Экспансия: История Галактики (№13) - Черная Луна

Дежурный офицер базы посмотрел на монитор. Его лицо сначала побледнело, а затем покрылось неровными пятнами румянца.

Очевидно, в те секунды офицер испытал шок намного более сильный, чем возбуждение, которое чувствовал Джедиан во время просмотра записи. Ему-то сейчас уже известно, ЧТО увидел на мониторе этот офицер.

Не смея оторвать глаз от изображения, тот на ощупь нашел клавишу интеркома, ответственную за общую связь, и произнес севшим от волнения голосом:

– Всему персоналу базы. Боевая тревога. Красный код в четвертом секторе!

На мониторе продолжало транслироваться обработанное компьютером изображение. Маленький паукообразный робот полз по ровному срезу льда. Его видеокамера по приказу центрального компьютера была нацелена внутрь ледяной глыбы.

Офицер хотел что-то сказать, но из его горла вырвался лишь сдавленный сипящий вздох: внутри исполинской глыбы льда были заключены люди… но, великий боже, их кожа отливала нежной голубизной, а черты лица никак не походили на человеческие… Заостренные уши, как у мерзких персонажей из низкопробных мультиков, лишенный губ, щелеобразный рот, маленькие, широко разнесенные глаза – все вместе это выглядело просто отвратительно. Камера робота прыгала, показывая перекрученные, неестественно выгнутые руки и ноги, плоские грудные клетки, лысые яйцеобразные черепа…

Полное отсутствие половых признаков вызывало еще большее отвращение. Словно кто-то заморозил во льду десятки кукол или голых манекенов…

За спиной оторопевшего офицера выли сирены поднятой им тревоги. В зал один за другим вбегали люди.

Дальнейшие действия персонала были четкими и по-военному слаженными. Эти люди специально готовились для подобных сюрпризов.

Огромные насосы, расположенные по периметру незримой силовой сферы, быстро откачали всю газообразную смесь, находящуюся в секторе разделки доставленных образцов. Десятки ультрафиолетовых прожекторов залили пространство внутри сферы голубым светом, призванным если не убить, то значительно ослабить чужеродные микроорганизмы.

Автоматические лазеры перешли в широкоапертурный¹ режим, теперь их рассеянная энергия не резала две глыбы льда, а заставляла их интенсивно таять. Насосы продолжали откачивать продукты испарения, поддерживая внутри сферы относительный вакуум.

Постепенно работа усложнилась. Тела вытаивали на поверхность глыб; их осторожно вырезали лазером, стараясь не задеть распростертых конечностей. Через два часа от полуторакилометровой глыбы не осталось ничего, кроме плавающих в вакууме гуманоидных тел, заключенных внутри прозрачных ледяных параллелепипедов. Сканеры фиксировали двести тринадцать существ, среди заледеневших тел которых в невесомости парило несколько приборов странного вида и неизвестного предназначения.

…Запись закончилась. Больше никаких находок не последовало, и к самим телам никто не прикасался. Они по-прежнему плавали, запаянные в гробы изо льда, внутри незримых границ силового шара.

«Ждали своего часа. Ждали меня…» – возбужденно подумал Джедиан, вдруг ощутив, как после перерыва вновь погружается в родную стихию.

Он больше не мог тянуть… Это было ДЕЛО… ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ.

В этот момент Джедиан Ланге забыл про Конфедерацию и свое высокое положение. В нем проснулся тот самый ученый, что изобрел верный способ считывания информации прямо из головного мозга человека и ее визуальной расшифровки.

«Вот истинная работа для моего сканера! – возбужденно думал он. – Эти существа впаяны в лед. Очевидно, их смерть была мгновенной. Значит, существует реальный шанс реанимации… Ничего… Не таких возвращали с того света. – Мысли Джедиана вдруг приняли целенаправленный характер. Он уже строил планы, в уме подсчитывая шансы на успех. – Пусть… – думал он, – пусть на вскрытия, изучение строения органов, опыты с биохимией метаболизма, на неудачные попытки реанимации уйдут двести двенадцать существ, но последний обязательно оживет, хоть на минуту, на несколько мгновений, и тогда из него вырвут всю информацию, которая станет доступна мыслесканерам!»

Это походило на наваждение. Джедиан преобразился, и если бы не уединение, то вид главнокомандующего космическими силами Конфедерации мог бы шокировать многих из подчиненных…

Он сидел в глубоком кресле, вцепившись побелевшими пальцами в мягкие подлокотники, лицо раскраснелось от возбуждения, а губы беззвучно шевелились в тот момент, когда взгляд Ланге блуждал по экрану, где в вакууме парили, сталкиваясь друг с другом, ледяные прямоугольные гробы, содержащие в себе самое великое и, возможно, самое ужасающее открытие современности.

Джедиан не мог больше ждать. Он хотел одного – действовать.

Глава 2

Подземные уровни Форта Стеллар. Два месяца спустя после описанных событий…

Один из дюжины кабинетов Джедиана Ланге, разбросанных по всем уровням Форта Стеллар, отличался от других рабочих комнат некоронованного владыки системы Рори не только своими внушительными размерами и изяществом отделки, но прежде всего набором уникального электронного оборудования, аналоги которого можно было без труда сосчитать по пальцам.

В центре овального кабинета возвышалось нечто, подобное древнеегипетской пирамиде. Матово-черная поверхность панелей, под которыми прятались уникальные процессоры, змеилась косыми бликами света, отражая сияние точечных плафонов, укрепленных в потолке. Пирамида процессорных блоков сужалась кверху и изнутри была полой.

Таким образом, внутри рабочего кабинета оказалась спрятанной еще одна квадратная комната, наклонные стены которой дышали, отводя тепло от работающих процессоров с тихим, монотонным шумом охлаждающих вентиляторов; по внутренним стенам пирамиды шустро сновали цепочки контрольных огней, отражая в своих замысловатых узорах те или иные стадии работы комплекса, тускло светились несколько мониторов, и все это сближалось, нависало, обступало со всех сторон единственное кресло с толстыми подлокотниками, над которым в лиловом дрожании статис-поля повисло несколько шлемов для нейросенсорного контакта.

Сейчас Джедиан сидел в этом самом кресле, полностью погруженный в виртуальную реальность.

Шло секретное совещание с участием глав правительств тех планет, что входили в состав Конфедерации Солнц.

Хотел того Джедиан или нет, но большую часть времени ему приходилось уделять политике, и поэтому работы по проекту «Черная луна» продвигались удручающе медленно.

Сам же проект все глубже и глубже захватывал его.

Джедиан не мог лгать сам себе, большая политика увлекала его намного меньше, чем исследования в области человеческого мозга. И потому он достаточно серьезно думал о том, чтобы сложить полномочия командующего Флотом и номинального главы Конфедерации. Ежедневные проблемы, политические дрязги, амбиции – все это крайне утомляло его, рассеивало внимание и отнимало массу времени.

Вот и сейчас, когда виртуальное совещание было в самом разгаре, он, слушая докладчика, никак не мог отделаться от мыслей о Черной луне.

Говорил президент Элио Антон Вербицкий.

Седого рослого военного, в прошлом, как и Воронцов, адмирала своей планеты, слушали внимательно все, за исключением Джедиана.

Впрочем, задумчивость никак не влияла на характерную для Джедиана Ланге способность следить за речью докладчика, не упуская основную нить его рассуждений.

На повестке дня стоял вопрос о пересмотре Военной Доктрины Конфедерации Солнц, и Джедиан, как бы ему ни хотелось, просто не мог игнорировать столь важный доклад.

Вербицкий говорил негромко.

– …Сейчас настала пора радикального пересмотра позиции Центральных Миров в отношении Земного Альянса и прочих формаций, которые тут и там возникают в космосе, словно грибы после теплого дождя.

Лицо президента Элио дышало спокойствием и полным осознанием справедливости своих слов.

Вообще, Вербицкий производил впечатление человека, который каждое свое слово пропускает через призму личного жизненного опыта, а он у президента Элио был и горек, и разнообразен…

– Господа, мы уже пережили стадию оборонительного союза, – убежденно, но без излишней помпы, говорил он. – Военная мощь Земли сломлена, и настало время задуматься о дальнейшем устройстве мира, который по-прежнему балансирует на зыбкой грани. Вроде бы Вторая галактическая война закончилась почти десять лет назад, но на гиперсферных трассах продолжают зверствовать каперы, многие миры отброшены назад, в бездну регресса. А сколько еще будет открыто в ближайшие годы новых колоний, которые, как и наши планеты, были освоены «невозвращенцами» Первого рывка Великой Экспансии? – Вербицкий обвел изучающим взглядом фантомные образы своих собеседников, которые в данный момент сидели в нейросенсорных шлемах на расстоянии многих световых лет друг от друга, – Каждый месяц мы получаем сведения о вновь открытых планетах, – продолжил президент Элио, – которые по большей части, сами того не ведая, были вовлечены в Первую либо Вторую галактические войны. Им нужна прежде всего защита, гарантия того, что больше не повторятся орбитальные бомбежки, геноцид и своевольное размещение военных баз «по праву сильного». Сейчас мы отправляем, по мере возможности, гуманитарную помощь особо пострадавшим мирам, но это крохи от требуемого количества.

При этих словах на лицах присутствующих на виртуальном совещании появилось заинтересованное выражение. Не все понимали, в какую сторону гнет Вербицкий, и некоторые главы планет попытались задать вопросы, но докладчик лишь повысил голос, покрывая пробежавший по рядам шумок. Очевидно, он полагал, что ответы на все вопросы будут даны им по ходу выступления.

– Вторым пунктом, на котором бы я хотел заострить внимание, – это межпланетная торговля и безопасность гиперсферных трасс, – заявил он. – В данный момент таких понятий, как «всеобщий рынок» или «единое экономическое пространство», попросту не существует. Старые связи, которые существовали между колониями, нарушены, а новые будут налаживаться десятилетиями, если не веками. Война слишком далеко отбросила человечество назад. Нигде, кроме миров Конфедерации, не гарантируется никаких прав разумным существам…

Джедиан вздрогнул.

– Извините, господин Вербицкий, – счел нужным вмешаться он. – Вы имели в виду права людей?

– Я имел в виду права разумных существ, – спокойно ответил Антон Эдуардович.

– Но должен заметить, мы одиноки в Галактике! – напомнил ему Джедиан.

– Это временно, господин Ланге, – спокойно парировал Вербицкий, так, словно был убежден в существовании иного разума. – К тому же биосферы некоторых колонизированных планет настолько не соответствуют исконному человеческому метаболизму, что потомки выживших колонистов на таких мирах, как Эригон, Зороаста, Омикрон-5, уже сегодня рассматриваются некоторыми чуть ли не как ксеноморфные формы жизни, – напомнил он. – И такое отношение к ним, как к «младшим братьям по разуму», создает опасный прецедент. Опыт показывает, что цивилизация растет, ширится в геометрической прогрессии, и столь же стремительно растут последствия нашего проникновения в глубокий космос. Мы должны не просто помогать этому экспансивному стремлению, но и регламентировать его.

– Каким образом, Антон Эдуардович? – поинтересовался президент Кьюига.

– Через создание института межпланетной безопасности, – ответил Вербицкий. – Галактике нужен единый закон, общее экономическое пространство, равные права и гарантии, для всех без исключения миров, но не через диктат, как это хотела совершить Земля.

«Как это хотела совершить Земля…» – эти слова отдались эхом в сознании присутствующих. Даже Джедиан, который, как оказалось, уже не думал о Черной луне, ощутил некий зловещий холодок, который, словно искра статического разряда, пробежал между собравшимися в поле виртуального пространства.

– Я предлагаю создать на базе Конфедерации Солнц некую интернациональную организацию, – выдержав небольшую паузу, продолжил президент Элио, – которая объединила бы в своем составе представителей всех освоенных людьми планет. Прототип такого Совета Безопасности Миров, так я бы условно назвал эту организацию, уже существовал когда-то в рамках Земли. Этот институт носил название ООН – Организации Объединенных Наций, которая располагала собственными вооруженными силами, неподконтрольными ни одному из правительств.

– То есть вы хотите создать в космосе, помимо Конфедерации солнц, еще одну силу?! – воскликнул президент планеты Рори. – И серьезно надеетесь на ее нейтралитет?!

– Господа, у нас общий космос, общая история, общие интересы, такие, например, как эффективное выживание в будущем! – уже более резко пояснил Вербицкий. – Если мы ограничимся строго оборонительным союзом десятка развитых миров, то тем самым обречем всю обитаемую Галактику на дальнейшее кровопролитие! Трагедия двух галактических войн не должна повториться, иначе грош нам цена как разумным существам! – заключил он. – В моей груди еще не остыл радиоактивный пепел той воронки, что превратилась в могилу для сотен тысяч жителей Элио, среди которых оказались и мои родители! И мне, как человеку, отлично понимающему, что такое СМЕРТЬ, испытавшему ее ужас , близки и понятны надежды, страхи и чаяния тех сообществ, что не входят в оборонительный союз Конфедерации. Они боятся примкнуть к нам, так как резонно полагают, что получат в лучшем случае статус «вторичной колонии» и будут эксплуатироваться в плане ресурсов… но в то же время, не примкнув к сильному, они рискуют быть растоптанными агрессором, который может в любой момент появиться на их орбитах. Примером тому может служить налет пиратских крейсеров на Гизборн – один из отдаленных, окраинных миров. Я полагаю, что при таком раскладе, если не пресечь анархию, не заявить гарантированные свободы и не обеспечить ВСЕОБЩУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ, рано или поздно в Галактике вырастет сила, подобная Земле, и она сокрушит любой оборонительный союз нескольких планет-государств. В том числе и Конфедерацию. И только реальные межпланетные законы и столь же реальная интернациональная сила, способная провести их в жизнь, обеспечат человечеству перспективу развития, а не медленную смерть и регресс!

После слов Вербицкого наступила долгая тишина. Затем, к удивлению Джедиана, на лице президента Диона появилась улыбка.

– Я считаю, что в основном господин Вербицкий прав, – внезапно заявил он, и в виртуальном пространстве появилась его рука. – Поздравляю, Антон Эдуардович! Вы первым высказали то, что по праву в скором времени должно стать историей Галактики!

Такого оборота событий Джедиан не ожидал.

– Подождите, господа!.. – начал было он, но голос Ланге вдруг потонул в шуме всеобщих восклицаний.

Фрайг!..

Поддавшись порыву внезапной ярости, он вдруг сорвал с головы виртуальный шлем.

Сердце Джедиана колотилось в груди гулко и неравномерно. Он понял, какую оплошность допустил, но не поздно ли?

Два месяца!.. Быстро же они созрели…

Джедиан тяжело встал с кресла и прошел по кабинету, разминая ноги.

Черная пирамида виртуального комплекса межзвездной связи тихо гудела за его спиной, продолжая работу.

Совет Безопасности… Чушь собачья! Конфедерация вынесла на своих плечах все тяготы войны за независимость Колоний, а теперь Вербицкий предлагает просто взять и раздать эту победу в виде равных прав и свобод всем, кто, поджав хвосты, сидел под атмосферными шапками своих планет, в то время когда…

«Проклятье!..» – еще раз мысленно выругался Джедиан, осознав, сколь серьезный подкоп подвел Вербицкий под его диктат во флоте, который достался Джедиану по наследству от Воронцова.

Как ни крути, а ведь у него не получалось, как у деда, сидеть одной задницей на нескольких стульях и при этом на сто процентов контролировать ситуацию!

Джедиан помрачнел. Подойдя к столику с напитками, он отхлебнул тоника и вновь принялся мерить шагами свободное от аппаратуры пространство вдоль закругляющихся, овальных стен рабочего кабинета.

Нет, ему определенно не нравилась та тенденция, которую так четко обосновал Вербицкий на сегодняшнем совещании. Это грозило если не развалом Конфедерации Солнц, то ее трансформацией, а ни то и ни другое не устраивало хозяина Форта Стеллар. Не то чтобы он очень жаждал единоличной власти, нет, просто взращенный Воронцовым, родившийся в обстановке войны и в то же время войны не видевший, не испытав ее ужаса, Джедиан, сколь бы одаренным он ни был, не мог почувствовать той разумной необходимости, что прозвучала в словах Вербицкого. Для него понятие «война» являлось прежде всего синонимом таких слов, как «прибыль» и «благополучие», а не наоборот.

Угроза… Вот тот волшебный термин, что все это время подспудно зрел в голове Джедиана. Реальная, осязаемая угроза со стороны вернет политику Конфедерации в прежнее русло, заставит вкусившие мира планеты вновь сплотиться вокруг Стеллара и Рори.

Следующая мысль Джедиана, вполне логично, была о Черной луне.

Фрайг… А ведь, похоже, именно в ней крылось все его будущее!

Охваченный нетерпением, как несколько месяцев назад на базе «Черная луна», Джедиан подсел к компьютерному терминалу и вызвал отдел исследований своего личного, находящегося тут же в недрах Стеллара, научного комплекса.

– Анри, поднимись ко мне! – приказал он, как только на экране появилось смуглое лицо начальника головной лаборатории. – Со всеми материалами по «Черной луне» – добавил он, прежде чем отключиться. Потом немного подумал, допил тоник и повторил вызов: – Я передумал. Сейчас спущусь сам.

На панели виртуальной связи просительно мигал огонек.

Главы планетных правительств недоумевали, куда так внезапно исчез председательствующий.

«Пусть поищут…» – раздраженно подумал он, припомнив, как его не услышали за возбужденными поздравлениями в адрес Вербицкого.

* * *

В лабораторных комплексах все сияло стерильной белизной.

Персонал в защитных костюмах с прозрачными шлемами-масками занимался обыденной, рутинной работой. Весело сияли огнями компьютерные терминалы, едва слышно шелестели воздушные насосы, ежесекундно обновляющие воздух в помещениях.

Анри Бейкер ждал Джедиана у дверей зала, куда доступ обычным сотрудникам был не просто запрещен, а физически невозможен. О неукоснительном соблюдении данного правила заботилась все та же автоматика, которой, благодаря природной подозрительности адмирала Воронцова, хватало во всех уровнях Форта Стеллар, начиная от открытых для доступа внешних поселений, расположенных под силовыми пузырями, на поверхности лишенного атмосферы спутника планеты Рори, и заканчивая мрачными подземными казематами специальной флотской тюрьмы, где без следа сгинула не одна сотня неугодных адмиралу людей.

Все это унаследовал Джедиан Ланге. Адмирал Воронцов пришел в систему планеты Рори практически нищим, если не считать имуществом десяток потрепанных в бою кораблей, которые на тот момент составляли весь флот Свободных колоний.

Отсюда Воронцов нанес дерзкий удар по Земле, отсюда же началось возрождение флота, но адмирал в ходе боевых действий за независимость никогда не забывал о себе, и, когда война закончилась, оказалось, что по существующим документам почти вся поверхность Рори и единственный спутник планеты Стеллар, на котором базировался флот новорожденной Конфедерации Солнц, стали его частной собственностью.

Пока был жив Воронцов, чье главенство в космическом флоте никто не посмел бы оспаривать, вопрос о частном статусе Стеллара просто не поднимался, ибо Воронцов, Стеллар и Конфедерация – это были понятия незыблемые и неделимые.

Теперь же, после смерти адмирала, юное содружество планет внезапно осознало, что вся мощь ее боевого флота, то есть гигантская материальная база, без которой немыслимо существование ни одного космического соединения, принадлежит наследнику Форта Стеллар, то есть ему, Джедиану Ланге.

Именно поэтому никто не возражал при утверждении его на должность исполняющего обязанности адмирала флота, но данное положение оставалось весьма шатким, и сегодняшнее выступление Вербицкого служило тому наглядным примером.

«Пройдет еще несколько лет, и будут созданы новые опорные точки для базирования флота… – так думал Джедиан, следуя за своим помощником к толстым бронированным дверям. – И когда насущная необходимость в Форте Стеллар отпадет, все эти Вербицкие, ратующие за всеобщую демократию и независимость, просто оставят меня не у дел…»

Возможно, несколько месяцев назад Джедиан попросту плюнул бы на это. Доходы от экспорта зеркальной древесины с поверхности Рори исчислялись баснословными цифрами, и, таким образом, его благополучию ничто не угрожало, но теперь, когда он вкусил Настоящей Власти, этого не сравнимого ни с чем пьянящего, прямо-таки наркотического чувства, мысль о потере значимости Стеллара становилась для него невыносима, как зубная боль.

Джедиану нравилась власть. Непередаваемое ощущение, когда миллиарды людей на десятках планет вдруг оказываются привязанными к тебе тысячью невидимых нитей. Один взмах руки мог коренным образом менять их судьбы. Стоило ему пожелать, и марионетки начинали корчиться то от горя, то от безмерного счастья, как заблагорассудится ему…

Он вспомнил те дни, когда один вызов в кабинет Воронцова заставлял его бледнеть и трепетать, хотя тот являлся его двоюродным дедом!.. Так что же говорить об остальных, власть над которыми теперь перешла к нему?

Его начинают ненавидеть так же сильно, как Воронцова, но боятся ли его?

«Скорее всего, нет…» – с внезапным ожесточением осознал Ланге.

Над ухом задумавшегося Джедиана тонко пропищал зуммер сканирующего устройства, и на пульте у бронированной плиты вспыхнул зеленый сигнал разрешенного доступа. Выдвинувшиеся было из стены лазерные турели, нехотя жужжа сервоприводами, втянулись назад, за шторки предохранительных диафрагм, а сама многотонная дверь вздрогнула и начала открываться.

«Да… Прессинг со стороны союзных планет начался… – думал Ланге, глядя, как медленно уползает в стену дверь. – Они недовольны наследственной преемственностью власти над космическим флотом, и ясно, на него будут давить, пытаясь добиться добровольного ухода в отставку».

Внезапно Джедиан понял, что ожесточение в его душе растет, словно черная приливная волна, сметая все иные чувства, и он вот уже несколько секунд стоит, глядя в одну точку, на пороге открывшегося проема.

Его помощник, Анри Бейкер, нерешительно переминался с ноги на ногу за спиной Джедиана.

Ланге сделал над собой усилие и, подавив растущее раздражение, шагнул вперед, одновременно подумав о том, что, откажись он от своего положения, и ко многим вещам его доступ был бы просто перекрыт. К таким, например, как информация по «Черной луне»…

Переступив порог зала, он огляделся.

Двойные бронированные створы за его спиной встали на место.

В огромном, залитом ярким светом помещении не оказалось ни души – только приборы и автоматы.

– Сюда, сэр… – почтительно произнес Бейкер, указывая на узкий, освещенный ультрафиолетом проход между двумя рядами подсвеченных изнутри вертикальных столбов, в которых в ленивых струях физиологического раствора плавали доставленные сюда с «Черной луны» тела гуманоидов.

– Положительный опыт есть? – осведомился Джедиан, разглядывая ближайшее тело.

– Да, сэр. Образец номер сто сорок семь. Он жил минуту двадцать секунд, и мы успели за это время отсканировать весь мозг, с шаговым интервалом сканера в десять микрон. Получилась вполне приличная запись.

– Ага… – Джедиан вошел в проход между цилиндрами и направился к сияющему в конце зала компьютерному комплексу. – А остальные?

– К сожалению, они безнадежны, сэр, – покачал головой Анри. – Они ведь не были погружены в криогенный сон, просто замерзли. Нам сопутствовала огромная удача при работе с образцом, который удалось оживить. Остальные годятся только для патологоанатомов, но мы и так достаточно детально изучили их организм.

– Ясно… – Джедиан остановился возле последней полой трубы из толстого стекла. – И что вам удалось выяснить в ходе вскрытий?

– Эти существа обитали в водной среде, – с готовностью ответил Анри. – Их родной мир должен быть полностью покрыт океаном, так как некоторые особенности в строении позволяют с большой долей уверенности утверждать, что они никогда не выходили на сушу… до тех пор, пока не стали настолько развиты, чтобы сознательно колонизировать ее, а затем выйти в космическое пространство.

Бейкер подошел ближе и достал лазерную указку. Маленький красный курсор заплясал по заключенному внутри столба телу.

– Вы видите, господин Ланге, что у них есть пальцы только на верхних конечностях, которые мы условно называем руками, по привычной аналогии. Они явно когда-то были ластами, и появление пальцев на них обусловлено эволюционным развитием. Ноги же, или задние конечности, так и остались в первозданном виде.

– Почему две ноги? – задумчиво переспросил Джедиан. – По логике, туловище должно оканчиваться утолщением в виде хвоста с плавником… так ведь?

– Нет, сэр, тут видна аналогия с земной эволюцией. Конечности этого существа развивались из плавников, расположенных попарно и симметрично по обе стороны туловища. Хвостовой плавник сохранился, но в виде рудимента, как копчик у человека является рудиментом обезьяньего хвоста.

– Хорошо, Анри, ты отлично поработал, – похвалил его Джедиан. – А то, что тебе удалось реанимировать одного из них и отсканировать мозг, вообще стоит выше всяких похвал.

Анри Бейкер остановился и, обернувшись, взглянул на своего босса.

– Спасибо, сэр. Это было не просто интересно, это было здорово… Жаль, что вы не хотите опубликовать результаты исследований. Это был бы настоящий взрыв в ксенобиологии…

– Еще не время… – сухо осадил его Джедиан. – Но публикация будет, обязательно, – тут же успокоил он молодого ученого. – Ты еще получишь свою степень, Анри, и славу первого исследователя братьев по разуму, но… – он сделал многозначительную паузу. – Только в тот момент, который укажу я, – заключил он. – Только тогда. Иначе, нарушив секретность, ты рискуешь потерять очень многое, если не все! – На этот раз в его голосе сквозила неприкрытая угроза.

– Я понял, сэр, – опустив голову, ответил Бейкер.

– Отлично, – вновь похвалил его Джедиан. – А теперь я бы хотел ознакомиться с материалами по дешифровке записей мозгового сканера.

На лицо молодого ученого набежала тень. На этот раз ему было абсолютно нечем хвалиться.

– Дешифровки нет, господин Ланге… – виновато сообщил он.

– Почему? – резко спросил Джедиан, садясь в кресло за компьютерным терминалом, над которым возвышался целый ступенчатый амфитеатр из приборных панелей.

– Наши машины не смогли справиться с дешифровкой, – признался Анри. – Мы перепробовали все алгоритмы, но безрезультатно. Строение их мозга похоже на наше, нервные клетки проявляют похожую активность, но ни один алгоритм дешифровки не работает, мы в лучшем случае получаем бессмыслицу…

Говоря это, Бейкер мучительно краснел, словно его личное тугодумие явилось первопричиной неудачи. Но Джедиан, откровенно говоря, и не ждал ничего другого. Мозговой сканер являлся его детищем, и кому, как не Джедиану, было знать, сколь сложна и непостоянна психика самого заурядного человека. Наличие точной записи электрической и химической активности каждой клетки мозга еще не значит, что эти сведения можно в дальнейшем адекватно реализовать в зрительные или слуховые образы, – такой постулат вывел сам Джедиан в ту пору, когда испытывал свой прибор, предназначенный для проникновения в святая святых человека – его мысли.

В свое время он добился того, чтобы сканеры нейронной активности устанавливались в каждый боевой скафандр, и таким образом он получил миллионы записей, которые УЖЕ ОКАЗАЛИСЬ СОВМЕЩЕНЫ с соответствующим видеорядом, ведь в каждом скафандре, помимо сканера, обязательно присутствовала видеокамера, которая автоматически снимала все, что попадало в поле зрения солдата.

Обрабатывая эти данные на компьютере, Джедиан с помощью специальных программ установил первые несколько сот повторяющихся аналогий, в основном реакции мозга на стресс, вспышки, резкие звуки и т.п.

Затем, по мере накопления материала, были созданы первые алгоритмы расшифровки, которые, обрабатывая полученные при сканировании данные, превращали их в зрительные образы, слова и звуки…

Эта работа длилась десять с лишним лет.

Неудивительно, что у Бейкера не получилось ровным счетом ничего. Наивно полагать, что разум инопланетянина окажется аналогичен человеческому. Для него нужно создавать новые алгоритмы, но…

Тут даже изощренный ум Джедиана вставал перед неразрешимой проблемой. В данном случае у него не оказалось той массы записей, на основе которых можно проводить аналогии, вычленять какие-то понятия и формировать схему алгоритма…

У него в руках была одна-единственная запись, равная полному объему памяти того существа, которое его помощники смогли оживить на минуту двадцать секунд. И больше ничего.

Обширное, точное описание каждой клетки головного мозга чужеродного существа, их химический состав, электрический потенциал, были зафиксированы сканером, но ни одна программа, ни один компьютер не могли сделать на основании этого материала ни единого толкового вывода.

Тупик?

Эта мысль неприятно поразила Джедиана.

Он не хотел даже думать о таком исходе.

– Сэр… – осторожно нарушил его задумчивость Анри. – Мне кажется, что для расшифровки записей их нужно скопировать в кибермозг большой мощности и отдать весь его ресурс на подбор вариантов…

– Стоп!.. – резко оборвал его Джедиан. Одно слово, произнесенное Бейкером, вдруг толкнуло его мысль в верном направлении… Кибермозг… Нет, это не пойдет, ни один суперкомпьютер не может сравниться по своим возможностям с обыкновенным человеческим мозгом…

Мозг! Мозг человека!..

Джедиан едва не расхохотался. Ну конечно, ведь это очевидно, решение плавало на поверхности!

Мозг человека… Вот та среда, куда нужно скинуть, записать статичную пока информацию… И затем ждать…

Ждать, пока она проявит себя, побежит по нейросетям волнами возбуждения, и тогда… На лице Джедиана появилось безумное выражение, такое, что стоящий подле кресла Бейкер инстинктивно отступил на шаг, не понимая, что творится с господином Ланге, глаза которого вдруг вспыхнули тем блеском, что бывает у зверя, уже загнавшего добычу и предвкушающего сладостный миг последнего рокового удара…