Земная кровь

Как-то вечером охранник бросил ему кусок хлеба, а потом что-то еще. Это что-то было живое и щетинистое, оно цапнуло Роуна за палец и отскочило в сторону. Тем не менее он все-таки успел ударить движущееся существо. Оно было не больше человеческой ступни, это и все, что удалось разглядеть в темноте.

Роун невольно вскрикнул от боли и почувстнвовал кровь на руке. Он прислонился спиной к холодной, вязкой стене, которая комками грязи налипала на его лохмотья. Нащупав хлеб, он стал жадно его глотать, осмысливая свое положенние. Роун уже и не думал мечтать о ванне, как перестал испытывать и постоянное чувство голонда. Он просто наблюдал за красными, горящими в темноте глазами крысы и вслушивался в скренжет ее когтей. Зверек неутомимо прыгал на стенну, неизменно шлепаясь обратно в грязь; потом принялся метаться по яме и проскочил по коленням Роуна. Но вконец измучившись, он останонвился рядом с Роуном, страшно хрипя, громко и надрывно, как насмерть загнанный человек, понтом понемногу успокоился. А Роун продолжал за ним наблюдать, вспомнив, что перед ним небензобидная крыса и что ее надо непременно принкончить… Только не сейчас, а потом, когда ненмного схлынет боль…

Роун очнулся и вздрогнул. Крыса подбиралась к его ноге, как видно, намереваясь на него нанпасть. Ругнувшись, он пнул это наглое существо. Оно отскочило на несколько футов и притихло в предвкушении скорой добычи.

Роун нащупал порез на ноге и текущую кровь. Укус на руке пульсировал пылающей болью. Роун почувствовал, что его лихорадит и сильно кружится голова, дотронулся до лба — он был сухой и горячий. Невероятным усилием воли он заставил себя выкинуть из головы все мысли, кроме одной-единственной — он должен выжить! Его совсем не прельщала участь быть заживо съеденным либо погребенным в этой вонючей яме. Чего бы это ему ни стоило, но он убежит и донберется до Земли! Пусть не сейчас, но это непренменно когда-нибудь свершится!

— Ты еще жив, парень? — разбудил его голос, и Роун в страхе открыл глаза. Он увидел наверху силуэт человека, вырисовывающийся на фоне темного неба.

— Да, черт побери, и я еще жив, и крыса тоже. Так что удвой рацион. Старый охранник рассмеялся.

— Такого приказа не было.

Кусок хлеба ударился о стену, отлетев в стонрону. Крыса молнией метнулась к нему. Роун с трудом поднялся, стянув тяжелый металличенский ремень и завязав брюки узлом, чтоб не спандали. Они теперь то и дело сваливались с острых, словно ножи, бедер.

Каждое движение рождало тошноту, комом подступавшую к горлу. Силы окончательно понкидали его.

Держа ремень за один конец, Роун двинулся на крысу и, подойдя почти вплотную, навалился на нее всем телом. Ему удалось схватить ее в тот момент, когда, казалось, она уже выскользнула из-под него. Колотясь в жидкой грязи, крыса занвизжала, пронзительно и отчаянно, как женщинна, и в воздухе повисло зловоние страха.

Но тут Роун почувствовал, как колени его разъезжаются. Он хлопнулся лицом в грязь, одннако это не помешало ему со звериным удовольнствием ощущать предсмертные конвульсии животнного. И даже когда крыса замерла, он, все еще до конца не веря в это, сдавил пальцы на ее горле. Изнурительный голод и слабость постепенно, день за днем, убивали его. Он знал это, но не хотел смириться. Он содрал шкуру с грызуна остнрой пряжкой ремня и накинулся на еще теплое, вонючее мясо.

Лихорадка отступила только через три дня. Роун пытался восстановить силы, насколько было можно, двигаясь по дну ямы и делая элементарнные физические упражнения. Труднее оказалось тренировать сознание. Иногда день пролетал нензаметно, как одна минута, а вот ночь тянулась до бесконечности. Разнообразие вносил лишь дождь, когда вода поднималась до колен, плохо впитываясь в размокшую жижу. Время тянулось монотонно и долго… Но вот наступил день, когда не пришел старик с хлебом. Роуну ничего не оснтавалось делать, как ждать. Ждать вопреки всенму. Звезды на небе появлялись и исчезали, снова появлялись, а к Роуну никто не приходил. И ему стало казаться, что он давно уже умер и именно такой должна быть смерть — бесконечная боль, ожидание, а весь мир — всего-то маленькая яма и крохотный круг недосягаемого неба над головой.

Роун лежал неподвижно, мечтая уснуть и увиндеть во сне Стеллери и какую-нибудь пищу. Он задремал. И действительно увидел Стеллери, она кормила его массой деликатесов из разных минров, поила его великолепным земным вином… А потом все это исчезло; где-то в темноте призывно кричал Гом Балж… И Генри Дред тоже кричал…

Роун с трудом разлепил спекшиеся веки. Нет, это не сон, кто-то и впрямь кричит там, наверху. Роун напрягся. Чья-то голова вырисовывалась на фоне неба. Роун увидел веревку, болтающуюся прямо перед ним. Неужели это реальность? Ненкоторое время он боялся к веревке притронуться, а вдруг это все еще сон… Слишком долго он ждал этой минуты…

Но он все-таки протянул руку, почти ни на что не надеясь, и почувствовал веревку. Люди сверху что есть сил кричали, просили надеть петнлю на запястья. Роун машинально сделал это и сразу почувствовал, как веревка натягивается, вытаскивая его наверх. Резкая боль прострелила руки, он попытался ухватиться за веревку, но не удалось. Его снова тащили на веревке, но только теперь уже вверх. И все равно ему казалось, что конца этому проклятому подъему не будет.

А потом его подхватили крепкие руки, поднняли и опустили на твердую землю. Над ним склонилось широкое уродливое лицо гука.

— Ну и ну, босс! — только и воскликнул Сидис.

А у Роуна вдруг мелькнула мысль, что, нанверное, идет дождь, потому что по широкому конжистому лицу Сидиса сбегали капельки.

— Ну, ребята… свой шанс вы не упустили, — наконец вымолвил и Роун.

Появился Аскор, ухмыляясь своей привычной кровожадной усмешкой. И эти лица для Ронуна были приятней, чем все остальные, когнда-либо им виденные. Он улыбнулся, хотел что-то еще сказать, но растворился в бездонной мягкой ночи.

— Ешь медленно, — откуда-то издалека донеснся до него раздраженный голос. — И не торопись.

Роун зажмурился от нестерпимо яркого света, миска дрожала в его слабых руках. Врач, сидевший возле, после внимательного осмотра удивнленно присвистнул.

— Я даю тебе огромную долю витастина, — сказал он. — Примерно через час ты почувствунешь себя человеком. Но не увлекайся, если, коннечно, нет особого желания, — добавил он.

Аскор и Сидис запихнули его в душ и дали щетку для мытья, потом уложили спать, и к тому времени, когда наконец он очнулся, была готова подогнанная под его костлявую фигуру униформа.

Собственное отражение в зеркале показалось чужим и страшным — тощий, незнакомый станрик с высохшим лицом и запавшими глазами. Волосы на висках серебрились белыми ниточканми. Но Роун только ухмыльнулся своему отранжению.

— Мы живы, — бодро произнес он.

Аскор и Сидис за его спиной тоже улыбались.

— Идемте, ребята, — сказал Роун. — Здесь нам делать нечего.

Уже на борту угнанного сверхсветового лайненра лБлудница Преисподней», после целого часа полета, Роун наконец позволил себе расслабиться в глубоком кресле первого офицера, изучая даннные приборов.

— Рад, что вам удалось вовремя появиться, — сказал он. — Однако довольно глупо — проводить подобную операцию вдвоем.

— А мы были не одни, босс, — уточнил Синдис. — С такой-то великолепной лоханкой… Коннечно, нам пришлось почти месяц болтаться в космосе, но времени лететь на старый лГнев Ненбес» не было.

— Да, увести такой крейсер… отличная рабонта, — восхищенно заметил Роун. — Глядишь, подннатореете.

— Ерунда, они думали, что сцапают нас.

— Хотелось бы мне на них посмотреть…

— Ты ничего не потерял, — Сидис блеснул оснтатками зубов и внимательно осмотрел кончик пилки, с помощью которой ухаживал за ними. — Скукотища, да и только. Эти бездельники решинли потыкать в нас ружьями.

— И это называется Земной Имперский Флот, — фыркнул Аскор. — Сопляки…

— Они не чистокровные земляне, — возразил Роун. — Шайка сброда, использующая громкое имя. Настоящие земляне на Земле.

— Я это уже слышал, — с сомнением произнес Сидис, но думал… эй, капитан, уж не собираемся ли мы именно туда, а?

— А почему бы и нет?

— Да не знаю, я думал, может, ты останешься работать на Земной Имперский Флот, как старинна Дред…

— С меня предостаточно этого Флота, — рыкннул Роун.

Он швырнул Сидису флотскую униформу из голубого полиона, которую прихватил с собой со старого корабля.

— А что мне делать с этим барахлом? — понинтересовался Сидис, крутя в руках земную унинформу.

— Сожги, — приказал Роун.

Глава двадцатая

Солнце, как огромный бриллиант, сверкало на фоне черного космоса по правому борту лБлуднницы Преисподней». Даже сейчас уже можно бынло разглядеть крохотные точки — планеты сиснтемы. Роун пытался отыскать среди них Землю п» тому описанию, которое дал Старбед. Но для этого необходимо было прежде найти Луну, а она оказалась слишком маленькой, чтобы различить ее с такого расстояния.

Включив приемник, он ничего, кроме косминческого жужжания, не услышал. Роун взял микнрофон и принялся передавать:

— Земной имперский крейсер лБлудница Пренисподней» вызывает ниссийский штаб…

— А почему ты думаешь, что они говорят на общеземном, босс? — нервно поинтересовался Сидис. С тех пор как они увидели мрачный, огромнный ниссийский корабль, у него пошаливали нервы.

— Во всяком случае, пять тысяч лет назад они говорили на нем, — заметил Роун.

— Интересно, а когда последний раз пытались прорвать блокаду? — спросил Аскор.

— Триста лет назад, — ответил Роун. — Но им так ничего и не удалось сделать.

— Бравые ребята, — пробормотал Сидис.

— Мы наверняка уже попали в поле досягаенмости детекторов, — спокойно произнес Роун. Он быстро проверил систему управления. Небольшой метеорит ослепительно вспыхнул, натолкнувшись на поле отражения корабельного корпуса. На экнране появилось изображение.

— Большая куколка, — заметил Сидис.

— Не больше, чем в прошлый раз, — откликннулся Аскор.

— Да, но тот был мертв, — напомнил Сидис. — Что, если этот не мертвый?

— Тогда нас спалят ко всем чертям. А что?

— Да нет, ничего, просто спрашиваю, — буркннул Сидис, и они принялись молча наблюдать за экранами.

Вблизи ниссийский корабль выглядел соверншенно так же, как тот, который они захватили после смерти Генри Дреда несколько лет назад: огромный, молчаливый, мертвый, с незнакомынми иероглифами поперек борта.

Понадобился целый час, чтобы прорезать корнпус; и когда наконец затхлый воздух корабля перестал свистеть в проеме, Роун со своей команндой, затянутые в скафандры, ступили на его борт. Они прошли по узким, пустым, тусклым коридорам, припоминая прежний маршрут. Ненсколько раз им попадались кучки пыли и рыбьих костей.

В контрольной рубке на спинке пилотского кресла висел заброшенный военный мундир — первый знак пребывания экипажа на корабле. Роун подошел к контрольному пульту.

— Землянин! — прозвучал в пустоте гулкий голос. — Не двигайся!

Роун мгновенно выхватил пистолет.

— Брось оружие! — голос звучал вяло и отстранено, с отчаянной усталостью.

У Роуна на секунду перехватило дыхание, за иго спиной молча стояли Аскор и Сидис.

— Оно тебе не понадобится, землянин, — снова произнес этот же голос. — Я умираю, и тебе незачем стрелять. — Кресло, скользя, развернулось.

Существо напоминало длинный, сморщенный иолионовый мешок, набитый гнилью. Какая-то часть его слегка шевелилась. Роун решил, что это рот.

— Моя телесная форма шокирует тебя, — произнес голос. — Это потому, что мой энергетический уровень на нуле. Но как вы пришли сюда? Где мои люди?

— Не знаю, — едва выдавил из себя Роун. — Ты — первый ниссиец, которого я вижу.

— Я великий Тот, командующий двенадцатью Ордами. Тревога пробудила меня, дремавшего в этой затхлости одиночества. Я звал, но никто, кроме тебя, землянин, не откликнулся…

— Я много лет ждал этого момента, — сказал Роун, — и думал, что будет приятно убить хоть одного ниссийца, но теперь мне этого делать не хочется.

— Значит, войска землян все-таки разбили нас? Я видел наши крейсеры, выстроенные на позициях вокруг вражеской планеты. Но никто так и не ответил на мой сигнал… а когда я понпытался вызвать родную планету… слушай…

Ниссиец вытянул среднюю часть своего аморнфного тела и коснулся переключателя.

— Слушай!

Но Роун ничего не слышал, зато он увидел, как из приемника поднялся целый вихрь бордонвого дыма. Нет, не бордового, а скорее какого-то неопределенного. Он заклубился по рубке и всконре исчез без следа.

Тот вскрикнул, и этот полный отчаяния звук вдруг тоже превратился в дым, который быстро растаял. Странное аморфное тело ниссийца перенкрутилось, распухло, едва заметно пульсируя, и затем сжалось еще сильнее, чем раньше.

Роун подошел и выключил микрофон.

— Я не понимаю, что это значит, — дрожащим голосом произнес он.

— Это звук опустошения, — пояснил Тот сланбо. — Разве ты не видишь? Не осталось никого, кроме меня. Мы хотели захватить вашу Галакнтику только потому, что наша собственная была заражена опасными вирусами-паразитами, котонрые истощали ниссийскую жизненную энергию. Но мы проиграли и погибли. Все, кроме меня. А я столько лет ожидал здесь, на этом корабле, в полной боевой готовности…

— Никто не разгромил ниссийцев, — возразил Роун, — они просто исчезли, и никто не знает когда. А механизмы по-прежнему работали в тенчение долгих веков.

— Ну вот, теперь умираю и я, — сказал Тот, — а со мной и вся ниссийская раса. Но не стреляй в меня, Иначе я взорвусь, и все вы тоже погибннете. Да и смотреть на мою смерть тоже не стоит.

Это неприятное зрелище. Мы, ниссийцы, сильны, и сила наша заключена во владении тайной, конторую вы, люди, называете жизнью…

Роун продолжал наблюдать. Аморфное тело сначала раздулось, выросло до самого потолка, взяв собой половину рубки, потом стало менять цвета, и этот поток красок буквально гипнотинзировал, накрепко приковывая к себе взгляд. Роуну вдруг стало казаться, будто он наблюдает свою собственную предсмертную агонию… А понтом, когда Тот стал сжиматься, цвета сконцентнрировались и болезненные пятна выступили на его теле. Роун почувствовал, с каким трудом и болью рвется из его собственной груди дыхание. Он вдруг испытал ужас и отчаяние при мысли о смерти, ему хотелось метаться и кричать… Но вдруг этот страх и ужас исчезли, и наступило спокойствие. Он подошел к сморщенной, пустой оболочке на полу, осторожно приподнял ее. Внутнри что-то жестко клацнуло.

— Вот это да, босс! — первым опомнился Сидис.

Аскор вытер лицо роговистой рукой.

— Давай сматываться отсюда, шеф.

Роун молча кивнул и отвернулся, испытывая странное одиночество, словно умерла часть его жизни.

Даже с расстояния в триста миль планета канзалась прекрасной. Ночная сторона пропадала во тьме, а дневная искрилась переливами голубого, зеленого и коричневатого цветов. Роун чувствонвал, как колотится в груди сердце и как возбужденно горят его глаза. Земля. Дом. Если бы тольнко Генри Дред мог видеть все это!

Корабль нырнул в атмосферу, и гуки с интенресом прильнули к. экрану, обозревая невиданнную панораму.

— Смотри-ка, босс, — ткнул пальцем Сидис, — а они поднялись нас встретить. Может, приведем в боевую готовность пару батарей?

Роун посмотрел на самолеты, которые побленскивали крыльями далеко внизу.

— Ты же сам сказал, что они нас встречают, — сказал Роун, — и стрелять они наверняка не станнут.

Реактивный самолет быстро пролетел мимо, развернулся, как игривая рыбка, и скрылся данлеко на западе.

— Хей! — окликнул Аскор, изучивший карты и сравнивавший их с показаниями экранов. — Это же Американский континент, только вверх тормашками.

Сидис включил микрофон и стал вызывать планету вот уже в двадцатый раз. Никакого отнвета. Реактивный самолет вернулся, сделал круг и снова унесся прочь.

— По-моему, он хочет, чтобы мы следовали за ним, — размышлял Роун, изменяя курс, чтобы следовать за крохотным самолетом.

Они летели над ослепительно голубой берегонвой линией и растянувшейся грядой зеленых холмов, над огромным городом, пока самолет не повел их вниз, на просторное бетонированное понле, белое, как береговой песок. Роун опустил конрабль аккуратно, стараясь не зацепить широкие полосы разноцветных насаждений, расположенные рядом с причалом. Корабль приземлился мягко, грохот двигателей умолк.

Роун поднялся с кресла, во рту пересохло, конлени дрожали. Но это был не страх, а странное, двойственное чувство — радости обретения чего-то бесконечно важного и значимого и боязни понтерять это из-за какой-нибудь ерундовой оплошнности… совсем как со Стеллери…

Аскор деловито цеплял оружие на пояс.

— Оставь его здесь, — распорядился Роун. — Эта планета — мой дом, здесь нам оружие не поннадобится.

— У нас, гуков, дома нет, кэп, — напомнил Сидис, — но подыграть тебе мы не против. По крайней мере, притвориться не мешает.

Роун вздохнул полной грудью.

— Может оказаться, что нам всем не помешанет немного притвориться, — бросил он.

Они спустились из корабля в мир, блистаюнщий солнечным светом. Воздух дарил им букет живых, будоражащих запахов, возвышающиеся за цветочными клумбами аллеи деревьев радованли их глаз своим серебристым поблескиванием при каждом легком дуновении ветерка. Эта идилнлическая картина, преподнесенная им природой, так совпадала с образами, воссозданными мечтой Роуна, что он не смог сдержать слез.

— А где же земляне? — поинтересовался Аснкор.

Послышалась тихая проникновенная музыка, словно пропетая порывом ветерка.

— Идемте. — И Роун решительно двинулся по стекляннисто-белому бетону — мимо ряда земных самолетов, слепых и зачехленных; мимо выстроненных в линию пустых разноцветных колясок, без сомнения предназначенных для перевозки пассажиров с самолетов до здания впереди, на крыше которого притулился небольшой вертолет.

Между двумя рядами высоких деревьев с сенребристой листвой тянулась дорожка из цветного кафеля. Роун быстро пошел по ней прямо к зданнию. Он натолкнулся на прозрачную стеклянную дверь раньше, чем сумел заметить неброскую линнию пазов в такой же прозрачной стене. За этой невидимой преградой располагался целый сад цветов, разделенный на секции высокими паненлями, с мини-водопадами и фонтанами.

Однако людей почему-то не было видно.

На секунду поддавшись панике, Роун вдруг вспомнил об Альдо Церис — о прекрасном и пенчальном мертвом городе и женщине, которая оказалась всего лишь статуей. Но нет, здесь явно жили люди. Люди? А может, ниссийцы все-таки захватили планету?

Не найдя ручки, Роун толкнул дверь, но она не открылась.

Неожиданно послышались торопливые шаги, и из-за деревьев выбежал ребенок, человеческий ребенок, а за ним большое белое животное, в контором Роун узнал собаку. Он видел ее изображенние в старой земной книге когда-то давно, еще в детстве.

— Паулинкинс! Паулинкинс! — позвала собанка, а затем бешено залаяла, увидев незнакомцев.

Ребенок остановился перед Роуном, тяжело дыша после быстрого бега. Красивый, розовощенкий, золотоволосый мальчик с круглыми голубыми глазами. Он без смущения уставился на Роуна.

Подбежала и собака, почему-то поджавшая хвост.

— Он всего лишь ребенок, господа, — сказала она, еще больше поджимая хвост. — Сущий мланденец. Я не знаю, как он попал…

— Это не ниссиец, — выпалил мальчик. — Он человек. Посмотри, какие у него смешные руки! Посмотри, Талбот!

— Конечно, мы — не ниссийцы, — мягко произнес Роун и ласково потрепал ребенка по злантокудрой головке. — Мы — люди, как и ты.

Втягивая подвижными ноздрями воздух, Тал-бот подобрался поближе, стараясь обнюхать Роуна, но при этом не спуская глаз с Аскора и Сидиса, стоявших рядом.

— Это мама или папа? — спросил Паулинкинс. — Забавно пахнет, правда, Талбот?

— Произошла ошибка, господа, — сказал Талбот уже более уверенно.

Похоже, его страх прошел. Он сел на задние лапы, сосредоточенно оглядывая чужаков. Это был большой лохматый белоснежный пес, и Роун мысленно представил, как Паулинкинс катается на его широкой спине, а потом с восторженным визгом скатывается на траву и кладет голову на пушистое, мягкое брюхо.

— Понимаю, — кивнул Роун. — Мы ведь приземлились на незнакомом космическом корабле, любой мог подумать, будто мы ниссийцы.

— Если вы будете так любезны подождать миннуточку, господин, я бы проинформировал Совет по Культуре. Видите ли, они ожидали прибытия ниссийского ученого. Им хотелось бы самим понприветствовать вас.

— Хорошо, — кивнул Роун. — Мы подождем.

Вертолет на крыше загудел и взмыл в воздух с легкостью мухи. Аскор и Сидис, сидевшие под деревьями и нюхавшие собранные цветы, поднянлись. Роун вышагивал по дорожке, мысленно практикуясь в общеземном языке. Собачий акнцент был более чистым и мелодичным, но неконторые слова Роуну приходилось слышать впернвые, иногда он с усилием догадывался о значеннии той или иной фразы. Как видно, его собстнвенный словарный запас оставлял желать лучшего.

Белая собака вернулась и окликнула Роуна:

— Если вы согласитесь проследовать за мной, господин, вас прилично встретят.

Роун повернулся, Аскор с Сидисом двинулись за ним. Он жестом остановил их.

— А вы подождите здесь, — бросил он. — Я и сам управлюсь.

— Как же так, шеф? — нахмурился Аскор. — Мы же всегда держались вместе!

— Здесь мне не нужны телохранители, — сканзал Роун. — Я не хочу, чтобы вы своим видом кого-нибудь испугали.

Стеклянная дверь беззвучно открылась, стоило к ней только прикоснуться. Роун прошел за сонбакой в небольшую комнату, которая изнутри казалась совершенно прозрачной. Весь пол был усажен пружинистой мягкой травой, а легкий вентерок теребил волосы, хотя сплошные стекляннные стены не имели ни одной щели.

Вскоре появилась красивая молодая женщинна… Нет, красивый молодой мужчина с ярко-каштановыми вьющимися волосами шагнул нанвстречу и улыбнулся. Собака прошла вперед нанстороженно и молча.

— Я — Дарел Рейм, ученый, занимающийся миссийской расой, — представился мужчина хороншо поставленным голосом, словно репетировал эту фразу раз сто.

Роун почувствовал, что не может сдержать возмущения.

— Я не ниссиец, — ответил он грубее, чем того хотел. — Я — человек.

— Конечно, конечно, я вижу.

Когда Дарел улыбался, на левой, гладкой и розовой, словно яблоко, щеке появлялась ямочнка. Неожиданно Роун почувствовал неловкость и, к своему ужасу, покраснел. Было что-то женнственное и трогательное в этой очаровательной и мочке и гладкой коже, к которой хотелось принкоснуться…

Дарел грациозно сел, жестом приглашая Роуна опуститься на сиденье, свитое из виноградных лоз.

— Я…— Роун не знал, как начать и объясннить свое появление здесь. — Я — землянин, — выдавил он в конце концов.

Дарел кивнул, одобрительно улыбаясь, а Роун почему-то почувствовал себя настоящим идиотом. Почему? Он не мог этого понять. Ведь раньше при словах лЯ — землянин» у него дух захватынвало и в нем укреплялось чувство безмерной горндости. Что же случилось, что происходит сейчас?

— Конечно, — подбодрил его Дарел. — Я полангаю, у вас послание от старого ниссийца?

Роун открыл и закрыл рот. Его лицо стало злым.

— Нет у меня никакого послания, — резко отнветил он. — Повторяю, я — землянин и вернулся к себе домой. А ниссийцы мертвы.

— Неужели? — Голос Дарела неуверенно дрогннул. — Мертвы? Думаю, такая новость многих занинтересует. Но если вы не от старого ниссийца…

— Я родился на Тамбуле, это там, в Восточном рукаве Галактики, — пояснил Роун. — Там считанют, что Земля — миф. Вот поэтому-то я и принлетел узнать — правда это или нет.

Дарел смущенно улыбнулся.

— География никогда не была в числе моих хобби…

— Тамбул — это другая планета, почти в понловине жизни полета отсюда. Его солнце так данлеко, что с Земли его и не видно.

Дарел снова улыбнулся.

— Вы пришли из-за Предела? Вы в самом денле… вернулись из царства мертвых?

— А кто тут говорил о мертвых?

— Не могу в это поверить, — задумчиво пронизнес Дарел, словно разговаривая сам с собой. — Но ваш корабль… и потом… я же уже видел ваше лицо раньше… когда-то! — В его голосе проскользнули нотки страха. Он даже вздрогнул, но улыбка так и не покидала холеного лица. — Ну надо же! Даже мурашки по коже! — И Дарел всплеснул руками.

Роун поднялся со своего удобного ложа. Этот бессмысленный разговор казался ему нереальнным, как сон. Он бросил взгляд на роскошную лужайку, прозрачные стены, на ухоженного, женноподобного мужчину.

— Вы и в самом деле не понимаете, что это значит? Ниссийская блокада снята! Земля свободнна. Свободна!

Дарел вытащил тонкий золотой цилиндр, дуннул в него, выпустив розовый дым из носа. Сланбая волна дрожи прокатилась по его телу.

— Давно мне не приходилось так нервнинчать, — сказал он. — Я готов поверить, что вы действительно вернулись из-за Предела. — Он поднялся медленным, плавным движением. — Пойдемте, вы все мне расскажете. Обещаю вам такие развлечения, которых вы никогда не виндывали там… Мой экипаж ждет. Поедемте ко мне. — И он опустил надушенную ладонь на руку Роуна, но тот с брезгливостью ее стряхнул.

— Где мне найти ваших военных лидеров? — требовательно спросил он, оттолкнув ошарашеннного Дарела, от изумления выпучившего на него накрашенные глаза.

Роун подошел к стене в надежде обнаружить дверь, не найдя ее, двинулся вдоль прозрачной преграды, но безуспешно. Выругавшись, он повернулся к Дарелу.

— Да выведите же вы меня отсюда! — рявкннул он. — Девять дьяволов! Где все люди? Я же должен им все объяснить!

Дарел грохнулся на стул. Роун непонимающе уставился на него, чувствуя, как нахлынувшая алость постепенно улетучивается.

— Слушай, Дарел! — произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Я вырос среди чужаков. В своей жизни я всего добивался силой, хитростью и убийством. Это мои методы… это единственный способ выжить в тех мирах. — И Роун демонстративно ткнул пятерней в небо, словно обвиняя всю Галактику. — Сожалею, если я вас обидел, — уже миролюбиво закончил он.

Дарел улыбнулся сквозь слезы, уверенно подннялся и поправил волосы.

— Вы — удивительный человек, — заметил он. — И конечно, вы хотите встретиться… о, у нас тут так много замечательных людей!

— Здесь все кажется совершенно необитаенмым, — отметил Роун. — Где все?

— Они немного смущены… вы понимаете. Мы не вполне были уверены в старом ниссийце.

— Похоже, вы с самого начала меня боянлись, — равнодушно произнес Роун.

— Боялся? О, я понимаю, что вы имеете в виду. Нет, нет, конечно. На вас ведь направлены парализаторы.

— А что это такое? — насторожился Роун. Дарел хихикнул.

— Они и на ваших товарищах сфокусированы. Продемонстрировать вам их действие?

— Нет! — Роун бросил встревоженный взгляд на клумбы за стеклом.

Аскор и Сидис стояли рядом, косясь на страннное голубое Земное небо.

— Нам нужен ночлег, — сказал Роун, внимантельно изучая комнату и стараясь отыскать эти самые парализаторы.

— Ну, мы вам его предоставим, на выбор, — заверил Дарел. — Но почему вы не хотите приннять мое приглашение? Это было бы настоящим успехом!

— А как же мои друзья? — спросил Роун. Дарел грациозно выгнул шею, бросив на них взгляд.

— Они такие странные… на вид, — заметил он осторожно. — Надеюсь, вы не против…

— А почему я должен быть против? — снова напелся Роун. — Вы правы, но там, в других минрах, есть куда более странные формы жизни. — И он махнул рукой в сторону неба.

— Их разместят там, где вы захотите, — тверндо произнес Дарел. — И если вы уверены, что они не из числа низших…

Роун резко обернулся к нему.

— Черт побери, они мои друзья! — Он ненавидел себя за те сомнения, которые в эту самую минуту закрались в его душу.

Дарел нахмурился.

— У вас довольно резкие манеры, — обиженно сказал он.

— Меня не учили манерам, — огрызнулся Роун.

— Но, полагаю, постепенно вы откажетесь от того, что присуще Тому миру. — Как бы извинянясь, Дарел улыбнулся и направился к выходу.

Панели раздвинулись перед ним под тихий, музыкальный аккомпанемент. Выйдя из здания, Роун подозвал к себе Аскора и Сидиса.

— Это — Дарел, — представил он им странного типа, — он определит нам место для жилья…

— Босс, ты сказал — он? — ухмыльнулся Сидис.

Но Роун его не слушал, его внимание принвлекли тяжелые, мужеподобные, двуногие животнные, тянувшие красивую открытую коляску, бонковые рамы которой отливали золотом, а решетнчатая крыша переливалась поблескивающим разнноцветьем. Роун в замешательстве остановился, не отрывая взгляда от этих грязных животных.

— Они же люди! — изумился он, наблюдая, как собака аккуратно поправляет на них сбрую. — Неужели вы заставляете землян тягать повозки?

— Только низших, — пояснил оказавшийся рядом Дарел. — Ну, не будут же этим заниматься собаки? Мои в упряжке очень хорошо выдрессинрованы. Дайте им сладости и сами убедитесь, как они будут счастливы. — Он снисходительно улыбннулся, подошел к упряжке и вытащил что-то из мешочка на запястье.

Все это было как в дурном сне, сердце в груди Роуна сжималось, мешая дышать. И это — земнляне? Те самые, о которых ходят легенды по всей Вселенной? Аскор и Сидис уставились на запрянженных, ошалело открыв рты.

Дарел вручил белый кусочек пищи одному из волосатых существ.

— Вот Ленни, хороший мальчик. Тот взял сладость и, запихнув ее в рот, счанстливо мурлыкал.

— Хороший хозяин! — Он едва не перевернул коляску, пытаясь поцеловать ногу Дарела.

— Ну, ну, Ленни. — мягко пожурил его тот. — Какой хороший мальчик, — сказал он, повернувншись к Роуну. — Может дадите другой кусочек Бенни?

— Да вы что, черт побери! — вскричал Роун. — Я бы на их месте…— и шокированно занмолк, когда Бенни вдруг разразился потоком слез.

Дарел что-то укоризненно выговорил Роуну, вздохнул и сам протянул сладость Бенни.