Категориальные семантические черты образа homo sapiens в русской языковой картине мира

Лариса Борисовна Никитина

Категориальные семантические черты образа homo sapiens в русской языковой картине мира

Введение

Одной из актуальных задач современной отечественной лингвоантропологии является изучение образа человека в языке. Активная разработка этой проблемы ознаменовалась появлением ряда исследований, в которых осуществляется системное и комплексное описание языкового образа человека как центрального фрагмента языковой картины мира (ЯКМ) (работы Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, Т.В.Булыгиной, А.Д.Шмелева, В.В.Колесова, В.Н.Телия, Е.В.Урысон, М.В.Пименовой и др.).

Было бы неверным считать, что о языковом образе человека лингвисты «заговорили» сравнительно недавно. Многие идеи, пропагандируемые современной лингвоантропологией, уходят своими корнями в лингвистические научные парадигмы, предшествовавшие современной – антропоцентрической. Так, еще в 19 веке, когда лингвистика развивалась в русле сравнительно-исторической парадигмы, И.Гердером (работа «Исследование о происхождении языка») была высказана идея историзма в языкознании, согласно которой возникновение и развитие языка определяется естественными законами развития и совершенствования общества (см.: Гердер, 1959). Иными словами, в качестве необходимого условия изменений языка назывался человеческий фактор.

На идеи И.Гердера о природе и происхождении языка, о взаимосвязи языка, мышления и «духа народа» опирается лингвистическая концепция В. фон Гумбольдта, выдвинувшего идею о том, что язык должен изучаться в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его культурой и духовной жизнью (см.: Гумбольдт, 1985). Язык, по Гумбольдту, живая и главнейшая деятельность человеческого духа, единая энергия народа, исходящая из глубин человеческого существа и пронизывающая собой все его бытие.

Представители возникшего под влиянием философии языка Гумбольдта психологического направления осмысляли человеческий фактор в языке со стороны психологии говорящих, а младограмматики отмечали, что языкознание принадлежит к кругу культуроведческих наук, базой для которых является психология индивида.

Системно-структурная парадигма в языкознании, сосредоточившая свое внимание на статических аспектах и синхронном срезе языка, сохранила ориентацию на психологические принципы его анализа. Так, предложенные в трудах А.М.Пешковского и Л.В.Щербы экспериментальные методы способствовали эффективности исследования не только системы языка, но и речевой деятельности. Изучение процессов речеобразования, восприятия и формирования речи в их соотнесенности с системой языка стало целью возникшей в начале 50-х гг. XX века специальной науки – психолингвистики, которая рассматривает язык в неразрывной связи с говорящим человеком, учитывает социальные факторы в формировании и функционировании языка.

Идея антропоцентричности языка, зародившаяся в недрах сравнительно-исторической и системно-структурной парадигм, постепенно приобрела четкие очертания и в современной лингвистике стала ключевой. Язык, который, по словам И.А.Бодуэна де Куртенэ, «существует только в индивидуальных мозгах, только в душах, только в психике индивидов или особей, составляющих данное языковое общество», стал изучаться не просто как система, но как многомерное явление, в котором решающая роль принадлежит человеку, ибо «язык создан по мерке человека, и этот масштаб запечатлен в самой организации языка» (Бенвенист, 1974, с. 15).

Разворот лингвистической проблематики в сторону человека, его роли в становлении, развитии, преобразовании языка, подготовленный всей историей языкознания, осуществлялся параллельно со стремительным развитием в XX веке аксиологии, биологии, генетики, психологии, экологии, истории, культурологии и других наук, в которых человек выступает как объект изучения. Современное языкознание, обращенное в разных своих направлениях к проблеме человека, движется по пути, который является общим для целого ряда человековедческих наук, как гуманитарных, так и естественных, которые призваны ответить на вопрос «Что есть человек?». Известный философ М.Бубер отмечает, что приблизиться к ответу на этот вопрос можно лишь при условии изучения проблемы человека средствами всех имеющихся наук (Бубер, 1992).

Лингвистика XX века демонстрирует тесную связь с философией. Н.А.Бердяев отмечал: если такие антропологические науки, как биология, социология, психология, заняты по преимуществу изучением человека как одного из объектов в мире объектов и, следовательно, исследуют те или иные стороны человека, то философия и лингвистика подходят к человеку и с позиций его субъективного начала, внутреннего существования (Бердяев, 1994, с.22). О том, что язык и языковая деятельность – это явления внутреннего, индивидуально-психологического порядка, и в этом смысле языкознание занимается «внутренним человеком», говорили в свое время А.А.Потебня, Д.Н.Овсянико-Куликовский, И.А.Бодуэн де Куртенэ, А.А.Шахматов, Ф. де Соссюр и другие известные лингвисты.

Человек, согласно современным философским и лингвистическим концепциям, познает мир, выделив себя из этого мира, противопоставляя свое Я всему, что его окружает, что есть не-Я. Будучи мыслящим и наделенным даром речи существом, он не может не признавать существование окружающего мира и не отражать этот мир посредством языка. Человек, таким образом, с одной стороны, использует язык как орудие познания мира, самого себя и себе подобных, с другой – отражает в языке окружающую действительность, свое и чужое Я. Следовательно, изучение языка – это изучение, с одной стороны, его «орудийных», с другой – отражательных возможностей. Человек в данном случае оказывается первопричиной всему: он есть носитель языка, следовательно, его творец и преобразователь, и одновременно он есть отраженная в языке сущность.

Таким образом, роль лингвистики в решении проблемы человека неоспорима: предмет ее изучения (язык), как отмечал Э.Бенвенист, заключен в самой природе человека: «В мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека… Именно в языке и благодаря языку человек конструируется как субъект, ибо только язык придает реальность, свою реальность, которая есть свойство быть…» (Бенвенист, 1974,с. 293).

В.И.Постовалова, характеризуя антропологическую парадигму изучения языка, выделяет несколько возможных решений вопроса о том, как можно учитывать человеческий фактор в языке и развертывать науку о языке на антропологических основаниях. При первом решении, которое, по мнению исследователя, можно рассматривать лишь как подступ к антропологической парадигме, человек в теорию не вводится, но сам язык при этом гипостазируется, одушевляется, мифологизируется, наделяется чертами человека (см. об этом: Караулов, 1986, с. 43).

При втором решении предлагается рассматривать язык не «в самом себе», как в первом случае, а как «часть человека» (см. об этом: Альбрехт, 1977, с. 80–81).

При третьем решении предметом изучения в науке о языке («гуманистической лингвистике») считается человек, изучаемый в аспекте владения языком.

При четвертом решении язык интерпретируется как конструктивное свойство человека, а человек определяется как человек именно через посредство языка (Постовалова, 1999, с. 29). Последнее из названных решений восходит к лингвофилософской концепции языка В. фон Гумбольдта, который считал, что изучение языка «не заключает в себе конечной цели, а вместе со всеми прочими областями служит высшей и общей цели совместных устремлений человеческого духа, цели познания человечеством самого себя и своего отношения ко всему видимому и скрытому вокруг себя» (Гумбольдт, 1985, с. 383).

Гумбольдтовский антропологический подход к языку реализуется в тесно связанных между собой современных направлениях лингвоантропологии, сами наименования которых подчеркивают установку на интегративность: этнолингвистическом, социолингвистическом, лингвокультурологическом, лингвопсихологическом, лингвострановедческом, лингвогносеологическом (когнитологическом).

Соответствующие лингвистические дисциплины, изучающие язык в человеке и человека в языке (этнолингвистика, социолингвистика, лингвокультурология, психолингвистика, лингвострановедение, когнитивная лингвистика) и своим появлением, и содержанием своих исследований доказывают, что изучение человеческого фактора в языке в рамках традиционной лингвистики не может дать полной картины человека, его внутреннего мира, менталитета, отношений с окружающей действительностью, в то время как все перечисленное является крайне важным для понимания феномена человека в его языковых ипостасях. Иными словами, разные направления антропологической лингвистики призваны расширить рамки традиционного подхода к фактам языка и вписать их в неязыковой (исторический, национально-культурный) контекст. Так, лингвокультурология, возникшая на основе идеи о том, что язык теснейшим образом связан с культурой (он прорастает в нее, развивается в ней и выражает ее), имеет предметом своего изучения язык и культуру в их взаимодействии (работы Н.Д.Арутюновой, В.В.Воробьева, В.А.Масловой, Ю.С.Степанова, В.Н.Телия, В.Шаклеина и др.). С лингвокультурологией тесно связаны этнолингвистика и социолингвистика. Первая уходит своими корнями в учение В. фон Гумбольдта, Э.Сепира, Б.Уорфа, А.А.Шахматова, А.А.Потебни и др. и сосредоточивает внимание на изучении связей языка с культурой, народными, обычаями, социальной структурой общества и нации в целом (работы Н.И.Толстого, В.В.Иванова, В.Н.Топорова, Т.В.Цивьян и др.); вторая, изучая взаимоотношения между языком и обществом, обращается к изучению языка разных социальных и возрастных групп (работы Н.Б.Мечковской, Е.Н.Гуц и др.). Одно из направлений этнолингвистики – этнопсихолингвистика – исследует язык как инструмент ментального упорядочивания мира и средство отражения этнического мировосприятия (работы Ю.А.Сорокина, Н.В.Уфимцевой, А.Н.Крюкова и др.).

В антропоцентрическую парадигму вписывается когнитивная лингвистика – направление, в центре внимания которого находится язык как когнитивный механизм. В сферу интересов когнитивной лингвистики входят ментальные основы понимания и продуцирования речи с точки зрения того, как структуры языкового знания представляются (репрезентируются) и участвуют в переработке информации (Ч.Филлмор, У.Чейф, Дж. Лакофф, М.Джонсон). В отечественной лингвистике когнитивно-антропологическое направление представлено трудами Ю.Д.Апресяна, Е.С.Кубряковой, Е.В.Рахилиной, А.Н.Баранова, Д.О.Добровольского, В.З.Демьянкова и др.

Все лингвистические направления, возникшие в XX веке под влиянием идей антропоцентризма языка, объединяет общее положение, согласно которому язык должен изучаться «по мерке человека». «Мерка человека» стала отчетливо прослеживаться и в тех современных лингвистических исследованиях, которые выполняются в русле традиционной – системно-структурной – парадигмы (работы Г.А.Волохиной, З.Д.Поповой, В.Г.Гака, Г.А.Золотовой и мн. др.).

«Язык насквозь антропоцентричен, – пишет Н.Д.Арутюнова. – Присутствие человека дает о себе знать на всем пространстве языка, но более всего оно сказывается в лексике и синтаксисе – семантике слов, структуре предложения и организации дискурса» (Арутюнова, 1999, с. 3). Не случайно в связи с этим антропологическая проблематика весьма активно и продуктивно разрабатывается в первую очередь в лексико-семантических, семантико-синтаксических, семантико-прагматических исследованиях. Так, семасиологи ставят в центр внимания значения слов и словосочетаний, которые использует человек для называния, номинации предметов и явлений действительности, в том числе и самого человека (Ю.Д.Апресян, Н.А.Лукьянова, Е.Ф.Петрищева, Е.М.Вольф, Б.А.Успенский, В.Н.Телия и др.); грамматисты исследуют грамматический строй языка в системе его функций, в его функционировании при взаимодействии с элементами окружающей среды, в том числе с человеком (А.В.Бондарко, И.И.Ковтунова, Н.Д.Арутюнова, Т.В.Булыгина, Н.Ю.Шведова, А.П.Сковородников и др.); жанроведы изучают речевую деятельность человека, его речевое поведение, закономерности использования языка и его проявления в разных ситуациях общения (А.Вежбицкая, Т.В.Шмелева, О.С.Иссерс и др.). Содержание антропологических исследований показывает, что их авторы активно привлекают данные других наук о человеке, подкрепляя ими свои наблюдения и выводы.

На прошедшей в конце XX века Международной конференции «Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы» (Москва, 1995) ученые, подводя предварительные итоги пройденного лингвистической наукой в прошлом столетии пути, отмечали, что антропоцентрическая парадигма языкознания ознаменовалась особым вниманием к семантическим и прагматическим аспектам языка: стремительным развитием лексической семантики, семантического синтаксиса, прагматики; в то же время участники конференции подчеркивали перспективность проблемы лингвистической интерпретации человека, подразумевающей глубокое комплексное изучение биологических, психологических и социальных оснований языка как одного из важнейших признаков человека, актуальность вопроса о сущности, с одной стороны, самого языка, с другой – лингвоцентрического характера понимания человеком окружающего мира (см.: Дуличенко, 1995, с. 163).

В настоящее время продолжается формирование научных направлений и школ, объединенных общей идеей «роли человеческого фактора в языке», которые, отличаясь исследовательскими приоритетами, выдвигают свои подходы к проблеме «человек и язык». Автор данного исследования является представителем омской лингвоантропологической школы, которая начала формироваться в конце 80-х годов прошлого века и сегодня представляет собой сообщество ученых, объединенных изучением языкового образа человека в различных его ипостасях: творца языка и языковой личности, главного концептуализирующего и причинного фактора в существовании и эволюции языка, субъекта и объекта запечатленных в языке знаний, мнений, оценок, создателя и носителя традиционной национально окрашенной культуры речевой коммуникации, индивидуальных словеснохудожественных миров и соответствующих текстов и стилей (работы Г.А.Бобровой, Л.О.Бутаковой, Е.В.Гейко, Е.Н.Гуц, И.Г.Дьячковой, В.П.Завальникова, О.С.Иссерс, О.В.Коротун, Г.А.Кривозубовой, Н.А.Кузьминой, М.П. Одинцовой, Н.В.Орловой, Н.А.Седовой, Н.Д.Федяевой, А.А.Юнаковской и др.). Обзор лингвоантропологических исследований омских русистов осуществлен М.П.Одинцовой (Одинцова, 2002).

Надо признать, что в настоящее время границы лингвоантропологии строго и четко не определены. Они обозначаются такими нетерминологическими определениями, как человеческий фактор в языке (Б.А.Серебренников и др.), человек в языке (Э.Бенвенист), человек и его язык (Р.А.Будагов), язык и мир человека (Н.Д.Арутюнова), мир человека в языке (В.В.Колесов), язык – человек – картина мира (М.П.Одинцова). Современная лингвоантропология представляет собой своего рода гипернаправление, объемлющее все дисциплины языковедческого цикла с человеком в центре (лингвокультурологию, психолингвистику, когнитивную лингвистику, социолингвистику, этнолингвистику, этнопсихолингвистику, этногерменевтику, психопоэтику); ее предметная область нестрого очерчивается и обозначается выражением «семантическое пространство человека в языке», в которое включается и прагматика в силу ее семантизованности (ср. триаду Ч.Морриса: структура – семантика – прагматика) (Одинцова, 2002, с. 5). Безусловно, проблему соотношения человека и языка, человека и культуры, языка и мышления можно продуктивно решать в рамках какого-то одного направления, но, как показывают современные лингвоантропологические исследования (в том числе и омских лингвистов), весьма эффективным является интеграция разных направлений лингвоантропологии (работы В.П.Завальникова, О.В.Коротун, Л.Б.Никитиной, Н.А.Седовой и др.). Широкий подход к предмету лингвоантропологии предполагает также привлечение знаний о человеке, добытых другими (нелингвистическими) науками: философией, культурологией, литературоведением, психологией, этнологией, эстетикой и т. д.

Таким образом, глобальным предметом современной лингвоантропологии является образ человека в языке в различных его ипостасях, воплощениях, проявлениях, ролях. Этот образ осознается исследователями как основной фрагмент целостной ЯКМ и являет собой «концентрированное воплощение сути тех представлений человека о человеке, которые объективированы всей системой семантических единиц, структур и правил того или иного языка» (Одинцова, 2000, с. 8).

Цель нашего исследования – описать категориальные семантические черты языкового образа homo sapiens в русской ЯКМ. Выявление этих черт осуществлено в результате комплексного подхода к высказываниям об интеллектуальных действиях, качествах, состояниях человека, который предполагает их лексико-семантический, семантико-синтаксический, коммуникативно-прагматический анализ с привлечением данных, предоставляемых широким нелингвистическим (историческим, национально-культурным) контекстом.

Обращение к исследованию в русском языке образа человека разумного обусловлено тем, что интеллект является основополагающей стороной человека; он присутствует во всех человеческих проявлениях, предопределяет их и тем самым выступает главной ценностью в картине мира человека.

Образ-концепт «человек разумный» рассматривается нами в семантико-прагматическом и культурологическом аспекте. Мы исходим из того, что представления о homo sapiens, семантически объективированные в языке, исторически, национально, культурно детерминированы, поэтому в языковом образе homo sapiens не могли не отразиться в первую очередь те семантические черты, которые обусловлены экстралингвистически: исторически сложившимися традициями, стереотипами, ценностными приоритетами, характерными для национально-культурного сообщества. Культурологический подход к описанию образа homo sapiens в русской ЯКМ обусловливает обращение к тем единицам языка, которые являются для русского национально-культурного сообщества традиционными средствами характеристики человека разумного. Такими средствами являются слова и словосочетания, связанные с понятием «homo sapiens», фразеологизмы, пословицы, поговорки.

Семантические черты языкового образа homo sapiens мы определяем как категориальные. Естественный язык является основной формой, в которой отражены знания человека о мире, и в то же время он есть главный инструмент, с помощью которого человек познает окружающий мир, то есть означивает, обобщает, упорядочивает поступающую извне информацию.

Главным способом придать этой информации упорядоченный характер, систематизировать, рассортировать воспринятое является мыслительный процесс, который совершается человеком постоянно и незаметно для него самого. Этот процесс, активно изучающийся такими направлениями современной лингвоантропологии, как когнитивная лингвистика и психолингвистика (Р.Дженкендорф, А.В.Кравченко, Е.С.Кубрякова, Р.И.Павиленис, И.А.Стернин, Р.М.Фрумкина и др.), принято называть категоризацией.

Категоризация позволяет свести бесконечное многообразие явлений к определенной классификации, к определенным пропорциям, то есть сама суть категоризации состоит в членении мира на дискретные сущности и группы таких сущностей (см.:Кравченко, 1996). Категоризация позволяет определить объект через его отнесение к более общей категории. Отнесение объекта и именующего его слова к более общей категории есть по сути отнесение его смысла, концепта, к более общей категории концептов. Семантические отношения между словами, таким образом, могут отражать их принадлежность к одной и той же категории (Фрумкина, 2001, с. 62). Например, слова разум, сознание, душа принадлежат категории, именуемой человек.

Категоризация может осуществляться по разным направлениям, в зависимости от того, под какую рубрику опыта подводится явление, объект, процесс и т. п. (см.: Кубрякова и др., 1996, с. 42). Результатами такой классификационной деятельности являются, в частности, выявление в окружающем человека мире значимых и значащих сущностей (семиотизация), оценивание человека другим человеком (аксиология), формирование базового, устойчивого культурнонационального представления о предмете или ситуации (стереотипизация) (Е.С.Кубрякова, А.В.Кравченко, Ю.С.Степанов, Ю.А.Сорокин, В.Дорошевский, В.В.Красных).

Языковая категоризация, таким образом, один из семантических законов языка; языковой образ человека имеет в своих разнообразных репрезентациях категориальный статус, что принимается лингвистами в качестве исходного принципа анализа языкового материала как на уровне системы (словаря, грамматики), так и на уровне речи (см., например: Коротун, 2002).

Категоризация манифестируется в языке всеми семантизованными (имеющими значение) единицами и структурами, а также прагматикой языка. Не случайно в связи с этим, что исследования языкового образа человека отличаются комплексностью подхода к языковому материалу.

Нами выделены такие категориальные семантические черты, характерные для образа homo sapiens в русской ЯКМ, как партитивность, оценочность, стереотипизация (заметим, что это черты любой категоризации). Анализ этих черт, осуществленный через комплексный подход к языковому материалу, позволил сделать общие выводы о специфике образа человека разумного в современном русском языке.

Исследуемый материал стилистически разнообразен: это разговорные, публицистические, фольклорные, поэтические и прозаические художественные тексты, в которых человек разумный выступает объектом характеристик. С целью выявления путей стереотипизации языкового образа homo sapiens мы обращаемся к историческим языковым фактам.

Надежность и объективность выводов относительно характерных для носителей русского языка представлений о человеке, отраженных в языке, обеспечивают, на наш взгляд, различные методики, такие, как ассоциативные психолингвистические эксперименты, анкетирование, опросы с целью выяснения типичных, частотных характеристик человека. Данные, полученные экспериментальным путем, соотносимы с данными о семантике слов, словосочетаний, высказываний, полученными другими способами, при помощи других методик исследования семантики: компонентного анализа (он используется нами для выявления семантических компонентов (сем) в составе лексических значений номинаций homo sapiens), дистрибутивного анализа (он используется в процессе семантико-прагматического анализа высказываний о человеке разумном), системного описания (оно реализуется через обращение к языковым единицам разных уровней).

Опираясь на компетентные мнения ученых о видах и направлениях ассоциативных экспериментов (Леонтьев, 1977; Клименко, Супрун, 1977), мы избрали ассоциативную методику, которая в наибольшей степени отвечает задачам нашего исследования. В частности, мы давали испытуемым ряд слов (словосочетаний) – стимулов интеллектуальной тематики и предлагали реагировать на них первыми «пришедшими в голову» за определенное количество времени (15 секунд) словами или словосочетаниями (так называемый свободный ассоциативный эксперимент с регистрацией цепи ответов), а также предлагали испытуемым задания, ограничивающие свободу ассоциации в нужном для нас направлении (например, требования определенных синтагматических ассоциаций; требования ассоциаций-сравнений). В нашу анкету вошли и так называемые «закрытые» задания, когда испытуемым предлагалось соотнести слово с тем или иным толкованием.

Данные, полученные в искусственных ситуациях, представляют собой результат спонтанного речетворчества, опирающегося на знания носителей языка. Вероятность использования в живой естественной речи языковых единиц, которые фигурируют в ответах испытуемых, чрезвычайно велика (см. об этом: Леонтьев, 1977, с. 10), поэтому материал, добытый экспериментальным путем, не являясь основным, представляет собой необходимый дополнительный источник наблюдения за тем, как образ человека разумного воплощается в наивном языковом сознании.

Представим описание проделанной нами экспериментальной работы, которую мы назвали психолингвистическим ассоциативным анкетированием, учитывая преимущественно вопросно-ответный характер ее содержания.

Цель анкетирования – на основе исследования парадигматических и синтагматических ассоциаций, возникающих у носителей русского языка в связи со словами (словосочетаниями) – стимулами, содержащими сему «интеллект», выявить национально-культурную специфику языкового образа homo sapiens.

Испытуемые: 185 студентов факультета начальных классов Омского государственного педагогического университета в возрасте от 18 до 23 лет, обучающихся по специальностям: учитель начальных классов, учитель информатики, русского и иностранного языков.

Содержание предложенных испытуемым анкет (анкеты предлагались в разное время с интервалом в одну неделю):

Анкета № 1: 1. С чем ассоциируются следующие слова и словосочетания: человек, ум, глупость, мужчина, чукча, новый русский, ученый, талант, дурак, голова, Иванушка-дурачок, гений, разум, мозги, прапорщик, сумасшедший, юродивый, женщина, Россия, интеллект, старик, умник, русский человек. 2. Продолжите высказывания-сравнения: Глупый, как…; Умный, как…; Мудрый, как…; Невежественный, как…; Находчивый, как…; Необразованный, как… (Количество времени на выполнение каждого задания – 15 секунд).

Анкета № 2: 1. Продолжите: Человек умный – это (какой?)…; Человек глупый – это (какой?)…; Мозги у умного человека (какие?)…; Мозги у глупого человека (какие?)…; Извилины у умного человека (какие?)…; Извилины у глупого человека (какие?)…; Голова у умного человека (какая?)…; Голова у глупого человека (какая?)…; Голова у умного человека (что делает?)…; Голова у глупого человека (что делает?)…; Мозги у умного человека (что делают?)…; Мозги у глупого человека (что делают?)…; У умного человека – умные (что?)…; У глупого человека – глупые (что?)…; 2. Названное качество характеризует человека: а) умного; б) глупого; в) скорее умного, чем глупого; г) скорее глупого, чем умного; д) любого: и умного, и глупого (при ответе используются соответствующие ответам буквы: а, б, в, г, д): добрый, жадный, завистливый, самолюбивый, наблюдательный, скромный, упрямый, хвастливый, хитрый, красивый, робкий, смелый, аккуратный, грубый, жестокий, любопытный, решительный, самостоятельный, трудолюбивый, трусливый, целеустремленный, честный, щедрый, красноречивый, льстивый. (Количество времени на выполнение заданий под рубрикой № 1 – по 15 секунд; на выполнение задания № 2 – до 3 минут).

Примечание. Отбор лексического материала для анкетирования и формулировки заданий производились с учетом избранного направления исследования и необходимости подтверждения ряда данных, добытых в результате использования иных методик изучения содержания образа человека разумного в русском языке.

Анкетирование проводилось в письменной форме.

С целью выяснения ассоциативных реакций носителей русского языка мужского и женского пола на слова-стимулы мужчина и женщина, был проведен свободный ассоциативный эксперимент (в письменной форме) с мужской аудиторией (125 курсантов Омской академии МВД России в возрасте от 19 до 25 лет), результаты которого сравнивались с результатами, полученными при работе с женской аудиторией.

Ответы испытуемых проанализированы, систематизированы и используются как дополнительный материал, позволяющий делать выводы и обобщения относительно национально-культурных особенностей интерпретации человека разумного в русском языке.

Материалы анкетирования не подвергались строгой статистической обработке, поскольку нам представляются важными не только наиболее частотные ответы респондентов, но и редко повторяющиеся, единичные: все они в равной степени отражают возможности языковой характеристики homo sapiens. Тем не менее, в необходимых случаях мы отмечали типичные реакции опрошенных.

Описание категориальных семантических черт языкового образа homo sapiens в русской ЯКМ (главы 2–4) предваряется рассуждениями теоретического характера о взаимосвязи человека, языка и национальной культуры, об особенностях ЯКМ, о специфике образа человека в языке (глава 1).

Глава 1. Образ человека в языковой картине мира

1. Человек – Язык – Культура

Триединство «Человек – Язык – Культура», столь активно обсуждаемое философами, культурологами, лингвистами, при более пристальном рассмотрении являет собой союз далеко не равнозначных по времени зарождения, по характеру проявлений, по степени важности и вкладу в «общее дело» составляющих.

Бесспорной вершиной этого треугольника и, более того, основателем всех других его вершин, проводником связей и взаимоотношений между ними является человек.

«Человек мыслящий есть некоторая природная сила, внутренней природы которой мы не знаем. Эта сила однажды вспыхнула на земле» (Мамардашвили, 1991, с. 17) и, добавим, стала первопричиной того, что сложилось ее усилиями, волей, трудом, того, без чего человеческое существование оказалось невозможным, а именно – языка и культуры.

Если вопрос о происхождении человека как разумного существа связан с изучением такой формы бытия, как природа (в материалистических концепциях) или с признанием сверхприродного существа – Бога (в идеалистических концепциях), то вопрос о происхождении, становлении языка и культуры обязан своей постановкой исключительно человеку – существу реальному, земному, отнюдь не аморфному или трудно определяемому, не сверх– и не надприродному субъекту. Все существующие определения языка и культуры, исследования этих феноменов естественным образом тяготеют к человеческому началу.

Под культурой изначально понималось целенаправленное воздействие человека на природу, ее изменение, «возделывание» человеком в собственных интересах и сообразно собственным целям. Позднее, с 18 века, стали говорить о культуре как обо всем, что появилось в результате этого «возделывания» – деятельности человека, его интеллектуальных и физических усилий.

В настоящее время существует множество определений культуры. Согласно марксистской концепции, культура является «специфической характеристикой общества и выражает достигнутый человечеством уровень исторического развития, включающий в себя определенное отношение человека к природе и к обществу, а также развитие творческих сил и способностей личности» (Философский энциклопедический словарь, 1989, с. 294).