Золотая серия фэнтези - Дипломатия Волков (Тайные Тексты - 1)

      Ррру-иф долго прислушивалась к происходящему в каюте капитана. Уже больше недели она дежурила здесь каждую ночь - с того времени, как капитан впервые взял Кейт в свою постель. Оставив свой шпионский пост, она отправилась к Джейти, который ожидал ее в уголке склада, где обычно проходили их свидания.
      Она поведала ему о том, что слышала в каюте, и закончила едким выпадом:
      - Представить себе не могу, что капитан спит с ней.
      Джейти, стройный, смуглый и беззаботный, привлек ее к себе и засмеялся.
      - Лучше порадуйся за него. Капитан давно уже один.
      - Нет, - огрызнулась Ррру-иф, когда он стал расстегивать пуговицы ее блузы. Отодвинувшись назад, она произнесла: - Я уже говорила тебе, что с ней неладно. Она ненормальная.
      - Руи, с какой стати именно тебе приспичило интересоваться ею? Кто здесь нормальный? Мы с тобой?
      Ррру-иф, однако, стояла на своем.
      - С ней что-то не так. Она разговаривает сама с собой в каюте и что-то скрывает. Она встречается по утрам с Хасмалем в своей каюте - до того, как сменятся вахты. И как только он входит к ней, я не могу услышать ни слова, однако чувствую, что они разговаривают. Это... невероятно.
      Она перешла на шепот.
      - Потом, от нее пахнет животным. Я заметила это сразу после ее хвори... и несколько раз чувствовала этот запах после того.
      - Пахнет животным! - Джейти расхохотался. - Ты просто ревнуешь, тебе не кажется? Потому что она хорошенькая и капитан захотел ее. Руи, она обращается с тобой лучше, чем любая женщина, побывавшая на нашем корабле. Я следил за ней. Она никогда не придумывает тебе лишней работы и по-доброму разговаривает с тобой. Действительно по-доброму.
      Он ущипнул Ррру-иф за попу, и та зарычала.
      - Ну-ка, молчать! - велел он ей со смехом. - Тебе понравился капитан, который предоставил тебе место на корабле. А теперь его захотела женщина, принадлежащая к тем же верхам общества, что и он, и ты поняла, что никогда не заинтересуешь его. Разве не так? А? Не так?
      Пожав плечами, Ррру-иф прильнула к его груди.
      - Думай что хочешь. Но я ей не доверяю. И она не нравится мне. Она околдует капитана. Вот увидишь.
      Кейт снилось, что они танцуют. Сперва лицо партнера пряталось в тенях, пока они плыли и кружились над пустой танцевальной площадкой. Музыку она лишь ощущала, но не слышала. В ушах ее звучало его дыхание - глубокое, ровное, медленное. Руки его жгли ее нагие плечи.
      Они танцевали, и спящая Кейт начала вспоминать, что танцевали подобным образом каждую ночь. Она огляделась, чувствуя себя так, как если бы ее только что опутывали цепи и лишь мгновение назад она обрела свободу. Неслышная музыка убыстрялась, вместе с ней учащался и его пульс. Волны желания и крови, текущей по ее жилам, - вот какой была эта музыка, под которую она танцевала.
      Прикоснись ко мне.
      Душа ее затрепетала от одного звука его голоса. Коснувшись его кожи кончиками пальцев, она обнаружила, что он наг. Как и она сама. Магия. Это была магия, не ворожба чародеев... магия мужчины и женщины, похоти и желания. Пляска пола... Бешеный ритм сердца.
      Прикоснись ко мне.
      В ее сне они, танцуя, касались друг друга кожей, переплывали через открытый луг, и тут тень упала с его лица... и глаза его стали голубыми с темным ободком, а улыбка прожгла ее сердце, и она поняла, что любит его. Боги, спасите, действительно любит. Во сне своем она танцевала с Ри Сабиром, чья Семья убила ее Семью, чья рука, возможно, убивала любимых ею... И в предательском этом сне она радовалась его объятиям и раскрывала перед ним свое сердце. Там, во сне, она знала, что любит его... она, никогда еще и никого не любившая.
      Во сне они танцевали, но он был врагом ее, и у нее не хватило сил убить этого человека... поэтому она проснулась.
      В постели Яна Драклеса.
      Разочарование укололо ее, полоснуло, разрезало - до крови. Рот наполнился сернистой горечью, однако Кейт не выказала своих чувств.
      - Ну, как спала?
      Я спала со своим врагом. Кейт игриво поцеловала Яна и не стала отвечать на его вопрос.
      - Мне пора уходить - пока еще темно.
      - Незачем. Останься.
      Она припала губами к впадинке меж его ключиц, провела пальцами по спине.
      - Надо идти. Сейчас. Но если ты хочешь, я вернусь вечером.
      К вечеру она прогонит Ри Сабира из своих мыслей. Она убедит себя в том, что ненавидит его, что хочет увидеть его труп. Она заставит себя поверить, что испытывает неподдельную страсть к Яну Драклесу, а потом в постели его докажет себе, что сны не имеют значения.
      Пока не заснет снова.
      Но там, во сне, нельзя обмануть себя.
      Глава 25
      Кейт успела вернуться в свою каюту как раз перед приходом Хасмаля. До сих пор она умудрялась сохранять в тайне от него свои отношения с капитаном; в свой черед, Яну не было известно о времени, которое она проводила с Хасмалем. Миновала еще неделя, и, закончив свои уединенные занятия над Тайными Текстами, она приступила к основам магии.
      Хасмаль постучал в дверь, и она впустила его - как если бы только что встала.
      Посмотрев на постель, которой она придала вид минуту назад оставленной, Хасмаль перевел на нее холодный взгляд.
      - Незачем устраивать беспорядок ради меня.
      Кейт ощутила, как порозовели ее щеки.
      - Я...
      - Лгать не стоит. Особенно своим товарищам. Я знаю о твоих отношениях с капитаном. Не такой уж это секрет.
      Это было для нее новостью.
      - И когда же ты узнал о них?
      - Две недели назад. Скорее всего с начала вашей связи. - Напряженная улыбка Хасмаля красноречиво говорила, что глупо даже пытаться сохранить их связь в тайне. - И в каком состоянии находится твой экран?
      - Теперь сны реже беспокоят меня. И чаще всего я успеваю проснуться до того, как танец начнется. И у меня уже нет ощущения, что он заглядывает мне через плечо - как было в начале.
      - Но ты до сих пор считаешь, что он преследует нас?
      - Да.
      Хасмаль вздохнул.
      - Наверное, ты права. Мне бы хотелось избавиться от него. За последние несколько дней я с полдюжины раз бросал занды, но так ничего и не увидел.
      Кейт расправила одеяла на койке и села.
      - Похоже, это добрый знак.
      - Нет. Добрым знаком было бы: "Ты потерял его". Нейтральным: "Он там позади". "Прости, у меня нет ответа на твой вопрос" - знак очень плохой.
      - Почему?
      - Потому что это значит, что твой преследователь обладает достаточными магическими силами, чтобы скрыть и себя, и корабль от занды. Я не в силах этого сделать. Я не смог бы этого сделать даже с помощью отца.
      - Ого!
      Кейт знала, что лишь она одна ощущает Ри позади себя, и чувство это непосредственно связано с ее чувствами Карнеи. Хасмаль утверждал, будто, насколько он мог судить, никто не преследовал их в физическом облике; впрочем, одновременно он уверял, что Галвеи из Гофта магическим образом следят за ними.
      - Эту проблему будем решать, когда она возникнет, - сказал Хасмаль. А теперь, что говорит твой дух относительно места нашего назначения?
      У Кейт наконец нашлись добрые вести для него.
      - Она сказала мне, что завтра мы увидим цепь островов. После них - в зависимости от погоды - до континента всего лишь два дня плавания.
      - Если погода останется хорошей. - Впрочем, Хасмаль не выглядел радостным.
      - И что же в этом плохого?
      - Скоро мы высадимся на сушу и отыщем город, а с ним и Зеркало Душ.
      - Именно. Ради него мы и проделали всю дорогу.
      - А как только мы найдем Зеркало Душ, то немедленно станем мишенью и для преследующих нас Сабиров, и для Галвеев, которые ждут нашего возвращения.
      - Амели уверяет, что мы переживем и то, и другое, Хасмаль. Вот увидишь.
      Он кивнул.
      - Так она утверждает. Но я вчера гадал. Говорящие доказывают, что Возрожденный уже зачат. Если это верно, твоя прабабка, возможно, выдумывает. После зачатия Возрожденного катастрофа неизбежна. Поэтому сегодня ночью ты поможешь мне совершить некий обряд, чтобы проверить, правду ли они говорят.
      - Я не могу ничем помочь тебе, - негромко ответила Кейт.
      Она обвела глазами крохотную каюту, словно бы ожидая внезапного появления корабельной парниссы во главе рвущегося к расправе экипажа. Моих познаний в магии едва хватает, чтобы удерживать экран.
      - Полезно и это. Если ты вложишь свои силы в экран, я сумею уделить большую долю своей энергии поискам Возрожденного. Обряд опасен и труден, однако мы должны знать.
      Кейт вовсе не казалось, что они должны это знать.
      Обещаю тебе, Кейт, Возрожденный не будет иметь ничего общего с твоим будущим, поторопилась с посулами Амели.
      Кейт уже научилась отвечать ей, не производя звуков.
      "Возможно. Однако я не сумею убедить в этом Хасмаля. Остается только помочь ему в совершении этого обряда, чтобы он сам увидел, насколько преувеличивает ожидающие нас опасности".
      - Моя идея не нравится твоей прабабке, да?
      - Ты способен слышать ее?
      - Нет. Но я научился читать по твоему лицу. Теперь я всегда замечаю, когда ты вступаешь в общение с ней: у тебя на лице появляется отстраненное выражение, а губы напрягаются. Скажи ей, что я нуждаюсь в твоей помощи, хочет она того или нет.
      Говорить не было нужды. Амели все прекрасно слышала. И отреагировала в самых ругательных выражениях. Кейт не стала дословно пересказывать ее комментарий, молвила только:
      - Идея по-прежнему не нравится ей. Но, если тебе действительно нужна помощь, рассчитывай на меня.
      - Тогда встречаемся в задней кладовой, где хранят пищевые припасы, ночью, когда прозвонят Телт.
      Кейт стояла на коленях на жестком полу - позади мешков ямса, муки, бочонков пива, под кусками вяленого мяса, которые висели над головой на крюках и раскачивались при каждом движении корабля. Во тьме тени этих безобидных предметов превращались в очертания чудовищ, восстающих из морских глубин... Она едва ли не ощущала затылком их жаркое дыхание. Каждый скрип заставлял содрогаться от страха, что она вот-вот попадется. Писк и топоток крыс, сновавших вдоль запертых ящиков, вдруг начал раздражать ее, а от каждого случайного шага по палубе над ними сердце ее выбивало дробь как боевой барабан.
      Прежде тьма никогда не смущала Кейт. Однако она поняла, что боится предстоящего знакомства с истинной, черной магией не меньше, чем разоблачения.
      Напротив нее Хасмаль поднес к груди чашу для крови, закрыл глаза и торопливо зашептал молитву Водору Имришу, в коей просил его о том, чтобы никто не прервал начинающийся магический поиск. Вознеся молитву, он зажег крошечную свечу, согнулся над нею и при свете ее огонька отворил себе кровь и пустил струйку в чашу. Кейт наблюдала, как Хасмаль орудует жгутом и крошечным ножиком, и решила, что будет волхвовать как можно меньше. Хотя он особенно и не требовал, чтобы она училась фарнхуллен, чарам, сопряженным с кровопусканием, всякий подобный опыт казался Кейт излишним.
      Нацедив лужицу крови на дно чаши, Хасмаль задул огонек. Ежась и тяжело дыша, он привалился спиной к мешку с ямсом.
      - А теперь начинаем само заклинание, - предупредил он. - Окружи нас обоих своими экранами, пока я не прикажу тебе опустить их.
      - А ты уверен, что это нужно делать? Тогда Галвеи и Сабиры смогут увидеть, чем мы тут заняты... и где находимся.
      - Экран, отгораживающий нас от мира, легко может превратиться в ловушку. - Он передернул плечами. - Защищенный оберегом не может послать свое заклинание. Чужой щит тоже помешает это сделать. Данный факт и делает магические сражения крайне опасными. Однако вернемся к делу. Будь готова и жди моей речи.
      Кейт уже пребывала в смятении, и сама мысль, что необходимо будет открыться перед преследователями, еще более усугубила его. Все же она кивнула и сфокусировала свои мысли - так, как учил ее Хасмаль. Тем временем сам он вытряхнул в чашу с кровью порошки из нескольких пакетиков и начал заклинание, которое она читала в одной из последних глав Тайных Текстов.
      Хи'айе абоджан, триашан скарере
      Пефоран нони токал им хверат...
      Я, ждущий издавна во тьме
      Пришествия света,
      Ишу теперь воплотившийся дух
      Возрожденного; тебя, бывшего прежде
      Владыкой Соколов,
      Нашего учителя и наставника,
      Украденного у нас прежде времени,
      Обещавшего нам вернуться и стать во главе;
      Тебя, учившего любви, состраданию,
      Смирению и ответственности,
      Целостности и чести - превыше всего.
      К тебе взываю.
      Мир ждет тебя,
      И Соколы тебя не забыли.
      О Король Соландер,
      Буду ли я благословен звуками твоего голоса?
      Да, буду я твоим защитником,
      Покуда ты слаб,
      Твоим учителем, покуда ты юн!
      Твоим слугою навечно,
      Чтобы ты мог вернуться
      И исцелить скорби народа,
      Явить любовь и исполнение надежд.
      Вернись в скорлупку мира,
      Оставленную тобою.
      Всыпанные в кровь порошки начали светиться. Кейт поежилась. Ей хватало отваги в любой жуткой, но обыденной ситуации, однако чары повергали ее в ужас, рождали в ней здоровое стремление убежать куда-нибудь подальше. Кейт ощущала действие заклинания, она чуяла его своими костями и кровью; и хотя чары Хасмаля нельзя было назвать болезненными или "грязными" - как это сделал Дугхалл в аэрибле, - она чувствовала все возрастающее смятение. Словно бы она стояла возле костра, разгоравшегося сильнее и жарче. Кейт знала, что в настоящий момент опасность ей не грозит. Однако ситуация вполне могла радикально перемениться.
      - Сбрось экран. Если Возрожденный действительно вернулся, засветится уже сама кровь, - сказал ей Хасмаль перед самым началом.
      И теперь, в тишине и во мраке, кровь подтверждала правоту духа, объявившего весть Хасмалю. Она действительно засветилась, и белый свет этот, сначала осиявший тонким слоем всю чашу, распространился на ладони, руки и плечи волхва, наконец охватив его целиком.
      А потом свет расширился еще больше, окутав Кейт теплым, умиротворяющим коконом.
      Оказавшись внутри светящегося шара, она почувствовала робкое пробуждение Возрожденного. Где-то вдали в материнском чреве шевельнулся младенец, потянувшийся к легкому как перышко прикосновению чар. Дитя было полно любви, просто являлось ею. Горючие слезы вскипели в глазах Кейт и потекли, по щекам, и она благословила эту тончайшую связь. Дух Возрожденного прикоснулся к Кейт, и страх ее перед магией рассеялся... она ощутила себя нормальной. Нет, более того, нужной, необходимой... как никогда в жизни. Даже имея дело со своими родителями, она понимала, что те любят ее наперекор уродству, стараясь забыть о нем. Но Возрожденный любил ее такой, какой она была, и считал ее своею, ибо в его глазах она была столь же совершенна, как и он сам.
      В тот миг соприкосновения она ощутила, что всегда гнездившаяся в ней боль исчезла. Потом она поглядела на Хасмаля, заметила слезы, стекавшие по его щекам, и поняла, что не одинока в своих чувствах. Кейт и поверить не могла, что оказалась столь благословенной... что ее избрали помогать Возрожденному, в то время как другие, куда более достойные люди, жили и гибли ради его явления, так и не сподобясь лицезреть воплощение своих надежд.
      Краем сознания она ощущала других Соколов, что подобно Хасмалю явились предложить свои услуги и исполнить клятвы... чтобы присутствовать при уединенном начале радостного чуда, обещанного всем людям. Их было много, этих разумов; незнакомые Кейт, они соединялись в общей любви и цели... соприкасаясь с нею, они не отшатывались в отвращении. Она была собой какая уж есть, они тоже... и все они собрались вокруг души Возрожденного как люди, затерявшиеся в пустыне и наконец обнаружившие источник. Теперь они ни в чем более не нуждались; им оставалось только любить друг друга и вместе ликовать.
      Потянувшись далее, Кейт соприкоснулась с Матерью Возрожденного и испытала истинное потрясение. Та излучала лишь ярость, боль и ненависть. Кейт чувствовала, что женщина эта жестоко пострадала от рук своих врагов. Мать, казалось, напрочь отгородилась от любви, которую предлагало ей еще не родившееся дитя, боль и гнев не позволяли ей выйти за пределы собственного разума и исцелиться, как исцелилась Кейт. И вдруг произошло новое потрясение. Мысли и воспоминания этой женщины достигли сознания Кейт, и она обнаружила, что матерью Возрожденного является ее собственная кузина... Даня!
      Она хотела закричать. Ты все-таки выжила! Значит, хотя бы один любимый ею человек пережил предательское нападение Сабиров. Впрочем, Кейт не сумела добиться, чтобы Даня услышала ее. Ей хотелось сказать: ты не одна, я здесь, и я приду на помощь тебе. Однако Даня не слышала предлагаемого ею утешения.
      Кейт не хватало умения передавать свои мысли с помощью чар. Но она выучит все, что окажется необходимым, потому что в тот миг, когда Хасмаль ввел ее в свой круг, мир Кейт изменился к добру. Жизнь ее обрела цель... вдруг оказалось, что ей предстоит еще так много сделать. Возрожденный уже существует, он станет сыном ее любимой кузины, вовсе не павшей от рук Сабиров. И Кейт совершит все возможное, чтобы сохранить их, чтобы помочь любви Возрожденного восстановить весь мир.
      Робкий стук в дверь разбудил Кейт, проведшую всю ночь в одиночестве.
      - Входи, - сказала она, зевая и потягиваясь.
      Несмотря на напряженность, вызванную необходимостью в Трансформации, чувствовала она себя хорошо. Сердце покинула тяжесть, появилась надежда, то, что будущее окажется лучше прошлого. Даня - Мать Возрожденного.
      Кейт улыбнулась Ррру-иф, когда та возникла в двери.
      - Что поручишь мне сегодня? Есть какая-нибудь стирка, или, быть может, в каюте что-то не устраивает тебя?
      Кейт ухмыльнулась.
      - Может быть, ты займешься сегодня более приятным делом. Не хочешь ли побыть с Джейти?
      Ррру-иф покачала головой.
      - Перри Ворона заметил острова, о которых ты говорила, и пока наверху не удостоверятся, что мы не наскочим на риф, Джейти будет трудиться на палубе.
      Перри Ворона, весьма общительный мореход, по-настоящему звался Перимусом Ахерном, любил высоту и остротой зрения не уступал Кейт. За трапезами он рассказывал удивительные истории о своей прежней жизни - до "Кречета"; тогда он был в Калимекке адвокатом и занимался кражами патентов городских изобретателей. Последнее дело завершилось ошибкой: он доказал правоту истинного изобретателя, обвинившего одного из младших членов знатной Семьи (однако фамилии ее он так и не назвал) в краже своей идеи.
      Уже на следующее утро Перри с огорчением обнаружил, что вынужден изменить сразу и место жительства, и род занятий. Впрочем, он сказал, что с тех пор полюбил море, и в итоге эта "судебная" история обернулась удачей.
      - А я рада, что скоро вновь увижу сушу, - призналась Кейт. - Море успело надоесть мне.
      В улыбке Ррру-иф промелькнула язвительность.
      - На корабле бывает тесно, даже если ты проводишь на нем немного времени. А представь себе, что тебе приходится плавать всю жизнь!
      Кейт попыталась представить себе целую жизнь, проведенную в построенном из дерева мирке, окруженном со всех сторон лишь воздухом и водой.
      - Даже помыслить не могу, - покачала она головой. - Однако, наверное, ты проводишь на корабле только часть своей жизни?
      Ррру-иф прищурилась и негромко промолвила:
      - Мне и в голову не придет оставить палубу "Кречета". Здесь, на борту, я подвластна одному только капитану Драклесу. Если я покину корабль... в Ибере и на Территориях найдутся люди, готовые накинуть на мою шею веревку.
      Кейт передались горечь и обида, проявившиеся в настроении женщины, она с невероятной четкостью ощутила, как изменился запах ее тела, ритм дыхания. В эти минуты чувства Карнеи были обострены близящейся Трансформацией. Наклонившись вперед, Кейт произнесла:
      - Просто не могу представить, за что тебе выпала такая участь. Ты ведь хорошая.
      Ррру-иф хлопнула в ладоши и ответила:
      - Тем не менее по Иберанским законам я осуждена на смерть в любом уголке Иберы.
      - Как же так?
      - Это не важно.
      - Как это не важно, если речь идет о твоей жизни?
      Ррру-иф рассмеялась - резко, сердито.
      - Жизнь моя нужна лишь мне самой. Ну, еще, быть может, Джейти. Но только не тебе... ты же из Семьи.
      Кейт помотала головой.
      - Больше я не принадлежу к ней. Моя шея - в этом я не сомневаюсь также ждет веревки.
      Ррру-иф вздохнула, и Кейт указала ей на кресло против своей койки.
      - Садись, поговорим. Времени у нас как будто достаточно.
      Не скрывая нерешительности, Ррру-иф опустилась в кресло и сказала:
      - Мой народ жил на горах к юго-востоку от Тарраянта Кевалта, возле озера Джирин в Манаркасе, если по-твоему.
      Кейт кивнула. Семейство Галвеев владело землями на Новых Территориях к югу от озера Джирин - одного из тех озер, что возникли в результате Войны Чародеев.
      - Я жила там лет до шести, наверное. А может, мне было и меньше. И тут в наш город явились диаги и объявили всех моих земляков своими рабами.
      Кейт переспросила:
      - Диаги? То есть люди, такие, как... - она уже хотела сказать "я", но в последний миг передумала, - ...как капитан? И Джейти?
      - Да. У нас были хорошие бойцы, не боявшиеся диаг, но у твоего народа оружие лучше. Почти все наши бойцы погибли. Остались только раненые, старики и дети... и еще немного женщин - беременных тогда и неспособных сражаться. А всех остальных диаги забрали и увели на свои Новые Территории. Сперва мы оказались в Старом Джирине, затем в Бадаеалле, потом в Ванимаре и, наконец, - во всяком случае, я - в Гласмаре. И в каждом месте диаги продавали тех, кого можно было продать. Однако такая маленькая девчонка, как я, никого не интересовала, и лишь в Гласмаре на меня нашелся покупатель.
      Голос ее приобрел особую едкость, и Кейт поняла, что Ррру-иф купило отнюдь не семейство, нуждавшееся в компаньонке для своей дочери.
      - Меня купил мужчина по имени Тироф Андрата. Еще он купил мою младшую сестру и двух маленьких девочек из нашей деревни. Из нас рассчитывали воспитать наложниц для представителей знати Гласмара, наделенных... экзотическими вкусами. Тироф Андрата открыто торговал живым товаром, дело его процветало; он одновременно наживался и удовлетворял свои низменные потребности. Видишь ли, он сам занимался нашим обучением. Он вообще очень любил маленьких детей, а особенно крохотных девчушек джеррпу.
      - Джеррпу?
      - Это такие, как я. Ну, как вы называете себя людьми.
      Кейт изобразила на лице понимание.
      - Итак... он... обучал тебя.
      - Обучал. Слишком мягкое слово. - Ррру-иф едва заметно улыбнулась. Впрочем, да. Обучал он нас регулярно. Мы научились самым различным способам удовлетворять своих будущих хозяев. Багге - так он заставлял нас называть его - особенно нравилось причинять нам боль и унижать нас, он утверждал, что именно это дает высшее удовольствие господину.
      Она отвернулась и вновь сузила глаза.
      - Мы с сестрой долго прожили у него. Двух наших товарок он продал, как и всех купленных им позже детей. Однако нас держал при себе, пока мы не перестали быть детьми... видишь ли, по его мнению, мы овладели искусством переносить боль и унижение. Он говорил, что не продаст нас, так как мы сильнее детей, которых он сумеет продать подороже, используя на нежном материале новые способы обучения, уже опробованные на нас.
      Кейт закрыла глаза и потерла виски. Ей было плохо. Всю свою жизнь она считала естественным существование слуг и рабов и безмолвное присутствие их в коридорах - чтобы принести, унести, убрать в комнате, застелить постель, подать пищу... так и должно быть. Прежде они никогда не имели голосов. Они даже не казались ей по-настоящему реальными.
      Теперь она подумала о рабах, принадлежавших ее собственной Семье. Внешне они выглядели иначе, потому что в Ибере в рабстве держали только людей, но не Увечных... тем не менее они оставались рабами. Ей было известно несколько родственничков Галвеев, приобретавших детей-рабов, а потом продававших их, когда те достигали зрелости. Она никогда не задумывалась, зачем вообще нужны эти дети и откуда они берутся, тем более о том, что происходило с ними в итоге. В Семействах не обо всем говорили вслух - в частности, о том, как родственники используют своих рабов.
      Поглядев на Ррру-иф, Кейт прикусила губу. Она уже была готова услышать историю со счастливым концом, где Ррру-иф должна была добиться свободы и любви.
      - И что было дальше? Как все закончилось?
      - Случилось так, что во время "учебы" Багга причинил моей сестре такую боль, которой она уже не выдержала и умерла, - промолвила Ррру-иф бесстрастным голосом. - Я видела, как он убил ее, и отплатила ему тем же. Только сперва помучила, воспользовавшись всеми способами пытки, которые он опробовал на нас за эти годы. Потом я убила его... очень неторопливо. А после забрала детей, которых он готовил к продаже, одела их, выкрала все деньги, что смогла найти в доме Багги, и повела по улицам Гласмара вниз, в гавань. Лишь один капитан согласился взять нас на борт без документов.
      Ррру-иф кивнула в сторону кормы.
      - Ян Драклес. Он требовал много денег - больше, чем у меня было. Перевозить рабов рискованно - если у тебя нет печати или документов рабовладельца, и, конечно же, никто из нас не сумел бы доказать, что эти дети свободны, тем более что они и в самом деле были рабами. Поэтому я предложила свои услуги бесплатно - пока не отработаю их освобождение. Капитан кого-то нанял, и бумаги изготовили на всех нас - в том числе и на меня. Детей он куда-то отвез, подыскал им семьи, в которых они могли жить свободными. А я обрела собственную семью на корабле. Здесь я нашла и любовь, и свободу от пыток, унижения, боли. И пока нога моя не касается почвы, которой правят Семейства, я могу жить в относительной безопасности.
      Убитая стыдом, Кейт опустила лицо в ладони.
      - Прости, - прошептала она.
      - Тебе не в чем извиняться передо мною.
      - Мне жаль, что ты вынесла столько страданий. Я...
      Кто и как способен возместить муки, пережитые Ррру-иф? Как можно приговаривать к смерти ее, когда на самом деле виноваты люди, которые убивали родных девочки, сделали ее рабой... продавали и покупали ее? Где суд, который вынесет справедливый приговор?
      Возрожденный освободит рабов, вспомнила Кейт. Он принесет с собой мир, справедливость, залечит раны Ррру-иф.
      - Мне жаль, что ты столько претерпела и в итоге оказалась виноватой. Кейт встала и опустила руку на плечо Ррру-иф. - Но теперь все переменится. Все будет иначе.
      Ри метался по палубе - вперед, назад, снова вперед - и не желал ни с кем говорить. Она была впереди, далеко впереди него, и уже приближалась к цели.
      К губам его прикоснулась соленая пена - Ри посмотрел на море. Облака затягивали южный горизонт, и черная полоска казалась в этот миг далеким горным хребтом. Солнце склонялось к западному окоему. Стая китов, провожавшая "Сокровище ветра" почти два дня, после полудня либо утомилась от игры, либо утратила интерес к людям и их кораблю... а может быть, морские гиганты просто отвлеклись, заметив аппетитный косяк рыбы. В любом случае они куда-то ушли, и весь остаток дня Ри не видел в океане ничего живого.
      Капитан сказал, что такие облака предвещают беду, развернул корабль носом на север и приказал прибавить парусов. Быть может, подобные меры сулили безопасность, однако они уносили Ри далеко от Кейт.
      Он терял терпение. Он устал ожидать, устал от белесых волн... он устал желать ее, не получая. Кейт была подобна наркотику, и чем дольше он был разлучен с нею, тем сильнее становилась похоть.
      Засев в своей каюте, Валард и Янф играли в кверист, Джейм корпел над очередной длинной записью в дневнике; Карил же взял в руки гуитарру, сочиняя очередную печальную любовную песенку - из тех, которыми заманивал женщин в свою постель. Лишь Трев находился на палубе после вечерней трапезы, однако держался поодаль, безмолвно наблюдая за Ри.
      Сперва вперед, а потом назад. Недавно картины, которые он видел глазами Кейт, переменились. А сегодня поздним вечером Ри увидел мужчину... почему-то показавшегося настолько знакомым, что присутствие оного в постели Кейт еще более его разъярило - из-за этого самого искусительного сходства. Они были любовниками - Кейт и этот незнакомец.
      Ри были известны все потребности Карнеи, собственные он подавлял чарами - огромной ценой. Подступавшую похоть он одолевал с помощью заклинаний - но при этом пылал изнутри, страдал от ужасных припадков ярости, доводящих до слепоты, головных болей, и Трансформация приходила к нему быстрее и мучительнее. Тем не менее он не покорялся похоти и потому не сумел представить своей матери с полдюжины незаконных отпрысков, когда она потребовала от него занять место отца.
      Кейт очевидным образом не была знакома с магией Волков. И с заклинанием, способным подавить похоть. Она не могла обуздать желания Карнеи.
      Ри это безразлично.
      Она предназначена ему. Он объявил ее своей, пометив своими чарами; Кейт просто не могла принадлежать другому мужчине. Но, закрывая глаза той ночью, он увидел, как она ласкает этого незнакомца, целует его, занимается с ним любовью, и поклялся себе: настигнув Кейт и объявив ее своей, он вырвет сердце этого незнакомца и раздавит его в собственной ладони.
      Глава 26
      Даня зашевелилась во сне и вскрикнула, пробудившись от этого вскрика. Еще один кошмар, новое возвращение брошенной своей же Семьей узницы в темницу Сабиров на пытки и муки. Пробуждение оказалось ничем не лучше, ибо кошмар остался в ночи, а реальность вновь протянула к ней несчетные, назойливые щупальца. Невидимые глаза следили за ней; невидимые незнакомцы проникали внутрь нее и ласкали дитя, которое она носила. Эти незнакомцы сулили ей ложь: любовь, безопасность, спокойствие, заботу, сочувствие, радость. Она отгоняла тех, кто пытался удушить ее лживыми утешениями, но не могла отгородить от них своего незаконного ребенка.