Предложение плейбоя

Вытерев слезы тыльной стороной руки, Мишель схватила электрический чайник и сунула его под кран.

– Растворимый кофе годится? – спросила она сквозь стиснутые зубы.

– Да, конечно.

– Включи телевизор, если хочешь.

– Нет, спасибо. Я и без телевизора очень хорошо сижу и расслабляюсь.

«Тебе, значит, хорошо, – раздраженно подумала она, – Ты сейчас там расслабляешься, Тайлер, в то время как я, доблестно пряча свое разбитое сердце и готовя этот проклятый кофе, хочу только одного: войти в комнату и велеть тебе убраться к черту, а потом броситься на кровать и наплакаться вдоволь».

Мишель этого, конечно, не сделала.

Она зашла в комнату, чтобы достать из серванта две любимые керамические чашки, затем насыпала в каждую из них растворимый кофе, а потом добавила диетический подсластитель для себя и три полных ложки сахара для Тайлера.

Он испытывал к сладостям необыкновенную тягу. Его страсть к десертам, шоколаду, а также ко всему, что имело в своем составе более чем полкило сахара, была феноменальной. Мишель никогда не забудет день, когда в перерыве между лекциями Тайлер слопал две огромных шоколадки и пару яблок, попутно объясняя всем, что фрукты он может, есть, только закусывая их чем-то сладким.

Самым удивительным было то, что Тайлер не прибавлял в весе ни грамма – вне зависимости от того, какое количество пирожных с кремом или шоколадных печений попадало в его фантастически-плоский живот. Кевин, наоборот, никогда не ел ни пирожных, ни бисквитов, он всегда пил черный кофе без сахара потому, что следил за своим весом. Когда они с Мишель жили вместе, она порой обегала все магазины, чтобы приготовить ему диетическую низкокалорийную еду, потому что знала, как трепетно относится он к своей фигуре.

Что вызвало мстительные слезы на ее глазах? То ли мысли о Кевине, то ли воспоминания о том, как она о нем заботилась… Мишель не знала. Она знала только то, что плотина, удерживающая отчаянные потоки слез, вот-вот рухнет…

И когда она стояла на кухне и, вцепившись руками в раковину, содрогалась от рыданий, большие сильные руки Тайлера обняли ее дрожащие плечи и крепко прижали к своей груди.

– Все в порядке, – нежно сказал он. – Плачь, сколько хочешь, если тебе от этого станет легче. Здесь нет никого, кроме тебя и меня…

– О, Тайлер… – всхлипнула она и, повернувшись, обвила его руками и сжала так крепко, как только могла.

Наверное, он не ожидал этого, потому что секунду или две стоял будто окаменевший, а затем тоже сжал ее в объятиях. Его голова склонилась над ней, а губы слегка коснулись ее волос. Она замерла на секунду, а затем разрыдалась с новой силой.

– Ну, будет… будет… – тихо приговаривал он, успокаивая ее, как ребенка. – Ты справишься с этим, Мишель я знаю, что справишься.

– Но… но он собирается жениться на другой! – вскричала она. – Я… я не вынесу этого. Ведь я его слишком сильно люблю!

– Чересчур сильно, Мишель. Ты всегда любила его чересчур сильно.

В ее душе снова зародилось негодование. Он опять принялся за свое! Снова начал критиковать ее отношение к Кевину. Почему бы ему не остановиться и не дать ей прийти в себя?!

Мишель вывернулась из рук Тайлера и зло уставилась на него.

– А ты вообще понимаешь, что значит любить слишком сильно?

Он пристально посмотрел на нее. Его голубые глаза уже не были наполнены добротой и сочувствием. Во взгляде читались холодность и непреклонность. Тайлер никогда в жизни так на нее не смотрел, и это поразило Мишель сильнее, чем она могла бы себе признаться.

– Я… я прошу прощения, – промямлила она, тихо всхлипнув. – Это было очень гадко с моей стороны.

– Да, Мишель, – согласился он холодно. – Так оно и было. Вытри нос. Вот этим. – Резким движением он вынул из кармана носовой платок.

Мишель была рада избавиться от необходимости смотреть в его холодные глаза. Но все-таки она не хотела оставлять поднятую тему, втайне надеясь оправдаться.

– Ты… ты ведь сам говорил, что никто никогда не пронзал твоего сердца насквозь, – сказала она, вытирая нос. – Я имею в виду… что у тебя каждую неделю – новая подружка.

Не дождавшись ответа, она осмелилась взглянуть на Тайлера и почувствовала облегчение, когда увидела на его лице ту самоуверенную, озорную и порочно-чувственную улыбку, которая была его визитной карточкой.

– Хм… Ты заметила это?

– Трудно было не заметить.

Он беспечно пожал плечами.

– Ничего не могу с этим поделать. Я еще не встретил девушку, которая заинтересовала бы меня на долгое время.

– Может быть, это происходит оттого, что ты выбираешь девушек определенного типа – заметила она ехидно. – Скажу тебе откровенно, Тайлер, ты находишь девиц, у которых ум короток.

– А почему бы и нет? – ухмыльнулся он, – Зато у них длинные ноги.

Мишель покачала головой.

– Тайлер, Тайлер, что мне с тобой делать?

– Ты можешь изменить мою репутацию.

– Как?

– Поужинать сегодня со мной. Таким образом, я проведу время с девушкой, у которой не только превосходные ноги, но и превосходные мозги.

Глаза Мишель удивленно округлились. Для нее не было ничего досаднее, когда Тайлер подкалывал ее. А случалось это часто. У какой девушки будут длинные ноги при росте 157 сантиметров?

– Да, разумеется. Обед и танцы. С тобой. Естественно. Все что пожелаешь, Тайлер, – отшутилась она.

Мишель прекрасно знала, чем обычно завершались у Тайлера обед и танцы с девушками. Не невинным поцелуем у порога с пожеланием спокойной ночи. Очередная подруга быстренько доставлялась на роскошную яхту, пришвартованную у специального причала прямо за особняком его родителей и превращенную в дом, чтобы побаловаться вдоволь в шикарной, королевского размера кровати с водяным матрасом.

– Хорошо, – твердо сказал он. – Сколько тебе понадобится времени, чтобы собраться?

Она смотрела на него в течение секунды, потом нервно рассмеялась.

– Ты говоришь несерьезно.

– Нет, Я вполне серьезен.

Мишель была захвачена врасплох. Он действительно не шутил.

Неожиданное приглашение привело ее в головокружительный восторг. Разве могла она вообразить, даже в глубине души, что когда-нибудь Тайлер пригласит ее на обед?

Никогда. Ни разу. Он вообще никогда не смотрел па нее с вожделением, лишь сегодня – на улице и в автомобиле.

Но это не было страстным желанием. Тайлер всего лишь дразнил ее. Так же, как и сейчас, когда пригласил провести с ним вечер.

Глупое волнение утихло, когда здравый смысл подсказал ей истинную причину приглашения. «Это будет не настоящее свидание глупенькая. Тайлер просто жалеет тебя из-за Кевина. Он очень… мил».

Мишель вздрогнула от этого слова и осознания собственного унижения. Если она скажет «да», то, без сомнения, под занавес будет доставлена к подъезду своего дома и получит невинный поцелуй с пожеланием спокойной ночи.

Ее и без того уже измученное сердце сжалось от другой, новой и острой боли. Внезапно возникло ощущение, что она не только нелюбима и никому не нужна, но и просто не желанна как женщина. И если Кевин после стольких лет отказался от нее, то, что говорить о Тайлере? Блестящем, красивом, вызывающем всеобщее восхищение Тайлере?

– Не говори глупостей, – отрезала она, всеми силами стараясь не выдать ощущение наступившего краха. – Пригласи кого-нибудь еще, одну из твоих куколок с силиконовым бюстом, если не хочешь провести тоскливую ночь.

– Значит, ты отказываешься.

Ее удивили нотки едва сдерживаемого гнева в голосе Тайлера, и она поняла, как неблагодарно прозвучали ее слова.

– Ты очень добр, что пригласил меня поужинать, Тайлер, но я и вправду так устала сегодня, что не в состоянии отправиться куда-нибудь. У меня был тяжелый день на работе, возникали то одни, то другие проблемы, и единственное, чего я сейчас хочу – это немного перекусить, не выходя из дома, и пораньше лечь спать.

– Хорошо, я с тобой согласен. А как насчет следующего вечера?

Мишель вздохнула.

– Ты не должен этого делать, Тайлер.

– Не делать – что?

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– А… ты думаешь, я пригласил тебя из жалости…

– Разве это не так?

Он печально улыбнулся.

– Я думаю, мне лучше не отвечать, иначе опорочу себя в твоих глазах.

Мишель вздохнула и отвернулась, чтобы вновь заняться кофе.

– Ты все еще хочешь кофе? – бросила она через плечо.

– Если тебя не затруднит…

– Ты думаешь, что приготовить растворимый кофе – это очень трудно? Иди в большую комнату и включи телевизор. В семь часов начнется викторина «Быстро отвечай!»

– Неужели ты любишь такие передачи? – спросил он, когда она вошла в комнату с двумя чашками и уселась в соседнее кресло.

«Да, люблю», – подумала она про себя. Но сегодня ей уже ничего не хотелось смотреть.

– А как насчет спортивных соревнований? – поинтересовался Тайлер. – Или ты не игрок?

Его спокойный уверенный тон вдохнул в Мишель искру жизни, и она бросила на него ответный бодрый взгляд.

– А ты выдержишь если я заставлю твое сердце очень сильно биться? – смело спросила она.

Если она в чем-то преуспевала, так это в телевикторинах. В ее прекрасной памяти хранилась масса полезных знаний, а также сведений об обыденных мелочах. Она любила просиживать по вечерам у телевизора, стараясь опередить участников передачи в отгадывании ответов. В большинстве случаев ей это удавалось.

Он усмехнулся.

– Все зависит от того, какие сердечные муки ты имеешь ввиду.

«Воистину, до чего же они, мужчины, прямолинейны!»

– Я говорю о гипотетических муках, – задиристо сказала она.

– Жаль. Я думал, мы будем говорить о ваших муках мадам, которые необходимо облегчить.

– О! Я сейчас разозлюсь!

– Да ты и так уже разгневана, – заметил Тайлер, нахмурившись, и Мишель бросила на него испуганный взгляд. Однако он улыбнулся ей в ответ, глядя поверх чашки с кофе, и она поняла, что он просто шутит. Они вообще много шутили, когда не спорили друг с другом. – Не думай, что я позволю тебе выиграть только потому, что ты – женщина.

– Не беспокойся, – бодро ответила она. – Я об этом и не помышляю. А теперь – готовься, скоро последует первый вопрос. Мы должны опережать участников передачи.

– Не возражаю.

Следующие полчаса они веселились, как дети. Мишель выиграла. Но еле-еле. Тайлер прекрасно отвечал на вопросы, особенно на те, которые требовали развернутого ответа. Но в остальном она оказалась сильнее его – вероятно, потому, что больше практиковалась в таких играх. Вряд ли Тайлер каждый день в семь часов вечера располагался перед телевизором, чтобы поучаствовать в викторине.

Когда игра, наконец, окончилась, и Тайлер встал, чтобы попрощаться, она почувствовала себя очень расстроенной. Ситуация получилась двусмысленная; будто она нарочно подстроила все так чтобы он ушел позже.

Мишель, наконец, поднялась с кресла.

– Если ты хочешь посидеть еще, могу предложить тебе пиццу. Я нашла кафе, где предлагают две пиццы на выбор, чесночный хлеб пирог и торт-мороженое всего за двадцать долларов.

– Ммм… От такого предложения трудно отказаться.

Мишель внимательно посмотрела на него.

– Ты говоришь это с иронией? Вряд ли пицца – твоя обычная еда, но я помню, что когда-то ты ел ее, вместе с нами разгуливая по городу. Однако эти веселые старые дни канули в прошлое, не так ли? – Она наклонилась, чтобы взять со стола пустые чашки. – Я думаю, что сейчас ты открываешь свои сахарные уста лишь для того, чтобы вкусить изысканные яства!

– О! Ради Святого Патрика! – расстроено воскликнул Тайлер. – Знаешь, кто ты Мишель? В глубине души ты – настоящий сноб, А иногда бываешь сущей стервой. Поэтому перестань грузить меня проблемами и займись пиццей, или я положу тебя на колено и отшлепаю, как непослушную девчонку. – И он сел обратно в кресло.

Лицо Мишель стало пунцовым. Это типично мужское замечание вызвало у нее гнев. Но в то же время она с ужасом осознавала, что оно возбудило в ней Некое эротическое ощущение.

Боже мой, что, в самом деле, с ней происходит?

Повернувшись, она вышла из комнаты в кухню, опустила чашки в раковину и постояла минуту приходя в себя.

– Прошу прощения, – живо сказала она, вернувшись обратно. – Ты во всем прав. Я вообще не понимаю, почему ты беспокоишься обо мне. Хорошо, что я рассталась с Кевином… Я переживу, если ты больше не будешь мне звонить или приглашать на ланч. Моя душа непрестанно и невообразимо болит!

– Это постепенно пройдет.

– Перестань бередить мои раны! – вспыхнула она.

– А разве я это делаю? – Он улыбнулся.

Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Было очень трудно сердиться на Тайлера, если он хотел быть милым. Возможно, она злилась больше на саму себя.

– Может быть, я схожу за видеокассетой, чтобы посмотреть фильм, пока мы будем, есть пиццу? – предложил он. – Я возьму один из тех фильмов, которыми мы упивались в студенческие годы – со стрельбой, бравыми парнями и счастливым концом.

– Отлично! – сказала Мишель.

– Замечательно! – Через секунду Тайлер уже был на ногах. – А кто сейчас твой любимый герой?

– Да, в общем-то, никто. Выбери фильм по своему усмотрению.

– О! Она может быть сговорчивой, если захочет.

Глаза Мишель сузились. Она склонила голову набок и уперла руки в бока.

– По-моему, тебе следует знать: я могу быть очень сговорчивой, если захочу.

– Именно поэтому ты, никогда не хотела быть моей девушкой…

– Потому что ты частенько совращал меня с пути истинного.

– Почему?

– Почему?

– Да, почему?

– Я… я не знаю – смутилась она, слегка обескураженная вопросом.

– Постарайся ответить, потому что я всегда хочу все знать. Я не обижусь, если ты скажешь жестокую правду. Хотя, – добавил он, криво усмехаясь, – ты никогда не лжешь.

– Хорошо… я думаю, потому, что ты всегда был слишком совершенен.

– Слишком совершенен! – воскликнул он и рассмеялся. – Честно говоря, я далек от совершенства.

– А я совсем не стерва.

Внезапно его лицо подобрело.

– Я знаю, – произнес Тайлер. – Я сожалею, что сказал это. Ты – очень сердечная, заботливая, преданная, искренняя женщина. И Кевин – дурак, что бросил тебя.

В душе Мишель была с ним согласна.

– Но я думаю, что ты к тому, же еще и полная дура, – добавил Тайлер, пока она не успела в полной мере возгордиться собой – потому что оставалась с ним столь долгое время.

Мишель открыла рот, чтобы возразить, но Тайлер не дал ей сказать, ни слова.

– Я понимаю, почему ты влюбилась в него. Кевин одурачивал всех нас своим мальчишеским обаянием и самоотверженной честностью. Признаюсь, я тоже подпал под очарование его постоянной лести. Но я был для него особенным человеком, которого он уважал и на которого мог положиться. Который всегда готов был ему помочь.

Тайлер немного поколебался, возможно, он ждал возражений, но взволнованная Мишель не проронила, ни слова. Поэтому он продолжал:

– Кевин был мастер говорить комплименты, не так ли? Он был королем душещипательных историй. Но, в конце концов, я понял, что комплименты в чей-либо адрес делались только для того, чтобы Кевин получил желаемое без всяких усилий со своей стороны. Он сетовал по поводу своей бедности, а затем восхищался моим автомобилем или моей одеждой только для того чтобы я дал ими попользоваться, а то и просто подарил. Когда он говорил нам всем, как мы умны по сравнению с ним, он просто хотел от нас чего-нибудь. Да, я заблуждался по поводу него. Но не все десять лет! И я бы хотел знать, как этому эгоистичному, амбициозному, жадному актеришке удавалось ослеплять тебя так долго. Какие средства он для этого использовал?! Или на самом деле он тебя околдовал? Скажи мне! Я хочу знать правду!

У Мишель закружилась голова от таких убийственных обвинений, но через секунду ее мысли неотвратимо обратились к словам восхищения, которые обычно нашептывал ей Кевин, даже когда они занимались любовью. Он осыпал ее комплиментами и до, и во время, и после, возбуждая в ней желание еще больше угодить ему. Она не обращала внимания на то, что колокольчики в постели звенели для нее гораздо меньше, чем для него.

Мишель охватил страх при мысли о том, что ее любовь к Кевину была и вправду слепой и односторонней, как всегда говорил Тайлер. Да… может быть, она и впрямь была околдована, потому что Кевин за долгое время их знакомства принес ей больше боли, чем счастья. В глубине души она допускала, что сама поддавалась лести Кевина и не хотела замечать его недостатков. Какая женщина не хочет услышать, что она потрясающая любовница, что она самая прекрасная, самая умная, самая понимающая, самая нежная и заботливая на свете!

Когда Мишель впервые услышала от него эти слова, она почувствовала себя настоящей женщиной. Он заполнил пустоту в ее страждущей любви и понимания душе. И когда он с неподдельной искренностью повторял свои слова каждый раз, когда хотел с ней помириться, она очень хотела ему верить, потому что снова жаждала ощутить себя ценной и необходимой.

Именно поэтому она всегда позволяла Кевину возвращаться обратно, даже тогда, когда его охватывала жажда бродяжничества и, время от времени, он исчезал на месяц. Она позволяла ему заниматься своими делами, а затем снова пускала в дом только потому, говорила она себе, чтобы заниматься сексом. Но, то, что происходило между ними, было больше, чем секс. Гораздо больше.

Однако на самом деле они ничего не делили поровну, и сейчас Мишель это понимала. Она – отдавала, а Кевин – брал. Она делала для него все, потому что любила его.

Тайлер не раз говорил ей, что она ведет себя глупо. И он оказался прав. Сначала надо признать это, а потом суметь преодолеть. Кевин занял большую часть ее жизни, десять лет – почти треть прожитого. Будет невероятно трудно забыть его и идти дальше.

Но если надо продолжать жить, если необходимо вновь обрести самоуважение и чувство гордости – она должна это сделать!

– Когда состоится свадьба? – спросила она резко.

Тайлер с изумлением взглянул на нее. Может быть, она вновь собирается впасть в истерику?

– Очень скоро, – сообщил он. – В первую субботу мая. Осталось три с половиной недели. Почему ты об этом спрашиваешь? Бог мой, Мишель, неужели ты надеешься, что он расторгнет помолвку и вернется к тебе?

Эта мысль до сих пор не приходила ей в голову.

Даже если бы он это сделал, Мишель ни за что не позволила бы ему вернуться обратно. Никогда. Ни за что. Она почувствовала что владеет собой – в первый раз с того мгновения, как достала из почтового ящика злосчастное приглашение.

Это было хорошее чувство.

– Сказано ли в твоем приглашении, что оно – «на двоих»? – потребовала она ответа у Тайлера.

– Да я уверен, что это так.

– Есть ли у тебя сейчас постоянная девушка?

– Хм… Нет… Постоянной – нет.

– Представляю. Только партнерша. Но это не меняет суть дела. Я уверена, что девица не будет возражать, если ты пойдешь на свадьбу со старой подругой.

Тайлер разинул рот от удивления.

– Ты хочешь, чтобы я пошел на свадьбу Кевина с тобой?

– А почему бы и нет?

Он изумленно смотрел на нее.

– Но почему ты хочешь пойти?

– Потому что я должна.

– Я не понимаю твоего желания, Мишель, – сказал он с неподдельным сожалением. – Действительно не понимаю.

Она печально улыбнулась.

– Моя мать умерла от рака, когда мне было тринадцать лет, Тайлер. Я говорила тебе об этом?

Он нахмурил брови.

– Нет, нет… Мне известно, что она умерла, но я не знал когда и отчего. Но все же, какое отношение это имеет к свадьбе?

– Когда она умерла, я спросила, могу ли увидеть ее перед похоронами, чтобы попрощаться навсегда. Меня не пускали к ней последнюю неделю. Отец говорил, что она не узнает меня, потому что находится под действием морфия. Как бы то ни было, я не смогла заставить себя подойти к гробу. Я убеждала потом себя, что так случилось потому, что я хотела запомнить ее живой и здоровой, но правда заключалась в том, что я очень боялась. Боялась того, что могла увидеть. Боялась смерти. И с тех пор я всегда жалею об этом. Я… я…

Ее голос сорвался, и, прежде чем она успела опомниться, Тайлер снова заключил ее в свои объятия. Она опять разрыдалась.

– О, Мишель… О, милая… Не плачь, пожалуйста. И, прошу тебя, не думай об этом. Ты была всего лишь юной девочкой, а она была твоей матерью. Я считаю, ты проявила мудрость. Гораздо лучше помнить ее такой, какой она была прежде.

– Нет, нет, ты не понял. – Мишель, задохнувшись, вырвалась из его объятий и подняла измученное душевной болью лицо. – Это бы сделало ее смерть реальной, долгие годы я не верила в это. Мне казалось, что мама просто уехала куда-то. И только несколько лет назад я поняла, что она действительно умерла, Женитьба Кевина для меня – все равно, что его смерть. Я должна быть там, чтобы, увидеть все своими глазами, чтобы убедиться в реальности происходящего и понять, каков на самом деле этот человек. А затем я буду готова продолжать жить уже без него.

Тайлер долго молчал и только вытирал кончиками пальцев слезы на ее щеках.

Наконец, увидев, что она успокоилась, он, улыбнувшись, сказал:

– В таком случае дело моей чести взять тебя с собой. Но при выполнении двух условий.

– Все, что угодно.

– Не посылай ответного письма на его приглашение.

Мишель широко раскрыла глаза при мысли о том, какой шок испытает Кевин, когда она явится к нему на свадьбу вместе с Тайлером.

– А второе условие? – спросила она, внезапно осознав, почему жажда мести является столь сильным чувством.

Глаза Тайлера блеснули.

– Надень что-нибудь очень сексуальное…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Ну как? – Мишель слегка повернулась. Люсиль присвистнула.

– Теперь ты понимаешь, что не зря взяла меня с собой в магазин?! Тебе потрясающе идет этот цвет. А если ты еще распустишь волосы и сделаешь макияж…

Мишель поглядела на свое отражение в зеркале, и ее охватил удовлетворенный трепет.

Когда в прошлую субботу они зашли в бутик, и Люсиль попросила ее примерить именно это платье, Мишель покачала головой и сказала, что оно слишком яркое. Она никогда не носила одежду броских тонов, обычно предпочитая нейтральные цвета. Они всегда прекрасно сочетались между собой и, кроме того, годились для любых случаев. Будучи по натуре практичной, Мишель избегала ярких красок в своих нарядах.

Но Люсиль протягивала ей платье и настаивала на том, чтобы она его примерила. И все, что было прежде, осталось в далеком прошлом… Теперь она стояла, одетая с головы до ног в ярко-голубое, и ее сердце замирало при мысли о том, что скажет Кевин, увидев ее в подобном наряде.

Прежде Кевина, однако, должен появиться Тайлер. «Это глупо, – думала она, но, похоже, мнение Тайлера волнует меня больше».

«Что-нибудь сексуальное», – попросил он. Платье, которое она сейчас надела, было именно таким, и, кроме того, оно было воздушным, элегантным и невероятно женственным. Таких Мишель никогда не носила.

Платье состояло из нескольких слоев. Снизу – атласный, обтягивающий фигуру чехол до лодыжек, а сверху – шифоновая накидка с длинными рукавами и крошечными агатовыми пуговицами. Когда Мишель расхаживала по примерочной, легкий шифон поднимался в воздух, а тончайший атлас нижней юбки плотно льнул к животу и бедрам.

– Я не думаю, что стоило тратить на это деньги, – сказала она, однако высказывание было слишком опрометчивым. Платье действительно соответствовало цифре, указанной на ценнике.

– Твой дружок-плейбой будет в шоке, когда увидит тебя, прокомментировала Люсиль. Ты вообще-то думала о последствиях, когда просила подобного человека взять тебя на свадьбу Кевина? Теперь уже неважно, в каком состоянии ты тогда находилась – все равно придется потом наплакаться. Он схватит тебя в свои волчьи объятия, и не успеешь ты опомниться, как окажешься у него в постели.

Мишель рассмеялась.

– Если бы ты знала Тайлера, то поняла бы, что сморозила глупость. Он и не помышляет обо мне в этом смысле. Нисколько. Мы просто добрые друзья.

– А, это самая избитая фраза в английском языке. Но никто до сих пор не оценил ее значения. Любой мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, не может не мечтать о тебе, когда ты выглядишь подобным образом. Поверь мне, дорогая, ты поразишь любого холостяка на свадебном банкете, не говоря уже о всех этих отвратительных женатиках. И если наш уважаемый мистер Гаррисон не смотрел на тебя до сих пор с этой точки зрения, теперь он в корне поменяет свои взгляды.

– Я поверю тебе только тогда, когда сумею убедиться в этом собственными глазами.

– О, я думаю, ты этого не увидишь. Он подкрадется к тебе незаметно, словно большой коварный волк, как он это всегда и делает.

– Ты не знаешь Тайлера. Да будет тебе известно, что я уже плакала у него на груди по поводу Кевина и побывала в его железных волчьих объятиях. Дважды!

– О! И что же было дальше?

– Ничего. Он дал мне свой носовой платок, чтобы я вытерла слезы, сказал несколько утешительных слов и ушел.

– О… – Люсиль выглядела немного разочарованной. – Ну, тогда хорошо. Но все-таки я тебя предупреждаю: будь осторожна с мужчинами. Особенно, когда дело касается секса.

– У Тайлера столько секса, сколько он не может переварить. У него нет нужды обольщать меня.

– Так когда за тобой заедет Тайлер? Ты сказала, что свадебная церемония начнется в четыре часа. И она состоится в старой церкви в Северном Чествуде?

– Я предупредила, что буду ждать его в холле в половине четвертого.

Тайлер часто заходил к ней узнать, как она себя чувствует, и не раздумала, ли еще идти на свадьбу, в последний раз – три дня назад. К тому времени она уже купила платье, и ничто не могло остановить ее, что бы ни случилось, даже война. От Кевина не поступало никаких известий. Ни слова, даже когда она не откликнулась на его приглашение.

Мишель до сих пор не могла поверить в то, что Кевин способен поступить так подло. Зачем он вообще послал ей приглашение, если решил расстаться? Она, впрочем, допускала, что в этом крылся какой-то жестокий расчет.

Люсиль взглянула на часы.

– Сейчас пятнадцать минут четвертого. Давай проверим, все ли мы сделали. Ты надушилась?

– Да.

– Украшения?

– Нет. Никаких украшений. – Волосы спадали ей на плечи, и она так и не нашла подходящего ожерелья, которое соответствовало бы прическе.

– Ты права, – согласилась Люсиль. Твой облик не требует украшений. – Туфли?

– Чуть не забыла, представляешь!..

В моде для вечерних туалетов были невероятно узконосые туфли с непомерно высокими каблуками, и Мишель, послушавшись Люсиль, купила пару эксклюзивных черных туфель. Они сильно отличались от скромных черных лодочек, которые Мишель носила ежедневно, поэтому в течение последней недели каждый вечер она упражнялась в ходьбе. Ни в коем случае она не должна шлепнуться на свадьбе, словно пьяная идиотка. Или свалится с какого-нибудь стула при попытке встать.

– Прекрасные туфли! – горделиво повторяла Люсиль. – Жаль, что размер ноги у тебя меньше, чем у меня, иначе я бы непременно их у тебя одалживала. Ты все положила в сумочку? – продолжала она. – Деньги, ключи, духи, губную помаду, платочки, презервативы?

Мишель удивленно посмотрела на подругу, но та не выглядела смущенной.

Люсиль пожала плечами.

– Я вообще-то без оптимизма отношусь к противоположному полу. Поэтому слушай меня.

Мишель побросала все вышеперечисленное, кроме презервативов, в изысканную черную вечернюю сумочку. Вообще-то в доме у нее не было презервативов. Может быть, один и завалялся где-нибудь в ванной. Она видела его, когда наводила там порядок.

Кевин всегда очень тщательно следил за предохранением. Он был на этот счет фантастически скрупулезен.

Естественно. Может быть, он обманывал ее с самого начала. А жулики должны быть умны и осторожны. Иначе они могут попасться.

– Я согласна насчет того, что ты говоришь о мужчинах, – сказала она хмуро, застегивая молнию на сумочке. – Но что касается меня, то я никогда не вступала в случайные связи.

– А это всегда происходит неожиданно. И тем более в тот день, когда твой горячо любимый мужчина женится на другой.

Пальцы Мишель с хрустом сжали вечернюю сумочку, и Люсиль испуганно покосилась на подругу.

– Боже мой, прости! Зачем я сказала такую глупость, ведь ты ведешь себя очень мужественно! Я просто готова застрелиться!

– Да нет, все в порядке, – уверила ее Мишель.

Она почувствовала, что эти слова не ранили ее столь глубоко, как могли бы ранить еще месяц назад. Она много передумала с тех пор, как получила приглашение, и пришла к выводу, что Кевин стал ее вредной привычкой, от которой она не могла избавиться без его собственной помощи.

Любовь незаметно делает человека слепым. Она заслоняет все. Мишель была слаба, когда позволяла Кевину столько раз возвращаться. Слаба и безвольна.

Однако скажем, на работе она не была слабой и безвольной и никогда не прятала голову в песок, если дело не касалось Кевина.

Ей хотелось бы знать, что он сейчас о ней думает… если, конечно, думает вообще! Воображает ли он, что она тихо плачет где-нибудь в уголочке? Если да, то Кевин рискует оказаться шокированным. Потому что она не сидит сейчас ни в каком уголочке. Она пойдет на свадьбу и докажет ему, что сумеет прожить и без него, что он больше не будет для нее осью, вокруг которой вертится весь мир, что она никогда не позволит ему вернуться обратно, что бы ни случилось.

Мишель знала, что ее появление вместе с Тайлером может поспособствовать этому. Если Кевин поверит, что она действительно девушка Тайлера. Ему бы их дружба не понравилась.