Лови день (Лиад - 3)

      Или почти что. Почти воспарив к небу, он опустил руки и остановился, молча глядя в небо и думая о корабле.
      Он по собственной воле доставил неразрешенную технику на Запретный мир и оставил почти без укрытия всего в трех милях от населенного пункта. Хотя корабль сломан и разграблен - даже аварийный маячок не работает, - его следовало вернуть на орбиту и в забвение в ту же секунду, как они благополучно приземлились, и не пытаться успокоить совесть разведчика соображениями необходимости.
      У него нет средств, чтобы починить корабль, нет предлога для того, чтобы оставить его на планете. Просто ему не хочется лишаться такого ресурса, пусть даже разум говорит, что воспользоваться им невозможно. С самого начала - от Кантры и дальше - Клан Корвал сохранял доставшиеся ему корабли. Тридцать одно поколение йос-Фелиумов руководило Кланом, собирая корабли везде, где можно, повинуясь завету Кантры. И на долю Вал Кона, наследника по прямой линии, седьмого обладателя этого имени, выпала обязанность отправить корабль на верную гибель и признаться самому себе, что он и его спутница жизни застряли на Запретном мире, отлучены от Клана и, возможно, здесь и умрут.
      Его охватила тоска по дому - внезапная и острая. Он вспомнил библиотеку в Джелаза Казон, длинные ряды дневников в одинаковых переплетах. Еще живее он вспомнил кабинет дяди Эр Тома в Треалла Фантрол: как дядя сидел за своим столом, склонившись над какой-то работой, и как блестели в отблесках ароматного пламени его светлые волосы. Он вспомнил собственные комнаты, серого Мерлина, разлегшегося на подоконнике, моргающего желтыми глазами на полуденное солнце. Как смеется и что-то говорит Шан, как серьезна Нова. Антора, Пади, Пат Рин...
      В предрассветных сумерках он услышал звук - словно кто-то невыразимо далеко позвал его по имени. Он стремительно повернулся, напрягая все чувства, - услышал, как эхо оклика замерло вдали. И больше ничего.
      Спустя несколько минут он повернул обратно к дому, неся под сердцем воспоминания о родине, словно тупую боль.
      Мири проснулась, как только Вал Кон открыл дверь. Она широко ему улыбнулась и с явным наслаждением потянулась:
      - Доброе утро!
      - Доброе утро, шатрез. - Он осторожно присел на край кровати и протянул ей кружку. - Хочешь чаю?
      - Почему бы и нет? - Она села, опираясь спиной на подушки, и взяла кружку. Одеяло сползло с нежной груди. - М-м... Славно, - сказала она, сделав глоток. - И спасибо.
      - Пожалуйста.
      - Угу. Ты сегодня рано встал.
      - Немного перебрал музыки. - Он улыбнулся. - Даже несмотря на то, что было потом, мне достаточно оказалось немного подремать.
      Она рассмеялась, покачав головой и спрятав грудь за занавесью волос.
      - А я-то решила, что тебя утомила! - Тут выражение ее лица резко изменилось, и она отпила еще чаю. - Видела сон, босс.
      - Вот как? - пробормотал он, наблюдая за ней из-под длинных ресниц. Расскажи мне.
      - Самое странное, - медленно проговорила она, - что все было такое правдоподобное, словно я знакома с этими людьми. Словно мы... родня.
      - Сны бывают очень странные, - сказал он спустя несколько секунд, видя, что она не знает, как продолжать. - Может, это были люди, которых ты уже когда-то раньше видела, но только мельком.
      - Не-а, - неуверенно возразила она. А потом уже с полной уверенностью повторила: - Нет. Я бы запомнила такую пару, какой бы короткой ни была наша встреча. - Она закрыла глаза, сосредоточенно сдвинув брови. - Они стояли... похоже, на мостике корабля, но только очень большого. Рядом, плечом к плечу. Она немного выше его - черные волосы, кудрявые, черные глаза и белая кожа. Прекрасная, босс, - иначе ее не назовешь. А он - белые волосы, но не старый. Светлые глаза, смуглая кожа, крупные руки... Держит рюмку вина, на пальце фиолетовое кольцо... Они сказали... - Ее брови удивленно дернулись. Вал Кон смотрел на нее, затаив дыхание. - Кто-то сказал: "Мы вас ищем. Помогите нам". - Она вздохнула. - Чертовски жизненно.
      - Присцилла! - выдохнул он.
      Мири распахнула глаза:
      - Что?
      - Люди, которых ты описала, - с трудом выговорил он, борясь с надеждой и страхом. - Беловолосый мужчина - это мой брат Шан, а женщина - Присцилла Мендоса, которая... э... она, скажем, первый помощник... на "Исполнении долга", а мой брат - его капитан.
      Наступило секундное молчание, а потом она осторожно спросила:
      - Вал Кон?
      - Да?
      - Как твоя родня попала ко мне в голову?
      Он помедлил, а потом взял ее за руку.
      - Присцилла - драмлиза. То есть она волшебница, Мири. Я... на улице мне показалось, будто меня кто-то окликнул, но... Возможно, она не в состоянии передать послание в бодрствующий разум, поэтому она выбрала разум моей спутницы жизни.
      - Угу, но откуда она об этом узнала, босс?
      Он ответил беспомощным взглядом:
      - Мири, я-то не драмлиз. Откуда мне знать?
      - И правда. - Она погладила его по щеке и убрала прядь волос с его лба. - Все в порядке, босс, честно. - Пальцы у нее дрожали. - Почему мы испугались?
      - Они нас ищут, - прошептал он. - Им будет угрожать опасность. Департамент Внутренних Дел... Боги, мой Клан!..
      А корабль неисправен, неисправен...
      Мири показалось, будто он прошептал: "Нам надо сегодня же лететь на Лиад. Или предупредить их, чтобы они ничего не предпринимали".
      Мири изумленно уставилась на него. А потом, с трудом продираясь сквозь путы страха, боли и вины, она отставила кружку в сторону, обхватила Вал Кона обеими руками и крепко прижала к себе.
      Шалтрен
      Цессили
      Горм Трогар стоял перед звездной картой, рассеянно прикасаясь то к одному драгоценному камню, то к другому: бриллиант Шалтрена, никен Талиты, топаз Форунера, розелла Джелбена. Это была роскошная карта: на ней были обозначены все миры, которые склонились перед мощью Хунтавас - перед словом Горма Трогара. Каждый был обозначен драгоценным камнем, производимым на этом мире - камень служил данью директору.
      Он вытянул толстый палец и снова дотронулся до сверкающего сине-золотого никена, а потом, нахмурившись, убрал его: из переговорного устройства зазвучал мелодичный голос его секретарши:
      - Господин директор?
      - В чем дело? - рявкнул он.
      - Извините, что я вас беспокою, сэр, - робко проговорила она. - Но вас хотят видеть две... э-э... личности. Они говорят, что их дело не терпит отлагательства. Я... они не записаны на прием, сэр, но сказали, что будут ждать.
      - Вот как? - Он уставился на кнопку переговорного устройства, светившуюся в мрачном кабинете ярким красным огоньком. - Но мы ведь не настолько невежливы, правда? Пожалуйста, проводи этих... личностей... ко мне.
      Наступило молчание, а потом она придушенно ответила:
      - Да, сэр.
      Горм Трогар усмехнулся и вернулся к себе за стол.
      Горм Трогар хмуро смотрел на две огромные фигуры, стоявшие перед ним, несмотря на то, что знал: в отличие от многих, они способны разглядеть его лицо даже в полумраке его кабинета. Эта уверенность щекотала ему нервы, придавая новые оттенки игре, которая давно стала предсказуемой.
      - Разведчик, древние? - переспросил он. - О Мири Робертсон я знаю. У меня есть большая потребность с ней поговорить. Признаюсь, что видеть ее мертвой мне не так важно. Хотя и этого будет достаточно. А вот относительно разведчика, - задумчиво признался он, - и угроз, высказанных в адрес некоего другого члена вашего Клана, я в полном неведении. Я внимательно расследую этот вопрос и обещаю вам, что Джастина Хостро ждут большие неприятности, если окажется, что он предоставил мне недостаточно полный доклад.
      - А какой доклад вам уже предоставил Джастин Хостро, Горм Трогар? вежливо пророкотал Точильщик. - Там не упоминается о моем родиче?
      - Там было сказано только, что Мири Робертсон была у него в руках и он ее упустил. Он умолял простить его неловкость и покорно принял назначенное взыскание. - Он раздвинул губы в том, что служило ему улыбкой. - И теперь мне ясна причина столь нехарактерной покорности. Я ваш должник, древние.
      - Возможно, - предположил меньший из его посетителей, - ваш долг позволит вам отменить свое постановление относительно нашей сестры? Она молода и очень тороплива, но сердце говорит мне, что она не сделала ничего такого, за что ее следовало бы объявить вне закона. И она определенно не заслуживает безвременной смерти.
      Трогар несколько раздраженно пожал плечами, и в разговор вступил больший из его посетителей.
      - Вполне возможно, что в какой-то небольшой мере вам был нанесен ущерб, Горм Трогар. Назовите нанесенное вам оскорбление, и давайте мы, как старейшины, обсудим компенсацию.
      Мужчина вздохнул - глубоко и печально. Право, игра шла неплохо.
      - Древние, мне искренне жаль. Но истина заключается в том, что в отношении Мири Робертсон никакая компенсация не откупит моего мщения. Она убила много моих лучших бойцов - людей, которым мне нелегко будет найти замену. Моя организация оказалась под ударом - из-за Мири Робертсон. Более того, она посмела поддержать сира Болдуина, который сам был объявлен вне закона за преступления, совершенные в отношении ма... Хунтавас. Не приходится сомневаться, что она способствовала его бегству. Из этого логически вытекает и то, что она владеет немалой долей той информации, которую Болдуин украл у моей организации. Информация - штука опасная, древнейшие. Я не могу игнорировать возможность, что эта информация вырвалась на свободу и попала в руки, недостойные ею владеть.
      Он снова вздохнул:
      - Поймите, я сделаю все, чтобы этому разведчику не причинили вреда в том случае, если он окажется рядом с ней в момент захвата. А это немало, древние. Надеюсь, вы помните, что разведчики в прошлом были не слишком добры к моим людям. Они называют нас бродягами, цыганами. Они гонят нас с мест наших сборов, клеймя как воров и шакалов, приспешников икстранцев, смертельную опасность для священной Лиад. Знайте, что в обычных обстоятельствах, если бы он лежал, умирая, у моих ног, а у меня в руке была бы чашка воды, которая могла бы его спасти, я вылил бы эту воду и смеялся, глядя, как он испускает дух.
      Он покачал головой. Слишком плохо зная существ, которым он адресовал эти слова, он не смог различить признаков возмущения.
      - Но мы живем в необычные времена, древние, - продолжал он. - И я человек необычный. Я - директор Хунтавас, и я уже признал, что я у вас в долгу. И вот как я с вами расплачусь: когда Мири Робертсон будут захватывать, то, если разведчик по-прежнему будет с ней, и в том случае, если это будет в пределах возможного, он останется на свободе. Разумеется, Тому, Кто Наблюдает, которому угрожал один из наших подчиненных, можно больше ничего не бояться со стороны Хунтавас.
      И он благосклонно кивнул.
      - Вы заключили выгодную сделку. Когда вы вошли сюда, три жизни находились под угрозой. После нашего разговора две жизни вы получаете обратно. - Горм Трогар встал из-за стола со столешницей из стали и хрусталя и быстро поклонился. - Будьте довольны, древние. С вашей точки зрения, Мири Робертсон так или иначе умерла бы очень быстро, разве не так? Что вам за дело до того, что перед ее уходом я получу то, что причитается мне? Вот и все. Приятно было свести знакомство.
      - Вы, - заявил тот, который назвался Точильщиком, - находитесь в заблуждении. Пока что знакомство не принесло ничего приятного. Однако я еще питаю некоторую надежду на то, что это будет исправлено. Вы сказали много такого, что ранило меня - как брата моего брата и моей сестры. Я нахожу ваше поведение - как старейшины со старейшиной - неприятным в чрезвычайной степени. И я бы сказал даже, если бы это высказывание не было крайне дурного вкуса, что вы мне солгали, Горм Трогар. - Он поднял огромную трехпалую руку. - Поймите: я этого не сказал. Но, если бы вежливость это допускала, я бы сказал именно так. - Он повернул голову, чтобы видеть своего родича, стоявшего от него по правую руку. - Что ты думаешь, брат?
      - Я думаю, Т"карэ, - проговорил Хранитель с торопливой осмотрительностью, - что старейшина Горм Трогар, возможно, говорил, не получив всех фактов от тех членов своего Клана, которые находятся в курсе происшедшего. Возможно, именно это придает его словам некий... скользкий оттенок, Т"карэ, который создает впечатление, будто он лжет. Правда, мы узнали от нашего брата, что люди по-другому трактуют истину, так что человек может говорить то, во что сам не верит, и тем не менее знать, что это правда.
      - Твои слова, - признал Точильщик, - содержат многое. И у тебя есть рекомендации относительно нашего следующего шага, брат? Я прошу тебя почтить меня словами из твоего сердца.
      Хранитель склонил голову, на секунду представил себе тот яркий клинок, которым была его сестра, и, наконец, произнес с некой долей ее понимания того, как вращаются людские миры.
      - Т"карэ, мне пришло в голову, что Горм Трогар не знает, с кем он имеет дело. Возможно, нам следует провести небольшую демонстрацию, а потом уйти, чтобы дать ему время собрать необходимые сведения и заново обдумать то, что он сказал.
      - Я слышал, - сказал Точильщик.
      На секунду он застыл совершенно неподвижно, устремив свои светящиеся глаза на мужчину, который молча стоял за своим столом. Он тщательно обдумал идею своего брата и понял, чем она порождена и к чему ведет. Даже в ее поспешности он счел ее хорошей.
      - Горм Трогар! - сказал он.
      - Да, древний? Я могу быть вам еще чем-то полезен?
      - Ты слышал слова моего брата, Горм Трогар. Я чувствую, что согласен с ним. Мы тебя научим, чтобы ты не пострадал из-за своего невежества в отношении Ножевого Клана Средней Реки. Потом мы на какое-то время тебя оставим, чтобы ты мог навести справки и получить факты. Мы вернемся через пять стандартных дней, чтобы снова говорить с тобой. А теперь внимай мне.
      Точильщик на секунду закрыл свои огромные глаза, а потом открыл их - и спел.
      Одну ноту, на границе невыносимого. Еще одну. И третью.
      Миралдиновый стол для совещаний затрясся, покрылся паутиной трещин, а потом рассыпался в блестящую горку обломков и пыли.
      Горм Трогар услышал, как кто-то цветисто и изумленно выругался на языке его юности. Узнав собственный голос, он заставил его замолчать.
      - Знай же, - сказал Точильщик, - что это - самая простая из тех песен, которые я мог спеть тебе, Горм Трогар. Я выбрал ее потому, что ее простоты было достаточно для демонстрации, и при этом не были затронуты более сложные кристаллические структуры - например, те, которые входят в твои коммуникационные устройства. Мне жаль, что некоторые драгоценные камни в твоем произведении искусства тоже пострадали. - Он сделал знак своему брату, Хранителю, и кивнул, как это принято у людей. - Оставайся здоров, Горм Трогар. Мы вернемся через пять дней.
      Двигаясь с неожиданной для столь крупных созданий быстротой, они прошли через комнату, перешагнув через рассыпавшийся стол, и исчезли за дверью. Горм Трогар заметил, как его рука дернулась к кнопке, которая перекрыла бы им выход, сжал кулак - и дал им уйти.
      Он медленно подошел к обломкам распавшегося стола, наклонился и поднял неровный синий обломок. Зажав его в руке так, что острые края впились в ладонь, он перешел к сказочной иллюстрации мощи Хунтавас, на которой каждый из ста четырех миров был отмечен сверкающим драгоценным камнем.
      И не слишком удивился, увидев, что их осталось только тридцать один.
      Орбита Лиад
      Лейтенант разведки Шадиа Не-Зейм была недовольна.
      - Черт возьми, на целый год застрять на Лиад, - ворчала она себе под нос, пока часть ее сознания, отведенная для пилотирования, занималась такими повседневными мелочами, как калибровка пульта, анализ векторов, проверка координат и выравнивание скоростей.
      - Я, конечно, не сомневаюсь, что это замечательно: Клан теперь имеет прекрасную здоровую дочку, которая сможет меня заменить, когда и если удача от меня отвернется, - продолжала она, наслаждаясь всеми оттенками своей истерики, - но все-таки, по-моему, целый год моей жизни - это чересчур. Глупый обычай - эти браки по контракту. Варварство. У нас есть современная технология. Почему бы Представителям не вести переговоры относительно генов, а потом не выращивать этих чертовых детишек в банках? А не мешать остальным заниматься своими делами.
      Пульт замигал и снова засветился ровно. Координаты были введены. Ее глаза скользнули к второстепенным сигналам, ожидая увидеть зеленовато-голубой индикатор, означающий разрешение диспетчерской на взлет.
      Вместо этого зажглась оранжевая лампочка - и одновременно прозвучал негромкий звуковой сигнал.
      Правым пальцем она ткнула в кнопку связи.
      - Не-Зейм слушает.
      - Лейтенант Шадиа? Радость моих ночей, неужели ты собиралась улететь, не попрощавшись? Мое сердце разбито. Вероятно, я умру от этой раны.
      Она невольно ухмыльнулась:
      - Клонак тер-Мьюлин, ты старый мошенник!
      - Никто не знает меня так хорошо, как ты, моя радость, моя шернубиа. Мое сердце лежит у твоих ног, все израненное. Обещай позаботься о моей дочурке, если я умру из-за тебя, жестокая!
      - Клонак, твоя дочь старше меня!
      - Разве это означает, что она не нуждается в заботе? Но я расчувствовался. Несомненно, я переживу эту травму, хотя и никогда не буду прежним.
      - Я дрожу от стыда, - сообщила она ему, с трудом сдерживая смех. - Ты занял эфир и задержал мой отлет с какой-то целью или тебе просто захотелось поболтать?
      - Ах, вот они, преимущества почтенного маразма! Но - да, раз ты мне напомнила, у меня была причина тебя вызвать. Когда ты выполнишь свое задание, дитя, явись во вспомогательную штаб-квартиру на Невлорне и поступи в распоряжение местного командующего.
      Она вздохнула:
      - Надо полагать, у тебя есть относительно этого какая-то официальная бумага?
      - Она уже передана и записана в твоем вахтенном журнале. Увижу ли я тебя снова, о радость моих ночей?
      - Откуда мне знать? Ты будешь на Невлорне на той релюмме?
      - Ради тебя я готов даже на Невлорн.
      Она рассмеялась:
      - До встречи, Клонак. И пусть твое разбитое сердце как можно скорее срастется!
      - До встречи, лейтенант Шадиа. Я в этом сомневаюсь. Тебе дают разрешение на отлет. Прыгай, как только будешь готова, и да будет с тобой удача!
      - И с тобой, дружище.
      Она отключила связь, нажала на кнопку включения и ввела команду: прыжок!
      Откинувшись на спинку кресла, она моргала, глядя на посеревший в подпространстве экран - и поймала себя на тихом смешке.
      "Целый год на Лиад! - подумала она, возвращаясь к своей гневной тираде. - И что потом? Она возвращается в разведку, она готова - она рвется снова лететь на задание, не желая ничего лучшего, чем нырнуть в просторы Неразведанного, ради славы Лиад и желанного отдыха..."
      "Лейтенант разведки, первопроходец Шадиа Не-Зейм, - гласил ее приказ, - по возвращении к активной службе следующие три стандартных месяца будет заниматься наблюдениями за Запретными планетами (список прилагается), отмечая для последующего подбора любые и всякие обломки, возможно, технологического характера, проводя прослушивание на предмет значительного технологического прогресса или упадка..."
      - Рейс мусоросборки? - спросила она у сидевшего за столом капитана.
      Тот демонстративно пожал плечами:
      - Кому-то это надо делать.
      Тут с его комма прозвучал сигнал, и он отвернулся, предоставив Шадии кипеть. В конце концов она повернулась и ушла. Как ни верти, а приказ есть приказ...
      И вот теперь Клонак тер-Мьюлин с его глупой болтовней и приказом явиться во вспомогательную штаб-квартиру по окончании мусоросборки. Слабый намек на какие-то пертурбации. Шадиа позволила себе улыбку и подумала, что, возможно, он все-таки будет на Невлорне.
      Шалтрен
      Цессили
      - Древние, я глубоко сожалею о том, что не нашел оснований менять свою точку зрения.
      На этот раз на стенах никаких украшений не было и стол для совещаний был из простой стали. Горм Трогар сложил руки на холодной поверхности и встретился взглядом с тем, кого называли Точильщиком.
      - Понимаю, - серьезно прогудел тот. - А вы собрали дополнительные факты, Горм Трогар? Вы разговаривали с Джастином Хостро, вашим родичем, и потребовали от него более полный отчет?
      - Я получил от Джастина Хостро всю информацию, которая мне нужна. И я повторяю: решение Хунтавас остается прежним.
      Эти слова поразили слух Хранителя, словно кристалл, вопящий под невыносимой нагрузкой, а рядом с ним очень тихо вздохнул его Т"карэ.
      - В этом случае я, Т"карэ Ножевого Клана Средней Реки, требую, чтобы меня выслушал полный совет Старейшин Клана Хунтавас. Я не получил удовлетворения. Наши переговоры описывают круги, посредине которых пустота. Жизни моей сестры и моего брата, какими бы короткими или долгими они ни были, слишком важны, чтобы зависеть от твоей прихоти.
      Горм Трогар усмехнулся:
      - Древний, в эту минуту ты разговариваешь с верховной властью Хунтавас. Никакого совета старейшин не существует: мой голос - это окончательный закон. - Он провел руками по холодной столешнице. - Вам не к кому апеллировать.
      Наступило молчание - очень короткое по меркам Стаи.
      - Горм Трогар, - проговорил Точильщик, и Хранитель заморгал, изумляясь терпеливости, которую сумел проявить самый торопливый из их Клана. Похоже, ты счел нас глупцами. Разве я только что вылупился из яйца, чтобы поверить, будто на верхушке Клана, который простирается на множество миров, стоит одна личность, чье суждение...
      У них над головой прозвучал сигнал переговорного устройства, и высокие быстрые слова секретарши перекрыли басовитый рокот Точильщика:
      - Мистер Трогар? Извините, что я вас потревожила, сэр, но прибыла делегация со Стелубии.
      - Спасибо.
      Горм Трогар отодвинулся от стола и отвесил двум стайным черепахам ироничный поклон. Право, эти существа были хуже детей! О, хуже, чем глупцы!
      - Древние, прошу меня извинить. У меня срочное дело, которое займет всего несколько минут. Прошу вас подождать меня здесь - и мы продолжим нашу дискуссию после моего возвращения.
      После этого он ушел, словно получил их разрешение, - дверь быстро открылась и со стуком захлопнулась у него за спиной.
      Ощутив, как в его сердце встает дух его сестры, Хранитель встал, подошел к двери, приложил руку к запирающему механизму, а через секунду убрал ее.
      - Брат, дверь заперта.
      - Да, - очень печально проговорил Т"карэ. - Мне показалось, что так и будет.
      Вандар
      Ферма "Дуновение весны"
      - Какое чудесное утро! - удивленно воскликнула фру Трелу. До боли яркое солнце сверкало на снегу, лежащем на крыше сарайчика для скаппинов, небо было безоблачным и густо-синим, обледеневшие кусты чуть дрожали на едва заметном ветерке. Такой день посредине зимы был настоящим подарком!
      Фру Трелу натянула толстый свитер и юбку вместо брюк, которые она обычно носила дома, причесалась и вышла из спальни бодрым шагом, мысленно составляя список.
      Мери и Корвилл, как обычно, оказались на кухне раньше нее. Кори сидел на стуле, сутуля плечи, а его жена обрабатывала его волосы гребешком и ножницами.
      - Сядь прямо! - скомандовала она по-бенски, пока фру Трелу шла к плите за чашкой чаю. - Мне же не видно, когда ты сутулишься! Мне надо отрезать тебе голову, да?
      - Мои волосы в порядке! - слабо протестовал Кори.
      Мери фыркнула:
      - Очень в порядке. Так в порядке, что ты даже не видишь, когда играешь. - Она наклонилась, чтобы смотреть на него нос к носу. - Ты похож на Боррила, - громко прошептала она.
      - Нет!
      Кори отшатнулся, изображая ужас.
      Девушка отступила на шаг, пристально его рассматривая.
      - Нет, - признала она наконец. - Боррил гораздо красивее. - Она снова подошла к нему и положила ладошку ему под подбородок, мягко заставляя поднять голову. - Обещаю - не больно. Сделаю очень быстро.
      Он со вздохом позволил поднять себе голову, хотя зажмурил глаза демонстративно крепко. Ухмыляясь, Мери заработала гребешком и ножницами, укорачивая прядь, которая привычно падала Кори на лоб, так, чтобы она доставала только до его бровей. Еще несколько умелых щелчков ножницами расправились с лохматыми висками, впрочем, волосы все равно еще закрывали ему уши - к неудовольствию фру Трелу. На самом деле волосы следовало бы укоротить еще на три-четыре пальца. И усы были бы очень кстати.
      Мери отступила на шаг, кивнула и взлохматила густую блестящую шевелюру:
      - По-моему, будешь жить.
      Он открыл глаза и поднял руки, ощупывая свою новую прическу. Мери потянулась через стол и за шнур придвинула к нему тостер, широко улыбаясь.
      - Смотри! - велела она. - Я - честная. Мое слово верное.
      Кори рассмотрел свое отражение в блестящей поверхности тостера, а потом с улыбкой поднял глаза:
      - Спасибо тебе, шатрез. Теперь не Боррил?
      - Теперь очень красиво, - заверила его она, снова улыбнувшись, и ушла в другую часть кухни, чтобы убрать ножницы и гребень на место. - Доброе утро, фру Трелу.
      - Доброе утро, Мери. - Она пила чай, любуясь через окно кухни прекрасным светлым днем. - Дети, - объявила она, - таким днем надо пользоваться. Я еду в город, чтобы купить кое-какие припасы, может, зайду в библиотеку... Кое-что очень нам пригодится, когда всерьез похолодает. - Она перевела свой взгляд обратно в кухню, на двух молодых людей. - Кори, ты мне понадобишься, чтобы носить покупки.
      - Да, фру Трелу, - пробормотал он, аккуратно возвращая тостер на привычное место.
      Она сделала глоток чаю, понимая, что ее следующие слова разочаруют Мери. Девочка так любит книги! Но в грузовике место ограничено, а ее мысленный список пугающе разросся.
      - Мери, деточка, боюсь, что на этот раз тебе придется остаться дома. В грузовике места не хватит. - Не глядя на девушку, фру Трелу поспешно добавила: - Скажешь Кори, что ему нужно в библиотеке, ладно? И решите, не нужно ли вам двоим чего-нибудь еще. - Она допила чай и поставила чашку в мойку, к другой грязной посуде. - Я буду готова ехать через пару минут.
      Она вышла в коридор, чтобы захватить бумагу и карандаш.
      Мири посмотрела на мужа:
      - Ты и правда больше ей нравишься.
      - Вовсе нет, - ответил он, вставая и потягиваясь. - Ей требуются только усилия моего мускулистого тела. Тебя она воспринимает как интеллектуалку. - Он отвесил ей глубокий поклон. - Что ты желаешь получить из библиотеки, о мудрая?
      Она ухмыльнулась:
      - Ну ты же знаешь - что тебе приглянется. Ой! - Она прижала ладонь ко лбу. - Чуть было не забыла. Тебе надо бы прихватить те, что я брала в прошлый раз.
      Последние слова она договорила, уже выходя из кухни.
      Ухмыляясь, Вал Кон прошел к плите и налил себе чаю. Чтение Мири его изумляло: естественные науки, садоводство, детективы, поэзия... Он не мог вспомнить и половины вопросов, которые освещались в книгах, набранных ею. Она прочитывала каждую серьезно и сосредоточенно: одни боги знали, как ей удавалось за всем уследить. Сам он предпочитал выбрать за один прием один-два предмета и проходить по всем существующим уровням, пока у него не появлялось четкое представление об основополагающих моментах. Художественная литература была удовольствием юности, которое пришлось резко сократить сначала ради обучения, потом - ради работы.
      Он повернулся, как только Мири снова вошла на кухню с большой стопкой книг; в их числе были и те шесть, которые брал он сам.
      - Ты забыл!
      Он вздохнул:
      - Прости меня, шатрез. Но это ты забыла, насколько я стар: мне говорили, что первой отказывает память.
      Она рассмеялась, плюхнув стопку на стол, а потом повернулась к нему с серьезным видом:
      - Тебе понадобятся перчатки, босс. Скажи фру Трелу, ладно? Если она хочет, чтобы ты был у нее носильщиком, надо, чтобы руки у тебя были в тепле.
      - А у тебя? - спросил он. - Я что-то не припомню, чтобы у тебя были перчатки.
      - Я обойдусь, - начала было Мири.
      Но тут от двери послышался голос фру Трелу: она требовала, чтобы Кори поспешил.
      Вздохнув, он вылил остатки чая и поставил чашку в мойку. Сняв с вешалки куртку, он надел ее и снова подошел к Мири. Он очень серьезно сравнил ее пальцы со своими, а потом запечатлел поцелуй на ладошке.
      - Я посмотрю, что можно будет сделать, - сказал он. - Будь здорова, шатрез, и следи, чтобы никто не обидел Боррила.
      Она рассмеялась, крепко его обняла - и тут у черной двери обиженно загудел астматический клаксон грузовика. Вал Кон собрал книги и выскочил за дверь, позволив ей громко захлопнуться у него за спиной.
      Мири перешла к окну и проводила взглядом грузовичок, который медленно прополз по разбитой колее и осторожно свернул на дорогу. Боррил застонал на своем коврике у плиты - и это было единственным звуком в доме.
      - У тебя много дел, Робертсон, - сказала она, нарушая тишину, а потом улыбнулась.
      Фру Трелу уехала. И никто не помешает ей включить радио в гостиной на полную мощность.
      Обрадованная такой идеей, она бесшумно скользнула по коридору. Встав на колени на кушетку, она покрутила ручку до щелчка и стала дожидаться, пока приборчик разогреется.
      Невнятно забормотал диктор, и Мири напрягла слух, пытаясь разобрать его слова. Что-то насчет... бассиленцев? И армий? Профессиональное завывание репортера и множество помех оказались ей не по зубам. Она повернула ручку с делениями и цифрами: голоса что-то говорили. Голоса пели. Голоса, голоса... Музыка. Она перестала крутить ручку и прислушалась. Действительно, музыка, и такая, которая могла бы претендовать на родство с исполнением Хакана. Подойдет, решила Мири и прибавила громкость.
      А потом она отправилась на кухню, на ходу закатывая рукава, чтобы приняться за мытье посуды.
      Фру Трелу вела машину с тщанием, к которому не примешивалась уверенность. Последний снег сошел уже несколько дней назад, и дорога была свободна. Однако на поверхности встречались еще наледи, и по каждой фру Трелу ехала так, словно одного неверного вздоха достаточно, чтобы привести к катастрофе.