Мечтай обо мне - Фонтан огня

На девушке было платье такого же желтого цвета, как и маргаритки в вазе на столе для завтрака, с отделкой из белых кружев по талии и по краю коротких рукавов, и она выглядела юной, свежей и настороженной.

— Уилл, — ответила она, не спуская с него глаз.

— Проходите, — торопливо предложил он и, отложив газету в сторону, отодвинул для Клио стул. — Бабушка скоро спустится.

Это была хитрая уловка заверить ее, что они не слишком долго будут оставаться наедине. Хотя, быть может, не ей одной требовалось такое заверение. При появлении Клио сердце у Уилла застучало, и он очень быстро вспомнил сладость ее рта под своими губами.

— На самом деле я не голодна, — заметила она, но все же опустилась на предложенный ей стул.

Он занял свое место, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. За окнами щебетали птицы, но и они умолкли, когда солнце скрылось за облаком.

— Я должен извиниться за то, что произошло вчера вечером? — спросил Уилл.

— За что? — Клио снова взглянула на него и слегка нахмурилась.

Его знакомым англичанкам не было бы необходимости задавать такой вопрос. Они были бы гораздо больше заняты оценкой ситуации и раздумьями над тем, как обратить ее в свою пользу. Вероятно, он встречался не с тем типом женщин.

— За допущенные вольности? — мягко предположил он.

— Вы не взяли ничего, что не было бы дано вам добровольно. — Развернув салфетку, Клио разглаживала ее у себя на коленях.

Служанка, пришедшая, чтобы узнать, что подать Клио на завтрак, уже уходила, когда появилась леди Констанс.

— О, сегодня определенно замечательный день, — улыбнулась она, переведя взгляд с молодого человека на девушку.

Отодвигая стул для бабушки, Уилл не мог не подумать о том, что день, будь он замечательным или нет, обещает быть долгим.

Клио, вероятно, следовало ответить ему иначе. Уилл, безусловно, ожидал от нее какого-то другого ответа. Но что же она должна была сказать? Если он повел себя неправильно, то и она тоже, и им обоим следовало извиниться друг перед другом.

Откуда взялось это убеждение, что только мужчина несет ответственность за все? Даже в Акоре — где, Бог свидетель, мужчины любят думать, что управляют ситуацией, — известно, что в романтических отношениях обе стороны в равной степени ответственны за происходящее.

Похоже, ей никогда не понять англичан. Впрочем, это не имеет значения. Скоро Клио вернется в Акору, и если и будет еще посещать Англию, то очень редко.

Неожиданно Клио почувствовала сожаление. Она взглянула на ветви дуба, распростертые над дорогой, по которой катился экипаж — они с леди Констанс отправились на прогулку после завтрака, — и пыталась разобраться в собственных чувствах.

Она будет скучать по Англии? Разве такое возможно? Она ведь едва знакома с этой страной.

— Дорогая, вы, очевидно, где-то очень далеко отсюда, — произнесла сидевшая рядом с ней леди Констанс, жестом указывая на картину за окнами: деревья и кустарники, небо с пышными белыми облаками, которые казались нарисованными, и море, то там, то здесь выдававшее себя серебряным блеском. — Сегодня слишком хороший день для грустных размышлений.

— Простите, это потому, что я не очень хорошо спала.

Преуменьшение истины. Клио металась между снами, полными смущающей откровенности, и бессонницей.

— Надеюсь, вы не встревожены этим делом с мертвым мужчиной? Он был нездешним и не имеет к нам никакого отношения. Скорее всего Уилл прав, и убийца действительно давно уехал.«Я не виновен в смерти того мужчины». Эти слова неожиданно всплыли в памяти Клио: доказательство невиновности Уилла Холлистера.

Не виновен.. Он не сказал: «Я не убивал того мужчину».

Нет никакой разницы? Возможно, но если бы она сразу же обратила на это внимание, он не отвлек бы ее.

— Дорогая?..

Они въезжали в деревню, и Клио, очнувшись, заметила, что вокруг гораздо больше людей, чем было накануне. На центральной улице было полно экипажей, телег, верховых наездников и пеших мужчин и женщин. Все, видимо, стремились попасть на поле, откуда доносился громкий барабанный бой, который вызывал у сновавших повсюду детей восторженный визг.

Болкэм, правивший экипажем, маневрируя в толпе, доставил их прямо на край поля и, спрыгнув с козел, подал руку сначала леди Констанс, а потом Клио.

— Ну вот, леди, мы и прибыли. И должен сказать, по всему видно, день будет чудесным. Если я не ошибаюсь, его милость уже пользуется моментом. — Кучер указал на собравшуюся вокруг нескольких бочонков с элем толпу мужчин, над которой возвышалась голова Уилла.

Он приехал до прибытия экипажа и, очевидно, развлекался, однако для Клио не прошло незамеченным, что, несмотря на его кажущуюся беззаботность, он с пристальным вниманием следил за всем, что происходило вокруг него.

— Приятно видеть, что Уилл проводит время с местными жителями, — сказала леди Констанс, беря Клио под руку и вместе с ней направляясь через поле к трибунам, установленным под широким навесом. — Он так долго не был здесь.

— Что удерживало его вдали? — поинтересовалась Клио, надеясь не показаться излишне любопытной, но, честно говоря, ее чрезвычайно интересовало все, что имело отношение к Уиллу.

— Полагаю, дела. Мой дорогой покойный муж не был расточителем, но он сделал некоторые инвестиции, которые не приносили такого дохода, как ему хотелось бы. Уилл исправил дело и пошел намного дальше. Он, видимо, великолепно ориентируется в этом изменчивом веке, в котором мы живем.

— А что он делает, когда не занимается делами?

— Не знаю, — откровенно призналась леди Констанс. — Естественно, он член парламента, но я не уверена, что он извлекает из этого какую-то особую пользу. Не видно, чтобы его увлекала политика, однако он знаком с премьер-министром.

— Правда? — Клио встречалась с лордом Мельбурном, и он произвел на нее большое впечатление, а кроме того, она знала, что ее семья с большим уважением относится к британскому премьер-министру.

— Не могу сказать о степени этого знакомства, но ходят слухи… Однако Уилл всегда помалкивает о своих делах.

— Осмотрительность — замечательное качество, — заметила Клио.

— Я бы тоже так сказала, однако бывали случаи, когда мне казалось, что он заходит в этом слишком далеко.

Это было самое строгое осуждение, которое Клио когда-нибудь слышала от леди Констанс в адрес любимого внука, да и оно, казалось, было высказано не всерьез.

— Приятно видеть, что собралось так много народа, — заняв одно из двух свободных мест, оставленных для них в первом ряду расположенной в тени трибуны, и оглядевшись, заметила леди Констанс. — В прошлом году шел дождь, но все равно зрители были, правда, не столько, как в этот раз.

— Как давно устраивают здесь День скачек?

— Думаю, этой традиции несколько веков. Сюда приезжают отовсюду, даже из Лондона. Для такого места, где, как правило, необычно видеть даже одного или двух человек, которых кто-нибудь да не знал бы, это захватывающее время.

— Наверное, так и есть.

— Мой дорогой муж и я обычно устраивали домашние вечеринки в День скачек. К нам приезжала масса гостей из Лондона, и мы чудесно проводили время. После его смерти я, конечно, ничего подобного не устраиваю.

— Быть может, в один прекрасный день вы снова устроите прием.

— Может быть, — согласилась леди Констанс, но ее слова прозвучали далеко не убежденно. Однако она была не из тех женщин, которые позволяют собственному горю мешать счастью других. — Я очень надеюсь, дорогая, что вы останетесь довольны, и, пожалуйста, не думайте, что обязаны постоянно сопровождать меня. Кроме скачек, планируется еще много всяких состязаний. Думаю, вы могли бы получить удовольствие от участия в одном или двух из них.

— Я не знала, что в них может принять участие любой желающий.

— О, в большинстве! Посмотрите туда — по-моему, как раз готовятся к одному из них.

Взглянув в направлении, куда указывала ее хозяйка, Клио увидела нескольких мужчин, несущих на поле то, что, по-видимому, было досками, сбитыми вместе и поддерживаемыми сзади толстыми деревянными подпорками. На досках были нарисованы белые круги, изображавшие глаза буйвола. Когда это сооружение было установлено и закреплено вдобавок к подпоркам большими камнями, один из мужчин отошел на расстояние примерно в тридцать футов и, набирая краску из маленькой банки, которую держал для него мальчик, прочертил линию, параллельную доскам. Он еще не успел закончить свою работу, как неподалеку уже собрались другие мужчины, и Клио обратила внимание, что у всех у них были с собой топоры.

— Состязание по метанию топоров?

— В Акоре тоже устраивают такие? — кивнув, поинтересовалась леди Констанс.

— У нас устраивают состязания, какие только можно придумать. Женщины, конечно, любят соревноваться в ловкости, а мужчинам ничто не доставляет большего удовольствия, чем бороться друг с другом, и не важно, кто из них победит.

— Понятно, — улыбнулась пожилая женщина.

Группа из мужчин, мальчиков и нескольких женщин, собравшаяся в стороне, оживленно оценивала участников состязаний и заключала пари. Уилл, подойдя к ним, обменялся приветствиями с мужчинами и, пару раз кивнув головой и пожав плечами, присоединился к остальным на линии.

— Он собирается принять участие?

— По-видимому, да. — Леди Констанс была явно удивлена, но совсем не раздосадована и, когда подошла очередь ее внука, напряженно наклонилась вперед.

Пользуясь взятым напрокат топором, Уилл тщательно взвешивал его в руке — проверял баланс, как решила Клио, а несколько мужчин давали ему советы и подбадривали.

Стоя на линии, Уилл широко расставил ноги, слегка согнутые в коленях, и отвел назад руку с топором. Топор, вращаясь, полетел в нужном направлении, и его острие вонзилось точно в центр бычьего глаза.

Улыбнувшись, Уилл под одобрительный гул собравшихся подошел к топору, выдернул его и снова вернулся на линию дожидаться своей следующей очереди.

— Я всегда изумлялась способностям Уилла, — задумчиво протянула леди Констанс. — Ни моего дорогого Уильяма, ни нашего сына, отца Уилла, не интересовали такие занятия. В Уилле, очевидно, говорит кровь предков.

Предположение леди Констанс подтвердилось, когда Уилл пронзил и второй глаз быка. Удача благоволила хозяину Холихуда, и много ставок быстро и с сожалением было проиграно. Через некоторое время состязание закончилось победой Уилла, но с небольшим преимуществом, потому что еще несколько мужчин весьма умело обращались с топором, однако они оказались недостаточно искусными, чтобы стать победителями. Уилл с удовольствием принял поздравления собравшихся, но от завоеванного приза отказался и отдал его священнику, который явно этому обрадовался.

Потом последовали другие соревнования — одни серьезные, другие не очень. Бег на трех ногах, когда в паре нога одного бегуна связана с ногой другого, оказался очень веселым, как и соревнование по свисту.

А еще была борьба раздетых по пояс мужчин, и Клио старалась не показывать своего разочарования тем, что среди участников не было Уилла. Когда начали устанавливать мишени для стрелков из лука, она оживилась и с удивлением увидела, что несколько девушек заняли позицию перед целями.

— Идите, — доброжелательно предложила леди Констанс. — Уверена, вам хочется попробовать свои силы.

— Я бы не стала навязываться.

— Ничего подобного, они будут счастливы принять вас.

Так и случилось. Девушки уже знали, кто она, и быстро оправились от удивления, что королевская особа собирается заняться столь прозаичным делом.

Как узнала Клио, они были сестрами и кузинами из семейства мелкопоместных джентри, владевших землями в окрестностях Холихуда, и их звали леди Фейт, леди Хоуп и леди Чарити[1]. Когда Клио попросила их называть ее просто по имени, объяснив, что в Акоре редко употребляют титулы и она к ним не привыкла, девушки вернулись к тому, что, как полагала Клио, было их естественным радушием и теплотой.

— Мы никогда не узнаем, о чем думали наши матери, — сказала по поводу их имен Хоуп, самая высокая и старшая из всех.

— Они делают вид, что ничего не помнят, — добавила Фейт.

— Мы терпим это, как можем, — с усмешкой сказала Чарити и протянула Клио свой лук и колчан со стрелами. — Вы знаете, как стрелять?

— Я получила несколько уроков, — призналась Клио.

— У вас есть опыт? — напрямик спросила Хоуп.

— Очень небольшой. А почему вы спрашиваете?

— Потому что нам хотелось бы, чтобы хоть кто-нибудь из нас обошел мужчин, — пояснила Чарити и едва заметным кивком головы указала на группу юношей, стоявших немного поодаль, наблюдая за девушками и подталкивая локтями друг друга.

— Мы втайне тренировались несколько месяцев и добились существенных успехов, — доверительно сообщила Фейт. — Но мы боимся, что никто из нас не достиг совершенства, во всяком случае, пока.

— Все было бы по-другому, если бы у нас был инструктор, — уверенно сказала Хоуп. — Но никто из старших женщин здесь ничего не знает о стрельбе из лука, а просить мужчин научить нас означало бы раскрыть карты раньше времени.

— Если бы мы выиграли, они просто сказали бы, что это потому, что нас учил мужчина, — добавила Чарити.

— Или заявили бы, что уступили нам дорогу, — усмехнулась Хоуп. — Одна из нас непременно должна победить.

У Клио не было желания расхолаживать девушек, но она чувствовала, что обязана внести ясность.

— Вы осознаете, что мужчина способен послать стрелу дальше, чем это может сделать женщина?

— Это состязание на точность, а не на дальность, — отозвалась Фейт. — Цели будут на расстоянии пятидесяти футов.

Расстояние в пятьдесят футов казалось Клио не таким уж большим, но она слышала немало историй об английских лучниках и не переоценивала свои силы.

— Эти ребята, — со смехом сказала Хоуп, указывая на кучку молодых людей, наблюдавших за девушками, — не лучники, хотя, думаю, некоторые из их предков могли быть стрелками. Они даже не охотятся с луками, а просто считают, что могут быть лучшими из-за того, что мы женщины.

Этого Клио было вполне достаточно. Убеждение в собственном превосходстве, видимо, было обычным недостатком многих молодых мужчин, и ее любимый брат-близнец Андреас тоже грешил этим.

Клио победила Андреаса в стрельбе из лука, и хотя это и было несколько лет назад, но вовсе не означало, что она не может выиграть у других юношей. И все равно она жалела, что у нее не было возможности хотя бы немного потренироваться.

Первый выстрел Клио попал в мишень, но бог знает где от бычьего глаза, у Фейт, Хоуп и Чарити получилось лучше. Если так пойдет, она окажется последней среди девушек, не говоря уже о том, чтобы обыграть мужчин.

Но Клио расслабилась, и к ней вернулось самообладание, ее четвертый выстрел попал почти в самый центр мишени — так близко, что несколько юношей не оставили его без внимания и стали более внимательно относиться к собственной стрельбе. То, что началось как ожидаемый разгром и к чему мужчины отнеслись не очень серьезно, стало для них делом чести.

По правде говоря, Клио не увлекалась тренировками, которыми занимались девушки Акоры. Она бы предпочла оставаться со своими книгами и раскопками, но кузины и подруги тащили ее с собой, подбадривая и уговаривая, пока она сама не почувствовала вкус к физическим упражнениям.

Клио также открыла для себя, что та же напряженная сосредоточенность, с которой она выкапывала из-под земли остатки прошлого, может пригодиться, когда нужно послать острие стрелы именно туда, куда ей хочется, — прямо в центр бычьего глаза.

У Фейт, Хоуп и Чарити вырвался возглас одобрения, как и у еще нескольких женщин, пришедших понаблюдать за состязанием. Юноши, наоборот, выглядели слегка раздосадованными.

Все изменилось после нескольких раундов, когда Клио вышла на третье место после двух юношей — братьев с дальней фермы, — которые, как она подозревала, имели опыт охоты с луками вопреки заверениям Хоуп.

Девушки подбадривали ее, а большинство мужчин молчали, очевидно, недоумевая, как такое могло случиться, и Клио краем глаза заметила Уилла, который, стоя невдалеке, наблюдал за ней. До этого момента она не думала о нем, а теперь ей пришлось опять сосредоточиться на цели и бороться с искушением снова взглянуть в его сторону.

Она не смотрела, но все равно чувствовала его присутствие. Прицеливаясь, Клио сделала вдох, обрела внутреннюю уравновешенность, которую ее учитель по стрельбе из лука всегда называл подарком, и стрела уверенно полетела в самый центр мишени, раздался громкий гул одобрения, но он сразу же стих, потому что первый из братьев вышел вперед, чтобы сделать свой выстрел. И он, и второй брат вслед за ним, оба попали в глаз быка.

Когда подсчитали общую сумму очков, оказалось, что они опередили Клио, которая так и осталась третьей. Ее разобрала досада, смягченная тем, что оба мужчины, оказавшиеся впереди нее, действительно были мастерами своего дела.

Фейт, Хоуп, Чарити и другие женщины, бросившиеся поздравлять ее, были безудержны в своем ликовании, а когда Клио напомнила им, что на самом деле не выиграла, они отмахнулись от этого, как от несущественной мелочи.

— Вы обошли почти всех болванов, — высказалась Фейт от имени всех. — И нужно признать, что пара победителей не так уж плоха. Остальные не скоро забудут, что их победила женщина.

Совсем не обижаясь на выступление Клио, те, кого она победила, явно мучимые любопытством, бросились вперед, чтобы познакомиться со странным существом, совершившим такой подвиг. Представления проходили в таком стремительном темпе, что не обрастали излишними обременительными условностями, и вскоре Клио уже беседовала с полудюжиной крепких молодых парней, забросавших ее массой вопросов: что она думаете Холихуде, правда или нетто, что они слышали об Акоре, долго ли она собирается оставаться здесь, как она научилась обращаться с луком и тому подобное. Занятая ответами на вопросы, Клио с опозданием заметила, что Фейт, Хоуп, Чарити и другие женщины отошли — или их оттеснили — в сторону, и она осталась одна в кругу мужчин, не делавших секрета из своего восхищения.

Не будучи чуждой такому особому отношению, но имея достаточно здравого смысла не относиться к нему серьезно, Клио получала удовольствие от беседы. Случайно бросив взгляд за пределы кружка обходительных юношей, она увидела Уилла. Скрестив на груди руки, он стоял, прислонившись к стене одной из многочисленных палаток, предлагавших еду и напитки.

Поймав ее взгляд, он пересек небольшой участок поля и подошел туда, где она стояла, а образовавшие круг молодые люди расступились перед ним, как трава под ветром.

— Клио, скачки вот-вот начнутся. — Он склонил голову и протянул ей руку жестом одновременно повелительным и любезным. То, что это было для него совершенно естественным, не ускользнуло от внимания девушки.

Она приняла его руку и ушла с ним, позабыв о разочарованных молодых людях.

Глава 7

— Проклятие, — пробормотала леди Констанс и слегка отвернулась, словно хотела отвести взгляд или спрятаться от чужих глаз.

— Что-то случилось? — Сидевшая рядом с ней Клио отвлеклась от наблюдения за тем, как выводили лошадей для следующего заезда.

— Ничего… надеюсь. Просто я увидела тех, кого с удовольствием не видела бы.

Клио украдкой бросила взгляд в том направлении, куда было обращено лицо ее хозяйки, но не увидела ничего примечательного, если только…

На поле появилась группа пышно разодетых господ. Женщины шли под кружевными зонтиками, чтобы защитить кожу от солнца, и, выразительно гримасничая, демонстративно приподнимали юбки, боясь испачкаться в грязи. Мужчины выглядели немного лучше, но сохраняли вид, который Клио могла бы определить только как надменный.

И все они были одеты слишком изыскано для загородной поездки.

— Кто они? — полюбопытствовала Клио.

— Высокий мужчина с тростью — лорд Реджинальд Мокомбер, — начал объяснять Уилл, сидевший на трибуне рядом с ней с тех пор, как они присоединились к леди Констанс. — Блондинка — его жена, леди Кэтрин. Тот плотный парень пониже ростом — это лорд Питер Девере. Его жена — женщина вся в завитушках, леди Барбара. Остальные — обычная толпа прихлебателей и подхалимов, включая, как я вижу, сэра Моргана Кернса, любовника леди Кэтрин, и леди Фелисити Кардуэлл, любовницу Девере, а еще…

— Разве такое возможно? Они не только нарушают верность, но еще и не скрывают этого? — Клио хотя и слышала о свободе нравов, царившей в высшем обществе, однако до последнего момента не верила, что такие вещи существуют на самом деле.

— К сожалению, возможно, — подтвердила леди Констанс. — В последние годы появились признаки отказа от безнравственности невоздержанности, но если это и происходит в действительности, то оно еще должно дойти до таких людей, как наши гости.

— Что они здесь делают?

— Наверное, приехали на скачки. Светские собрания отменены в связи со смертью короля, и эта компания, видимо, рыщет в поисках развлечений. Очень жаль, что они вспомнили о Холихуде.

— Они остановятся у вас?

— Избави Боже! — Хозяйка Клио ужаснулась такому предположению. — Я их терпеть не могу, а кроме того, Реджинальд — прославленный яхтсмен, как он сам не упускает возможности сообщить тому, кто его слушает. Он самодовольный владелец яхты, отделанной, как говорят, с исключительной роскошью. Несомненно, они прибыли на ней и останутся на борту.

— А если их это не устраивает, — сухо заметил Уилл, — то «Семь лебедей» по-прежнему на месте.

По крайней мере это было хоть каким-то утешением, потому что чем дольше Клио наблюдала за двумя парами и полудюжиной их приятелей, тем больше стремилась избежать более близкого знакомства с ними. Эти наследники богатых земель, не знавшие нужды и не прилагавшие ни малейших усилий, чтобы хоть что-то сделать, обладали жеманными показными манерами пресыщенной жизнью аристократии. Клио покинула Лондон отчасти потому, что изо дня в день, из вечера в вечер терпеть общество таких людей было для нее мучением, которое можно пожелать только своему злейшему врагу.

А теперь они явились сюда, и яркий день, до сих пор доставлявший радость, мгновенно померк.

— Нельзя ли избежать встречи с ними? — спросила Клио.

— Боюсь, что нет, — ответила леди Констанс. — Они обязаны поздороваться с нами.

И действительно, через некоторое время посетители, которые, не тратя времени, поднялись на трибуну, разыграли целое представление, выражая изумление и восхищение.

— Дорогая леди Констанс! — воскликнула кудрявая леди Барбара нарочито высоким, вибрирующим голосом, от которого Клио поморщилась. — Как приятно встретить вас! По дороге сюда я спросила у Реджи: «Интересно, будет ли леди Констанс у себя в Холихуде?» Но мы никак не могли этого узнать, и как чудесно теперь видеть, что вы в добром здравии. — Она широко улыбнулась.

— Чрезвычайно приятно, — поддержал ее лорд Реджинальд, но все его внимание было сосредоточено на Клио, даже в тот момент, когда он наклонял голову, приветствуя Уилла. — Милорд, не могу себе поверить, что мы имеем удовольствие…

Уилл сделал взаимные представления с заметным отсутствием энтузиазма. Клио удалось вести себя вежливо, она была хорошо обучена общаться с людьми различного положения, но вновь прибывшие действовали ей на нервы, особенно выражая желание задержаться подольше.

— Вам нравится провинция, ваше высочество? — задала вопрос леди Фелисити. Женщине было под сорок, но она стремилась, чтобы ее считали на десять лет моложе, однако при свете безоблачного дня на ее щеках были отчетливо заметны неровности кожи.

— Я предпочитаю ее Лондону, — ответила Клио.

Осмотрительность и дипломатичность были хороши и полезны, но существовали пределы, до которых она могла распространить их в отношении этой компании.

— Правда? — Отработанным движением, выражавшим удивление, леди Фелисити подняла безжалостно выщипанные брови. — Не могу понять почему. Провинция может быть забавной, согласна, но, несомненно, очень скоро возникает определенная ennui[2].

Клио не могла ответить откровенно, что, вероятнее все-го, такую скуку вызывает длительное присутствие леди Фелисити и остальных. Все, что бы она ни сказала, дало бы повод для сплетен этой компании, которая, без сомнения, с наслаждением сообщала бы всем и каждому, что принцесса Акоры — деревенская корова.

— Надеюсь, вы не задержитесь настолько, чтобы начать страдать, — с фальшивой улыбкой, грозившей перекосить ей лицо, отозвалась Клио.

Леди Фелисити еще старалась определить, было ли это проявлением заботы о ее здоровье или намеком на то, чтобы они поскорее уехали, когда леди Констанс тяжело вздохнула и, приложив ко лбу тыльную сторону руки, пробормотала:

— О Господи…

Уилл, мгновенно оказавшись возле бабушки, поддержал ее, и Клио сделала то же самое.

— Леди Констанс, с вами все хорошо? — заботливо спросила Клио.

— Прекрасно… прекрасно… — со слабой улыбкой ответила пожилая женщина. — Боюсь, для меня было многовато солнца…

— Бабушка, мы отвезем вас домой, — твердо сказал Уилл. — Прошу извинить нас, — слегка кивнул он остальным.

Извинения незваных гостей вряд ли волновали Уилла и Клио, когда они помогали леди Констанс добраться до ее экипажа.

Но еще по дороге туда добрая леди заметно оживилась. Она освободилась от своих провожатых, расправила юбку и снова вздохнула, на этот раз с облегчением.

— Простите меня, но я подумала, что это только дело времени, причем очень короткого, и они постараются добиться приглашения на обед. Принцесса в качестве приманки перевесила бы даже оскомину от обеда с такой нудной старой женщиной, как я, — добавила она, с нежностью глядя на Клио.

— Не хотите сказать — с хитрой? — Клио радовалась, что с леди Констанс все в порядке.

— Уверяю вас, бабушка, их ноги не будет в Холихуде, — так же радостно успокоил ее внук. — Если вы действительно хорошо себя чувствуете, я оставлю вас. Я обещал мистеру Беджеру поговорить с ним о расследовании.

— Когда оно должно состояться? — поинтересовалась Клио, пока Уилл помогал обеим леди сесть в экипаж.

— Завтра.

Показалось ли ей это или на самом деле в этот момент в его глазах промелькнула какая-то тень? Клио не могла с уверенностью сказать, а внимательнее рассмотреть Уилла у нее не было возможности, потому что он закрыл дверцу коляски и отдал Болкэму распоряжение ехать.

Но, оглянувшись, чтобы еще раз взглянуть на него, Клио была удивлена, увидев, что он отправился обратно в направлении лорда Реджинальда и остальных.

Несмотря на ее утверждение, что она чувствует себя прекрасно, леди Констанс согласилась, что отдых перед обедом не помешал бы. Предложив Клио немного полежать, она рассталась с девушкой в центральном холле особняка.

Хотя Клио плохо спала предыдущей ночью, мысль о том, чтобы попытаться заснуть, не увлекла ее. Вместо этого она зашла в свою комнату только для того, чтобы переодеться в платье попроще, а потом снова отправилась в подвал.

Неуверенно задержавшись у входа и убеждая себя не трусить, она спустилась по каменным ступенькам и принялась извлекать металлический брусок. Освобожденный от земли, он очень походил на то, чем, по ее мнению, служил прежде: брусок использовали как запор для двери. Подтверждение того, что подвал мог служить тюрьмой, напомнило Клио о странных видениях, явившихся ей здесь, и вызвало неприятное покалывание в затылке.

Она взглянула вверх, почти ожидая увидеть загадочного мужчину или женщину, но никто не появился. Успокоенная, она слегка улыбнулась и вернулась к изучению бруска, но спустя некоторое время какой-то звук заставил ее снова поднять голову.

Не далее чем в десяти шагах от нее на полу подвала сидел, скрестив ноги, маленький мальчик, который увлеченно расставлял в ряд игрушечных солдатиков.

— Привет. — Голос Клио слегка задрожал, и она, прочистив горло, заговорила снова: — Не хочешь ли помочь…

Мальчик продолжал расставлять игрушечных солдатиков, никак не реагируя на то, что она сказала, и, очевидно, не замечая ее присутствия.

Что-то в мальчике показалось Клио знакомым: глаза, форма подбородка и скул, волосы и посадка головы. Затаив дыхание, она всмотрелась внимательнее. Этого не могло быть…

— Уилл?..

Мальчик внезапно поднял голову. Он был так испуган, что Клио едва не бросилась к нему. Несколько секунд мальчик к чему-то прислушивался, а потом начал складывать солдатиков обратно в стоявший рядом с ним деревянный ящик. Сложив их, он встал и пошел к лестнице, но, не дойдя до нее, исчез.

Клио медленно выпрямилась, ее сердце колотилось, но не так сильно, как после предыдущих встреч. Вероятно, она постепенно училась справляться с тем, что с ней происходило.

Это был маленький Уилл. В тот момент, когда он пошел, Клио больше в этом не сомневалась, это был Уилл в возрасте девяти или десяти лет. Она уловила мимолетный образ очаровательного ребенка. Будет ли сын Уилла таким же и будет ли ему доставлять удовольствие игра в солдатики?

Каково это — иметь своего собственного ребенка?

Решив, что ей нельзя поддаваться таким мыслям, Клио задумалась над тем, что сейчас произошло и что это должно означать.

Четыре картины прошлого, разделенные веками, но приходящие в настоящее одна за другой, — было это ничего не значащим совпадением или имело определенный смысл?

«Означает ли это, что надвигается какая-то опасность?» — настойчиво размышляла Клио.

Выбравшись из подвала, она увидела, что солнце уже перевалило за полдень, и поняла, что нужно поторопиться, чтобы явиться на обед в достойном виде.

Ее желание выглядеть достойно и даже еще лучше не имело никакого отношения к тому, что она волновалась, ожидая присутствия на обеде Уилла. На свое счастье, войдя в столовую, Клио обнаружила, что самого Уилла нет, но есть записка от него, в которой сообщалось, что он остается в деревне и вернется домой довольно поздно.

Леди Констанс пыталась казаться равнодушной, но была молчаливее, чем обычно, и с виноватой улыбкой согласилась с предложением Клио пойти спать пораньше.

— Сегодня я прекрасно провела время, — сказала хозяйка дома, — но, должна признаться, такие мероприятия утомляют меня больше, чем прежде.