Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Высокий блондин без ботинок

ModernLib.Net / Иронические детективы / Луганцева Татьяна / Высокий блондин без ботинок - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Луганцева Татьяна
Жанр: Иронические детективы

 

 


Другую Марко очень хорошо запомнил, она метала в него яйцами. Высокая, худая, с растрепанным хвостом светло-пепельных волос и упрямо сжатыми губами, Камилла, а это была именно она, посмотрела на присутствующих в тесном кабинете людей и встретилась глазами с пронзительным взглядом черных глаз. Мила не могла не отметить мужчину, раскованно сидящего на стуле с гордо поднятой головой, с самым красивым лицом, что она встречала в жизни, и густыми темными волосами. На правом виске его красовалась медицинская повязка, а щека и ворот белоснежной водолазки были измазаны засохшей кровью. Ботинки его сверкали чистотой, а вот дорогая одежда была вся в грязи и разбитых яйцах.

Камилла закрыла глаза, не желая это видеть.

– Да, это они. Я отчетливо запомнила этих стерв! – закричала Виктория. – Что этим отродьям было надо от нас? Ограбить?

– Это мы сейчас и выясним, – проговорил следователь, делая предупреждение спутнице Марка: – Не выражайтесь в моем кабинете и не оскорбляйте, еще не было суда, и они пока не преступницы.

– Как бы не так! Они чуть не проломили мне голову! Марк спас меня!

– Ваши имена, отчества и фамилии, год рождения и род занятий, – перевел взгляд на женщин Григорий Степанович, не замечая, что пиджак у него застегнут косо, не на ту пуговицу.

– Надежда Петровна Ситцева. Тысяча девятьсот… нет, нельзя у женщин такие вещи спрашивать в присутствии незнакомых мужчин! – воскликнула Надежда.

– Вы еще будете кривляться, гражданка Ситцева? – рявкнул следователь. – Это с вашими-то двумя привлечениями к административной ответственности за участие в несанкционированных митингах? Сейчас дело пахнет, вернее, тянет на уголовное. Так что я бы на вашем месте не юлил и не выпендривался, а четко отвечал на вопросы.

Надежда вздернула нос.

– Тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения. Зачем спрашиваете, раз у вас все есть в компьютере? Издеваетесь?

– Как же вы дошли до жизни такой, гражданка Ситцева? Нападение на гражданина другой страны, нанесение ему побоев, несанкционированный митинг… унижение человеческого достоинства… – перечислял Григорий Степанович.

– А это еще что?

– А закидывание людей тухлыми яйцами, думаете, не унижение?

– Они не были тухлыми, – вдруг подала голос Камилла и сама не узнала своего голоса.

Лучше бы она этого не говорила, следователь удивленно перевел на нее взгляд.

– Что вы сказали? Это еще что за актриса комедийного жанра?

– Это моя подруга, – фыркнула Надя.

– Поподробнее расскажите о себе, гражданочка.

– Камилла Константиновна Краснова. Тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения. Проживаю в Москве по адресу… да у вас записано. Работаю врачом-ветеринаром, – отчеканила Камилла.

– Ого! Прямо говорите как по писаному. Привлекались?

– Куда? – не поняла она.

– Под следствие.

– Никак нет, – ответила она, опуская голову и почти физически мучаясь от прожигающего взгляда потерпевшего мужчины.

– Почему вы обе пьяные? Это усугубляет дело… – почесал затылок Григорий Степанович, у которого прическа давно требовала визита к парикмахеру.

– У нас на то были личные причины, – неохотно ответила Мила.

– Сейчас нет ничего личного, я должен полностью знать мотивы преступления.

– Мы выпили вина еще дома у Милки, – пояснила Надежда, – ее бросил, вернее, она решила порвать со своим любовником. А это душевные страдания и боль, поэтому и выпили. Да, а что вы хотите? Я, Мила, ее мама и жена Милкиного любовника, – понесла Надежда.

Камилла толкнула ее локтем, а брови следователя поползли кверху.

– Интересная компания… просто вертеп какой-то. Значит, в притоне распивались спиртные напитки, и после этого вас потянуло на подвиги?

– Да что с ними разговаривать?! Преступницы! – завизжала Вика.

– Успокойся, – подал голос Марко, и Камилла впервые услышала его мягкий баритон с легким акцентом. По телу пробежала неприятная дрожь.

– Нет, после этого мы поехали к одной моей подруге и выпили там еще.

– Тоже с горя?

– А как же! – щеки у Нади раскраснелись. – Моя подруга – золотая женщина, и ей очень не везет в личной жизни.

– Надя, прекрати… – зашипела Камилла, сгорая от стыда. Она еще до конца не осознала всю серьезность положения и чувствовала себя, словно провинившаяся школьница перед директором школы.

– Вот мы и поехали в брачное агентство, чтобы отдать Камиллу замуж за иностранца.

– Что?! – воскликнула Вика. – Да тюрьма по ней плачет, а не иностранец. Кому она нужна?!

Мила покраснела и вспотела. Она хотела поднять руку, чтобы отереть лоб, но рука, скованная с рукой Нади, не поднялась. Мила почувствовала дурноту: сказывались нервное напряжение и выпитое вино с «Мартини».

– Наша Мила лучше всех! Она выйдет замуж за итальянца! – заступилась за подругу Надежда.

– Почему именно за итальянца? – удивился следователь.

– А ей они нравятся!

– Далеко ходить не надо, вот перед вами гражданин Италии Марко Тозини, – хохотнул следователь. – Шучу я. Что же вы набросились на итальянца-то, раз они вам нравятся.

– А на нем не было написано, что он итальянец, – хмуро буркнула Надежда, исподлобья разглядывая Марко, пихая Милу в бок и шепча: – Красавец-то какой… Во мы добычу-то отметили…

– Хорошо вы его отметили, транспарантом по голове, – согласился Григорий Степанович, услышав последние слова.

– Мы не хотели, – едва разлепила бледные губы Мила.

– Ага, это вышло случайно! – кивнул следователь. – Странный у вас подход к отлову потенциальных женихов. Вам еще повезло, что господин Тозини ходит без охраны в нашей стране. А то бы вас стерли в порошок.

– После брачного агентства мне позвонила еще одна моя подруга, – продолжила Надежда, – и сказала, что они организуют небольшой пикет у дорогого ресторана.

– И вы, конечно же, помчались?! Это с вашими-то уже двумя приводами в милицию и штрафами?! – возмутился Григорий Степанович, хмуро смотря на задержанных своими темными глазами.

– Была затронута очень печальная тема, мимо которой я не могла пройти, – вздохнула Надежда и вдруг заплакала. – Я вообще об этом спокойно говорить не могу. Я бы из меню всех ресторанов исключила фуа-гра.

– Что это? – спросил следователь.

– Паштет из гусиной печени, – подал голос Марк.

– Вот-вот! Буржуи, едите этот деликатес! Деньги готовы за него большие отдавать! А знаете, в каких нечеловеческих условиях эта печень выращивается? – в момент просохли слезы на щеках Нади, с ненавистью посмотревшей на Марко.

– Поаккуратней, Ситцева, с оскорблениями. Марко Тозини, между прочим, владелец этого ресторана, – пояснил Григорий Степанович, отгоняя назойливую муху.

– Ах, вот как?! Очень хорошо, что ему досталось! – взвилась Надя.

– Так вы не раскаиваетесь? – уточнил следователь.

– Нисколько!

– Нахалки, – махнула Вика рукой, сверкнув брильянтовым кольцом.

– Бедных гусей подвешивают в металлические приспособления, напоминающие средневековые аппараты для пыток, вставляют в их длинные шейки зонды и кормят вредной для их здоровья пищей, чтобы с каждого гуся получить как можно больше печени, чтобы вы сожрали ее! – брызгала слюной Надя. В такие минуты ее было не остановить, она превращалась в фанатичку. – За что страдают бедные птицы? Не могут ходить, есть как положено! Живут свою короткую жизнь в кольце, с зондом и с болью в печени! Насильно кормят, потом убивают. Что они видят?! Думаете, что им не больно? А откуда вы знаете?! Были в шкуре, то есть в перьях, гуся?! Так вот, эти фермы, где происходит такое издевательство, строго засекречены, иначе защитники природы камня на камне от них не оставили бы. А рестораны, покупая эту печень, стимулируют своим спросом пытки для птиц. Вот мы и решили провести акцию! – выпалила Надежда.

Следователь с округлившимися глазами налил себе воды.

– Хорошо, что я никогда не пробовал это фи, фу… как это?

– Фуа-гра! – выкрикнула Надя, прожигая глазами Марко, словно изобличая кого-то.

– Это правда? – спросил следователь у бледного Марко.

– К сожалению, я не настолько тонко посвящен в процесс кулинарного искусства, поэтому не знаю… – ответил он несколько растерянно.

– Правда-матка глаза колет? – продолжала бесноваться Надя.

– Я никогда не буду это есть, – тоже утвердилась в своей мысли Мила.

– А я буду! – с вызовом в голосе произнесла Вика. – Очень вкусный паштет, и мне все равно, что там происходит с глупыми гусями!

– Стерва!! – закричала Надя и попыталась кинуться на Вику. Мила остановила ее:

– Тише! Тише! Не связывайся…

– Всем успокоиться! – рявкнул следователь. – Митинг же не был санкционирован?!

– А кто бы разрешил? – вопросом на вопрос ответила Надя. – Конечно, нет! Мы подъехали к моим друзьям и присоединились к ним.

– Сколько вас было? Поймано только десять человек с вами, – спросил Григорий Степанович.

– Откуда я знаю? – пожала плечами Надя.

– Адреса и фамилии других участников? У вас же так много знакомых.

– Я не знаю.

– Вы, Ситцева, темните.

– Я не знаю.

– Понятно, – вздохнул следователь, – вот только зачем наносить физический вред человеку?

Надя стушевалась.

– Мы хотели забросать посетителей только яйцами.

– Ага, я уже слышал, даже и не тухлыми, а свежими.

– Мы купили их в супермаркете напротив, – пояснила Мила.

– А откуда у вас в руках оказался транспарант?

– Не знаю… кто-то дал…

– Кто из вас стукнул Марко Тозини по голове? С этого момента поподробнее, вам светит от двух до пяти лет, – напустил на себя очень строгий вид следователь.

– Товарищ следователь, отпустите мою подругу домой! – снова залепетала Надежда. На раскрасневшемся потном лице четче выступили веснушки. – Вы же видите, что она первый раз участвовала во всем этом, отпустите ее, пожалуйста, она больше не будет! Это я виновата, что притащила ее с собой. Мила за всю жизнь зла никому не сделала, а уж скольким животным она помогла безвозмездно. Отпустите ее, она даже в нашей партии не состоит.

– А вы не выгораживаете свою подружку, которая хочет выйти замуж за итальянца и чуть не пришибла одного из них? – спросил Григорий Степанович.

– Я одна во всем виновата! – заверила его Надежда.

– Я задал вопрос…

– Я! – Неожиданно громко и уверенно произнесла Мила. – Это я стукнула этого господина по голове, это я во всем виновата! Не знаю, что на меня нашло, наверное, неудачи в личной жизни плюс алкоголь, вот и получилось так… Я готова отвечать.

– И ответишь! – вскричала Вика. – Замуж она хочет! Посмотри на себя, неудачница! Врач-ветеринар! Бандитка! Будешь пять лет точно без итальянца!

Мила смотрела на эту молодую холеную женщину, и ей почему-то было ее жаль. Уж как она старалась, из кожи вон лезла, чтобы понравиться этому Марко, а он походил на каменное изваяние.

– Что ты говоришь?! Не смей! – затрясла ее руку Надежда. – Не слушайте ее, товарищ следователь, – это я.

– Это наговор! Замолчи!! Я сказала, что это сделала я, и точка!

– Так, все ясно! Виктория Алексеевна и господин Тозини, кто нанес вам удар? – обратился к потерпевшим Григорий Степанович, которому тоже не нравилось, если честно, все это дело, но он находился на работе и пострадал иностранный гражданин.

«Он же видел, что его стукнула Надя, – похолодела Мила и встретилась взглядом с темными, ничего не выражающими глазами итальянца, – ну дорогой, ну миленький, скажи, что это я, прошу, умоляю тебя», – молила Мила, и вся напряженная работа мысли отразилась у нее на лице.

– Я не видела, кто именно, Марк закрыл меня своим телом, но что кто-то из них двоих, это точно, – сказала Вика, – они вдвоем были рядом с нами, другие бы не успели подбежать. Я очень хорошо запомнила эту худую дылду и эту рыжую коротышку. Может быть, они сделали это вдвоем? – предположила Виктория, настолько ей хотелось засадить обеих женщин.

– Стукнула вот эта высокая девушка, – медленно сказал Марко, не отводя от Милы взгляда.

«Спасибо», – мысленно поблагодарила его Мила и вздохнула полной грудью, явственно чувствуя тошноту.

– Да он врет! Это я! – закричала Надя, ничего не понимая.

– Разговорчики! – прикрикнул следователь. – Спасибо вам, господин Тозини, за показания. Так я и знал, Ситцева, что вы выгораживаете свою подругу. Да она фанатична еще больше вашего. Надо бы психиатрическую экспертизу провести! Лечит кошек бесплатно, пьет вино с женой своего любовника, хочет замуж почему-то именно за итальянца и тут же из-за гусей готова убить, как ни парадоксально, но именно итальянца. Я сегодня с ума сойду! У вас, гражданка, есть адвокат?

– Нет.

– Значит, будет государственный, – вздохнул Григорий Степанович.

– Я не буду подавать заявление, – вдруг произнес Марко.

– Как? – на него уставились четыре пары удивленных глаз.

– Не буду, я их прощаю, и все улажено.

– У вас пробита голова! – напомнил ему следователь.

– Ерунда! Всего лишь какая-то фанера, она не могла нанести серьезный вред здоровью. Думаю, что девушки не хотели нас бить ею, просто сильный порыв ветра выхватил этот плакат из их рук и опустил мне на голову.

– Что ты говоришь? – недоуменно уставилась на него Виктория. – Да они стукнули тебя! Ты потерял сознание от удара.

– Господин Тозини, вы подумайте хорошо, – постучал карандашом по столу следователь, – она может быть опасна. Вдруг она огреет плакатом потяжелее еще кого-нибудь?

– Вот пусть другой и решает ее судьбу, я заявлять не буду, – пожал Марко плечами.

– А я буду! – сказала Виктория. – Моей жизни была угроза? Была! Вот и примите от меня заявление. Кроме того, испорчен мой костюм за тысячу долларов и блузка за пятьсот евро. Я требую компенсацию!

Мила открыла рот – у нее отродясь не было таких денег.

– А вы, господин Тозини, будете подавать иск на возмещение ущерба в одежде? Костюмчик-то дорогой.

– Я в состоянии купить себе одежду, – улыбнулся Марко.

Мила невольно отметила, что его лицо при этом озарилось, словно лучами солнца.

– Ну хорошо… Если уголовного дела заводить не придется, а имущественный вред вы будете взыскивать с этих гражданок через гражданский иск, тогда я не смею вас больше задерживать… – растерялся следователь и приказал своему помощнику снять с задержанных наручники.

– Полный произвол! – прокомментировала Вика и села строчить заявление.

– Я вас вызову, а сейчас можете быть свободны, – сказал Григорий Степанович подругам, еще раз проверив, что у него есть все их данные и контактные телефоны.

Мила выскочила вслед за подругой, так и не найдя в себе сил напоследок посмотреть на Марка, понимая, что где-то в душе она этого очень хотела.

– Зачем ты брала на себя вину? – зашипела Надя. – Ведь это я огрела их плакатом.

– Зачем… Зачем… А ты тоже хороша! Действительно, гуси – гусями, а людей-то калечить не надо!

– Да фанера легкая, я думала, испугаю их, а тут этот тип сам нарвался со своей дурой, – пояснила Надя.

– Завязывай ты со своими «зелеными», добром это не кончится, – строго сказала ей Мила, поглаживая область желудка.

– Ты что? Перепила?

– Может быть…

Они отдали выписанные следователем пропуска и вышли на улицу.

– Вот она – свобода! – прокричала Надя. – А мужик-то этот молодец!

– Что?

– Ну, что-что. Не стал заяву катать, джентльмен, вернее, синьор. Слышь, Милка, видела, какой красавец? Не зря я тебя на итальянца агитировала, вот бы и тебе такого! Прямо судьба, сегодня решили выдать тебя замуж и сразу же пометили одного.

– Ага, и он, закиданный яйцами и огретый тобою фанерой по голове, сразу же влюбился в меня! – съязвила Камилла. – Я исподтишка наблюдала за ним и могу поклясться, что этот Марко еле сдерживался, чтобы не рассмеяться над нами. Две воительницы в мятой одежде с яйцами в карманах. Жуть! А эта Виктория, как она нас унижала? Не всем же дается такая внешность, как у нее… – задумчиво сказала Камилла.

– Ты это брось! Ты у нас не хуже! У тебя тоже фигура модели!

– Эх, Надя! Худая корова еще не горная лань.

– Извините, синьориты, могу я поговорить с вами, – раздался рядом голос с легким акцентом, – а то вы опять о каких-то животных…

Надя с Милой вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял все тот же итальянец. Мила растерялась, а Надя быстро ретировалась со словами:

– Что, вышли перекурить, пока ваша дама заяву строчит? Пусть особо не старается, у нас таких денег нету, вернее, у нас вообще денег нет. Ладно, Милка, ты тут потолкуй с иностранным товарищем, расскажи ему, где у нас тут Красная площадь, гостиница «Космос» и Выставка достижений народного хозяйства, а я пойду машину поймаю, домой ехать. Долго, наверное, ловить буду, какой дурак повезет за сто рублей, оставшихся у меня в сумке? – посмотрела она на Марко и удалилась.

– Она всегда такая? – спросил он.

– Всегда, – улыбнулась Камилла, ощущая запах его туалетной воды. – Зачем вышли за нами? Передумали? Будете заявлять?

– Боитесь? – изучал ее своими пронизывающими глазами Марко.

– Мне неудобно перед вами, мы виноваты, простите, если сможете. Это было глупо…

– Я не думаю, что вы должны извиняться. И вы, и я знаем, что стукнули меня транспарантом не вы, а ваша подруга. Я не был пьян и был в своем уме, – сказал Марко, – зачем вы настаивали на том, что это сделали вы?

– Вам это интересно? – Мила была просто не в состоянии смотреть Марко в лицо и поэтому перевела взгляд куда-то в область груди, на засохшее пятнышко крови на белоснежной водолазке, выгодно оттеняющей его слегка смуглую кожу.

– Если честно, то очень.

– Вы действительно гражданин Италии? – зачем-то спросила она.

– Да.

– А в Москве вы давно?

– Лет пять наездами.

– Вы прекрасно говорите по-русски, – она вздохнула.

– Спасибо. Я влюблен в ваш язык и вашу литературу.

– Есть во что. – Внезапно Камилла испытала гордость за русских великих поэтов и писателей, за их произведения, которые из-под палки заставляли читать по школьной программе. – Следователь ясно сказал, что тому, кто вас ударил, грозит от двух до пяти лет.

– Я слышал. И вы готовы были сидеть такой срок за подругу? – удивился он.

– Не считайте это загадкой русской души… Я готова была сидеть не за Надю, а за ее трехлетнюю дочь Настю… Отец у нее алкоголик, а мама будет в тюрьме… Кому нужна будет малышка? А я одинока, детей у меня нет, следовательно, важнее, чтобы Надежда осталась на свободе, – ответила Мила и вдруг почувствовала дикий прилив тошноты. Наверное, она еще больше разнервничалась при разговоре с Марко… Камилла перегнулась через ограду, и ее вырвало, подавить этот позыв она никак не могла.

Марко растерялся, по всей видимости, женщину при разговоре с ним рвало первый раз, и итальянец лихорадочно соображал, чем он вызвал у девушки такой эффект.

– Вам плохо? – участливо спросил Марк.

– Нет… ничего… извините… Уже хорошо. – Мила выпрямилась и вытерлась чистым носовым платком, который он ей протянул.

– Точно ничего? – уточнил Марк.

– Ерунда… перепила… – бодрясь, ответила Мила. – Знаете, недавно мне одна женщина сказала, что если я встречу мужчину своей мечты, то почувствую боль в животе и сладкую негу… Надеюсь, что это не то, – коряво сказала она, пытаясь обратить все в шутку и думая, что еще хорошо, что не описалась в его присутствии.

– Кстати, о приметах… – подхватил ее мысль Марко, – сегодня я попросил, чтобы Господь дал мне какой-нибудь знак, ну что-нибудь такое, чего еще со мной не было, чтобы я принял важное для себя решение. Я встречался с этой женщиной Викторией в ресторане, думая, жениться на ней или нет… И тут вы со своими яйцами и транспарантами… Вы подали мне знак.

– Я ничего не подавала, – испугалась Мила, – я просто в каком-то общем ажиотаже забрасывала вас яйцами! Простите… Могу почистить костюм.

– И все-таки это знак! Почему это нелепое происшествие произошло именно тогда, когда я о нем подумал?

– И что значит этот знак? – поинтересовалась Мила, которая почувствовала себя значительно лучше после того, как ее вырвало.

– Значит, Вика тот человек, что мне нужен, на ней и остановлюсь. Я женюсь на ней, спасибо вам!

– За что?

– Вы осчастливили мою маму.

«Да этот парень не в себе, правы люди, говоря о том, что свободные мужчины за тридцать содержат в себе какой-нибудь дефект».

– Послушайте, это, конечно, не мое дело, но, если бы я знала, что забрасывание яйцами вы воспримете как знак жениться на этой мегере, я бы забросала вас тухлыми яйцами, – сказала она.

– Вика заберет свое заявление, – улыбнулся Марко, – можете не беспокоиться, я позабочусь об этом. Я не женюсь на ней, пока она не смирится с потерей своего дорогого костюма, а еще лучше куплю ей таких костюмов штук десять…

– Что вы, я не стою таких жертв, – ответила Камилла.

Тут к ним приблизилась решительным шагом Надежда.

– Он не обижает тебя, Мила?

– Что ты! Он наш друг! – заверила ее Камилла.

– Идем, я поймала машину, – потянула ее за руку Надежда.

– До свиданья, – попрощался Марко и, развернувшись, пошел обратно в отделение.

– Счастья в личной жизни! – крикнула ему вслед Мила.

– Что это ты ему желаешь счастья? О чем вы говорили? – встрепенулась Надя.

– Ни о чем серьезном… у него скоро свадьба, – вяло ответила Камилла, залезая в старенькую «Вольво», – угадай с первого раза, на ком он женится?

– Неужели на этой змее с крашеными волосами?! Вот черт! Почему таким стервам всегда везет?

– Потому что она молода, красива и бывает там, где такие мужчины и обитают. Их дороги пересекаются, понимаешь? Я теперь понимаю, о чем нам говорила твоя подруга Пелагея.

– Что это ты какая-то грустная? Он понравился тебе?

– Мой ответ ничего не решает…

– Вот черт! Значит, понравился! Ну, у тебя губа не дура! Не думай, ты тоже могла бы ему понравиться, если бы вы встречались каждый день… Плохо, что ты не можешь мозолить ему глаза постоянно, а то итальяшка точно был бы наш! Я видела, какими глазами он напоследок посмотрел на тебя!

– Еще бы! Сначала я закидала его яйцами, потом меня вырвало при разговоре с ним. Такое забудешь… – протянула Мила, с тоской смотря в окно.

– Что ты сделала? – не поняла Надежда.

– Меня вырвало, и Марк дал мне свой платочек, вот видишь! – помахала она носовым платком перед лицом Надежды. – Он останется на память.

– Ну ты даешь! – с уважением протянула Надежда. – Встретила мужчину своей мечты, и тебя рвет! Класс! Хуже не придумаешь!

– Вот именно, – буркнула Камилла.

Водитель «Вольво» покосился на них.

– Вы там это… если надумаете чего, скажите, я остановлю. Не надо пачкать мне салон.

– Не беспокойтесь, мне уже лучше, – ответила Мила и толкнула подругу локтем, чтобы она перестала говорить обо всем подряд при посторонних людях.

Глава 5

После этого неприятного эпизода, впрочем, для самой Камиллы самого запоминающего эпизода, жизнь ее вернулась в обычное русло; правда, Мила стала какая-то отрешенная, постоянно думала о чем-то своем. Перед глазами стояли сногсшибательные глаза и открытая улыбка итальянца. Она смотрела на других людей и не видела их.

«Что это со мной? Чем это он так задел меня? Словно заворожил. Мы ведь даже не общались, а я серьезная женщина и не могу страдать только по красивым глазам», – кляла себя Мила, но все валилось из рук.

Проведя на работе восемь часов, хотя рабочий день у нее, как у врача-ветеринара, был всего шесть часов, Мила, уставшая, пришла в кабинет, который она делила со своим шефом Игорем Ениным, чтобы выпить очередную чашку растворимого кофе. Шеф сидел за своим столом за изучением каких-то бумаг. Кабинет был очень маленьким, столы стояли впритык друг к другу. Чтобы пройти к окну, надо было передвигаться боком. Окно в кабинете было распахнуто настежь, но это не давало желаемого эффекта, воздух стоял душной стеной – что на улице, что в помещении. Мила щелкнула кнопкой электрочайника, уже дышавшего на ладан, даже пластмасса на носике стала отламываться, и насыпала в чашку две ложки кофе.

Игорь поднял на нее глаза поверх сильно увеличивающих очков.

– Сколько ты уже за сегодняшний день кофе выпила?

– Не знаю, много, что-то усталость какая-то…

– Но бодрости у тебя тоже не прибавилось. Сердце посадишь, столько кофе в жару пить.

– Ничего со мной не случится, все, что могло случиться плохого, уже случилось.

– Неприятности? – участливо поинтересовался шеф.

– Личное, – махнула рукой Мила, отскакивая от горячих брызг кипятка, вылетавших во все стороны из сломанного носика чайника.

– Устала… Сколько у тебя еще пациентов? – спросил Игорь.

– Еще один.

– Нельзя столько работать. Я, конечно, понимаю, что у тебя большая клиентура и за шесть часов ты не успеваешь их всех принять, но себя-то гробить тоже не следует. Отдохнуть тебе надо. Давай в отпуск? – предложил Игорь.

– Что это вы меня гоните? – надулась Мила, заливая кофе кипятком.

– Вот дает! Другие плачут, что их в отпуск не отпускают, а тут предлагаешь – обижается и не идет.

– Ехать мне некуда… Надумаю – возьму, – поблагодарила шефа Мила, протискиваясь на свое место с трудом, несмотря на то что была не крупных габаритов, и стала, обжигаясь, пить кофе.

Игорь задумчиво посмотрел на свою любимую сотрудницу.

– Знаешь, я сейчас тебе подниму настроение.

– Это вряд ли…

– А вот посмотрим! Так как твои старания и каждодневные задержки на работе сверхурочно приносят клинике неплохой доход, я выплачу тебе премию.

Грузный шеф, кряхтя, поднялся с места и просунулся к небольшому старому сейфу с всегда торчащим из замочной скважины ключом. Смысла в таком сейфе Мила не видела никакого, но на более дорогой и современный вариант у Игоря денег не было. Он открыл сейф, и взору Камиллы предстала знакомая картина: какие-то документы, которые и даром были никому не нужны, несколько ампул наркотического препарата для ветеринарной практики, жидкая пачка денег и бутылка дорогой водки, стоявшая здесь с прошлого года. Кто-то подарил Игорю, а он был абсолютно непьющим человеком.

– Может, выпьем? – вдруг предложил шеф, и Камилла чуть не поперхнулась кофе, настолько это неожиданно прозвучало.

– Спасибо, не хочется.

– А то пропадет еще…

– Водка может стоять годами, не беспокойтесь, не испортится, – заверила она Игоря.

Он толстыми пальцами отсчитал десять купюр по тысяче рублей и положил перед Милой.

– Вот… премия.

– Спасибо, – улыбнулась она, в руках у шефа осталось примерно столько же.

А если учесть, что человек он был прижимистый, то такой поступок надо было ценить на вес золота.

– Купи себе что-нибудь, сходи куда-нибудь, молодая же женщина! Не мне тебя учить! Взбодрись! Съезди в отпуск, заведи роман!

– Игорь Викторович, чему вы меня учите?

– Жизни! Я старше тебя на двенадцать лет. Вот больше и знаю! Ходишь как в воду опущенная.

– Я давно хотела спросить: а почему вы живете один? – спросила Мила.

– Ну, теперь и по мою душу добрались, – начал суетливо раскладывать на поверхности стола бумаги Игорь Викторович. – Не сложилось у меня… Когда-то, когда еще ходил боцманом на судне и жил в Калининграде, была жена, как в анекдоте, неверная. Я в плавание, а она… Ну, в общем, расстались мы, переживал я сильно, а потом так и остался один.

– Так еще не поздно… Сорок четыре года, вы еще и ребенка родить успеете.

– Боже упаси! Я стал одиноким волком, старой брюзгой, и мне больше никто не нужен, – отмахнулся Игорь.

– Это нечестно. Вам попалась одна непорядочная женщина, и вы решили больше не давать шанс ни одной из представительниц женского рода. Среди нас так много одиноких и хороших женщин, способных отогреть на берегу сердце бывшего боцмана, – поэтично заговорила Мила.

Игорь покосился на нее.

– Красиво ты ругаешь меня, а я тебя насильно отправляю отдыхать.

– Камилла Константиновна, к вам пришли, – заглянула в кабинет молоденькая медсестра.

– Иду! – Мила вытерла губы бумажной салфеткой и отправилась принимать своего последнего пациента.

Им оказалась крыса двух лет по имени Лариска, белого цвета с розовыми глазками и шевелящимся все время розовым носиком.

«Альбинос», – про себя подумала Камилла и спросила у хозяйки:

– Что беспокоит?

– Мне кажется, она заболела. Знаете, что-то плохо ест, какая-то неактивная, не играет, не такая, как всегда, в общем, – ответила девочка лет пятнадцати, искренне переживающая за свою питомицу.

– Выделения из глаз, носа?

– Нет.

– Чихает?

– Нет.

– Понос, запор?

– Нет, – отвечала девочка.

Мила приступила к осмотру крысы: она ее слушала, считала пульс, пальпировала живот и даже измерила температуру.

– Ваша крыса была возбуждена и дергана в последнее время? – спросила Камила.

– Да, по весне ее тоже было не узнать, она даже укусила меня первый раз в жизни, – ответила девочка.

Мила вздохнула:

– Твоя Лариска совершенно здорова, она просто одинока.

Девочка непонимающе хлопала глазами.

– Ей нужен друг, крыс, мальчик, бойфренд, муж, понятно?

– А… – заулыбалась девочка, – понятно, то есть надо… а будут же дети?

– От крысят ты никуда не денешься, – кивнула Мила, – но зато Лариса будет опять бодрой и здоровой.

Девочка заплатила за прием и ушла, весьма озабоченная мыслью, где ей найти крыса для ее крысы.

«Какой кошмар… – подумала Мила, снимая белый халат, – даже крысам нужна пара… Нет, я, наверное, схожу с ума, но я не знаю, что мне делать, вернее, знаю, кажется…»

С работы Мила выскочила как ошпаренная, села в свои «Жигули» и поехала к своему парикмахеру Диме, у которого регулярно подстригала концы длинных волос и подкрашивала корни в светлый, натуральный цвет. Диму она застала за укладкой какой-то пышной дамы. Это был молодой темноволосый человек, всегда с экстравагантной стрижкой, со множеством цепей и браслетов и в рваной одежде. Мила понимала, что эти драные джинсы и майки – дань моде, но выглядели они так, словно Диму постоянно рвали стаи диких собак.

– Привет, Камилла! – Дима улыбнулся ей, он страшно дорожил своим йоркширским терьером, которого Мила, можно сказать, вытащила с того света.

– Дима, извини, что без записи. Выручишь? Вот так надо! – Мила чиркнула ребром ладони по горлу.

Дима усмехнулся:

– Свидание?

– Почти… – уклончиво ответила Мила.

– Внезапно?

– Да!

– Хорошо, сейчас закончу укладку Галине Валентиновне и возьму тебя.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4