87-й полицейский участок (№6) - Плата за убийство

– Ничего. – Нэнси задумалась. – А откуда у вас эта белая прядь?

– Что? А... – Хейз коснулся пальцами виска. – Меня ударили ножом.

– Очень привлекательно. – Девушка улыбнулась. – Последний писк.

– Стараюсь не отставать от моды, – улыбнулся в ответ Хейз.

– А сколько денег получал Крамер?

– Не знаю. По-видимому, немало. Одна квартира чего стоит.

– Это верно.

– И еще говорят, что невыгодно быть преступником!

– Крамер умер в канаве, – резко заметил Хейз.

– Зато жил в роскошной квартире, – возразила Нэнси.

– Уж лучше я буду жить скромно, зато умру в постели.

– И много полицейских умирает в постели?

– Почтя все, – сказал Хейз. – У Крамера была записная книжка с адресами?

– Да. Принести?

– Позже. Банковская книжка? – Хейз задумался. – Чековая книжка?

– И та, и другая, – ответила Нэнси.

– Арендовал сейф?

– По-моему, нет.

– Вы красивы, мисс О’Хара, – сказал неожиданно Хейз.

– Я знаю.

– А я знаю, что вы знаете. От этого вы не становитесь менее красивой.

– Значит, простые вопросы кончились? – спросила девушка. – Переходим на секс?

– Еще немного. У Крамера были друзья?

– Да.

– И какие же?

– Самые разные.

– Преступники?

– Мистер Хейз, я не сумею отличить честного человека от фальшивомонетчика, даже если он даст мне шестидолларовую банкноту.

– А какие еще интересы были у Крамера? Хобби?

– Он любил охотиться. Регулярно уезжал в горы.

– Брал вас с собой?

– Нет. Я не люблю, когда убивают животных.

– А вы лично были знакомы с преступниками?

– Я знакома только с одним человеком, имеющим отношение к преступности, и он мне уже изрядно надоел.

Хейз улыбнулся. – Не сердитесь, – сказал он. – Ведь это моя работа.

– Так принести вещи, о которых вы спрашивали?

– Если это вас не затруднит. Или вам все равно, найдут его убийцу или нет?

Нэнси задумалась.

– Сай мертв, – ответила она наконец. – Он нравился мне, и я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Но буду ли я плакать о нем? Нет, наверно. Вспомню ли я о Сае через полгода, год? Думаю, что нет. Вы считаете меня циничной?

– Я считаю вас сентиментальной, – произнес Хейз, не успев подумать.

– Опять!

– Да, опять. Будьте любезны принести банковскую и чековую книжки. И книжки с адресами.

– Сейчас. – Нэнси встала и направилась к двери. На пороге она обернулась. – Может быть, я буду плакать о нем. Он нравился мне.

– Отлично.

– И наверно, мужчины не могут пройти мимо женщины, не затронув ее. Видимо, такова природа зверя.

– Мисс О’Хара, – произнес Хейз. – Я еще никогда не назначал свидание рыжей девушке.

– Неужели?

– Никогда. Я заканчиваю работу в половине седьмого. Хотите, пообедаем вместе?

– У меня хороший аппетит. Вам это обойдется недешево.

– Я получил сегодня крупную взятку, – засмеялся Хейз.

– Хорошо. Только не рассчитывайте...

– Я не рассчитываю.

– Превосходно. – Нэнси скрылась в коридоре.

Они поужинали в одном из лучших ресторанов. Нэнси О’Хара оказалась приятной собеседницей, и Коттон Хейз влюбился в нее без памяти. Разумеется, завтра он разлюбит ее, но сегодня она была для него единственной женщиной во вселенной. Они ели, пили, разговаривали и смеялись. Затем они отправились в кино. Потом Хейз проводил Нэнси домой и поднялся в квартиру, чтобы выпить посошок. За первым посошком последовал другой. И они отправились в постель.

Глава 4

Счет в банке был открыт Крамером в октябре, когда он внес 21 тысячу долларов. В январе он внес еще девять тысяч, в апреле – пятнадцать. Проценты на первое апреля составили 187 долларов 50 центов. Крамер ни разу не снимал денег со счета.

А вот чековый вклад был рабочим. Деньги регулярно вносились на него и снимались. Поступали деньги обычно в начале каждого месяца, и вклады были неизменно в сумме 300, 500 и 1100 долларов. Снимались же разные суммы для оплаты покупок и других повседневных расходов. Таким образом, деньги на банковском счете сохранялись на черный день, тогда как чековый вклад позволял ему вести безбедное существование на сумму 1.900 долларов в месяц.

1 июля в банке лежало два чека, ждавшие зачисления на счет Крамера. По-видимому, они были посланы почтой в тот день, когда погиб Крамер, и попали в банк только утром в пятницу.

Один чек был на сумму 500 долларов.

Второй чек – на сумму 300 долларов.

Один был выписан женщиной по имени Люси Менкен, другой – мужчиной, Эдвардом Шлессером. Получателем обоих был Сай Крамер.

* * *

Люси Менкен не жалела сил, чтобы скрыть роскошные формы своего тела. Но это было невозможно. На ней был одет костюм мужского покроя, туфли на низком каблуке, пышные каштановые волосы закреплены пучком на затылке, и она старалась производить впечатление скромной матери семейства. И все же ее усилия были напрасны.

Стив Карелла был женат на роскошной женщине, так что формы не были чем-то новым для него. Он знал, что его жена, Тедди, обладает прекрасными формами, и, используя ее для сравнения, Карелла сразу понял, что никакой старомодный костюм и туфли армейского типа не смогут скрыть, что Люси Менкен идеально сложена.

Она сидела во дворе ее огромной усадьбы, в нескольких метрах от плавательного бассейна.

Легкий ветерок, прохладный для июля, шелестел в листве деревьев. Было видно, что Люси Менкен чувствует себя как дома среди всей этой роскоши, тогда как Карелла ощущал себя садовником, приглашенным для подрезки деревьев.

– Миссис Менкен, какие отношения были у вас с человеком по имени Сай Крамер? – спросил Карелла.

Люси Менкен поднесла ко рту высокий стакан и отпила из него.

– У меня нет знакомых с таким именем, – ответила она. Из бассейна доносился плеск воды и крики купающихся.

– Может быть, его звали Сеймур Крамер?

– Я не знаю никакого Сеймура Крамера.

– Понятно, – сказал Карелла. – Вам известно, что мистер Крамер убит?

– Откуда это может быть мне известно?

– Из газет.

– Я редко читаю газеты. Только если пишут о моей семье.

– И часто случается такое?

– Мой муж занимается политикой, – ответила миссис Менкен. – Осенью он будет баллотироваться в сенат. О нем часто пишут.

– Вы давно замужем, миссис Менкен?

– Двенадцать лет.

– И сколько лет вашим детям?

– Дэви – десять, а Грете – восемь.

– Чем вы занимались до замужества?

– Я была моделью.

– В журналах мод? “Харперс”, “Вог”?

– Да.

– Ваше девичье имя?

– Люси Митчелл.

– И вы были моделью под этим именем?

– Тогда мое имя было Люси Старр Митчелл.

– Примерно двенадцать лет тому назад?

– Да, двенадцать-тринадцать.

– И тогда вы познакомились с Саем Крамером? Миссис Менкен глазом не моргнула. – Я не знаю никакого Сая Крамера.

– Миссис Менкен, – заметил Карелла мягко, – вы послали ему чек двадцать четвертого июня на сумму в пятьсот долларов.

– Вы ошибаетесь.

– На чеке ваша подпись.

– Значит, она поддельная. Я немедленно позвоню в банк и потребую, чтобы денег по этому чеку не выплачивали.

– Но банк признал вашу подпись подлинной, миссис Менкен.

– И все равно она поддельная. Я признательна за то, что вы обратили на это внимание.

– Миссис Менкен, Сай Крамер мертв. Вам больше нечего бояться.

– Ас какой стати мне чего-то бояться? Мой муж – очень влиятельный человек.

– Я не знаю, чего вы боялись, миссис Менкен, но Крамер мертв. Вы можете быть со мной совершенно откро...

– В этом случае, чек ему тем более не нужен.

– Почему он вас шантажировал, миссис Менкен?

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– На его счет ежемесячно вносилось пятьсот долларов – помимо других взносов, разумеется. Почему вы платили Крамеру пятьсот долларов каждый месяц, миссис Менкен?

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Миссис Менкен, вы разрешите мне посмотреть корешки ваших погашенных чеков?

– Конечно нет.

– Но я могу получить ордер на обыск.

– Именно это вам и придется сделать, мистер Карелла. Даже мой муж не проверяет, сколько и на что я трачу.

– Хорошо, я вернусь с ордером, – вставая, сказал Карелла.

– Неужели вы рассчитываете что-нибудь найти, мистер Карелла?

– Пожалуй, нет, – устало заметил Карелла. – Но мы расследуем убийство. Возможно, убитый не был идеальным гражданином, но его убили. Мы все равно найдем все, что нам нужно. Вы можете спрятать свою чековую книжку и корешки чеков, но мы их найдем.

– Мистер Карелла, вы ведете себя вызывающе.

– Извините.

– Дети в бассейне без присмотра, – сказала Люси Менкен, вставая. – Вы уходите, мистер Карелла?

– Ухожу. Но я вернусь.

* * *

Чек лежал на столе между ними.

На двери кабинета было написано “Прохладительные напитки Шлессера”. Лысеющий мужчина, уже за порогом пятидесятилетия, был Эдвард Шлессер. На нем был темно-синий костюм и желтый жилет. Его синие глаза за очками в роговой оправе рассматривали чек.

– Это ваш чек, мистер Шлессер? – спросил Коттон Хейз.

Шлессер вздохнул. – Да, – ответил он.

– И вы послали его человеку по имени Сеймур Крамер?

– Да.

– Почему?

– Какое теперь это имеет значение? Он мертв.

– Поэтому я и пришел.

– Все кончилось, – сказал Шлессер. – Скажите, информация, собранная вами, является конфиденциальной? Как у священника или врача?

– Конечно. В любом случае, она не выйдет за пределы нашего участка.

– И кто узнает об этом?

– Два человека. Мой партнер, с которым я веду расследование, и мой непосредственный начальник.

Шлессер снова вздохнул.

– Хорошо, я расскажу вам. Я основал эту фирму. Она пока небольшая, но все время растет. Понимаете, у нас конкуренты. Трудно бороться с крупными компаниями. И все-таки мое дело растет. У меня деньга в банке, хороший дом в Коннектикуте. Моя фирма здесь, но живу я в Коннектикуте. Мы выпускаем прохладительные напитки. Наш оранжад особенно хорош. Вы любите апельсиновый напиток?

– Да.

– Будете уезжать, возьмите с собой ящик. Если он вам понравится, расскажите о напитке друзьям.

– Спасибо, – сказал Хейз. – Так что с Крамером?

– Не так давно у нас на разливочном заводе произошел неприятный случай. Ничего серьезного, но все-таки неприятно. Если об этом узнают... Видите ли, наша фирма небольшая. Мы только начали завоевывать рынок. Покупатели уже знают имя Шлессера. И если такое...

– Так что все-таки произошло?

– Не спрашивайте меня, каким образом, но произошел невероятный случай – в бутылку попала мышь.

– Мышь? – воскликнул Хейз, не веря своим ушам.

– Да, маленькая крохотная мышь, – кивнул Шлессер. – Полевая мышь. Разливочный завод стоит в поле. Каким-то образом мышь попала на завод и один из автоматов вместе с напитком закупорил внутри бутылки мышь. Невероятно, но бутылка прошла контроль и была отправлена на склад, откуда и попала в магазин. Насколько я помню, это была бутылка сарсапарильи.

Хейз едва удержался от улыбки, но Шлессеру было совсем не до смеха.

– Бутылка попала к одному из покупателей. И тот заявил, что выпил стакан и серьезно заболел. Он угрожал подать на нас в суд.

– Сумма иска?

– Сто двадцать пять тысяч долларов.

Хейз присвистнул. – И что решил суд?

– Вы не понимаете. Мы не могли допустить это до суда. Мы разорились бы. К счастью, еще до суда мы договорились с потерпевшим, что он примет двадцать пять тысяч и заберет обратно свой иск. В газеты ничего не попало. Это разорило бы нас. Такие вещи надолго запоминаются. Мышь в бутылке лимонада! Боже мой!

– И что было дальше? – спросил Хейз.

– Примерно через месяц мне позвонил человек и сказал, что ему все известно.

– Крамер?

– Да. Он пригрозил, что если я откажусь платить ему, он передаст в газеты один документ.

– Что за документ?

– Оригинал письма от адвоката потерпевшего, в котором детально рассказывается об инциденте с мышью.

– Как же это письмо попало к Крамеру?

– Не знаю. Я проверил документацию и, действительно, письмо исчезло. Он потребовал за письмо три тысячи долларов.

– И вы заплатили ему?

– У меня не было выхода. Я уже заплатил двадцать пять тысяч, чтобы избежать огласки. Еще три тысячи меня не разорят. Я думал, что это все. Оказывается, нет. Перед отсылкой оригинала он сделал ксерокопии и потребовал, чтобы я платил ему триста долларов в месяц. Каждый раз, когда я посылал ему чек на триста долларов, он присылает в обмен одну ксерокопию. Мне казалось, что рано или поздно у него ксерокопии иссякнут. Впрочем, теперь это не имеет значения. Он мертв.

– Может быть, у него остались друзья.

– Что вы хотите сказать?

– Партнер, родственник или кто-нибудь еще, кто будет шантажировать вас и дальше.

– В таком случае, мне придется выплачивать триста долларов в месяц. Это всего лишь три тысячи шестьсот в год. Я трачу в десятки раз больше на одну рекламу. И все пойдет прахом, как только письмо попадет в газеты. Так что если у Крамера объявится партнер, я буду платить и дальше.

– Мистер Шлессер, где вы были вечером двадцать шестого июня? – спросил Хейз.

– То есть когда был убит Крамер?

– Да.

Шлессер расхохотался.

– Это просто глупо! Вы думаете, что я убью человека за триста долларов в месяц? За вшивые триста долларов?

– Предположим, мистер Шлессер, – сказал Хейз, – что Крамер решил передать письмо в газеты независимо от того, сколько вы готовы ему платить? Предположим, что он оказался мерзавцем?

Шлессер молчал.

– Итак, где вы были вечером двадцать шестого июня, мистер Шлессер?

Глава 5

Фотографа звали Тед Бун.

Его студия находилась на шикарной Холл Авеню и он знаком с детективами 87-го участка, потому что всего месяц тому назад они вели расследование убийства его бывшей жены. Буну позвонил Берт Клинг, знавший его лучше других. Клинг просил его о помощи.

– Мне очень не хотелось тебя беспокоить, Тед. Я знаю, сколько у тебя работы. Но мы нуждаемся в помощи.

– Спрашивай. Я сделаю все, что в моих силах.

– Мы ведем сейчас одно дело. Скажи, ты ведь делаешь снимки для журналов мод?

– Да.

– Тебе приходилось иметь дело с манекенщицей по имени Люси Старр Митчелл?

– Люси Старр Митчелл. – Бун задумался. – По-моему, нет. Она от какого агентства?

– Не знаю.

– А сейчас она идет? Видишь ли, у манекенщиц бывают периоды взлетов и падений. Иногда ее фотографии становятся настолько известными, что читатели начинают говорить: “Ах, какая изящная блондинка!” вместо: “Ах, какое изящное платье!” Понимаешь? Модной становится сама модель, а не платье, которое она рекламирует.

– Понятно.

– Но это имя ничего мне не говорит. Если бы она хорошо шла, я несомненно узнал бы ее. Я снимаю почти всех лучших манекенщиц.

– Она снималась лет двенадцать-тринадцать тому назад.

– Тогда я ее не знаю. Это было еще до меня. А ты попробуй позвонить в рекламные агентства. У них есть архивы, и они тут же ответят тебе.

– Хорошая идея.

– А я тем временем расспрошу знакомых. Может, они знают. Напомни свой телефон.

– Фредерик 7-8024.

– Так что я тебе позвоню.

– Спасибо, Тед.

– О чем ты говоришь, Берт.

Берт Клинг не отходил от телефона до вечера. Он обзвонил все рекламные агентства, но так ничего и не узнал. Скорее, узнал, но это нельзя было назвать чем-то существенным. Люси Старр Менкен не была зарегистрирована ни в одном рекламном агентстве.

* * *

Мейер отнюдь не возражал, что на его долю выпало следить за Люси Менкен. Дело в том, что слежка обычно ведется сзади, а вид со спины у Люси Менкен был ничуть не хуже, чем спереди.

Второго июля Мейер сидел в синем автомобиле, стоявшем напротив дома Менкенов. В 8.05 из дома вышел мужчина, отвечающий приметам Чарльза Менкена, мужа Люси Менкен. В 9.37 Люси Менкен подошла к гаражу, села в красный “Триумф” и поехала по направлению к Пибоди. Мейер последовал за ней.

Люси Менкен вошла в парикмахерскую, а Мейер ждал ее у входа.

Люси Менкен зашла в кафе, а Мейер остался в автомобиле.

В 1.04 она вошла в магазин тканей. К четверти третьего Мейер начал подозревать ужасную правду. Он вышел из автомобиля, прошел через магазин и обнаружил второй выход. Люси Менкен, случайно или намеренно, ускользнула от него. Мейер вернулся к ее дому. Красного “Триумфа” в гараже не было. Тяжело вздохнув, Мейер расположился поудобнее и принялся ждать ее возвращения.

Люси Менкен подъехала к дому в 6.15 вечера. Мейер оставил машину, поужинал и затем позвонил лейтенанту Бернсу. Не скрывая стыда, он признался, что скромной домашней хозяйке удалось скрыться от слежки, и более пяти часов она находилась неизвестно где.

Лейтенант терпеливо выслушал грустную историю. Затем он сказал: “Ладно, не расстраивайся. Сведений об убийствах из Пибоди к нам не поступало. Скоро тебя сменит Уиллис”.

Мейер повесил трубку и вернулся к машине.

Уиллис сменил его в 9.30 вечера.

Мейер сел в машину и поехал домой. Его жена поинтересовалась, чем он так расстроен.

– Я – неудачник, – пожаловался Мейер. – Мне тридцать семь лет, и я – неудачник.

– Спи, – сказала жена.

Мейер повернулся на бок и заснул. Он даже не подозревал, что весь день за ним следили, и что он привел свой хвост прямо к дому Менкен.

* * *

Наступило утро среды, третье июля.

Прошла неделя с того дня, когда Крамер был убит выстрелом из автомобиля. За все это время полиция узнала не так уж много. Они узнали происхождение вкладов на сумму в триста и пятьсот долларов. Был еще ежемесячный вклад в тысячу сто долларов, однако выяснить, кто прислал эти деньги, им не удалось.

И самое главное, им было неизвестно, откуда взялись крупные суммы на банковском счету Сая Крамера.

Они узнали, что Крамер жил, действительно, на широкую ногу. Его костюмы были сшиты по заказу, рубашки сделаны в Италии. Квартира была обставлена дорогой мебелью, и под руководством известного дизайнера. Пил Крамер только лучшее виски. Ему принадлежало два автомобиля – кадиллак-кабриолет и джип с приводом на обе оси. Машины были куплены недавно.

Итак, Крамер не жалел денег, тратя свыше 500 долларов в неделю. Кроме того, он приобрел и обставил роскошную квартиру, обзавелся дорогим гардеробом, купил две автомашины. Все это появилось у него в сентябре, и за все было заплачено наличными. Полиция была этим немало озадачена, особенно если учесть, что банковский счет Крамера оставался нетронутым.

Вдобавок, он сумел найти красивую любовницу по имени Нэнси О’Хара.

Перед полицией встал вопрос: разве неожиданное богатство Сая Крамера не было достаточной причиной для убийства?

Мертвое тело, все еще лежащее в городском морге, красноречиво утверждало, что было.

Величественное и славное 4 июля – День Независимости – наступило.

Часть детективов 87-го участка отдыхали в день праздника. Остальным пришлось трудиться за двоих. Вместе с полицейскими в форме, они старались в поте лица, чтобы день, насколько это возможно, прошел без происшествий. Это не удалось.

Несмотря на то, что фейерверки были запрещены в городе, продавцы этого товара не отходили от прилавков. Казалось, что все горожане, от шести до шестидесяти лет, только и ждали момента, чтобы чиркнуть спичкой, поджечь фитиль и смотреть, заткнув пальцами уши, что произойдет дальше. Мальчишка на Тринадцатой улице ослеп на один глаз, когда другой бросил ему в лицо хлопушку. На Калвер Авеню двое парней запускали ракеты с крыши дома. Один из них упал и погиб, разбившись о тротуар.

Этот День Независимости оказался не таким жарким – бывало, что температура подскакивала куда выше – но очень шумным. Шум был великолепным прикрытием для тех горожан, которым хотелось пострелять из револьверов. Не имея в руках программы праздника, невозможно отличить звук взрывающейся ракеты от звука выстрела, а программ в этот день никто не продавал. Полицейские гонялись за мальчишками, пускающими ракеты, стараясь по дороге закручивать пожарные гидранты и одновременно вылавливать преступников, грабящих квартиры и магазины под прикрытием невероятного шума. Им приходилось не спускать глаз с моряков, уволенных в город в поисках экзотики, и вместо этого часто оказывающихся в морге и больницах с разбитыми черепами. Наконец, полицейские следили за молодежью, которая, с началом школьных каникул, не знала что делать со всем этим свободным временем, и развлекалась как могла.

Словом, праздновали все, кроме полицейских. И каждый из них мечтал быть пожарным.

* * *

В пожарном депо на территории 87-го участка то и дело звонили колокола тревоги и пожарники, выплевывая недоеденные бутерброды, соскальзывали по металлическим столбам, натягивали шлемы и рукавицы, и бежали к машинам. В этот день пожаров было намного больше, чем в любой другой.

И каждый из них мечтал быть полицейским.

Глава 6

Хэл Уиллис зарабатывал на жизнь тем, что служил детективом в 87-м полицейском участке.

Он получал жалованье независимо от того, ловил ли он вора, или вступал в перестрелку с бандитами, или печатал на своей машинке отчет в трех экземплярах. Он получал свое жалованье даже тогда, когда следил за женщиной, пытавшейся скрыть свои пышные формы под платьем, похожим на мешок.

Как бы то ни было, это была интересная работа. Уиллис не мог понять, каким образом домашняя хозяйка с такой грудью и бедрами сумела ускользнуть от Мейера. Да, Мейер стареет, подумал он. Пора выпускать быка на пастбище вместе с коровами. Точно, мы сделаем из него производителя. Он станет предком целого поколения полицейских. В Гроувер-парке ему воздвигнут памятник с надписью: “Мейер Мейер, производитель”.

– Боже, какие только мысли приходят в голову, – подумал Уиллис. – Наверно я болен.

Он был невысоким мужчиной, едва достигнувшим минимального роста для полицейского – сто семьдесят пять сантиметров. Среди других детективов он казался карликом. Однако его небольшой рост и не слишком широкие плечи не могли обмануть тех, кто был знаком с ним. Хэл Уиллис был мастером дзюдо. Если дать волю воображению, он смог схватить за хобот мчавшегося на него слона и – через мгновение – бросить его на спину, причем слон, скорее всего, сломает себе позвоночник. А если вернуться на землю и говорить о вещах более прозаических, Хэл Уиллис разоружал преступников, ломал руки и вообще разрушал устоявшееся представление о слабости маленьких мужчин.

Рычаг и равновесие, вот в чем секрет. Выжди, выбери удобный миг – и мир на лопатках.

Увы, Люси Менкен в этот момент не была на лопатках, хотя такая мысль приходила в голову Уиллиса. Оба его предшественника – Карелла и Мейер – предупредили Хэла, что Люси Менкен – женщина, скрывающая под неказистым платьем взрывную мощь атомной бомбы. Уиллис поверил им, и теперь все больше убеждался в их правоте. Так что он с удовольствием следил за Люси Менкен. Правда, иногда ему было трудно сосредоточиться на работе.

Люси Менкен оставила свой “Триумф” у станции железной дороги и села на поезд. Уиллис поспешно запер автомобиль и последовал за ней.

Она сошла с поезда и взяла такси. Уиллис был теперь наготове и сел в следующее такси.

Машина Люси Менкен пересекла центр города и направилась к реке Харб. Уиллис следовал за ней.

Люси Менкен вышла из такси у входа в здание на Индепенденс Авеню, в северной Айсоле. Уиллис расплатился и поспешил в вестибюль, чтобы войти вместе с ней в лифт.

Люси Менкен не пользовалась духами. Хэл заметил это, потому что стоял рядом. Он также обратил внимание на то, что нос женщины был покрыт едва заметными веснушками, и вдруг подумал, а не приехала ли она откуда-нибудь с фермы.

– Восьмой, – произнес лифтер.

Двери лифта раздвинулись и Люси Менкен вышла. Уиллис последовал за ней. Он останавливался перед каждой дверью в коридоре, как будто разыскивал чей-то офис, и время от времени поглядывал на Люси Менкен. Та, не колеблясь, прошла в конец коридора, открыла дверь и исчезла внутри. Выждав минуту, Уиллис подошел к двери и прочитал на матовом стекле надпись:

806 РИЧАРД БЛАЙЕР

агент по фоторекламе

Уиллис повернулся, подбежал к лифту и спустился вниз. Убедившись, что у здания только один выход, он подошел к телефону-автомату. Оглянувшись в сторону лифта, Уиллис быстро набрал “Фредерик 7 – 8024”.

– 87-й участок, сержант Мэрчинсон, – прозвучал голос.

– Дэйв, это Уиллис. Хейз у себя?

– Сейчас проверю.

В трубке что-то щелкнуло, и уже другой голос произнес: “87-й участок, детектив Хейз”.

– Коттон, это Хэл.

– Привет, Хэл. Ну как хвост?

– Ты бы только видел.

– Где она сейчас?

– В городе. Индепенденс Авеню, 1612. В комнате 806 у агента по фоторекламе Патрика Блайера. Продолжать слежку или зайти к нему?

– Не отставай от нее ни на шаг. Позвони, когда она выйдет, и я приеду к Блайеру.

– Ладно, Коттон. Я передам Мэрчинсону. У меня не будет время для обмена любезностями. Она носится по городу как заяц на колесах.

– Хорошо. Не отпускай ее, Хэл.

Патрик Блайер, агент по фоторекламе, был лысым мужчиной с горбатым носом. Он походил на огромного старого орла. Блайер сидел над столом в маленькой комнате, стены которой были увешаны фотографиями женщин в различной степени наготы. Металлическая табличка на столе извещала посетителей, что перед ними мистер П. Блайер – на случай если кому-нибудь придет в голову мысль, что за столом сидит мисс или миссис П. Блайер. А чтобы устранить оставшиеся сомнения, прозрачная спортивная рубашка Патрика Блайера была расстегнута на груди, густо поросшей черными волосами. Его руки были покрыты черной шерстью. От такого количества волос на любом месте кроме головы у менее крепкого человека произошло бы нервное расстройство, однако Патрику Блайеру было наплевать на это. Да, он был лысым. Ну и что?

– Ну и что вы хотите? – спросил он как только Хейз вошел в комнату.

– Разве секретарша не сказала вам?

– Она сказала, что пришел детектив. Вы из полиции или частный?

– Из полиции.

– Ко мне приходит много частных детективов. Хотят, чтобы мои клиенты сделали им фотографии для процессов о разводе. Я не занимаюсь подглядыванием в замочные скважины. Личная жизнь есть личная жизнь. Так что вам нужно?

– Ответы на вопросы.

– А у вас есть вопросы?

– Масса.

– Тогда спрашивайте. Я очень занят. Нужно бы снять контору побольше. Телефоны звонят без конца. Издатели приходят днем и ночью. Манекенщицы замучили совсем. Боже, что за крысиная гонка? Спрашивайте.

– Зачем приходила к вам Люси Менкен?

– Вы хотите сказать – Митчелл? Люси Митчелл?

– Да.

– А что она натворила?

– Ничего.

– Тогда почему я должен рассказывать о ней?

– А почему нет?

– Сначала скажите, в чем ее обвиняют.

– Блайер, я пришел сюда не для того, чтобы торговаться. Я задал вопрос. Могу повторить. Зачем она приходила, и что ей было нужно?

Блайер долго рассматривал Хейза.

– Думаете, напугали меня? – спросил он наконец.

– Да.

– А знаете, вы правы. Я действительно испугался. Откуда у вас эти белые волосы? Вы походите сейчас на божий гнев, клянусь. Я не хотел бы встретить вас в темном переулке.

– Зачем она приходила к вам?

– Ей нужны фотографии.

– Какие?

– Ее фотографии.

– И зачем ей они?

– Откуда мне знать? Для семейного альбома, может быть. Какое мне дело?

– На фотографиях снята она?

– Конечно. Кто же еще? Мэрилин Монро?

– Что за фотографии?

– Разные.

– Она на них обнаженная?

– На некоторых обнаженная. На остальных почти голая!

– Почти голая – это насколько голая?

– Очень голая. Настолько, чтобы не сказали, что она совсем голая. Между прочим, на них она кажется даже более голой – если вы меня понимаете.

– Кто снимал ее?

– Один из моих клиентов.

– Зачем?

– А как вы думаете? Для продажи в журналы для мужчин.

– Как зовут фотографа?

– Джейсон Пул. Блестящий фотограф. Даже тогда его фотографии были великолепны, а это было уже давно.

– Как давно?

– Лет двенадцать назад.

– Ну и как все это случилось?

– Тогда контора у меня была куда меньше. И без секретарши. Я сижу и ем сэндвич. Открывается дверь и входит эта куколка. Невероятная красотка. С ней я готов остаться на необитаемом острове без воды и пиши. Одна она, и я счастлив. Вот какая это была красотка.

– Это была Люси Митчелл?

– А кто еще? Прямо с фермы, вскормленная на молоке и меде. С соломой в прическе. Мистер, у меня ослабели коленки. Большие синие глаза, а какое тело! Оно поет, оно играет сонаты, оно лучше струнного оркестра. Она говорит, что хочет стать моделью. Я спрашиваю, у вас есть опыт? Нет, говорит, но я хочу, чтобы мои фотографии были в журналах. Господи, я уже представляю себе – у меня – целое состояние. Все журналы, фотографии во всех казармах, студенческих общежитиях. Я звоню Джейсону Пулу. Тот принимается за дело. Его камера щелкает не переставая. Клик-клик! Снимает всю ночь.

– А дальше?

– Он приносит чудесные фотографии невероятной девушки с таким телом, что даже железобетон тает. Я уже считаю деньги. И чем все кончилось?

– Чем?

– Тем, что на следующее утро я разорен. У меня больше нет конторы. Нет клиентов. Какая-то наглая девка подает на меня в суд утверждая, что я распространял ее фотографии – самые разные – а она несовершеннолетняя. Откуда мне это знать? У меня в руках чудесные фотографии Люси Митчелл, но я ничего не могу сделать с ними, потому что та другая бессовестная девка разорила меня.

– А фотографии Митчелл?