Война после войны: информационная оккупация продолжается

Однако в результате информационно-психологической войны общественному сознанию навязали искаженную картину действительности. В частности, народное хозяйство представлялось на уровне прошлого века как совокупность независимых предприятий. И его безнаказанно резали по живому. Для Запада такое состояние общественного сознания и неспособность людей объективно оценить обстановку и оказать сопротивление означало, что Россия стала сказочным Клондайком, где можно захватить богатства, лежащие под ногами: новейшие технологии, крупнейшие прикладные достижения, уникальные заводы, стратегические материалы, сырье. Все это принадлежало туземцам — русским, напоминавшим индейцев, подвергшихся в свое время тотальному геноциду.

Детальный анализ уничтожения промышленности России, разграбления ее богатств и механизмов реализации этих процессов, в частности приватизации, проведен в книге одного из авторов [18]. То, что было сделано с Россией с помощью черной приватизации, не имеет аналогов в истории XX века. Приведем некоторые фактические данные из работы [18]:

«Ущерб, нанесенный России приватизацией, не только в два с лишним раза превысил потери в Великой Отечественной войне ]941—1945 годов, а превзошел все мыслимые и немыслимые ожидания.

Укрупненный анализ приватизированных ведомством Чубайса в числе первых 500 крупнейших предприятий России на чековых аукционах приводит к ошеломляющим выводам.

Из 500 крупнейших предприятий России около 80% продано на аукционах по цене менее 8 млн. долларов каждое. Из них цена 324 заводов (из 500) составила менее 4 млн. долларов США в среднем за одно предприятие. «Уралмаш» (34 тысячи рабочих) продан за 3,72 млн. долларов, Челябинский металлургический комбинат (35 тысяч рабочих) — за 3,73 млн. долларов, Ковровский механический завод, обеспечивающий стрелковым оружием всю армию, МВД и спецслужбы (10,6 тысячи рабочих), продан за 2,7 млн. долларов. Челябинский тракторный завод (54,3 тыс. рабочих) продан за 2,2 млн. долларов. Для сравнения — средняя хлебопекарня в Европе стоит около 2 млн. долларов, средний колбасный завод швейцарского производства — 3,5 млн. долларов, цех по разделке леса и выпуску вагонки швейцарского производства — 4,5 млн. долларов. Команда Чубайса обменяла Челябинский тракторный завод на хлебобулочное производство.

Продажа Госкомимуществом 500 крупнейших предприятий производилась в пожарном порядке, судорожно стремясь уйти от контроля процесса приватизации Государственной Думой. После начала работы Государственной Думы в январе 1994 года до 1 июля 1994 года, т.е. за 6 месяцев, были проданы 284 предприятия, в то время как за 12 месяцев 1993 года проданы 110 предприятий. При этом 12 самых крупных предприятий (с ценой более 37 млн. долларов) проданы под занавес ваучерной приватизации.

Огромные заводы скупались спекулятивными структурами, так называемыми стратегическими собственниками из «новых русских» или подставными фирмами, за спиной которых спрятались иностранные фирмы. Так, подставная фигура Тимофеев Василий Юрьевич из Тюменской области заплатил 2 млрд. 200 млн. рублей и скупил 210 млн. акций РАО «Газпром», а грузин Каха Бендукидзе купил 51% акций завода «Уралмаш» и стал абсолютным хозяином крупнейшего оборонного завода, решая сейчас единолично судьбу 34 тысяч рабочих завода. Контрольные пакеты акций Братского и Красноярского алюминиевых заводов за средства сомнительного происхождения скупили эмигранты из СССР братья Черные, ныне граждане Израиля. Полная «прихватизация» алюминиевой промышленности переросла во всероссийский скандал.

Цены оборонных предприятий по настоянию американских советников Чубайса специально занижены. К примеру, эксперт ГКИ американец Д. Хей, связанный прямо с ЦРУ, через подставную российскую фирму «Граникс» купил опытный завод НИИ «Графит» и 30% акций Московского электродного завода и стал хозяином уникального оборонного комплекса, производящего стратегический графит для военного ракетостроения. Как фактический хозяин этих предприятий Д. Хей настоял на том, чтобы НИИ «Графит» отказался от оборонного заказа Военно-Космических сил России, но принял американский заказ. Приватизация по Чубайсу нанесла колоссальный ущерб обороноспособности страны.

Реальная стоимость проданных предприятий, если оценивать по самым минимальным оценкам рыночную стоимость аналогичных предприятий США и Западной Европы, — более 1 трлн. долларов США. А шокотерапевты продали по указанию заокеанских хозяев всего за 7,2 млрд. долларов, что, как минимум, в сто пятьдесят (150) раз дешевле.

Нажились и местные дельцы путем искусственного занижения цен предприятий. К примеру, Останкинский мясокомбинат в 1990—1992 гг. закупил новейшее импортное оборудование на сумму более 35 млн. долларов, а весь комбинат, включая это оборудование, приватизирован за 3,1 млн. долларов.

Грабеж России налицо, но это было лишь начало. За годы перестроек, реформ и приватизации экономика России, еще десять лет назад занимавшая по основным экономическим показателям второе (после США) и первые места в Европе и мире, отброшена на десятилетия назад в разряд слаборазвитых стран.

Национальный доход в 1996 году по сравнению с 1985 годом сократился почти в три раза, объем промышленного производства — более чем в пять с половиной раз, продукция сельского хозяйства сократилась почти в четыре раза, а производство продовольствия — почти в пять с половиной раз; капитальные вложения упали в три с половиной раза, импорт сократился в два и восемь десятых раза, а экспорт — более чем в полтора раза, почти в три раза упала доля России в мировом объеме производства. Зато поставлен абсолютный мировой рекорд, за последние четыре года, по росту цен и инфляции — в 1700 раз и снижению уровня жизни более чем в два раза. Разрушаются все отрасли экономики как производственной, так и непроизводственной сферы».

Рис. 1. Динамика продуктивности российской экономики за 1940 — 1-е полугодие 1996 гг.: сплошная линия — капитальные вложения; пунктирная — сельскохозяйственное производство; точечная — промышленное производство.

Соучастником (или организатором) разрушения народного хозяйства стал Международный валютный фонд, контролирующий и направляющий все экономические процессы в России. На рис. 1 приведена динамика продуктивности российской экономики (капвложений, промышленного производства, выпуска сельскохозяйственной продукции), взятая из исследования [19]. Наглядно видна постигшая страну катастрофа. К настоящему времени страна отброшена на 40 лет назад. Такого в новой истории еще не было. Приведем ряд конкретных данных, суммированных в [19]:

«Если в качестве критерия продуктивности рыночных реформ использовать динамику производства товаров, то в сфере промышленности также отмечался непредвиденный реформаторами обвал. Объем общей продукции в 1995 г. составил всего 50% от уровня 1990 г. В первом полугодии спад продолжился в пределах 5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Реформаторы, пытаясь объяснить неожиданный обвал промышленного производства, выдвигают утверждение о его неконкурентоспособности. Определенная доля истины в этом доводе есть, особенно если говорить о ряде товаров легкой промышленности. Однако в целом он совершенно несостоятелен, поскольку наиболее значительный спад отмечался в высокодоходных (при правильном ведении национального хозяйства) отраслях.

За 1990—1995 гг. уменьшилась добыча нефти на 41%, газа — на 7%, угля (необходимого для внутреннего рынка) — на 33%, выработка электроэнергии — на 23%, — т.е. всей той продукции, которая является основным поставщиком валюты. Доля убыточных предприятий увеличилась в нефтеперерабатывающей промышленности в 4,6 раза, газовой — в 2,3 раза, черной металлургии — в 2,1 раза.

В 1995 г. по сравнению с 1990 г. уровень производства конкурентоспособных товаров составил (%):

— металлургия и машиностроение: готовый прокат черных металлов — 71, автоматические линии машиностроения — 9, кузнечно-прессовые машины — 11, металлорежущие станки — 24, в т.ч. с ЧПУ ' — 3, турбины — 50, трактора — 10, комбайны зерноуборочные — 18, комбайны картофелеуборочные — 2, экскаваторы — 29, бульдозеры —16, грузовые автомобили — 13;

— строительное и химическое производство: цемент — 48, строительный кирпич — 59, домики садовые — 28, минеральные удобрения — 59, бумага — 59, химические волокна — 40.

Сокращаются даже такие производства, которые по своей прибыльности являются «курицами, несущими золотые яйца». Если добыча алмазов прежде приносила России огромные доходы, то за последние три года «сверхдоходное производство погрузилось в пучину безнадежных долгов» («Известия», 02.08.96). В 10 раз сократилось финансирование геологоразведочных работ по поиску их месторождений. Использование бриллиантов ювелирными предприятиями упало за 1990—1996 гг. в 3,7 раза («ИГ», 20.06.96). Стало невыгодно добывать золото.

Резко сократилось производство алкогольных напитков предприятиями всех форм собственности. Только в первом полугодии 1996 г. производство водки и ликеро-водочных изделий упало на 45%. А этот товар в свое время давал более трети поступлений в государственный бюджет».

Если говорить о целостной картине действий «реформаторов», то ее можно охарактеризовать как систему тотального разрушения экономики. Использовался лозунг о необходимости устранения государства из управления народным хозяйством. В результате созданного хаоса возникли резкие диспропорции между подлинной стоимостью промышленной продукции и ценами. Убыточность большинства отраслей порождает цепную реакцию неплатежей и инфляцию. Практически прекращено обновление технологического оборудования. Капитальные вложения составляют около четверти от уровня 1991 г. и не только не могут обеспечить модернизации, но и поддерживать основные фонды в рабочем состоянии.

Основной удар «реформаторов» пришелся по производству самых прогрессивных технологий и оборудования, по самым квалифицированным кадрам. Значительная часть наиболее квалифицированных трудовых коллективов ВПК практически распалась. Резко усилилась зависимость рынка товаров народного потребления от Запада. Спад в легкой и текстильной промышленности составил более 80%. Заводы, производящие стратегические материалы, во многих случаях перешли в непосредственное владение Запада. Ориентировка взята на сырьевые отрасли, где спад наименьший.

За последние годы все большее значение приобретает система мировых цен, структура которых превращает международную торговлю в одностороннюю перекачку ресурсов на Запад. В отличие от цен замкнутых национальных экономик, мировые цены не возникают стихийно и не связаны со средними затратами труда, а сознательно формируются политическими и силовыми методами. В этих условиях рост международной торговли выгоден только странам, способным активно влиять на мировые цены. Благодаря такому влиянию неуклонно падают цены на сырьевые ресурсы и устойчиво растут цены на продовольствие. Сырьевые отрасли России с уменьшением внутреннего потребления перенасытили мировой рынок и вынуждены снижать цены, по существу, лишая себя прибылей. Цены на сырье движутся к себестоимости, приближая Россию к рабскому труду. Он постепенно устанавливается с невыплатой зарплат. Все это прикрывается лозунгами «вхождения в мировую экономику», «взаимовыгодной торговли», «свободы международного рынка», «глобализации мировой экономики».

К настоящему времени сельское хозяйство подорвано в самых своих основах. До 1991 г., учитывая суровый климат, высокую степень механизации экономики и некоторые другие факторы, советское сельское хозяйство, уступая ряду стран в урожайности, ничуть не уступало Западу в эффективности, используя почвенно-климатический потенциал страны на 70—80% [20]. В результате целой системы мероприятий «реформаторов» произошло катастрофическое падение сельскохозяйственного производства. О них можно говорить как об экономическом геноциде. В качестве его инструментов использовались, в частности, многократное инфляционное изъятие оборотных средств, неплатежи, сокращение в 10 и более раз агропромышленных статей бюджета. Начиная с 1992 г. продуктивность агропромышленного комплекса (АПК) снижалась в среднем со скоростью 15—20% в год. Производство зерна упало за 4 года со 130 до 63,5 млн. тонн. Подробные данные за 1990—1995 гг. приведены в статье И. Гундарева [19]:

«Производство сельскохозяйственной продукции по всем категориям хозяйств упало к 1995 г. до уровня 54% по сравнению с 1990 г. В 1996 г. спад продолжался, составив 10%. Показатели отдельных конкурентоспособных видов сельхозпроизводства в 1995 г. достигли следующих уровней по сравнению с 1990 г. (в %):

— продукция зерна — 50, мяса — 67, молока — 71, яиц — 71;

— урожайность с 1 га зерновых — 77, свеклы — 59, подсолнечника — 67, овощей — 83;

— поголовье (в 1996 г.) крупного рогатого скота — 69, свиней — 59, овец, коз — 48;

— производство мясных продуктов — 37, животного масла — 50, цельномолочной продукции — 26, растительного масла — 67, сахара-песка — 83, хлеба — 67.

В сельском хозяйстве наблюдается резкое уменьшение производственных резервов. Поступление важнейших видов сельхозтехники за 1990—1994 гг. снизилось: трактора на 85%, грузовые автомобили — на 91%, зерноуборочные комбайны — на 76%, картофелеуборочные комбайны — на 90%, доильные установки — на 96%, экскаваторы — на 92%, бульдозеры — на 96%, минеральные удобрения — на 84%. Посевные площади в хозяйствах всех категорий сократились на 10%. Доля убыточных сельхозпредприятий выросла за 1990—1994 гг. в 23 раза. Уровень общей рентабельности всей сельскохозяйственной деятельности упал в 40 раз».

Были разрушены коллективные формы собственности с их организационными структурами, обеспечивавшие страну продовольствием, новые не созданы. До сельскохозяйственного геноцида «реформаторов» СССР занимал по производству сельхозпродукции второе место в мире и первое в Европе. Советский Союз производил больше любой другой страны мира пшеницы, ржи, ячменя, сахарной свеклы, картофеля, молока. По данным ООН, наши колхозы и совхозы по научно обоснованным нормам могли накормить 800 млн. человек. В СССР был самый дешевый в мире хлеб. Процесс уничтожения сельскохозяйственного производства, проводимый «реформаторами», продолжается. Падает продуктивность земель, не получающих удобрений. Свертывается мелиорация. Парк сельхозтехники остается без обновления и замены, сельхозработы сокращаются из-за отсутствия средств механизации и горючего. Капитальные вложения снизились в 7 раз.

В результате резко обострилась проблема продовольственной безопасности [20]:

«Под продовольственной безопасностью мы понимаем способность государства обеспечивать достаточное и устойчивое питание населения, независимо от действия внутренних и внешних угроз и влияний, которая является одним из необходимых для суверенитета государства и обеспечения основных прав населения».

Для развитых стран мира принято считать, что пределы импортной зависимости в продовольствии не должны превышать 25—30%. Но в России уже в 1995 г. импортные продовольственные поставки достигали 40% внутреннего рынка. Страна утратила продовольственную безопасность и при существующем курсе обречена на зависимость от заграницы. А процесс дальнейшего целенаправленного разрушения сельского хозяйства продолжается. Об одном из механизмов уничтожения отечественного животноводства пишет П. Т. Бурдуков [21]:

«Импорт мяса за каких-то три года вырос почти на 600 процентов, птицы — на 800 процентов, сливочного масла — на 320 процентов. Тенденция эта сегодня еще более усилилась. А в то же время доля ЛПК в расходной части бюджета с 1991 года с 19 процентов упала до 3 процентов, то есть в шесть раз! При этом выясняется, что, например, „масляный кризис“ явно был спровоцирован. Тысячи тонн масла, произведенные нашими колхозами и фермерами, скопились в 1994 году на складах, но оно не находило сбыта. Из-за этого на него сразу вздулись цены, а большая часть стада была пущена под нож. А сегодня поглядите на прилавки: где свиная тушенка? Нет, а говяжьей — горы. И думаете почему? Кормов нет — свиней не откармливают вообще, а коров режут».

Политика «реформаторов», ведущих страну под лозунгами психологической войны (рыночные отношения, следование «цивилизованным странам» и т.п.) к тотальной зависимости от Запада и возможности голода, на деле резко отличается от того, что делается в развитых странах [21]:

«Так, в Германии аграрная политика официально объявлена важнейшей составной частью народно-хозяйственной политики, и ее цели рассматриваются как приоритетные. Принимая во внимание более низкую доходность сельского хозяйства по сравнению с другими отраслями (в этом, кстати, фундаментальная особенность земледелия), Германия еще в 1955 году приняла закон „О сельском хозяйстве Германии“, который уравнивает неравнозначное положение сельского хозяйства в отношении к промышленности. В этом законе указано, что „государство обязано рассматривать проблему снабжения населения продовольствием как стратегическую, формировать при необходимости продовольственные фонды, использовать весь комплекс мер экономического стимулирования и поддержки и не ставить продовольственную проблему в зависимость от третьих государств“.

Один из тезисов СМИ, настойчиво вдалбливаемый в сознание людей, заключается в том, что необходимо ликвидировать колхозы и совхозы, пусть и работающие под другой вывеской, как наследие тоталитарного режима. Россию же должен спасти фермер. Реально же в США около 80% продукции дает не фермер, а крупные сельхозпредприятия. Под фиговым листком пропаганды СМИ речь идет об организации тотального разорения крестьянства в России и захвате в конечном счете их земель.

Главный вопрос в сельскохозяйственной проблеме, оставляемый СМИ (и их реальными хозяевами) за кадром, заключается в изменениях окружающей среды и, в частности, климата, из-за глобального потепления, связанного с так называемым «парниковым эффектом» [22]. О последствиях этого явления говорится [21]:

«Потепление равноценно перемещению наших границ на юг и расширяет сельхозугодья за счет северных территорий. С другой стороны, идущие изменения климата неизбежно снизят продуктивность земель США также в 1,5—2 раза. То есть через десятки лет Россия способна стать крупнейшим экспортером продовольствия, главенствуя в мире без насилия.

Это понимают и на Западе. Вот откуда повышенный интерес к возможности покупки сельхозугодий, вот откуда все нарастающий натиск на Россию, попытки ее поделить. Вот почему споры вокруг земельного рынка и продовольственной безопасности приобретают небывалую напряженность и остроту. Более того, в определенных кругах Запада вынашиваются идеи не просто превращения России и бывших советских республик в сырьевые придатки — а полной «зачистке» этих территорий от коренного населения. Сегодняшнее состояние продовольственной безопасности России делает такого рода планы выполнимыми».

В свое время в США вожди индейцев отдавали свои земли за бесценок, за бусы и побрякушки (причем значительная часть этих сделок оформлялась по законам США). Потом индейцев, «незаконно» занимавших свою территорию, уничтожали, а тех, кто уцелел, загоняли в резервации. История повторяется. Населяющие территорию России туземцы (русские) находятся в начале этого пути. Идет жесточайший нажим, осуществляемый пятой колонной США с целью организовать распродажу русской земли сначала через подставных лиц, а потом уже непосредственно иностранцам. Стоимость земли для них сводятся к печатанию долларов, т.е. индейцы США продавали свою землю за более высокую реальную стоимость.

Ставки здесь в связи с надвигающимися изменениями климата таковы, что США не остановятся ни перед чем. Сначала скупка земель, затем массовая «зачистка» населения с целью защиты священной частной собственности и, наконец, помещение русских туземцев в резервации.

Десять лет тому назад в военном отношении между СССР и США существовал паритет. Однако с приходом к власти «реформаторов» началось организованное систематическое уничтожение оборонного потенциала страны. Идет массовая ликвидация военной техники, режут на лом корабли и самолеты, ракеты и атомные подводные лодки. Масштабы впечатляют. Так, огромный атомный подводный флот может уже в ближайшее время прекратить свое существование. Размах уничтожения иллюстрируется в статье X. Харламова [23] на примере уничтожения техники ВВС:

«Энгельсская база ликвидации вооружений под Саратовом, занимающаяся демонтажем боевой техники ВВС, готовится приступить к „разделке“ самолетов военно-транспортной авиации России. Под нож: пойдут и старички Ил-18, и еще вполне „летные“ Ту-134. Военные специалисты не исключают возможности того, что на „базу смерти“ в ближайшее время поступят даже такие самолеты, как Ил-62, Ту-154 и „Антей“. Причина „расправы“ с военно-транспортной авиацией одновременно горька и проста: большинство самолетов простаивает в ангарах, так как на их ремонт или продление ресурса двигателей у Министерства обороны денег нет. Всего до начала следующего столетия на базе под Энгельсом планируется ликвидировать до двухсот крылатых машин, в том числе и сравнительно недавнюю нашу гордость — семьдесят стратегических бомбардировщиков Ту-22 и Ту-95. Для сравнения: закупки новой боевой техники в Военно-Воздушных Силах России составляют один-два самолета в год. По данным натовских экспертов, при существующем положении лет через десять „воздух мы потеряем“. И весьма характерно, что в роли палачей российской военной авиации выступает техника, поставленная к месту казни фирмами Британии и США».

Идет интенсивная ликвидация ракетно-ядерного щита, защищающего нашу страну от возможного нападения, угроза которого, к сожалению, становится реальной. Основа стратегической безопасности России — современные наземные межконтинентальные баллистические ракеты, оснащенные разделяющимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения. В целях получения решающих односторонних преимуществ США навязали России договор СНВ-2. О перипетиях, связанных с этим договором, рассказывает Р. Овчинников [24]:

«О Договоре СНВ-2, подписанном президентами Б. Ельциным и Дж. Бушем 3 января 1993 г., сказано немало. Хорошо известна и суть этого документа. Он лишает нашу страну самых ее надежных средств ядерного сдерживания — тяжелых МБР с разделяющимися головными частями. Но, с другой стороны, скажут некоторые, пока этот договор не ратифицирован Госдумой, он не может осуществляться. Верно? Отнюдь нет! Договор СНВ-2 за спиной россиян уже фактически реализуется власть предержащими.

Всего через месяц после подписания названного договора, то есть в феврале 1993 года, последовал указ российского президента. По условиям договора наши зубастые (с десятью боеголовками) МБР должны были заменяться однозубыми (с одной боеголовкой) ракетами. Вот указ и устанавливал порядок и сроки испытаний, а также постановки на вооружение таких ущербных ракет. Тем самым в пожарном порядке брался курс на начало выполнения договора. Нератифицированного.

Период 1994—1995 годов ознаменовался дальнейшими уступками Вашингтону. Прежде всего тем, что в российско-американские отношения незаконно, до выяснения позиции Госдумы, была введена установка на «необратимость» сокращений ракетно-ядерных вооружений, как они предусматривались Договором СНВ-2. Первые шаги по созданию такого режима необратимости были согласованы Кремлем и Белым домом в январе, а затем и в сентябре 1994 года.

В мае 1995 года входе пребывания президента США Б. Клинтона в Москве в связи с празднованием 50-летия Победы был подписан новый документ на этот счет. В соответствии с ним предусматривалось, что «расщепляющиеся материалы, извлеченные из ликвидируемого ядерного оружия» (по Договору СНВ-2), будут находиться в «хранилище расщепляющихся материалов на объекте „Маяк“. Это означало, что:

а) определенное число российских ядерных боеголовок должно было быть демонтировано;

б) расщепляющиеся материалы из них мы обязывались хранить в одном месте;

в) эти материалы становились «транспарентными» для США, которые осуществляли за ними мониторинг.

Иначе говоря, «излишние» по Договору СНВ-2 российские боеголовки оказывались под фактическим контролем США, хотя сам договор к тому времени не был ратифицирован ни одной из сторон. То есть независимо от возможной негативной позиции Госдумы договор активно осуществлялся. Был создан даже, как мы видели, механизм его незаконной реализации».

Но ускоряется не только ликвидация ракет. Планируется создание совместного российско-американского контроля (читай американского) над всем ядерным потенциалом России. Уже подорвана система ПРО. Набирают темпы уничтожения остатков атомного подводного флота, надводного флота, авиации и ракет. Страна, проводя стремительное одностороннее разоружение, идет к полной беззащитности. Скоро останется уповать лишь на жалость со стороны «мирового сообщества». О мере этой жалости говорит известный план «Дропшот» (ср. гл. 2), согласно которому на все крупнейшие города СССР должны были быть сброшены атомные бомбы, гораздо более мощные, чем те, которые уничтожили население Хиросимы и Нагасаки.

Созданная в СССР мощная армия имела блестящий, высококвалифицированный офицерский корпус, способный решать самые сложные задачи. То, что сотворили с ним «реформаторы», не имеет прецедентов: многомесячные невыплаты зарплаты, полуголодное существование, массовые увольнения, атмосфера полной безнадежности. Так обращаются лишь с армией, попавшей в плен к врагу. Подробно ситуация была изложена в свое время председателем думского Комитета по обороне боевым генералом Львом Яковлевичем Рохлиным [25]:

«Военнослужащие гибнут в мирное время немногим меньше, чем в боевой обстановке. Только за прошлый год и четыре месяца нынешнего года в армии погибли 1534 человека. Согласно официальным данным, за два года чеченского вооруженного конфликта боевые потери Вооруженных Сил составили 3541 военнослужащий. Получается, что 16 месяцев мирного времени практически сопоставимы с потерями 12 месяцев активных боевых действий. За те же последние 16 месяцев покончили жизнь самоубийством 614 военнослужащих. Причем за первые 4 месяца прошлого года — 145, а за 4 месяца текущего года — 132 человека. Однако факт сокращения численности Вооруженных Сил на 200 тысяч военнослужащих за это время, согласно даже официальным, явно заниженным данным, свидетельствует о росте числа самоубийств.

За этими страшными цифрами стоят сломанные судьбы людей, связавших свою жизнь с армией. Но правительство, представителем которого является и министр обороны, лишило их средств к существованию и перспективы на будущее.

Так кого винить в подобных случаях? Самих офицеров или систему геноцида офицерских кадров, которую создали министр обороны и Верховный Главнокомандующий, поставившие целью во что бы то ни стало развалить и уничтожить Вооруженные Силы страны ? Как иначе можно назвать столь резкое, материально и концептуально не обеспеченное сокращение армии под видом ее «реформирования» ? И ситуация в нынешнем году будет усугубляться, — ведь перед Сергеевым стоит задача к началу будущего года численный состав армии и флота сократить еще на 300 тысяч человек. Эта задача выполняется любой ценой. Достаточно ознакомиться с цифрами финансирования Министерства обороны. Из них видно, что, не имея денег на сокращение Вооруженных Сил и реформирование армии, Министерство обороны выполняет заказ Верховного Главнокомандующего и спешно выбрасывает людей на улицу.

По состоянию на середину мая с. г. при равномерном финансировании статей расходов Вооруженным Силам должно уже быть выделено 35 процентов средств от предусмотренного бюджетом. А на денежное довольствие сокращаемых военнослужащих уже бросили чуть ли не годовую норму — 95 процентов. За счет чего такая щедрость? Мудрый министр перекачал деньги из других статей расходов. Оттого у офицеров, остающихся в армии, двухмесячные задержки с выплатой денежного содержания. Оттого на коммунально-эксплуатационные расходы и медицинское обеспечение выделено только 2 процента, на транспорт — 4, на вещевое имущество — 5, на ремонт вооружения и военной техники — 10, на ГСМ — 12 процентов. Даже на продовольствии сэкономили, выделив вместо положенных 35 только 24 процента.

Злостное нарушение законов везде и всюду. Остающиеся в армии влачат нищенское существование, а увольняемые и вовсе оказываются на улице».

Уничтожение обороноспособности страны проводится системно, с запасом, продуманно. Чтобы обороноспособность не могла возродиться ни при каких обстоятельствах, идет процесс тотальной ликвидации ВПК. Этот процесс рассмотрен в статье [26]:

«Нигде, как у нас, не проводилась обвально конверсия. Причем за ее вывеской отсутствовала и отсутствует продуманная государственная политика. Под фанфары псевдорыночных реформ примерно 70 процентов предприятий ВПК одновременно бросили фактически на произвол судьбы, лишив их госзаказа. Хотя многие могли бы продолжать производство и экспорт оружия и зарабатывать таким образом средства для собственной же конверсии. Однако идеологи стахановского вхождения в рынок убеждали общество, что все произойдет скоро и само собой: способные выживут, неспособные отомрут. „Неспособных“ оказалось подавляющее большинство. По сравнению с 1991 годом объемы производства на предприятиях, по-прежнему именуемых ВПК, сократились более чем на 70 процентов, причем гражданской продукции — примерно на 65 процентов. В прошлом году товаров народного потребления произвели на сумму всего около 8 трлн. рублей. В этом же году их будет еще меньше; объем производства за первые три квартала составил лишь 30 процентов от объемов за тот же период 1991 года, а в стоимостном выражении — около 5 трлн. рублей в нынешних ценах. Причем в ряде отраслей производство почти полностью прекратилось. Например, авиационные заводы когда-то выпускали более 400 гражданских магистральных самолетов в год, а в этом году произведено всего 8 машин, да и то не все куплены.