Рабин Гут (№5) - На крестины в Палестины

То есть такой стерильной чистоты, как в окрестностях Эльфабада, здесь не наблюдалось. Прошлогодние листья, опавшие ветки и сухая трава присутствовали. Значит, Оберон нас с родины эльфов подальше турнул. А вот кострищ и пищевых отходов на поляне не имелось. Следовательно, мы были явно не дома. А вот где именно, сказать я не мог, даже если бы сильно постарался. Кот его знает, куда нас Оберон зашвырнул. Может быть, даже в Сибирь, раз уж тут вертолетоподобные насекомые летают. А может, мы совсем в другом месте, а Гнус этот Сибирский — чистое недоразумение. Вон в Скандинавии Андрюша чертей накликать умудрился. Так я же не стал кричать, что мы в аду!

Пока я вам тут окрестности описывал, трое моих ментов устроили экстренное совещание с целью составления плана оперативных мероприятий. От участия в нем меня отстранили, поскольку все они дураки и на нормальном языке разговаривать не умеют. А Горынычу и вовсе не до совещаний было. После бегства гигантского деликатеса он до того расстроился, что уменьшился до размеров крупной жабы и теперь упорно пытался сожрать почти равного ему по объему богомола. Тот усиленно сопротивлялся, и если Ахтармерз в следующие пару минут не увеличится, то бороться им друг с другом еще не один день, прежде чем кому-нибудь это надоест. Горыныч тоже это понял и, разозлившись на богомола, принялся расти. Значит, недолго зеленому насекомому жить осталось!

— …Блин, задолбали вы меня со своей простотой! — Я отвлекся от нашего трехглавого инсектицида и прислушался к разговору ментов. — Раз не знаете, где мы находимся, так и скажите. И нечего голову мне морочить. — Понятно, это Жомов.

— А тебе, друг Ванюшечка, сразу это и сказали, — съязвил в ответ мой хозяин. — Просто до тебя всегда туго доходит. А с этим, извини, не к нам обращаться надо, а к психиатру.

— Да пошел ты к Матрешкину в напарники! — обиделся Иван.

— Твоими бы устами да мед пить, — хмыкнул Сеня и посмотрел по сторонам. — Ладно, не хрена тут стоять и балаболить. Мы можем год обсуждать, куда нас Оберон в этот раз зашвырнул. Но если не сдвинемся с места, то так этого и не узнаем. — Сеня махнул рукой в южном направлении: — Пойдем туда.

— А почему не в обратную сторону? — ехидно поинтересовался Андрюша. — Или твой длинный еврейский нос чует, откуда выгодой пахнет/

— Именно, — огрызнулся Рабинович. — А твой славянский свинский пятак даже не улавливает, где помои раздают.

Все, началось. Когда Попов с Рабиновичем особенности расовой антропологии обсуждать начинают, остальные могут спать ложиться. Потому что раньше, чем к следующему утру, они обмен колкостями точно не закончат. Я уже собрался что-нибудь для успокоения этой парочки предпринять, но не успел — Жомов вмешался. Вклинившись между двумя спорщиками, он с силой хлопнул обоих по плечам. И Сеня, и Попов едва на пятые точки не плюхнулись. А Ваня улыбнулся.

— Слушайте, мужики, а давайте Мурзику позволим направление выбирать, — внес он свое предложение. — Помните, в Англии, когда мы заблудились, его вперед пустили, и он нас к жилью вывел?

Ваня, так то Англия была, а здесь кот знает что! Я тебе не экстрасенс. Ни лечить на расстоянии по фотокарточке не могу, ни жилье за сто верст отыскивать не способен. Вон лучше керосинку крылатую в небо запустите. Может быть, он с высоты что-нибудь и разглядит!..

И чего орал, спрашивается? Никто, как обычно, меня не понял. Менты решили, что я уже пивной ларек для них отыскал, а Горыныч сделал вид, что борьбой с комаром изнурен. Пришлось мне начинать работать экскурсоводом, и назло всем врагам я уверенно пошел на восток. Почему на восток?.. А вам-то чем это направление не нравится?!

Все-таки интуиция у меня отменная. Выбрал направление наобум, а оказалось, что пошел именно туда, куда нужно было. Кстати, это не в первый раз, так что смело можете меня считать псом выдающихся способностей. Помню, однажды случай был. Я вам уже рассказывал, что на День милиции трое моих друзей постоянно устраивают Чемпионат вымогателей, обирая окрестные торговые точки. Конечно, это единичный случай, поскольку такой праздник только раз в году бывает. На все остальные торжества чемпионат не проводится, и водкой на халяву каждый затаривается, как может. Только, пожалуйста, не думайте, что мы одни такие исключительные сборщики податей. У нас в отделе все так делают. Правда, не у всех получается.

Так вот, нашим следователям надоело, что им постоянно «паленую» водку в качестве подношений приносят, и решили они разобраться в конце концов, какая сволочь на вверенной им территории такую отвратительную выпивку производит. На неделю завязали с пьянками и, напрягши свои могучие умы, отыскали подпольный разливочный цех. Тут же поставили галочку в плане, передали отчет начальству и на радостях напились той же паленой водки.

Начальство, естественно, отправило группу захвата на выявленный цех, дабы всех арестовать, кто под руки попадется, и навсегда избавить своих подчиненных от пития некачественной водки. ОМОН почему-то на такую операцию посылать никто не собирался, хотя все до единого бойцы просились добровольцами. Да и нам с Сеней поездка в подпольный цех не светила: кого там с собаками ловить? Однако мой хозяин — человек крайне настырный. Уж не знаю, какой выгоды Рабинович в этой операции пытался добиться — может, хотел водки набрать, чтобы потом со всякими слесарями и сантехниками расплачиваться, — но благодаря его усилиям нас в группу захвата все-таки зачислили.

На операции все проходило, как и положено. С криками вломились в цех, положили на пол туркменов, которые, кстати, без каких-либо документов в нашем государстве пребывали. А затем бросились в разные стороны водку считать и договариваться, кто сколько себе домой брать будет. В общей суматохе о директоре цеха все как-то позабыли, а когда наконец от водки оторвались, ловить подпольное начальство было уже поздно — удрал, гад, через черный ход.

Естественно, ничего умнее, чем нас с Рабиновичем по следу послать, придумать никто не мог. Мы с Сеней, как два дурака, бросили водку и за директором погнались, будто он нам денег должен. Мой хозяин, естественно, всю дорогу матерился, да и меня довольным назвать не решился бы никто. Все-таки одно дело нормальных преступников ловить, а тут за каким-то хозяином подпольного водочного цеха гоняться приходится. Он же даже сопротивляться не будет, когда в моих клыках окажется. Да еще, не дай бог, обделается с перепугу. Думаю, и вам бы не понравилось сидеть на каком-нибудь человеке и аромат его фекалий вдыхать.

В общем, я был зол, вынюхивал директорский след и на посторонних запахах особо не концентрировался. Поэтому не сразу обратил внимание на то, что хлоркой попахивать начало. А когда сообразил это, было уже поздно. Гад-директор, видимо, меня в цеху увидел и, убегая, посыпал свой след хлоркой. Я ее запах как с разбегу носом втянул, так вообще все ароматы чувствовать перестал. Естественно, тут мне беглеца еще сильнее наказать захотелось. А где его искать, если я след взять не могу? Вот и выбрал направление наугад.

Как позже оказалось, интуиция меня не подвела, и директора мы догнали. Я ему, конечно, всыпал по первое число, да и Рабинович церемониться с беглецом не стал. В общем, оторвались мы на всю катушку, но, когда вернулись назад, оказалось, что вся водка уже описана, и Сене вместо планируемого ящика всего две бутылки перепало. Вот с тех пор мы с Рабиновичем на всякие операции на ликеро-водочных заводах не напрашиваемся. Мой хозяин больше обманываться в ожиданиях не хочет, а Кобелев, начальник нашего отдела, думает, что Сеня пить меньше стал, и всем его в пример ставит.

Но я отвлекся. Заводы заводами, а в диком лесу, куда нас Оберон забросил, никакого производства не наблюдалось. Зато примерно через полчаса движения по пересеченной местности запахло дымом. Конечно, это мог быть и обычный лесной пожар, но я почему-то был уверен, что скоро мы выйдем к какому-нибудь жилью. Я прибавил шагу, подгоняя моих ментов, а минут через пять запах дыма и они учуяли.

— Ну, Сеня, я тебе говорил, что у тебя пес умный? А ты мне не верил, — принюхавшись, заявил Жомов.

Сеня от такого заявления оторопел, но оспаривать утверждение омоновца не стал. Пальцем у виска только покрутил и поспешил за мной следом.

Дальше мне ментов поторапливать не пришлось. Томимые голодом и жаждой, мои друзья здорово прибавили скорость и почти бегом вылетели на лесную опушку. Впрочем, как вылетели, так и застыли — прямо перед нами шел бой. То есть не мальчики баловались, а взрослые дяди дрались. Причем всем, что попадалось под руку. А запах дыма доносился не от костра или печки.

Горела деревня. Ничего определенного о том, из какого она времени или пространства, сказать не могу. Просто скопление бревенчатых домов, половина из которых уже догорала. А вот кучка людей на окраине лично мне многое сказала. По крайней мере, примерно определить, к какой эпохе они принадлежат, я мог. Впрочем, не я один.

— О, блин, смотри, Сеня, рыцари! Да еще и общественные беспорядки устраивают. — Жомов радостно ткнул моего хозяина кулаком в бок. — Сейчас я быстренько эту говядину консервированную в утиль переработаю.

Ваня был прав в одном — часть сражавшихся действительно были рыцарями. Или, скорее, ландскнехтами, поскольку воевали пешими и были одеты не в стальную броню, а в чешуйчатые кольчуги. Но не придираться же из-за такой мелочи к доблестному омоновцу?! А вот в том, что именно они «общественные беспорядки» устраивали, я не был уверен.

Десяткам двум одетых в кольчуги солдат противостояло странное воинство, примерно втрое превосходившее их по численности. Треть этого сброда носила широченные штаны, куцые куртки, разноцветные тюрбаны на головах и была вооружена всевозможными сельскохозяйственными орудиями — в основном мотыгами и вилами. У прочих противников пехотинцев прикид был примерно таким же, за исключением дополнений к гардеробу в виде шлемов и кольчуг. Да и вооружены они были кривыми саблями вместо мотыг, к которым прилагались небольшие круглые щиты. К тому же они еще зачем-то дрались с противником, сидя верхом на разномастных лошадях, столь нелюбимых Поповым. И если мне не врали мои собственные глаза, это были те самые «сранацины», за которых нас упорно в древней Англии принимали во время нашего первого путешествия.

Вы не помните, когда рыцари с сарацинами дрались? А вот я помню — во время крестовых походов. Точные даты я вам назвать не берусь, но думаю, что средними веками это время назвать уже можно без всякой натяжки. Так что с тем, куда именно нас занесло, можно сказать, разобрались. Оставалось выяснить одну мелочь: что именно мы здесь сделать должны? Не возглавлять же эти треклятые походы?!

Ну, с этим, я думаю, мы еще разберемся, а сейчас предстояло разобраться с тем, что происходило метрах в пятистах от лесной опушки, на окраине деревни. Если рассуждать здраво, то, указывая на инициаторов беспорядков, Ваня в некоторой степени был прав. Судя по тому, что примитивными сельхозорудиями были вооружены не ландскнехты (или как их там правильно называть?), а тюрбаноносные аборигены, жили в деревне именно последние. Не думаю, что они сами стали бы жечь свои дома, а значит, инициаторами драки «колхозники» не являлись. Видимо, горстка пехотинцев напала на деревню и занялась экспроприацией имущества, скрещенной с поджогами, но довершить начатое не смогла — на помощь жителям деревни примчалась регулярная сарацинская армия. Предки бен Ладена тут же вышибли вражеские войска из деревни и пытались окружить, не пуская пехотинцев к лесу. Это им почти удалось. И хотя ландскнехты упорно сопротивлялись, вряд ли они смогли бы избежать полного уничтожения, поскольку на подмогу конным сарацинам бежала еще и арабская пехота.

В общем, напавших на деревню солдат утихомирят и без нас. Вопрос не в этом. Меня куда больше волновало другое: стоит ли нам оставаться в стороне, поскольку ни сарацины, ни пехотинцы к нам отношения не имели, или все же надо вспомнить о своем милицейском долге и вмешаться, прекратив массовую драку? Впрочем, чего тут думать? Не будем же мы стоять и спокойно смотреть, как люди друг друга убивают? Сначала всех разгоним, а потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват. Мои менты, похоже, были того же мнения.

— Ваня, подожди на рыцарей кидаться, — урезонил омоновца мой хозяин. — Давай-ка сначала не дадим их перебить. А шлемы дубинками начистить мы им всегда успеем. Если они того заслужили, конечно.

— Да как скажешь, гражданин начальник, — хмыкнул Жомов. — Мне, в натуре, по фигу, кого плющить и колбасить. Давайте быстренько этот бардак прекратим да чего-нибудь выпьем. Говорю же в сотый раз, сушняк у меня!

С Ваниного благословения мы бросились разгонять дерущихся. Сеня, правда, хотел меня этого удовольствия лишить, привязав к дереву, но я ему прицепить поводок к моему ошейнику не дал, и Рабиновичу, дабы не отстать от омоновца, пришлось махнуть на меня рукой и предоставить полную свободу действий. Чем я сполна и воспользовался.

Мои менты, приказав Горынычу срочно набирать объем, быстро пересекли поле и накинулись на всадников, предоставив ландскнехтам разбираться с колхозанами. Прямо с марша мы ударили в правый фланг сарацинской конницы. То есть ударили, конечно, только менты. Мне для такого дела бог соответствующих конечностей не дал, поэтому пришлось просто кусаться. Что я и сделал, отхватив у первой попавшейся на дороге лошади солидный кусок мяса из бедра. Я хоть и хищник, но сырую пищу не люблю, поэтому изъятую филейную часть выплюнул, проверил, хорошо ли оглушен всадник, которого укушенная мной лошадь выбросила из седла, а затем бросился к следующей кобыле.

Мои менты тоже даром времени не теряли. Ваня Жомов с разбегу так звезданул дубинкой по кольчуге развернувшегося к нему сарацина, что тот, благополучно стартовав из седла, приземлился метрах в двадцати от места взлета, сбив по дороге еще трех своих соплеменников. Сеня сцепился сразу с двоими. Сначала он вышиб у обоих сарацин сабли, а затем, от души приложившись к окованным железными полосками щитам, выбил противников из седел. Андрюша поступил еще проще. Увидев приближающихся к нему врагов, Попов, вместо того чтобы броситься в драку, остановился.

— Куда прете, уроды? А ну-ка назад, или стрелять буду! — истошно заорал он.

Вот уж не знаю, чем именно криминалист стрелять собирался, поскольку единственное наше огнестрельное оружие покоилось у Жомова в кобуре, но Андрюшина угроза, оснащенная соответствующим количество децибелов, подействовала. Перепуганный и оглушенный сарацин вместе со своим конем свалился на землю, а звуковая волна, исторгнутая из могучих легких Попова, снесла на своем пути еще с десяток человек. Среди них, правда, было и несколько пехотинцев, спасти которых мы собирались, но на такую мелочь никто не обратил внимания. По крайней мере, Попов.

— Учитесь, дети! — гордо заявил он Жомову и Рабиновичу, трудившимся в поте лица. — Хрен вы одним махом столько людей повалить сможете.

— Конечно, куда нам до тебя. Так орать, как ты, даже свинья недорезанная не сможет, — буркнул в ответ Сеня, не отвлекаясь от работы. В этот момент он как раз через голову пехотинца пытался по сарацину попасть и при этом своего запакованного в железо подопечного не покалечить.

— Сеня, блин, кончай с этим крикуном болтать и делом займись! Нам нужно этих лошадников разогнать, пока пехота не подошла, — рявкнул на моего хозяина Жомов. — Да брось ты скакать, как бабуин на сковородке. Тресни этого чудика по башке. Он, когда в себя придет, тебе еще спасибо скажет!

Сеня пару секунд подумал над предложением омоновца, а затем, заранее извинившись, треснул мешавшего ему пехотинца дубинкой по шлему. Тот молча завалился в траву, уступая Рабиновичу дорогу, и Сеня наконец смог добраться до всадника. Удостоверившись, что с хозяином все в порядке, я перестал глазеть по сторонам и вновь принялся кусать лошадей.

Совместными усилиями мы минут через семь после вмешательства в драку обратили конных сарацин и пеших «колхозников» в бегство. Ландскнехты с ликующими воплями попытались было их догнать, но, хоть и не сразу, все же сообразили, что за верховыми пешком не угнаться, и вернулись назад, приготовившись отразить атаку пехоты. А та, к всеобщему разочарованию, наплевав на наши мечты о славной драке, обратилась в бегство. Спасенный нами отряд сначала раздосадовано вздохнул, потом на всякий случай троекратно прокричал «гип-гип, ура!» и только после этого наконец обратил на нас внимание.

— Спасибо за помощь, благородные господа, — проговорил один из пехотинцев, удивленно рассматривая ментов. — Не сочтите мой вопрос оскорблением, но кто вы такие и из какой земли родом, ибо впервые я вижу столь странный наряд и такое диковинное оружие в руках у могучих бойцов?..

Сеня мой в нашей команде самый языкастый, поэтому обычно никто его права вести переговоры с местным населением не оспаривает. Хотя это правило не касается тех случаев, когда Жомова кто-нибудь обидит раньше, чем поздоровается. Тогда если омоновца Рабинович с Поповым вовремя не поймают или оскорбивший Жомова наглец не успеет убежать, то устраивать переговоры и устанавливать отношения бывает просто не с кем и услуг болтуна Рабиновича нам в таком случае не требуется. Сейчас, правда, дикарь в железной чешуе разговаривал крайне вежливо, поэтому за дело взялся мой хозяин.

— С севера мы путешествуем, — проговорил он, стараясь подражать манере речи незнакомца. — Издалека к вам прибыли, долго по лесам блуждали. Не подскажете, в какое именно место мы выбрались?

— Да я и сам названия этого местечка не знаю, — пояснил разговорчивый ландскнехт, пока его товарищи с удивлением нас рассматривали. — Просто деревенька какая-то сарацинская, поблизости от Византии расположенная…

Вот, значит, куда нас занесло! Получается, что мы уже в Азии, на другом берегу Босфора. Теперь на сердце легче, поскольку, чтобы до Родины добраться, нужно всего-то Черное море переплыть. Правда, потом еще и подождать с тысчонку лет придется, но кто из нас на такие мелочи внимание обращать будет? Осталось только выяснить, в своем мы мире или опять в какой-нибудь параллельной вселенной, и с нашим местоположением все станет окончательно ясно. Впрочем, одна неясность, и причем главная, все же останется: а какого хрена мы тут вообще делаем?

— …Мы сюда заглянули за провиантом, а нас дрекольем встретили. Вот и пришлось подраться, — продолжил тем временем воин. — Еще раз благодарю за то, что вы вовремя подоспели. Иначе трудно нам пришлось бы в битве против язычников. А вы сами во Христа веруете?

— А тебе какое дело? — вмешался Жомов, совершенно не переносящий, когда к сотрудникам милиции какой-нибудь урод лезет с расспросами.

— А дело мне такое, что по велению папы римского, наместника Бога на земле, мы находимся в крестовом походе и обязаны искоренять язычников, неся в окрестные земли слово Божье огнем и мечом, — с пафосом проговорил ландскнехт, и я невольно удивился, как он до сих пор не лопнул от переполнявшей его гордости. — Если вы язычники, то мы хотя и признательны вам за оказанную помощь, но вынуждены будем с вами сразиться. Так ответьте же мне, странники, верите ли вы в Господа Иисуса и почитаете ли наместника его, папу римского?

— Угу. Сейчас все дела брошу и начну вашего папу почитать, — буркнул омоновец, прежде чем Рабинович успел пустить в ход свои дипломатические способности. — Ищи себе язычников в другом месте. А будешь наезжать, мигом по своему медному котелку получишь и целый день будешь мультики смотреть!..

— Ваня, дурная твоя башка, помолчать пять минут можешь? — сердито одернул его мой хозяин. Жомов хотел и на него обидеться, но не успел.

— Уважаемый сэр, — проговорил ландскнехт, обращаясь к Рабиновичу. — Объясните мне, что именно ваш друг, сэр Дурная Башка, сказал. Я не понял с его слов, христиане вы или нет…

Больше он сказать ничего не успел, да и понимать что-либо был не в состоянии. Кличку он, конечно, подходящую нашему бравому омоновцу придумал, но вслух ее в Ванином присутствии говорить все-таки не стоило.

Так поступить мог только последний идиот. И не надо Жомова винить в том, что после его подзатыльника — надо сказать, совершенно справедливого! — неразумный болтун ткнулся носом в траву, пару секунд полежал, а затем вскочил на ноги и, напевая «трям, ромашка…», бросился собирать цветы под удивленными взорами своих соратников. Ваня не сделал участника крестовых походов дураком. Он только слегка помог раскрыться его талантам!

— Блин, Жомов, тебя на люди можно только в наручниках выпускать, — сердито рявкнул на омоновца мой хозяин. — Какого хрена ты по делу и без дела кулаки в ход пускаешь?..

— Ни фига себе без дела, — оторопел Ваня. — Ладно еще, ты меня костеришь по-всякому, но чтобы я какому-то там лоху себя дурной башкой позволял называть?..

— Мог бы, Ванечка, разок и стерпеть, — отрезал Рабинович. — Хотя бы до тех пор, пока мы во всем разобрались бы и придумали, как отсюда сваливать!

Едва Сеня закончил фразу, как кучка кольчужных мужичков пришла в движение. До этого момента они стояли себе, никому не мешали и в немом оцепенении смотрели на чудачества своего командира. Не знаю, что за переключатель повернул в их головах голос Рабиновича, но все они как один повернулись в нашу сторону и выглядели совсем не как малолетние фанатки на концерте Филиппа Киркорова. Я, как и Сеня, не думал, что для нас было бы разумно передраться и с той (то бишь сарацинами), и с другой (соответственно крестоносцами) стороной. Однако, судя по оскаленным мордам этих вояк, расстроившихся из-за того, что их командир временно стал небоеспособным, новой стычки нам не избежать!

— Задолбали, блин, все со своей простотой, — глядя на ландскнехтов, заявил Жомов и снова отцепил от пояса дубинку. — Подходите оптом, блин. Не томите!..

Как вы думаете, кто новую схватку предотвратил?.. Правильно, Горыныч, появившийся, как всегда, очень вовремя. Честно говоря, в пылу битвы и горячке последующих событий мы совсем забыли о его существовании. Но это был бы не Ахтармерз, если бы он о себе не напомнил. Ломая подлесок, наша надувная огнеметная установка, разросшаяся до размеров бэтээра, вывалилась из леса на вспаханное поле, почему-то метрах в двухстах левее того места, где мы Горыныча оставляли. Ахтармерз выпустил из пасти три мощнейших струи пламени, проверяя функциональность своих горелок, а затем заковылял к нам.

— Извините меня, пожалуйста, за задержку. Пришлось поесть немного, а то запасы сероводорода истощились, — оправдываясь, проговорил он на бегу. — Сам взлететь тоже не могу. Ветер слабенький очень. Но ничего. Продержитесь чуть-чуть. Сейчас я вам помогу.

— Не было печали — Горыныча достали, — обреченно вздохнул Рабинович и махнул рукой. — Все, прощай дипломатия!

Он был абсолютно прав. Даже слюнявому щенку было известно, что крестоносцы с драконами не дружили. Антагонизм у них, как у меня с соседским котом. Может быть, будь здесь не просто ландскнехты, а самые настоящие рыцари, пришлось бы Горынычу нас, а нам его спасать. Но поскольку против нас стояли пехотинцы, скорее всего, представлявшие собой ополчение, а не регулярные войска, желавших добыть себе славу, сразившись с огнедышащим чудищем, среди них не оказалось.

— Говорящий дракон! — в один голос констатировали ландскнехты, посмотрев на ковылявшего по полю Ахтармерза, а затем дружно повернулись в нашу сторону.

— Колдуны! — поведали они нам о своих умозаключениях, после чего четким строем и с бравой песней помчались куда-то на восток… Финита ля комедия, как по любому поводу любила говорить одна моя знакомая болонка, работавшая в театре вахтершей. Что в переводе на нормальный язык означает: «Ни хрена вы шуток не понимаете!»

Несколько секунд Сеня горестно смотрел им вслед, а затем повернулся к Горынычу с явным намерением уменьшить у оного общее число голов. Зная вспыльчивый нрав своего хозяина, я даже немного поволновался за неуклюжего второгодника. А тот, не ведая о грозившей ему опасности, приблизился к ментам с блаженно-довольным видом.

— Ура! Мы победили, — радостно оповестил нас Ахтармерз. — Хорошо, что я успел вовремя.

— Успел вовремя?! — истошно завопил Сеня, вгоняя нашего трехглавого помощника в ступор. — Знаешь, куда ты успел? Как раз к началу раздачи пиз…

ХЛО-ОП!!!

Сеня не успел закончить фразу, пощадив психику малолетнего посланца иных миров и избавив его от необходимости прослушивания матерного соло для мента с оркестром. Прямо над нашими головами появился верный ангел-вредитель всех путешественников по параллельным мирам эльф Лориэль. К нашему удивлению, в этот раз он явился не с пустыми руками. Бешено размахивая крыльями и покраснев от натуги, Лориэль держал в руках золотой сосуд, украшенный драгоценными камнями, который к тому же был едва ли не больше его по размерам. Вот уж не думал, что наш эльф бодибилдингом занимается!..

— Вы охренели, козлы, мать вашу?! — прохрипел Лориэль. — Я вам что, уроды, носильщиком нанимался?

Не медля больше ни секунды, Лориэль сбросил чашу вниз, совершенно не думая о том, куда именно она упадет. Не знаю, наверное, я все-таки успел бы увернуться от падающего на голову драгоценного сосуда, но Жомов избавил меня от этой необходимости, в броске поймав сокровище на лету.

Если мне не изменяли глаза — а такое редко бывает, — Лориэль припер к нам не что иное, как Святой Грааль. Еще путешествуя по древней Англии, мы с боем, вместе с прочими трофеями, отбили эту реликвию у вестминстерского аббата. Вся прочая добыча пошла на слом и выковыривание драгоценных камней, а Святой Грааль запал Жомову в душу. Ваня приватизировал его и, обозвав Своей Питейной Емкостью, поставил на вечное хранение в личный шкаф со спортивными призами. Впрочем, как оказалось, не на вечное! Наглый Лориэль каким-то неведомым образом спер реликвию и притащил к нам… Похоже, ситуация начинает проясняться! Хотя Ваня так не считал.

— Не понял, — оторопело спросил омоновец. — Это что еще за хреновина? Кто тебе, урод, позволял Мою Питейную Емкость руками трогать?

— Ах, это Твоя Питейная Емкость? — ехидно поинтересовался наглый эльф. — А я-то, дурак, думал, что это Святой Грааль, и, чтобы его взять, мне разрешения ни у кого спрашивать не нужно.

— А Ленка моя как? Что, вот так вот просто взяла и тебе Мою Питейную Емкость отдала? — еще больше изумился Ваня после того, как у него прошла оторопь. — Я же, блин, ей говорил, что это кубок за первое место по стендовой стрельбе и чтобы она его берегла, как теща сведения о своем возрасте!

— Дура бешеная твоя Ленка. А теща твоя еще хуже! — рявкнул на него Лориэль и на всякий случай отлетел подальше от Жомова. Впрочем, мог бы и не волноваться. Если бы меня спросил, то знал бы, что первая фраза быстро омоновцами забывается, а со второй Ваня был абсолютно согласен.

— Ну и семейка подобралась. Психопат на психопате, мать их троллям на шашлык! — продолжал вопить маленький наглец. — Это же надо — всем на свете так не доверять, чтобы по ночам от каждого шороха просыпаться и тапками в честных эльфов швырять. Я ведь, мать вашу, просто Грааль этот дурацкий на элегантную подделку заменить хотел. Ну, задел им за полку слегка, ну, пару чашек разбил. Но нормальные люди от таких мелочей по ночам с кровати не вскакивают. Пришлось, блин, быстро маскировочный плащ натягивать и мышью прикидываться…

Услышав такое заявление, Сеня мой вдвое от хохота согнулся. Следом заржал и Попов, да и мне стало весело, едва я представил, как наш маленький дебошир смиренно встает на карачки и начинает тоненько пищать, торопясь утащить совсем не маленький Грааль в норку. В общем, смешно. Вот только до Жомова это пока не дошло, а Лориэлю было не до смеха.

— Чего ржете, как орки в кунсткамере? — истошно завопил он. — Вам смешно, а мне пришлось оригинал под шкаф быстренько прятать и под ванну бежать. Хорошо, что теща этого быка безмозглого мышей боится. А то еще неизвестно, ушел бы я оттуда живым или нет!

— Вот, блин, офигеть! А я и не знал, что у меня теща хоть чего-нибудь боится, — ошарашенный таким открытием, Ваня даже не обратил внимания на то, что эльф его «быком безмозглым» обозвал. — Теперь, как только она меня пилить начнет, я ей буду мышь показывать.

— В смысле, на коврик упадешь и пищать станешь? — наивно поинтересовался мой Сеня, чем вызвал у Попова уже не просто приступ смеха, а настоящую истерику. Впрочем, продолжалась она недолго.

— Заткнись, свинья недорезанная! — взвизгнул Лориэль.

Андрюша обиделся и собрался врезать наглому эльфу, но этот гад, как всегда, успел отскочить подальше.

— Делами тут кто-нибудь собирается заниматься или нет? А, козлы, мать вашу?

— Так как же тебе все-таки Грааль стащить удалось? — не обращая внимания на очередной приступ бешенства у эльфа, спокойно поинтересовался Рабинович.

— Как-как… А вот так! — Лориэль слегка остыл. — Под ванной отсиделся, а когда жомовская бешеная жена шваброй у меня перед носом намахалась и спать пошла, вышел да и забрал эту гнусность из-под шкафа. И вообще, хватит об этом! Слушайте все сюда…

Эльф, естественно, в своей хамской манере тут же поведал нам о цели нашего появления на этой грешной земле, ближайших перспективах духовного развития человечества и общем смысле бытия. Выражений он, как обычно, не выбирал, отчего Жомов трижды, Попов дважды и Горыныч один раз собирались утилизировать наглеца, причем каждый — своим собственным способом. Описывать их не буду. Вдруг вы эту книжку на ночь читаете, да еще и детям, упаси бог — кошмары замучают! Но, на счастье Лориэля, рядом был Сеня, и он, дабы получить максимум полезной информации, соратникам всячески мешал исполнить задуманное и озвученное. В результате чего нам все-таки удалось узнать, что именно спланировал Оберон.

Как вы знаете, путешествуем мы в иных мирах и временах не по своему желанию или чьей-то прихоти, хотя последнее и не исключается! Просто однажды, случайно оказавшись в древней Англии и ненадолго задержавшись там, мы здорово повлияли на структуру всей вселенной. Подробно рассказывать об этом не буду, поскольку уже когда-то обо всем говорил, а по сорок раз одно и то же повторять, как маразматичный старый пес, я не собираюсь. Жил у нас один такой во дворе. Как начнет о чем-нибудь говорить, так и задолбает, твердя одно и то же, пока на него не гавкнешь как следует. Просто до белого каления доводил… Впрочем, о нем потом расскажу, если вам интересно будет слушать, а пока вернемся к нашим баранам. То бишь к эльфам.