– Я ж про это читал, – убежденно продолжал Джо Эдди. – Человека можно опознать по отпечаткам пальцев и по зубам. А мы копов в дураках оставим, понял?
Н-да… Джо Эдди здорово гордился собственной смекалкой. Сам наверняка и трех книг за всю жизнь не прочел, и кто бы мог представить, что одна из этих книжек окажется пособием по криминалистике!
Я провел языком по зубам. Нежно. С любовью. Не знаю как вам, а мне были очень дороги мои зубы. Хотелось бы сохранить их в целости. Не говоря уж о руках.
С другой стороны, мертвому-то ни зубы, ни руки вроде как ни к чему. Маловероятно, чтобы на том свете мне захотелось что-нибудь пожевать или, скажем, устроить кому-нибудь овацию. И все же… все же… Перспектива быть похороненным в разных местах как-то не грела душу. Это ж сколько сложностей возникнет в день поминовения усопших!
Едва речь зашла о выбивании зубов и прочих изуверствах, Юнис резко вскинула голову. Настолько неожиданно, что я не успел вовремя прикрыть глаза. Потом-то я, разумеется, зажмурился, но сомнение осталось: вдруг Юнис уловила это движение?
Впрочем, я быстро успокоился. Обо мне Юнис не проронила ни слова.
– Ты что, с ума сошел, Джо Эдди? – прошептала она. – Разве можно даже думать о таком?! – Голос у нее заметно дрожал. – Ты ведь не убийца. Пока тебе только тюрьма грозит. А может, на первый раз и вовсе отпустят с миром.
Джо Эдди яростно выдохнул:
– Не лезь не в свое дело, женщина! Это моя забота, ясно?
Удивительное дело! Перед лицом столь явной угрозы Юнис не пошла на попятную. Она поднялась, пересекла комнату и остановилась у дивана, нервно теребя мою куртку.
– Опомнись, Джо Эдди, – негромко произнесла она. – Разве можно лишать человека жизни? Подумай сам!
С ее стороны это был не самый удачный ход. Мыслительный процесс никто не назвал бы сильной стороной Джо Эдди.
– А я что, по-твоему, не думаю? Кто эту настырную бабу… Эммелин эту заставил заткнуться? – взорвался Джо Эдди. И снова затопал по комнате, потрясая кулаками.
Я же тем временем попытался обнаружить ружье. Задача оказалась не из легких, учитывая, что выполнять ее пришлось без лишних телодвижений. И тем не менее я с ней справился. Ружье было приставлено к стене, у которой в данный момент разглагольствовал мой начитанный друг.
– Делберт слал ей записки, слал, а толку? Толку-то никакого, верно?
Услышав свое имя, Симс вскинул голову.
– Зато я придумал классную штуку. Отравил котяру Эммелин – и все пошло как по маслу!
Юнис ахнула. Все ясно: до сих пор она оставалась в неведении насчет истинных талантов мужа.
– Нет… Ты не мог!..
– Вот еще! Очень даже мог! – снова замахал кулаками Джо Эдди. – Неужто ты решила, будто я позволю какой-то психованной бабе испортить нам все дело? Эта чертова кошатница со своими письмами в конце концов натравила бы на нас Верджила. Больно нужно, чтоб шериф тут шнырял да разнюхивал!
Юнис, кажется, даже дышать перестала. Оцепенела, бедняжка, уставившись на мужа круглыми от ужаса глазами.
– Если б не я, Делберт не дотумкал бы даже проколоть покрышки у Хаскелла, – бахвалился Джо Эдди. Тут он оглянулся, но мой взгляд сквозь ресницы явно не уловил. – Хотя… ни черта не помогло. Сволочь!!!
Полагаю, это лестное определение относилось ко мне.
Как ни странно, Юнис продолжала стоять на своем.
– И все равно, Джо Эдди! Хаскелл не заслуживает смерти!
– Ч-черт! – процедил ее супруг. – А кто заслуживает? Но рано или поздно все мы помрем, это уж как пить дать.
Ну и ну! Да он философ в душе, этот миляга!
– Но… Джо Эдди…
– Послушай, я же не виноват, что его пес не сожрал отраву!
Вот вам и поцелуи на диване! Корделия, вне всяких сомнений, сообщила о том, что Рип жив, только Джо Эдди, по-видимому, забыл передать радостную весть жене. Юнис, вскинув на него озадаченный взгляд, чуть попятилась, так что нижние карманы куртки оказались на уровне моих глаз. Я тут же подумал о пистолете. И о том, удастся ли вытащить его из кармана и выстрелить раньше, чем Джо Эдди схватится за свое ружье и разнесет мне башку.
С такой перспективой шутить не приходится. Небольшая ошибка в расчетах стоила мне хорошего удара по голове и бог знает сколько крови. Совсем лишиться головы – это уж, согласитесь, чересчур высокая цена.
– При чем тут собака? – спросила Юнис. Голос ее прозвучал как-то странно. Слишком спокойно, что ли…
Джо Эдди пожал плечами.
– Черт его знает, почему этот растреклятый пес не захотел жрать гамбургер. Я ведь Делберту все как по нотам расписал – и про отраву, и про записку… То ли эта псина гамбургеры не любит, то ли еще что… Но я-то не виноват, что он не подох от отравы. Всем было бы легче, и труп на себя не надо навешивать.
Какой оптимистичный взгляд на вещи, однако.
А Юнис все не могла вникнуть в ход мыслей своего суженого. Что, интересно, с ней стряслось? В школе-то вроде была очень даже сообразительной.
– Так ты хотел убить собаку Хаскелла? – тупо переспросила она.
– А что оставалось делать? – резонно возразил Джо Эдди. – Хаскелл сунул нос куда не следует. Сожри его кабысдох отраву, он бы перепугался до смерти и точно отвязался от нас с Делбертом. С Эммелин-то сработало. – Он снова пожал плечами. – Только тут не моя вина. Не пес, а идиот какой-то.
Потрясающая логика. Теперь понятно, кто во всем виноват. Само собой, Рип. Не забыть бы хорошенько его выругать. Нехороший Рип. Плохой. Плохой песик.
Юнис тяжело вздохнула, пристально глядя на Джо Эдди.
– Значит, не хочешь меня слушать? Тот громко фыркнул.
– В точку попала.
Беспомощно пожав худенькими плечами, Юнис развернулась и медленно прошла обратно в угол гостиной. Только перед этим уронила куртку на край дивана – небрежно так. Я бы даже сказал – случайно.
А Джо Эдди переключился на Симса.
– Ну? Ты со мной или как?
К этому моменту пистолет уже был у меня в руке. Приподнимаясь с дивана, я мельком глянул на Юнис. Она смотрела на меня, и в линии напряженно стиснутых, побелевших губ читалась решимость. Вот когда я понял все. Юнис отлично сознавала, что делает. Она догадалась, что я пришел в себя. И о пистолете в кармане моей куртки не забыла.
Джо Эдди все еще стоял спиной ко мне. Громадная фигура угрожающе нависла над стариной Делбертом.
– Я тебя спрашиваю! Со мной ты или нет?
– С тобой, с тобой, – отозвался я, хорошенько прицелившись в Джо Эдди. – Вместе отправитесь. За решетку.
Резко развернувшись, Джо Эдди увидел пистолет и взревел, точно раненый зверь. Какая жалость. Моя попытка сострить потерпела крах.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
– Нет!!! Джо Эдди, не-ет! – заорал я в надежде предотвратить кровопролитие. К несчастью, Джо Эдди не пожелал выслушать мои доводы. И рванул к ружью.
Я нажал на курок. Никакой реакции. Видимо, для тупых мозгов Джо Эдди события развивались слишком стремительно. Пуля попала ему в плечо, а этот идиот продолжал тянуться к ружью.
Ну что мне оставалось делать? Пришлось повторить операцию. На сей раз я целил в ногу. Джо Эдди с воем рухнул на пол.
Стены дома зашатались. Разумеется, я и раньше слышал поговорку «Чем больше глыба, тем больше шума». Народная мудрость, как всегда, права.
Ногой отпихнув подальше ружье, я повернулся к Симсу. Тот словно прирос к полу. Застыл как соляной столп и вращал круглыми от страха глазами, поглядывая то на пистолет, то на корчившегося от боли напарника.
– Чего пялишься, Делберт, – взвизгнул Джо Эдди. – Хватай его!
Тут он промахнулся. Делберт определенно был не в том состоянии, чтобы кого-то хватать. Слегка качнувшись, он только и сумел промямлить:
– Ой, что-то мне худо…
Бедолага и впрямь на глазах позеленел. Еще разок качнувшись, с трудом сделал пару шагов и рухнул на диван.
– Идиот! Недоумок чертов! Старый пень! – Следующие полчаса Джо Эдди безостановочно крыл всех подряд.
К тому времени, когда Юнис дозвонилась до шерифа и «скорой помощи», запас его ругательств оказался исчерпанным полностью. Сначала поток проклятий изливался на Делберта, затем Джо Эдди переключился на жену.
Для дважды раненного, согласитесь, он демонстрировал непостижимую энергию.
– А ты, дура набитая… – орал он на Юнис, – хоть бы карманы проверила. Это ж надо быть такой кретинкой!
Джо Эдди и в голову не пришло, что Юнис могла его подставить. Видимо, будучи тупым от природы, он и всех вокруг считал такими же.
Юнис не произнесла ни слова в свою защиту. Еще крепче стиснув губы, она обрабатывала раны перекисью водорода, перевязывала – словом, хлопотала над мужем точно наседка. На то и Юнис. Мне же в конце концов осточертело слушать однообразную ругань Джо Эдди, пусть бы он хоть весь был продырявлен, как решето.
– Ну вот что! Если ты сию минуту не заткнешься, схлопочешь третью пулю, – пообещал я.
Аргумент оказался достаточно веским.
Появление Верджила с помощниками было ознаменовано неистовым лаем Гектора. Справившись с отбивной, служака, видно, набрался сил и теперь рвался в атаку. Вслед за звуком открывающейся двери до меня донеслись проклятия. Словарный запас Верджила оказался куда обширнее лексикона Джо Эдди. Что, впрочем, и неудивительно.
Должно быть, Гектор получил хороший пинок. Через секунду-другую я услышал жалобный визг, а затем тоскливый лай растаял где-то вдали. Симпатяга Гектор предпочел не связываться с шерифом Пиджин-Форка. Что ни говорите, а в сообразительности этот пес явно превзошел своего хозяина.
Вслед за Верджилом и «скорой» появился и дедуля. Юнис к тому времени успела одеться и теперь отвечала на вопросы Верджила. Но при виде дедули кинулась ему навстречу.
– Ну зачем ты пришел?! – Она схватила старика за руку. – Не нужно тебе все это видеть!
Дедуля изумленно уставился на Джо Эдди. Этот бугай верещал как капризное дитя всякий раз, когда к нему кто-нибудь прикасался.
– Да больно же, черт бы вас всех побрал! – вопил он. – Осторожнее, сволочи!
Чтобы уложить Джо Эдди на носилки, четырем санитарам пришлось поднапрячься. Дедуля кинулся ко мне.
– Боже милосердный, что здесь происходит? А твоя голова, парень? С ней-то что? Неужто упал?
Убрав пистолет подальше, я прислонился к стене и сосредоточил все силы на том, чтобы не замечать терзавшую меня дикую боль.
– Ага. С подачи Джо Эдди.
– Несчастный случай?
Белоснежные волосы дедули стояли дыбом, и старик здорово смахивал на Эйнштейна, разве что без усов. К тому же гениального физика вряд ли кто-нибудь видел в розовой пижаме в зеленый горошек. Не приходилось сомневаться, что ночной наряд мужу выбирала бабуля.
Я было открыл рот, чтобы вкратце изложить недавние события, но Юнис была тут как тут:
– Не волнуйся, дедуля. – Она украдкой бросила на меня взгляд. – Все в порядке. У Джо Эдди небольшие неприятности, только и всего.
Две дырки в шкуре и тюремный срок – это она называет небольшими неприятностями? Вот что значит выражаться обиняками.
Дедулю, судя по всему, скупая версия Юнис не удовлетворила. И сомнения его еще больше усилились, когда мимо нас провели Делберта Симса в наручниках.
– А этот-то что натворил?! – ахнул старикан.
Я повернулся к Юнис.
– Он ведь так или иначе узнает. Лучше уж от тебя, чем от кого-то другого.
Казалось, Юнис вот-вот заплачет.
– Мне так не хочется тебя расстраивать, дедуля…
С каждой минутой глаза старичка становились все больше, все круглее. Однако к концу рассказа он успокоился.
– Слава тебе господи! – выдохнул он. – А я-то испугался, подумал было, что они… что они…
Я его отлично понял. Дедуля решил, что Джо Эдди и Делберт арестованы за убийство бабули и ее питомцев.
Старик не закончил фразу. Так и умолк с приоткрытым ртом, не сводя с меня немигающего взгляда. Только тут я заметил, что дедулю колотит дрожь. То ли на него так подействовал рассказ Юнис, то ли просто замерз – уж и не знаю. В гостиной и впрямь стало прохладно. Народ-то ходил взад-вперед, дверь без конца открывалась. Да и дедуля выскочил из дому босиком.
В устремленных на меня глазах Юнис читалась мольба. В этот момент четверо санитаров, кряхтя и ругаясь сквозь зубы, приподняли носилки и потащили к выходу. Голова Джо Эдди беспомощно болталась между первыми двумя санитарами.
– Я поеду с ним, – решила Юнис.
Сказать, что я был удивлен, – значит ничего не сказать. Я был потрясен. Ошарашен.
– Но ведь он мой муж, – поспешно добавила она. – Н-не знаю… что там и как сложится потом, но сейчас я ему нужна.
Вот это женщина! Представляю себе Клодзиллу на ее месте. Да Клодзилла бы еще пару пуль в меня всадила, чтоб муженьку впредь неповадно было ее волновать.
Бросив тревожный взгляд вслед уплывающим носилкам, Юнис продолжила скороговоркой:
– Прощу вас, присмотрите за дедулей, ладно? Ему нужно вернуться домой. Не дай бог, простудится.
Ей не пришлось меня упрашивать. Откровенно говоря, я и сам был не прочь чем-нибудь заняться. С каждой минутой голова трещала все сильнее.
Чуть раньше меня уже осмотрел врач «скорой» и посоветовал немедленно обратиться в больницу – проверить, нет ли трещины, сотрясения или еще какой ерунды. Совет, разумеется, неплохой, но, прежде чем ему последовать, я должен был еще кое-что сделать.
– Пойдемте, мистер Терли, – сказал я дедуле. – Представление окончено.
Старикан возражать не стал. Через заднюю дверь мы проникли в кухню карамельно-розового домика. Здесь ничего не изменилось. Все та же хирургическая чистота, бабулины тетрадки все так же лежали на столе.
Дедуля достал бутылку виски из шкафчика. Похоже, все эти перипетии с родственниками все-таки сказались на его душевном равновесии.
– Выпьешь, парень, а?
Виски, насколько мне известно, – не самое лучшее лекарство при потенциальном сотрясении мозга. Хотя… пропади все пропадом! Я кивнул в знак согласия и тут же сообразил, что уж кивки при сотрясении мозга точно противопоказаны. Перед глазами опять завертелся звездный хоровод.
– С удовольствием, – пробормотал я.
Пока дедуля возился с бокалами и льдом, я проковылял к столу. Прошлогодний каталог семян и блокнот с бабулиным чертежом лежали точь-в-точь как в прошлый раз.
Семена ноготков в каталоге предлагались по доллару двадцать за пакетик. Я успел просмотреть несколько записей, после чего у стола появился дедуля с двумя полными бокалами в руках.
Он озадаченно переводил взгляд с меня на блокнот.
– Что-то неладно?
Я отрицательно мотнул головой. Лучше бы мне этого не делать. Комната неожиданно покачнулась, поплыла… и погрузилась во мрак.
Очнулся я лежа на спине на какой-то жуткой кровати, глаза слепила лампа, похожая на перевернутое больничное судно, а вокруг сновали десятки людей в белых халатах.
Они так и продолжали сновать вокруг меня на протяжении следующих полутора дней.
– Да послушайте же! – взывал к ним. – Отпустите меня! Хочу домой!
Но врач, которого ко мне приставили (почему-то вечно небритый), только и делал, что твердил в ответ:
– Лучше вы послушайте! При такой травме вам необходима медицинская помощь!
Эта самая помощь, доложу я вам, дорого мне обошлась. Шестьсот двадцать два доллара сорок девять центов – вот сколько с меня содрали за полтора дня пребывания в больнице!
И хоть бы крошечную трещинку нашли – так нет же! Сделали кучу анализов, а в результате обнаружили одну-единственную здоровенную шишку на затылке. Тоже мне специалисты. Я и сам запросто нащупал бы эту шишку. Причем совершенно бесплатно.
В субботу, с утра пораньше, заявился Верджил, чтобы снять показания, а заодно сообщить то, что я и без него прекрасно знал. Делберту и Джо Эдди предъявлено обвинение в торговле марихуаной.
– Придется им немного отдохнуть за казенный счет, – тоскливо произнес Верджил. Почему-то его тоска показалась мне слегка преувеличенной.
– Как себя чувствует Джо Эдди? – Я нисколько не кривил душой. Мне и впрямь не хотелось, чтобы наш клиент остался калекой или, еще того хлеще, отправился на тот свет.
Верджил тяжко вздохнул. Я приготовился к самому худшему.
– В больнице Джо Эдди первым делом напал на медсестру. Пришлось привязать его к койке.
Вот и старайся после этого. Боюсь, мой урок ничему Джо Эдди не научил.
– Его выпишут уже на следующей неделе. Обе пули прошли навылет. – Выдав эту радостную новость, шериф поднялся. – Само собой, – добавил он, – после выписки он сразу же отправится за решетку.
Я не верил своим глазам: кажется, Верджил улыбался! Во всяком случае, изобразил нечто похожее на улыбку. Если только это не было нервным тиком или судорогой лицевого нерва, вызванной расстройством желудка.
– Причастность Делберта и Джо Эдди к убийству бабули мы доказать не сможем, – продолжал он. – Но хоть за что-то прищучим.
В голове у меня все еще плавал туман, и я не сразу вник в смысл последних слов.
– Не понял?
Верджил сунул блокнот в карман и повернулся к двери.
– Говорю, хоть за что-то их прищучим, раз не можем посадить за убийство.
У меня по-прежнему плыло перед глазами.
– По-твоему, это Джо Эдди с Делбертом убили бабулю?
Верджил одарил меня своим фирменным тоскливым взглядом.
– Разумеется. А по-твоему, нет? Ясно как божий день. Бабуля узнала про их делишки, вот они с ней и расправились.
Нет, шевелить мозгами, когда голова и без того раскалывается, – сущая пытка…
Возможно, бабуля ненароком заглянула в сарай и узнала о плантации конопли и преступном бизнесе Джо Эдди и Делберта. О чем и намекнула Беатрис Оффут на похоронах Рэя Петерса. Но из этого вовсе не следует, что Джо Эдди и Делберт ее убили.
Слишком много оставалось вопросов, на которые мне хотелось бы найти ответ. К примеру… почему это упоминание о Рэе Петерсе и Мэрилин Блимел повергло Юнис в панику?
Но на споры с Верджилом мне не хватило бы сил. Так что, пока он шагал к двери, я не проронил ни слова.
Уверяю вас, если б голова болела хоть чуточку меньше, я бы поинтересовался у шерифа, чем, например, объяснить расправу над домашними питомцами бабули? Следуя логике Верджила, придется признать, что кот с попугаем тоже слишком много знали. Да-а… уж я бы поинтересовался… если б только чувствовал себя получше.
У самой двери Верджил притормозил и бросил:
– Не принимай близко к сердцу, Хаскелл. Договорились?
Видимо, это у него такая манера желать скорейшего выздоровления. Не стану лукавить – я был тронут.
Чуть позже в больницу наведался и мой брат Элмо. Суть его заявления сводилась к тому, что я уже слышал тысячу раз. «Помяни мое слово, дождешься, что тебя укокошат». Ну и рефреном звучали восхваления аптечному бизнесу. Это, мол, не просто бизнес, а водоворот увлекательнейших событий и океан приключений. Ни больше ни меньше.
Признаться, во мне теплилась надежда увидеть в больнице Корделию. Ведь и суток не прошло с тех пор, как ее обуревала страшная тревога за мое здоровье и благополучие. Ан нет. Тревога тревогой, но на несчастного уволенного детектива у Корделии времени не нашлось. Странно. Поневоле рождались сомнения в ее искренности.
Самый приятный сюрприз преподнесла Мельба. Заявилась под вечер, в платьице, которое у меня проходит под кодовым названием «яичница». Мельба частенько появляется в нем на работе. По блестящей шелковой ткани разбросаны громадные белые маки с ярко-желтыми сердцевинками. Забавное зрелище. Особенно издалека. Такое впечатление, будто в Мельбу швыряли глазуньей, причем швыряли меткой рукой.
Глаза дражайшей Мельбы размером конкурировали с яичными желтками на ее платье. В руках она тискала кожаную сумочку, прижимая ее к внушительной груди наподобие щита.
Должно быть, вид у меня был тот еще. И повязка на голове наверняка пропиталась кровью. Не пройдя и полпути от двери к койке, Мельба вдруг окаменела.
– Боже! Боже! Боже! – забормотала она.
Я, грешным делом, подумал, уж не спутала ли она больницу с церковью? Но на всякий случай улыбнулся:
– Я в порядке, Мельба!
– Господи! Господи! – отозвалась Мельба.
– Подумаешь, царапина какая-то!
Мелкими-мелкими шажками Мельба приблизилась ко мне и рухнула на стул рядом с койкой.
– Хаскелл… – Она еще сильнее прижала сумочку к груди, – я даже не представляла, что у вас такая опасная работа!
Тут меня осенила гениальная мысль. Я поморщился, жалобно скривился и издал протяжный тихий стон.
Мельба побледнела. По-моему, она была на грани обморока.
Ушла она примерно через полчаса, успев тридцать три раза повторить, что я могу рассчитывать лишь на ее «секретарскую» помощь.
– Поймите меня правильно, Хаскелл, – полным сожаления голосом твердила она, – в аптеке столько работы… Ну совершенно нет времени на то, чтобы заниматься еще и вашими расследованиями… Вы ведь не в обиде, правда?
Пришлось скрепя сердце согласиться, что секретарские услуги – лучше, чем ничего. Гораздо труднее оказалось удержаться от хохота до тех пор, пока за Мельбой не закрылась дверь.
Как только врач соизволил выпустить меня из больничных застенков, я съездил домой, снес ликующего Рипа во двор, затащил обратно, накормил и немедленно отправился к Юнис. Полутора суток вполне хватило для раздумий, и я умирал от желания услышать ответы на кое-какие вопросы.
Гектор, разумеется, был тут как тут, но на сей раз торжествовать ему не пришлось. Я только поднял ногу, и клыкастое чудовище с визгом отскочило в сторону. Очевидно, пинок Верджила произвел на пса неизгладимое впечатление.
Стучать в дверь обшарпанно-белого домика не было нужды – Юнис уже стояла на пороге.
– Я так и думала, что вы приедете, – прошептала она, вскинув на меня испуганный взгляд.
В гостиной навстречу нам поднялась Корделия. Поднялась с того самого дивана, на котором я не так давно истекал кровью. Кто-то попытался замыть пятно, но кровь, как известно, штука трудно-выводимая, так что, боюсь, обивку на диване придется сменить.
При виде меня Корделия округлила глаза. С тревогой взглянула на сестру. И наконец, выдавила:
– О, Хаскелл… как ты себя чувствуешь? Мы за тебя волновались…
У ног ее громоздились раскрытые коробки с тарелками, сковородками и прочей утварью. Из чего легко было сделать вывод, что сестры упаковывали пожитки.
– Уезжаете? – поинтересовался я.
Юнис кивнула и поспешно вынула из кармана платок, который и без того был мокрым от слез.
– Дом у нас конфискуют… здесь ведь изготавливали наркотики, – всхлипнула она. – Я переезжаю к дедуле. – Юнис вытерла глаза и присела на краешек дивана. – Простите… Даже не знаю, что сказать…
Я молча опустился на стул с прямой спинкой – тот самый, на котором восседал в свой первый визит. Если уж она не знала, что сказать, то я и подавно. Вот вы бы с какими словами обратились к женщине, которая помогла вам всадить две пули в собственного мужа, а? Искренне, мол, признателен, век не забуду?
– Послушай, Юнис… – голос у меня внезапно сел, – ты ведь понимаешь…
Юнис вскинула руку.
– Я так поступила не только ради вас, но и ради Джо Эдди. Чтобы он не стал убийцей… – Сегодня шепот Юнис звучал гораздо громче и уверенней обычного.
Я кивнул. И с огромным облегчением сменил тему:
– Вы, наверное, удивляетесь, к чему этот визит?
Ответом мне был немигающий взгляд двух пар глаз.
Я неловко прокашлялся.
– Помнишь, Юнис, ты просила меня отвести дедулю домой? Так вот… В последних бабулиных записях… – Я подался вперед. – Разве бабуля не забыла взять новый каталог? Ты ведь сама говорила, что твой каталог так и остался у тебя, верно?
По глазам Юнис я видел, что с ней происходит неладное. Но взгляд она не отвела.
– Верно. Каталог и сейчас у меня. Могу показать, если хотите.
Она вдруг вся как-то сникла. Точно на нее навалилась многолетняя усталость. Мне даже стыдно стало за навязчивые расспросы. В конце концов, эта женщина спасла мне жизнь. И зубы спасла. И руки.
– Видишь ли… меня беспокоит один момент… Миссис Терли поменяла в списке кое-какие цены. В нынешнем году семена некоторых цветов подорожали, и бабуля стерла старую цену. А новую вписала. – Не в силах выносить отразившегося на лице Юнис ужаса, я перевел взгляд на Корделию. – Откуда же, объясни мне, она узнала новые цены, если забыла у тебя новый каталог?
– Ты что, не понял, Хаскелл?! – со злостью выпалила Корделия. – Я ведь ясно сказала…
– Не нужно, – перебила сестру Юнис. – Какой теперь в этом толк? Он же все знает…
Голос ее звучал настолько спокойно, словно речь шла о погоде. Для вечно напуганной, едва-едва шепчущей крошки, Юнис, нужно отдать ей должное, демонстрировала потрясающую силу духа.
Но что самое главное – она была права. Я действительно все знал. И давно. С того самого момента, когда Юнис стала умолять Джо Эдди не убивать меня. «Ты ведь не убийца», – сказала она ему. А откуда, скажите на милость, такая уверенность? Почему Юнис решила, что Джо Эдди не убивал бабулю?
Словом, я уже тогда вычислил, кто ее убил. Но оставался еще один вопрос – почему?
На этот вопрос и ответила Юнис. Сразу же.
– У меня не было другого выхода, – сказала она, на секунду прикрыв глаза. Точно пыталась отгородиться от воспоминаний. – Когда я увидела, что натворила бабуля… и как она себя вела… в общем, мне стало ясно, что бабуля наша очень больна… – Юнис вздрогнула. – Ну а после того как она рассказала про остальных…
Я ровным счетом ничего не понял. Но решил не перебивать. Негромкий монотонный голос Юнис продолжал звучать еще минут двадцать. И к концу рассказа все встало на свои места.
После ухода бабули в ту роковую пятницу Юнис собралась ложиться спать, как вдруг заметила забытый на столе каталог. Свет у бабули еще горел, и Юнис решила отнести ей каталог. Вышла она через заднюю дверь – вот почему картежники и не заметили ее ухода. К тому же, по словам Юнис, игра в «шулера» всегда сопровождалась громким смехом и криками.
– Я заглянула в окно кухни… и увидела бабулю со сковородкой в руке. А потом… потом я увидела… – глаза Юнис расширились, – как она подняла сковородку и ударила Персиваля по голове!
Вбежав в кухню, Юнис обнаружила, что попугай распластался на полу рядом с бездыханным котом.
Бабуля же вела себя так, словно ничего не произошло. Спокойно повернулась к внучке и заявила:
– Смотри-ка, Юнис! Кто мог такое сделать?
– Но ведь это сделала ты, бабуля! Я сама видела!
На что бабуля произнесла:
– Вот как?
Ответ более чем хладнокровный, вы согласны? После чего пожала плечами и добавила:
– Персиваль сам виноват. Видишь, как он расправился с бедной Пташкой. Вот и получил по заслугам. Он мне давно на нервы действовал!
В ужасе уставясь на жалкие трупики, Юнис никак не могла сообразить, что же ей теперь делать. А бабуля тем временем небрежно продолжала:
– Кстати, Юнис… Если нужно от кого-нибудь избавиться, лучше сковородки не придумаешь.
Точно тебе говорю. С Рэем и Мэрилин тоже все здорово вышло.
У Юнис голова пошла кругом.
– Вот уж кто действует мне на нервы! – не унималась бабуля, напрочь забыв, о чем только что шла речь. – Нет, ты только подумай! На прошлой неделе Рэй имел наглость заявить, что его цветник лучше моего! Каков нахал, а?
Теперь Юнис думала только об одном: как бы не упасть в обморок.
– А Мэрилин жаловалась Делберту на мой кофе! Будто бы у меня не кофе, а бурда. Так прямо и сказала, представляешь? – Размахивая сковородкой, бабуля двинулась к внучке. Юнис пятилась до тех пор, пока не наткнулась спиной на кухонную дверь. – Мэрилин просто ужас как действует мне на нервы!
Видя, что бабуля все приближается и приближается, Юнис едва не закричала от ужаса. Но как выяснилось, той всего лишь нужен был новый каталог семян.
– Ты моя умница! – радостно воскликнула бабуля. – Принесла новый каталог!
Вынув толстый том из оцепеневших рук Юнис, бабуля швырнула сковороду на пол и прошла к столу с явным намерением заняться своим драгоценным цветником.
Юнис же, точно парализованная, застыла у двери.
– Я смотрела на бабулю и думала, что нам давным-давно следовало догадаться о ее болезни. В последнее время она постоянно все забывала. Даже Персиваля с Пташкой покормить – и то забывала.
Что ж удивляться ненормальному поведению Персиваля на Рождество, когда Корделия навещала родственников? Бедный кот всего лишь требовал положенного обеда. Вот об этом-то и догадалась Корделия тогда, в ресторане… Только признаться не захотела, что ее бабуля, с которой «все в порядке», даже собственных питомцев накормить забывала!
– И еще я думала о том… что теперь бабулю придется отправить в больницу… и она больше не увидит ни своего садика, ни дома… – продолжала Юнис. – Мне стало так ее жаль… Но что же делать? Нельзя же позволить бабуле убивать всех, кто действует ей на нервы, верно?
Я был с ней полностью согласен.
– Бабуля была такой гордой… и нас всегда учила, как это важно – сохранять честь семьи и доброе имя… И вот теперь… – Юнис смахнула слезы. – Теперь она сама… Будь она в здравом рассудке, со стыда умерла бы!
Видя, с каким безмятежным удовольствием старушка принялась чертить план цветика, Юнис сделала первый вывод. О здравом рассудке бабули можно навсегда забыть. А через минуту ей неизбежно пришлось сделать и еще один вывод.
Случайно уронив карандаш на пол, бабуля наклонилась, подняла его, после чего задумчиво уставилась на сверкающий линолеум.
– Ты только взгляни, – обратилась она к внучке, – дедуля до того надраивает пол, что по нему ходить страшно! – Она укоризненно помахала карандашом. – Этот чистюля действует мне на нервы! Прямо как гвоздь в пятке!
Юнис молчала, не сводя с нее глаз. Стало ясно, что над дедулей нависла смертельная угроза.
– И я поняла, что нужно сделать… И чтобы уберечь дедулю, и чтобы бабуля не провела остаток своих дней в тюрьме или в больнице для умалишенных, и чтобы доброе имя семьи осталось незапятнанным. Я точно знала, что она бы со мной согласилась.
