Белая тигрица

Дракон поднялся и равнодушно посмотрел на нее. Казалось, он абсолютно не испытывал жалости или угрызений совести.

– Я даю тебе один день, женщина-дух. Один день, чтобы привести себя в порядок и доказать мне, что ты достойна моего внимания. Если ты еще раз попробуешь бороться с Фу Де, то я надену цепи на твои руки и ноги и выброшу тебя назад, в ту выгребную яму, из которой вытащил тебя.

Да, он говорил серьезно. Каждое его слово звучало твердо и убедительно. Он действительно вернет ее в притон, и она погибнет там. В этом можно было не сомневаться.

Еще долго после его ухода Лидия не могла шевельнуться, чтобы встать и заняться своей внешностью. Ей хотелось умереть. Она молила Бога, чтобы он послал ей смерть, и в отчаянии раздумывала, как покончить с собой.

Но в комнате не было ничего, что могло бы нанести вред. Даже железные прутья кровати нельзя было использовать для этой цели. Она уже пыталась применить их, когда искала какой-нибудь предмет, чтобы ударить этого слугу, как там его звали, Фу Де, но рама была крепкой и не поддавалась. Даже сорочка, в которую ее одели, была настолько короткой, что из нее невозможно было соорудить петлю и повеситься. Ей не оставалось ничего, кроме сделки с человеком-драконом, надеясь, что когда-нибудь она найдет момент и вырвется отсюда.

Когда утренний свет проник в комнату, Лидия сделала выбор. Она встала с кровати и попросила принести все, что понадобится для уборки. У нее оставалось мало времени.

Фу Де принес ей ведро и швабру. Пока слуга менял постельное белье, она тщательно вымыла пол. Затем он втащил ванну и набрал в нее теплой воды. Он дал Лидии мягкое пахучее мыло и с поклоном удалился, сказав одно-единственное слово по-английски:

– Поторопитесь.

Лидия быстро разделась и, погрузившись в воду, с удовольствием вздохнула. Когда она мыла голову, то подумала, что может утопиться. Да, это вполне возможно. Ей нужно лишь задержать Дыхание до того момента, как она потеряет сознание. Затем она умрет. Тихо и быстро. Только бы ей хватило сил.

Если бы Фу Дe принес воду предыдущим вечером, она бы, несомненно, так и сделала. Или же, по крайней мере, попыталась. Но физический труд – мытье пола и уборка – пошел ей на пользу. Он вернул Лидии радость жизни, и ей уже не хотелось так просто умирать.

Это был трудный выбор. Все благовоспитанные англичанки были приучены к мысли о том, что смерть лучше бесчестия. И она не сомневалась в том, что любая гадость, придуманная этим монстром, обесчестит ее.

Если бы она была достойной англичанкой, то сразу попыталась бы совершить самоубийство. Но Лидии не хотелось умирать, не зная, что именно ее ожидает в этом странном заточении. Может, все, чего хотел этот ненавистный китаец с вышитым драконом, – это пить ее слезы? Она смогла бы это устроить, наплакав для него целое ведро. А вдруг потом ей представится возможность сбежать?

Она не станет топиться сегодня, решила Лидия. Она вымоется и подождет. Она узнает, что нужно ее мучителю, а затем сделает окончательный выбор. Утопиться можно и в другое время.

Приняв решение, она тщательно вымылась, чтобы предстать перед ним максимально чистой и опрятной. Фу Де принес ей элегантное одеяние из голубого шелка, напоминающее по своему крою халат, и она завернулась в него так, чтобы выглядеть скромно, но красиво. Она даже уделила внимание своим волосам, завязав их высоким узлом.

Когда дракон пришел – почти сразу после того, как Лидия закончила причесываться, – она была готова ко всему. Прекрасная пленница всем своим видом показывала, что она полна достоинства и настоящего английского мужества.

Из писем Мэй Лан Чэнь

4 августа 1857 года

Дорогая Ли Хуа!

Я слышала, что ты выходишь замуж за достойного господина. Как это хорошо, я желаю всего самого лучшего вашему дому. Я знаю, что ты долго ждала этого, и знаю, что ты так же напугана и нервничаешь, как и я в свое время.

Не бойся того, что будет, Пи Хуа. Как странно думать, что наш старый учитель был прав: не нужно бояться мужа, а нужно бояться свекрови. Ты уже познакомилась с ней? Она добрая? Она именно тот человек, который может сделать твою жизнь несчастной. Если она ленива, то будет заставлять тебя выполнять свою работу за нее. Если она жадная, то заберет у тебя все твое приданое.

Муж подарит свое внимание лишь на мгновение ночью. Но свекровь все время будет рядом с тобой, от заката до рассвета. По правде говоря, я люблю, когда мой Шэнь Фу уделяет мне внимание. Это дает мне силы прощать его мать. Если бы она могла, то и ночью, наверное, донимала бы меня.

Но я не хочу омрачать твою радость. Напиши мне поскорее и расскажи о своей новой семье. Сожалею, что не смогу быть на твоей свадьбе. Мой отец все правильно предвидел. Лавка семьи Чэнь стала процветать, ее в Шанхае многие знают. Мои вышивки сейчас можно видеть повсюду. Я бы тоже узнала их, если бы хоть когда-нибудь смогла выйти из дома. На рассвете я рисую эскизы, днем руковожу покраской нитей и тканей, а вечером занимаюсь работой по дому.

В любом случае я теперь понимаю, почему так подурнела. Моя свекровь говорит, что это из-за того, что Небо не дает столько богатства одной женщине. Вся моя красота перешла в мои вышивки, а на лице ничего не осталось. Мой свекор был мудр, введя меня в их семью, где все наживаются на моей некрасивости.

Сначала я плакала после ее слов. Я подумала, что она очень жестока. Несомненно, ты тоже так думаешь, Ли Хуа. Но, Ли Хуа, она права. Я счастлива лишь в эти утренние часы, когда еще все спят и я рисую то, что возникает в моем воображении, как того требует моя душа. Это великий дар Небес, единственное, что наполняет мое сердце безграничным счастьем.

Если бы только я могла зачать сына! Тогда моя радость была бы полной.

Мэй Лан

ГЛАВА 3

Твои груди как семена только что раскрывшегося лотоса.

Похвала Мин Хуаня к Ян Гуйфей

Сегодня он оделся по-другому, хотя эффект оставался тем же. На нем была голубовато-серая шелковая сорочка и просторные черные брюки. Сорочку вновь украшала искусная вышивка: на сером шелке темно-синими нитями были вышиты облака. И если присмотреться повнимательнее, что и сделала Лидия, то можно было разглядеть за облаками дракона: в одном месте – часть хвоста, в другом – изгиб крыла. Когда она смотрела на это одеяние, то все время находила намеки на дракона, пролетающего сквозь облака. Вокруг пуговицы обвился след от четырехпалой лапы, а с правой груди на нее пристально смотрел круглый глаз.

Этот узор производил сильное впечатление, вселяя чувство беспокойства, поэтому она с трудом удерживалась, чтобы не затрястись от страха.

Лидия сидела на кровати в тесно облегающем голубом одеянии. На ней не было ничего, кроме этого халата, и, чувствуя при каждом движении трепетное прикосновение гладкого шелка к коже, она мучительно думала, что почти раздета. Но сейчас она замерла, поджав ноги и тщательно пытаясь скрыть свою наготу под легкой тканью. Она изо всех сил старалась казаться достойной англичанкой.

– Твои волосы связаны, – сказал человек-дракон, и от его хриплого голоса она нервно дернулась. – Развяжи их.

Лидия сделала то, что он просил, чувствуя, как дрожат ее руки, распуская узел волос. Они волной упали ей на плечи, и чем больше она старалась разгладить их, тем спутаннее они становились. Китаец мягко отвел ее руки, расправляя пряди волос. Тут же, конечно, возник и Фу Де, подавая ему гребень. Вскоре он расчесывал ее волосы нежными плавными движениями.

Она должна испытывать благодарность, говорила себе Лидия, за то, что он больше ничего не делал, а лишь прикасался к ее волосам. И все же ее беспокойство возрастало от каждого его прикосновения, и, пока он это делал, девушку охватила паника, внутри все сжалось.

– В тебе есть металл, – заметил китаец. – Золото вытекает из тебя так же легко, как и вода.

– Мои волосы не из золота, – высокомерно возразила она. – Это просто цвет моих волос. Они не из металла.

Китаец отошел назад, его глаза сузились, а она молча проклинала свой глупый язык. Ей не следовало поправлять его. Но ведь он настоящий дикарь, если не понимает очевидных вещей. Через мгновение он заговорил, в его резком голосе звучало замешательство:

– Ты хочешь рассердить меня? Или же люди у вас ничего не знают?

Лидия взглянула на него, пораженная этим заявлением, и повторила:

– Мои волосы не из металла.

– Конечно, это не металл, – отрезал он. – Но они сверкают, как золото, а цвет твоего лица имеет оттенок слоновой кости. Это означает присутствие металла в твоей... – его голос замер, потому что он подыскивал нужное слово.

– Личности, – шепотом подсказал Фу Де из-за двери. Дракон склонил голову, соглашаясь с ним.

– В твоей личности.

– Но это же смешно. Мои волосы и моя кожа не определяют моей личности.

– Конечно, не определяют. Они являются ее отражением, – заявил он.

– Но...

– Ты хочешь бросить мне вызов? – спросил дракон.

Хотя он говорил совершенно спокойно, она почувствовала, что внутри у него все кипит от гнева. Поэтому Лидия опустила голову и стала разглядывать свои руки.

– Не знаю, способна ли ты понимать такие вещи, но не смей поправлять тех, кто разбирается в этом лучше тебя, – продолжал китаец.

Ей хотелось возразить, но она приказала себе сдерживаться во что бы то ни стало. Лидию возмущала абсурдность ситуации, когда этот китайский язычник считал себя выше англичанки. Но с этим приходилось мириться: он был сильнее и у него были ключи от места ее заточения. Поэтому она подавила в себе гордость, позволив ему считать себя главным.

– Поскольку я щедрый человек, – заявил он, – то буду учить тебя так хорошо, как только смогу. Учись, и ты получишь от этого выгоду. Или же игнорируй меня и оставайся глупым животным.

Ее язык снова не послушался ее. Она вскинула голову, сжав кулаки.

– Я не животное! Я англичанка, и ты не имеешь права так разговаривать со мной!

Он посмотрел на нее с какой-то грустью и покачал головой.

– Никакого постоянства.

Из-за дверей послышался голос Фу Де, который произнес что-то по-китайски, и дракон снова кивнул.

– Да. Это недостаток всех, в ком преобладает вода. Никакого постоянства. – Он протянул руку, взял Лидию за подбородок и принялся изучать ее лицо. Несмотря на все усилия, по ее щекам текли слезы. А он продолжал разглядывать ее. – Ты человек воды, ты перетекаешь из одного в другое. То ты решаешь быть сильной, то твоя воля уходит словно вода сквозь пальцы, и ты говоришь вещи, о которых потом жалеешь. Разве не так?

Лидия попробовала отвернуться, но не смогла. Его взгляд был слишком пронизывающим, а слова чересчур правдивы.

– Отвечай мне! – выпалил он. – Разве не так?

– Да, – наконец выдавила она. – Но если я вода, то ты должен быть огнем, потому что все время фыркаешь, горячишься и готов вспылить в любую минуту!

Она хотела оскорбить его, нанести ему удар с помощью разума и слов. Но вместо вспышки гнева, которой она ждала, дракон отступил в сторону с расширенными от изумления глазами.

– Так ты понимаешь... – пробормотал он.Затем он взглянул на Фу Де, который тоже был поражен. Не понимая фраз, которыми они быстро обменялись, Лидия догадалась, что ни дракон, ни его слуга не могли поверить, что она могла вникнуть в смысл их примитивных концепций.

Она не знала, как оценить их реакцию – сердиться или позабавиться, но она мгновенно приобрела преимущество. Поэтому она встала перед драконом и осмелилась сказать:

– Так что, как видишь, я не дура. Поэтому меня нельзя держать здесь, словно животное. Нельзя удерживать меня против моей воли. – Лидия помедлила, не решаясь унизиться настолько, чтобы начать умолять. Но все же она пошла на это. В ней возникла надежда. – Отпусти меня. Пожалуйста.

Лидия не знала, чего ей ожидать в сложившейся ситуации и стоит ли рассчитывать, что ее доводы повлияют на этого варвара. И все же, когда лицо монстра стало жестким и он грубо толкнул ее на кровать, острое разочарование заполнило ее сердце.

– Да, ты не полная дура. Но ты женщина, а девять добродетельных китаянок не стоят даже одного хромого мальчика. Ты, женщина-дух, стоишь еще меньше одной добродетельной китаянки. Поэтому ты будешь подчиняться мне. Тебе придется научиться всему, на что будешь способна. И возможно, ты получишь большую выгоду, чем думаешь.

На этот раз она по-настоящему рассердилась и, выпрямившись, гордо сказала:

– Я думаю о свободе. Ты дашь мне ее?

Лидия не надеялась, что он обратит внимание на ее слова. Но ничто в Китае не соответствовало представлениям девушки об этой необычной стране и ее людях. Она была поражена, когда он кивнул и вполне серьезно ответил:

– Когда мы закончим с этим, я подумаю о том, чтобы отпустить тебя.

Она пристально посмотрела на него, чувствуя, что в ее груди зарождается надежда.

– Ты отпустишь меня? – с мольбой в голосе спросила Лидия, ненавидя себя за этот тон.

Пленница хорошо понимала, почему вынуждена просить и умолять этого китайца: слишком часто ее надежды терпели крах, как только она ступила на шанхайскую землю.

– Если ты дашь мне то, в чем я нуждаюсь.

Лидии показалось, что кровь в ее жилах застыла, но она заставила себя произнести вполне уместный вопрос:

– В-в ч-чем ты нуждаешься?

– В инь. – Она, конечно, не поняла, и тогда китаец попытался объяснить: – В твоей воде. Мне нужна твоя женская водная сила инь, чтобы уравновесить мой ян. Мой огонь.

Она сглотнула, с ужасом представляя себе, что он желал получить от нее.

– Мои слезы? Тебе нужны мои слезы?

– Мне нужно намного больше, чем это. – Он выглянул в окно. – Нам пора начинать. Сядь на кровать. Лицом ко мне.

Она знала, что сопротивляться бесполезно, но пыталась двигаться как можно медленнее. В ее голове рождались страшные картины. Может, он собирался уколоть ее кинжалом, чтобы пустить кровь и получить воду?

– Если ты ранишь меня, я истеку кровью, умру и больше не смогу дать тебе воду.

Дракон вздрогнул, его лицо исказилось. Сев на кровать, он сказал:

– Я не собираюсь пускать тебе кровь! – Он, казалось, был оскорблен. – Я честный человек.

– Честный человек, который держит в неволе женщину! Он заморгал, явно не понимая ее слов.

– Что?

В это мгновение она прочитала правду в его глазах.

– Значит, по-твоему, в этом нет ничего необычного? Многие мужчины в Китае держат женщин в неволе. – Ее голос снизился до шепота, но он все равно понял.

– Конечно. Это часто бывает. Она напряглась.

– Но этого никогда не бывает в Англии!

– Тогда тебе следовало остаться в Англии.

Да, в этом и состояла ее беда. Она покинула родину, отказавшись от безопасности и покоя своего дома, и приехала в Китай – страну, где женщина стоила лишь девятую часть цены за хромого мальчика. А теперь...

Ее мысли бесследно исчезли, как только рука человека-дракона протянулась к ней, чтобы развязать халат.

Лидия отшатнулась, повинуясь инстинкту самосохранения. В дверном проеме послышался разочарованный вздох Фу Де, и она увидела, как в драконе вскипает ярость. Его лицо ожесточилось, и даже вышитый глаз на сорочке, казалось, сузился от ненависти.

– Вернись на место, – сказал он, его голос напоминал злобное шипение.

В ее горле стоял комок, и она не могла заставить себя пошевелиться.

– Я уже говорил тебе, что мое терпение на исходе. Если ты не станешь заниматься, Фу Де немедленно проводит тебя в Сад ароматных цветов.

Он говорил о том притоне. О том ужасном месте, где...

Нет, решила она. Нет, она не вернется туда. Лучше повиноваться его приказам.

Лидия медленно пересела на прежнее место, но мысли вращались вокруг одного вопроса: насколько легче ей будет выполнять задания этого дракона? И представится ли возможность убежать отсюда?

Но в глубине души она знала, что этого не будет. Спасибо уже за то, что ее не заковывали в кандалы и не отравляли опиумом. Хотя это не облегчало ее положения и не гарантировало, что занятия с китайцем будут менее унизительными.

Понимая, что и так уже чересчур испытывает свою судьбу, Лидия вернулась на место и стала перед драконом, упираясь коленями в постель. Когда он протянул руку к поясу ее халата, она просто закрыла глаза, затаив дыхание и пытаясь подавить рыдания. От страха и стыда она боялась потерять сознание.

Он ослабил пояс и сбросил одеяние с ее плеч. Шелк легко соскользнул с нее, собравшись в складки на бедрах и закрыв ее тело ниже пояса. Дракон рассматривал ее обнаженные плечи и грудь.

Из-под ее закрытых век потекли непрошеные слезы. Затем она почувствовала легкое прикосновение его руки к своему левому плечу и вздрогнула. Она сможет выдержать все это, повторяла про себя Лидия. Что бы ни случилось, она выживет. Она непременно найдет Максвелла, и все будет в порядке. Все станет на свои места.

Вдруг она услышала, как монстр вздохнул. Это был странный и неожиданный вздох, и она удивленно посмотрела на него.

Его желтое лицо было бесстрастно, но опущенные плечи говорили о том, что он расстроен. Небрежным движением он набросил на ее плечи халат.

В ней закипал гнев. Что же он хотел от нее? Чтобы она с радостью ожидала, когда ее изнасилуют? Она подхватила халат, придерживая его между грудьми.

– Как тебя зовут? – спросил он. Его голос был строгий, но не злой.

– П-прости, я не расслышала, – заикаясь, произнесла она.

– Я прошу назвать твое имя, – сказал он. – Как твое имя?

– Лидия. – Она сумела подавить в себе страх. – Меня зовут Лидия Смит.

– А меня зовут Ру Шань. На твоем языке это означает «подобный горе», то есть я непоколебим и постоянен. – Он вздохнул. – И я был бы таким, если бы все мои элементы были в равновесии.

Она помолчала, пытаясь осознать услышанное. Наконец ей показалось, что она поняла.

– Вот зачем я тебе нужна. Из-за моей воды. Ты думаешь, что я... остужу твой огонь. – Эта мысль, во всяком случае, была ей понятна. Лидия слышала, что некоторые люди, например ее родной дядя, теряли покой и становились невыносимы, если не имели регулярных отношений со своими любовницами. Да, определенно, он был похож на ее дядю, ему были необходимы регулярные отношения с ней. – Страна не имеет значения, все мужчины одинаковы, – прошептала она саркастически.

Он кивнул.

– Да, думаю, что так, но со мной ты обнаружишь значительные различия.

Лидия не ответила, решив, что ее мнение и так можно было прочитать на лице.

– Ты не веришь мне, – сказал он мягко. – К счастью, моя природа не требует твоего одобрения. Мне требуется твоя инь. Твоя вода.

Лидия покачала головой. Все еще недоумевая, она тихо произнесла:

– Я понятия не имею, что это означает.

– Это означает, что мне нужна твоя женская жидкость, но не твоя девственность.

Она заморгала, полагая, что ослышалась.

– Ты не собираешься изнасиловать меня?

От этой мысли он вздрогнул, и на его лице появилась презрительная гримаса.

– Я стремлюсь достичь бессмертия. Изнасилование, как ты это называешь, освободило бы выход моей силы ян, моей мужской жидкости и энергии. Это ослабило бы мою способность достичь бессмертия.

Она нахмурилась, силясь понять смысл его объяснения.

– Но тебе нужна моя женская энергия, моя сила...

– Инь.

– Моя сила инь, чтобы...

– Чтобы смешаться с моей энергией ян и создать силу, которая перенесет меня в царство бессмертия.

– Ты умрешь? – в ужасе выдохнула она.

Ей показалось, что его лицо просветлело от трагизма, невольно прозвучавшего в ее голосе. Он спокойно пояснил:

– Нет. Я обрету бессмертие. Любой мужчина и любая женщина могут попасть на Небо, если у них имеется достаточно духа, чтобы он вознес их туда.

– Духа? Ты имеешь в виду смесь твоей силы ян и моей силы инь? Он кивнул.

– Да.

– Но это... – Лидия запнулась, чтобы не сказать ничего лишнего. Она знала, что никогда не стоит оскорблять ничьих верова – ний, как бы нелепы они ни были. – Мне это кажется невозможным, – наконец произнесла она.

– Должно быть, это действительно невозможно для такого человека, как ты.

Лидия поморщилась.

– Ты имеешь в виду, что это невозможно для женщины?

Он покачал головой.

–Многие полагают, что женщинам легче достичь этого, потому что жидкость остается в их теле. – Затем он с грустью посмотрел на нее. – Но для людей-духов* это невозможно.

Лидия нахмурилась.

– Это потому, что я англичанка?

–У людей-духов недостаточно сути, чтобы достичь бессмертия, – объяснил он.

Она сжалась, чувствуя себя оскорбленной до глубины души.

– Но ты же считаешь, что моя сущность инь достаточна для тебя.

Он кивнул.

– В моем случае требуется именно то, что есть у тебя. По крайней мере, я надеюсь на это.

Лидия открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но китаец остановил ее одним движением руки.

– Достаточно вопросов, – твердо сказал Ру Шань. – Поверь, что меня не интересует твоя девственность. Я обещаю, что если получу от тебя то, что мне требуется, то не буду препятствовать твоему уходу к драгоценному Максвеллу.

– Ты... – Лидия сдержалась, не сомневаясь, что неправильно расслышала. – Ты вернешь меня Максвеллу? Девственницей?

Он твердо повторил:

– Да. Но сначала ты должна поделиться со мной своей силой инь. – Он выпрямился. – Это не причинит тебе боли, особенно потому, что в тебе чересчур много этой силы. А теперь сядь как следует, – приказал он. – Я и так уже потерял с тобой много времени и больше не собираюсь терпеть никаких задержек.

Она кивнула, ей до смешного нравилась эта сделка. После всего что она передумала о своей участи в заточении у странного китайца, это казалось ей милостью.

– Ты хочешь, чтобы я плакала?

– Не отодвигайся. – Он снова распахнул ее халат, сбросив его с плеч, и тот упал на бедра.

Лидия пыталась не дрожать. Сейчас, поверив, что ее не будут: насиловать, она чувствовала скорее смущение, чем страх. Дракон прижал четыре пальца каждой руки к ее ключицам.

Лидия напряглась. Она ничего не могла с собой поделать, чтобы избавиться от сковавшего ее напряжения.

Он нахмурился.

– Как же твоя сила инь сможет идти свободным потоком, если твое тело застыло, а дыхание сперто в груди?

Лидия не осознавала, что ее дыхание было зажато, но даже теперь, заметив это, все еще не могла дышать свободно. Она мог – ла лишь оставаться в том положении, в котором была, – стоя перед ним на коленях. Ее широко открытые глаза пристально смотрели на него.

– Сейчас я буду совершать движения руками. Медленно. Делай выдох вместе с моими движениями.

С усилием кивнув, она проследила за его пальцами, которые нежно двинулись вниз между ее грудьми, и, словно по волшебству, ее дыхание освободилось.

– Хорошо.

Его руки продвигались дальше, обвели ее груди и вернулись: назад к тому месту, откуда начиналось движение.

– Это один круг, – сказал он мягко. – Мы сделаем семь раз по семь кругов, а затем семь раз по семь кругов в обратном направлении.

– Но зачем? – невольно вырвалось у нее, но он понимающе кивнул и, казалось, был доволен ее вопросом.

– Мы должны очистить твою силу инь до того, как применять ее. – Он начал следующий круг, и Лидия почувствовала, что дышит в одном ритме с его движениями, несмотря на свое недоумение и возрастающее волнение. – Это движение изгоняет вса лишнее из твоего тела и стимулирует выработку твоей жидкости – Ты чувствуешь перемены в своем теле?

Да, она чувствовала, но была слишком подавлена, чтобы признать это. На самом деле она делала все, чтобы не думать о муж – ских руках, которые обводили ее груди, о слегка грубоватой коже на кончиках его пальцев, гладивших ее, о тепле, которое просачивалось в ее тело от этих прикосновений. А больше всего о трепете, который он вызывал в ней. Трепет и ощущение полноты.

– Скажи мне, что ты чувствуешь! – приказал он резким голосом, продолжая совершать плавные движения, совершенно не соответствующие его строгому тону.

Она сглотнула, нервничая из-за того, что ее заставляли говорить вслух о своих ощущениях. Особенно перед чужим человеком.

– Ли Ди! – приказал он, неправильно произнося ее имя.

– Я... – запнулась она. – Я... в этом месте ко мне никто прежде не прикасался.

– Говори, когда я веду руки вниз, – настаивал китаец, однако его голос смягчился.

Она кивнула, приспособив ход своих мыслей к его ритму.

– Я считаю, что это неприлично, – сказала она, закрыв от ужаса глаза. Она имела в виду, что эти ощущения, которые он вызывал в ней, этот трепет были неприличными.

– Почему? – спросил он, словно читая ее мысли. – Твои груди являются частью твоего тела. Почему неприлично сделать их молодыми и здоровыми?

Лидия кусала губы, не зная, что ответить.

– Наверное, ты считаешь неприличным то, что чувствуешь? Скажи, тебе нравятся эти ощущения, и поэтому тебе стыдно?

Она отвернулась. Она знала, что ей не избежать его прикосновений. Кроме того, ей почему-то не хотелось избегать их. Эти поглаживания как-то успокаивали. Но с другой стороны, все, что происходило в ее теле, настораживало и пугало Лидию.

– Посмотри на меня! – приказал он, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. – Это успокаивающие поглаживания. Они должны дарить мир и покой женщине. Ты чувствуешь это?

Лидия кивнула, однако неуверенно.

– Ты чувствуешь нечто большее, чем покой?

Она облизала губы. По напряженному выражению его лица, по пристальному взгляду черных глаз она понимала, что ей нельзя уклоняться от ответа. Поэтому она попыталась объяснить:

– Я не знаю, – сказала она, опустив от стыда глаза. – Мне это... нравится.

Он удовлетворенно улыбнулся, и эта улыбка, смягчив каждую еоточку его лица, неуловимо изменила китайца. Она как бы приподняла строгую маску и явила нежность, которую Лидия не ожидала увидеть в этом человеке.

– Честность – это хорошо. Будь всегда честна со мной. Честность по отношению к себе абсолютно необходима. – Затем он нагнулся вперед, и она почувствовала на своей щеке его дыхание. Его голос стал тише: – Сейчас я буду производить движения в обратном направлении. Смотри мне в глаза и говори, что ты чувствуешь. Не думай ни о чем, думай лишь о моих руках на твоем теле.

Лидия слабо вздрогнула от его слов, но затем выругала себя за эту глупость. Он уже в течение двадцати минут прикасался к ней, зачем же стесняться простых слов? Он прикасался к ее грудям, сказала она себе твердо. И это было...

– Говори же!

Лидия неуверенно кивнула и стала смотреть ему прямо в глаза. Сейчас она смогла как следует рассмотреть их. Радужная оболочка темно-коричневого оттенка окружала черный зрачок. Ей было странно думать о таких вещах, но, когда она не отрывала от него взгляд, в ней возникало все усиливавшееся чувство, будто бы она медленно улетает от него. От центра его глаз.

Затем она начала дышать в такт с его поглаживаниями, выдыхая, когда его руки двигались вниз в этот раз по внешним краям ее грудей, чтобы обвести их снизу. Когда его пальцы доходили до середины грудины, она вдыхала, и он одновременно с этим двигался дальше, сильнее прижимая пальцы к ее коже.

– Я чувствую тепло твоих рук, – сказала наконец Лидия. – Они такие большие. Я знаю, что это невозможно, но мне кажется, что от тебя с каждым движением отделяется частица и я...

– Что ты?

Она глубоко вдохнула.

– Я принимаю ее. Я принимаю твое тепло, твои пальцы.

– Это твоя сила инь поднимается навстречу моей силе ян. Продолжай говорить.

– Мои гр... – она не могла произнести этого слова. – Мне так тепло. Мне кажется, что я расту. Увеличиваюсь. – Лидия задумалась. Почему возникают эти ощущения? Из-за его взгляда или из-за его прикосновений?

А затем что-то произошло. Она вдруг почувствовала в себе нарастающее давление, подобное набуханию. Ее дыхание участи – лось, стало неритмичным. Она пыталась сохранять спокойствие, но ей это не удавалось. В ней будто забился фонтан, от которого во всем теле и голове становилось теснее. Через несколько мгновений вместе с ее выдохом он прорвался наружу. Тихо. Но все же достаточно громко, чтобы она ощутила щелчок в ушах.

– Ой! – воскликнула Лидия. – Я слышала... какой-то звук. – Она не могла объяснить точнее.

– Это твое тело сбрасывает с себя свой возраст, – сказал дракон, и она отметила, что ей хочется слышать успокаивающие нот – j ки в его голосе, с помощью которых ей удается прийти в себя. Но тут на нее накатилась новая волна.

– Я не понимаю, – прошептала она, задыхаясь.

– Ты и не обязана это понимать. Лишь прими это. Ты становишься моложе с каждым мгновением.

– Но...

– Не пытайся защищаться от своих чувств. Скажи мне, что ты чувствуешь.

Лидия покраснела, потому что он был прав. Она бы предпочла думать о его причудливой философии, а не о том, как ее дыхание совпадало с его движениями, как все ее тело пульсировало в такт его поглаживаниям.

– Я чувствую... все, – произнесла она шепотом. – Да, все. – Все было сфокусировано на ее грудях, стремилось к ее грудям, внутри грудей ощущалась боль. – Я чувствую себя переполненной. – Лидия не понимала, о чем она говорит. Но ему, очевидно, все, что происходило с ней, было понятно. Он улыбнулся, и вокруг его глаз образовались веселые морщинки.

– Мы уже почти закончили. Пусть вся твоя сила будет направлена к грудям. Пусть они наполняются. Пусть они узнают, что значит быть грудьми.

Она почти не слышала его, поскольку это ощущение полноты было прекрасно. В ее грудях все расширялось, стремилось к вершине, значения которой она не понимала. Но ей отчаянно хотелось достичь ее.