Православная монархия

      Вопрос о фанатиках предельно ясен. Здесь не о чем говорить и спорить. Любой здравомыслящий русский человек, а таковой по определению не может не быть православным верующим, в чем мы фанатично уверены, должен подписаться под следующими словами Владимира Петрова, которые звучат как декларация наших прав и обязанностей на текущий момент: «Пассионарность народа ныне в глобальном масштабе определяется его религиозностью. Именно в этом сейчас в первую очередь отстают русские, а не в рождаемости, или продолжительности, или уровне жизни. На самом деле выбор у нас, русских, невелик: если мы не станем народом православных фанатиков, русский народ исчезнет. Чем отличаются православные фанатики от всей остальной „оппозиции“? Их нельзя запугать и подкупить».
      Автор данной «декларации» вспоминает и одно весьма примечательное предсказание, сделанное в пореволюционное время. На вопрос, для чего даны испытания России и русскому народу, прославленный во святых Божиих протоиерей о. Алексей Мечев ответил, что в «тонком сне» Господь ему открыл: «...чтобы сделать в России один народ с одним сердцем и одной душой, и очистив его огнем, Я сделаю его Моим народом, вторым Израилем. Я возвеличу Православие в земле русской, и оттуда оно возсияет на весь свет».
      Суть вопроса состоит в том, что нам предлагается выбирать, цепляться ли за «призрак» «Третьей Римской империи», тратя на это последние национальные силы, или становиться действительно сугубо национальным государством – Русью Святой. Но национальным не в сугубо биологическом смысле, но в смысле духовном, что не отменяет и биологических дефиниций, конечно, в смысле теократического сообщества истинно верующих, православных граждан, в смысле государственно организованного народа-Церкви.
      Безусловно, уместно прозвучат здесь возражения в том духе, что как же нам быть с идеей Третьего Рима, с идеей универсальной христианской империи? Что земное бытование предопределено до конца времен фактом рождения во время переписи населения Империи времен Императора Августа младенца Христа, который «вписался в римскую власть», то есть стал ее гражданином, предопределив ее онтологическое, неуничтожимое бытие в рамках Истории. Совершенно очевидно, что два понятия – Третий Рим и Новый Израиль – сейчас должны быть согласованы и приведены к одному знаменателю, который мы не собираемся логически обосновывать, но обязаны просто постигнуть как заданную свыше парадигму нашего национального бытия.
      Может быть, противопоставление того, что является целым, родилось в сознании наших сограждан под впечатлением потери бывших территорий Российской империи; под впечатлением трагического распада русского народа на части; под впечатлением растущего национализма окраин и животного национализма малых народов, чье историческое существование вообще обусловлено энергетическим полем действительно исторически значимого народа русского.
      Наверное, это так. Тогда тем более уместно обратиться к совершенно не знаемой нами истории Византии, события исторической жизни которой во многом играют промыслительное значение для нашего отечества, ставшего законным правопреемником Второго Рима.
      Историк и исследователь Византийской империи Ф.И. Успенский, описывая небывалую утрату империей территорий и народностей в результате натиска арабов в VII веке, указывал: «Как в нынешней Турции освобождение находившихся под властью ее чуждых народов способствовало сцеплению и национальному возрождению турок, так и в прежней Византии потеря областей с инородческим населением сопровождалась усилением эллинского национального самосознания, выразившегося в выработке идеи ортодоксальности. Хотя византийское православие с отпадением... областей утратило в своем объеме, но взамен того оно выиграло в цельности и крепости. Реакционные элементы на перифериях группируются в усилившихся религиозных сектах; православное же византийское царство, опираясь на эллинское национальное начало, приобретает тот характер исключительности и филетизма, с которым Византия вступает в Средние века и который отличает византизм как исторический принцип».
      Важнейшая, принципиальнейшая мысль кроется в этом пассаже для нашей современности. Нам буквально явлен ключ к постижению смысла последних событий в жизни нашего народа. Нам дан шанс свыше!
      Действительно, Византия была лишена арабами областей с семитским (или симитским) населением, к тому же областей, не принявших решений Четвертого Халкедонского Вселенского собора и отпавших от православия в монофизитство. Но перестала ли Византия от того быть империей, быть Вторым Римом? Нисколько! Более того, эллинский национальный византизм и единоверие православных граждан вкупе с отсечением от имперской нации «зараженных» окраин позволили Империи, бывшей в VII веке на краю пропасти, прожить новую историческую жизнь длиной в восемьсот лет!
      Очень важно здесь отметить, чем же был в действительности истинный византизм, воспетый нашим национальным гением Леонтьевым и встреченный с непониманием национально настроенными мыслителями, например Астафьевым, полемизировавшим, и, в общем-то, по существу, с Леонтьевым, не принимая его грекофильства с отчуждением от славянской стихии.
      В действительности позиции наших мыслителей вполне примиримы. Византизм, в отличие от PAX ROMANO, отказавшись от этнически размытой имперской супернации, сделал ставку на этнически монолитный эллинский элемент и этим спас Империю. Так и сегодня русский народ получил неожиданный и негаданный подарок судьбы, когда не надо больше тянуть за собой азиатские окраины, когда нет надобности разбавлять кровь своей аристократии кровью кавказских и среднеазиатских родов, когда, наконец, в силу обстоятельств от нас отделена часть русского народа, заболевшего смертельным недугом украинства, усугубленного предательством православной веры. Речь, конечно, не идет о всех малороссиянах. Часть из них, верная заветам своих казачьих предков, никогда не считавших себя ни украинцами, ни окраинцами, ни околоточными, ни приобоченными, но частью единого русского народа, отстаивает свое право на веру отцов и на честь и право называться святым именем русича, русского, – честь и право которые они имеют наравне с жителями Великороссии и Белой Руси.
      У нас появилась уникальная возможность стать единым народом с единой верой в национальном государстве, возможность реализовать программу русских Царей – Одна вера, один Царь, один народ. Такое государство действительно будет Новым Израилем, Святой Русью, но не перестанет при этом быть и универсальной империей с универсальной миссией нести свет Истины в мир, т. е. останется до конца времен Третьим Римом, который и сейчас прикровенно живет под глыбами рухнувшего Советского Союза и неплодоносным слоем пепла Российской Федерации. Мы останемся империей хотя бы уже в силу того, что многие народы Евразии с незапамятных времен искренне и честно связали свою судьбу с имперским русским народом и отдают себе отчет в том, что их историческое бытие напрямую связано с нами. Наши успехи – их успехи. Наша гибель – их конец.

Секта украинствующих

      Теперь мы просто обязаны пояснить, почему, вопреки стенаниям многих современных патриотов из разных политических лагерей о трагедии разрыва с Украиной, мы не видим ничего негативного в том, что огромная часть некогда русской, а ныне зараженной смертельным недугом территории ушла в карантин со смешным даже для неполноценного постсоветского государственного образования названием – Украина (т. е., переведя на современный русский язык, Окраина).
      Древние говорили: в имени предзнаменование. Ну что можно ожидать от страны, «гордо» заявившей о своем желании быть до скончания веков Окраиной, закоулком, обочиной?
      Смешно читать нелепые опусы современных украинофильствующих дурачков об особой миссии украинского народа, о вести, которую ряженные в шаровары «хохлы» несут миру. Какая там весть, какая миссия! О чем гуторят эти хуторские хлопцы? Ах, оказывается, о свободе. Да полноте, «грамотеи» сельских школ. Все это уже было явлено миру в принципах кровавого 1789 года. Были уже и свобода, и равенство, и братство. Ничего нового в этом понятийном поле вы миру не принесете, даже если нашпигуете старую триаду салом с чесноком.
      Но не унимается вечно закомплексованный от сознания этнической неполноценности, которая генетически заложена в самом понятии украинства, малороссийский коллективный чубатый парубок. Нет, видите ли, настоящая свобода явлена была миру в «козаковании».
      А по сути заключалась эта свобода в вечном непостоянстве казацкой старейшины своему слову. То они присягали панам, но предавались москалям, то бежали от тех и от этих под крыло турецкого султана. Потом со слезами умиления встречали шведов и с ними же драпали.
      И все это вопреки тому, что подавляющее большинство простого народа считало себя русскими и хотело жить с царскими подданными Московии в едином государстве, единым православным народом. Однако верхушка, да и не только казацкая, но еще старая родовая аристократия, заражена была каким-то смертельным вирусом предательства родных святынь. Сначала на западе Руси предали веру отцов, за сохранение которой были пролиты моря крови, и перешли в униатство, а затем предали и само священное имя русских, чтобы по указке вроде бы ненавистных панов стать небывалыми от века украинцами. Кстати, за то, что это ущербное понятие хотели насильно навязать всем простым русским честным людям Малороссии еще в 1918 году, предательской интеллигенщине простые селяне, сохранявшие рыцарскую верность русскому имени и православию, попросту били морду. И в этом мордобитии было значительно больше здравого политического смысла, чем во всех сегодняшних деяниях Верховной Рады. Но в итоге вирус украинства не без помощи большевиков разъел и широкие массы народа. Украинство, зарождавшееся в умах наших вечных врагов – поляков, выпестованное в яслях Австро-венгерского генерального штаба, получило прописку в жизнь от пламенных ленинцев, и не только прописку, но и свою ущербную разбойничью псевдогосударственность. На Западе, в Галиции, украинство от своего рождения было классической тоталитарной сектой с примитивно лживой, но агрессивно навязчивой слабоумной доктриной. Ни у кого из украинствующих западенцев никогда не было действительно стройной доктрины, говорящей внятно о том, что же такое «щирое» украинство, что от него остается за вычетом ненависти к «москалям» и вообще ко всем, кто сохранил верность русскости. Не существовало и какой бы то ни было стройной государственной доктрины, кроме шизофренической и исключительно эмоциональной «незалежности». Украинский язык – это искусственный суржик, питавшийся и продолжающий питаться лексикой из польского словаря, да еще и насыщенный языковыми очистками немецкого, венгерского и английского происхождения. Даже стыдно говорить о том, что этот чудовищный новояз мог родиться путем естественного развития в рамках отдельного «незалежного» этноса.
      Современные украинофилы своими филологическими упражнениями, не задумываясь, самым позорным образом фактически устанавливают памятник национального унижения вековой зависимости русских людей Малороссии от поработителей поляков, австрийцев, венгров и новых хозяев жизни – американцев. Естественно, этот позор никоим образом не пятнает славы тех истинных казаков и членов православных братств, а также огромной массы русского народа Малороссии, кто все эти века порабощения не склонил головы и продолжал героическую борьбу за православие и русскость. Увы, их потомки наплевали в их могилы, точно так же, как дети, уловленные в сети тоталитарных религиозных сект, отказываются от своих родителей. Чтобы закончить диагноз болезни огромной части русского народа, вдруг возомнившего себя в горячечном бреду украинцами-«окраинцами», скажем и об украинской неогосударственности.
      Парадокс состоит в том, что Украина как государство приговорена, вольно или невольно, воспроизводить государственный архетип советчины. Получив желанную «незалежность» из рук большевиков, эта «незалежность» получила из того же источника и все шаблоны политических институтов. А из-за того, что иных шаблонов у самостийников не было и быть не могло, современная Украина приговорена в своей политической жизни воспроизводить «совок», и не просто «совок», но «совок», отягощенный какой-то прелюбодейной страстью со всей своей «незалежностью» отдаться на политической панели новым хозяевам жизни – американцем. Цена «незалежности» – всего-то лишь плата политической проститутке за оказываемые услуги. Это начали понимать все умные люди на Украине, даже те, кто еще недавно были самыми яркими фигурами украинствующей фронды. Я имею в виду, прежде всего, бывшего лидера УНА-УНСО Дмитрия Корчинского. В силу безусловных умственных способностей и таланта мыслителя, Корчинский неминуемо излечится от осложнения после болезни москвофобией, перенесенной в политической юности. Найдут ли в себе внутренние силы к излечению его нынешние сограждане – это большой вопрос. Для будущего России санитарный кордон с Украиной на данном этапе просто спасителен.
      Все вышесказанное, с определенными поправками на специфику, может быть отнесено и к современной Белоруссии, чье нынешнее государственное бытие не просто есть продолжение Советского Союза на отдельно взятой этнической территории, но и вообще будет под вопросом в случае ухода Лукашенко, чьи, видимо, близкие к гениальным государственно-административные и волевые способности позволяют говорить о Белоруссии как о государственном феномене. Этот феномен без Лукашенко просто не найдет себе фундамента, помимо тягостной пролонгации жизни «совка» с постепенным, а возможно и молниеносным, но точно болезненным угасанием.
      Не будучи патриотом нынешней Российской Федерации и тем более канувшего в Лету СССР, крайне негативно относясь ко всем современным разновидностям национал-большевизма, я все же имею смелость утверждать, что через лед советского режима, через пепел нынешней Федерации просвечивал и просвечивает не только подлинный лик России, но и ее незыблемый монархический архетип, о чем речь пойдет в следующих главах книги.
      А пока отвлечемся на символы, которые есть не что иное, как отблески подлинной реальности, не только отображенной в иконографии символа, но и до определенной степени находящей в них свое ипостасное выражение.
      Недаром утверждал французский мыслитель-традиционалист Рене Генон ту истину, что «символика есть наилучший способ научения истинам высшего порядка, религиозным и метафизическим, то есть всему тому, что отталкивает и чем пренебрегает современное сознание». Так не станем же пренебрегать Истиной.

«Символическое» возрождение на фоне демократического некроза государственности

      Российская Федерация, как жестко это ни прозвучит, есть безусловный политический шизофреник, что проявляется не только в актах реальной политики, в идеологической каше в голове у властей предержащих, но глубинно и одновременно вполне зримо – на уровне национально-государственной символики.
      Мы с вами живем в политической ситуации, прямо противоположной той, что существовала при христианских Императорах и Царях.
      Святой Император Константин основал христианскую Римскую Империю, в которой царская и светская власть соединены были в священной симфонии политического целого. В этом, в частности, заключается и символика двуглавого византийского орла, ставшего гербом Третьего Рима, после того как под ударами турок пал Рим Второй – Царьград.
      Мы с вами живем в так называемом демократическом государстве, гербом которого также является двуглавый орел. Какой политической реальности может сейчас в России соответствовать данный символ? Только одной – возрожденной монархии. Никаким образом герб этот не может нести на своих «крыльях» ценности современной либеральной демократии. Это идиотизм в самом прямом медицинском смысле.
      То же касается и нашего трехцветного флага. Напрасно пытаются навязать цветам российского триколора символику, ему абсолютно чуждую и исторически за этой цветовой гаммой не закрепленную, по крайней мере у нас. Никакими «свободами, равенствами и братствами» от этих полос в русское сердце не веет и не веяло. С таким же успехом можно серьезно утверждать, что цвета эти символизируют ценности советской молодежи семидесятых: мир, дружба, жвачка.
      Замечательные мысли по поводу нашего трехцветного флага высказал в эмиграции автор «Владимирского вестника» К. Попов. В частности, в № 70 (цитирую по публикации в книге И.П. Якобия «Император Николай Второй и революция», выпущенной под редакцией С. Фомина) Попов совершенно справедливо говорит о том, что в России сложилась прискорбная ситуация с символикой флага. Если в других странах при смене власти, династии или формации всегда менялся и флаг как главный символ власти и государства, то у нас в России бело-сине-красным флагом беззастенчиво воспользовались сначала Временное правительство, затем вожди Белого движения, боровшиеся отнюдь не за восстановление Трона, а затем его использовали самые разные политические силы в эмиграции. Теперь же это символ современной Российской Федерации, позиционирующей себя на международной арене как классическая европейская демократия. Правомерно ли пользоваться сейчас этим флагам этой власти? Конечно, нет.
      К. Попов совершенно верно пишет: «Флаг этот не только русского народа, а общеимперский – Российской Империи... и развевался этот флаг не только на кораблях торгового флота, но и на всех правительственных учреждениях, которые ничем не торговали... Это был символ целого комплекса понятий. Это флаг Российской Самодержавной Монархической Империи». Попов верно обвиняет в лукавстве и вождей Белого движения, взявших как символ этот флаг: «Ведь вопрос этот очень серьезный, гораздо более серьезный, чем принято думать: вот я, например, штабс-капитан Попов, сражаясь в рядах Белой армии под старым Императорским флагом, был уверен, что сражаюсь за восстановление Самодержавной Монархии... И вдруг! Выиграли бы мы войну, и оказалось, что мы на своей спине провезли масонскую контрабанду: демократическую республику... В эмиграции этим флагом имеют право пользоваться лишь те политические организации, которые стремятся воссоздать Российскую Империю с Самодержавным монархическим строем, и никто больше... Трехцветный флаг – это символ той России, которую мы потеряли, образ которой мы бережно храним в своем сердце. Эта Россия строилась на девизе: „За Веру, Царя и Отечество“. Другой России не было. Была только эта. И само имя Отечества – Россия – принадлежит Православному Царству».
      Напомним соотечественникам и еще один факт, который мало кто знает. Сейчас у школьников часто спрашивают: а что символизирует собой наш флаг? Никто не в состоянии ответить. Право, не знаю, что говорят ученикам их учителя. Трудность в том, что официальной интерпретации цветовой символики триколора в России до революции не было, и все же она была известна достаточно широким слоям российского общества. Святой Феофан Затворник еще в XIX веке восклицал, что Россия не погибнет, пока не изменит своим принципам бытия: Православию, Самодержавию и Народности, выраженным в ее святом трехцветном знамени. Сказано это было про общеизвестный тогда в народе бело-сине-красный флаг, а не про черно-желто-белый, как полагают некоторые, во времена св. Феофана не имевшего вообще никакого хождения, тем более в российской глубинке. В начале XX века появилась и еще одна трактовка цветовой символики полос: под ней предлагалось понимать официальную титулатуру Государя – всея Великия, Малыя и Белыя Руси, известной со времен Царя Алексея Михайловича. При таком понимании символики цвета, соответственно, «прочитывались» снизу вверх. Впрочем, это второе прочтение всей символики флага не противоречило первому и главному.
      Бело-сине-красный флаг был и останется символом Русской монархии – и ничем более. Что соответствует этому символу в современной России – вопрос риторический. Наша символика обличает в наших правителях узурпаторов Трона Царей, а в нас с вами, сограждане, – безумцев, не понимающих всего трагикомичного идиотизма несоответствия идеала государственности, заданного символикой, и действительности политической жизни современной Российской Федерации.
      Как писал в своей работе «Макроистория» наш замечательный современник, мыслитель Русского Зарубежья И.Н. Андрушкевич: «История – это борьба культур за свое существование, которая происходит разными путями и способами. По отношению к нашей культуре эта борьба выразилась в уничтожении обманным путем ее внешней символики и в глубокой перестройке ее государственной оболочки с конечной целью уничтожения самой культуры и ее религиозной сердцевины. До сердцевины все же не смогли добраться, но за символикой и государственной оболочкой пострадала сильно и наша культура, как в своих духовных, так и материальных аспектах». Впрочем, как уже отмечалось нами не раз, прототипная, исходная легитимность, имеющая своим воплощением законную монархию, прикровенно существовала в России. Спрятавшись в воды озера Светлояра, она не переставала оказывать и оказывает сейчас свое потаенное влияние на ход событий в России, в том числе и в политической жизни, и идеологии масс.
      В первую очередь это влияние особенно отразилось на государственных символах власти.
      «Государственная символика сигнализирует не только об общей принадлежности всех живущих в данный момент сограждан к одному и тому же государству, но также и об их соборной солидарности со всеми предыдущими поколениями граждан этого же государства... Государственная символика не должна подвергаться переменам, искажающим ее смысл, чтобы не разрывать связь поколений. Поэтому любые предложения о частичном сохранении традиционной символики, да еще в искаженном виде, нарушают историческую соборность и в конечном итоге являются провокационными», – писал Андрушкевич.
      Вообще с нашей национально-государственной символикой происходят весьма таинственные и потому примечательные преобразования.
      В данный исторический момент символика государства Российского не отвечает ни одной политической реальности, которую она, символика, ясно и емко отображает. Но чудесность ее современного вида заключается в том, что, пройдя нелегкий императорский период западных влияний на свою иконографию, символика современного герба и флага вновь вернулась к своему изначальному истинному значению и традиционной русской иконографии. В этом факте нельзя не видеть предзнаменования. Ведь все преобразования с символическим рядом, выражающим суть нашей государственности, прошли вопреки воле, знаниям и пониманию сути проблемы подавляющим большинством верхнего эшелона политической власти в России. Это спонтанное возвращение к корням на уровне символики сулит такое же спонтанное, но и необходимое возвращение к национальным корням и всего нашего народа.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.