Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Короткий деловой визит

ModernLib.Net / Ларионова Ольга / Короткий деловой визит - Чтение (стр. 1)
Автор: Ларионова Ольга
Жанр:

 

 


Ларионова Ольга
Короткий деловой визит

      Ольга Ларионова
      КОРОТКИЙ ДЕЛОВОЙ ВИЗИТ
      - Петр Палыч, а Петр Палыч! - Левров, не осмелившийся зажечь свет, пытался на слух определить, проснулся Дашков или требуется дополнительное воздействие.
      Дашков дышал бесшумно. Дополнительное воздействие, несомненно, требовалось, но... Уже сам факт пробуждения старейшего члена Высшего Координационного Совета в четвертом часу утра был событием вопиющим. В свое время Элжбета Ксаверьевна, давая свое согласие на избрание мужа в Совет, строго оговорила неприкосновенность его покоя с полуночи и до шести. "До первого петуха, так и передайте вашему Совету! - безапелляционно заявила она тогда Леврову, совершенно забыв, что во всей Москве существовал только один петух, да и тот кричал только по знаку дрессировщика, а отнюдь не в положенное ему природой время. - Так и передайте вашему Совету. В конце концов, это единственная привилегия, которой я требую!"
      С ней согласились, потому что сам Дашков не требовал никаких привилегий. Договор соблюдался строго - до сих пор не было причины, которая заставила бы его нарушить.
      Знал это и проснувшийся Дашков, у которого в голове невольно и тревожно проносились все гипотетические беды, способные обрушиться на Землю.
      - Петр Палыч!.. - В голосе Леврова было неподдельное отчаяние. Дашков не любил своего секретаря, неприметного молодого человека с редкой, но почему-то не запоминающейся фамилией. Было в Леврове что-то раздражающе несовременное, и Дашков, подозревая за этим качеством оправдание своей антипатии, старался изо всех сил быть с Левровым любезным. Каждый, кто хотя бы раз говорил с членом главнейшего в Солнечной системе Совета, согласился бы, что Леврову оказывают непомерную честь.
      - Ну, что там? - Дашков облек наконец свое недоразумение в максимально любезную (для него, разумеется) форму.
      - Прилетели! - выдохнул Левров. - Прилетели...
      - Кто еще?
      Глаза Дашкова, уже привыкшие к темноте, различали неуклюжее движение, словно огромный журавль хлопал полураскрытыми крыльями, - это Левров разводил руками.
      И тут вдруг Дашкову стало страшно, вернее, сначала жарко и только после этого - осознанно страшно. Он вдруг понял, кто должен был прилететь, чтобы его разбудили посреди ночи. И как любой обыкновенный человек на его месте, он тут же не поверил:
      - Включите свет и извольте докладывать связно!
      От волнения он забыл, что Элжбета Ксаверьевна блокировала на ночь освещение всего этажа. Левров, человек врожденной фантастической пунктуальности, помнил это и потому не двинулся с места.
      - Где? - спросил Дашков упавшим голосом. - Сколько?
      - На Луне, шестьсот метров от купола "Шапито". Один.
      - Корабль или член экипажа?
      - Один корабль и, по-видимому, единственный пилот. Дашков замолчал на целых двадцать секунд. Затем резко поднялся, протянул руку и безошибочно нашел на ночном столике муаровую ленточку.
      Завязать тугим бантиком свою всемирно известную "суворовскую косицу" и накинуть тренировочный костюм было делом еще пяти секунд, а затем Дашков уже мчался по квартире легкими частыми прыжками - только двери успевали автоматически распахиваться тысячной долей секунды раньше, чем их могли коснуться его острые коленки. Элжбета Ксаверьевна стояла у последней двери, прижимаясь к стене
      - Знаешь? - спросил на лету Дашков.
      - Знаю.
      Кажется, он даже успел поцеловать жену, выпрыгивая на утренний снежок, над которым зависла тупорылая рыбина сверхскоростного мобиля. Иначе и быть не могло: должен же был Левров на чем-то примчаться из Калуги. Дашков нырнул в люк.
      - Какой космопорт оповещен? - спросил он, поворачивая острый профиль к секретарю, не отстававшему от него ни на пядь.
      - Чарщангинский. Там ракета под парами, остальные члены Совета кто вылетел, кто - вот-вот...
      Маленький мобиль пошел вверх так, что уши заложило. Весь центральный массив Москвы с пепельно светящимися предрассветными улицами стремительно проваливался под ними, темнея и сливаясь в один человеческий муравейник, и только ярко- алый контур Кремля светился четко и привычно - Дашков знал, что он будет виден даже с орбиты. "Мы уже привыкли, двух веков не прошло привыкли, и трудно представить себе, какими глазами должно смотреть на все это разумное существо, подлетающее к Земле извне..."
      - Слушай, - вдруг каким-то будничным, совсем не академическим тоном проговорил Дашков, - а они на нас-то хоть похожи?..
      - Не-е... - так же растерянно, словно извиняясь за неведомого гостя, протянул Левров. - Со стороны глянуть - чушка какая-то... У диспетчера Чарщангинского видеозапись есть.
      - Почему не доложили сразу?! - Тон был уже стандартный.
      Левров потянулся было через его плечо к пульту управления, но Дашков нетерпеливо дернул головой, так что серебряная косица испуганно метнулась по спине, и плохо гнущимся костлявым пальцем принялся набирать шифр связи.
      Леврову казалось, что клавиши вот-вот расколются под точными сильными щелчками, словно ореховые скорлупки. Но клавиши выдержали, а на потеплевшем экране проступило миловидное личико космодромного андроида.
      "Дайте-ка, что у вас там с Луны..."
      А с Луны было вот что...
      На обоих лунных космодромах чужой корабль попросту не заметили. В Пространстве одновременно болтается слишком много кораблей; если же сюда прибавить космические станции, дрейфующие буйки и вообще весь массив Подлунных Верфей, то станет очевидным, что уследить за всем скромный типовой кибер- наблюдатель космопорта Луна-11 (на космическом жаргоне Байконаверал) был просто не в состоянии. Если бы это был обыкновенный земной грузовик, он должен был послать посадочный вызов; если же это было космическое тело, то ему следовало перемещаться с совершенно иными скоростями.
      Чужак плавно сманеврировал, словно нацеливаясь на сверкающий купол "Шапито", и только с этого момента началось форменное и закономерное светопреставление. Панические предупреждения, адресованные предполагаемому экипажу; команды, приказы и угрозы в тот же адрес; одновременная связь со всеми диспетчерами Земли, приземелья и ближнего Пространства - то есть вплоть до Сатурна; распоряжения всему экспедиционному составу, разместившемуся в комплексе "Шапито": укрыться на нижних горизонтах противометеоритного бункера, выслать вспомогательную бригаду на космодром, обеспечить полноту наблюдения и отключить все приборы и механизмы, кроме аварийного жизнеобеспечения.
      Аналогичный пакет абракадабры получил и персонал космодрома.
      Все было естественно: ни одна служба ни на Земле, ни вне ее не имела четких инструкций на случай приближения инопланетного корабля. Впрочем, нечетких тоже.
      Что касается населения "Шапито", то они навидались таких различных моделей, что ни у кого не возникло и тени сомнения: перед ними - жертва необузданной фантазии экспериментаторов, вышедшая из повиновения. Бывает. К тому же были они в большинстве своем астрономами - недаром Луна, как известно, астрономическая столица Солнечной системы - и в космолетах разбирались гораздо хуже, чем в цветовых оттенках всех дыр, от черной до белой. Они организованно проследовали в бункер, не преминув разбудить космодромную смену, отдыхавшую после суточного дежурства, без лишней спешки подключили всю систему жизнеобеспечения и только тогда сосредоточили внимание на экране внешнего обзора.
      Странный корабль, более всего похожий на гигантскую волнушку, вел себя крайне суетливо: подрагивая и приплясывая, как пчела над незнакомым, но лакомо пахнущим цветком, он кружил над площадкой, только что выровненной для закладки нового корпуса гравитонного телескопа. Казалось, он не уверен в прочности фундамента, и у многих сложилось впечатление, что он вот так покружит-покружит да и улетит восвояси.
      Но он вдруг нырнул вниз и сел. Вроде приключение закончилось благополучно, тем не менее что-то непривычное было в этой посадке. Какая-то насекомая легкость.
      И тут с порога бункера раздался уверенный голос:
      - Ну, поздравляю, земляне: корабль-то не наш!
      Все разом обернулись - на пороге стояли Габорги, близнецы из космодромных ремонтников. Кто из них произнес знаменательные слова - было, в сущности, неважно: они думали и действовали одинаково. Каждый из присутствующих знал, что эти братья, неразлучные до такой степени, что даже их имена слились в одно целое, в системах космических кораблей являются знатоками академического уровня. Тем не менее в ответ раздалось - мгновенно и безапелляционно:
      - Иди, иди! Мы о пришельцах уже два века слышим. Ажажист!
      Это был единственный и традиционный ответ ученых, и то, что финальное выражение давно утеряло какой-либо смысл, не умаляло заключенной в нем пренебрежительности.
      Но Габорги не стали продолжать дискуссию двухсотлетней протяженности: их уже не было в бункере. Там, где они исчезли, раздавался грохот дверей, лязг лифта и топот - похоже, что они увлекали за собой всю только что пробудившуюся смену. И только тут вслед им зазвучал раскатистый рык Миграняна, начальника космодрома: "Принимаю командование на себя! Квадраты с шестого по двадцать третий объявляю закрытыми с введением чрезвычайного положения. Всем оставаться на местах. Команды и распоряжения киберов считать недействительными. Ждать распоряжений".
      Каждая шлюзовая камера вмещает четверых; в шлюзовой номер шесть находились Габор, Ги, Первеев и Фаттах. Трудно, а точнее, невозможно определить, сколько времени прошло между этим распоряжением и спокойным ответом Первеева: "Есть оставаться на местах. Тем более что отступать некуда".
      Все невольно оглянулись - титанированная дверь шлюза матово леденела у них за плечами. Впереди была накатанная вездеходами дорога, а левее, метрах в пятистах, - нелепый толстоногий гриб размером чуть поменее наших транспортников. Дорога шла под уклон, так что корабль был виден как на ладони. Солнце освещало его справа, а слева висела Земля, внимательно наблюдая за пришельцем из-под кисеи облаков.
      Четверка, как по команде, присела на камни, привалясь плечами к основанию купола. Все они, не сговариваясь, готовы были поклясться, что приказ "оставаться на местах" получили сразу же после того, как покинули шлюз. Сейчас они, откровенно говоря, уже жалели, что в их распоряжении нет телеобъективов и прочих средств детального наблюдения, сейчас бывших бы нелишними. Но что сделано, то сделано.
      Около часа в шлемофонах то взрывалось многоголосие импровизированных перекличек, то с цепенящим спокойствием звучал командирский бас Миграняна: "Ждем распоряжений с Земли. Оставаться на местах". Затем следовали томительные паузы - оставалось только догадываться, с кем и каким тоном совещается начальник Байконаверала. Да, за всю эпоху освоения космоса так называемых нештатных ситуаций случалось пруд пруди, а вот к такой, долгожданной, желанной, никто, как выяснилось, готов не был.
      И уже окончательное тихое смятение воцарилось над истоптанной космическими башмаками поверхностью спутницы Земли, когда из-за толстой ножки инопланетной волнушки, прочно вросшей в грунт, медленно показалась тускло поблескивающая фигура.
      Отсюда, от подножия купола, она была бы незаметна, если бы не перемещающийся блик. Первым его заметил дальнозоркий Ги:
      - Глядите-ка, киба спустили!
      - Нормально, - отозвался Га-бор, - мы на их месте поступили бы точно так же.
      - Они же не на минуточку прилетели, - засомневался Первеев. - Могли бы оглядеться, пробы взять... А то так вот сразу и вытряхнули добро. А если бы напоролись на агрессивную цивилизацию? Тут их кибчика испекли бы в один момент!
      - Агрессивная цивилизация жрет друг дружку на собственной планете, а не выходит в космос! - фыркнул Фаттах.
      Впрочем, это тоже был академический спор, продолжавшийся два столетия: может ли агрессивная цивилизация стать покорительницей космоса?
      - М-да, в смелости этим парням не откажешь, - констатировал Ги. - В какой-то степени Первеич прав: могли бы их жахнуть противометеоритным оружием, причем без всякого злого умысла, а на бездумно-кибернетическом уровне. Их счастье, что они подлетали медленно... Века полтора назад, подберись они вот так к поверхности Земли - без радиосигналов или каких-нибудь фейерверков, - страшно подумать, что могло бы произойти...
      - Братцы, а о том ли мы думаем? - проявил вдруг несвойственное ему глубокомыслие Габор. - Ведь он, по-моему, идет на контакт...
      Насчет контакта было еще неясно, но он несомненно приближался. Поблескивающее массивное тело не менее двух метров в высоту плавно скользило по дороге, словно на воздушной подушке; отсюда было не разобрать деталей, но движение это отнюдь не напоминало целеустремленную прямолинейность робота. Напротив, фигура подплывала то к левой, то к правой обочине, временами останавливалась и, кажется, наклонялась.
      - Ну прямо как на прогулку вышел! - восхитился простодушный Первеев. Тоже мне... луноход.
      Между тем "луноход", не дойдя до купола метров сто пятьдесят, неожиданно присел на камешек. Это было так по- человечески, что никто даже не удивился. Странно было только то, что смотрел он не на сверкающее полушарие "Шапито", а куда-то в сторону. Сейчас уже можно было рассмотреть, что у робота две передние конечности, призматическое подобие головы, впрочем, без шеи, и все это сгибается мягко, без острых углов, словно неведомое существо было вылеплено из пластилина.
      - Куда он уставился? - недоуменно протянул Первеев. - Перед ним архитектурное детище неевоной цивилизации, а он нос воротит!
      - Балда, - дружелюбно заметил Габор, - он же на Землю смотрит.
      - Я, когда в первый раз тут высадился, тоже вот так смотрел... - Фаттах вздохнул. - Привыкли мы, братцы, очерствели, а ведь красота-то какая!
      Они замолкли. Неведомый пришелец сидел и смотрел. Время тянулось. У Габора затекли ноги, он поднялся во весь рост, за ним и остальные. Задумчивый гость переменил позу, словно и у него появилось желание устроиться поуютнее, и продолжал глядеть. Перед ним, чуть прикрытые облачной растушевкой, проплывали прелестные в своей законченности контуры Африки. Гость нагнулся, словно что- то нашаривал у своих ног.
      - Он рисует! - завопил Ги. - Репей мне под скафандр, братцы, если он не рисует!
      - Интересно, чем он это делает? - Первеев поднял руку, словно намереваясь почесать гермошлем.
      - Не чем, а что...
      Короче говоря, кто из них сделал первый шаг - неизвестно.
      Дашков отсмотрел фрагмент, чарщангинский андроид вежливо осведомился, не переключить ли линию на непосредственную трансляцию с Луны, благо приемник на правительственном мобиле это позволял.
      "Чуть погодя, - сказал Дашков. - Все члены Совета в воздухе?" - "Ласкарис уже приземлился".
      - Полагаю, что пора провести селекторное совещание. Задача номер один этим рейсом захватить с собой максимум специалистов. Слава, голубчик, по параллельному каналу свяжитесь с Луной-1, пусть немедленно начинают эвакуацию астрономов из этого... "Шапито". Оставить только персонал, имеющий непосредственное отношение к проблеме контакта.
      - Гм... - позволил себе Левров.
      - В чем дело?
      - По какому принципу должен определяться круг этих специалистов?
      - По принципу пригодности. Передайте - на усмотрение Миграняна. Лингвисты, вирусологи, кибермеханики и робопсихологи...
      У него перед глазами невольно возник последний кадр только что просмотренного сообщения с Луны - массивная фигура, скромно притулившаяся на камешке и задумчиво глядящая на Землю.
      "Начнем совещание, товарищи", - проговорил он, досадливо замечая, как садится голос, всегда так, когда раньше времени разбудят...
      А они продолжали идти навстречу друг другу, и между ними оставалось не более сорока метров. Шли молча, напряженно вслушиваясь в дыхание друг друга; с каждым шагом все яснее обозначалась неслыханность происходившего - и невозможность вернуться к исходной ситуации. Нужно было срочно придумывать, что же, в конце концов, делать, когда они столкнутся нос к носу, но никому из них не пришло в голову попросту посоветоваться с космодромным начальством, которое их пока, по-видимому, не замечало: все телеобъективы, ближние и дальние, передавали крупным планом героя дня и ничего другого.
      - Ребята, - не выдержал простодушный Первеев, - неудобно как-то вчетвером на одного...
      - Верно. Я впереди, вы страхуете в шести метрах. - В такие минуты Джанг Фаттах, как никто из них, умел принимать молниеносные и безошибочные решения.
      Кроме того, он был старшим как по возрасту, так и по должности. Первеев и Габорги - близнецов, когда они действовали в паре, иначе никто не называл придержали шаг. И только теперь сухощавая фигурка Фаттаха, стройная даже в скафандре, появилась в поле зрения Миграняна.
      "Что там за четверка?! - загремел в шлемофонах его голос. - Я же сказал стоять!!! Мушкетеры нашлись! Кто?"
      Он прекрасно видел кто. Цвет скафандров - космодромные ремонтники, по номерам он знал каждого. Впрочем, и без номеров. Вот только Ги и Габора он путал - даже в душевой, не то что в скафандрах. Кричал он от отчаяния, потому что тоже не знал, что делать дальше.
      "Назад!.."
      - Нельзя, Карен Месропович, - негромко проговорил Фаттах, замедляя шаги, но не останавливаясь. - Теперь уже нельзя.
      Тусклая оловянная громадина катила прямо на него, выписывая едва уловимую синусоиду, как конькобежец. Две тумбы, чтобы не сказать - ноги, не шагали, а едва заметно пружинили, плавно выгибаясь то вправо, то влево. Фаттах подумал-подумал да и передразнил - тоже повел коленками туда и сюда. Гость увидел - хотя чем бы ему видеть? - притормозил и верхнюю призму, голову то бишь, наклонил к правому плечу. Они приближались друг к другу теперь совсем медленно и наконец выжидающе замерли. Между ними оставался один шаг, не больше. Выдержка у Фаттаха была железная, у пришельца, по-видимому, нет. Он первый поднял руку и неожиданно гибким движением коснулся нижней части гермошлема, словно взял Джанга за подбородок. В этот миг Фаттах успел отметить, что дыхание в шлемофоне исчезло - стояла абсолютная, космическая тишина.
      Фаттах заставил себя улыбнуться, но улыбка никак не хотела держаться на узком сухом лице, окаменевшем от напряжения. Прозрачный шлем с обязательным номером на макушке позволял видеть небольшую изящную голову, как у большинства инопланетников, бритую наголо. Именно голова, а не лицо, почему-то чрезвычайно заинтересовала пришельца. Фаттах почувствовал, что его разворачивают влево, - он повернулся в профиль; упершееся в подбородок щупальце (или все-таки рука?) произвело обратное движение - он повернулся вправо; тогда пришелец откатился чуть- чуть назад и, как показалось Фаттаху, беспомощно оглянулся на висевшую над ними Землю - и опять на Фаттаха - и снова на Землю...
      А потом он присел, выгнув опорные тумбы колесом, и принялся что-то чертить на одной из каменных плит, предназначенных для фундамента новой обсерватории. Фаттах нагнулся - на сером камне ярко-розовым мелком был нарисован не то череп, не то Африка.
      - Уф-ф-ф... - облегченно выдохнул Джанг. - Есть контакт! Они выпрямились и стояли теперь друг напротив друга совершенно спокойно. Фаттах только теперь заметил, что где-то в глубине маслянисто-оловянного покрытия пришельца угадывается чрезвычайно тонкая ячеистая структура, - именно эти ячейки, сжимаясь, позволяли ему совершать движения.
      - Он меня разглядывает, - проговорил он негромко, улыбаясь уже без принуждения, - на голове у него строчечка крошечных линз, вертикальных, словно кошачьи зрачки. Мелок утоплен в это самое... Олово. Или каучук. Мне бы кусочек мела...
      Чего не было, того не было.
      - Ну что, пошли посмотрим твой кораблик? - обращаясь к пришельцу, будто к старому знакомому, проговорил Джанг. - К тебе, к тебе! Он протянул руку в направлении межпланетной "волнушки". Гость полуобернулся, - значит, обзор у него был не круговой - и точно таким же движением показал на купол "Шапито". Потом согнул левую руку - нет, все-таки это воспринималось как щупальце или на худой конец пожарный шланг - и розовым мелком нарисовал на своей "голове" человеческие губы.
      Нарисовал - и стер.
      - Вам видно, Карен Месропович? - негромко, словно гость мог его услышать, проговорил Фаттах. - У него сверху вроде ведерка вверх донышком, но мне почему-то чудится, что оно... как бы сказать... с настроением. То на нем удивление, то нетерпение, то телячий восторг...
      "На ведре?"
      - Не верите? Вас бы сюда, Карен Месропович...
      "Вот уж воистину - меня бы туда! Только от меня до вас - шестнадцать километров. Пока я долечу, вы там такую самодеятельность развернете... А сейчас - хватит. Дашков со всем Советом уже летит, вот им и карты в руки. А ты - давай сворачивай контакт, первая беседа не должна быть продолжительной".
      - А как?
      "Как", "как"... Тактично. Сам заварил - сам расхлебывай".
      Мигранян не хотел объяснять подробно все то, что понимал интуитивно: каким-то чудом первый контакт налажен, скорее всего решающую роль сыграла удивительная чуткость и естественность поведения Фаттаха - недаром он любимец всей Солнечной. Видимо, эти качества наилучшим образом кореллируют с программой, заложенной в этого кибера. Так что пусть продолжает действовать и дальше, руководствуясь собственной интуицией, а не советами со стороны.
      Джанг же воспринимал все это несколько иначе. Нарисованные и стертые губы - "я не могу говорить, как вы". Кибер не мог бы так просто и естественно поступить. И потом, у кибера обязательно был бы круговой обзор.
      - Ладно, - согласился Джанг. - Сейчас я попытаюсь объяснить ему, что нам - сюда, а ему - туда.
      И он попытался. Человек эти жесты понял бы однозначно, но пришелец снова наклонил свое ведерко к правому плечу, вскинул руку и нарисовал маленькую Африку прямо на скафандре Фаттаха. Потом решительно скользнул вбок, описал дугу и приблизился к Первееву. Вид у того, надо признать, был наиглупейший: круглый полуоткрытый рот на круглом лице.
      Гость вскинул мелок - на скафандре Первеева появились два маленьких концентрических кружка.
      А вот Габорги, с их одинаковыми неуемными шевелюрами и пышными усами, его нисколько не тронули. Он как-то походя изобразил на груди Ги одну звездочку, а на том же месте у Габора - две. И, совершив такое дело, уверенно покатил к шлюзовому створу.
      Четверка людей неуверенно двинулась за ним. Приблизились к двери.
      "Ни-ни!" - угрожающе произнес Мигранян.
      Это они и сами понимали. Только было как-то неловко. Сейчас и остальная троица могла бы поклясться, что на абсолютно гладкой поверхности "ведерка" отразилось разочарование и недоумение. Затем гибкое щупальце протянулось к Первееву и чрезвычайно осторожно извлекло у него из кармана носовой платок (про Первеича недаром говорили, что он чихает внутри шлема, а протирает его снаружи). Так же медленно, вероятно демонстративно, гость провел платком по своему лицу и торсу; платок положил у ног Фаттаха. Потом нарисовал у себя на животе несколько головастиков с хвостиками и тут же медленно, торжественно их стер. А потом величаво развернулся и покатил назад, стремительно наращивая темп. Тусклый зайчик метнулся к подножию чужого звездолета и исчез.
      - Обидели хорошего человека, - убежденно проговорил Фаттах.
      "Ве-ли-ко-лепно!!! - заглушая его голос, проревел Мигранян, у которого камень с души упал. - Все великолепно! Все скафандры - на дезинфекцию третьей степени, образец ткани поместить в камеру анализатора, но до прилета Дашкова не трогать!"
      А сам Дашков в это время неуклюже выбирался из мобиля: за три часа полета ноги, привыкшие к обязательной утренней пробежке, немилосердно затекли. Но Дашков тоже был доволен: селекторное совещание, длившееся весь перелет, закончилось вполне результативно. Основные узловые моменты первого контакта были обсуждены, рекомендации подготовлены, специалисты вызваны и тоже сейчас мчались со всех концов света на Чарщангинский космодром.
      Теперь можно было пробежаться до диспетчерской и посмотреть наконец, что там непосредственно транслируют с Луны.
      За восемь с половиной часов практически ничего не изменилось. Корабль с членами Совета и целым сонмом специалистов находился на подлете к Байконавералу, из "Шапито" были изгнаны его законные обитатели - астрономы, и на весь комплекс, глубоко зарывшийся в лунный грунт, осталось только три биолога, которые с разрешения Дашкова и Венке провели самый дотошный таможенный досмотр первеевскому платку, но не обнаружили ни единого контрабандного микроба или вируса. Поверить в стерильность такого громадного объекта они, естественно, не могли, поэтому собирались сидеть до победного конца, то есть до прибытия смены. И естественно, нужно было оставить кого-то из ремонтников. Выбора не было - осталась бригада Фаттаха. Сейчас они все сидели в холле астрономического купола - место, как нельзя лучше приспособленное для проведения авральных рабочих совещаний. На бильярдном столе были разостланы чертежи, а большой игровой дисплей, по вечерам, как правило, превращавшийся в хоккейное поле, сейчас был перегружен хитроумными схемами перестройки изоляторных боксов в вакуумные камеры на тот случай, если пришелец начнет выгружать на поверхность какое-нибудь оборудование и представится возможность эти сокровища исследовать - хотя бы манипуляторами.
      Кроме ремонтников, подчинившихся строжайшему приказу и проспавших часа три, присутствовал здесь и Мигранян, вообще не сомкнувший глаз, - правда, не собственной персоной, а на экранчике АДО, или автоматического дистанционного оператора. Проворный многоманипуляторный "адик" мог служить полномочным заместителем своего хозяина, как бы далеко тот ни находился. Миграняновский же путался под ногами и не помогал, а вносил панику, поминутно сообщая, сколько минут остается до прилунения ракеты с членами Совета.
      Вместо декораций для этой сцены по всем стенам светились экраны с изображением "волнушки" - телеобъективы стерегли ее со всех точек и расстояний. Но там ровнешенько ничего не происходило.
      - Чем мудрить с уплотнителями, проще снять люки с типового грузовика, сказал Габор.
      - И где это валяются космические грузовики, которые разрешается разбирать на запчасти? - съязвил Сежест.
      Он, а с ним Памва и Соболек простить себе не могли, что вчера не догадались выскочить на поверхность и встретиться с пришельцем лицом к лицу - или по крайней мере скафандр к скафандру.
      - Грузовик, на котором мы инжектор меняли, простоит на приколе еще недели три, - заметил Фаттах.
      "Разрешаю использовать люки, - торопливо подал голос Мигранян. - Под мою ответственность..."
      Клацнули двери тамбура - кто-то еще вошел в шлюзовую.
      - Раз уж вы такой щедрый, подкиньте практика по электронной оптике, попросил Джанг, обращаясь к экранчику "адика".
      "Уже вызвал с той стороны, из "Колизея". А от себя могу подкинуть идею: найдите энергетический волновод..."
      Дверь из шлюзовой чмокнула и съехала в сторону. В холл неторопливо въехал пришелец.
      "Адик", располагавшийся задом к двери, продолжал вещать густым миграняновским басом, но никто из семерых уже не слышал ни звука. Немая сцена длилась около минуты. Затем гость приблизился к Фаттаху, Первееву и Габоргам поочередно, словно вспоминая их, а потом обернулся к остальным и мгновенно расставил у них на комбинезонах розовые значки: Сежесту вертикальный штрих, Памве - что-то вроде знака бесконечности, Собольку - две точки.
      "О-о-о... Да падет Арарат на мою голову..."
      Гость проворно обернулся - гораздо живее, чем можно было ожидать от такой массивной туши, - и, не задумываясь, нарисовал на экране "адика" чрезвычайно затейливый иероглиф, напоминающий пляшущего человечка о девятнадцати конечностях.
      Совершив такое дело, он скромно сдвинулся в сторону и, согнув ноги в полукружья, присел прямо на пол.
      "Всем ясно? - спросил с экрана Мигранян. - Только абсолютный дебил не догадался бы, что нужно нажать на красную клавишу, которая торчит у створа..."
      - А дебилов в космос не посылают, - глубокомысленно подытожил Первеев.
      - Пальцем в небо! - не удержался Ги и ткнул пальцем - не в небо, разумеется, а в панельку дисплея.
      Компьютерная память, повинуясь приказу, выдала на экран картинку - вход в "Шапито". Гость "вытянул шею" - верхняя часть туловища стала уже и длиннее. У всех появилось такое ощущение... нет, определить его никто не смог бы, но зато любой подтвердил бы под присягой, что на гладкой поверхности "ведерка" появилось выражение крайней заинтересованности.
      - Вход, - негромко сказал Фаттах.
      Пальцы его забегали по клавишам, задавая нехитрую программу, и на экране поплыли, то удаляясь, то приближаясь, различные уголки "Шапито".
      - Дверь. Тамбур. Скафандры. Панель управления. Дверь. Холл. Дисплей. Диван. Стол. Апельсин...
      "Хватит!.." - осторожно подал голос Мигранян.
      Наступила тишина. Все стояли и смотрели на неподвижно сидящего гостя. Он, казалось, тоже чего-то ждал.
      - Ох... - вырвалось вдруг у Первеева.
      На плоском лице, там, где полагалось бы находиться губам, четко очерчивался темно-серый кружок. Казалось, крошечные ячейки, с трудом угадываемые в глубине загадочного вещества, не то уплотнились, не то вообще изменили свою структуру.
      - Дверь. - Прозвучало отчетливо и невыразительно. Голос был чистый, четкий и почему-то напоминал не Фаттаха, а Левушку Первеева.
      - Почему он повторил именно это слово? - негромко вопросил Сежест.
      "Потому что Джанг произнес его дважды, - так же тихо подсказал Мигранян. - Мальчики, я отключаюсь: спецрейс прибывает".
      Экранчик на брюхе "адика" угас.
      - Надо понимать, конец нашей самодеятельности, - печально проговорил Соболек, который, в сущности, проявлять самодеятельность еще только-только собрался. - Ну, давай, бригадир, включай посадочную - пусть гость полюбуется!
      Суперскоростная ракета уже вошла в гравитационный колодец и теперь мягкими толчками, словно пробуя под собой почву, присаживалась на причальное кольцо.
      Гость заинтересовался пуще прежнего.
      - Космодром. Ракета. Посадочная. Радар. Мигранян... - Джанг то увеличивал изображение, то отдалял, чтобы показать общим планом, то выхватывал какую-то деталь...
      Если бы его спросили, чем он руководствуется, выбирая тот или иной объект, он, по-видимому, ответил бы: "Вероятно, я точно так же показывал бы все это вашему пятилетнему сынишке..."

  • Страницы:
    1, 2, 3