Страховой агент

      Вот об этом наша компания, пожалуй, заботилась больше всего. Избави Боже потерять клиента, открыв путь другим страховым фирмам. Это означало, что клиенту всегда надо идти навстречу. И если бы мы настаивали на жестких противопожарных мерах, это было бы на руку нашим конкурентам.
      Поэтому, хотя правила страхования никогда не нарушались по-крупному, по мелочи мне часто приходилось уступать. И наши условия действительно оказывались выгоднее, чем в любой другой страховой компании. Да и меры противопожарной безопасности мы разрешали выполнять не по полной программе.
      Нет, я не был беспечным или бесчестным. Просто мои требования были менее жесткими, чем у других страховых фирм, - с ведома совета директоров.
      Понятно, что после катастрофы благоволение совета улетучится, как дым пожара, стоит им узнать, какие невероятные суммы придется выплачивать компании: стоимость города, плюс страховки родственникам погибших. И хотя фирма будет в состоянии сделать это, дела ее пошатнутся. Из самого молодого и толкового менеджера компании я превращусь в полного идиота, по вине которого они оказались на грани разорения. Наверное, я стану известен как человек, ответственный за самые большие страховые выплаты в истории.
      К тому же, как только газетчики пронюхают о том, какими методами мы вели дела, совет директоров мигом отречется от меня.
      - Самое несправедливое, - подбросила щепочек Миранда, - это то, что тебе припишут и Тринити Холл. Некий чиновник из пожарной инспекции по фамилии Кристи осматривал здание год назад и составил отчет...
      Я простонал. Я помнил об этом случае.
      - Ты встретился с Кристи и показал ему заключение вашего собственного инспектора о состоянии противопожарной безопасности Тринити Холл. В нем говорилось, что, хотя здание и не отвечает новейшим требованиям и содержит в своей структуре много дерева, все-таки большая часть мер безопасности выполнена...
      - Вполне достаточно, - пробормотал я. Теперь мне хотелось узнать о другом.
      - Что произошло с тобой? - спросил я.
      - Я выдержала и удар Грега, и купание в воде, хотя сильно нахлебалась. Потом течение вынесло меня к развалинам моста. Там я выбралась на берег. В кустах у меня на всякий случай был спрятан запасной костюм - я подозревала, что Грег собирается сделать что-то страшное.
      - Что я никак не могу понять... - начал я и остановился. Я хотел сказать, что не понимаю, почему Грегу разрешили саботировать все, что делали остальные, почему Миранда и другие великаны вообще взялись за невероятно сложное дело, когда среди них находился такой безответственный тип, как Грег.
      Но это была лишь одна из многих вещей, которые я не понимал. Мне хотелось задать так много вопросов, что я никак не мог выбрать какой-нибудь один.
      Миранда, что было неудивительно, выглядела опустошенной.
      Ее великолепное тело было в нескольких местах поцарапано, я уже не говорю о громадном синяке, оставшемся после удара Грега.
      - Все-таки вы пришли из будущего, - сказал я.
      - Из того, что вы называете будущим, - согласилась она. - А для нас оно настоящее.
      - Это всего лишь игра слов.
      - Нет. Время не может происходить одновременно. Написанного не воротишь, а перо идет дальше и дальше. Сейчас 2297 год.
      - Это у вас - 2297-й.
      - Нет, не у нас. Сейчас 17 апреля 2297 года, суббота. То, что произойдет после 17 апреля 2297 года - будущее, совершенно недоступное будущее. А до 2297 года находится частично доступное прошлое.
      Ее уверенность ужасно разозлила меня.
      - Вот это-то и делает всех вас такими жестокими и бесчеловечными: иллюзия, что ваше время - это единственное время, которое имеет значение.
      Она была такой же непоколебимой, как палач святой инквизиции.
      - Сейчас 17 апреля 2297 года. Когда я собрался возразить ей, она перебила меня.
      - Вэл, ну подумай немного. Я родилась в 2267 году, а теперь я здесь. Нужно же было как-то попасть сюда...
      Значит, ей было тридцать. Это удивило меня и в некотором смысле даже разочаровало. Ей могло бы быть от восемнадцати до восьмидесяти - судя по тому, что я о ней знал. Тридцать лет - этот возраст показался мне совсем неподходящим для Миранды. Это было слишком просто,
      - Не имеет значения, - вздохнула Миранда, садясь на землю и прислоняясь спиной к механизму стасиса. - Ты хочешь и в то же время не хочешь знать. Ты думаешь, что хочешь узнать правду, а на самом деле, ты хочешь услышать то, что хочешь услышать.
      - Нет, я хочу узнать правду, - возразил я. -Что все это значит? Это класс историков в колледже? В ее глазах промелькнуло удивление.
      - Ты почти угадал, - признала Миранда. - Я учительница, а остальные ученики. Но это не просто класс. Мы должны сделать изменения.
      - Изменения? Значит, ты совершила самоубийство? Изменить прошлое - ваше прошлое, если ты настаиваешь, - значит изменить все.
      - Нет, - терпеливо продолжала объяснять она. - Время невозможно изменить в целом, но отдельные эпизоды нам вполне подвластны. Думай о времени, как о реке. Это ведь очень древняя идея - река времени. Но эту аналогию возможно продолжить и дальше. Перед тобой река, А вот 17 апреля 2297 года - запомни это. Так вот, предположим, что мы из 2297 года вмешиваемся в прошлое. Что произойдет?
      - Ты перестанешь существовать, - ответил я. - Ты исчезнешь в мгновение ока, словно тебя никогда и не было.
      - Нет, - возразила она. - Вспомни, прошлое есть река. Перекрой реку - и что произойдет? Немногое. Река течет в море. Перегороди ее, и она просто изменит русло. И будет продолжать течь в море - разве можно представить себе что-нибудь другое? И если исключить непредвиденные обстоятельства, рельеф местности постепенно заставит реку вернуться в прежнее русло. Она потечет так, словно никогда его и не покидала.
      Миранда немного помолчала, а потом добавила:
      - Я это хорошо знаю, ведь уже не один раз мне доводилось поступать подобным образом.
      - Ты уже это делала? Изменяла прошлое? Так какого рода изменения вы делаете? - резко спросил я. - И как вы узнаете, что они, в конечном счете, произошли?
      Она улыбнулась и снова присела на землю. Однако беспокойство не покидало Миранду. Она была чем-то встревожена - чем-то гораздо более важным, чем Большой Пожар в Шатли, который для нее и в самом деле был лишь эпизодом истории.
      - Всякий, кто перемещается во времени, помнит все, что с ним происходило, - сказала она.- Ты ведь уже знаком с временной петлей. Ты знаешь все; события, какими они были в первом варианте, новый вариант и последствия.
      Джота и ты вошли в лагерь, он дрался на дуэли и был убит. Потом он был отброшен назад и пережил другой вариант будущего. Однако все происшедшее осталось в ваших воспоминаниях.
      - Что мы изменяем? - продолжала Миранда. - Извини, Вэл, но я не могу ответить на твой вопрос. Ведь все изменения касаются твоего будущего. Это самая далекая точка, в которой разрешены изменения...
      - Значит, вы получаете разрешение? Ваш парламент или сенат, или что там еще, хладнокровно решает играть с...
      - Подожди, пожалуйста, - она положила на мою руку свою ладонь. Успокойся. Теперь ты уже знаешь достаточно, чтобы я могла рассказать тебе прямо, зачем мы прибыли сюда, что собирались сделать и как добивались результата. Мы пришли сюда, чтобы спасти двоих людей, - сказала Миранда. Один из них Гарри Карсвелл... По правде говоря, он не погиб в прежнем варианте пожара. В противном случае, мы никогда бы не узнали о нем. А произошло следующее: он выжил, но на всю жизнь остался инвалидом - с разумом гения, но гения ущербного, злого. Мы верим, что, спасая его, мы сумеем избежать... - Она замолчала. - Нет, я не буду рассказывать тебе о нашем времени - твоем будущем. Никто не должен знать своего будущего. Могу лишь сказать, что ваш мир будет гораздо лучше, если Гарри Карсвелл не станет в нем гением зла. Кроме того, мы спасли его родителей, Джила и Барбару, чтобы они могли жить с ним в нашем мире. В прежнем варианте прошлого они погибли в пожаре, и это тоже отрицательно сказалось на Гарри... Ты больше никогда не увидишь никого из них.
      Это меня совершенно не огорчило: большинство людей предпочли бы жизнь в 2297 году, чем умереть сейчас. А многие с удовольствием согласились на такой скачок во времени даже и без угрозы немедленной гибели.
      - Второй человек, которого вы собирались спасти, -Джота? - спросил я. Ну, тут у вас не должно возникнуть особых проблем. Сделайте еще одну петлю, как вы это называете, и дайте ему третью, четвертую, или пятую жизнь - я уже сбился со счета.
      - Если бы не Грег, то это было бы вполне возможно.
      - Все опять сходится на Греге, не так ли? Она вздрогнула при мысли о Греге и о том, что он еще способен натворить, а может быть, еще и потому, что в стасисе было довольно прохладно.
      - Временные петли, - сказала Миранда, - разрешены законом. Для этого требуется совсем небольшое устройство, причем эффект, который оно производит, имеет локальное значение. Он действует всего на нескольких людей, остальной мир остается незатронутым.
      - Это разрешено законом? - удивленно переспросил я.
      - С того момента, как была открыта возможность путешествия во времени, общественность беспрерывно настаивала на разрешении массового использования временных петель.
      Она снова уселась на землю и прижалась ко мне, чтобы согреться. Я для нее не был любовником - в лучшем случае, другом.
      - Ты только представь себе, как сама возможность применения петель может изменить мир. Большинство несчастных случаев удается предотвратить. Разбилась замечательная ваза: переведи стрелки часов, и ваза простоит еще тысячу лет. Или шофер слишком поздно затормозил, и машина падает в реку. Кто-то, оказавшийся рядом, делает петлю, и погибшие люди спасены...
      - Как Джота, - пробормотал я себе под нос.
      - Именно. Подобная техника работает в ограниченном временном периоде всего несколько минут, и охватывает совсем небольшое пространство. Но петли спасают тысячи жизней, ценное имущество и позволяют предотвратить многие катастрофы. Но тебя интересует Грег...
      - Да, Грег, - сказал я. - Расскажи мне о Греге. Объясни необъяснимое...
      - Почему он здесь? Ну, у него есть Дар.
      - Какой дар?
      - Он ведун. И его колдовство действует.
      - Введение в общую формулу новых понятий разозлило меня. И это в тот самый момент, когда мне показалось, что я начал понимать происходящее.
      Прежде чем я успел возразить, Миранда быстро проговорила:
      - Послушай еще немного. Вэл, ты не проявил особой проницательности. Ты сам можешь рассказать о Даре гораздо больше, чем я. Ты знаешь о нем все. Или знал бы, если бы хоть раз внимательно посмотрел вокруг.
      Я сумел придумать лишь одно объяснение.
      - Я им обладаю?! - воскликнул я.
      - Нет, не ты - Джота.
      Шаг за шагом Миранда заставила меня вспоминать. И я прожил свою жизнь, год за годом, с каждым мгновением все больше убеждаясь в том, что она права.
      Глава 10.
      Джота и я учились в одном классе. Среди всех школьных впечатлений мне больше всего запомнился взрыв смеха, когда Джота сказал, что его зовут Кларенс.
      Учительница тоже засмеялась, хотя пыталась сделать вид, что ей совсем не смешно.
      Они рассмеялись снова, только еще громче, когда Джота сообщил, что его фамилия Муллинер.
      Мне хотелось вскочить на ноги и отколотить их всех сразу. Никто не смеялся, когда за несколько секунд до этого я сказал, что меня зовут Вэл Матерс. Мое полное имя Валентин, но меня всегда называли Вэл, поэтому я так и сказал. А теперь все смеялись над Кларенсом, моим другом и кузеном.
      Я не вскочил на ноги, потому что... ну, не вскочил, и все тут.
      Странное дело, когда мы возвращались домой, свободные до конца дня (первый день занятий был совсем коротким), я сам рассмеялся, вспомнив утренний эпизод. Это очень по-детски: когда они смеялись над ним, я был готов подраться с каждым, хотя и не сделал этого. Но потом я смеялся так, что едва мог идти.
      Кларенс - а тогда я называл его Кларенс, и так продолжалось до тех пор, пока он навсегда не стал Джотой, - не сразу потерял терпение. Он подождал, пока я успокоюсь. Но я не мог. Чем больше я смеялся, тем смешнее мне становилось.
      Тогда он ударил меня кулаком в грудь - всего один раз - и убежал.
      Мой смех немедленно прекратился, но не от боли или стыда - просто когда Джота убежал, мне уже не над кем стало смеяться.
      Я пошел домой. Несколько раз я пытался увидеть Джоту, но никто не открывал дверь.
      Мне совсем не хотелось есть, когда пришло время чая. Потом мне стало нехорошо. Мой отец и даже мать начали беспокоиться. Меня уложили в постель с грелкой.
      На следующее утро мне не стало лучше, и родители позвали врача. Доктор тщательно осмотрел меня, а потом они что-то тихо обсуждали с отцом.
      Тогда я ничего не понял, но теперь, много лет спустя, было легко догадаться, что врач сказал моему отцу.
      Доктор не смог обнаружить у меня никакой болезни, однако было совершенно очевидно, что я серьезно болен. Так как это был молодой, думающий врач, он сразу предположил, что я перенес какую-то психологическую травму. Все сходилось: я жил в странном доме, а он, будучи нашим семейным врачом, хорошо знал, что у нас здесь происходит. Я в первый раз пошел в школу. Он столкнулся с довольно интересным случаем, когда ребенок, в остальных отношениях совершенно нормальный, неожиданно получает серьезное психическое расстройство.
      Джота пришел навестить меня только во время ужина. Он казался тихим, удивленным и очень расстроенным. Видимо, Джота считал, что я заболел из-за того, что он ударил меня в грудь.
      Я сказал ему, что это глупо, у меня там не осталось даже отметины, и что мне жаль, что я смеялся над ним.
      Я болел три недели и так и не оправился до конца первой четверти.
      Однажды мы с Джилом Карсвеллом, с которым я подружился, стали свидетелями пренеприятной сцены. Старшие парни затеяли с Джотой, одиноко стоявшим в школьном дворе, злую игру. Джота, заносчивый и угрюмый, так и оставался потенциальной жертвой, особенно для старших ребят.
      Один из парней подскакивал к Джоте, тихонько подталкивал и тут же отскакивал назад. Еще двое или трое делали то же самое.
      Выпендриваясь друг перед другом, мучители все сильнее наглели - начали щипать жертву, дергать за галстук и рубашку, рвать пуговицы.
      Уже тогда, мальчишкой, я знал, что существует граница, которую даже толпа, если она сохраняет хоть крохи человечности, не имеет права переходить. Только многие годы спустя я понял, что аналогичные чувства испытывали и другие мальчишки во дворе. И что мы тогда сделали? Ничего, конечно. Главным образом потому, что боялись очутиться на месте Джоты.
      Он уже дошел до последней грани. Его рубашка, от которой были оторваны почти все пуговицы, распахнулась, открыв худую, бурно вздымающуюся грудь. Один из мальчишек достал маленький перочинный нож, открыл его и стал делать угрожающие выпады в сторону Джоты. Он не подходил к Джоте слишком близко, но довольный рев остальных подогревал его.
      Джота не мог убежать, потому что сзади находились заросли кустарника и забор. Однако он проявил чрезвычайную ловкость: отскочив назад, схватился за столбик ограды и одним движением перемахнул через забор. В следующее мгновение Джота уже был вне опасности.
      Однако перерыв подходил к концу, а обидчики плотным кольцом стояли у входа в школу.
      На этот раз я не стал раздумывать. Выскочив из ворот, я подбежал к несчастному. Джота вздрогнул и отвернулся, собираясь спасаться бегством.
      Но я успел схватить его за руку.
      - Пойдем обратно, Кларенс, - сказал я.
      Крики и злобные вопли сразу стихли.
      Неожиданно все пришли в себя. Получилось, что именно я навел порядок, но на самом деле моих особых заслуг тут не было. Просто я встал рядом с Джотой, напомнив всем, что он один из нас, а не отщепенец, которого нужно схватить живым или мертвым, не заяц, которого травят.
      И, словно по команде, как только смолкли все крики, прозвучал пронзительный свисток, означающий, что перерыв закончен, и мы все побежали в школу, в том числе и я с Джотой.
      Потеха закончилась.
      Джил, Джота и я с тех пор стали друзьями. Интересно, что пятнадцатиминутное издевательство над Джотой забылось, как будто его никогда и не было.
      Две недели спустя было проведено специальное собрание всех учащихся. Директор был очень серьезен. Двое мальчиков, близких друзей, умерли в один день: один от разрыва сердца, а другой попав под машину. На этом скорбном собрании о мальчиках постарались вспомнить все хорошее, а об остальном постарались побыстрее забыть.
      Конечно, я знал, что эти двое были самыми активными среди тех, кто издевался тогда над Джотой. Однако мне и в голову не пришло, что между этими событиями могла существовать хоть какая-то связь. В тот момент, когда один из мальчиков попал под машину, Джота, я и Джил занимались поисками птичьих гнезд. У меня промелькнула мысль, что это Бог наказал их, но мне тогда и в голову не приходило, что это сделал Джота.
      Со дня окончания войны прошло много лет, и лишь тогда мы нарушили свою клятву - не смотреть на девчонок.. Джота это сделал первым. Еще вчера он знал не больше нашего о самом животрепещущем, а уже через пару дней Джота мог сообщить все подробности, которые нас интересовали.
      Сначала мы ему не поверили. Однако очень скоро ему уже невозможно было не верить. Вокруг Джоты начали увиваться девушки всех возрастов (он уже стал, наконец, Джотой). Теперь Джота часто предлагал нам оценить его шансы с какой-нибудь особенно хорошенькой девушкой, иногда на четыре или пять лет старше, а потом повергал нас в изумление, добиваясь победы за считанные дни.
      Джота показывал чудеса. Любое яблочко, которое успевало созреть, он умудрялся снять. Он коллекционировал девушек, как марки. Ему было совершенно наплевать, в каком классе они учились. Конечно, он знал достаточно, чтобы не оставлять за собой длинного хвоста незаконнорожденных отпрысков. Мне кажется, что рисковал Джота лишь в исключительных случаях, когда девушка уж очень ему нравилась, что случалось не слишком часто.
      Джил решил поставить перед Джотой непосильную задачу, заговорив об Анне Баджели, самой богатой, красивой и недоступной девушке в Шатли.
      Сама мысль о том, что между Джотой и Анной, Анной и Джотой может что-нибудь возникнуть, казалась нам смешной.
      Джота принял вызов. И через неделю он предложил нам спрятаться в саду и посмотреть.
      Был жаркий летний вечер, он и Анна вышли из дома...
      Джил и я были удивлены, шокированы, но более всего безумно позавидовали Джоте. Почему одному только Джоте дана такая способность? Девушка была по уши влюблена в него - тут не могло быть никаких сомнений, он мог делать с ней все, что захочет, даже нам это было очевидно.
      Осенью Анна умерла. Она упала с лестницы и сломала себе шею.
      Глава 11.
      Дина продолжала спать. Через короткие промежутки времени она, не просыпаясь, слегка поворачивалась.
      Вокруг нас, за стенами стасиса, продолжало свой бесконечный танец красное пламя. Пройдет еще много часов, прежде чем Дина и я без костюмов сможем выйти отсюда. Однако вокруг стасиса уже сгорело все. То, что осталось, будет тлеть еще довольно долго, но гореть больше нечему.
      В стасисе оставался всего один костюм. Как я понял, перед самым рассветом стасис исчезнет, а Миранда вернется в свое время. Всякий, кто не принадлежит к их отряду, лишившись защиты стасиса, погибнет.
      Однако меня почему-то это совершенно не волновало. Я почему-то не верил, что мне суждено умереть здесь. Скоро Дина должна проснуться, тогда мы наденем на нее костюм, и она спасется... а я не умру.
      Я стал вспоминать то, что рассказал Миранде. Я поссорился с Джотой и чуть не умер. Два мальчика, которые были заводилами при травле Джоты, тоже умерли. Анна Баджели...
      - Ты упустил нечто очень важное. То, что ты рассказывал обо всех этих девушках, многие из которых были существенно старше Джоты. В особенности все, что касается Анны. Она ведь могла покорить любого мужчину, - сказала Миранда. - Почему же Анна предпочла мальчишку, который был почти на десять лет моложе?
      - Ты хочешь сказать, что все это сделал Джота? Всякий мужчина, который стоял у него на пути, умирал? Всякая девушка, относительно которой у него появились намерения, говорила "да"?
      Миранда кивнула.
      - У него был Дар. Но ты ошибся, когда сказал "всякий мужчина". Но как насчет Анны? Когда Джота с ней закончил, то избавился от нее.
      - Почему же он так поступил?
      - Скорее всего, причина самая обычная - ее беременность. С другими Джота был куда осторожнее. С ней его обуревало нетерпение, и он потерял голову. А потом Джота нашел самый удачный, по его мнению, выход.
      - Ты хочешь сказать, что он приговаривал всех этих людей к смерти?
      - Думаю, нет, - задумчиво проговорила Миранда. - Сначала все происходило иначе. Джота просто думал, даже не очень отдавая себе в этом отчет: "Все было бы отлично, если бы не мистер N". И вскоре мистера N больше не существовало. Однако после того как это произошло несколько раз, Джота начать догадываться... Вероятно, довольно скоро он понял еще кое-что: кроме способности атаковать, он еще может успешно защищаться. Никто не может убить Джоту. Конечно, Джота, как и любой другой, мог погибнуть в результате несчастного случая - его власть распространялась только на людей. В исходном варианте он погиб во время пожара...
      - Позднее, в ранней юности, он обнаружил еще кое-что, - продолжала Миранда. - После того как любая девушка отказывала ему...
      - Ни одна девушка не отказывала ему, - возразил я.
      - Вот и нет. Время от времени подобные вещи случались. Ты ведь при этом не присутствовал. Первая встреча всегда происходила по одной схеме - девушка только смеялась над ним. Но позднее они все приползали к нему на коленях. Они сами умоляли его, как это было со мной и Грегом... - Миранда покраснела. - Ты, наверное, слышал наш разговор с Грегом на мосту. Ты глубоко ошибаешься, если полагаешь, что люди, обладающие Даром, опытные и изощренные любовники. Им это совершенно ни к чему. Все происходит грубо, как у животных. Они говорят: "Я хочу тебя", вот и все. Только это происходит не сразу. Для того чтобы Дар сработал, должно пройти некоторое время. Когда Джота или Грег хотят чьей-нибудь смерти, жертва не падает тут же замертво. Проходит какое-то время.
      Парадоксы и несоответствия, которые так беспокоили меня, начали постепенно разъясняться.
      Теперь мне стало ясно, как Грег мог убить Джоту. Если два человека имеют такой Дар, то происходит компенсация. У Грега не было над Джотой никакой власти, но и у Джоты не было никакой защиты от Грега. Поэтому вопрос был решен при помощи пистолетов. И еще они обменялись несколькими таинственными фразами, которые теперь стали мне ПОНЯТНЫМИ:
      Грег: Ты немного похож на меня. Джота: Гораздо больше, чем ты думаешь. Грег: Помни, я тебя убил. Джота: Помни, я тебе это позволил. Да... теперь я понял, что такое Дар. Мне стало ясно, в чем заключалась власть Джоты над женщинами. Когда Джота первый раз подходил к ним, они реагировали так, как им хотелось (теперь я живо вспомнил, что никогда не видел завязки, а только результат). Спустя какое-то время они превращались в глину в руках у Джоты.
      А потом Миранда рассказала о роли Дара в ее мире.
      Я не помню ее точных слов. Миранда говорила долго. Сначала во многое из того, что она рассказывала, я просто не поверил, но постепенно сомнения начали покидать меня.
      Грег, Джота и еще три процента населения в 2297 году обладали Даром, который попросту заключался в том, что они могли заставить любого человека умереть или подчиниться сексуальным домогательствам.
      Даром обладали лишь мужчины. Те несколько женщин, которые получили от природы подобный Дар, считались выродками и всячески пытались его скрыть.
      И хотя мужчины, обладающие Даром, не управляли миром, они не позволяли этого делать никому другому, и, надо сказать, довольно успешно. К счастью, большинство из них были законопослушными гражданами... но что можно было сделать с типами вроде Грега? В буквальном смысле, ничего. Именно поэтому Грега пришлось взять с собой в эту экспедицию.
      Тут я начал было протестовать. Неужели против этих людей никогда не выдвигалось обвинения в убийстве? Когда стало известно о существовании Дара, когда начались угрозы, за которыми в точно указанное время следовала смерть, тогда?..
      - А ты подумал, Вэл, - со вздохом произнесла Миранда, - что может произойти с детективами, которые будут вести следствие, или с полицейскими, которые придут арестовывать обладателей Дара? Ведь смерть всегда наступает в результате "естественных" причин - болезнь, несчастный случай, а сам убийца может находиться в это время в другом полушарии.
      Так Грег попал в группу, высадившуюся в Шатли. Те, кто пытался помешать ему, умерли. Остальные испугались. Миранда выбрала единственно возможный путь - следить за ним и, при случае, попытаться помешать.
      Кроме обычных людей и тех, кто обладал Даром, были еще и такие, кто имел иммунитет. Люди вроде Грега ничего не могли с ними поделать. К несчастью, таких было очень мало.
      Дар и иммунитет передавались по наследству. Из этого вовсе не следовало, что такое происходило всякий раз, но иногда подобные случаи происходили. В мире Миранды, мире великанов, каждый, за исключением горстки обладающих Даром или иммунитетом, жил под постоянным страхом.
      Ученые полагали, что Дар стал результатом случайной мутации. Иммунитет был каким-то образом связан с Даром, хотя никто не мог утверждать этого наверняка. Возможно, иммунитет существовал всегда, только никто об этом не знал, пока не появился
      Дар.
      Прыжки во времени были лишь одной из отчаянных мер, на которые пошло человечество, чтобы остановить безумие 2297 года.
      Так мы, наконец, подошли к цели, для реализации которой группа во главе с Мирандой высадилась в Шатли. Согласно теории о реке времени, люди в 2297 году будут продолжать свое существование, какие бы изменения ни были сделаны в прошлом, исключая крупнейшие диверсии, которые могли привести к серьезному искажению временного потока. Но некоторые возможности людей можно попытаться изменить. Миранда, например, после подобных изменений способна приобрести иммунитет. Или даже стать обладателем Дара. А может, наоборот - все, кто обладает Даром, лишатся его. Это был отчаянный план.
      Задача была поручена обычному историческому классу, под руководством обычной учительницы.
      Класс отправится в прошлое и будет наблюдать Большой Пожар в Шатли. Они никак не будут влиять на события - только заберут с собой Гарри Карсвелла.
      Кто знает, возможно, они и добились бы успеха. Грег учился в одном из младших классов. Он заявил, что хочет участвовать в экспедиции. Директор школы и куда более важные люди, стоящие за ним, знали, что участие Грега может означать полный провал. Но Грег уже принял решение, и ничто не могло его остановить.
      Им не удалось даже отказаться от самого замысла. Грег, если бы ему захотелось, вполне, мог бы заставить их действовать дальше. Они решили рискнуть. Грег отправился вместе со всеми.
      - Теперь о Джоте, - попросил я. - Расскажи мне о Джоте. Она заколебалась.
      - Существует теория, что если бы нам удалось спасти Джоту, то положение улучшилось бы. Гипотеза спорная: возможно, стало бы даже хуже... Тебя удивило, что я узнала тебя тогда, в баре. У нас была твоя фотография. Фотографии Джоты не сохранилось, поэтому я и пришла в твой кабинет, мне необходимо было познакомиться с ним, чтобы потом мы его ни с кем не перепутали. Конечно, мы не могли знать, что вы с Джотой пойдете в лагерь - ведь началась совершенно неожиданная последовательность событий.
      - Почему вы не провели предварительной разведки?
      - По нескольким причинам, но главная из них заключалась в том, чтобы не привлекать внимания людей, подобных Грегу. Со стороны все должно было казаться самой обычной экспедицией...
      - Просто туристической поездкой, - проворчал я.
      - Ну да. И еще нам было известно следующее: с тобой было связано несколько линий наследственного иммунитета. Некоторые из них были очень важными, некоторые нет... Вполне возможно, что вся линия происходила от какого-то латентного мутанта, который жил здесь тридцать, пятьдесят или даже восемьдесят лет назад. Но мы так и не смогли найти этого человека.
      - И вы рассчитывали, что спасение Джоты увеличит количество людей с Даром в вашем времени или, что еще лучше, появятся люди с иммунитетом?
      - Совершенно верно. Очевидно, смерть Джоты не остановила распространение мутации. Историки считают, что, сохранив ему жизнь, мы можем как-то изменить ситуацию к лучшему. В одном мы уверены совершенно определенно: гены иммунитета тоже исходят отсюда, значит, у нас есть надежда усилить их. Но единственное, что мы сумели придумать - спасти Джоту. Несомненно, он был первым обладателем ярко выраженного полного Дара. Пройдут десятилетия, пока не появится еще кто-нибудь, обладающий подобными возможностями.
      - А у Джоты и в самом деле не было детей?
      - Считается, что нет. Мы в этом почти уверены...
      Она неожиданно замолчала.
      Я проследил за направлением ее взгляда и увидел Грега.
      Он нес с собой запасной костюм, который бросил на землю, как только увидел Миранду. Выражение его лица не оставляло никаких сомнений: он хотел убить Миранду и был уверен, что ему это удалось.
      - Что ты наделала? - грубо спросил он. Девушка встала.
      - Что я могла сделать? - Миранда сделала легкое ударение на слове "я".
      - Я потерял Дар, - хрипло ответил Грег. - Что-то отняло его у меня. Я попробовал на девушках. С Венди, Мэри, Хлоей. Они сами не могли понять, что произошло. Но они все пренебрегли мной, ты это понимаешь?
      Мне вдруг показалось, что Миранда стала ростом с Грега. Колоссальная радость переполняла ее.
      - Значит, ты потерял его? - переспросила она. - Может быть, все-таки есть в мире справедливость. Ты теперь самый обычный мальчишка, ну разве что немного переросший своих сверстников. И совершенно беспомощный.