Сыщица-любительница Катарина Копейкина - Кино с клубничкой

Людмила Ситникова

Кино с клубничкой

Пролог

– Светка, иногда мне кажется, я готова тебя убить!

– Мама, что ты несeшь? Мне тридцать шесть лет, я уже достаточно взрослая и вполне могу принимать самостоятельные решения.

– Решения? Вы только послушайте, что бормочет эта идиотка! Видимо, когда раздавали мозги, ты смотрела очередную мексиканскую муть.

– И тем не менее мы уезжаем! – Светлана топнула ногой и, дабы поставить точку в неприятном разговоре, твeрдо добавила: – Нравится тебе это или нет.

Елизавета Викторовна прошлась по гостиной и, плюхнувшись в кресло, тихо прошептала:

– Это всe он… Он тебя взбаламутил, его вечные искания до добра не доведут.

– О ком ты?

– Прекрати строить из себя кретинку! Сама знаешь о ком – о твоeм муже-неудачнике.

– Вадим не неудачник, он…

– Конечно… Надурили мне голову! И как я только пошла у вас на поводу? За каким лешим согласилась продать квартиру?

Света отвернулась. Рано или поздно скандал должен был разразиться. Он разразился сегодня. Тем лучше, по крайней мере, теперь она сможет с чистой совестью отбыть в Гамбург. Гамбург… Почему-то от названия города по телу бегут мурашки. Скорей всего от страха перелeта. Ведь более чем за три десятилетия своей жизни Света Игнатова ни разу не пользовалась услугами авиалиний. Даже в Крыму и пресловутом Сочи ей не удалось побывать, где, как известно, хотя бы раз бывает каждый. В детстве на все каникулы мать сбагривала дочурку в деревню к бабке, где единственным развлечением был пьянчужка дядя Дима, показывавший фокусы. По мнению Елизаветы Викторовны, лучше подмосковного воздуха нет ничего на свете, и дочь должна сказать спасибо, что летом жила у бабушки, а не торчала в пыльном городе, глотая выхлопные газы.

В двадцать пять Светлана вышла замуж. Вадим Игнатов покорил сердце уже не очень юной красавицы своим умением с юмором выходить из любой, даже наисложнейшей ситуации. Вадиму жилось несладко с родителями супруги. Елизавета Викторовна не упускала возможности попилить зятька, поднимая тем самым настроение себе любимой. В середине 90-х умер отец Светланы, а в конце тысячелетия Елизавета Викторовна, сочетавшись браком второй раз, отбыла мотать нервы новому супругу, оставив дочь с зятем хозяйничать в просторной трeшке.

Пару лет назад Вадим сообщил жене о потрясающей возможности поселиться за городом, в коттеджном посeлке. Для этого всего-навсего нужно продать квартиру мамаши и… дело в шляпе. Как бушевала Елизавета Викторовна, вспоминать не стоит, главное, что через шесть месяцев супруги Игнатовы стали хозяевами шикарного, в их понимании, коттеджа. И вот теперь предстояло покинуть насиженное местечко и отправиться в другую страну – с чужой культурой, нравами и устоями. Вадим, архитектор по специальности, давно ждал подобного контракта, но каждый раз возникали всевозможные препоны, и наконец…

На узком семейном совете Светлана решила известить мать о переезде в последнюю очередь, но Вадим возражал. Игнатов планировал обосноваться в Гамбурге, и возвращение на родину в планы мужчины не входило.

– Светик, какой смысл тянуть? Она всe равно узнает. Скандал будет при любом раскладе, тем более что мы оформляем дом на еe имя.

Когда Елизавете Викторовне сообщили о решении деток переписать на неe загородный дом, пожилая дама настолько ошалела от радости, что… напрочь забыла завалить их ненужными вопросами.

– Какая же я дура! – сокрушалась мать сейчас, глядя на Свету. – Вы же уже тогда знали, что останетесь там навсегда.

– Мама, успокойся, все ещe вилами по воде писано, может…

– Может? А может, ты заткнешься, неблагодарная? Оставляете мать одну умирать здесь, а сами…

– Ты проживeшь минимум лет сорок, о смерти задумываться рано.

В глазах Елизаветы Викторовны блеснул огонeк, она осмотрела гостиную и молвила:

– Посмотрим, посмотрим… А скажи, во сколько приедeт Вадим?

Света бросила взгляд на часы.

– Сейчас три, думаю, через пару часов будет. Ты его дождeшься?

– Нет-нет, мне нужно идти, у меня… дела.

– В любом случае без съeмки я тебя не отпущу.

– Что?

Света юркнула в кабинет и спустя минуту вернулась, держа в руках видеокамеру.

– Я собираюсь запечатлеть на память наше российское жилище… и тебя, мама.

– Нет уж, уволь. Я не желаю позировать, словно мартышка в зоопарке. Лучше снимай своего мужа, пока он на седьмом небе от своего долбаного контракта. Не пройдeт и года, твой Вадька останется у разбитого корыта, тогда и будете смотреть запись.

– Мама!

– Я сказала, не смей включать камеру! Ненавижу фотографироваться, а снимать на видео тем более не позволю!

– Но ведь на память…

– Не беспокойся, думаю, ты не успеешь соскучиться.

– Почему ты так говоришь?

– Интуиция. Ты долго не выдержишь вдали от дома, ностальгия замучит, вернeшься… никуда не денешься. Знаешь, как говорится: каждый сверчок знай свой шесток. Или – где родился…

– Там и пригодился. Я в курсе, мама. Но позволь…

Елизавета Викторовна вскочила с кресла и, размахивая руками, побежала к двери.

– Не снимай! Не снимай меня!

– Ты уходишь?

– Вечером позвоню, – с силой хлопнув дверью, мать испарилась.

– Что ж, буря миновала… – Света включила камеру, поставила еe на полку, а сама села напротив и заговорила, поглядывая в объектив:

– А сейчас я планирую заснять каждый уголок нашего домика. Но для начала несколько слов для истории…

Минут пять Игнатова вещала о планах на будущее, затем начала шествие по гостиной. В кадр попадали кадки с цветами, камин, кресла, лестница на второй этаж.

– Дамы и господа, теперь мы перемещаемся в столовую, прошу обратить внимание…

Резкий звонок в дверь заставил бывшую хозяйку домика вздрогнуть. Зная, что мать имеет привычку по нескольку раз возвращаться, Света, недолго думая, положила «Панасоник» на пол камина, забыв нажать «стоп». Вздохнула, натянула на лицо улыбку и двинулась к дверям.

Камера продолжала снимать, теперь в кадре была входная дверь и направляющаяся к ней стройная фигурка Светы.

* * *

Вадим вышел из машины, с гордостью взирая на коттедж. Эх, какой дом! Жаль покидать такую красотищу. Если бы не радужные перспективы на будущее, он вряд ли бы согласился на переезд в Гамбург. Но, даст бог, они и в чужих краях совьют не менее уютное гнeздышко. Главное – запастись терпением и верить в лучшее. В душе что-то кольнуло. Вадим никогда не был сентиментальным, но с приближением дня отъезда воспоминания, словно сговорившись, посещали мужчину с завидной регулярностью. Порой ему казалось, что какая-то неведомая сила не хочет их отпускать, стараясь удержать в родных пенатах.

«Раньше никогда не замечал за собой особого патриотизма», – подумал он, вставляя ключ в замочную скважину входной двери.

– Светик, я пришeл! Почему не слышу шума-гама и радостных криков? Я… – Он замолчал на полуслове. Спина моментально сделалась мокрой, во рту пересохло, язык прирос к нeбу.

Светлана лежала на полу в гостиной лицом вниз. Еe белое платье было испачкано кровью, левая рука вытянута вперeд.

– Светка, что с тобой? Света…

С обезумевшими глазами Вадим бросился к жене, схватил еe за плечи, перевернул. Света смотрела на супруга стеклянным взглядом… взглядом мeртвого человека. В глазах отражался дикий ужас и в то же время растерянность. Не помня себя, Вадим метнулся к телефону. Стук собственного сердца отдавался в ушах рeвом турбин, заглушая тихие шаги сзади. Схватив трубку, Вадим почувствовал сильный удар по голове. Жуткая боль, темнота, и мужчина медленно сползает вниз. Минуту спустя он уже ничего не чувствовал… он был мeртв.

Глава 1

Катарина Копейкина относилась к той категории женщин, которых принято называть «вечными девочками». Несмотря на возраст, который стремительно приближался к славному сорокалетию (хотя нет, тридцать пять – это не сорок), в душе Катка ощущала себя максимум на двадцать. Даже те, кто прекрасно знал, какая дата рождения стоит в ее паспорте, не переставали удивляться.

– Ты, наверное, частенько наведываешься к пластическому хирургу? – с ехидной усмешкой спрашивала Регинка, стараясь отыскать на лице Копейкиной малейший недостаток.

Но недостатков не наблюдалось. Природа щедро наградила Кату яркой внешностью и не менее яркими умственными способностями. Правильный овал лица с высокими скулами и зелeными миндалевидными глазами обрамляла копна ярко-рыжих, слегка вьющихся волос. Аккуратный носик часто служил поводом для зависти подруг, прозвавших Катку за глаза рыжим идеалом.

Надо заметить, что в подростковом возрасте «рыжий идеал» был страшно зажатым, вечно комплексующим существом. Кате не нравилось в себе абсолютно всe, начиная от ненавистных прыщей и заканчивая цветом волос, которые впоследствии стали еe гордостью.

Пубертатный период миновал, а с ним канули в Лету детские страхи, неуверенность и зажатость. Именно в тот момент из гадкого утeнка начал формироваться прекрасный лебедь.

Конечно, Катарина не исключала возможности похода к специалистам, когда придeт время морщин и прочих возрастных изменений, но это случится ещe не скоро, а пока… Пока она счастлива в браке, правда, третьем по счeту, но кто считает…

Поначалу личная ее жизнь складывалась не очень, двоих предыдущих мужей Ката считала великой ошибкой прошлого столетия. С первым супругом она сидела за школьной партой, и как только прозвенел последний звонок, оповещающий о начале взрослой жизни, молодые люди отнесли заявление в загс. Ранний брак продлился ровно год. Вчерашние школьники никак не могли смириться с потерей свободы и спустя двенадцать месяцев пришли к обоюдному согласию, что без штампа в паспорте хотя бы смогут остаться друзьями.

Второй раз Ката прослушала в свою честь марш Мендельсона по большой, как она сама тогда считала, любви. Но и эта попытка не увенчалась успехом. Через три года семейной жизни муж номер два стал проводить большую часть времени с алкогольными напитками, нежели с молодой супругой. На все попытки вытянуть бедолагу из лап зелeного змия он неизменно отвечал:

– Я в полном порядке, это у тебя проблемы, детка. Кончай читать нотации и сгоняй-ка лучше за пивком, горло пересохло.

И в одно прекрасное утро Ката поняла, что с очередной закончившейся бутылкой пива закончился и еe брак.

После развода Катарина поклялась: если еe угораздит ещe раз выскочить замуж, то избранник должен быть человеком, во-первых, абсолютно равнодушным к алкоголю, а во-вторых, непременно старше супруги.

И такой человек нашeлся. Пять лет назад Ката связала себя узами Гименея с Андреем Копейкиным. В пятидесятипятилетнего бизнесмена она влюбилась, как ни банально это прозвучит, с первого взгляда.

После свадьбы Андрей выдвинул два условия: первое – жена должна бросить работу, и второе – она должна посветить себя только ему. Естественно, Катарина не возражала, профессия бухгалтера ей изрядно поднадоела, ежедневно корпеть над бумагами, сводя дебет с кредитом, казалось весьма скучным и утомительным занятием.

Касательно второго условия проблем тоже не возникло. Большую часть времени Андрей проводил вне дома, находясь в постоянных разъездах и командировках, поэтому в те редкие моменты, когда он возвращался, Ката полностью посвящала себя супругу.

В свободное же время, которого у неe теперь имелось хоть отбавляй, она любила поваляться на диване с книжкой в руках, отдавая особое предпочтение литературе детективного жанра.

Катка часто шутила:

– Сбылась мечта идиотки, сижу дома в компании книг.

Помимо беззаботной жизни, Ката давно мечтала о собственном загородном доме. Не об однокомнатной развалюхе, которая досталась ей от родителей и находилась в ста километрах от столицы, а о большом и красивом, как те шикарные постройки, что так часто мелькают на экране телевизора, когда показывают загородные жилища звeзд. Естественно, мечта так и осталась мечтой, приобрести особняк супруги были не в состоянии, но Андрей начал подыскивать вариант, который бы удовлетворил супругу и в то же время не пустил Копейкина по миру.

В начале марта Андрей с порога возвестил:

– Катка, есть! Я нашeл прекрасный дом, именно о таком ты мечтала. Просторный, недалеко от Москвы, полностью меблирован, а главное – цена на удивление низкая. Такую возможность упускать нельзя.

Три месяца спустя, когда волокита с документами осталась позади, Копейкины стали полноправными владельцами коттеджа.

Несмотря на отпавшую необходимость обставлять дом с нуля, Ката посчитала нужным обновить мебель в спальне.

И вот она подъезжает к посeлку, а следом едeт грузовик с двуспальной кроватью, шкафом и прочими предметами интерьера. Катарина сбавила скорость и подмигнула Парамаунту. Белоснежный персидский кот возлежал на переднем сиденье, лениво поглядывая на хозяйку.

– Сейчас, мой мальчик, скоро будем на месте.

Остановившись у ворот, Ката выпорхнула из «Фиата». Из кабины грузовика выпрыгнули два мужика и принялись не спеша разгружать вещи. Пока Копейкина наслаждалась видом коттеджа, мужички методично складывали мебель у забора, изредка бросая взгляды на явно взволнованную владелицу.

– Всe, хозяйка, – пробасил шофeр.

– Простите… что вы сказали?

– Я говорю – всe. Вещи выгрузили, до свидания. – Он направился к кабине.

– Постойте, постойте! – схватила его за руку Ката. – Как это все? А кто будет заносить мебель в дом?

Мужики переглянулись, тот, который был постарше, почесав затылок, с расстановкой произнeс:

– А мы откуда знаем? Ищите кого-нибудь.

– То есть как ищите? А вы? Я же вам заплатила.

– Нет.

– Как нет?

– Вы заплатили только за перевозку, а насчeт работы грузчиков мы не договаривались.

«Опять двадцать пять, ну почему я постоянно попадаю в различные передряги?» – вздохнула про себя владелица коттеджа.

– Ну подождите! Мне что, по-вашему, самой затаскивать вещи в дом?

Дядька пожал плечами, с умным видом окинул массивную кровать и резюмировал:

– Да нет, дамочка, боюсь, самой вам здесь не справиться, потребуется мужская сила.

– Как минимум двое мужиков нужно, сто пудов! – подтвердил второй.

Катарина поняла, куда клонят «вымогатели».

– Может, мы договоримся?

Пока мужик чесал подбородок, к Кате подошла дама лет сорока. Лeгкий светло-бежевый сарафан сильно контрастировал с черными как смоль волосами незнакомки. Затянувшись сигаретой, женщина хрипло поздоровалась. Катка кивнула.

– Так, значит, вы новая хозяйка дома? – поинтересовалась дама.

– Да. – Катарина отвечала безо всякого энтузиазма, мысли были заняты другим.

– Я Лина, – представилась незнакомка, – ваша соседка.

– Катарина, – буркнула Копейкина, не понимая, почему любознательная дамочка продолжает стоять рядом, а не отправляется восвояси.

– Ну так мы поехали… – напомнил о себе мужик, бросая на асфальт окурок.

– Стойте! Сколько вы хотите?

Мужики явно ждали этого вопроса. Тот, что помоложе, противно ухмыльнулся, быстро посмотрел на своего напарника и выпалил:

– Тысячу.

Вероятно, названная цифра полностью удовлетворила второго мужика, так как он в знак согласия закивал головой, подобно китайскому болванчику.

– Тысяча? Вы с ума сошли! – Катарина почувствовала, как ее лицо наливается краской.

«Ну, Андрей, ну погоди, никогда тебе этого не прощу! – пронеслось у нее в голове. – Оставить меня одну разбираться с этими мужланами. Конечно, сам, как обычно, в командировке, а я вынуждена…»

– Да, ровно тысяча. А если не согласны, так мы поедем, наше дело маленькое. А вы, дамочка, походите тут, поищите, может, кто и за меньшие деньги согласится вам ваши тяжести таскать.

Мужики заржали.

Лина моментально просекла ситуацию, поправила причeску и, изобразив на лице приторно-сладкую улыбку, обратилась к старшему мужику:

– А скажите, господа хорошие, могу я узнать, в какой фирме трудятся столь бравые ребята?

– А вам-то зачем?

– Надо.

– Ну если надо, то мы из «Быстрой молнии», занимаемся перевозками.

– Замечательно. – Лина удовлетворeнно закивала, затем обратилась к Катарине: – Вы когда делали заявку на перевозку, оговаривали детали?

– Да, я оплатила перевозку и работу грузчиков, а…

– Можете не продолжать, всe понятно. Значит, так, мальчики-зайчики, объясняю по порядку. Мой муж адвокат, и он незамедлительно обратится с жалобой в вашу фирму. Обещаю, вам двоим не поздоровится, а там, глядишь, и до суда недалеко.

– Чe… чe ты городишь! – взвился молодой парень. – Какой адвокат, какой суд? Поехали отсюда, Петрович!

Но Петрович, изменившись в лице, сплюнул и скомандовал:

– А ну, Лeнька, давай берись.

– Да ты чe?

– Я сказал, бери! И давай в темпе, в темпе… Не видишь, дамочки волнуются! – Он посмотрел на Кату. – Сей момент, мадам, мы всe сделаем как надо.

В последующие полчаса мужики таскали мебель в дом. Ката с удивлением уставилась на Лину, но соседка, не дав ей открыть рта, кивнула на горшки с цветами:

– А мы с тобой давай-ка пока цветы занесeм.

– Не надо, вы испачкаетесь, у вас сарафан новый!

– Ерунда, сарафан – дело наживное, – улыбнулась дама и, подхватив горшок с лимоном, посеменила в дом.

Копейкина последовала еe примеру.

Когда все вещи оказались на своих местах, Петрович подошeл к Копейкиной и лукаво улыбнулся.

– Ну, хозяйка, дело сделано. На пиво хоть дашь?

– Да, конечно. – Ката полезла в сумочку.

– А вам известно, что пить вредно? – Лина с издевкой посмотрела на мужчин.

– Известно, известно, – поспешил заверить Петрович, пряча в кармане сторублeвую купюру. – Ну, мы поехали. И передайте привет мужу-адвокату. – Он ухмыльнулся и был таков.

– Спасибо вам, Лина, вы меня очень выручили.

– Да чего там! Я прекрасно знаю, как надо обращаться с этими охламонами. Простых слов они не понимают.

– Я бы так не смогла, а вы…

– Слушай, ты никак воспитывалась в институте благородных девиц? Почему выкаешь, на «ты» слабо общаться? Или считаешь меня слишком старой?

– Нет, конечно.

– Вот и славно, с этого момента я Лина, ты Ката. По рукам?

– По рукам. Слушай, ты сказала, что твой муж адвокат…

Лина запрокинула голову и расхохоталась.

– Ой, не могу, слышал бы тебя сейчас Евдоким.

– Это кто?

– Муженeк мой! Евдоким художник, а про адвоката я для устрашения ляпнула. Зато видала, как на них подействовало?

– Вот как? А ты мне нравишься…

– Ты мне тоже. Думаю, мы подружимся. Кстати, ты одна будешь в этих хоромах обитать?

– Вдвоeм с супругом. Сейчас он в командировке, а я… Ой! – Катка осеклась.

– Ты чего?

– Подожди здесь!

Катарина выбежала из дома, коря себя за куриную память. Из-за инцидента с мужиками она абсолютно забыла про Парамаунта, который мужественно продолжал сидеть в душном салоне автомобиля.

Вернувшись через минуту с персом на руках, Ката возвестила:

– Познакомься с ещe одним членом нашей семьи.

– Ох ты, ну и котяра! Не кот, а тигр!

– Да, он у нас такой.

– Наверное, ест, как слон?

– Не без этого, сидеть у миски и ждать добавки – наше самое любимое занятие.

Услыхав о еде, Парамаунт громко мяукнул.

– У вас можно курить? – В руках у Лины неизвестно откуда оказалась пачка сигарет и зажигалка.

– Кури. Только вот с пепельницей проблема – у нас еe просто нет.

– Посмотри на камине, раньше она всегда там стояла.

Копейкина подошла к камину и действительно обнаружила хрустальную пепельницу.

– А я вот больше люблю собак. Это моя страсть, у меня живут три овчарки. – Лина глубоко затянулась, выпустив сизую струйку дыма. – Всe хочу завести четвeртую, да муж против, говорит – дом превратится в псарню.

Парамаунт обнюхал кресло и решил испытать его на прочность.

– Ты чего делаешь? А ну брысь, не хватало еще мебель портить! – приняла воспитывать любимца Ката.

Лина окинула взглядом гостиную.

– Как давно я здесь не была!

– Ты дружила с бывшими хозяевами?

– Не то чтобы дружила… Со Светланой мы были в приятельских отношениях.

– У них со вкусом обставлен дом.

– Да, это Светкина заслуга. Когда они два года назад уехали в Германию, дом достался еe матери. Скажу тебе откровенно, очень неприятная особа, такая высокомерная, будто графиня. Я сначала думала, она сама здесь поселится, ан нет, решила продать домишко. Видать, деньги нужны. Наверное, содрала с вас втридорога с мебелью-то?

– Да нет, цена как раз подходящая, грех жаловаться.

Лина потянулась и нехотя поднялась с дивана.

– Очень приятно находиться в твоей компании, но… пора идти, а то моя Катерина с голодухи умрeт. Такая лентяйка, жуть! Девке семнадцать лет, а сама к холодильнику не подойдет, будет ждать, когда принесут на блюдце.

– Они сейчас все такие.

– И не говори! – Лина потопала к двери.

– Заходи как-нибудь, – гостеприимно пригласила начинающая домовладелица.

– Непременно. Теперь, что называется, будем дружить домами.

Оставшись в одиночестве, Катарина опустилась на диван и потeрла ладони. Ну вот, в новом доме появился первый знакомый. Вернее, знакомая. Лина ей понравилась. Сразу заметно, женщина она весeлая, боевая, такая себя в обиду не даст. Катарина всегда завидовала дамам, умеющим за себя постоять. Сама Копейкина обладала довольно-таки скованным характером, предпочитая в момент опасности спрятаться от проблем и переждать до лучших времeн. Лина определeнно не такая, и Кате данное обстоятельство очень импонировало.

Решив ещe раз осмотреть дом, Копейкина прошествовала в кабинет, бывший одновременно библиотекой. В просторном помещении застыла у стеллажей с книгами. Чего здесь только не было! Литература на любой вкус, а главное – две нижних полки забиты детективами, половину из которых (Ката быстро пробежала по корешкам глазами) она не читала. После кабинета Ката прошла в столовую, затем в кухню. Да, придраться не к чему, дом на удивление уютный. Настоящая крепость!

На втором этаже располагались спальни, самую просторную из которых Ката выделила для себя с мужем. Хотя, что значит – выделила? Кроме неe и Андрея, в семье никого нет, и пополнения не предвидится, спи, где хочешь, хоть в коридоре.

Закончив обход, Копейкина спустилась вниз и стала соображать, куда лучше пристроить кадку с лимоном. Из сумочки послышалась трель мобильника.

– Слушаю.

– Катка, привет! Ну как там у тебя дела, вещи перевезли?

– Андрюш, ты сегодня случайно не икал?

– Нет, – удивлeнно пробасил Копейкин. – А что, был повод?

– Да, по крайней мере, раз двадцать за день. Эта перевозка вымотала мне все нервы. Сначала они разбила два горшка с драценой, потом начали уверять… Да ну, даже вспоминать неохота. Слава богу, всe позади, я в настоящий момент ношусь по дому, не в силах свыкнуться с мыслью, что это мое собственное жильe.

– Успеешь ещe набегаться. Кат, я чего, собственно, звоню… Ты не забыла про завтра?

– Нет. А что будет завтра?

– Ну приехали… Я как чувствовал, что ты забудешь. Нельзя же быть такой рассеянной.

– Ладно, ладно, сдаюсь, забыла! Только не надо подколок, просто скажи, что должно произойти завтра?

– В два часа дня приезжает моя мать и Анжела.

У Катки перед глазами взорвалась бомба.

– Ох!

– Ты чего?

– Я сейчас грохнусь в обморок!

– Не вздумай. Если ты не встретишь мать, она нас потом живьeм съест.

– Лучше сразу повеситься.

– Ката…

– Шучу, шучу! Не волнуйся, встречу нашу маму в лучшем виде.

Андрей продолжать говорить, а Копейкина впала в панику. Приезд Розалии Станиславовны совершенно вылетел у нее из головы. Бросив напоследок «не скучайте», супруг отсоединился. Катка швырнула телефон на диван.

«Не скучайте…» Да он издевается! Когда рядом Розалия Станиславовна, скучать не приходится никому. Моя свекровь и скука – два самых несовместимых понятия.

Вот почему у других свекрови как свекрови? А Катарине за какие такие грехи достался этот монстр в юбке?

Розалии Станиславовне было семьдесят восемь лет по паспорту, шестьдесят семь на лице и пятьдесят четыре на словах. Но почтенная дама запросто может дать фору многим тридцатилетним. «Титан» – вот как Андрей в шутку называет мать, и надо признать: в его шутке действительно что-то есть. Обладая поистине стальным характером, пожилая женщина любит всe держать под своим контролем. Она органически не переносит, когда кто-либо в еe присутствии начинает перетягивать внимание на себя. Как правило, Розалия Станиславовна начинает eрзать на месте, затем на неe внезапно нападает зевота. И если данные аргументы не действуют, она начинает «убивать» человека словами.

Катарине вспомнился случай двухлетней давности. Свекровь в очередной раз почтила их вниманием, и в то же время в гости к Копейкиным забежала Регина. Столярова начала рассказывать забавный случай, произошедший с ней в химчистке. Сначала Розалия слушала Регинку вполуха, потом у дамы началась зевота. Столярова, не замечая тревожных сигналов, продолжала повествование, как вдруг Розалия спросила:

– Региночка, дорогая, вы давно были у стоматолога?

– Точно не помню. А почему вы спрашиваете?

– Да так… Конечно, в конце концов это не моe дело, но у вас же отвратительный прикус. Неужели вы сами не замечаете?

Заявления хватило, чтобы рот Регины закрылся до конца вечера. Розалия быстро взяла бразды правления в свои руки (а точнее, в свой язык), и полились бесконечные истории о еe бурной юности.

Порой, бывало, свекровь выбрасывала фортели и другого рода. Примерно полгода назад Андрей пришeл с работы сам не свой. Катарина подумала, не захворал ли ее муж серьeзно, но выяснилось, что дело намного хуже.

– Боже мой, что может быть хуже?

– Мне сегодня звонила мать.

– И?

– Она собирается замуж.

– Замуж?!

– Вот-вот, и у меня было такое же лицо, когда я услышал новость.

– За кого?

– Говорит, познакомилась с ним на дне рождения подруги. Да я в общем-то не против, пусть выходит на здоровье! Но есть один момент, который меня убивает: по словам матери, счастливому жениху пятьдесят восемь лет. Ты представляешь? Пятьдесят восемь! Он всего на несколько лет старше меня.

Ката закусила губу. Вот те раз! Свекровь, похоже, разошлась не на шутку.

К счастью, свадьба не состоялась. Розалия позвонила через неделю и сообщила сыну страшное известие: она выяснила, что жених, оказывается, не их круга. «Пролетарского происхождения», – сказала она тогда.

И вот эта женщина завтра приезжает. Ката почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Слава богу, Анжела тоже приедет, Розалия хоть изредка будет переключать свое внимание на внучку. Дочери Андрея от первого брака в январе стукнуло девятнадцать. Мать Анжелы уже несколько лет живeт в Испании со вторым мужем, а девушка обитает в квартире горячо любимой бабушки.

Ката вздохнула. Что ж, задача понятна. Первым делом нужно будет с утра отправиться в магазин и до отказа затарить холодильник.

Пребывая в наихудшем расположении духа, Катарина взяла пепельницу, в которой одиноко покоился окурок, оставленный Линой, и, недолго думая, бросила его в камин.

– А это что такое?

Нагнувшись, Копейкина обнаружила лежащую на дне камина видеокамеру.

– Странно, откуда она взялась?

Повертев в руках «Панасоник», Ката извлекла из него кассету. Интересно, очень интересно… Сколько же времени она здесь пролежала? А главное, каким образом оказалась в столь неподходящем месте? В любом случае необходимо посмотреть кассету, для чего требуется отыскать свою камеру…

На новом месте поиски продлились около часа. Наконец кассета вставлена, а видеокамера подключена к телевизору. Устроившись в спальне на кровати, Ката нажала на «Play».

Вначале на экране бегала рябь, и лишь минуту спустя появилось изображение. Вот на том самом диване, на котором Ката сидела десять минут назад, полусидит молодая женщина. Приятное, добродушное лицо обрамляет копна русых волос, женщина подходит ближе, и Ката поражается небесной голубизне чуть раскосых глаз. Затем последовал резкий поворот, теперь в кадре лестница, кадки с цветами, камин, дверь в кабинет. И снова женщина. Она говорит мягким чуть прерывистым голосом, слегка улыбаясь, показывая при этом белоснежные, немного крупноватые зубы. Скорей всего это Света, про которую говорила Лина, и она решила запечатлеть дом, так сказать, на долгую, добрую память. Но почему же она оставила камеру в камине? Мистика. Ката решила при первой же возможности отвезти кассету матери Светланы.

Взгляд новой домовладелицы снова устремился в экран телевизора. Света продолжала ходить по гостиной, Катарина потеряла к зрелищу всякий интерес и хотела нажать на «стоп», но какая-то неведомая сила остановила ее руку на полпути к пульту.

Вот бывшая хозяйка, комментируя каждое свое движение, собралась пройти в столовую, но резкий звонок в дверь заставил еe вздрогнуть. Светлана подходит к камину и кладeт камеру вниз, забыв остановить.

Теперь Ката отчeтливо видела входную дверь. В нее входит мужчина, слышится голос Светланы:

– Олег?

Катарина уловила в еe вопросе удивление, Светлана явно не ждала гостя. Мужчина был высокого роста, коренастый, коротко стриженные тeмные волосы подчeркивали его лопоухость, на правой щеке «красовался» двухсантиметровый шрам. Его внешний вид Копейкиной решительно не понравился. Катарина зевнула, как вдруг…

Что это? Боже, что? Глаза отказывались верить увиденному. Мужчина достал нож и с силой воткнул его в живот Светлане. Женщина вскрикнула и попыталась ухватиться за своего убийцу, но силы покидали беднягу с каждой секундой. Одним рывком выдернув нож, мужик спокойно смотрел на жертву. Светлана упала.

Моментально покрывшись липким потом, Копейкина начала теребить в руке нательный крестик. В комнату забежал Парамаунт, от неожиданности Катка вздрогнула и заорала. А тем временем Олег на экране двинулся к лестнице, и вот он уже исчез из кадра. Ката напряглась, словно гитарная струна, к вискам прилила кровь, и казалось, сосуды приготовились лопнуть от напряжения. И снова на экране появилась рябь – кассета закончилась.

Катарина впала в оцепенение. Словно парализованная, она сидела, боясь пошевелиться. Тело сделалось тяжeлым и чужим, его начал сотрясать озноб. Сколько она просидела на кровати, сказать трудно, для Каты время остановилось в тот момент, когда убийца… Господи, как же страшно! В еe новом доме была пролита кровь, кровь ни в чeм не повинного человека!

В голове щeлкнуло, и Катарина, вскочив с кровати, бросилась вниз. Закрыв входную дверь на все имеющиеся замки, схватила телефон.

«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети. Попробуйте перезвонить позднее», – вещал механический голос.

– Чeрт! Совсем забыла, что Виктор в больнице. Как некстати!

Метнувшись в кухню, Ката достала пузырeк валокордина.

– Если я сейчас не успокоюсь, моe бедное сердце остановится. Главное не паниковать, всe хорошо… хорошо…

Но легко сказать – «успокойся», от простых слов спокойней не станет. Да и вообще, как можно успокоиться, когда буквально на твоих глазах только что произошло страшное убийство? А ведь оно произошло именно на глазах! Не в кино – в жизни!

«Боже, ведь это случилось в гостиной… В нашей гостиной!» – стучали в голове мысли.

Спустя час, приложив неимоверное усилие воли, Катарина все-таки немного пришла в себя. Забаррикадировав, на всякий пожарный, дверь спальни, она ещe раз просмотрела кассету. Потом ещe и ещe. В голове образовался кавардак, в мозгу бурным потоком возникали многочисленные вопросы. Если на кассете Светлана, то почему все утверждают, что женщина с супругом уехала за границу? Ведь еe убили! И еe, и… Да-да, скорее всего такая же участь была уготовлена и ее мужу…

Катка заметалась по спальне. Надо что-то делать, бездействовать нельзя! Но как? Пойти в милицию и предъявить там кассету? Сказать, что Светлана не в Германии, а на том свете? Но возникает вопрос, а кто, собственно, отбыл за границу? Чертовщина какая-то! Больше всего это напоминает триллер. Нет, с милицией надо подождать. Для начала нужно как можно больше выяснить о бывших хозяевах коттеджа…

«Ну так выясни, в чeм проблема?» – услышала Катка четкий вопрос своего внутреннего голоса.

Пару минут она смотрела на своe отражение в зеркале, после чего с несвойственной себе твeрдостью заявила:

– Да! И ещe сто раз – да! Я разберусь во всeм… Чего бы мне это ни стоило!

Глава 2

Вредный будильник разразился оглушительной трелью в восемь утра. Подскочив как ошпаренная, Катарина уставилась на него. «Что за чeрт, не помню, чтобы заводила часы. Скорей всего вечером, после просмотра кровавой кассеты, я действовала на автомате».

Всунув ноги в тапки, Копейкина поплелась в ванную. Голова гудела, как у заядлой пьянчужки во время похмелья, да и лицо с утра пораньше являло собой жалкое зрелище. Ночь прошла ужасно! Кошмары, главным героем которых был мужик со шрамом, следовали один за другим. Ката просыпалась от малейшего шороха, ей мерещилось, что по гостиной расхаживает маньяк-убийца. Состояние, надо заметить, не из приятных, когда у тебя трясутся все поджилки и страх накидывает петлю на шею. Мечтаешь оказаться в какой-нибудь маленькой норке, там, где тебя никто никогда не найдeт. Но в данный момент ни о каких норках не могло быть и речи. В доме… в еe новом доме, таком красивом и уютном, произошло зверское убийство. Судя по поведению окружающих, никто не догадывается, что Светлана мертва. Ведь и Лина, и мать Светы Игнатовой уверяют: семья счастливо живeт в Гамбурге. Как сказал бы Андрей, дело пахнет керосином.

Вся эта неразбериха заставляла мозг Копейкиной работать с утроенной силой. В еe жизни никогда прежде не случалось ничего более трагичного, чем случайное падение на пол любимой чашки. Можно сказать, Катка росла в тепличных условиях, полагая, что закрученные детективные истории существуют лишь в воображении писателей. Обожая до фанатизма детективный жанр, Ката могла днями напролeт проводить время за чтением романов. Частенько она представляла себя на месте прославленных сыщиков, умеющих распутывать хитроумные интриги и планы злодеев. И вот, похоже, судьба-шутница решила подарить ей такую возможность и испытать, так сказать, на прочность. Во всяком случае, Копейкина придерживалась именно такого мнения, и вряд ли кто-нибудь смог бы убедить ее в обратном. Лед тронулся, вызов брошен, а каков будет итог… покажет время.

Приняв душ, Катарина спустилась на первый этаж и прошла в кабинет. Массивный стол должен стать первым объектом тщательного исследования. Выдвигая податливые ящики, Ката во все глаза смотрела внутрь, словно ожидая увидеть нечто такое, что за рекордно короткие сроки позволит найти убийцу. К еe горькому разочарованию, внутренности стола зияли пустотой. Ни вам бумажки, ни тетрадки, ни даже клочка газеты. Пусто, как в высохшем колодце.

Далее по плану шли шкафы с книгами. Методично вытаскивая томик за томиком, Катка быстро перелистывала страницы. Через пару часов, посчитав эту затею не очень удачной, она решила попытать счастья на чердаке. Хотя… только в кино герои находят всевозможные улики у себя под носом.

Чердак… Здесь всегда покоится куча старого хлама и ненужного барахла. Не в силах расстаться с прошлым, люди стараются распихать это самое прошлое на антресолях, балконах, по кладовкам и… чердакам. Надо заметить, последние имеют существенное преимущество: на них можно хранить в пять раз больше хлама, чем на пресловутом балконе.

Миновав лестницу, Ката толкнула дверь и очутилась в просторном помещении. Не успев сделать пару шагов, начала чихать. Похоже, сюда давненько никто не наведывался, о чeм свидетельствовал толстый слой пыли на полу и обилие мерзкой паутины. Как ни странно, чердак был практически пуст, если не брать в расчeт две коробки из-под телевизоров, покоившиеся в дальнем углу. Стараясь не касаться паутины, новоиспечeнная детективщица приблизилась к коробкам и села на корточки. В первой были аккуратно сложены пожелтевшие от времени газеты и журналы. По всей видимости, мать Светланы не посчитала нужным вынести этот хлам на помойку, переложив данное задание на плечи новых хозяев. Вторая коробка была забита всевозможными безделушками, в основном – детскими игрушками. Первым делом в глаза бросились старая-престарая кукла с треснувшим лицом, сломанная машинка с дистанционным управлением, пара неваляшек, цветные карандаши и еще непонятно как затесавшийся в столь юную компанию дырокол.

После минутного колебания Катарина перевернула коробку и, как только еe содержимое оказалось на пыльном полу, опять разразилась многочисленными чихами. Среди груды барахла внимание привлекли две цветные фотографии. Поднеся фото к глазам, Ката вздрогнула: со снимков на неe смотрело улыбающееся лицо Светланы Игнатовой.

Копейкина отложила фотографии в сторону и взяла маленькую, тонкую записную книжку. Вернее, записной книжкой она называлась раньше, а сейчас от неe остался лишь переплeт и несколько листков, остальные оказались безжалостно вырваны.

На первой странице ровным, красивым почерком было написано: «Ирина Стаханова. Улица Печeрская, дом 15, кв…». На страничке с буквой «М» сделано две записи: «Мама. Улица Раевского, дом 34, корпус 2, кв…» и «Мария Перфильева. Улица Ярцевская, дом 49, кв…». На третьей странице имелись адрес и телефон некоего Павла Наездникова, а четвeртая осталась девственно чистой.

Без сомнения, раньше книжка принадлежала Светлане, поскольку ее мать, как знала Катарина, действительно жила на улице Раевского.

«Ну что ж, для начала неплохо, – подумала Катка. – Очень даже неплохо. По крайней мере, у меня есть адреса знакомых Светы, наверняка они смогут рассказать что-нибудь интересное про нее, глядишь – и удастся выйти на свет разгадки. Может, кто-нибудь из них даже знает человека по имени Олег?»

Она встала, отряхнула брюки, ещe раз окинула взглядом содержимое коробки и спустилась на первый этаж. В голове созрел план действий, первым этапом которого станет поездка к матери Игнатовой. А затем… затем надо будет идти далее по списку.

– А теперь в магазин!

Ката посмотрела на часы. Одиннадцать. Отлично, время есть, она успеет купить продукты и ровно в два будет с улыбкой на устах стоять на вокзале, встречая свекровь. При мысли о Розалии Станиславовне Копейкиной сделалось не по себе.

В супермаркете перед Каткой встал выбор: а что, собственно, покупать? Нет, продуктов здесь было предостаточно, на любой вкус и цвет, и если бы она покупала еду для себя, то уже давно стояла бы возле кассы. Но для свекрови…

Среди всех своих недостатков Розалия Станиславовна имеет один, с которым невозможно смириться. А именно – несносный… нет, жутчайший характер! Пожилая дама считает, что на свете нет человека, который бы знал жизнь так же хорошо, как она. Во время своих кратковременных визитов Розалия третирует Кату как может, после еe отъездов Копейкина неделями приходит в чувство. Выкрутасы взбалмошной старухи может стерпеть только покойник, да и то, наверное, не каждый.

Вот, скажем, касательно еды… Дорогая и горячо любимая свекровь повeрнута на здоровом образе жизни. Она, например, ни за какие коврижки не станет есть некоторые мясные продукты. По мнению Розалии Станиславовны, люди, в чей рацион входит мясо, добровольно сокращают себе жизнь. Многие сейчас могут подумать, что дамочка вегетарианка… Ничего подобного! Неприязнь распространяется только на свинину и говядину. Розалия с удовольствием поглощает мясо птицы, но только купить его в наших магазинах практически невозможно. Конечно, прилавки завалены курятиной, индюшатиной и прочими пернатыми, но у Розалии Станиславовны и на сей счeт имеется свой маленький пунктик. Она отдаeт предпочтение… рябчикам. Причем чтобы те обязательно были трeхмесячными. Еще свекровь любит полакомиться мясом фазана, но боже упаси, если это будет особь женского пола. Ни в коем случае! Только самец! Более того – его должны забить в возрасте двух с половиной лет. И точка! Вот и думай после этого, чем можно будет потчевать старуху с еe нереальными запросами. Ката всегда удивлялась: как той вообще удаeтся ходить по магазинам? По мнению Копейкиной, в первом же супермаркете Розалию должны отправить в психбольницу. А как же иначе, ну кто, интересно, в магазине может точно сказать, что фазана забили именно в два с половиной года? Абсурд!

Проходя мимо всевозможных секций, Катарина судорожно соображала, какие яства можно закинуть в корзину. Может, морскую капусту? Она очень полезна, и, вероятно, Розалия еe употребляет. Да, точно, капуста подходит.

Минут через двадцать Ката подошла к кассе, в ее корзине, помимо капусты, лежали сeмга, креветки и прочие морепродукты, которые Розалия должна будет одобрить (по крайней мере, Катарине очень хотелось на это надеяться). Если же свекровь скорчит недовольную гримасу, пиши пропало, нервотрeпка и нудное гудение обеспечены.

В коттедж Катарина приехала без двадцати час. В запасе оставалось несколько минут, и она решила позвонить матери Светланы, рассчитывая договориться о встрече.

Трубку долго не снимали, и Копейкина предположила, что женщина, возможно, на работе, как вдруг на пятнадцатом гудке послышалось раздражeнное алло.

– Добрый день. Могу я поговорить с Елизаветой Викторовной?

– Это я. Кому пришло в голову трезвонить в такую рань?

Катарина опешила. Ничего себе рань, обед не за горами!

– Извините меня, я не знала, что вы ещe спите.

– Если после пятого гудка трубку не беру, за каким лешим продолжаешь трезвонить?

– Елизавета Викторовна, это Катарина, мы купили у вас дом, и я…

– А… Катариночка, здравствуйте, деточка, я вас сразу не признала. – Голос женщины стал приветливым. – Зачем я вам понадобилась?

– Понимаете, мне необходимо с вами встретиться. Я нашла на чердаке фотографии. Скорей всего они принадлежали вашей дочери, хочу отдать.

Последовала недолгая пауза.

– Фотографии? – неуверенно проговорила Елизавета Викторовна. – Ну… тогда можете приехать ко мне.

– Как вы смотрите, если я подъеду вечерком, часиков в шесть?

– Ох, нет, в шесть меня не будет дома. А вы сможете приехать завтра в первой половине дня?

– Да, конечно.

– Вот и отлично. Тогда договорились, жду вас завтра, адрес у вас имеется.

– Да.

Ката положила трубку. То ли ей показалось, то ли Елизавета Викторовна действительно прореагировала на еe слова равнодушно. Создавалось впечатление, что женщина дала согласие на встречу помимо своей воли. А в принципе, какая разница, ведь фотографии – всего лишь повод поговорить с ней. Но всe равно, от разговора осталось неприятное ощущение. Как говорится, в душе выпал мелкий осадок.

Наспех выпив кофе, Ката порулила на вокзал, мысленно подготавливая себя к встрече с Розалией. Как и следовало ожидать, еe надежды приехать вовремя не оправдались. На дороге произошла авария, и Ката, проклиная всe на свете, была вынуждена довольно долго стоять в многокилометровой пробке. Добравшись наконец до вокзала и уже представляя лицо разгневанной свекрови, Копейкина метнулась к табло. Поезд, доставивший Розалию в столицу, прибыл на шестой путь.

Ещe издали Катка увидела Анжелу. Девушка стояла около многочисленных сумок и, нервно затягиваясь сигареткой, озиралась по сторонам. Рядом… О господи! Катарина даже остановилась. Глаза отказывались верить увиденному. Спиной к ней стояла свекровь. Но что случилось с женщиной за последний год? Всегда подтянутая, в отличной форме, державшаяся прямо, Розалия превратилась в худую сгорбленную старушенцию. Да и заношенное платьице как-то не вязалось с образом вечно бушующей дамы. Комок застрял в горле, Катарина с грустью констатировала: всe-таки время безжалостно, и как бы человек ни пытался бодриться, а годы берут своe. Немудрено, что старушку сгорбило и она так исхудала, как-никак, а через пару лет ей стукнет восемьдесят, возраст довольно-таки почтенный, даже для Розалии Станиславовны.

Испытывая неописуемую жалость к родственнице, Катарина попыталась улыбнуться и ускорила шаг. Анжела бросила окурок и замахала руками. Расстояние сокращалось, и когда до приезжих осталось не более пятнадцати метров, Катарина услышала позади знакомый зычный голос:

– Ката!

От неожиданности Копейкина вздрогнула. Что это было? Вариантов не так много: либо слишком низко пролетел бомбардировщик, либо началось землетрясение, либо… это орала Розалия Станиславовна. Ката резко обернулась и увидела: к ней быстрой походкой идет Розалия. Пребывая в шоке, Катарина перевела взгляд на стоящую рядом с Анжелкой женщину. Выходит, это не Розалия стоит, сгорбившаяся и жалкая, а какая-то незнакомка?

Свекровь пребывала в отличной форме и, как всегда, выглядела на все сто… естественно, процентов. На матери Андрея красовался модный брючный костюм цвета кофе с молоком, а на ногах неизменные шпильки, делавшие и без того не низенькую женщину на десять сантиметров выше. Копна тeмно-каштановых волос, приобретeнная в постижерной мастерской, обрамляла слегка полноватое лицо, на которое был мастерски наложен макияж, скрывавший мелкие морщинки.

Вообще-то Катарина всегда сравнивала свекровь с фрекен Бок из известного мультфильма. Если не брать во внимание черты лица, сходство стопроцентное. Рост, вес, а главное – характер. Хотя… Здесь стоит призадуматься, кто из двух особ более несносен – небезызвестная домомучительница или намакияженная родственница?

Поравнявшись с невесткой, Розалия капризно пробасила:

– Катарина, что ты о себе возомнила, почему заставляешь ждать?

– Извините, я попала в пробку… там авария…

– Это всe отговорки! – махнула рукой свекровь. – Лучше скажи правду – проспала?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.