Энциклопедия вопросов и ответов о церкви, христианстве и вере для верующих и неверующих

А потом, дома, перед тем как сесть за стол, собравшиеся обязательно споют тропарь святому, потому что это его день, его праздник. И ты, именинник, будешь принимать гостей, собравшихся не ради тебя самого, а ради твоего святого. Конечно, будут и подарки, и песни-хороводы, но центр праздника – не мальчик Сережа, а преподобный Сергий, Валаамский чудотворец.

Как ты думаешь, дьяволу понравилось то, что ты на него плевал и отрекался, то, что ты теперь стал Божиим? Нет. Будь уверен – этого плевка он тебе никогда не простит. Значит, он будет стараться тебе напакостить. Он очень сильный и очень хитрый, многое может. Да и сам ты уже привык жить так, а не иначе, так что вся твоя натура будет пока что лить воду на его мельницу. Захочешь делать добро, поступать хорошо – но получаться будет по-старому, по-дурному. И у тебя, в тебе начнется бой. Ты – воин.

Ты, новый, – и с тобой Ангел-хранитель, и твой святой, и Богородица, и Сам Господь будете сражаться с дьяволом и с твоими привычками. Это сражение ведут все христиане, оно для всех очень трудное и конца ему нет, пока жив человек. Устоять в безгрешности ты, как и любой другой человек, не сможешь. Часто будешь падать и делать дурное, изменять любящему Богу и причинять Ему боль. Но у тебя теперь есть еще и два других Таинства, они тебе помогут – Покаяния и Причастия.

Сделал что-то дурное, от чего стыдно? Исповедуй это. Так бывает со всеми людьми, мы все грешим. Даже формула есть: «Обеты Крещения не соблюл». В исповеди скажешь: «Господи, я плохо поступил, я теперь больше не Твой сын. Но хочу быть Твоим. Прости меня, очисти». Господь простит и Сам смоет всю эту новую грязь, приставшую к тебе. И ты тайным образом, невидимо снова, станешь чистым, как сразу после крещальной купели. Опять будешь с Ним вместе.

Ты причастился сразу после крещения, на другой день. В чаше – Его тело и Его кровь. И они в тебя вошли, стали твоими. Бог оказался в тебе, а значит, ты в Нем. (Он же больше тебя, значит, это Он тебя вмещает, а не наоборот!) Причастие реально соединяет тебя с Ним, тоже не понарошку, не символично, не «как будто».

Святые говорили, что Крещение – это колесница на небо. Представляешь, ты сейчас взлетел туда, где живут Бог и Его святые. И можешь, живя на земле, одновременно всегда пребывать там, на небе. Только никогда не забывай: ты крещеный, ты христианин, ты собственный Божий, не чей-нибудь еще. Весь Божий. Он тебя всегда слышит. Если что-то плохое случилось, если трудно, если не знаешь, как поступить – проси: «Помоги, спаси», и Он спасет и поможет. Не в ерунде какой-нибудь, конечно, а в важных вещах. И жизнь твоя может стать жизнью, какой Он захочет для тебя – если этого будешь хотеть ты.

Крещение – это шанс. Возможность выбрать добро вместо зла. Дьявол никуда не ушел, он тут, рядом, продолжает разлагать душу, хотя теперь и снаружи, а не изнутри. Что ты выберешь, с кем останешься – решаешь только ты.

Кто такие крестные

Кого мы приглашаем в крестные нашим детям? Добрых друзей, богатых покровителей или – чтобы не заморачиваться – родственников, которые оказались под рукой. Бывает, в церкви перед крещением младенца звучат преинтересные диалоги с потенциальными крестными:

– На Крещение какую молитву могут спросить?

– «Отче наш», вы знаете?

– Знаю, конечно, только не помню, чем там кончается…

– Что такое Символ веры?

– Как что? Крест!

– Вы крестный?

– Я.

– А почему сами без креста?

– Так я мусульманин.

Спросим знакомых:

– Зачем нужны крестные?

Большинство ответит:

– Помогать родителям растить ребенка, заменить родителей в случае их смерти, дарить ему дополнительную любовь.

Редко кто додумается:

– Молиться за ребенка.

С другой стороны, и потенциальные крестные относятся к предложению стать восприемниками с легкостью в мыслях необыкновенной. С удовольствием! Меня не убудет!

Спешу огорчить. Все очень и очень серьезно.

Восприемник отрекается вместо крестника (если крестит младенца) или вместе с ним (если кого-то старше) от дьявола, сочетается вместо него (вместе с ним) со Христом, публично исповедует собственную веру (и будущую веру своего крестного чада) в Троицу, Христа и Церковь. И проделывает все это, заметим, перед лицом Самого Господа Бога. Значит, полностью отвечает за то, чтобы его крестник стал настоящим христианином. Именно он отвечает, а не родители, которые стоят тут же.

Обязанности его – не материальные, не душевные, а духовные. Передать свою веру в Бога и научить человека жить по вере.

Поэтому к выбору крестных для своих детей нужно подходить предельно внимательно. Есть ли у него твердая православная вера? (Не вообще какая-то расплывчатая, а православная – вы же крестите дитя в Православии!) Живет ли сам по вере? Готов ли он вкладывать время и силы в моего ребенка?

А потенциальным крестным имеет смысл основательно взвесить свои возможности. Зачем меня зовут крестить ребенка? Захотят ли родители отдавать его мне для посещения богослужений? Разрешат ли воспитывать его православным христианином?

Связь восприемника с крестником не разрывается никогда. На Страшном суде с нас спросят не только за родных детей, но и за тех, которых над крещальной купелью мы обещали родить в Боге и воспитать для Бога.

Покаяния отверзи мне двери

Меня всегда поражало, что молитвы о безнадежной своей греховности, буквально вопли при виде грязи своей души – написаны святыми. «Паче всех человек окаянен есмь», – рыдает подвижник благочестия. Притворяются они, что ли? И поскольку ясно, что нет, не притворяются – то как это понимать? Значит, чем дальше в лес, тем больше дров? Чем сильнее очищение, тем глубже покаяние? Часто приводимый образ: темная грязная комната, где распахнули окно и яркий свет озарил незаметные прежде ее убожество и немытость; и чем больше чистишь и драишь свою душу, тем больше видны грязные углы, ибо света проникает и отражается все больше.

Церковь считает, что Таинство Покаяния действенно, если человек, во-первых, искренне жалеет о своем поступке, а во-вторых, твердо решился больше его не повторять. Формула для запоминания: покаяться – значит раскаяться плюс закаяться.

А если я не хочу перестать грешить этим грехом?

Если мне мил мой мягкий диван и чашка горячего чая, телефонная трубка у уха и часы спокойного времяпрепровождения? Да, это лень и самоугодие. Да, я сожалею, что мне это нравится. Но не готова сейчас отказаться от этого.

Как быть?

Если ясно вижу грех и жалею о нем, но твердо знаю: повторю, и не раз, и хочу повторять?

Каяться именно в этом – что мне мил этот грех и не хочу отойти от него.

Что за нелепость? Зачем?

Затем, что даже при малой твоей решительности и отсутствии воли справиться с грехом Господь примется исцелять тебя, потихоньку-полегоньку. Глядишь, и вот уже обстоятельства сложились как-то так, что доступ к телефону резко ограничен или вообще невозможен. Работы невпроворот, и гонять чаи часами стало некогда. Да и любимый диван пришлось убрать с кухни, чтобы сделать там перестановку. А удобнейший электрочайник сломался, и ты с отвращением кипятишь воду в кастрюлечке.

И вот уже смиренно сидишь целыми днями за компьютером, на твердом стуле, да и чай из кастрюли как-то меньше стал привлекать.

Год за годом тащишь к аналою одно и то же.

– Тебе не стыдно повторять духовному отцу все время одни и те же грехи? Он же должен отказаться, наконец, принять твою исповедь, раз ты не исправляешься, – подруга была в недоумении.

Этот стыд человека перед человеком минуется довольно быстро. Годик-другой – и как рукой снимает. Потому что за это время всем своим существом начинаешь чувствовать: неисцелима душа, что ты ни делай, хоть тресни! И остается лишь криком кричать: «Мне нужен Спаситель! Мне не справиться без Тебя!» Какое горе – вопреки своей воле и желанию, раз за разом, все снова мордой в грязь. В собственную. Спаси меня – от меня самой.

– И что, так и будешь повторять одно и то же?

– Я же надеюсь на исцеление. Что когда-нибудь избавлюсь хотя бы от самых безобразных проявлений своей страсти.

Христос пришел призвать не праведников, а грешников на покаяние – но это доходит до рассудка далеко не сразу. И Он велел нам прощать брата согрешающего до седмижды семидесяти раз. Значит, и Сам так прощает. И долее.

Сердце – как сухой каменный обломок с острыми краями. Отковырнул кусок спекшейся грязи. О, теперь можно поддеть еще один, по соседству. Сверху – слезы. Много слез. Вот и участок рядом размок, удается его отскрести. Но какая вонь стоит при этом! Н-да, земелька-то спеклась в камень, прямо скажем, густо унавоженная. Нос заткнуть не удается, и, вдыхая испарения, ворочаешь отвратное месиво. Стоп. Снова твердый участок. Похоже, гранит. Его и не размочишь. Будем окапывать вокруг. И конца-краю этой черной работе не предвидится.

– Священник ужаснется, отшатнется, запрезирает.

– Ты только представь себе, сколько грязи во время исповеди уже выслушал любой священник, даже самый молодой. Думаешь, ты его чем-нибудь поразишь? Вряд ли.

Набор телесных и душевных свойств, которыми все мы располагаем – одинаков. Разница лишь в пропорциях. Кто-то преимущественно гневлив – и тащит на исповедь свои вопли на ближних, а коли погорячее парень, то и раскаянье в убийстве к кресту подволочет. Другой гневом обделен, зато плотская страсть играет. Он выдаст священнику весь спектр (или часть его) блудных грехов. А в общем-то, дамы и господа, все наши страсти и грехи одинаковы и невыносимо, отчаянно, неприлично скучны.

И потом, какой у тебя выбор? Либо не ходить исповедаться вообще и потому все глубже тонуть в собственных нечистотах; либо выложить все как есть и перетерпеть стыд (а творить непотребство было не стыдно?); либо утаить именно и только это, самое неприятное и горькое, – но на подобный случай в молитве перед исповедью есть особое предупреждение: «Аще что скрыеши от Мене, сугуб грех имаши». Сугубый – усугубленный – увеличенный.

Ты преклонишь голову под епитрахиль, над которой тебе звучит: «Аз, иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю…» – а рядом стоит Сам Христос: «А Я – не прощаю и не разрешаю». Ну и чего ты добился? Если шел исповедаться, чтобы чисто формально сдать Ему свои грехи – то сдал не все, а попыткой обмануть лишь усугубил свое положение, и без того незавидное. Если надеялся, что Он соделает душу чистой и ты снова станешь Его любимым безгрешным чадом – и подавно ты не достиг цели.

«Я живу не хуже других. Не убиваю, не краду, супругу не изменяю. Дети выросли честными людьми. Работаю всю жизнь». Как часто люди говорят такое! Чтобы выйти из этого состояния благодушия и самолюбования, достаточно заглянуть в любую книжку о Таинстве Покаяния (священника Михаила Шполянского, например, или «Исповедаю грех, батюшка», или в «Опыт построения исповеди» о. Иоанна Крестьянкина). Написанные доступно и внятно, они полностью изменят отношение к себе, «безгрешному».

Очень бодрит такой образ (не помню, у кого я его прочитала, но впечатляет, по-моему, сильно): чтобы утопить человека, не обязательно привязывать ему на шею большой камень – точно так же не позволит всплыть и мешок с песком; а ведь как мала каждая песчинка, почти невесома!

– Ну что, сдал грешки?

– Сдал. Пошли.

У меня тут мелочевка всякая. Получи, батюшка. И ты, Господи, получи. Рассчитались? Я свободен? У Тебя ко мне больше нет претензий? Вот и ладненько.

Иногда стоишь к исповеди именно в этом состоянии.

Как в скафандре.

К счастью, почти всегда перед аналоем – проходит. По молитве.

Бывает и другая крайность.

Не нарушить закон невозможно. Попробуй ни на кого не взглянуть с вожделением. Ни разу не нарушить пост. А уж заповедь любви к ближним – и вовсе неудобоисполнима! Слабо любить всех – вообще всех и каждого, встречного-поперечного? Деятельно любить, активно? Слабо!

Тут легко и в отчаяние впасть. Все, нет мне спасения.

Ну конечно, нет. Кто бы возражал. Своими силами – нет. Именно об этом и говорил Христос, отвечая на вопрос учеников: «Так кто же может спастись?» – «Человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19, 26).

Стыдно? Да. Этот стыд приходится пережить. Он-то и исцеляет. Очень опасно впасть в иную крайность – решить, что ты не хуже иных и твои грешки вполне вписываются в рамки дозволенного. В том-то и дело, дорогие мои, что не вписываются, выпирают «из ряда – вон, чтоб не сказать похлеще!». Все мы не вписываемся в просвет ворот, ведущих в Царство Небесное. Все – немощнейшие сосуды.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.