Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Стратегия непрямых действий

ModernLib.Net / Менеджмент / Лиддел Гарт / Стратегия непрямых действий - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Лиддел Гарт
Жанр: Менеджмент

 

 


      При таком исследовании складывается впечатление, что на протяжении всей истории человечества результаты войны редко были эффективными, если действия не были настолько непрямыми, чтобы захватить противника врасплох. Непрямыми были как физические, так и психологические действия; первые обычно, а вторые - всегда. В стратегии самый длинный обходный путь часто является кратчайшим путем к цели.
      Все больше убеждаешься в том, что прямой подход к цели психологической или физической - с направления, откуда противник ожидает нанесения удара, чаще всего приводит к отрицательным результатам. Причина этого ярко выражена в приводившемся выше афоризме Наполеона: "Моральный фактор относится к физическому как три к одному". Это означает, что, хотя формально сила противостоящей армии или страны определяется количеством войск и материальными ресурсами, последние в значительной степени зависят от стабильности управления, морального состояния, обеспечения бесперебойного снабжения.
      Наступление в направлении, не являющемся для противника неожиданным, улучшает его положение и, таким образом, увеличивает силу его сопротивления. В войне, как и в спортивной борьбе, попытка бросить противника наземь, не лишив его предварительно устойчивости и равновесия, приводит к излишней и непроизводительной трате сил по сравнению с тем напряжением, которое испытывает противник. Успех при таком способе борьбы возможен только при огромном превосходстве в силах, и даже при этом условии он не будет решающим. В большинстве кампаний нарушение психологического и физического равновесия противника являлось важной предпосылкой для его окончательного разгрома.
      Такое нарушение равновесия достигалось преднамеренными или случайными стратегическими непрямыми действиями. Как показывает анализ, такая стратегия может иметь различные формы, она шире, чем "manoeuvre sur les derrieres"{1}, которые, как показали исследования генерала Камона, являлись постоянной целью и основным методом Наполеона при ведении боевых действий. Камон в основном изучал факторы времени, пространства и коммуникаций, но анализ психологических факторов ясно показал, что имеется внутренняя взаимосвязь между многими стратегическими мероприятиями, которые внешне не были похожи на маневры с выходом .в тыл противнику и тем не менее определенно являются яркими примерами "стратегии непрямых действий".
      Чтобы выявить эту взаимосвязь и определить характер различных действий, нет необходимости сопоставлять количество участвовавших в них войск, порядок снабжения и работу транспорта. В многочисленных исторических случаях нас интересуют аналогичные явления, а также работа тыла и мероприятия психологического характера, которые привели к ним.
      Если в условиях, резко различающихся по характеру, масштабу и времени, при проведении аналогичных мероприятий получаются похожие результаты, то совершенно очевидно, что здесь имеется какая-то взаимосвязь, изучив которую, мы можем логически выявить общую закономерность. Чем более будут разниться условия, тем определенней будет выявлена эта закономерность.
      Ценность всестороннего исследования войны заключается не только в том, что оно помогает найти новую и правильную доктрину. Если такое исследование является необходимой основой для любой военной теории, то оно в одинаковой степени необходимо и для обычного военного, изучающего историю войн и стремящегося развить собственный взгляд на вещи и составить собственные суждения. В противном случае его знания военного искусства будут неустойчивы, подобно перевернутой пирамиде, которую пытаются поставить на острие вершины.
      Глава II.
      Греческие войны - Эпаминонд, Филипп и Александр Македонский
      Наиболее естественной отправной точкой для нашего исследования является первая большая война в европейской истории - Великая персидская война. Мы не можем рассчитывать на то, чтобы извлечь много поучительного из того периода, когда стратегия находилась в своем зачаточном состоянии. Однако слово "Марафон" слишком глубоко врезалось в память и слишком сильно действует на воображение всех изучающих историю, чтобы с ним не считаться. Еще большее впечатление это слово производило на греков. Поэтому в течение всех последующих веков сначала они, а затем европейцы преувеличивали значение Марафонского сражения. Однако если оценить его важность без преувеличений, то от этого лишь виднее становится его стратегическое значение{2}.
      Персидское вторжение в 490 г. до н.э. было сравнительно небольшой экспедицией, имевшей целью заставить Эретрию и Афины (см. рис. 1), являвшиеся, по мнению Дария, мелкими государствами, не вмешиваться в чужие дела и воздержаться от инспирирования восстания среди греческого населения Малой Азии, находившегося в персидском подданстве. Эретрия была разгромлена, и ее население вывезено для поселения на побережье Персидского залива. Затем наступила очередь Афин, где, как было известно, ультрадемократическая партия намеревалась поддержать персидскую интервенцию, надеясь с се помощью победить консервативную партию. Учитывая это, персы вместо наступления прямо на Афины высадились в Марафоне, в 24 милях северо-восточнее Афин. Этим маневром они рассчитывали выманить афинскую армию из города, чтобы тем самым облегчить захват власти в Афинах своим сторонникам, тогда как прямое наступление на город помешало бы восстанию и, возможно, даже заставило бы их выступить против персов. Во всяком случае прямое наступление поставило бы перед персами дополнительную трудную задачу осады города.
      Если замысел персов был именно таким, то уловка удалась. Афинская армия выступила в направлении Марафона навстречу персам, которые тем временем приступили к выполнению следующего этапа своего стратегического плана. Под охраной войск прикрытия они снова погрузили свои главные силы на суда с целью выйти кружным путем к Фалерону, высадиться там и сделать бросок к незащищенным Афинам. Замечательно тонкое хитроумие этого стратегического замысла, хотя по целому ряду обстоятельств он и не увенчался успехом.
      Благодаря энергии Мильтиада афиняне использовали свою единственную возможность и немедленно нанесли удар по силам прикрытия персов. В Марафонском сражении греки добились победы также благодаря лучшему вооружению. Более длинные копья и лучшие доспехи всегда давали грекам преимущество над персами. Сражение протекало гораздо напряженнее, чем рисует патриотическая легенда, причем значительной части сил прикрытия персов удалось без потерь погрузиться на корабли. С еще большей энергией, делающей им честь, афиняне совершили форсированный обратный марш к своему городу, и эта быстрота в сочетании с медлительностью действий оппозиционной партии спасла их. Ибо, когда афинская армия была уже в Афинах и персы увидели, что осада неизбежна, они отплыли обратно в Азию, поскольку перспектива выполнения чисто карательной задачи ценою больших потерь им не улыбалась.
      Прошло десять лет, прежде чем персы предприняли еще одну попытку и напали на греков более крупными силами. Греки медленно усваивали уроки прошлого, и только в 487 г. до н. э. Афины приступили к увеличению своего флота, который должен был стать решающим фактором для нейтрализации превосходства персов в сухопутных силах. Таким образом, с полным основанием можно сказать, что Греция и Европа были спасены благодаря восстанию в Египте, которое приковывало к себе внимание Персии с 486 по 484 г. до и э , а также благодаря смерти Дария, наиболее способного из персидских правителей той эпохи
      В 481 г. до н. э. снова возникла угроза нашествия персов, на этот раз в большем масштабе Сам размах нашествия не только сплотил греческие общины и государства, но и заставил Ксеркса прямо двинуться к своей цели. Армия Ксеркса была слишком велика для переброски по морю, поэтому он был вынужден направить ее по суше. По этой же причине персидская армия была не в состоянии обеспечить себя запасами продовольствия, вследствие чего к решению этой задачи пришлось привлечь флот. Таким образом, армия оказалась привязанной к побережью, а флот - к армии, в результате действия обоих были скованы, и греки знали, с какого направления следует ожидать наступления противника, а персы уклониться в сторону не могли.
      Характер местности позволял грекам создать несколько последовательных позиций Опираясь на эти позиции, они имели возможность надежно блокировать наступающего противника, и, как отмечает Гранди, если бы не разногласия среди самих греков, "захватчики, вероятно, никогда не продвинулись бы южнее Фермопил". Этого не случилось, зато история получила бессмертную эпопею, а греческому флоту выпала честь полностью сорвать вторжение, разгромив персидский флот у о-ва Саламин. Ксеркс и персидская армия беспомощно наблюдали за уничтожением своего флота, который был для армии не только средством передвижения, но, что более важно, и средством снабжения.
      Следует отметить, что благоприятная возможность для проведения этого решающего морского сражения была достигнута хитростью, которую можно расценить как одну из форм непрямых действий. Фемистокл написал Ксерксу о том, что греческий флот готов к предательской капитуляции. С помощью этой хитрости удалось завлечь персидский флот в узкий пролив, где его количественное превосходство было сведено на нет. Уловка оказалась тем более успешной, что прошлый опыт делал письмо весьма правдоподобным. Действительно, подоплекой письма была боязнь Фемистокла, что союзные пелопоннесские полководцы отступят от Саламина, как они предлагали на военном совете, и тем самым вынудят афинский флот принять бой в одиночку или дадут персам возможность использовать свое количественное превосходство в открытом море.
      В персидском лагере только один человек выступил против решения Ксеркса немедленно начать сражение. Это была царица Галикарнаса Артемисия, настаивавшая на принятии другого плана. Она предлагала воздержаться от сражения, а вместо этого во взаимодействии с персидскими сухопутными силами выступить против п-ва Пелопоннес. Она утверждала, что пелопоннесские корабли в ответ на такую угрозу уйдут в свои порты и тем самым вызовут развал греческого флота. По-видимому, ее предположение было хорошо обоснованным, так же как и тревога Фемистокла, и корабли ушли бы на следующее же утро, если бы персидские галеры не блокировали выходы, намереваясь произвести атаку.
      Однако атака начала принимать очень невыгодный оборот для персов из-за отхода греческих кораблей, которые действовали в качестве приманки, вынуждая основные силы противника произвести удар по пустому месту. Когда атаковавшие суда персов двинулись в узкие проливы, греческие галеры отошли назад. Чтобы догнать, их, персидские галеры были вынуждены увеличить скорость движения и в результате сгрудились, дав возможность греческим галерам нанести контрудар во фланг.
      По-видимому, в течение последующих семидесяти лет боязнь удара Афин по коммуникациям удерживала персов от повторения вторжения в Грецию. Это подтверждается тем, что вскоре после разгрома афинского флота в Сиракузах снова возникла такая угроза. Интересно отметить, судя по историческому опыту, что стратегическую подвижность для непрямых действий начали использовать в морской войне значительно раньше, чем в войне на суше. Это объясняется тем, что только на более позднем этапе развития снабжение армий стало зависеть от "линии коммуникаций". Флоты, однако, использовались против морских коммуникаций и средств снабжения стран противника.
      С устранением персидской угрозы после боя у о-ва Саламин Афины заняли господствующее положение в Греции. Конец этого господства наступил в результате Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н.э.). Чрезмерная продолжительность этой двадцатисемилетней войны и огромное истощение не только основных противников, но и незадачливых, формально нейтральных государств могут быть объяснены непоследовательной и часто бесплодной стратегией, которой нередко придерживались обе стороны.
      На первом этапе Спарта и ее союзники попытались осуществить прямое вторжение в Аттику (см. рис. 1). Планы их были расстроены военной политикой Перикла, состоявшей в уклонении от боя на суше при одновременном использовании более сильного афинского военно-морского флота с целью сломить волю противника опустошительными рейдами. Хотя выражение "стратегия Перикла" является почти так же хорошо известным, как и появившееся позднее выражение "стратегия Фобия", однако оно ограничивает и затрудняет понимание хода войны. Поэтому во избежание кривотолков необходимо руководствоваться строго определенной терминологией.
      Так, например, термин "стратегия" лучше всего понимать в буквальном значении - как "полководческое искусство", т.е. фактическое руководство вооруженными силами, в отличие от политики, определяющей не только их использование, но и сочетание с другими средствами: экономическими, политическими, психологическими. Такая политика осуществляется посредством применения стратегии высшего типа, так называемой большой стратегии.
      В отличие от стратегии непрямых действий, которая для достижения победы ставила своей задачей нарушить устойчивость противника, план Перикла по существу являлся большой стратегией, ставившей своей целью постепенно измотать противника, чтобы убедить его в том, что он не сможет добиться победы. К несчастью для Афин, вспышка чумы решила не в их пользу исход этой кампании, рассчитанной на моральное и экономическое истощение. Поэтому в 426 г. до н. э. стратегия Перикла была вынуждена уступить место стратегии прямого наступления Клеона и Демосфена. Эта стратегия обошлась дороже и оказалась ничуть не лучше, несмотря на блестящие тактические успехи. Позднее, в начале зимы 424 г. до н.э., Брасиад, наиболее способный полководец Спарты, ликвидировал все преимущества, с таким трудом завоеванные Афинами. Он добился этого в результате стратегического маневра, направленного на подрыв корней, а не на сокрушение ствола мощи противника. Обойдя Афины, он совершил форсированный марш на север через всю Грецию и нанес удар по афинскому доминиону в Халкидике (см. рис. 2), который удачно назвали "ахиллесовой пятой Афинской империи". Военной силой, а также обещанием свободы и защиты всем городам, восставшим против Афин, он настолько подорвал господство Афин в Халкидике, что вынудил Афины послать туда свои главные силы. В сражении под Амфиполем афинская армия потерпела тяжелое поражение. Несмотря на то что в бою погиб сам Брасиад, Афины были рады заключить со Спартой невыгодный для себя мир.
      В последующие годы неустойчивого мира Афины, несмотря на повторные экспедиции, не смогли вернуть потерянный плацдарм в Халкидике. Тогда в качестве последнего активного средства Афины предприняли экспедицию против Сиракуз, являвшихся ключом к Сицилии, откуда осуществлялось снабжение продовольствием Спарты и вообще всего п-ва Пелопоннес. Являясь примером непрямого действия в области большой стратегии, посылка этой экспедиции имела тот недостаток, что удар наносился не по действительным военным союзникам противника, а по странам, сотрудничавшим с ним на деловой почве. Таким образом, вместо ослабления сил противника эта экспедиция привлекла на его сторону новые силы.
      Тем не менее моральные и экономические последствия успеха экспедиции могли значительно изменить весь ход войны, если бы в ходе ее не было допущено большого количества грубых ошибок. Алкивиад, автор этого плана, был отозван с поста командующего объединенными силами в результате интриг его политических противников. Вместо того чтобы возвратиться в Афины и предстать перед судом по обвинению в святотатстве и, несомненно, получить смертный приговор, он бежал в Спарту, чтобы помочь противнику сорвать осуществление его же собственного плана. Вместо него командующим был назначен Никий, ярый противник плана Алкивиада. Будучи, кроме того, крайне невежественным, Никий, естественно, этот план провалил.
      Потеряв свою армию в Сиракузах, Афины избежали поражения только благодаря действиям своего флота. В ходе морской войны, которая продолжалась в течение девяти лет, Афины добились не только заключения выгодного мира, но и восстановления своей империи. Однако дальнейшие мероприятия Афин были совершенно сорваны в 405 г. до н. э. командующим спартанским флотом Лисандром. В книге Кембриджского университета "Древняя история" о Лисандре говорится следующее:
      "Его план состоял в том, чтобы избегать боя, довести афинян до истощения, нападая на наиболее уязвимые места их империи..." Первая часть этого тезиса вряд ли правильна, так как план Лисандра был рассчитан не столько на уклонение от боя, сколько на непрямые действия, на удары по противнику тогда и там, где шансы были целиком на его стороне. Путем искусных и вводящих в заблуждение изменений направления движения своего флота он подошел к входу в пролив Дарданеллы и стал поджидать там возвращения понтийских кораблей, груженных зерном для Афин. Поскольку снабжение Афин хлебом было жизненно важным, афинское командование спешно направило весь свой флот в составе 180 кораблей для охраны судов с зерном. В течение четырех дней подряд эти корабли безуспешно пытались втянуть Лисандра в морской бой, в то время как последний всячески старался создать впечатление, что его положение безнадежно. Таким образом, вместо того чтобы отойти для пополнения запасов в безопасную бухту Сеет, афинские корабли продолжали оставаться в открытом проливе перед Лисандром, вблизи Этоспотамы. На пятый день, когда большинство команд сошло с афинских кораблей на берег за продовольствием, Лисандр внезапно напал, без боя захватил почти весь афинский флот и таким образом в течение одного часа закончил одну из самых продолжительных войн.
      В ходе этой двадцатисемилетней борьбы, в которой большое количество прямых действий оканчивалось безрезультатно, обычно с большими потерями для нападавших, чаша весов определенно склонилась не в пользу Афин, когда Брасиад двинулся на Халкидику - "корень" Афин. Наиболее определенные надежды на восстановление военной мощи Афин появились в результате непрямых действий Алкивиада (в плане большой стратегии) против экономической базы Спарты в Сицилии. Однако это не спасло Афины, и последний решающий удар был нанесен Афинам Спартой через десять лет благодаря тактическим непрямым действиям ее флота на море, которые сами по себе были следствием новых непрямых действий в плане большой стратегии. Следует отметить, что благоприятные возможности для нанесения этого удара были созданы Спартой путем угрозы жизненно важным морским коммуникациям Афин. Овладев афинским флотом, Лисандр мог надеяться по крайней мере на ослабление экономической мощи Афин, обусловленное захватом их экономической базы. Вызвав недовольство и страх, Лисандр создал благоприятные условия для нанесения других ударов и достижения быстрой военной победы.
      С падением Афинской империи господствующее положение в Греции заняла Спарта. Поэтому нашим следующим вопросом будет выяснить, что явилось решающим фактором, положившим конец власти Спарты? Ответ может быть только один: человек и его вклад в науку и искусство войны. В годы, непосредственно предшествовавшие возвышению Эпаминонда, Фивы освободились от владычества Спарты благодаря применению метода уклонения от боя, впоследствии названного стратегией Фабия. Последняя, хотя и относится к области большой стратегии непрямых действий, но существу является стратегией уклонения от боя. Придерживаясь этого метода, войска Фив избегали открытой борьбы, в то время как спартанские войска бесцельно блуждали в Беотии, не встречая никакого сопротивления. Этот метод позволил Фивам выиграть время для создания отборных профессиональных войск, известных под названием "Священного отряда", которые в дальнейшем явились ударной частью фиванской армии. Кроме того, этот метод создал необходимые условия Фивам для распространения недовольства Спартой, а Афинам, освобожденным вследствие этого от угрозы с суши, дал возможность использовать свою энергию и людские ресурсы для восстановления флота.
      Таким образом, в 374 г. до н. э. Афинская конфедерация, в которую входили и Фивы, заключила выгодный мир со Спартой. Хотя этот мир был вскоре нарушен в результате афинской авантюры на море, через три года снова начались переговоры о мире, так как афиняне устали от войны. Здесь, за столом переговоров, Спарта вновь приобрела многое из того, что она потеряла в ходе войны, и ей удалось изолировать Фивы от их союзников. Вслед за этим Спарта напала на Фивы с целью разгромить их. Однако, вступив в Беотию в 371 г. до н.э., ее армия, всегда обладавшая качественным, а в данном случае и численным превосходством (10 тыс. человек против 6000), была полностью разгромлена в сражении при Левктрах (см. рис. 1) новой, хорошо оснащенной армией Фив под командованием Эпаминонда.
      Эпаминонд не только отказался от старых тактических приемов, разработанных на основе многовекового опыта, но и заложил основы тактики, стратегии и большой стратегии, на которых воспитывались последующие поколения полководцев. Применявшиеся им методы построения войск не потеряли своего значения и в наши дни. Так, например, "косой боевой порядок", введенный Фридрихом{3}, являлся лишь дальнейшим развитием метода Эпаминонда. При Левктрах вопреки установившейся традиции Эпаминонд сосредоточил на левом фланге не только своих лучших воинов, но и главные силы, отведя слабые центр и правый фланг назад, создав таким образом значительное превосходство в силах на правом фланге противника, на котором находился их командующий - мозг армии.
      Через год после сражения при Левктрах Эпаминонд двинул войска вновь созданной Аркадийской лиги в глубь Спарты. Этот поход в центр Пелопоннесского п-ва, столь длительное время находившегося под безраздельным господством Спарты, отличался разносторонним и умелым использованием метода непрямых действий. Он был совершен в середине зимы тремя отдельными колоннами, двигавшимися по сходящимся направлениям, что заставляло противника рассредоточить силы и ослабить сопротивление. Только один этот марш являлся непревзойденным образцом военного искусства в древних, или, точнее, донаполеоновских, войнах. Однако, имея еще более глубокий стратегический замысел, Эпаминонд, после того как его войска соединились под Карие, в 32 км от Спарты, обошел столицу и двинулся к ней с тыла. Маневр был рассчитан еще и на то, что вторгнувшимся войскам удастся привлечь на свою сторону значительное количество илотов и других недовольных элементов. Однако спартанцам удалось предотвратить это опасное внутреннее движение срочным обещанием освободить илотов от рабства. Кроме того, своевременное прибытие в Спарту сильных подкреплений от ее пелопоннесских союзников предотвратило возможность падения, города без длительной осады.
      Эпаминонд вскоре понял, что спартанцев не удастся выманить из города и что продолжительная осада привела бы к ослаблению его разнородной армии. Поэтому он отказался от шаблонной стратегии в пользу более гибкого оружия большой стратегии непрямых действий. На горе Итом, являющейся естественной цитаделью Мессении, он построил город Мессена, сделал его столицей нового государства Мессения, поселил в нем все недовольные элементы, присоединившиеся к нему, и отдал им всю награбленную в ходе войны добычу. Это государство было помехой действиям Спарты в Южной Греции. В результате Спарта потеряла половину своей территории и более половины рабов. Благодаря основанию Эпаминондом нового города-государства Мегалополис в Аркадии как дополнительного барьера против Спарты последняя оказалась окруженной как в политическом, так и в военном отношении системой крепостей, в результате чего экономические корни ее военного могущества были подорваны. Когда Эпаминонд ушел с Пелопоннеса после кампании, длившейся всего несколько месяцев, он не одержал ни одной победы на поле боя, и все-таки благодаря использованию большой стратегии он серьезно подорвал основы спартанского могущества.
      Однако политические деятели в Фивах стремились к крупному военному успеху и были разочарованы тем, что этот успех не был достигнут. В результате хотя и временной отставки Эпаминонда демократическая партия Фив из-за ее близорукой политики и ошибочной дипломатии потеряла завоеванные для нее преимущества. Это дало возможность аркадийским союзникам, в которых чувство благодарности заслонялось растущим тщеславием и честолюбием, воспротивиться руководству Фив. В 362 г. до н.э. Фивы были поставлены перед выбором: подтвердить свою власть силой или пожертвовать престижем. Их наступление на Аркадию явилось причиной нового раздела греческих государств на две враждебные коалиции. К счастью для Фив, к их услугам был как сам Эпаминонд, так и плоды его большой стратегии, так как созданные им государства Мессения и Мегалополис являлись теперь не только факторами, сдерживающими экспансию Спарты, но и увеличивали силу самих Фив.
      Вступив на Пелопоннесский п-ов, Эпаминонд соединился под Тегеей (см. рис. 1) со своими пелопоннесскими союзниками, оказавшись, таким образом, между Спартой и войсками остальных государств антифиванской коалиции, сосредоточившимися в районе Мантинеи. Когда спартанские войска выступили из города для соединения со своими союзниками, Эпаминонд ночью сделал внезапный бросок на Спарту, использовав для этой цели свои подвижные войска. Он не добился успеха только потому, что некий дезертир своевременно предупредил спартанцев и они, совершив форсированный марш, возвратились в город. Тогда он принял решение добиться победы боем и двинулся от Тегеи через долину, имевшую форму песочных часов, к Мантинее, находившейся на расстоянии около 19 км. Противник занял сильную позицию шириной 1,6 км в наиболее узком месте долины.
      Наступление Эпаминонда по своему масштабу находилось на границе между стратегией и тактикой. Однако произвольное отнесение этого маневра Эпаминонда к тому или другому виду могло бы привести к ошибочным выводам, тем более что победа при Мантинее была предопределена благодаря использованию метода непрямых действий. Сначала Эпаминонд двинулся прямо к лагерю противника, заставив его построить свои войска в боевой порядок, фронтом в направлении ожидаемого наступления Эпаминонда. Однако, не доходя нескольких километров до лагеря спартанцев, он неожиданно повернул влево, укрывшись от наблюдения противника за высотами. Этот внезапный маневр создал угрозу их правому флангу. Чтобы еще больше расстроить боевые порядки спартанцев, Эпаминонд остановился, приказал своим войскам сложить оружие якобы для того, чтобы расположиться лагерем. Эта хитрость увенчалась успехом. Обманутый противник расстроил свои боевые порядки, позволив воинам выйти из строя и разнуздать лошадей. Тем временем Эпаминоид под прикрытием легких частей фактически заканчивал построение войск в боевые порядки, аналогичные тем, которые были применены при Левктрах, но более совершенные. Затем по сигналу фиванская армия быстро разобрала оружие и бросилась вперед, к победе, которая была уже почти предрешена расстройством в рядах противника. Однако Эпаминоид пал в бою, и фиванская армия, растерявшись, отступила, убедительно показав последующим поколениям, что армия и государство быстрее всего могут погибнуть, если парализован их мозг.
      Следующей решающей войной, происходившей более 20 лет спустя, была война 338 г. до н.э., обеспечившая Македонии господствующее положение в Греции. Эта война является ярким примером того, как политика и стратегия могут содействовать друг другу и как естественные препятствия могут быть использованы в интересах стратегии. Македонцы, хотя и были греками, по существу являлись "чужеземцами". К этому времени Фивы и Афины объединились, создав панэллинский союз в противовес растущему могуществу Македонии. Кроме того, они нашли иностранного союзника в лице персидского царя (парадокс истории и человеческой природы), и снова нападающий понял значение непрямых действий. Даже предлог для попытки Филиппа Македонского добиться господствующего положения носил замаскированный характер, ибо совет дельфийской амфиктионии просто пригласил его оказать помощь в наказании Амфиссы, расположенной в Западной Беотии, за кощунственные действия. Вполне вероятно, что сам Филипп подсказал сделать ему это приглашение, которое хотя и послужило поводом для объединения против пего Фив и Афин, но по крайней мере обеспечило благожелательный нейтралитет других греческих государств.
      Совершив марш в южном направлении, Филипп внезапно свернул вблизи Цитиниума с дороги на Амфиссу, являвшуюся наиболее вероятным направлением его движения, и вместо этого захватил и укрепил Элатею. Это изменение первоначального направления движения свидетельствовало, что у него были широкие политические цели; в то же время оно показало и стратегический замысел, который выявился в ходе военных действий. Союзные войска Фив и Беотии прикрыли горные проходы на дорогах, ведущих в Беотию, как с запада от Цитипиума к Амфиссе, так и с востока - через горный перевал Парапетами, от Элатеи к Херонес.
      Прежде чем продолжать военные действия, Филипп принял меры по ослаблению своих противников: политические - путем восстановления фосианских сообществ, ранее распущенных фиванцами; религиозные - путем провозглашения себя последователем дельфийского оракула.
      Затем весной 338 г. до н. э. Филипп нанес внезапный удар по панэллинскому союзу, расчистив себе путь хитростью. Захватом Элатеи Филипп стратегически приковал внимание противника к восточной дороге, вдоль которой тот стал ожидать наступления, а затем усыпил тактическую бдительность войск противника, оборонявших западную дорогу, подстроив дело так, что в их руки попало письмо, в котором говорилось о его мнимом возвращении во Фракию. После этого он форсированным маршем двинулся от Цитиниума, ночью перешел через перевал и вышел на открытую местность в Западной Беотии, в районе Амфиссы. Выйдя к Навпакту, он обеспечил себе связь с морем.
      Теперь он оказался в тылу противника, хотя и на некотором удалении от его войск, оборонявших восточный перевал. Учитывая это, войска союзников отступили от Парапетами. Если бы они не сделали этого, их путь отхода мог оказаться перехваченным, да и не было никакого смысла оставаться на месте. Однако Филипп свернул с того направления, где его ждали, и снова совершил непрямой ход.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6