Личная танцовщица

Но они поженились, были женаты, независимо от того, сделали они документы или нет. Согласно посланию, Джой и ее муж жили в доме в Сурине в течении последних трех месяцев. Фактически тех пор, как я начал оплачивать ей ежемесячное «жалованье». Фирафан писал, что вся деревня знала, что Джой была замужем, и Джой с Парком знала друг друга более года. Целый год. Это означало, что она знала его прежде, чем она встретила меня. Это все ложь. Все, что она когда-либо говорила мне, ее признания в любви, ее настойчивость, что у нее есть только я, что у нее нет мужа или дружка, ничего из этого не было правдой.
      На втором листе была анкета, которую она подписала. Две подписи стояли на бланке. Я предположил, что второй был Парк.
      Третий лист состоял из двух фотографий. Качество было не то что бы хорошим, но на одной были изображены Джой и таец, другая изображала дом Джой. Потребовалась пара секунд, что бы я осознал изображение второй фотографии. Потом я понял. С тех пор, как я побывал там, появилась новая пристройка, прикрывающая несколько пикапов и мотоцикл. И, вероятно, именно мои деньги они заплатили за все это.
      Я сидел и смотрел на фото. У нее был муж. Муж. Она вернулась с ним в Сурин. Она жила с ним. Она содержала его на мои деньги. Она занималась любовью с ним. Спала с ним. Она любила его.
      Я положил листы факса на диван и зашагал из угла в угол. Возможно это ошибка. Возможно, Фирафан сделал это, потому что он хотел оправдать его плату. Вы никогда не можете верить тому, что тайцы скажут Вам, в девяти случаях из десяти они сообщат Вам то, что Вы хотите услышать.
      Я поднял листы и прочитал их снова. Все в деревне знали о Джой и ее муже. Я был в деревне с Бруно и Пэм. Я был представлен семейству Джой и друзьям на вечеринке по случаю дня рождения. Если Фирафан сообщил правду, каждый из них знал, что меня обманывали. Я посмотрел на анкету. Это определенно ее подпись. Это была определенно ее фотография.
      Нет, там не было ошибки. Без сомнения. Она замужем, и она лгала мне с того момента, когда я впервые посмотрел на нее. Я хотел позвонить ей, обвинить ее, накричать на нее, спросить ее, почему, почему она лгала мне, но я знал, что в этом нет никакого смысла. Сначала она бы все отрицала. Она пробовала бы убедить меня, что произошла ужасная ошибка, что я единственный человек, которого она любит. А если бы это не сработало, она просто бы отключила связь. Я никогда не получил бы известий от нее, и она нашла бы другого глупого фаранга, чтобы субсидировать ее образ жизни. Она играла со мной, в игру облапошивания фаранга. Это всё, что я был для неё, фаранг, которым нужно играть. Большой Рон предупреждал меня, и я сам слышал кучу подобных историй, я знал об опасности веры барным девочкам, но я всегда верил, что Джой другая, что Джой честна со мной, что она не играет в игры. Я ошибался с самого начала.
      Я ходил по квартире, быстрее и быстрее, желая сделать кое-что, желая среагировать, но ощущал себя совершенно бессильным, потому что она пока находилась далеко. Факт, что я столкнулся с ее неверностью, был больнее всего.
      Я смотрел на фотографию, надеясь, что это ужасная ошибка, но это определенно была она, сидящая рядом с ее мужем и красиво улыбающаяся в камеру. Это было та самая бесхитростная улыбка, которой она улыбалась на фотографиях, когда Бруно сфотографировал нас обоих в Исарн. Как она могла сделать это? Как она могла лгать мне? Как она могла писать письма, которые она написала?
      Я говорил ей, прежде чем она согласилась оставить работу, что если у нее есть тайский дружок или муж, против которого я не возражал, я останусь ее клиентом. Я все еще видел бы ее, я все еще давал бы ей деньги. Но если она хотела, чтобы я заботился о ней, она должна была быть честна со мной. Она смотрела меня прямо в глаза и лгала. Она сказала, что у нее никого нет. У нее был только я. Почему она лгала? И что относительно Сунан? И ее отца? И все люди, которых я встретил в ее деревне? Девочки в «Зомби»? Они все должны были знать, что у Джой был муж, и что я был только талоном на получение питания.
      Я снова посмотрел на фотографию. Это была кухня ее дома, Джой и ее муж за кухонным столом, столом, где она дала мне чашку чая, чтобы попить. Он носил рубашку из хлопчатобумажной ткани, которая смотрелась на несколько размеров больше. Я прекратил ходить и уставился на фотографию. Я узнал рубашку. Это была одна из моих рубашек. Я дал ее Джой два или три месяца назад. Она пришла в мой отель в крошечном топике, и я хотел, чтобы она надела что-то более закрытое, когда она утром уходила. Я дал ей бледную синюю рубашку из хлопчатобумажной ткани и сказал ей, что она может оставить ее у себя. Она выглядела на ней намного лучше, чем на мне, но она ушла и отдала ее своему мужу. Как он мог носить это? Разве это не было позором для него? Я спал с его женой, а он носил мою рубашку. Ему важны были только деньги? Или Джой немного значила для него? Ничего из этого не имело смысла для меня. Если он действительно любит ее, почему он не заботится о ней? Почему он не работал и просил, чтобы она оставила работу? Как он мог спокойно жить, зная, что его жена спит с другим мужчиной? Как он мог носить грёбаную рубашку? Она напоминает ему, что делала его жена? И что относительно Джой? Она думает обо мне каждый раз, когда она смотрит на рубашку? Разве это не напоминает ей то время, которое мы провели вместе? Он в рубашке напоминает ей меня? Или это только рубашка, которую она сжулила у глупого фаранга? Возможно, это вид трофея.
      Я посмотрел на фотографию поближе. Она не носила часы с Микки Маусом. Она всегда надевала их в Бангкоке, они соответствовали тем, которые носил я, и она всегда показывала их ее друзьям. Теперь она была в Сурине, и она не носила часы. Что это означало? Рубашку можно, а часы нет?
      Мне показалось, что я вовлечен в некоторую сверхъестественную игру, но мне не обьяснили все правила. Я даже не знал, как я мог победить. Если бы я прекратил давать ее деньги, Джой просто пошла бы и нашла другого фаранга, который бы содержал ее и ее мужа. У нее не было ничего, что она могла потерять, и все, чтобы извлечь пользу.
      Я хотел победить, я хотел показать ей, что я не такой, как все другие фаранги, которых в барах остригают как баранов. Я хотел показать ей, что я отличаюсь от них. Я бродил по моей квартире и напрягал мои умственные способности. Если я собираюсь вернуть мою честь, я оказываюсь перед необходимостью исполнить мою месть в тайском стиле. Я оказался перед необходимостью думать подобно тайцам.

НАЙДЖЕЛ

      Пит позвонил мне одним вечером и сказал, что Джой замужем. Не могу сказать, что я был удивлен, я имею в виду, что большинство из них имеют мужей или дружков. Почему бы не она? Они работают в гоу-гоу барах не потому, что они хотят встретить человека их мечты, не так ли? Они работают за деньги, это только работа, подобно любой другой, конечно они не прекращают все их личные отношения. Он действительно ожидал, что проститутка будет предана ему? Хорошо, возможно он ожидал, но это его собственная ошибка. Я много раз расказывал ему о таких вещах, и то же делали остальные парни в Фацо. Я сочувствующе вздохнул, но я не мог слишком много сказать, потому что рядом со мной лежала симпатичная маленька штучка из «Gspot», и хотя ее английский язык не был слишком хорош, эти девочки понимают больше, чем делают вид. Пит продолжал говорить, что он хочет получить его честь обратно, и я попробовал отговорить его от этого.
      — Это кровная игра с ними, — сказал он. — И я хочу показать им, что я являюсь лучшим игроком, чем они. Я не собираюсь позволить им победить.
      Он ошибался. Это не игра для этих девочек, это точка зрения. Это образ жизни. То, как они зарабатывают на жизнь. Я не считаю, что он должен попробовать наказать ее. Она проститутка, шлюха, и неправильно наказывать ее за это, не более правильно, чем мстить пауку за ловлю мух. Однако я не сказал ему об этом, потому что на половине беседы девочка начала немного ревновать и стала пытаться завладеть моим вниманием. Она преуспела в этом. Я сказал Питу, что я должен идти и что я поговорю с ним позже.

ПИТ

      Я знал, что я не могу обвинить Джой в том, что она сделала. Наверняка она отрицала бы это. И если бы я сказал ей, что у меня есть подписанная ею анкета и фотография, она сделала бы все, чтобы избежать любого дальнейшего конфликта. Она просто повесила бы трубку и больше не разговаривала бы со мной. Тайцы ненавидят, если их сопоставляют с ошибками или ложью, не в их культуре обвинять людей во лжи или тыкать носом в ошибки. Если бы я сказал Джой, что я знаю, что она лгала мне, она потеряет лицо. Но по ее мнению, я тоже был неправ, потому что я ужасно вел себя, указывая, что она лгала.
      Это было игра, и если я действительно хотел выиграть игру, я оказался перед необходимостью играть по правилам. Никакого конфликта. Никаких аргументов или обзываний. Я был должен наказать ее с улыбкой.
      Я продолжал звонить ей, и она всегда была на месте.
      — Я люблю Вас, Пит. Я хочу, что бы Вы приехали в Таиланд повидать меня.
      Теперь, когда я знал правду, я мог видеть, что она работала почти по сценарию. Она говорила бы мне, что она любит меня, но в некоторый момент она всегда сможет поднять вопрос, что она испытывает недостаток в деньгах. Она никогда не просила, чтобы я послал ей что-нибудь, она никогда не сказала ни слова, но я всегда понимал, что она просит денег. Я скажу Вам, что если бы я не знал правду, если бы я не получил сообщение и фотографии от Фирафана, я был бы убежден, что я был основой жизни Джой, что она любит меня всем сердцем. Но я знал правду, я знал, что ее муж рядом с ней у телефонной будки, сидит на мотоцикле, который я оплачивал, улыбается его прекрасной жене, поскольку она обчищала фаранга в другой стране.
      Я не мог сконцентрироваться на книге о Лондоне. Каждый раз, когда я садился за компьютер, я ловил себя на том, что смотрю на фотографии Джой, которые я повесил на стене. Даже когда я снимал и прятал их, я не мог викинуть ее из моих мыслей. Алистер послал мне письмо по электронной почте, спрашивал, как я успеваю, и я сказал ему, что все прекрасно. Этого не было на самом деле, я отставал от графика, но я был уверен, что я способен нагнать график, как только разберусь с Джой. Я полагал, что как только я осуществлю мою месть, я буду в состоянии продолжить мою жизнь.
      Джой заставила меня глупо выглядеть, и что бы выиграть игру, я должен был сделать с ней то же самое. Я был должен сделать, чтобы она потеряла лицо перед ее семьей и друзьями. И ее мужем.
      Я положил наживку в западню через неделю после того, как я получил факс Фирафана. Я сказал ей, что работа идет хорошо, и что я надеюсь вернуться в Таиланд перед ее днем рождения. И я сказал ей, что мой босс дал мне большую премию, и что я думаю, что смогу купить ей пикап как подарок на день рождения. Она спросила меня, уверен ли я, и я ответил «да, я привезу деньги со мной». И я сказал, что мы должны провести многолюдную вечеринку на ее дне рождения, как мы сделали год назад. Возможно, мы могли бы пойти в то же самое место, караоке бар «Чикаго» в Супран Квай. Джой казалась такой счастливой, что я почувствовал себя виноватым, так что после того, как я повесил трубку, я пролистал сообщение Фирафана и смотрел фотографии, пока гнев не вернулся. Она сама захотела этого, сказал я себе, она втянула меня в эту игру, и она должна была винить только себя, если она будет травмирована.
      Спустя два дня я снова позвонил ей. Джой сказала, что она разговаривала с ее отцом, и они решили, что мы должны купить пикап «Toyota» или «Isuzu». Я не поверил ни на секунду, что она обсуждала это с ее отцом. Наверняка это решил ее муж. Я мог представить их двоих, сидящий за кухонным столом, решая, как потратить деньги легковерного фаранга. Я спросил ее, что ее отец думал о покупке.
      — Он говорит «Тойота» лучше, но «Исузу» подешевле, если кое-что пойдет не так.
      У меня внезапно появилось желание обнять ее и сообщить ей, что я знаю, что она лгала мне, но что я все еще люблю ее. Она была настолько чертовски привлекательна. Я предлагал ей пикап, и она волновалась, сколько будет стоить его ремонт.
      Я сказал ОК, мы купим «Isuzu». Я спросил ее, какой цвет она предпочитает.
      — Как Вы решите, — сказала она. — Какой тебе нравится?
      — Красный, — сказал я.
      — ОК, я тоже хочу красный.
      Я сказал ей, что позвоню ей снова через два дня, и она чмокала меня по телефону до тех пор, пока я не повесил трубку.
      Двумя днями позже, когда я позвонил, она сказала мне, что все волнуются из-за пикапа.
      — Пит, мой отец говорит, что мы должны купить Isuzu SLX. У него есть кондиционер, есть все.
      Я уверенно сказал, что SLX будет отлично. Я спросил ее, сказала ли она ее отцу о вечеринке, потому что я хотел, чтобы он пришел. И Сунан, и Бирд, и вся ее родня. В прошлый раз в караоке баре набралось примерно тридцать человек, в этом году я хотел больше народа. Джой сказала, что она не уверена, что все смогут приехать, потому что не все могут позволить себе заплатить за автобусный билет от Сурина до Бангкока. Я сказал ей, что она может не волноваться, что я возмещу им всем, когда я приеду. Я походил на игрока в покер, который сидит с четырьмя тузами на руках, и постепенно поднимает ставки, чтобы удержать игроков в игре, зная, что он сорвет весь банк.
      Я поддерживал игру на высоком уровне более месяца, звоня ей каждые несколько дней, посылая ей открытки каждую неделю, сообщая ей, насколько я люблю ее и тоскую по ней. Когда она спросила меня относительно ее «ежемесячного жалования», я сказал, что поскольку я возвращаюсь, я отдам их, когда увижу ее, потому что мне не нравится мысль посылки денег по почте. Она сказала, что это хорошая идея, и что она займет деньги у Сунан.
      За неделю до ее дня рождения я сказал ей, что я купил билет в Таиланд, и что я прилетаю рано утром. Она сказала, что она встретит меня в аэропорту, и с нею будет Сунан. Я спросил ее, вся ли ее семья придет на вечеринку, и она сказала «да», и что они все взволнованы.
      — Они очень сильно хотят увидеть Вас — сказала она.
      Я спросил ее, закажет ли она на день рождения торт, подобный тому, какой был у нас на прошлогодней вечеринке. Я ходил в кондитерскую в отеле «Полуостров» и заказывал огромный торт с фигурами Микки и Минни Мауса на нем, и надписью «С Днем рождения, Джой и Пит».
      — Хорошая идея, — сказала она. — Я закажу его для Вас.
      Я сказал, что мы пойдем покупать «Isuzu» в день ее рождения, и к что мы поедем на нем в Сурин. Джой сама подняла вопрос о депозите. Она сказала, что если я хочу купить красный «Isuzu SLX», они должны заранее заказать его, и они не сделают это без депозита. Это великолепно, она сама поднимала ставки. Идеальная игра. Я сказал, что не существует способа, что бы я смог переслать ей деньги вовремя, но что я привезу деньги с собой в американских долларах.
      — У меня есть идея, — сказала она.
      Ее идея состояла в том, что бы заложить золото, которое я давал ей, и использовать те деньги как депозит. Когда я приеду в Бангкок, я дам ей деньги, чтобы она могла получить золото назад. Я сказал, что это отличная идея.
      После того, как я повесил трубку, я снова почувствовал себя виноватым. Я хотел, что бы обнаружилась ошибка, что на самом деле она любит меня, что она не была неверна мне. Но я знал, что я буду последним идиотом, потому что у меня есть доказательства. Анкета, которую Фирафан послал мне, была на тайском языке, и я работал с ней с моим словарем, проверяя каждый ответ, который она дала.
      Не было ни малейшего сомнения, никакой ошибки, никакого недоразумения. Когда у нее спрашивали о ее брачном статусе, она написала «замужем». Конец. Что бы то ни случилось с этого времени, это было бы ее собственной виной.

НАЙДЖЕЛ

      Пит позвонил мне приблизительно в семь часов утра. Я был измотан, я находился в кровати всего четыре часа, и большую часть этого времени я был занят с девочкой из бара «Радуга», симпатичной маленькой штучкой, которую я знал в течение года. Она великолепна, когда лежит, но с нею я должен пользоваться презервативом, потому что она вводит героин. Я всегда настаиваю, чтобы она не приносила героин в мою комнату, потому что полицейские посадили другого фаранга за решетку на пятьдесят лет или около того.
      Она говорит, что она пользуется только ее иглой, но Вы не можете полагаться на слова тайцев, так что я всегда использую презерватив, причем британский или американский. Тайские презервативы паршивые в использовании, они чертовски сдавливают, тайцы в основном меньше нас, фарангов, и еще у тайских презервативов чертовски велика вероятность лопнуть. Должно быть они используют хреновый латекс.
      Так или иначе, Пит начал бормотать об игре, о том, как он собрался победить. Я сказал ему, что он выиграл бы материально, забыв о ней и найдя другую девочку. Я имею в виду, это не сложно в Таиланде, здесь миллионы таких. Должно быть, более двух тысяч проституток работают только в одной Нана Плаза, вы избалованы выбором. Но не было никакого смысла уговаривать его. Он спросил меня, есть ли у меня ручка, и затем попросил меня записать номер мобильного телефона.
      — Это телефон Сунан, — сказал он. — Она и Джой должны быть в аэропорту, и я хочу, чтобы ты позвонил им и сообщил, что мой рейс задерживается, и что я прибуду в Бангкок сегодня поздним вечером. Сообщи им, что они должны начать вечеринку без меня.
      Ему пришлось повторить то, что он сказал, потому что это не имело смысла для меня, а затем он объяснил мне свой план. Я был вынужден признать, что это чертовски забавно, мысль о двух дюжинах друзей и родственниках Джой, едущих в автобусе на вечеринку, закладывающих их золото для залога на пикап, который они не получат, и затем поднимающихся в караоке бар, что бы ждать его.
      Так или иначе, я сделал то, что он просил, я позвонил Сунан и сказал, что я хочу поговорить с Джой. Они обе были в аэропорту, как Пит и говорил. Я сказал Джой, что Пит опоздает. Она казалась разочарованной, но я сказал ей, что мы встретимся с ней вечером в караоке баре. Она хотела ждать в аэропорту, но я сказал, что мы не уверены, через какое время он прилетит. Она спросила меня, пойду ли я на вечеринку, и я уверенно сказал, я ни в коем случае не пропущу ее. Это, казажется, заверило ее. Я плохо себя чувствовал из-за того, что обманул ее? Ни в коем случае, барные девочки лгали мне много раз, так что приятно было оказаться с другой стороны забора на этот раз. Я имею в виду, Джой симпатичная девочка, но она брала деньги у Пита и предоставляла их мужу.
      Джой спросила меня, хочу ли я поехать в Сурин с нею и Питом. Она сказала, что Пит собрался купить ей «Isuzu». Красный. Пит действительно заморочил ей голову. Я надеюсь, что я не подвел его в решающий момент.
      Я уже окончательно проснулся к тому времени, когда я повесил трубку, так что я погладил девочку и вставил ей хорошую палку перед подъемом. Сучка настояла, чтобы я дал ей дополнительные две сотни бат, но, черт подери, она стоила этого.

ПИТ

      Я провел практически целый день, смотря на мои часы. Бангкокское время отличалось от лондонского на шесть часов вперед, и я полагал, что Джой и ее семья вероятно соберется в караоке баре приблизительно в девять вечера. В три часа дня я выпил джина с тоником. Я представил их всех, заседающих в VIP-комнате, той самой, где мы сидели в прошлом году, заказывающих бутылки «Johnnie Walker Black Label» и выпивающих их, расчитывающих, что приедет фаранг и оплатит счет. Джой наверное пела. Она любила караоке, и у нее хороший голос. Я потягивал мой джин с тоником и вспоминал, как она пела мне, держа мою руку и глядя в мои глаза. Я задавался вопросом, пошел ли ее муж с ней в караоке бар, и там ли он сейчас. Я видел его там год назад, сидящим с группой парней в углу, когда Джой развлекала меня, а Моон завлекала Найджела.
      Телефон начал звонить только после пяти часов дня. Я оставил автоответчик включенным. Первый раз она не говорила, совсем, что я мог бы услышать музыку и тайские голоса, смех и пение. Она позвонила снова приблизительно через полчаса. Она не оставила сообщения, но я мог расслышать ее разговор с Сунан.
      После того, как она повесила трубку, я прокрутил ленту назад. Я не мог поверить тому, что я услышал, так что я прослушал запись несколько раз. Не было никакой ошибки.
      — Мен май уоо, — сказала Джой. — Бен кхруенг чак.
      — Мен поот а-рай? — спросила Сунан.
      Я не смог понять больше, но и этого было достаточно. То, что они сказали, было достаточно безвредно. Джой сказала, что меня нет там. Только автоответчик. И Сунан спросила, что я сказал. Но они упомянули меня так, что мое сердце упало. Когда тайцы говорят друг о друге, они обычно используют их имена, реже местоимения. Местоимения они используют, чтобы обозначить статус. Если это кто-то старше или более уважаем, они говорили бы «пии». Если более молодой, то «нонг». Между равными они используют «као», если он мужчина. Но Джой и Сунан использовали «мен» как местоимение, и это слово не использовалось для людей, «мен» использовался для животных. «Мен» означает «ит» («это» — прим.), но «ит» не передает то подразумеваемое презрение, когда таец использует «мен», чтобы обратиться к человеку. Это огромное оскорбление. Это было то самое, как они в действительности относятся ко мне. Я был ничто, я был источником денег, и это было все.
      Я налил себе другой джин с тоником, положил мои ноги на стол, и стал ждать. Она позвонила еще три раза до шести часов, но все еще не оставляла сообщения. Я задавался вопросом, разрезали ли они торт. Я задавался вопросом, сколько бутылок Блек Лейбл они заказали, и найдется ли у них достаточно денег, чтобы оплатить. Я задавался вопросом, поняли ли они, что я не приеду, что они должны будут оплатить вечеринку из собственного кармана, и что они теряют депозит на блестящий красный «Isuzu SLX». Я задавался вопросом, осознавала ли Джой, что она попалась, и что я знал о существовании ее мужа.
      Последний раз она позвонила в восемь часов вечера, в Бангкоке было уже два часа ночи. Она звонила с мобильного телефона Сунан, но были посторонние звуки, как будто она находилась снаружи. Ее голос был мягок, но она не казалась расстроенной.
      — Пит, где Вы? — сказала она. — Почему Вы не здесь, не со мной, Пит? Я люблю Вас, только Вас одного.
      Так это и было. Никакого гнева, никаких взаимных обвинений. Я чувствовал себя дерьмом. Я хотел позвонить ей, сказать, что мне жаль, что я все еще люблю ее, независимо от того, что она сделала, независимо от того, какую ложь она говорила, но я уставился на фотографии ее и ее мужа, и убеждался, что единственный путь к победе в этой игре — никогда не разговаривать с нею снова.
      Хотя я хотел, чтобы она узнала. Я хотел, чтобы она знала, что я был не просто один из тысяч глупых фарангов. Я хотел, чтобы она знала, что я знал, что я выиграл игру, что я более сильный, чем она. Я сделале копии сообщения Фирафана и фотографий, и положил их в конверт, адресованный Джой в ее доме в Сурине. Я собирался запечатать его, когда мне пришла идея. Я взял все ее фотографии, снятые в «Зомби» и в поездке в Исарн, порвал их все и положил обрывки в конверт. Я отнес конверт на почту и приклеил марки. В последнюю минуту я замешкался, я стоял у почтового ящика, и я не мог отпустить конверт, я держал его наполовину просунутым в щель. Тогда я глубоко вдохнул и разжал мои пальцы. В тот момент, когда письмо проскользнуло через щель, я хотел, чтобы я не сделал этого, но было уже слишком поздно. Я задавался вопросом, как она отреагирует, когда она откроет конверт и увидит свидетельство ее предательства.

ДЖОЙ

      Что я чувствовала, когда Пит не пришел? Что, Вы думаете, я чувствовала? Он фаранг, а фаранги лгут. Восемьдесят процентов фарангов лгут. Они говорят, что они любят Вас, когда они не думают так, они говорят, что хотят заботиться о Вас, а затем не делают этого. Хотя я думаю, что то, как он солгал, было ужасно. Мой отец, двое моих братьев и почти дюжина кузенов приехала из Сурина отпраздновать наши дни рождения, в том числе и его. Они очень рассердились на Пита, но я сказала им, что у него возникла проблема в Англии. Сунан предоставила мне деньги, чтобы оплатить вечеринку, но я обещала вернуть их. Я не знала, что случилось, опоздал ли он или решил не приезжать.
      Парк сказал, я была глупа, верить чему-либо, что говорил фаранг. Он сказал, что они прибывают в Таиланд только для одного, трахать тайских девочек, и что мы только должны стараться получить от них столько денег, сколько сможем. Он говорит, что они — не люди, они — собаки. Он не пришел на вечеринку, он поехал повидать его друзей в Нана Плаза, но он приехал в караоке бар, когда Нана закрылась. Парк был раздражен относительно «Isuzu», хотя у него не было никакой причины, потому что это я и Сунан заложили наше золото для депозита. Почему Пит сделал это? Почему он заставил нас потратить деньги, если он не собирался покупать пикап. Я никогда не просила, чтобы он купил мне грузовик, это было его идея. Хорошо, я всегда говорила, что я хотела один, что это было бы хорошо для нашей семьи, но я никогда не говорила ему, чтобы он купил его для меня. Не было никакой потребности, я могу заработать достаточно для его покупки менее чем за год. Так же, как Сунан, она с Бирдом купила «Toyota», и уже почти выплатила кредит. Девочка может зарабатывать хорошие деньги в Нана Плаза, давая фарангам то, что они хотят.
      Так или иначе, мы все хорошо провели время на вечеринке. Мой отец напился и полез ко мне обниматься, но я оттолкнула его. Я сказал ему, что он слишком стар для этого. Они все пели «Хеппи бесд дей ту ю», точно как фаранги, и все говорили, что было даже лучше, чем в прошлом году, потому что вокруг не было фарангов.
      Впоследствии, когда прибыл Парк, мы вернулись в комнату Сунан. Парк и я поругались, поскольку я учуяла на нем запах женских духов. Я уверена, что он был с какой-то потаскушкой, но он отрицал это. Я сказала, что таские мужчины лгут так же легко, как фаранги, и он ударил меня по лицу. Два, три, четыре раза, пока Сунан не велела ему остановиться. Тем не менее, я была права, не только фаранги лгут. Тайцы тоже лгут. Восемьдесят процентов из них.

ПИТ

      Джой звонила несколько раз на следующий день после вечеринки, и один раз через день. — Я люблю Вас, почему Вы не приехали повидать меня, Пит? — говорила она в автоответчик. — Я возвращаюсь в Сурин. Я жду Вас в Сурине.
      Я чувствовал себя полным дерьмом. У меня не было чувства, что я победил. Я продолжал представлять ее с тортом, ожидающую меня. Я хотел позвонить ей и сказать, что мне жаль, что это все ошибка, и что в конце концов я приеду. Но в то же самое время я хотел позвонить ей и позлорадствовать над тем, что я сделал с ней, утер ей нос.
      Я вообразил, что после вечеринки, после того, как я осуществил мою месть, я восстановлю свое душевное спокойствие. Я был неправ. Я был так чертовски неправ. Теперь я хотел ее даже больше, чем раньше.
      Я пробовал отвлечься от мыслей о ней, играя в игры на моем компьютере. Большую часть времени я играл в «Риск», военную стратегическую игру, где цель состоит в том, чтобы завоевать мир. Я играл в нее по несколько часов каждый день. Но половина моего сознания все еще была с Джой. Я все еще хотел ее. Я все еще хотел быть с нею. Я повесил фотографию Радости с ее мужем напротив моего стола, чтобы она напоминала мне то, что она сделала. Я не мог сконцентрироваться, я не мог работать над книгой, все, что я мог делать, это играть в «Риск» и бродить по моей квартире. Я только спал, и я не хотел есть. Я не ходил в душ, и не брился. Я потерял приблизительно два килограмма, через неделю я напоминал дерьмо.
      Я играл в «Риск» так много, что начал выигрывать каждую игру против компьютера, даже на самом высоком уровне. Я играл на автопилоте, только просматривая каждый ход. Я знал, как победить, я точно знал, как победить, независимо от того, как начиналась игра. И как только я достиг этой стадии, игра перестала быть забавной. Я играл. Я побеждал. Где удовлетворение от этого? То же самое было с Джой. Я играл в игру, и я победил, но это ничего не значило. Я был старше ее, я был лучше образован, я имел хорошо оплачиваемую работу и свободу поехать всюду, куда я хотел. Конечно, я выиграл игру. Я был лучше оснащен для игры. В один день я закрыл «Риск» и стал писать. Я писал о Джой. Как я встретил ее. Как я влюбился в нее. Как она предала меня. И как я получил мою душу обратно. Я писал до поздней ночи. Я закончил к трем часам утра. Я написал почти четыре тысячи слов. Той ночью я впервые спал без того, чтобы мечтать о ней. Когда я проснулся, я прочитал то, что я написал. Часть этого заставила меня улыбнуться, и часть заставила меня так сильно тосковать по Джой, что я захотел позвонить ей.
      Я отправил по электронной почте Алистеру в Гонконге то, что я написал, и через пару часов он ответил мне: «Пит, какая грустная ебля! Потрясающая история. Почему бы Вам не попробовать продать это? „Эсквайр“ или „GQ“ накинулись бы на это. Как продвигается книга?»
      Я сообщил ему, что книга пишется по графику, хотя это было не так. Я потратил так много времени, тоскуя по Джой, что я должен был работать днем и ночью весь следующий месяц, если я собирался уложится в крайний срок.

АЛИСТЕР

      Наем частного детектива было лучшим из того, что Пит мог сделать. Джой сводила его с ума, и его работа страдала. Я старался не обращать на это внимания, потому что я пока находился вдалеке, но он пропускал крайние сроки. На меня давило главное бюро, чтобы я подталкивал Пита, и временами я напоминал ему, но он, казалось, не слушал. Все, что он говорил, касалось Джой, и как она лгала ему. В течение недели он, казалось, полностью перестал работать. Я не знал, что делать. Честно говоря, судя по его разговору, он был близок к нервному срыву. Оборачиваясь назад, я возможно был слишком мягок к нему. Возможно, Пит нуждался в хорошем пинке под задницу.
      Он прислал мне историю, которую он написал о Джой, целую сагу. Я побледнел. Четыре тысячи слов. Четыре тысячи грёбаных слов. Он, как предполагалось, полностью выкладывался над Лондонским путеводителем, и при этом он напечатал четыре тысячи слов про тайскую проституку. У меня не было слов. Я послал ему мягкий ответ, советуя ему попробовать разместить это в мужском журнале, но что мне действительно требовалось, это схватить его за горло и бить его головой об стену. Я имею в виду, о чем он думал, пока играл? Кто платит ему заработную плату? Мы. Кому он подчиняется? Нам. Но он был за несколько тысяч миль, и я нуждался в завершении работы над путеводителем, так что я не мог уволить его и подставить мое собственное горло. Я тот, кто рекомендовал Пита для Лондонской работы, и если он все проебет, то это ужасно отразится на мне.