Молот Времени: Право сильного

      На первый взгляд, ничто во внешности и одежде сайэра Хильдиса не выдавало человека известного и могущественного. Сейчас не выдавало, по крайней мере. В шикарную епископскую мантию для визита в «Хмельной гоблин» он не счел нужным облачаться, равно как и в парадный костюм примаса. Сидел в простой лиловой сутане инквизитора, подпоясанной шнуром с потрепанными концами. Впрочем, и этот шнур мог обернуться в руках боевого магистра грозным оружием, пострашнее, чем палица или меч. Лишь перстень с эмблемой капитула, сверкавший на левой руке, свидетельствовал: перед вами не просто младший служка Инквизиции.
      А вот правую руку сайэр Хильдис скрывал в складках сутаны, что мне никоим образом не понравилось. Однако прямой угрозы здесь не таилось, иначе Бьерсард реагировал бы совсем по-другому. Многие свойства этого боевого топора, созданного века, а то и тысячелетия назад, остаются загадкой. Несомненно одно: у древнего оружия имеется некий псевдоразум, и жизнь своего владельца он оберегает весьма старательно и изощренно.
      Пауза затягивалась. Видя, что я нипочем не желаю ее нарушить (например, изумиться: как же его светлейшество здесь очутилось?), епископ заговорил первым. Начал с риторического вопроса:
      — Не стыдно, Хигарт?
      — Э-э-э… извиняйте, сай бискуп… — устыдился я. — Неприбрано у меня тут, вестимо… Зилайна, вертихвостка этакая, вконец от рук отбимшись, только хахалей на уме и держит…
      Сайэр Хильдис изволил конкретизировать свой вопрос:
      — Не стыдно тебе, воспитаннику Храма и герою Серых Пустошей, прозябать здесь? Зарабатывать на дешевую выпивку, вышвыривая из кабака пьяных оборванцев?
      — Дык эта… работенка-то не пыльная… поесть-попить вволю завсегда… хвартира, опять же, забесплатная… тока вот… стеночку вот мою… Вам-то, сай бискуп, это за пустяк сойдет… А я ж долгие годы, трудом непосильным…
      — Что за ахиняя? Какая еще стенка?
      Ровный и холодный тон епископа не изменился, но мне казалось, что сдерживается он с трудом.
      — Ну дык, вестимо, сай бискуп — эта вот стеночка… — самым плебейским жестом ткнул я пальцем в стену, испорченную его светлейшеством. — У меня туточки, сталбыть, энта была… как ее… колехция, вот.
      — Не юродствуй, Хигарт! — рявкнул-таки сайэр Хильдис. — Прекрати изображать недоумка!
      Его левая рука сжалась в кулак, и уже начала подниматься вверх, словно боевой магистр вознамерился от души грохнуть по столешнице. Но в последний момент передумал… И правильно, хватит на сегодня поломанной мебели. Епископу что? — пришел, ушел, а с меня Баррах опять начнет вычитать за испорченную обстановку.
      Кстати, вопреки предположениям сайэра епископа и собственным моим словам, трудился я в «Гоблине» отнюдь не за крышу над головой, еду и выпивку, — был полноправным совладельцем заведения, и четверть приносимого трактиром дохода по праву принадлежала мне. А также половина выручки от нашего вечернего тотализатора. Однако не повод, чтобы ломать «мебеля».
      Епископ помолчал, словно устыдившись своей вспышки. Затем продолжил прежним спокойным тоном, причем предпочел сразу взять быка за рога:
      — Нам нужна твоя помощь, Хигарт. Мы просимпомочь, и надеемся, что ты не откажешь в нашей просьбе.
      Вот даже как… Просим… Признаюсь, я ждал совсем другого, оттого и изображал дебиловатого недоумка. Например, предполагал, что епископ задаст простой вопрос: а не собираюсь ли я наконец расплатиться за годы обучения в Храме? Такая наука дорогого стоит… А я бы в ответ продемонстрировал ему редко просыхающего вышибалу, опустившегося и прочно позабывшего былые знания. Хотя сегодняшняя проверка — драка с якобы троллем, за которой епископ наверняка наблюдал магическим зрением, — весьма бы осложнила мое лицедейство…
      Но сайэр Хильдис произнес лишь то, что произнес. Просьбу о помощи, а не требование отслужить долги.
      — «Мы» — это кто? — уточнил я. — Храм? Церковь Святейшего Сеггера? Инквизиция?
      — Присаживайся, — кивнул на стул епископ, — не люблю смотреть на людей снизу вверх. И отложи наконец свой топор.
      Давно бы так… А то расселся, как у себя дома, а хозяин перед ним навытяжку стоит. Да я с самим Феликсом Гаптором разговаривал, так и тот после второй фразы сказал: садись, адепт, в ногах правды нет, и обращайся без длинных титулов, по-простецки, — Ваше Надпрестольное Святейшество…
      — Мы — это всё то, что ты перечислил, — объяснил сайэр Хильдис. — Церковь, Инквизиция, Храм… А еще королевский совет Туллена и его высочество принц Орвас, местоблюститель императорского престола Аккении.
      Заинтриговал, однако… Если уж такие могущественные силы (причем каждая из них обычно блюдет свои собственные интересы) объединяются для какой-то затеи, то… То что же они затеяли, раздери меня псы Кронга? Опять решили попытать счастья, начав сообща новый великий поход на Темную Сторону? Едва ли, раны от предыдущего еще толком не затянулись… Да и к чему им тогда Хигарт? Всего лишь один лишний человек и один лишний боевой топор, пусть даже такие знаменитые…
      Его светлейшество не стал томить меня долгим неведением.
      — Все названные силы очень заинтересованы в поисках — и в находке, разумеется, — некоего древнего артефакта. Вернее, в поисках его составных частей, ибо как единое целое он в настоящий момент не существует.
      Фи-и… Размечтался, думал, что-то действительно интересное. А господам магам всего лишь захотелось получить новую чудодейственную игрушку.
      Демонстрировать показной интерес к тому, что ничуть меня не заинтересовало, я не стал, меньше знаешь — дольше живешь. Сказал епископу прямо:
      — Беда в том, что я в поисках вашего артефакта никак не заинтересован. Есть же специалисты, профессиональные охотники за Небесными Кристаллами, за артефактами Древних, за старым оружием… Почему бы не обратиться к ним?
      — Они занимаются мелочами. Детскими игрушками. А здесь речь идет о судьбах всего нашего мира, извини за высокопарность.
      Не извиню… Не дождетесь, сайэр епископ.

* * *

      …Стрелы падали градом — выпущенные не из луков, и не из арбалетов, и не из духовых трубок, которыми иногда пользуются синекожие дикари Уорлога… Метали стрелы — без помощи каких-либо механических приспособлений — кружащие в воздухе крылатые создания. Птицами назвать их язык не поворачивался: ни единого перышка, угловатые костистые тела, перепончатые кожистые крылья. Не знаю уж, каким способом, физическим или магическим, гнусные твари отстреливали свои «стрелы», — длинные и зазубренные костяные шипы. Но как-то отстреливали, и очень быстро, буквально на глазах, выращивали новые…
      Бьерсард метался над головой с бешеной скоростью, почти невидимый, слившийся в размытое пятно, — не рука управляла топором, но он рукой. Обломки костяных стрел падали мне под ноги, цели не достигла ни одна… У остальных не было подобного оружия, способного создать непробиваемый щит. А обычные щиты и доспехи стрелы прошивали насквозь…
      Оставалось одно — бежать, бежать со всех ног к лесу, искать спасение от зазубренной костяной смерти под сплошным покровом гигантских, непробиваемых крон вековых гевелей…
      И мы бежали, хотя в лесных дебрях поджидали не менее поганые сюрпризы… Кажется, бегство в сторону врага называется наступлением?
      Тогда мы наступали. Мы рвались к Тул-Багару…
      …Бежавший рядом Кх?наар не разминулся с очередной стрелой. Упал, попытался вскочить, пробитая навылет нога подломилась… Я подхватил его свободной рукой, потащил к спасительной стене деревьев, а над головой Бьерсард продолжал свою пляску, и удерживающая его рука уже не ощущалась, казалась чем-то чужим, инородным, по ошибке пришитым к моему телу…
      Потом, уже в лесном полумраке, я смотрел, как распадается на глазах тело Кх?наара — стрелы проклятых тварей оказались пропитаны магическим ядом — неизвестным, но чудовищным по своему действию… Кх?наар был еще жив, он заживо разваливался на куски, и ему было очень больно, он дико кричал, пока оставалось чем кричать, а я — двадцатилетний мальчишка, надежда и лучший боец Храма — все никак не мог набраться решимости, пустить в ход Бьерсард и прекратить мучения…
      Потом мы — все, кто уцелел — пошли вперед, по колено в крови, по трупам тех, кто пробовал заступить нам путь…
      Мы рвались к Тул-Багару.
      Мы спасали мир.

* * *

      Давно и не мною замечено: если маг (или, хуже того, великий маг) подряжает простого смертного воина исполнить какое-либо опасное поручение в далеких и враждебных краях, — то речь всегда идет о спасении мира, не больше и не меньше.
      Уверен, что мифический герой Элвес, о котором до сих пор спорят ученые мужи: жил он или нет на самом деле? — даже великий Элвес совершал свои прославленные подвиги не ради того, чтобы всего лишь добыть дарующие вечную юность яблоки для царя Гензекриса, или же для его супруги — пояс Владычицы нельфияд… Нет, наверняка древнему герою тоже напустили тумана: мир на грани гибели, не достанешь яблоки — и настанет всеобщий конец, а Владычица нельфияд — новая ипостась Темного Властелина, ясней ясного. Отчего-то маги и их сюзерены обожают объявлять Повелителями Зла и Врагами Рода Человеческого тех владык, чьи земли или артефакты им приглянулись…
      Прошли века, прошли тысячелетия, — не изменилось ничего. Всё так же юные дурачки, только и умеющие хорошо махать мечом, верят магам и в очередной раз отправляются спасать мир…
      А с меня хватит. Наспасался. Прошел по колено, — да что там, по уши в крови прошел к Тул-Багару, — и до сих пор не знаю, зачем совершил это, оставив за спиной гору трупов… Никаких чудодейственных артефактов в древней и необитаемой башне не нашлось. И мир, по большому счету, остался тем же. Наверное, был какой-то высокий смысл в том, чтобы над Тул-Багаром взвился вымпел с изображением пылающего факела, — не знаю, мне не объясняли… Не знаю и не хочу знать. Потому что тогда придется решать, придется взвешивать на невидимых весах собственной души: что мне дороже, пресловутый «высокий смысл» или погибшие друзья?
      Не хочу. Не буду. Сами спасайте мир, а я уж тут, трактирным вышибалой… Бесплатная жратва, выпивка, крыша над головой опять же…
      Примерно такими словами я и объяснил ситуацию сайэру епископу. К моему удивлению, разгневанным или раздосадованным он не выглядел. Выглядел безмерно усталым… Медленно произнес:
      — Во многом ты прав… Хотя, как мне кажется, если бы с тобой до Тул-Багара добрался хоть один маг, всё могло быть совсем иначе. Линии Темной Силы ведь пересекаются в Тул-Багаре не просто так, не по капризу географии. Возможно, артефакт — сама башня, а ты не смог этого понять… Ты помнишь, каким был наш мир до Катаклизма? — неожиданно сменил он тему.
      — Мне было тогда восемь лет. Что можно запомнить в этом возрасте?.. Помню дом, помню родителей, — и то смутно. А мир… Много ли мы знаем о мире в раннем детстве?
      — Ну так посмотри.
      Рука сайэра епископа вынырнула из складок сутаны, и я увидел не зажатое в ней оружие: всего лишь большой кристалл — прозрачный с фиолетовым отливом. Кристалл мерцал, переливался, затем из него вырвался расширяющийся конус света, уперся в стену, — и стены не стало. Теперь вместо нее я видел Лаар — с высоты даже не птичьего полета, но таким, каким он видится, наверное, из небесных чертогов Пресветлого Сеггера.
      Это был совсем иной мир. Лишь отдаленно похожий… Я узнал знакомые очертания горных пиков Страны йордлингов, но за ними начиналась не выжженная каменистая пустыня, бесплодная и покрытая глубокими трещинами, — зеленела бескрайняя степь, и пересекали ее голубые линии рек, и паслись на их берегах бесчисленные стада каких-то животных…
      Взгляд скользил по тому Лаару, который я никогда не видел, — казалось, мы с сайэром епископом не сидим в моей комнате, а летим в небесной вышине, любуясь новыми и новыми видами.
      На месте Лухаарской котловины — гнусного местечка, населенного мерзкими и хищными тварями, — взгляду открылось обширное синее пространство, и я не сразу сообразил, что это море.
      Море… Никогда не видел море вживую, только на старых картинах… А эта белокрылая громадина, скользящая по волнам, — корабль. Никакого сравнения с лодчонками, на которых сейчас плавают по своим уцелевшим озерам жители Уорлога.
      Внизу проносился лес, с деревьями, которые я никогда не встречал растущими в нынешнем мире. Возделанные поля — люди и животные на них казались крохотными букашками. Лента реки, опять лес, снова поля… Вдали я увидел строения, большие, из белого камня. Город? Город…
      Спустя мгновение я узнал его.
      Соаэра… Показалось, что мелькнул дом с белыми мраморными колоннами и фонтаном во внутреннем дворике. Дом, где я родился и рос…
      — А теперь посмотри на другое, — мрачно сказал сайэр Хильдис.
      Картинка изменилась мгновенно. Внизу по-прежнему была Соаэра — руины, окутанные дымкой ядовитых испарений. Жуткие существа обитали там: огромные, поглощающие друг друга бесформенные сгустки живой слизи, и питающиеся ими хищники, состоящие, казалось, из одной пасти, и даже богосквернящие пародии на людей — уродливые, со звериными чертами и повадками…
      Я отвел взгляд. Я не хотел это видеть.
      — Смотри! — настаивал епископ.
      Ненавижу… Зачем он это сделал? Зачем убил ту светлую, солнечную Соаэру, что жила где-то в дальнем уголке детских воспоминаний? Зачем??!!

* * *

      Разговор длился третий час…
      — Я знаю про Катаклизм то же, что и все… — уныло говорил я. — То, чему меня учили в храмовой школе: мера грехов людских превысила терпение Создателя, а отступник Архааль…
      — Забудь! — резко перебил сайэр епископ. — Те, кто тебя учил, сами не знали, что такое Катаклизм. И я не знаю… И никто не знает!
      Он помолчал. Потом заговорил медленно, задумчиво:
      — Догадки, предположения, версии… Плодятся и множатся. Появилась даже такая: не Архааль погубил наш мир, — наоборот, погиб в отчаянной попытке спасти от Катаклизма… Между прочим, за эти свои слова я, в качестве примаса капитула Инквизиции, должен бы отправить сам себя на костер, как самого опасного еретика… Ясно одно: все последние годы мы лишь рубим ядовитые побеги, понятия не имея, где зарыт корень зла. И Легион Смерти, и все твари и демоны Темной Стороны, — лишь следствия некоей причины, которую мы не знаем…
      — Как же вы собираетесь спасать мир, если не знаете, отчего он гибнет?
      Поймите правильно — в спасители Лаара я по-прежнему не рвался. Но заинтересовался, как представляет означенный процесс сайэр епископ. Иногда полезно глянуть на мир не из темного зала трактира, а с высоты небесных чертогов… Пробуждается любопытство к глобальным проблемам.
      — Посмотри, — епископ вновь активизировал свой кристалл. — Вот те области Лаара, хоть какая-то информация о которых у нас имеется. Ничего не кажется странным?
      — Разве что цвет…
      — Оттенки красного характеризуют степень воздействия Катаклизма, — пояснил сайэр Хильдис.
      — В общем, понятно… Чем дальше к северу, тем хуже дело. Но вот эти три зеленых острова…
      — Именно так. Болота Уорлога почти не затронуты. Равно как горы гномов и леса Нальраэна, — хотя Нальраэн угодил почти в эпицентр Катаклизма. Что их оградило?
      Вопрос звучал явно риторически, и высказывать свои догадки я не стал. Да и не было их, догадок…
      — Ты слышал о Молоте Времени? — спросил епископ.
      — Краем уха… Никогда не увлекался древними легендами.
      — Это не легенда. Поиски в старых архивах подтвердили: такое оружие действительно существовало. И, судя по всему, было некогда применено как раз для того, чтобы предотвратить Катаклизм, очень напоминающий нынешний… Более того, Инквизицией найден текст заклинания, позволяющего создать Молот.
      — За чем же дело стало?
      — Одного лишь заклинания мало. Три части Молота, пропавшие много веков назад, уникальны. Заклинание позволит соединить их вместе и привести получившееся единое оружие в действие. Хотя и сами по себе они способны на многое.
      — Эти три уцелевших в Катаклизме острова…
      — Да. Три части Молота лежат там.
      — Понятно… — протянул я. — И вам нужен Хигарт в качестве героя по вызову. Представляю себе удовольствие: рыскать в темноте по лабиринту пещер, на каждом шагу резаться с гномами, разъяренными вторжением, и искать нечто, даже неизвестно на что похожее…
      — Начать придется с болот Уорлога, — сказал епископ так, словно я уже согласился. — Местонахождение хранящегося там Навершия Молота мы установили достаточно точно. Осталось пойти и взять… Две других точки сейчас активно вычисляются.
      — Пойти и взять… — недоверчиво повторил я. — Что же вы сами не пойдете и не возьмете?
      — Послать в Уорлог большую армию — значит нарушить весь тот хрупкий баланс сил, что установился после окончания Войны Стихий. И, уверен, Легион Смерти и прочие создания Хаоса не упустят возможность ударить в спину. Спасительный артефакт не пригодится, если спасать будет уже некого…
      — Значит, маленький, незаметный отряд… — проговорил я полувопросительно, полуутвердительно.
      — Да. Не просто отряд, но отряд с тобою во главе. Потому что три ранее посланных отряда не вернулись. Ты согласен? Решай сейчас, времени на раздумья нет.
      Может, и в самом деле ставкой в затеваемой игре были судьбы мира… Но я о них отчего-то не думал. Сидел и вспоминал мерзких тварей, копошащихся возле пересохшего фонтана, у которого я играл ребенком…
      — Я согласен.
      — Не сомневался, что ты согласишься.
      — Но у меня два условия, — торопливо сказал я, пока сайэр епископ не начал распоряжаться и командовать.
      — Какие?
      — Во-первых, людей для похода я отбираю сам.
      — Не всех. Половину, самое большее. Остальных подготовил Храм. Без опытного мага, например, ты не сможешь даже приблизиться к Навершию Молота.
      — Хорошо, пусть будет так.
      — Второе условие?
      — Приведите эту вот стенку в первоначальный вид, вместе со всем, что на ней висело. А то сгину в болотах — что внукам на память останется?
      — У тебя есть внуки? — поднял бровь епископ.
      — Ну… Дети-то есть… наверное… Значит, и внуки будут.
      — Если ты сгинешь в болотах Уорлога, — мрачно произнес епископ, — о будущем твоих внуков печалиться не стоит. Не будет ничего: ни внуков, ни будущего…

* * *

      Закончилась наша беседа глубокой ночью, когда голова моя вконец распухла от множества сообщенных епископом фактов, имен и названий.
      — А как же стеночка-то, сай бискуп? — напомнил я, видя что сайэр Хильдис начинает творить заклятие, открывающие портал. — Колехция-то моя как же?
      Епископ негодующе фыркнул, но сделал-таки несколько замысловатых пассов, одновременно произнеся длинное многосложное слово, в принципе незапоминаемое.
      Экспонаты вернулись на место. Почти все.
      — А вот здесь приговорчик еще висел! — возмутился я. — От Верховного суда светлейшего лорда-хранителя Гудаэра! Мне он дорог как память о супруге лорда!
      Помянутый приговор осуждал меня на десятилетнее изгнание из владений лорда-рогоносца, и грозил усекновением головы в случае незаконного возвращения. Раздобыть копию, заверенную печатью личной канцелярии Гудаэра, стоило немалых хлопот. А теперь, увы, пергамент угодил на линию разрыва, и восстановлению, судя по всему, не подлежал.
      — Могу, как член королевского совета, посодействовать. Обеспечить взамен другой приговор, — ехидно предложил епископ, — на бессрочные каторжные работы в подземных рудниках.
      С этими словами сайэр епископ лишил меня счастья лицезреть его присутствие, шагнув в раскрывшийся портал. Ладно хоть из вежливости выбрал другую стену, не украшенную «колехцией».
      — Йухабб бан зуаррах — шуами ан зуаррах, — прокомментировал я его убытие цитатой от бормотуна. Затем добавил уже отсебятину:
      — И не мечтай о шуами, брат Хигарт. У тебя в ближайшей перспективе грядет лишь сплошной йухабб.

Глава третья. О людях и мохноногах

      Книги — золотые сосуды, наполненные манной небесной; утесы, из коих струится мед, или, лучше сказать, полные медом ульи; вымена, распираемые млеком жизни; плодовые сады, не ведающие неурожая…
Эрс де Бри, «Филобиблон, или Услада книгочея»

      Границей сайэрата Лигонг служило высохшее русло одноименной реки. И чем ближе мы приближались к границе, тем чаще попадались навстречу беженцы, в одиночку и небольшими группами бредущие по дороге в сторону Туллена.
      Некоторые останавливались на обочинах, глазели на конную пулу, идущую на рысях в походном строю, под развернутой королевской хоругвью, — поглядывали с надеждой, но назад не повернул ни один из беглецов… Некоторых останавливали мы, расспрашивали, пытаясь узнать последние новости о крестьянском мятеже, вспыхнувшем в домене мага Ирэгаса и перекинувшемся на Лигонг.
      Как обычно и случается, истинные факты в рассказах беженцев оказались глубоко погребены под лавиной слухов и домыслов. Не вызывало сомнений лишь одно: Каэр-Лигонг пал два дня назад. И на воинов владетельного сайэра Тируса Лигонга, известного под прозвищем Хозяин Колеса, рассчитывать нам нечего… Даже если сайэр Тирус и сумел вырваться из своей осажденной цитадели, — неизвестно, где искать остатки его дружины.
      …Мятеж начался после того, как маг Ирэгас, до сих пор успешно оборонявший свой домен от вылазок тварей, приходящих с Темной Стороны, погиб в одном из пограничных сражений. Подробности гибели мага и отряда зачарованных им созданий известны не были, по крайней мере мне епископ Хильдес Коот их не сообщил. Не исключено, что Храм и Инквизиция даже втихомолку порадовались, — магистр Ирэгас был одним из виднейших магов Тоа-Дана, и находился с Храмом и Тулленским престолом в состоянии весьма настороженного нейтралитета, которому лишь общая опасность не позволяла перейти в откровенную вражду.
      Как бы то ни было, маг погиб, домен его остался без владельца и защитника, — и спустя недолгое время в нем вспыхнул мятеж. Ничего удивительного: вся жизнь обитавших там земледельцев зависела от воды, добываемой из земных глубин Ирэгасом — магическим путем добываемой, естественно. Люди были обречены погибнуть от голода и жажды — либо должны были попытаться с оружием в руках отвоевать у соседей все необходимое для жизни. И выбрали второе… Начали, конечно же, с присных собственного господина.
      Вооруженные толпы крестьян перебили старост и сборщиков податей, назначенных покойным магом; разграбили и сожгли его замок…
      Никто из властителей либо других магов не поспешил взять домен под свою руку, пока дело не зашло слишком далеко, никто не попытался вывести жителей на другие земли, или восстановить подачу воды. Дело в том, что порожденный Темной Стороной существа раньше в подобных случаях всегда без промедления атаковали беззащитные домены. Земли Ирэгаса стали исключением.
      Затем произошло то, чего следовало ожидать: мятежники недолго довольствовались найденными в разграбленном замке запасами — и очень скоро пламя восстания перекинулось на соседние земли… На владения сайэра Лигонга.
      Вот тогда королевский совет уже встревожился: Лигонг был вассалом Туллена. Достаточно своевольным, порой строптивым, но все же вассалом. К тому же домен владетельного сайэра Лигонга непосредственно граничил с коронными землями.
      А еще — охваченная мятежом область лежала на пути отряда, выступившего на поиски Молота Времени.
      На моем пути.

* * *

      Безымянная придорожная корчма походила на небольшую крепость: сторожевая вышка с площадкой для лучников, массивные, окованные железом двери, узкие окна, более напоминающие бойницы… Вокруг — высокий частокол из толстых бревен с заостренными концами. Никакого сравнения с гостеприимным «Хмельным гоблином» — посетителей здесь, в приграничье, пускали за порог явно с разбором.
      Однако не помогло…
      Посетители заявились в большом числе, и агрессивно настроенные, и притащили с собой ствол недавно срубленного дерева с грубо отсеченными сучьями, и проломили тем стволом ворота, и вышибли двери, и…
      А вот что произошло дальше, сказать трудно. Может, штурм закончился полным успехом, резней, грабежом и большой пьянкой. Может, хозяевам удалось-таки отбиться, после чего они ушли сами, забрав, что смогли, а остальное припрятав, — справедливо рассудили, что лучше переждать смутное время в более спокойных местах…
      В любом случае, людей в опустевшей и опустошенной корчме не осталось. Живых людей — в арке вышибленных ворот висел человек со вспоротым животом, подвешенный за связанные руки. Наверное, все же один из нападавших, — незваные гости, сдается, в случае своего успеха спалили бы напоследок корчму.
      Умирал повешенный долго и мучительно, и умер совсем недавно.
      — Вы способны его расспросить, мэтр магистр? — спросил я у Гаэлариха.
      — Я не занимаюсь некромантией, — ответил маг с невыносимо надменным видом.
      Тьфу… Вот ведь не повезло с соратником в нелегком деле. Маг из новоиспеченных… Еще вчера, небось, был студиозусом и, не чинясь, откликался на Гаэла, а теперь вот облачился в новенькую фиолетовую мантию, задрал нос до небес и не реагирует на обращения, произнесенные без обязательного «мэтр магистр».
      Однако, несмотря на юные года, он считался крупнейшим специалистом по Молоту Времени. Не знаю уж, как можно изучать свойства артефакта, покамест не найденного, господам магам виднее… Но диссертация Гаэлариха, предоставленная на соискание степени магистра, оказалась посвящена именно Молоту и способам его применения.
      В нашу беседу вмешался благородный сайэр Удиго-ар-Виеналь, командир пулы, за глаза именуемый солдатами попросту Уди. Подъехал, брезгливо сморщил нос при виде свисающих до земли кишок повешенного, обратился к Гаэлариху, на столичный манер растягивая звук «э»:
      — Не чуете тут магии, м-э-этр магистр? Или, э-э-э-э, существ оттуда?
      — Не чую, сайэр пулмайстер, — сухо откликнулся маг. — Обычное оружие, обычные люди.
      Он беззвучно пожевал губами, и повторил со значением:
      — Самые обычныелюди… Увы.
      Мальчишка… Идеалист… Гаэларих младше меня, и может лишь по рассказам знать о благословенном «золотом веке», оборванном Катаклизмом. Наверняка мечтает, овладев Молотом, спасти мир, вернуть и возродить потерянное… Впрочем, несколько лет назад я был ничуть не умнее.
      Удиго казался полностью удовлетворенным: никаких магических созданий, никаких демонов Темной Стороны. Поставленная задача будет выполнена.
      А вот мне уверенность — вернее, самоуверенность — сайэра пулмайстера нравилась все меньше. Происходил он из офицеров придворных, гвардейских, боевой опыт имел минимальный. Однако вот получил назначение командовать пулой, посланной на усмирение мятежа. Неплохой случай украсить послужной список, где нет ничего серьезнее и опаснее учений и парадов. К тому же какой-либо риск отсутствует — неорганизованные крестьянские толпы в панике разбегутся, едва завидев разворачивающуюся для атаки королевскую легкую конницу. Останется лишь ловить и вязать бегущих…
      По крайней мере, Хильдис Коот планировал именно такое завершение карательной экспедиции. Нашему же отряду в бой с мятежниками вступать было категорически запрещено. Всадникам Удиго надлежало проводить нас через все охваченные восстанием области, до западных границ манора мага Ирэгаса, а затем двигаться обратно, растянувшись в длинную линию, составленную из небольших отрядов, — и гнать мятежников, как на облавной охоте, к Туллену. Не убивать, ни в коем случае не убивать, твердил нам на прощание епископ. Разве что, когда иного выхода не останется… После Катаклизма, дескать, на Лааре уцелела едва ли десятая часть населения, каждый человек дорог и ценен. Дорог, кто бы спорил… Рабы для рудников и каменоломен всегда в цене… А Инквизиция облагает операции с «живым товаром» не десятиной, как прочие торговые сделки, — но забирает пятую часть выручки. Пресветлый Сеггер, мол, с неодобрением взирает на работорговлю.
      …Вдали показался наш обоз, охраняемый двумя сотнями конных лучников. Возы с огромными, в рост человека, колесами неторопливо катили к корчме — она загодя была выбрана как место встречи и привала.
      Солдаты Удиго нравились мне больше, чем их командир, — пула боевая, участвовавшая еще в Халланском походе, а в последнее время побывавшая во многих пограничных стычках. Одна беда — схватки с авангардными отрядами Легиона Смерти не обходятся без потерь, порой весьма жестоких. Перед выступлением на мятежников в потрепанную и обескровленную пулу влилось пополнение, и почти две трети бойцов сейчас — недавние новобранцы, неплохо обученные, но не бывавшие в деле…
      Подошел мэтр Тигар, ехавший с обозом. Низенький, коротконогий и короткорукий, с непропорционально огромной лысой головой. Зачем епископ Хильдис навязал мне этого спутника — загадка. Боевыми навыками не владеет, магических способностей не имеет. На мой прямой вопрос сайэр епископ ответил более чем уклончиво: Тигар, дескать, сможет оказать неоценимую помощь в самых неожиданных, непредвиденных ситуациях, и беречь его надо пуще глаза. Но какую именно помощь, раздери меня псы Кронга?! Он в своем поношенном черном костюме весьма смахивает на гробовщика — случаются, кто бы спорил, непредвиденные ситуации, после которых услуги этой братии весьма необходимы…
      Но наказ епископа я выполнял. Оберегал загадочного человечка. Вот и сейчас он шествовал в нашу сторону не один, с личной охраной, — в сопровождении одноглазого Зойды. Этого мрачного йордлинга, непревзойденного мастера копья, потерявшего глаз в походе к Тул-Багару, я знал восемь лет. И был уверен: пока он жив, с лысым коротышкой ничего не случится. А убить Зойду не так-то просто. Многие пытались, земля им пухом, однако не преуспел никто…
      Ему хватило одного беглого взгляда на корчму, чтобы понять, что здесь произошло.
      — Мятежники? — спросил Зойда с крайне недовольным видом, то есть с таким, как обычно. — Или случайная шайка?
      Я пожал плечами. По нашим прикидкам, передовые отряды мятежников могли оказаться в этих краях лишь через день или два. Но…
      Но авангардная сотня, высланная Удиго-ар-Виеналем на разведку, до сих пор не вернулась. И меня это тревожило…