у женщин! Видимо, так получилось именно потому, что он не щадил себя, изнурительный (но добровольный и вдохновенный!) труд закалил его организм, приучил работать в постоянном напряжении, можно сказать, "гореть", что и послужило причиной такого удивительного долголетия. Этому же, конечно, очень помогло также и то, что Швейцер был счастливым человеком, который прожил жизнь так, как хотел - в соответствии со своими желаниями, мечтами и идеалами. И, главное, не столько для себя, сколько для других людей - самых бедных, несчастных и обездоленных.
      Альберт был замкнутым, застенчивым мальчиком, который больше всего на свете любил природу, животных и музыку. Учился он далеко не блестяще. В 1893 году поступил в Страсбургский университет, где занимался одновременно на двух факультетах - теологическом и философском. Параллельно с обучением в университете периодически брал уроки игры на органе в Париже, где его согласился обучать известный органист Видор, удивлённый необыкновенным музыкальным талантом скромного провинциального юноши.
      Вот как описывает студенческие годы Швейцера писатель Пауль Герберт Фрайер в своей книге, посвящённой этому Праведнику Мира:
       "В годы студенчества Швейцер проделал огромную работу. Он не щадил себя. Чтобы не уснуть за рабочим столом во время ночных занятий, он держал ноги в тазу с холодной водой. Только отличное здоровье позволило ему вынести такую огромную физическую нагрузку.
       Несмотря на нехватку времени, он тем не менее регулярно наезжал в Париж, чтобы брать уроки органа у Видора. ...Можно лишь удивляться, как Швейцеру удалось - при существовавшем объёме курсовых заданий по философии и теологии, да ещё при том что он самостоятельно взялся исследовать некоторые проблемы жизни Христа, - добиться таких серьёзных успехов в игре на органе. Видор уделял своему ученику много внимания и не скупился на похвалы".
      В своей автобиографии сам Швейцер писал позднее: "Однажды утром в Гюнсбахе я сказал себе, что до тридцати лет считаю себя вправе читать проповеди, заниматься наукой и музыкой, но после этого рубежа посвящу себя непосредственно служению людям".
      Когда Швейцер наметил для себя такую жизненную программу, ему был всего 21 год и он, конечно, не представлял себе конкретно, чем будет заниматься после достижения тридцатилетнего рубежа. Самым же удивительным оказалось то, что этот внутренний порыв молодого человека не угас в нём с годами и его осуществлению Швейцер затем посвятил многие десятки лет. И именно это осуществление мечты сделало его счастливым.
      Швейцер был очень талантлив, причём - сразу в нескольких, самых разных областях. Прежде всего - как выдающийся органист, дававший концерты в странах Европы. У его современников органные концерты Швейцера многие годы и даже десятилетия имели огромный успех. При этом надо сказать, что он был ещё и прекрасным пианистом.
      Кроме того, Швейцер и до сих пор считается на Земле самым выдающимся, классическим мастером ... органостроения. Он изучил органы многих стран Европы и пришел к неутешительному выводу: почти все эти сложнейшие музыкальные инструменты, построенные в давние времена, нуждались в капитальном ремонте, а некоторые и вообще уже не могли использоваться из-за ветхости. В те времена в Европе практически не было мастеров органостроения и поэтому многие соборы приняли вынужденное решение: старые органы обречены и их необходимо просто уничтожить. Швейцер никак не мог примириться с этим и в своем трактате по органостроению предложил конкретные, технически обоснованные проекты ремонта органов. Его работа получила самую высокую оценку мастеров органостроения и с тех пор во всем мире стала их настольной книгой. Именно благодаря Швейцеру и только Швейцеру, европейские органы были спасены, а немецкие органостроители стали лучшими в мире. При этом он не только писал на эту тему, но и сам непосредственно на местах обследовал старые органы. Вот как он вспоминал об этом:
       "Борьбе за настоящий орган я отдал много времени и труда. Сколько ночей я провёл над чертежами органов, которые я должен был утвердить или же изменить. Сколько поездок я совершил, чтобы на месте изучить вопрос о целесообразности реставрации какого-нибудь старого органа или же о необходимости изготовления нового".
      
      После окончания университета Швейцер стал помощником пастора в одной из страсбургских церквей, где нередко сам проводил службу, читал проповеди, а одновременно защитил и докторскую диссертацию, написал ряд теологических исследований, многие из которых были затем переведены на различные европейские языки и стали всемирно известными среди теологов. При этом он успевал ещё и читать для общественности лекции по немецкой литературе и философии - о Шопенгауэре, Герхарде Гауптмане, Зудермане, о "Фаусте" Гёте. Одно время он также преподавал на теологическом факультете своего родного Страсбургского университета. Как видим, это был человек чрезвычайно разносторонний, образованный и общественно активный. Он даже нашёл время, чтобы, в дополнение ко всему, написать книгу о своём любимом композиторе Иоганне Себастьяне Бахе! Работа над книгой длилась два года, она была написана на французском языке и вышла в свет в 1905 году. При этом, что очень важно для понимания этого человека, Швейцер постоянно занимался также и благотворительной деятельностью, опекая сирот и бедняков.
      Все эти годы жизнь Альберта Швейцера была (впрочем, как и всегда) невероятно напряжённой, однако он ни на минуту не забывал о своей мечте - служить людям своей практической деятельностью. Конечно, он и так никогда не замыкался в себе, занимался благотворительностью, писал книги, читал лекции, давал концерты - именно для людей, но он хотел чего-то другого, более конкретного. Однажды, просматривая какую-то миссионерскую брошюру, он наткнулся на объявление о том, что христианской миссии в Конго остро нехватет людей. Эта заметка сыграла поворотную, решающую роль во всей дальнейшей судьбе Швейцера. Он понял, что его поиски закончились, что он должен ехать в Африку и помогать там самым обездоленным людям на земле - африканцам.
      Заметка о нехватке миссионеров была прочитана в 1904 году. А в Африку Швейцер отправился лишь ... в 1913 году! На что же ушли эти девять лет между 1904 и 1913 годами? Они ушли на тщательную подготовку к работе в Африке. Ведь самый первый вопрос, который Швейцер задал сам себе был таким: "Для чего я еду в Африку, что я буду там делать?" И единственный ответ на это, который существовал у Швейцера, был следующим: "Я еду туда в качестве врача и буду лечить африканцев, которые совершенно лишены какой бы то ни было медицинской помощи".
      Но ведь больных лечат не теологи, не органисты, не музыканты, а, естественно, лишь врачи. А к медицине Швейцер не имел тогда никакого отношения. Это остановило бы любого человека. Но не Швейцера! И он ... поступил на медицинский факультет. Каждый знает, что медицина - очень сложная наука. И изучать ее тридцатилетнему человеку, конечно, намного труднее, чем семнадцатилетнему юноше. А ведь Швейцеру приходилось годами, борясь с хронической усталостью, параллельно с изучением медицины, ещё и писать новые книги по богословию, читать лекции и давать органные концерты, гонорары от которых шли на закупку медицинских инструментов, лекарств и оборудования для будущего африканского госпиталя, который собирался создать Швейцер. В то время, к счастью, Швейцер как органист давно уже завевал мировую известность.
      Большинство родных и знакомых крайне отрицательно отнеслись к решению Швейцера уехать в Африку, считая его просто безумным или же, как минимум, легкомысленным. Ему пришлось выдержать огонь обвинений, исступленных уговоров и даже клеветы. Но всё это его не сломило. Он сумел проявить большую твёрдость духа, отстоять и свою индивидуальность и желание жить так, как считает нужным он сам.
      В 1911 году Швейцер наконец получил диплом врача. Ему уже было почти 37 лет. Но уехать в Африку сразу же он, конечно, не мог. Из-за нехватки денег не закончилась закупка необходимого оборудования - ведь нужно было абсолютно всё: и для хирургии, и для акушерства, и для лечения буквально всех болезней (глазных, ушных, сердечных и т.п.), в том числе и тропических, совершенно неизвестных европейским врачам.
      В 1912 году Альберт Швейцер сочетался браком с Еленой Бреслау, дочерью преподавателя истории Страсбургского университета. Мужу в то время было тридцать семь лет, жене - тридцать три. Она тоже имела специальность - была преподавательницей в гимназии, а, кроме того, занималась музыкой, руководила детским церковным хором, опекала страсбургских сирот. Впоследствии, несмотря на слабое здоровье, Елена в течение многих десятилетий оставалась верной помощницей и единомышленницей Альберта и это стало основой их счастливого брака.
      В 1913 году супруги наконец-то отправились в Африку. На пассажирский пароход загрузили 70 ящиков, предназначенных для будущего госпиталя. Надо сказать, что все-таки Швейцеру так и не удалось собрать необходимую сумму денег и часть оборудования и лекарств была закуплена на деньги, взятые им в долг у друзей. Впоследствии в течение многих лет этот долг висел на нём тяжким грузом и ему, ограничивая себя и свою семью во всём, приходилось изыскивать деньги и постепенно расплачиваться, а последние долги были ликвидированы уже только после первой мировой войны.
      Это своё долгое путешествие Швейцер затем описал в книге "Между водой и девственным лесом (переживания и наблюдения врача в девственном лесу Экваториальной Африки)", написанной прекрасным, живым языком и вышедшей в 1921 году. Когда же пароход прибыл в Габон, то Швейцерам ещё пришлось ...заплатить колониальным таможенникам громадную пошлину за ввозимые грузы, ведь никого из колониальной администрации абсолютно не волновало, что это была благотворительная помощь местному населению. В конце-концов супруги и их груз добрались до глухого селения Ламбарене, где и предполагалось построить госпиталь, который впоследствии стал для всего мира символом деятельного гуманизма. За девять лет, прошедших с того дня, когда Швейцер прочитал призыв в миссионерском журнале, он оказался ... первым и единственным, кто откликнулся на него!
      Построить больницу даже в европейском городе достаточно сложно. Ну а построить больницу в девственном тропическом лесу, наверное, просто невозможно. Но Швейцеры сумели сделать это. Сначала под приёмный покой они кое-как переоборудовали ...старый курятник. В глухой африканской деревне невозможно было найти никаких строительных рабочих, да и африканцы стремились работать на лесозаготовках (колонизаторы скупали для нужд Европы драгоценную тропическую древесину и им нужны были кули) и отнюдь не горели желанием бесплатно или почти бесплатно работать на каких-то белых чудаков.