Дракон Кристалла

      – Первой подай нашей гостье, дитя, – приказал старик. – Она захочет сама сделать выбор.
      Если Тор Ан и нашел в этом нечто странное, то оставил это при себе. Он просто шагнул к ней и протянул поднос:
      – Пилот?
      – Благодарю вас, – пробормотала она и наугад выбрала чашу.
      Она гадала, что именно Джела сказал парнишке и что потом было передано старому ученому. Зная Джелу, она могла придумать вариантов без счета.
      – Мастер?
      Тор Ан вручил ученому оставшуюся чашу и испарился обратно на кухню, захватив поднос.
      – Хороший мальчик, – сказал Лиад дэа-Сил, – и был очень полезен мне здесь в моей работе. Я рекомендую его вам как отличного пилота.
      Он поднял свою чашу.
      – Давайте выпьем за тех, кого нет с нами, – предложил он.
      Кантра тоже подняла чашу.
      – За тех, кого нет с нами, – прошептала она и сделала глоток.
      – Превосходно! – вздохнул старик.
      Если это было сказано относительно вина, то он был прав. Кантра отпила еще глоток, прищурив глаза от удовольствия.
      – Мой друг вел-Анбрек, многие годы бывший моими глазами и ушами в башне Озабэй, разнюхал, что я попаду в руки лица, которое он определил как агента Института Танджалира, – тихо сказал ученый дэа-Сил. – Потому меня немало позабавило его предложение передать меня в руки другого такого агента. – Он отпил вина. – Он сказал, что присутствие солдата Артикула М убедило его, что вы, пилот – меньшее из трех зол, и потому он постарался организовать нашу встречу.
      Он сделал еще глоток вина, и Кантра сделала то же, следя затем, чтобы ничего не выразить ни лицом, ни жестом.
      – Ясно, – пробормотал Лиад дэа-Сил, чуть улыбаясь. – Но ведь у вас должен был быть заказчик, милая моя.
      – Был, – коротко ответила она. – Моим заказчиком был М. Джела Гвардеец Грантора. Наше соглашение заключалось в том, что я буду обеспечивать ему прикрытие, пока он добудет обновленный вариант вашей работы из компьютера башни Озабэй. Когда он узнал, что ему предлагают вас – надо полагать, с вашей работой у вас в голове, – он изменил план. – Она снова пригубила вино. – Он отправил вас сюда, и, на мой взгляд, здесь мое участие заканчивается.
      – А! И тем не менее вы здесь.
      – Да, – согласилась она и вздохнула. – Джела попросил меня привезти кое-что из его вещей капитану Веллику. Это поручение также было выполнено. В настоящий момент меня задержали здесь вопреки моей воле, и я отнюдь не рада этому обстоятельству.
      – А ваши планы? – тихо спросил старый ученый. – Простите, если я чрезмерно любопытствую. Вы вернетесь в Институт Танджалира?
      – Моя линия была отредактирована много лет назад, сударь. С тех пор я жила тихо, стараясь избежать внимания директоров. Вот к чему я намерена вернуться, как только капитан Веллик позволит себе понять, что ему от меня больше ничего не нужно.
      Наступила короткая пауза, пока ученый пил вино. Оранжевая кошка, которая спокойно сидела у него на коленях, внезапно встала во весь рост, спрыгнула на пол и направилась к Кантре. Дружелюбно толкнувшись в колено женщины, она прыгнула к ней на руки.
      – Прошу прощения за то, что не вернул ее сразу же, – сказал Лиад дэа-Сил. – Ваша кошка была для нас утешением, пилот.
      Она подняла голову от кошки, которой почесывала угловатую оранжевую голову:
      – Моя кошка?
      – Так утверждал М. Джела. Если вы вдруг забыли, то ее зовут Удача.
      Кошка мурлыкала. Громко. «Удача», – подумала она. Действительно очень хорошее имя для кошки.
      – Тор Ан! – позвал ученый. – Прошу вас подойти к нам.
      Шорохи и движение теней возвестили о появлении паренька из кухни.
      – Да, мастер?
      – Вы не могли бы рассказать пилоту про те детали миссии М. Джелы, которыми он счел разумным поделиться с вами?
      – Конечно. – Он повернулся к Кантре. – Я спросил Джелу, почему он притворяется (не очень успешно) кобольдом. Он сказал, что вы с ним охотитесь за некими модернизированными и расширенными уравнениями, которые нужны, чтобы выиграть войну. Он сказал, что вы – доброволец, прошедший процедуру, позволившую вам принять как истину некие вещи, каковые при обычных обстоятельствах вы отвергли бы как лживые. Он дал мне копию уравнений в том виде, какой у него имелся, с пометками… – тут он бросил взгляд на старого ученого, неподвижно сидящего в кресле и слушающего его рассказ, – … которые я передал мастеру.
      Он сделал паузу, дожидаясь. какого-нибудь знака от нее – по крайней мере так ей показалось. Она наклонила голову.
      – Да, – продолжал он и откашлялся. – Потом он сказал, что… что безопасность галактики зависит от вас сдной и что он не пожелал бы, чтобы кто-то кроме его верного и отважного друга нес такое бремя.
      – Джела сказал это? – Она воззрилась на него, и ее пальцы застыли в шерстке на кошачьей голове. – Он вас разыгрывал, пилот. Не сомневайтесь.
      – Со всем моим уважением, я так не думаю. Казалось… Мне казалось, что его долг тяжело лежал на нем, и он пожелал привлечь меня к своему делу. Времени было мало, так что вряд ли мне было рассказано все, что ему… или вам было известно. Но я полагаю, что немногое, мне сообщенное, – правда.
      Ученый кашлянул, заставив ее снова поглядеть на него:
      – Как вам сказал Тор Ан, у меня имеются аннотированные уравнения, которые М. Джела предоставил мне как доказательство своих благих намерений, – сказал он. – Эти аннотации, если мне будет дозволено высказаться, просто поражают. В них видны глубина понимания и интуиция, которые изумляют и радуют. Могу ли я узнать, были ли эти прозрения вашими?
      – Не моими, – ответила она. Кошка с силой боднула головой ее пальцы. – Джела годами изучал ваши работы, ученый. Это – его заметки.
      Она почесала оранжевое ушко, пробудив бурю басовитого мурлыканья.
      Старик откинулся в своем кресле.
      – Тогда я ощущаю его потерю еще острее.
      Он вздохнул и допил свое вино. Тор Ан скользнул к нему и принял пустую чашу.
      – Еще, мастер?
      – Нет, малыш, спасибо.
      – Пилот?
      – Спасибо вам, пилот, но нет.
      Кантра вручила ему свою чашу и вздохнула, когда кошка свернулась у нее на коленях, продолжая громко мурлыкать.
      – Есть несколько вещей, которые мне хотелось бы с вами обсудить, пилот, – сказал ученый и сразу перешел к делу, не дав ей возможности отказаться. – Во-первых, тот факт, что разум, понявший мою работу столь полно, сообщил нам, что вы – определитель судьбы галактики. Судьба галактики, как считает наш добрый друг капитан Веллик, должна будет решиться очень скоро. Чего он не говорит, но что, как я полагаю, занимает его мысли, – это то, что эта судьба будет благоволить скорее не нам, а врагу. При таких обстоятельствах я склонен считать утверждение М. Джелы весьма весомым.
      Кантра сидела с теплой кошкой на коленях и изо всех сил старалась казаться терпеливой, усталой и вежливой. Ученый дэа-Сил еще раз улыбнулся.
      – Вы как-нибудь должны будете рассказать мне, почему вашу линию отредактировали, пилот.
      Его улыбка погасла.
      – Второй вопрос – это тот, который я надеялся поставить перед разумом, создавшим эти замечательные аннотации. Поскольку это больше невозможно, то я, с вашего позволения, поставлю его перед вами, его напарницей и тем человеком, кому он поручил судьбу галактики. Оказалось, что я не могу доработать необходимые уравнения с необходимой точностью. Я хотел бы узнать, не можете ли вы…
      Прозвучал колокольчик, и старый ученый поднял руку, пока Тор Ан шел к двери и открывал ее. Там последовали короткие неслышные переговоры, после чего юноша вернулся и виновато поклонился. Однако Кантра уже встала и переложила кошку на освободившееся кресло.
      – Капитан Веллик прислал за вами сопровождение, пилот, – сказал Тор Ан.
      – Спасибо вам, пилот, – ответила она, изо всех сил цепляясь за вежливость и цивилизованность. Она поклонилась старому ученому. – Я сожалею, что не могу вам помочь, сударь.
      – Возможно, позднее, – отозвался старик. – Вы заберете кошку?
      Она посмотрела на обсуждаемое животное. Янтарные глаза щурились на нее.
      – Пусть она пока побудет у вас, – сказала она и повернулась к двери, у которой ее дожидался солдат.
 
      – Просто кое-какие формальности, пилот, – сказал капитан Веллик, отрывая взгляд от экрана. – Я вас долго не задержу.
      – Формальности, – повторила она, заставив свой голос звучать с легким любопытством и не спросив, будет ли она потом предоставлена самой себе.
      – Садитесь, – предложил он, снова переведя взгляд на экран.
      Кантра тихо вздохнула и села на стул пониже других, который, к ее удовольствию, позволил ее ступням касаться пола. Веллик ввел еще несколько команд, а потом развернулся и что-то ей бросил, быстро и с силой.
      Она инстинктивно поймала брошенный предмет – и только тогда увидела, что это книжка Джелы. Ее пальцы с силой сомкнулись на переплете, и она обожгла капитана возмущенным взглядом.
      Веллик ухмыльнулся.
      – Он сказал, что вы чертовски быстры и ничто не застает вас врасплох, – объявил он так, словно только что получил подарок.
      Кантра со вздохом положила книжку себе на колени, заставив ладонь спокойно лечь сверху.
      – Это и были упомянутые формальности?
      – Часть их, – ответил он и притянул себе какой-то файл из беспорядка на столе. – А вот и остальные. – Он раскрыл файл. – Оказалось, что Джела назвал вас ближайшей родственницей. – Он поднял глаза и встретился с ней взглядом, хотя она ничего не сказала. – Вы правы в том, что артикульные солдаты не имеют родственников в обычном смысле этого слова. Однако соответствующие правила существуют, и решение предстоит принять мне, так что я решил выполнить его пожелание. – Он снова перевел взгляд на файл. – Как ближайшей родственнице, вам причитаются определенные денежные средства: надбавки за риск, боевые и тому подобное.
      – Я не… – начала Кантра, но Веллик продолжил говорить, словно она не произнесла ни слова.
      – Далее есть еще это…
      Ей в руки полетело еще что-то. Кантра выхватила брошенный предмет из воздухе, пощупала – и потрясенно подняла вверх.
      – Ключ к кораблю? У меня есть корабль, капитан.
      – Теперь у вас их два, – сообщил он ей, закрывая файл и передвигая его к ней по крышке стола. – И это тоже ваше.
      Она посмотрела на папку.
      – А что это?
      – Послужной список. Генная карта. Выговоры. Пара бумаг от некоторых его командиров.
      – А зачем мне это нужно? Веллик пошевелил плечами.
      – Не знаю, нужно ли вам это, пилот, и, откровенно говоря, это меня не волнует. Джела хотел, чтобы вы это получили, и вот этоменя волнует. А что вы с этим сделаете – вам решать. – Он порылся на столе, вытащил конверт и положил его поверх файла. – И это тоже.
      Кантра вздохнула.
      – А это что?
      – Копия какого-то письма, на котором написано ваше имя. Не знаю, о чем он думал, записав все шифром. – Он бросил на нее быстрый, непонятный взгляд. – Ваша копия расшифрована. Терпеть не могу искушать человека взломать шифр.
      – Я…
      – Деньги переведены на счет вашего корабля. Относительно этого корабля: его мозг последние несколько лет держали в сумеречном состоянии. Сейчас им занимается бригада. Должен быть готов к пробному полету послезавтра.
      – Я…
      – Вы идете к себе на квартиру, – сказал он, снова поворачиваясь к экрану. – Квинц!
      Дверь открылась и явилась капрал.
      – Проводите пилота йос-Фелиум в предоставленное ей помещение, Квинц, – сказал он, не поворачиваясь. – Тот же режим, что и раньше.
      – Есть, сэр. – Квинц перевела взгляд на нее. – Идемте, пилот.
      Кантра глубоко вздохнула, усилием воли справляясь с острым раздражением. Она встала, забрала конверт и папку, повернулась, отрывисто кивнув Квинц, и прошла мимо нее.
 
      Великое Плетение было почти завершено. Теперь они ждали Знака – момента, который даже лучшие из прогнозистов Тринадцати не могли предсказать, только были согласны, что наступит он скоро. Скоро.
      Зависнув над базой, Льют рассматривал порядок и тенденции пространства и времени. Скоро все изменится, за исключением, возможно, линий силы. Хотя если айлохины победят, линии тоже уйдут, съеживаясь в потоках враждебного…
      Линии вспыхнули, засверкали. Льют бросил вопрос, уловил ответ – и открыл путь, следуя за гостем к астероиду.
      Они возникли мгновенно: дама, окруженная безжалостной силой, и ее подчиненный, с дрожью скорчившийся у ее ног. Неясыть оторвалась от своей работы, отставила ткацкий станок и встала. Льют, знавший их гостью по прежним временам, держался в тени и счел разумным не проявляться целиком.
      – Приветствую, сестра, – спокойно сказала Неясыть. – Это неожиданный визит.
      Вторая дама взмахнула сверкающей рукой, отметая вежливые фразы.
      – Вы заключили пакт с доминантой Руула Тайазана?
      – Действительно, Тринадцать заключили договор о взаимной поддержке с Руулом Тайазаном. Его доминанта, однако, уничтожена.
      – О нет, ничуть – но сейчас не до этого! Ты уже поняла, сестренка, как нас провели? Ты видела событие огромного масштаба, которое надвигается на эту вероятность?
      Неясыть наклонила голову.
      – Конечно. Работа айлохинов продолжается и с ходом времени идет все быстрее. День близок. Мы все это знаем.
      – А знали ли вы, – прошипела та, – что мы запертыв этой вероятности? Что линии силы сделали закрепленными и неподвижными с помощью какой-то невообразимой уловки, тогда как удача кружит, как ей заблагорассудится, скрывая всех и вся по другую сторону события?
      – О! – Леди Неясыть улыбнулась. – Да, мы это обнаружили.
      – И тем не менее Руул Тайазан и его доминанта не были уничтожены!
      Дама сделала движение, и леденящий ветер пронесся по астероиду, замораживая камень, станок и… Неясыть подняла руку и пригладила его, превратив в нежный, теплый ветерок.
      – Провели нас или нет, – мягко проговорила она, – не имеет значения. Остается наше соглашение и тот Момент, который так занимает всех нас – и который наверняка уже догнал бы нас, будь линии текучими и податливыми. Однако, как ты знаешь, удача неподвластна даже айлохинам. То, что делает нашего врага слабее, должно делать сильнее нас.
      – Непродуманное утверждение, – отрезала вторая дама. – Призывать удачу в таких масштабах, закрепить линии и лишить нас возможности уйти в более благоприятную вероятность…
      – Мы связаны, – безмятежно прервала ее леди Неясыть. – Это верно. Ты хотела еще что-то обсудить, сестра?
      Посетительница вспыхнула и растаяла. Льют распахнул путь и постарался сделаться как можно меньше – и все равно ее энергия обожгла его, когда она проходила мимо. Он закрыл щиты и упал в астероид, материализовавшись со сдавленным криком. А потом вздохнул, когда его госпожа остудила боль и залечила раны и ушибы.
      – Будет ли она, – спросил он, – соблюдать соглашение?
      – У нее нет выбора, – ответила Неясыть, возвращаясь в свой альков и притягивая к себе ткацкий станок.
      – Она в состоянии уничтожить Руула, – не успокоился он.
      – В состоянии, – безмятежно согласилась она, – но для этого ей придется разыскивать его среди удачи. И я не сомневаюсь в том, что удача ей помешает.
 
      Кантра со вздохом закрыла папку и откинулась в кресле, растирая заболевшую шею. Глубины! Похоже, этот человек попадал в неприятности каждый день своей жизни! Выговоры составляли стопку толщиной в ее большой палец. И благодарности тоже. Он был Героем один раз, получал командование дюжину раз – и неизменно ухитрялся добиться понижения обратно до комфортного уровня. Его последнее повышение – до командира звена и капитана – продержалось больше полудюжины лет только потому, решила Кантра, что ему предоставили свободу исполнять приказы так, как он сам сочтет нужным.
      Благодарности и выговоры, протоколы о нарушениях, которые приводили его на гауптвахту, сплетались в некое повествование, словно Джела из папки был персонажем рассказа, причем этот рассказ только какими-то точками соприкасался с человеком, которого она знала, а в остальном был полностью вымышленным. Не то чтобы она не могла себе представить, чтобы Джела стал драться с целым взводом солдат – и выиграл бой! – но улыбка и незамутненное наслаждение, ощущавшееся в нем, когда он нарывался на неприятности или устраивал Их – этого в бумагах не чувствовалось. Потому что Джела, подумала она, был создан, рожден и обучен сражаться и уничтожать – и он любил свое дело. Для этого он тоже был создан.
      Генная карта! Глубины… Военная тайна, иначе и быть не может. Она заполучила формулу для создания своей собственной армии из солдат Артикула М – и Джела хотел, чтобы эта формула у нее была! Об этом следовало поразмыслить, потому что у Джелы всегда были основания для того, что он делал. Почему Веллик решил передать ей столь важные сведения – еще одна загадка. Хотя он мог счесть, что тут нет ничего дурного, поскольку М – это прошлое, и им на смену давно пришел Артикул Э.
      Она отодвинула папку и посмотрела на конверт. Письмо, как сказал Веллик, написанное шифром, который она, как от нее ожидают, не станет пытаться взламывать. И это от Джелы, у которого всегда были основания для того, что он делал.
      Ее рука задержалась над конвертом. У нее дрожали пальцы. С одной стороны, ей хотелось – Боги Глубин, как же ей хотелось! – прочитать то, что он хотел ей сказать, прямо и намеренно. С другой стороны…
      «Необходимость корабля, пилот!» – прошептал его голос у нее в ушах. Она сделала вдох, который ей самой показался похожим на рыдание, схватила конверт и извлекла из него один листок с расшифрованной машиной копией.
 
      Частное сообщение пилоту Кантре йос-Фелиум
      Примерно сейчас, если я правильно рассчитал время, ты уже начала гадать, о чем я думал, увеличив груз корабля четвертью тонны распечаток. Назови это причудой старого солдата. Я солдат, и потому никогда особо не задумывался о том, что будет после моей гибели. Но я прошу тебя, если ты готова пойти мне навстречу, пилот, – я прошу тебя носить меня в той долгой и глубокой твоей памяти, где ты носишь Гарен. Может быть, файлы в этом помогут, может – нет. Я могу только передать тебе то, что у меня есть, и надеяться.
      Я подумал, что должен принести тебе извинения – больше извинений, чем мне осталось времени произносить. Солдат исполняет свой долг, а мой заставил меня изменить ход твоей жизни, чего мне ни в коем случае не следовало делать. Просить тебя погибнуть ради моего задания – это было неправильно и непростительно.
      Сейчас настает решительный момент – дальше продолжать войну будешь ты. Я знаю, что ты будешь настолько сильной, храброй и стойкой, насколько понадобится. Я знаю, что ты победишь. У врага нет ни одного шанса.
      А теперь я заткнусь, пока ты не рассердилась.
      Помни меня так долго, как сможешь, Кантра.
      Я сделаю то же для тебя.
      Джела.

25. Солсинтра

      Порт Солсинтры не манил купца обещаниями богатства и сокровищ, будь этот торговец легальным, полулегальным или черным. По правде говоря, Кантра готова была назвать его самым жалким портом, в каком она когда-либо имела несчастье оказаться, если бы не было дыр и похуже. Например, Вейнгалда.
      И тут было нечто странное. Кораблей было немало – и это еще не считая военного флота, постепенно оживающего заботами Веллика. Гораздо больше кораблей, говоря по правде, чем она могла бы предположить, зная, что такое Солсинтра. И был еще круизный лайнер на низкой орбите, когда она подлетала на «Танце». Такому лайнеру давно полагалось бы улететь – и вообще залететь сюда он мог бы разве что ради ремонта, – но за время прогулки по порту Кантре встретилось немало мундиров класса люкс.
      Причина, по которой она оказалась в порту с законно оформленным и подписанным пропуском в кармане, а не скучала без дела за запертыми и охраняемыми дверями… Ну, это заслуживало отдельного рассказа.
      «Да хранят меня Глубины от детей, получивших благородное воспитание!» – подумала она. Потому что именно мальчик уговорил Веллика отпереть ей двери и поручился за ее хорошее поведение, словно был даже моложе, чем можно было решить по его виду.
      – А бабушка не учила тебя не ручаться за незнакомых людей, случайно встреченных в порту? – огрызнулась она, когда он пришел, чтобы вложить ей в руку пропуск.
      Он нахмурился, а его нелепо лиловые глаза затуманились.
      – Конечно, учила, – ответил он отрывистым чересчур официальным тоном, который, по его мнению, должен был скрыть его гнев. – А еще она учила меня, что пилоты помогают другим пилотам, и что второй пилот прежде всего заботится о первом. Так я сказал капитану Веллику, который, наверное, получил такие же уроки от своей бабушки, и потому вы свободны заниматься делами в порту.
      И хоть она и видела, что ему есть что еще добавить, он замолчал, крепко сжав губы.
      Она боролась с собственным раздражением, стараясь дышать ровно и глубоко, пока не уверилась, что сможет ответить ему достаточно вежливо.
      – Первое. Я обязана вам за ваши труды, пилот, но факты говорят, что вы не мой второй пилот.
      Второе. Со всем почтением к вашей бабушке, но есть такие пилоты, на помощь которым вам не следует тратить своего ручательства. Я из тех пилотов, кого хлебом не корми, а дай подставиться, и надо было бы и вас подставить. Откуда вы знаете, что я, оказавшись за воротами, вернусь обратно?
      На этом спор должен был бы закончиться, но юнец оказался крепче, чем можно было подумать по его нежному лицу.
      – Джела за вас поручился, – сказал он все таким же отрывистым и холодным голосом. – Он сказал, что вы – цитирую: лучший, черт побери, пилот, каких он только видел.
      – Это Джелабыл лучшим, черт побери, пилотом…
      – И он был вторым пилотом у вас! – прервал ее мальчик. Он с трудом перевел дыхание и исполнил отрывистый гневный полупоклон. – Прошу прощения, пилот. Долг ждет меня в другом месте.
 
      Она задержалась у лотка, рассматривая выставленную керамику ручной работы. Местные ремесла обычно хорошо продавались: даже у кривобоких горшков находились свои поклонники. Однако эти были не только кривобокими, но и скучными: неровная глазурь, грубая отделка. Можно допустить, что это – особая Школа, но куда вероятнее, что это просто плохие горшки.
      Ну что ж. Она отвернулась, бесшумно и бдительно двигаясь через разномастные ряды.
      По холодном размышлении оказывалось, что паренек при своем ручательстве не столь уж и сильно рисковал, как ей показалось на первый взгляд. В конце концов, ей нужно было принять решение относительно корабля Джелы, хотя в этот момент ей было неясно, что она может сделать с армейским транспортным кораблем. Наверное, можно было его продать и получить прибыль – но не на Солсинтре. И кроме того, с таким кораблем одному пилоту не управиться. Двое – так-сяк, если полет недолгий, а пилоты – отдохнувшие. Но по-хорошему нужно четверо – для работы по вахтам. Она изучила все технические характеристики во время счастливых часов своего ареста и позволила себе испытать перед таким кораблем благоговейный трепет. Во внешнее кольцо грузовых капсул можно было бы поместить имущество небольшой планеты, если только продумать балансировку, а во втором кольце можно было перевозить в медленном сне больше солдат, чем она могла себе представить.
      Третье кольцо представляло собой каюты и кубрики для неспящей команды, а глубоко внутри, в центре и душе всей конструкции, находился мостик. У каждой секции были собственные двигатели: мостик мог спокойно отделиться от капсул и летать самостоятельно, как корабль. И даже уменьшенный до одного центрального модуля «Солкизин» был вдвое больше всего «Танца».
      Не самый лучший тип корабля для пилота, чьим главным желанием в жизни было летать низко и незаметно. Она попыталась понять – уже в десятый раз, – о чем думал Джела, оставляя на ее руках такое чудовище, или о чем думал Веллик, одобряя эту передачу.
      Теперь, выйдя из-под ареста, она могла плюнуть на эти размышления, повернуться спиной ко всей этой каше, сесть на свой корабль и улететь, пусть даже без груза. Премиальные и посмертные выплаты Джелы позволят ей продержаться до порта, который будет обещать какую-то прибыль. Такой образ действий был бы разумным – и к тому же преподал бы мальчишке весьма нужный ему урок.
      Она обдумала весь этот план, пытаясь представить себе последовательность событий, но слышала только эхо слов мальчика: «Джела за вас поручился».
      Проклятие.
      Она склонилась над прилавком ювелира – не столько ради привлекательности мутных камней, сколько чтобы избавиться от внезапной одышки.
      Можно в конце концов сказать, что ей хочется осмотреть новую игрушку, подумала она. Нельзя было отрицать, что ей довольно любопытно увидеть, к какому кораблю Джела привык…
      – А, вот и вы, моя дорогая!
      Голос звучал слишком близко и был незнакомым… Нет! Она знала, чей это голос. Мысленно вздохнув, Кан-тра выпрямилась и повернулась.
      – Здравствуйте, Дядя, – сказала она нейтрально и непринужденно.
      С одобрением она отметила, что он стоит на почтительном расстоянии и чуть сбоку, демонстрируя совершенно пустые ладони. На темном плаще лежала пыль космопорта Солеинтры, а волосы он собрал в простую и ничем не украшенную косу. Не видно было ни плиток, ни нитей. Даже его кольца исчезли.
      – Здравствуйте, пилот Кантра. – Он слегка поклонился. – Как удачно, что я вас встретил! Мне интересно, не испытываете ли вы жажды?
      Она пристально посмотрела на него.
      – Это зависит от того, угощаете ли вы, – заметила она ему. – И где именно.
      – Естественно. – Он улыбнулся, хотя это выражение благожелательности не коснулось его глаз, и изящно повел рукой. – Пожалуйста, выберите направление. Я полагаю, что вы сможете отыскать подходящее заведение. Конечно же, угощаю я.
      Ах, как это грело сердце пилота – увидеть человека в столь уступчивом и щедром состоянии! Не говоря уже о том, что, если подумать, она не испытывала жажды. И – кто знает? – возможно, у Дяди найдется выгодное предложение.
      Она улыбнулась не более искренне, чем он, и, кивнув, пошла налево. Он пристроился рядом с ней, не производя почти ни звука.
      – Видела что-то такое через две улицы отсюда, – сказала она. – Похоже на тихое место, где можно поболтать.
      – Превосходно! – негромко отозвался Дядя. – Я в ваших руках, пилот.
 
      – Скажите мне, – сказал он какое-то время спустя, когда они устроились за черным столиком, – как поживает превосходный М. Джела?
      – Он мертв, – ответила она коротко, еще раз осматривая зал.
      В нем царил полумрак, что было хорошо, а немногочисленные посетители, предварительно бросив на них положенный подозрительный взгляд, занялись собственными делами. Бармен не особенно обрадовался, увидев, как они входят в двери, но и на улицу их не вышвырнул. Ей приходилось пить и в менее гостеприимных заведениях.
      – Мертв, – повторил Дядя. – Это неприятно. Внезапный недуг, насколько я понимаю?
      Кантра не позволила себе вздохнуть и постаралась, чтобы ее руки оставались пристойно спокойными. Джела не значился в коротком списке тех вещей, о которых она хотела разговаривать с Дядей, хотя прямой вопрос игнорировать было все-таки нельзя. Однако продемонстрировать неудовольствие вполне было можно.
      И потому она сопроводила свой ответ хмурым взглядом, давая ему возможность понять намек.
      – Думаю, вражеское вторжение вполне можно назвать внезапным.
      – А! Недуг, которым страдаем мы все, как я предполагаю, – откликнулся он, изобразив неискреннее сочувствие.
      А потом ему пришлось поднять голову: к ним подходил бармен, глядя на них с глубокой неприязнью.
      – Выпить, кенаке? – спросил он так, словно надеялся, что они признаются в совершенной ошибке, встанут и уйдут. И если учесть, что «кенаке» было местной презрительной кличкой для чужаков, он, наверное, был бы благодарен им за уход.
      Кантра бросила взгляд на Дядю – и увидела маску благородного терпения.
      – Прошу вас, пилот, – проговорил он, – выбирайте, что вам угодно.
      Ну что ж.
      Она откинулась на спинку стула, посмотрела за спину бармена на ряды напитков позади стойки. Не слишком соблазнительный набор, и она уже собралась было потребовать пиво, когда ее взгляд упал на характерное очертание на самой дальней и темной полке. Она посмотрела на Дядю.
      – Мне рюмку «Калфер Шимни», с вашего разрешения. Его брови высоко поднялись.
      – Превосходно, – только и сказал он ей, а потом обратился к бармену. – Мы будем пить «Калфер Шимни». Принесите бутылку – и две рюмки.
      Теплота гостеприимства бармена понизилась еще на несколько градусов.
      – Монеты вперед, кенаке, – сказал он предельно гадко, или даже еще гаже.
      Дядя хмыкнул и поднял руку, демонстрируя не что иное, как квинту. Бармен потянулся за монетой – но только увидел, как она исчезает в кулаке Дяди.
      – Только когда ты принесешь бутылку. И позаботься, чтобы рюмки звенели.
      Тишина длилась несколько мгновений: бармен соображал, что ему было сказано. Потом он повернулся и оставил их.
      – Как вы думаете, пилот, откуда такая бутылка могла здесь оказаться?
      Она передернула плечами.
      – Когда я сюда прилетела, на орбите находился лайнер класса «люкс». Возможно, команде хотелось получить здесь что-то, что можно пить.
      Дядя поджал губы.
      – По моим сведениям, этот лайнер был арендован Высшими Семействами. – Он многозначительно обвел бар взглядом. – Этот порт не из тех, куда такие суда обычно заходят.
      – Это верно, – согласилась она и собралась было дальше обсудить вопрос о Высших Семействах, когда к ним вернулся бармен с бутылкой и двумя рюмками на подносе.
      Он поставил поднос на столик и угрюмо стоял рядом с ним, пока Дядя брал по очереди рюмки и осторожно ударял по ним ногтем. Обе зазвенели, звонко и красиво.
      Кантра тем временем решила исследовать бутылку, убедившись, что печать на месте, а специальное стекло и этикетка подлинные – или же очень и очень хорошо подделаны.
      – Похоже, это то, чего мы хотели, – сообщила она в ответ на вопросительный взгляд Дяди.
      Он чуть улыбнулся и протянул монету. Бармен схватил ее, повернулся и ушел. Дядя чуть вздохнул, пожал плечами и наклонил голову.