Охота на «Шейха»

      Недалеко от дома я поправил автомат, который у меня висел на правом плече стволом вниз. Потом снял с плеча. Чем черт не шутит!
      Снял с предохранителя, передернул затвор. Патрон в патроннике. Автомат на предохранитель, снова на плечо.
      Простые, незамысловатые движенья, а придали уверенности и спокойствия гораздо больше, чем все эти рассуждения.
      Сейчас в проулок, и через двадцать метров этот домик. Снова поднимаю голову, не вижу Ступникова. Не вижу. Жив ли?
      Вхожу. Слегка покашлял.
      Сверху шорох.
      — Все тихо. Я закоченел.
      — Хорошо замаскировался. Не видно с улицы.
      — Я все здоровье тут оставил. Коньяка не догадался взять?
      — Нет.
      — Ну, ничего, когда будешь меня страховать, я посмотрю, как ты замерзать будешь.
      — Я в подвале буду, там теплее, — меня забавляла перепалка.
      — Все — тихо. Черт твой идет.
      — Не «Черт», а «Демон», — поправил я его.
      — Один хрен «Бес». Давай, крути его. Если что, скажи какую-нибудь цитату из «12 стульев»!
      — Хорошо, Предводитель.
      Через минуты три раздались шаги. Я встал напротив входа. Меня видно. Автомат передвинул поближе. Сигарету в зубы. Закурил, лицо окутал дым.
      Агент вошел, встал в дверном проеме. В милицейской форме, в руках автомат. Не на плече, а именно в руках, предохранитель снят. Боится? Это хорошо, а если задумал чего недоброе? Шмальнет, и нет меня. Стреляет-то он получше меня. Опыта ему не занимать.
      Струя пота начала свой бег у затылка и закончила в трусах. Я улыбнулся в свои тридцать два зуба. Улыбка самая обаятельная. Голос мягкий, бархатный.
      — Заходите. Если бы я хотел устроить вам пакость, то пригласил бы к себе в кабинет. — Помолчал. — С конвоем бы пригласил. А здесь я заинтересован в вашей безопасности. Заходите.
      Источник внимательно оглядывал помещение. Стоял в дверном проеме. Так, наверное, зверь чует опасность, но не видит ее. Озирается. Кончиками ушей чувствует, но не видит. Оттого и насторожен.
      Я развел руками, как бы обвел ими помещение, повернулся вокруг себя. Рискованно, конечно, но надо же его расположить к себе. Для этого можно и спиной к зверю повернутся.
      — Ну, так и будете стоять? — в моем голосе уже издевательские нотки, мол, струсил, приятель.
      — Зачем вызывали так быстро? — он угрюм.
      — Здравствуйте, — я протянул ему руку.
      Для рукопожатия ему необходимо автомат взять в левую руку. Он помедлил, потом переложил автомат и пожал мою руку.
      Снова осмотрел полуразрушенную комнату. Больше комнат не было, все разрушены. Спрятаться негде, кроме уцелевшего чердака. А вот туда его пускать нельзя.
      — Будете в «зачистку» играть? — голос полон сарказма и иронии.
      — У меня мало времени, — буркнул он.
      — Что удалось узнать? — я напирал.
      — А что именно? — он угрюм.
      — Вы сами сказали, что мало времени. Я мог бы вам рассказать, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. Но я этого не делаю.
      — Что?! А, "Операция "Ы"! — агент усмехнулся.
      — Будем о кино разговаривать, или о деле? Наши цели совпадают. Вы сами пошли на сотрудничество, сами предложили сделку. А теперь? — я «давил» на него.
      Главное, не перегнуть палку.
      — Помню я. Одно дело там, в России, сводить счеты, другое дело — здесь, на Родине.
      — Вы еще не поняли, что Чечня из России не выйдет?
      — Да понял я, понял, — снова замкнулся.
      — У вас есть желание, чтобы от Атагов, как Старых, так и Новых, камня на камне не осталось? Ваше молчание дает нам повод сделать именно так. А ваши так называемые «кровники» уйдут безнаказанно. Так что, если хотите мести — помогайте нам. А мы — вам. Говорите! — последней фразой я «хлестнул» его. — Не забывайте, что на вашей совести много крови. Сотрудничество с ФСБ в Поволжье вам, конечно, зачтется, но если об этом узнают ваши соседи по нарам…
      — Не пугайте, я могу убить вас. Прямо здесь и прямо сейчас. А потом уйду в горы… — он нервничает.
      — А дальше? Кровник ушел. Тю-тю. Так насчет разговора?
      — Есть тут связной. По крайней мере, я так думаю.
      — А почему так думаете?
      — Что вы знаете о радиосвязи?
      — Немного, но, полагаю, что разберусь. Продолжайте, пожалуйста.
      — В радиостанциях имеются аккумуляторные батареи.
      — Вы уж меня не держите за полного болвана.
      — Батареи надо заряжать периодически. А электричество есть лишь у военных, и от них запитаны милиционеры. Вот и приходит один местный житель и тихо, не привлекая излишнего внимания, заряжает батареи. Батареи старые.
      — У бойцов можно купить новые, — заметил я.
      — Можно, вот только они не подходят. Я спрашивал.
      — А радиостанцию купить?
      — Пробовали, оказывается, радиостанцию купить не так просто. А милиционерам передали старые, маломощные станции. Толку от них как от козла молока.
      — Это уже интересно. Что еще?
      — Он заряжает батареи в кабинете заместителя начальника милиции.
      В этот момент «Демон» вновь оглядывал помещение и не видел моей реакции. Я вспотел. Тот самый юноша с зеленой повязкой, о котором мне рассказывал Саня. Весело!
      А каково Ступникову сейчас лежать в трех метрах от нас и слушать этот разговор. Хоть бы у него нервы не сдали, и не стал бы он спрыгивать с чердака и выяснять подробности.
      Так, чтобы скрыть замешательство надо опустить лицо. Опустить мотивированно.
      Я стал хлопать себя по карманам, в поисках сигарет и спичек. Хотя прекрасно знал, куда кладу сигареты. Всегда в правый карман, туда же спички. Граната с выкрученным запалом — в левый.
      Вытащил сигареты, выбил оттуда одну — протянул «Демону», тот отрицательно покачал головой. Не курит и не пьет, долго жить собирается. Сам прикурил, дым в потолок. Пусть Александр помучается, от того, что его агент оказался двойником, и что не может покурить, чтобы обмозговать услышанное.
      — Как думаете, заместитель начальника милиции в курсе того для каких целей он заряжает батареи? — я ставил конкретные вопросы.
      Я интересовался мнением агента, я его ценю, мне важно его мнение. Агенту, пусть даже и очень опытному, это лестно. В нем видят не только оружие для добывание информации, но и человека.
      — Думаю, что знает, — агент усмехнулся.
      Усмехнулся как знающий человек, ну и также что-то мне подсказало, что не договаривает он чего-то. Держит козырь в рукаве. Хороший козырь, типа туза.
      — Думаю, что вам не только это стало известно по этому делу. Что еще?
      — Еще? — источник улыбнулся, хитро улыбнулся. — Слышал часть разговора.
      Я демонстративно молчал.
      «Демон» выдержал паузу.
      — Я слышал, как заместитель начальника спрашивал, мол, как здоровье у того милиционера.
      — Какого милиционера? — «не понял» я.
      — Который вашего бойца как барана зарезал и ушел. И еще он передал дедушке пакет с утепленной милицейской курткой. Новая курточка. А размер отнюдь не дедулин.
      — Полагаете, что он скрывается у него?
      — Не знаю, — источник пожал плечами. — Носить при себе новое обмундирование опасно. Только в пределах деревни. Попробуй вынести за пределы деревни, тут же на блок-посту проверят. И начнутся ненужные вопросы, подозрения,
      — Тот, который сбежал, был связан с радиотехникой?
      — Работал одно время на метеостанции. Полагаю, что радиодело знает хорошо.
      — Понятно. Еще вопрос. Этот дом мы досматривали, ничего подозрительного не нашли.
      — По опыту общения с этими «новыми чеченцами» рекомендую внимательно измерить межпотолочные перекрытия, ну и кухню внимательно посмотреть.
      — Не любите нуворишей? — я пошел на провокационный вопрос.
      — Не люблю, — не задумываясь ответил он. — Надо всю республику восстанавливать, а не свой карман набивать. Вы же, русские, один черт скоро отсюда уйдете, а мы останемся, спросим с них.
      — Отчего вы взяли, что мы отсюда уйдем?
      — Мы выберем своего президента, примем свои законы, большинство военных уйдет. А те, кто останется, будут сидеть за забором и не высовываться, все операции будут согласовываться с властями. Поэтому для меня важно до этого времени разделаться со своими врагами. Вашими руками.
      Он говорил спокойно, уверенно, как о решенном деле.
      И я почему-то подумал, что так оно и будет. Ладно, так далеко заглядывать не стоит. Освободить Атаги, а там уже командировка кончится.
      — Еще вопрос. Кто-нибудь еще поддерживает сепаратистов? — я сознательно избежал слова «бандит».
      — Конечно, — он даже удивился моему наивному вопросу.
      — Можете назвать кого-то именно?
      — Надо подумать. Мы же все бандиты, — он усмехнулся. — Вот только просто бандит в прошлом спрятал до лучших времен свое вооружение и ждет, а есть же и активные. Вас же активные интересуют?
      — Меня интересую все, — не стал я «давить» на источника, говоря «нас интересуют».
      — Я подумаю, — тот кивнул головой. — Тут еще маленький момент.
      — Слушаю внимательно.
      — Ваши солдаты и офицеры стали ходить к местным проституткам.
      — Знаю. Как ваши обычаи смотрят на это дело?
      — Косо смотрят. А что делать? Война, жить женщинам как-то надо. Мужчин на всех не хватает.
      — За вами не может осуществляться наблюдение? Вы осторожны? — источник должен уходить со встречи в полной уверенности, что о нем заботятся, берегут его голову.
      — Спасибо за беспокойство, — «Демон» усмехнулся.
      Все он знает, все понимает.
      — Не беспокойтесь, я достаточно осторожен. Я больше вашего заинтересован, чтобы сохранить свою деятельность в тайне.
      Я отработал ему следующее задание. А также место встречи, способы срочной двусторонней связи.
      Агент ушел. Шел уверенно, спина прямая, лишь под тяжестью автомата и, видимо, по привычке слегка наклонена вправо.
      Я стоял в глубине дома и курил, глядя ему в след.
      — Эй, замерзший попингут! Слазь! — я обратился к Саше.
      — Тебе бы так полежать! Сам ты пингвин замерзший! — послышался хруст и голос Ступникова. — О, как я замерз! Прикуривай сигарету! Выпить с собой есть что-нибудь?
      — Нет, только дома. — Я прикурил сигарету и протянул спустившемуся на негнущихся ногах с чердака Александру.
      Он взял сигарету, поставил рядом автомат и начал разминать затекшие и замерзшие конечности.
      — Ох, ну, и скрючило! Кажется, до костей промерз!
      — А как разведчики сутками на снегу лежат?
      — Хрен его знает, как они лежат! Надо будет спросить. Пошли скорее домой!
      Мы дошли до места дислокации нашего отдела. Сашу колотила мелкая дрожь. Действительно замерз мужик. Несмотря на то, что дорога была по-прежнему разбита и вся в грязи, и ноги приходилось вытаскивать из грязи, Саша, казалось, летел вперед.
      Я старался обходить наиболее грязные участки, но потом бросил эту затею. Ступников пер вперед как танк, я же от него отставал.
      Еще на крыльце Саня заорал во всю глотку:
      — Дневальный! Чайник ставь! Живее!
      Прямо в грязных ботинках мы прошли в комнату Ступникова. Саша на ходу снимал верхнюю одежду.
      Шапку с размаху бросил на кровать, ремень с кобурой, бушлат — туда же. Начал растирать предплечья, потом подсел у печки-буржуйки и начал греть руки.
      — Сережа, под кроватью стоит початая бутылка коньяка. Налей мне полстакана и себе плесни. Не пью один.
      — На! — Я протянул ему полстакана коньяку, себе на донышке.
      — За здоровье! — произнес Саша и быстро выпил.
      Зажмурился от удовольствия. Выдохнул. Закурил.
      — А вообще, Саша, что думаешь? — я тоже закурил
      — Если бы это было дома, то сказал бы, что лажа полная, но здесь это может и пройти, как бы безумно не звучало.
      — Знаю, знаю, — я вздохнул. — Дома я бы еще месяца два посылал бы агентов по адресу, чтобы они определяли, где эти батареи лежат, а где радиостанция, и зачем ему эта радиостанция, и много чего еще я бы узнал. И самое главное, где этот бегун из «Милицейских резервов» прячется.
      — А сейчас, предводитель команчей, надо работать быстро и без шума. Но, представляешь, надо обыскать дом частный и найти ма-а-аленькую радиостанцию. И этого гражданина. Вот найти бы этого гада. Хотя, честно, не верю, что он тут сидит. Но попробовать надо. А вот станцию они сейчас эвакуировать не будут. И даже когда найдем ее, это абсолютно ничего не доказывает. Он скажет, что радиостанцию нашел на улице, отремонтировал и слушает радио «Маяк», хочет знать, что в мире происходит. Дома бы затеяли бы радио-игру! — Саша мечтательно выпустил дым в потолок комнаты. М-да! На безрыбье и раком рыбу можно! И еще, Сережа, ты правильно сделал, что не стал ему баки забивать относительно получки. Этот гад с полпинка просек бы, что это деза.
      — Я знаю, поэтому и спланировал беседу по-своему.
      — И правильно сделал. Я не знаю, как со своим построить беседу. Время есть, подумаю. Согреться надо, а то мозг уже замерз. Б-р-р-р!
      — У тебя когда с ним встреча?
      Саша посмотрел на часы.
      — Через два с половиной часа. Чайку сейчас попьем, согреемся, и ты давай, топай — охранять меня будешь.
      — Очень мне нужно тебя охранять! Со своим «штыком» я встречу провел, тебя еще охранять!
      — Во, молодежь как заговорила! Никакого уважения ни к должности, ни к возрасту! Бардак в стране!
      В дверь постучали.
      — Чай, — голос дневального.
      — Давай!
      Мы сидели и разговаривали. Пришли к выводу, что надо выставлять пост наблюдения у интересующего нас дома. Причем надо блокировать все подступы к нему. Можно даже ускорить процесс, просто «слить» информацию молодому заместителю начальника РОВД, что, мол, знаем, где беглец прячется, и через пару-тройку дней его возьмем. Тот к нему, а тут и мы его берем. Но нужна будет помощь армейских разведчиков. Без них мы как без рук. Вечером собираем сходку. Руководить постом наблюдения и командовать в случае задержания буду я. Есть еще масса нюансов, которые нужно согласовать с особистами, разведчиками, и если понадобится — то и с командованием части, а то, не дай бог, и со Ставкой. А если дойдет дело до согласования со Ставкой в Ханкале — пиши «пропало».
      Мы еще немного посидели, но мне пора было выдвигаться. Памятуя, как морозило Александра, я оделся потеплее, взял несколько старых газет, теплее лежать на них.
      Где находился дом, в котором должна была проводиться явка Ступникова и его агента-двойника я знал.
      Почему нельзя проводить встречи там же где и я? Опасность расшифровки. Не исключена возможность, что и за нами следили, и могли расшифровать как источников, так и нас. А что делать? На войне как на войне. Задачу надо выполнять, надо работать.
      Вот и дом. Крыша с чердаком почти отсутствовала. Памятуя, как замерз Ступников, я решил не повторять его подвигов и сначала осмотрел дом. Мне приглянулся подвал. Добротный подвал. Там было несколько камер для рабов. Пол в нескольких местах был провален. Стены забрызганы кровью. Повсюду видны следы от пуль и осколков. Бой, видимо, здесь был нешуточный, если, судя, по отверстиям в стенах, били из танка. Вот следы от пуль из КПВТ. Серьезное оружие. В подвале я нашел несколько пустых, полуразваленных ящиков из-под автоматов. Хозяева в оружии не нуждались. Здесь же были ящики из-под патронов, гранат, рядом валялись проржавевший цинки от патронов, упаковочная бумага.
      Пост свой я организовал хорошо. В главном зале дома — это более-менее уцелевшее помещение, и встреча будет происходить именно здесь — я немного замаскировал провал в подвал.
      Разбитая мебель, пара картонных коробок. Я сидел на ящиках из-под автоматов. Видно все помещение, при желании можно было держать оборону входа. Нормально.
      Я передернул затвор автомата, на предохранитель ставить не стал. Вздохнул, поерзал задом и стал ждать. Жаль, что курить нельзя.
 

Ступников

      Я выпил еще полстакана коньяка и отправился на встречу. Сказать, что был спокоен — значит просто соврать. Была б моя воля — свернул бы шею этому гаденышу. Ничего-ничего, Саша! Мы сейчас покажем этому гаду, где раки зимуют!
      Агент паршивый! Интересуется, как здоровье убийцы! Пусть гадина о своем позаботится!
      Прикуривая новую сигарету от окурка, я шел на встречу. По дороге здоровался с офицерами. Я должен выглядеть непринужденно. Никто не должен видеть моего озабоченного лица.
      Вообще, в войсках, как я это понял из первой командировки, и общения с военными, нас считали бездельниками. Ходят, чего-то вынюхивают. Толку от них никакого, денег, говорят, больше получают. Ни тебе подчиненного личного состава, ни техники. Не война, а так — прогулка по курортным местам бывшего союзного значения.
      Вот и сейчас идет опер, у которого даже автомата нет, а так — пукалка «ПМ». Улыбается, морщится от досады, когда приходится вытаскивать ноги из грязи и курит. Разве это война? Ни караулов тебе, ни нарядов. Все это я читал на лицах у встречных офицеров. Заслужить уважение военных надо делом. Например, как в Толстом Юрте.
      Ничего, мужики, и здесь тоже есть ниточка. Слабая, но есть, и здесь мы всем докажем, что не зря хлеб едим.
      И этот «агент» много знает, но не говорит, подлец. Ничего, разговорим… Главное, чтобы пришел, а не подался в бега.
      За такими размышлениями, я добрался до условленного места. Остановился, посмотрел вокруг. Вроде тихо. Смотрю на остатки крыши, где там Каргатов спрятался? Не видно, хорошо замаскировался. Не мне одному мерзнуть. Посмотрел на часы. До назначенного времени встречи оставалось еще десять минут. По инструкции полагалось прибывать минут за тридцать-сорок.
      Вошел в дом. Вроде ничего особо не изменилось с момента прошлого визита, не считая того, что мусор в зале лежит не так, как раньше. Следы видны. Каргатов или другой?
      Окурок в сторону. Расстегиваю кобуру, вытаскиваю пистолет.
      — Сережа, ты где? — окликаю я.
      Патрон в патроннике, снимаю осторожно с предохранителя. Правым плечом упираюсь в стену, медленно начинаю идти по периметру комнаты, пистолет перед собой на полусогнутых руках, левая кисть обхватывает правую. Ноги переставляю крест-накрест. Руки с пистолетом следуют за взглядом.
      — Все тихо, Саша! — голос Каргатова.
      Голос идет не сверху, как я ожидал, а от пола. От неожиданности, наставляю пистолет в угол, заваленный хламом.
      — Черт, напугал! — я ставлю пистолет на предохранитель и убираю в кобуру.
      Вытер рукавом бушлата пот со лба.
      — Подумал, что не надо мне мерзнуть как тебе, поэтому и в подвал спустился. — Голос Каргатова насмешлив.
      — На чужих ошибках учишься. Умный!
      — Саша, закури, и я следом, а то уже истомился, уши как у слона опухли.
      — Давай. Покурим. — Хотя и выкурил только что не меньше четырех сигарет, чего не сделаешь ради товарища.
      Я закурил, присел на разваленное, простреленное, забрызганное чем-то, может и кровью, кресло. Вытянул ноги. Хорошо. Виден двор, можно и подождать агента.
      — Вот там и сиди, Саша! — голос Каргатова. — Я этого гада буду держать на прицеле, да и вход прикрою.
      — Ты только по ногам бей, он мне живой нужен.
      — Тогда кресло оттащи в сторону, а то можешь оказаться на линии огня.
      Забавно разговаривать с Серегой, не видя его. Я отодвинул немного вправо кресло. Вот возле ворот остановился УАЗ. Милицейская машина.
      — Приехал на машине, — прокомментировал я.
      — Знаешь, сколько можно туда людей загрузить? — голос Сергея озабочен.
      — Не учи ученного! — я огрызнулся. — Одиннадцать человек с оружием запросто.
      — У тебя гранаты-то есть? — в углу шевеление, Сережа стал пристраиваться для стрельбы.
      — Есть одна. РГД. — Я нащупал гранату в левом кармане, вытащил ее и начал вворачивать запал.
      — У меня тоже одна. Идет. Кажется, один. — Шевеление в углу.
      — Один пока. Ты смотри за входом.
      — Слежу.
      По двору, тщательно обходя вывороченные взрывами куски асфальта, шел мой агент-двойник. Обувь и форма на нем были чистыми. И весь он был какой-то чистенький.
      Поверх милицейского бушлата — разгрузочный жилет, забитый запасными рожками, из карманов торчали гранаты с ввинченными запалами, по ноге бил подсумок с гранатами для подствольного гранатомета. Одна граната тускло отсвечивала в жерле подствольника. Автомат АКС. Складывающийся приклад откинут, перетянут резиновым медицинским жгутом. Спаренные рожки перевязаны синей изолентой. На ствол, там, где компенсатор, надет презерватив. Чтобы грязь не попадала.
      На поясе болтался большой нож-тесак. Таким удобно головы снимать. Видел у захваченных боевиков. Боевик хренов! Убери милицейскую шапку, надень спортивную, перевязанную зеленой лентой, — ну готовый дух.
      Хоть и старался он держаться независимо, мол, я тебе сейчас покажу, но жесты нервные. Боится, сучонок. Это хорошо, пусть нервничает.
      Вот он вошел в дом, через мгновение — показался в проеме зала.
      — Здравствуйте! — он смотрит на меня.
      Я молчу. У меня на коленях пистолет и граната. Смотрю на него в упор и молчу. Тот нервно поводит плечами.
      — Здравствуйте, — еще раз повторяет милиционер, оглядывая комнату.
      — Здорово, проходи, — я обвожу рукой комнату, приглашаю.
      Он подбирает какую-то коробку, пытается пристроится. Но навешал на себя столько боеприпасов, что она рассыпается под ним. Не упал, вскочил. Я смотрю молча.
      — Ничего, я постою. — Он смущен.
      Я пожимаю плечами, хозяин — барин.
      — Ну-с, молодой человек, будем говорить, или в игрушки дальше поиграем? — я напираю голосом.
      — О чем говорить? — чеченца на испуг взять не просто.
      Надо отдать должное воспитанию, они редко чего бояться. Это не русские.
      — О своих друзьях бандитах. Об Атагах. Или хочешь, чтобы я сообщил всем и вся, что твой брат боевик, и был убит. А ты теперь должен за него отомстить. Этого хочешь? Нет проблем. Но тогда крах всей твоей карьере в органах МВД. И быстрый взлет до заместителя начальника РОВД полетит к чертовой матери. Плюс ко всему закончится приработок. Без проблем. Я сейчас по станции вызываю комендантский взвод и под белые ручки тебе по этапу. Сначала по «фильтрам», а потом и в Россию. — Я курил и был внешне спокоен, хотя в любой момент был готов схватить пистолет и выстрелить оборотню в ногу.
      Правая нога у него чуть выставлена вперед. Очень удобно стрелять в колено. Промахнуться сложно. На секунду я даже представил, как он с воем рухнет на пол.
      Только вот за забором УАЗ, и бог его знает, сколько там народу, и какой у них приказ.
      Краем глаза я следил за грудой мусора, под которой прятался Каргатов. Он тоже был готов придти мне на помощь.
      Агент молчал.
      — Будем говорить, или как, юноша? Мне много известно о ваших «шалостях», — я осторожно «давил».
      — Мне ничего неизвестно, — он смотрел исподлобья. — Я лоялен к русским властям.
      — Может, еще что-нибудь расскажешь? Я очень люблю чеченский эпос. Сказки про то, какие вы хорошие, а вот урусы все такие хреновые, — меня разбирала злость.
      — Сказки рассказывают женщины детям перед сном, — он снова строит из себя гордого нохчу.
      — А что ты можешь рассказать про беглого убийцу?
      — Я ничего не знаю.
      — Он, может, в деревне?
      — Ищите, -пожимает плечами.
      — Найдем, сынок, обязательно найдем, — кивнул я головой. — Скажи мне, мой юный друг, — я пошел ва-банк, — а за каким чертом тебя намедни носило в Атаги, да еще под самый вечер, что ты отвозил?
      Я не знал, ездил он туда или нет, но блефовать — так уже до конца.
      — Я ездил туда по делам. И отвозил туда продукты родственникам.
      Ага, гаденыш мелкий, значит был!
      — Что видел?
      — Ничего не видел. Привез продукты и уехал.
      — Или ты слишком долго там был, или слишком долго ехал.
      — Это солдаты сказали на блок-посту? — он бросил быстрый взгляд.
      Значит, блок-пост он уже прикормил, надо подсказать, чтобы заменили там бойцов.
      — У нас много источников, в том числе и в Атагах. И нам известно, что ты там делал. Так, может, прояснишь ситуацию насчет продуктов и всего остального?
      — Чего остального? — он уже напряжен. Это хорошо.
      — Ну, например, насчет оружия и боеприпасов?
      — Не было никакого оружия. Докажите!
      — А я и не собираюсь ничего доказывать. Меня особо и не интересует это оружие. Меня интересует информация об Атагах. Я тебе это говорил. Я не занимаюсь мелочевкой. Ну, оттащил ты туда… — я начал лихорадочно соображать, сколько же он мог вытащить автоматов за одну ходку, -…три автомата. И что? Бойцы об этом узнают — пустят твою шкуру на шнурки для ботинок. Меня интересуют Атаги. И беглый убийца. Говори, а то отдам тебя на шнурки, до суда не доживешь. Сам повесишься.
      — Я знаю немного, — он мялся.
      — Ничего, скажи, что знаешь. Начни с того, кому отвез оружие. Кто в доме еще квартирует.
      — Идрисов Ислан, — выдавил мент.
      — Хорошо. Зер гут, мой мальчик, что дальше? Кто он? Где живет?
      Он назвал адрес.
      — Хорошо. Кто он?
      — Один из старейшин села.
      — Что же старейшина нас так не любит?
      — Он воевал, а когда всех чеченцев депортировали, его отозвали с фронта, арестовали и отправили в Казахстан. За это он и не любит русских.
      — Это он зря. Два грузина все это задумали, Сталин и Берия, передай ему, чтобы он теперь грузин ненавидел. Русские здесь ни при чем. Кого видел в доме? Думаю, что у такого авторитетного дедушки кто-нибудь да живет. Не для себя же дедушка занимается скупкой стрелкового оружия. Живут же?
      — Живут, — тот кивнул головой.
      — Кто?
      — Трое. Они из коллектива Шейха.
      — Эко ты назвал — «коллектив». Забавно. Кто это?
      Он назвал имена.
      — Их должности?
      — Не знаю.
      — Не ври! Не могут у старейшины бойцы стоять на постое!
      — Не могут! — тот снова кивнул головой.
      — Кто?
      — Арабы. Они командиры.
      — Имена?! Имена, сука! — я шипел.
      Хотелось кричать, но не мог, в машине могли услышать.
      Он назвал. Так как имена были незнакомые, тем более, арабские, я записал в свой блокнот. Годится.
      Зейд аль-Авфи, Таккиадин аль-Таниси, Назиф аль-Тавхиди. Язык сломать можно.
      — А вот ты называл чеченцев. Это кто?
      — Это охрана, живут рядом.
      — Докатились! Арабы командуют чеченцами на их земле! Тоже мне воины. Тьфу! — я давил на психику — А, Асаев, чего молчишь? Слабы, получается, в коленках чеченцы, что без арабов с нами справится не могут? Что молчишь? Сказать нечего?
      — Мы и без арабов можем. Только если люди едут нам помочь, так почему помощь не принять-то?
      — Помощь принять можно и нужно, только вот, отчего гости стали командовать у вас в доме? Ты, наверное, уже и без трусов начал ходить, как твои арабские друзья?
      — Почему без трусов? — «агент» удивился.
      — Не положено правоверному ваххабиту в трусах ходить. Почему? Это ты у своих друганов команчей спроси. За это вы боретесь? Без штанов ходить? — я издевался над Асаевым.
      — Мы боремся за свободу. — Он был угрюм.
      Было видно, что мои слова задели его за живое. Ничего, пусть мозгами пораскинет.
      — Что еще ты мне хочешь и можешь рассказать?
      — Интересовались, кто из офицеров прибыл в Чечен аул.
      — И что?
      — Они знают, что ты прибыл. Из Толстого-Юрта им сообщили.
      — Забавно, — я хмыкнул.
      — Они очень расстроены, что ты им помешал. А там был один больной — он оказался племянником одного из старейшин.
      — Мир тесен. А ты что?
      — Я сказал, что постараюсь с тобой сблизиться.
      — Так что в данный момент ты выполняешь их задание. И если вдруг кто-то увидит нас с тобой, то ты можешь всем сказать, что выполняешь задание ваххабитов и заманиваешь меня в ловушку. Так, мужик?
      — Да нет, -смутился страж порядка.
      — Нет да. Именно так. Ты и мне ничего толком не сказал, и вроде бы выполняешь задание своих родственников, по совместительству хозяев. Именно так. Только имей в виду — погонишься за двумя зайцами — от обоих по морде получишь. Подумай. Рано или поздно с бандой покончим, а вот как ты будешь выглядеть? А, предводитель, пардон, заместитель предводителя местного дворянства? Что ты мне хочешь сказать? Только подумай. Кто знает, может быть сегодня тебя повяжут за связь с бандитами, и лишь один, кто сможет тебя вытащить из дерьма — я. Я и организация, которую представляю. Говори.
      — У Шейха есть часть архива Дудаева и Масхадова.
      — Чего-чего? — не понял я.
      — Мы гордимся Дудаевым. Генерал, первый президент свободной Ичкерии, он для нас как путеводная звезда. И как в Китае чтят и читают до сих пор Мао, так и у нас чтят Дудаева. Масхадов — его преемник. Он тоже мудрый человек.
      — Где архив, и что о нем известно?
      — Я не знаю, где архив. Некоторые листки зачитывает Шейх. Там есть даже план, как взорвать Кремль.
      — Кишка тонка, это из области фантазии. Что еще?
      — Говорят, что там указано, где и как можно достать ядерный фугас или боеголовку. Масхадов развил эту идею. Там готовый план. И Шейх хочет осуществить его.
      — Его бы к доктору. К психиатру. К тюремному доктору. Мне нужна полная информация. Найди мне этот архив, и я подниму тебя по должности. Уедешь из этого вонючего аула в город. Годится такая сделка?
      Пауза. Думает. Видно, как на лице борются чувства. Жадность и чувство долга перед соплеменниками. Жадность победила.
      — Я согласен.
      — Ну, так, может, в качестве заключения сделки, сдашь убийцу? Мы же должны доверять друг другу?
      Пауза. Молчание. Потом глубокий вздох и выдох. Решился. На что?
      — Хорошо, — он вздохнул как перед прыжком в воду. — Ислам Исмаилов и Артур Хамзатов — тот самый беглый милиционер — скрываются здесь, в деревне. — По лицу катился пот.
      Он назвал известный нам дом.
      — А не мог бы ты уточнить, где именно там искать? Дом, насколько я знаю, большой.
      — Вход из кухни в межэтажное перекрытие. Между первым этажом и подвалом. Вход из кладовой.
      — Откуда такие познания? — я решил идти до конца.