- Тартис, да что с тобой?
- Мм… порядке…, - отозвался он, с третьей попытки поднимаясь на ноги. Иласэ с тревогой отметила нездоровую бледность его кожи и остекленевший взгляд. Что-то с ним происходило, и только на недосып и хроническую усталость списать это не получалось.
- Тартис, - проговорила она медленно, намеренно спокойным тоном, - мне кажется, ты болен.
- Не-е, здоров, - тягучим пьяным голосом ответил Темный.
- Тебе нужно отдохнуть.
- Ж-ждешь, пока я з-засну? - спросил он подозрительно, растягивая слова.
Может, его состояние - результат отравления?
- Что за животное ты сегодня съел?
- Какая тебе разница? - теперь в его голосе в равных долях перемешались гнев и страх, - Ты все время наблюдаешь за мной! Я вижу! Я все вижу! Вы… вы, ствуры, хотите убить меня! Отравить! - он ткнул в ее сторону ножом, и Иласэ торопливо отпрыгнула.
С каждой секундой Тартис вел себя все более странно. И девушка ни разу не видела кинжал таким ярким, как сейчас. Излучаемый им свет резал глаза. В нынешнем состоянии Тартис слишком неуклюж, чтобы поймать ее, но магический клинок мог ранить и на расстоянии.
Спятивший Темный с магическим кинжалом. Что еще на очереди?
- Тартис, успокойся, - она старалась говорить спокойно, но голос невольно дрогнул. Нужно забрать у него клинок.
- Тартис, положи нож, - Иласэ поняла, что не стоило этого говорить, едва закончила фразу.
Глаза Тартиса расширились, он угрожающе протянул светящееся лезвие в ее сторону:
- Я сказал, ты его не получишь! Глупая ствура! Это мой клинок, мой, а не твой, и не Амадея! Ха, он думает, что он лучше меня. Думает, что я недостоин быть его сыном! И ты тоже считаешь себя лучше меня. Ты и этот твой проклятый Кэйрос! Я убью его!
Иласэ решила сменить тактику:
- Хорошо, убей его, - она старалась говорить успокаивающе, как с опасным сумасшедшим.
- Да? - Тартис посмотрел на нее, слегка удивленный.
- Конечно. Я тоже ненавижу Кэйроса. Он… он Светлый.
- Да! - громко согласился с ней Тартис, - проклятые Светлые все портят! Они и эти ствуры! Я ненавижу их! - лезвие раскалилось уже добела. Волосы Тартиса начали слегка шевелиться на ветру. На ветру, которого не было.
Иласэ больше не сомневалась: причиной странного поведения Темного был кинжал. Нужно забрать его! Забрать у Тартиса!
Девушка шагнула к нему, но быстро опомнилось: да что с ней такое! Тартис разрежет ее на кусочки прежде, чем она сумеет что-то сделать.
Внимание Тартиса вновь полностью вернулось к кинжалу. С каждым мгновением его кожа становилась все белее, дыхание - более хриплым и прерывистым.
"…обычно я могу пользоваться кинжалом без проблем, но когда нужно драться, он… он выпивают всю мою силу." - Именно это сказал Тартис два дня назад. Понятно, почему Темный стал непривычно молчаливым, усталым и неуклюжим.
Иласэ смотрела, как юноша тяжело опустился на траву, ласково баюкая кинжал в руках. О ее существовании Темный забыл напрочь. Если…
Тартис протестующе закричал, когда она схватила запястье его правой руки, пытаясь вырвать клинок. Но в момент, когда пальцы девушки коснулись рукояти, резкая боль пронзила все ее тело, потом невидимая сила отшвырнула Иласэ в сторону.
С яростным воплем Тартис бросился на нее, прижав к земле своим весом. Одной рукой схватил за горло, другой поднял кинжал, лицо юноши превратилось в уродливую маску ненависти.
Иласэ вцепилась в его руку с кинжалом, но даже сейчас, ослабевший, Темный был намного сильнее ее.
- Тартис, хватит! Тартис, пожалуйста, прекрати!
Он замер, взгляд стал растерянным:
- Иласэ?
- Да, да, это я! - прорыдала она, - Прекрати, Тартис!
- Иласэ? - повторил он неуверенно, с интонациями маленького ребенка.
- Тартис, пожалуйста, убери нож! - повторяла, всхлипывая, девушка.
Казалось, Темный не слышит. Рука, сжимавшая горло, расслабилась, кончики пальцев погладили ее по щеке:
- Почему ты такая хорошенькая? - прошептал Тартис хрипло. Потом его глаза закатились, и все тело обмякло.
Какое-то время Иласэ просто лежала, отходя от шока, слыша, как сердце все еще колотится в груди испуганным воробьем. Первая мысль, пришедшая в голову, была: что, если кто-нибудь увидит меня в таком виде? После чего ее пробило на истерическое хихиканье.
Следующая мысль оказалась посвящена кинжалу, который все еще светился. Даже потеряв сознание, Тартис не выпустил его из руки, и рукоять клинка касалась теперь ее ладони.
С немалым трудом Иласэ столкнула с себя безжизненное тело Темного и сразу же попыталась забрать у него кинжал. Но, еще не коснувшись, заколебалась: вспомнилось, как Сила клинка прошла сквозь нее болезненным разрядом молнии. Не тот опыт, который хочется повторить.
С опаской прикоснулась, но в этот раз боли не было: только приятное тепло. Окончательно решившись, Иласэ вырвала кинжал из ледяных пальцев Тартиса.
А потом она ахнула.
Что-то невидимое вошло в нее, пустило ледяные тонкие щупальца по кровотоку, впилось жадно в плоть и кость, скользнуло в душу. Сама Иласэ имела очень смутное понятие о том, где может находиться в человеческом теле душа, но это нечто не колебалось, по-хозяйски обосновавшись в самой сердцевине ее существа.
Кинжал вспыхнул ярко, как солнце, а потом девушка услышала звук - перезвон серебряных колокольчиков, удары гонга, раскаты ударов молота о наковальню, и где-то, на самом краю слышимости, плачь младенца.
Иласэ смотрела на кинжал, вновь и вновь поворачивая его в ладонях. Он стал длиннее и тяжелее, на острие синей тонкой ниткой проступили волнистые рисунки. Само острие из прямого стало слегка изогнутым, две тонких полоски кожи обвивали теперь рукоять.
Самодовольная улыбка скривила ее губы: она была довольна, она гордилась собой, она…
Нет! Иласэ испуганно затрясла головой. Это не ее мысли. Девушка хотела отбросить клинок прочь, но пальцы не послушались ее, не разжались на рукояти.
Одержимое оружие! - воскликнула она мысленно, запаниковав.
«Разве я не кормил тебя? Разве я не сражался для тебя? Почему ты мной недовольна?»
Иласэ задохнулась от шока. Нет, это не было сказано словами, скорее кинжал передал свои ощущения, картинку, состоящую из впечатлений. Это ее разум превращал эмоции в слова.
- Ты почти убил Тартиса, - обвинила она клинок.
Но Темный, хотя еще болезненно бледный, дышал спокойно и ровно.
«Я зову тебя уже несколько дней! Почему ты не брала меня?»
- Он… он бы мне не позволил. - Иласэ облизала пересохшие губы, - Что ты такое?
Оружие не ответило на ее вопрос. Все, что мог сознавать кинжал, было просто и незатейливо: он был голоден, поскольку его прежний источник энергии постепенно слабел, но сейчас у него появился новый, и клинок радовался.
Очарованная, Иласэ смотрела на кинжал, гладила пальцами, исследовала его, как кинжал исследовал ее.
Глава 22.
Восемьдесят процентов неудачи.
- Проклятье, - прохрипел Дарен, корчась в агонии.
Он умирал.
Потому что невозможно испытать такую боль и выжить после этого. Ему снилось темное подземелье Ордена, то самое, куда почти два года назад заманила его эта невыносимая девчонка. Только в этот раз Кэйросы били его почему-то только по голове. Потом дружки Иласэ исчезли из сна, на смену им пришли мелкие вредные демонята. Они облепили несчастный череп Дарена и принялись колотить по нему миниатюрными чугунными молотками. Радостно вопя, прибежала запоздавшая парочка со сверлами…
Еще во власти сна, Дарен рывком дернулся, и подвал исчез. Головная боль притупилась, дав дорогу остальным чувствам. Юноша осознал, что лежит на плоской поверхности, холодной и неровной. Похоже, на земле, но где он - на территории Ордена или дома?
Дарен слышал пение птиц, чувствовал прикосновение ветра к своему лицу. Он что, опять обидел кого-то из девчонок, они опоили его и вытащили наружу?
- Из какой Бездны? - простонал юноша вслух, - Что вы мне подмешали?
Рядом раздалось девичье хихиканье. Дарен приоткрыл-таки один глаз, но тут же крепко зажмурился, когда солнце резануло по сетчатке.
- Марита, - прохрипел он, - если ты опять пыталась меня отравить, то клянусь…
- Тартис, это я, - мягко произнес кто-то рядом.
Дарен замер в растерянности. Кто…?
Потом, кусками и обрывочными мутными образами, начала возвращаться память. Вместе с ней - растущее чувство отчаянья. Он-то был так уверен, что вновь дома, или, хотя бы, во владениях Ордена.
- Иласэ…, - юноша закашлялся, горло такое сухое, что, кажется, сейчас потрескается и начнет кровоточить. - Что случилось? Я…, - голос Дарена оборвался. Он не представлял, что говорить дальше, в голове все перемешалось.
- Ты был очень болен, - с некоторого расстояния ответил ее голос, - проспал два дня.
- Что? - Дарен вновь попытался открыть глаза, заслонив от солнца ладонью. Все вокруг слегка расплывалось, но обещало вскоре придти в норму.
- Что ты помнишь последним?
- Помню… э-э, помню, как бросил кролика в реку.
- Кролика? А-а, мясо, - молчание, потом, - какой же ты все-таки ублюдок, - в ее голосе звучало отвращение.
Дарен медленно сел, морщась от боли в спине и мышцах:
- Я помню, как разозлился, и…, - он несколько раз крепко зажмурился, надеясь, что к мутным силуэтам перед глазами вернется четкость. Иласэ, если это действительно была она, стояла в шагах двадцати от него, - странно, если вспомнить, как она суетилась всякий раз прежде, когда он бывал ранен.
- Так что случилось? - повторил юноша.
- Ты был болен. Затем потерял сознание, - тон ее голоса был слишком осторожен. Дарен ощутил тревогу: что-то Иласэ не договаривала. Она тем временем продолжила:
- Ешь и пей, все рядом с тобой.
О, милосердные Первые. Холодная чистая вода и еда.
Когда он закончил, зрение уже вернулось в норму. Иласэ тем временем отступила от него еще дальше, заметно нервничая. В чем дело?
Дарен попытался вести себя, словно ничего не заметил. Ни говоря ни слова, он захромал в лес, и Иласэ так же молча позволила ему уйти. Когда, несколько минут спустя, он вернулся, она тут же вскочила на ноги. Он было небрежно шагнул в ее сторону, но девушка сразу отступила назад.
Иласэ открыла рот, чтобы что-то сказать, и в этот миг он прыгнул на нее.
Проклятье!
После долгого сна его тело двигалось слишком медленно, и девчонка с легкостью ускользнула.
- Что ты сделала? - спросил он обвиняюще. Она бы не вела себя так, если бы все было в порядке.
Иласэ успокаивающе протянула руку в его сторону:
- Тебе это не понравится, но мне пришлось так поступить.
- Поступить как? - его голос поднялся на несколько октав выше. Дарен даже представить не мог, что именно она натворила, но, судя по виноватому поведению, это было что-то плохое.
- Поклянись, что ты не будешь подходить ближе, и выслушаешь меня до конца.
- Нет, - ответил он твердо, словно она хотела невозможного.
- Дай мне объяснить, - попросила Иласэ, - оставайся спокойным, пока не дослушаешь. Ты почти умер.
Это заставило его замереть и почувствовать маленький укол страха. Иласэ глубоко вздохнула и продолжила, на одном дыхании:
- Твой кинжал выпил всю энергию и почти убил тебя, поэтому я забрала его!
Несколько напряженных моментов тишины.
Рука Дарена медленно скользнула к поясу, к пустому месту, где должен был быть кинжал. Потом он расслабил напряженные мышцы и небрежно пожал плечами:
- Ну что ж, ничего страшного.
- Ты очень злишься? - Иласэ поежилась.
- Вовсе нет, - он улыбнулся как можно более дружелюбно и шагнул к ней, - я просто убью тебя!
И Дарен прыгнул. Пусть сейчас он медлительнее обычного, но все равно быстрее ее. Юноша не мог поверить, что Иласэ осмелилась прикоснуться к клинку, хотя он запретил ей это делать. Наверняка, она испортила кинжал. Отец убьет его! Но она попадет в Бездну первой!
Однако поймать ее оказалось не так-то легко. Девчонка метнулась в лес быстрее вспугнутого кролика, с легкостью перепрыгивая через препятствия и протискиваясь сквозь деревья, в то время как он был вынужден притормозить, выполняя те же маневры. Она явно все это спланировала.
- Проклятье! Когда это ты превратилась в белку?
- Оставь меня в покое! - крикнула Иласэ, птицей перелетая через поваленный ствол дерева.
- Я говорил тебе не трогать его, сотню раз говорил! - прорычал Дарен, начиная задыхаться, - ты все испортила!
- Ты бы умер! Я спасла тебе жизнь! - Иласэ нырнула за колючий кустарник.
Дарен притворился, что собирается обежать его справа, и девчонка кинулась в противоположную сторону. Сделав рывок, он почти поймал ее, но пальцы соскользнули с плеча, а Иласэ, взвизгнув, удвоила скорость.
- Я знал! Знал, что ты попытаешься украсть его! Я видел, как ты смотрела на него!
Теперь Иласэ бежала к реке, выбрав для этого самую заболоченную дорогу, скача, как лягушка, по корням и корягам.
Она что, практиковалась?
Дарен притормозил, не уверенный, что сможет повторить ее путь.
- Если бы я не держала кинжал для тебя, он бы умер! - крикнула Иласэ с безопасного расстояния, - он бы погиб без энергии!
Дарен не понял, о чем она говорит, и отмахнулся:
- Неважно! Отец меня убьет! Это был его кинжал! - и с новыми силами бросился за ней.
Иласэ была уже на самом берегу. Она остановилась у кромки воды, держа кинжал в руке:
- Не приближайся, иначе я брошу его в реку. Ты никогда не найдешь его там!
Дарен остановился, тяжело переводя дыхание, но стараясь не показать ей, что еще немного - и свалится замертво.
Река в этом месте была широкой и глубокой, с мутной водой и сильным течением. Если клинок воткнется в илистое дно, у Дарена не будет никаких шансов его достать.
- Сделай это - и ты труп! - пригрозил он срывающимся голосом.
Иласэ заулыбалась:
- А я мертва в любом случае, забыл? Поклянись своими предками, что не причинишь мне вреда. Иначе - я бросаю!
- И ты вернешь мне кинжал? - процедил он зло.
- Нет.
- Что?!! - Дарен попытался прикинуть, успеет ли допрыгнуть до нее прежде, чем она зашвырнет оружие в воду.
- Я не могу вернуть его тебе, пока ты полностью не выздоровеешь! Тартис, клинок выпил из тебя всю энергию, почти убил тебя! Ты все еще очень слаб. Я отдам его позднее, через несколько дней.
Это звучало разумно, только вот Дарен не способен был сейчас воспринимать разумные вещи. Какое-то время он с яростью смотрел на Иласэ, всем сердцем желая, чтобы она, неважно каким образом, превратилась в труп. Но, когда этого не произошло, Дарен понял, что придется подчиниться:
- Ладно. Клянусь именами предков, что не причиню тебе никакого вреда, - он подумал секунду, - в этот раз.
Иласэ облегченно вздохнула, расслабляясь.
Дарен прыгнул.
- Ты поклялся! - успела она крикнуть, прежде чем он схватил ее и начал выдирать из руки кинжал.
Его пальцы сжались вокруг теплой рукояти, - и все взорвалось. Удар оказался такой мощи, что юношу отшвырнуло на несколько шагов назад и с силой впечатало в землю. Рука, прикоснувшаяся к кинжалу, как будто побывала в Бездне. Чувство было такое, словно с несчастной конечностью невидимые демоны творили все известные пытки разом: сдирали кожу, жгли на огне, смалывали в мясорубке…
Сквозь туман жуткой боли Дарен услышал свое имя, почувствовал, как Иласэ трясет его за плечо.
- Что ты со мной сделала? - прошептал он хрипло, когда смог говорить.
- Это не я, - она отодвинулась от него и грациозно поднялась:
- Сомневаюсь, что ты сумеешь силой отнять у меня кинжал, он этого просто не позволит. Я чувствовала нечто похожее, когда пыталась забрать его у тебя в первый раз. Не с такой мощью, впрочем: ты был тогда слишком слаб.
- В первый…, а что было во второй?
- Ты потерял сознание в тот момент, когда острие касалось моей руки. Наверное, поэтому клинок дался мне без проблем.
- Проклятье, я ничего не понимаю, - Дарен с трудом сел, - расскажи по порядку.
- Ты очень долго сидел у реки, играл с кинжалом, а когда пошел к костру, тебя шатало, как пьяного. Я пыталась понять, что с тобой не так, но ты словно сошел с ума, кричал всякую чушь. - Иласэ пожала плечами.
Всякую чушь? Дарену очень не понравилось, как это прозвучало.
- Что именно я говорил? - спросил он подозрительно.
- Ну, - Иласэ заколебалась, отвела взгляд, - так, набор слов.
Дарен застыл:
- Что. Я. Сказал. Тебе? - это прозвучало уже грубым приказом. Иласэ не ответила, лишь вновь неопределенно пожала плечами. Она что-то явно прятала. О чем же он проговорился?
- Ответь, наконец, на мой вопрос! - процедил Дарен угрожающе.
Иласэ подняла голову и посмотрела ему в лицо своими огромными, карими, невинными, как у олененка, глазами:
- Не беспокойся, Тартис, я правда никому не скажу. Я ведь тоже люблю Ролана. Нет ничего страшного в том, как ты к нему относишься. Значит, такова твоя природа. Тебе просто нужно принять себя таким, какой ты есть.
У Дарена отвисла челюсть. О чем она говорит?!!
Такой искренний, взгляд у Иласэ дрогнул, и она начала хихикать.
- Не шути над шутником, девочка, - проговорил Тартис сухо, все же слегка позабавленный. Значит, он ни о чем не проговорился. Нахлынувшее облегчение даже позволило ему увидеть юмор в ее глупой шутке. И еще его впечатлило, как долго она держала серьезное выражение лица.
- Рассказывай дальше.
- Ты все время повторял, что я пытаюсь убить тебя и украсть твое сокровище. Я ничего не могла понять, пока не вспомнила, как кинжал забирает энергию. Чем ярче становился клинок, тем бледнее и слабее ты. Так что я попыталась отобрать у тебя кинжал.
- Отобрать? - Дарен презрительно хмыкнул.
- Меня отбросило в сторону, как и тебя. А потом ты решил меня убить.
- Проклятье, и этого не помню, - Дарен разочарованно покачал головой. - Но, поверь, детка, если я и впрямь хотел бы тебя убить, ты была бы мертва.
- Ты был не совсем в здравом рассудке. Ты прыгнул на меня, а потом потерял сознание.
- Потерял сознание, лежа на тебе? - интонация Дарена явно говорила о том, какое отвращение вызывает в нем эта мысль.
Иласэ кивнула и добавила сухо:
- Если местные белки доберутся когда-нибудь до столицы, моя репутация погибла.
- Меня сейчас стошнит! - с интонацией драматического актера провозгласил Дарен.
- Рада, что ты вновь нормальный, - буркнула Иласэ. - А сейчас тебе придется ответить на некоторые вопросы.
- Неужели? - без особого чувства пробормотал Дарен. Голод подступил с новой силой, словно он и не ел полчаса назад. Интересно, у нее осталось еще что-нибудь съедобное?
- Что это за нож? Что он способен делать? - спросила Иласэ, держа ножны с клинком руках.
Дарен заколебался. С одной стороны - кинжал относился к ряду запрещенных Договором предметов, и Иласэ может сообщить о нем Старшему магистру или имперским офицалам. Однако, все прекрасно знают, что в старых Семьях полно незаконного оружия и артефактов - но попробуй докажи. И найди.
С другой, Иласэ вполне может знать про кинжал что-нибудь полезное, что им пригодится.
- Это Основа, - проговорил он наконец, - заготовка для Луча.
- Что?!! - да, громкость ее крика впечатляла.
Иласэ бросила клинок на землю и отскочила, словно ожидала, что тот сейчас превратится в чудовище и сожрет ее. Потом они оба одновременно осознали, что она сделала, и кинулись к кинжалу. Увы, Дарен сидел слишком далеко, Иласэ успела первая.
- Ты хоть понимаешь, что это означает? - спросила она его резко.
Дарен нахмурился:
- Я кое-что читал о Лучах.
Иласэ фыркнула:
- Неужели? И твой отец разрешил тебе с ним играть?
- Он велел мне никогда его не вынимать из ножен, ни при каких обстоятельствах, - недовольно ответил юноша.
- А ты знаешь, почему? - проговорила она с ласковым сарказмом, - Потому, что уровень смертности от первого прикосновения к Основе достигает восьмидесяти процентов. Эти вещи запрещены не просто так, Тартис.
- Первое прикосновение?
- Я имею в виду, что первый человек, вытянувший кинжал из ножен, обычно умирает. После чего Основу выбрасывают - она уже ни для чего не годится. Однако, если человек по счастливой случайности выживет, кинжал может убить его позднее. Или потерять свою магию: Основы очень капризны.
Дарен почувствовал, словно племя ледяных муравьев поселилось в его желудке. Милосердные Первые, он мог погибнуть. Он бы умер, когда в первый раз вытащил кинжал, и никто бы никогда не узнал об этом.
- Мы… все еще можем погибнуть из-за него?
- Прошлой ночью он почти убил тебя! - раздраженно напомнила Иласэ.
Дарен нервно облизнул губы:
- И что нам делать?
- Ну…, ведь мы обязаны кинжалу своими жизнями. Мне кажется, он просто вбирает нашу энергию, не то, чтобы он сознательно желал нам вредить. Надеюсь, когда он начнет сильно утомлять меня, ты будешь достаточно здоров. Мы можем так передавать его друг другу.
- А почему ты думаешь, он не убьет нас? - спросил Дарен прямо, удивленный, что она защищает клинок.
- Не знаю, - девушка прикусила нижнюю губу, как часто поступала, волнуясь, - думаю, желай он нас убит, давно бы это сделал.
Да-а, это было совсем не похоже на осторожную Иласэ.
Дарен внимательно рассматривал ее, анализируя слова, и заметил, с какой нежностью она баюкает в ладонях клинок. Как ласково ее пальцы поглаживают кожаное навершие.
Вот оно что. Дарен прекрасно помнил это чувство. Девушке не хотелось расставаться с кинжалом.
- Как ты думаешь, почему он не убил меня в первый раз?
- Понятия не имею. - Иласэ пожала плечами, потом добавила: - Смотри, он поменял форму!
Дарен растерянно смотрел на изогнутое лезвие: Лучи, насколько он помнил, способностями метаморфов не обладали.
- Ты сказала, что он может потерять магические свойства, - напомнил Дарен.
Иласэ вздохнула:
- Будем надеяться на лучшее. Если ему что-то понадобится, он попробует сказать нам об этом.
- Сказать?
- Разве ты не чувствовал? - она слегка нахмурилась, - это похоже, похоже на…, я не знаю…, на присутствие? Он как будто разговаривает, и в то же время - нет.
- Не представляю, о чем ты говоришь, - нахмурился Дарен.
- Нет? - она моргнула, - ну, ладно. Уже позднее утро. Пойдем, или тебе надо еще отдохнуть?
- Сегодня останемся здесь, - отрубил он и вскочил на ноги, направляясь в лес. Ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Кроме того, Дарен только что придумал великолепный способ внушить ужас своей маленькой ствуре. Она забрала его кинжал, переиграла его, - и он знал, как ей отплатить.
Дарен вернулся через час, весело улыбаясь. При его приближении Иласэ напряглась, не зная, что ожидать в этот раз.
- Проголодалась? Несколько дней без мяса, верно? - и, улыбнувшись еще шире, он швырнул мертвого кролика ей на колени.
Иласэ словно подбросила невидимая пружина, - с диким криком она метнулась в сторону. Трупик глухо плюхнулся на землю.
- Тартис, еще раз так сделаешь - я заведу тебя в гнездо к диким пчелам!
- Какая неблагодарность, детка, - Дарен укоряюще поцокал языком - и это ко мне, героическому добытчику мяса! - он постарался выглядеть как можно более оскорбленным, потом резко посерьезнел:
- Кинжал у тебя. Я хочу мясо. Тебе придется его приготовить.
Выражение ужаса на ее лице пролилось целебным бальзамом на израненную гордость Темного.
- Я не буду этого делать, - заявила Иласэ твердо, отводя взгляд от жалобной мордочки мертвого животного, - мы просто обойдемся без мяса, пока ты не выздоровеешь и не заберешь кинжал.
- Но ведь я уже убил этого кролика, - Дарен прищурился, - забыла: мы можем умереть от голода!
- Но…, но…, - Дарен с восторгом следил за тем, как она бледнеет.
- Разве ты не должна заботится о моем здоровье, о том, чтобы я ел, как положено?
- Но…
Поддразнивающие нотки исчезли из его голоса:
- Делай это, или я позабочусь, что, кроме мяса, ничего съедобного не будет!
Иласэ стиснула кулаки:
- Как же я тебя ненавижу!
- Ай-яй-яй! Хорошие девочки не должны ненавидеть, - он ухмыльнулся, зная, что победил.
Глава 23.
Виверна.
Наблюдать за действиями Иласэ по разделке маленького животного оказалось на редкость забавно. Судорожно сглатывая, она присела на колени рядом с трупиком и вытащила кинжал. Коснулась дрожащими пальцами коричневой шерстки, скривилась, из горла вырвался стон. Положив трупик на колени, высоко занесла нож.
Дарен весело заухал:
- Детка, кролик уже мертв, не надо приносить беднягу в священную жертву.
- Я знаю! Заткнись! - зло отозвалась Иласэ. Девушка издала еще один сдавленный горловой звук, говорящий о сильном отвращении, и сделала маленький надрез.
- Именно так, детка, как я тебе показывал.
Дальше пошло быстрее, хотя Иласэ все время кривилась, особенно когда липкая красная жидкость брызгала ей на лицо.
- А теперь самое интересное, - с энтузиазмом объявил Тартис, которому давно уже не было так весело, - потрошение! Но сперва отрежь ему голову!
Отвернувшись и стиснув зубы, Иласэ начала пилить.
- Помогите! Помогите! - пронзительно тонким, насколько смог, голосом, запищал Дарен, - Пожалуйста, не отрезай мне голову! Что плохого я тебе сделал?!!
- Прекрати, дурак! - завопила Иласэ, тяжело дыша, ее лицо приобрело приятный зеленоватый оттенок. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, явно пытаясь взять себя в руки, и с решительным видом начала потрошить тушку. Увы, лезвие вошло слишком глубоко, наружу хлынуло содержимое внутренностей и темная жидкость.
В следующий момент кролик уже валялся на земле, а Иласэ летела к ближайшим кустам. Из-за их густой зелени до Дарена донеслись красноречивые звуки ее возмущенного желудка.
Тартис хохотал так, что на глазах выступили слезы, а бока, казалось, собирались разорваться. С трудом остановившись, он поднялся с камня, сидя на котором проводил руководство по разделке добычи, и подошел к трупику. Но стоило ему посмотреть на землю, и смех моментально умер.
- Не это ищешь? - Иласэ уже вышла из зарослей, бледная и злая, в руке крепко зажат серебряный кинжал.
Дарен был так уверен, что она его выронит!
- Ты вовсе не так умен, как считаешь! - прошипела девушка.
Она что, знала?
- Почему ты так пытаешься его вернуть? - холодно поинтересовалась Иласэ, направляясь мимо него к реке, - я же сказала, что ты еще недостаточно здоров. Или это клинок зовет тебя?
Юноша против воли задумался над вопросом и понял: нет, кинжал не звал его. Просто Дарен был все еще зол, что девчонка его обхитрила.
- Нет, - ответил он.
- Нет? - переспросила Иласэ, усмехнулась, - значит, ты просто дурак.
- Не зли меня, крошка, - проговорил Дарен угрожающе.
Иласэ окинула его ледяным взглядом:
- Клинок не зовет тебя потому, что ты ему сейчас не нужен. Он как хищный паразит, он заманивает нас и питается нами.
Умывшись, Иласэ вернулась к кролику и закончила его разделывать, хотя Дарен и полагал, что теперь она откажется наотрез. Девушка сама промыла готовую тушку в воде и зажарила. И даже смогла съесть половину.
Настроение Дарена упало: теперь он чувствовал себя проигравшим.
Его с самого начала не привлекала мысль делиться с ней мясом. Но теперь Иласэ определенно изыщет способ эксплуатировать его охотничьи умения, даже если ради этого ей вновь придется упасть в голодный обморок у его ног.
Дарен и впрямь заволновался, когда девчонка потеряла сознание у той рощи. На какой-то момент ему показалось, что Иласэ собирается умереть и оставить его одного в этом царстве дикости. Воспоминания о том, как он нес ее назад к роще, вызывали гнев и смущение. Он, Темный маг, кровь от крови Первых, нес на руках ствуру, символ и причину постепенного увядания своей расы. И она лежала на его руках, прижавшись головой к его плечу, как будто он был одним из ее дружков-Кэйросов. Дарен ненавидел ее за это.
Позднее его осенило, что можно было просто подождать, пока к девчонке вернутся силы, и она дойдет до деревьев на собственных ногах. Но он повел себя так, словно она была его девчонкой. Словно она была Локи, перетрудившейся с заклинаниями, которую он нес в замок. Словно она была его кузиной Лилиэс, сидевшей под домашним арестом, которой, украдкой от свирепого дяди, он таскал в комнату всякие вкусности. Словно она была Маритой до их… размолвки, которая не обижалась на его грубоватые шутки и отвечала тем же.
Наверное, таков был побочный эффект от слишком долгого времени, которое они провели вместе. Что ж, Дарен позаботился о том, чтобы никто из них не забыл о своем настоящем положении. Через сутки его полного и неотрывного внимания Иласэ стала восхитительно нервной и пугливой.
Впрочем, его вниманию к Иласэ была и другая причина: так он мог касаться ее. Дарен понимал, что не должен, что сама мысль должна вызывать отвращение: ведь она не человек, ствура. Результат самовнушений оказался обратным: он пользовался каждой возможностью погладить, прижать к себе. Особенно, если перед этим можно было столкнуть ее в воду или еще как-то помучить. Он ведь не предавал свои идеалы, если касался ее, только чтобы причинить боль, верно?
Дарен поднял голову к небу: солнце уже перевалило через полуденную черту. Еще один проклятый день в проклятом месте.
В ту ночь, когда он пытался поговорить с Иласэ о ствурах, он вовсе не хотел испугать ее или разозлить. Он хотел убедить ее. Безусловно, с его стороны было наивно надеяться сделать это с первого раза, но Дарен все равно был разочарован. Хотя, конечно, для нее тяжело принять правду о своей природе.
При всех своих умственных и логических способностях Иласэ оставалась идеалистом и не понимала, что одни виды должны умереть, чтобы не мешать другим. Это как когда рачительные хозяева выпалывают сорняки в огородах, освобождая место для нужных растений.
