Дорога на север

Уже через час в руках у Тома была купчая на двадцать две сотни голов. Большую часть стоимости удалось погасить кредитами, так что еще остались деньги и на личные нужды.

Если будет все в порядке, то примерно через месяц стадо попадет на Восток. Выгоду это даст баснословную. Хотя не стоит забывать и то, что в случае провала транспортировки фирма «Эрншав энд компани» вылетит в трубу.

Сейчас главная задача — это как можно скорее доставить скот к железной дороге.

Уже ночью у себя в номере Чантри с наслаждением вытянулся на кровати.

Ему впервые в жизни предстояло сопровождать стадо, но о проблемах, возникающих в пути перед погонщиками, он кое-что знал.

Конечно, насчет Френча Вильямса он не строил никаких иллюзий. Сразу видно — с ним шутки плохи. Жестокий и коварный тип. Однако у него легкоранимая гордость, и Том сознательно задел ее, сказав, что считает его человеком слова.

Несомненно, все мы актеры в каком-то спектакле, а Френч по натуре азартный игрок, и Чантри неспроста предложил ему эту игру: победишь — возьмешь все. А уж ради победы Френч не постоит ни перед чем. Наверняка он постарается облапошить Тома и, вполне возможно, уже готовит ему какую-нибудь пакость.

В этой сделке Френч Вильямс рисковал только своим временем. Во всяком случае, ему всего лишь предстояло прогуляться до Доджа. Хотя, разумеется, сидеть в салуне «Святой Джеймс» гораздо приятнее, чем трястись в седле неизвестно для чьей выгоды.

Для Тома же риск огромен. При победе Френча его, Чантри, жизнь и вовсе не будет стоить и цента. Кроме того, он брал на себя непомерную моральную ответственность, рискуя не своими деньгами.

Чантри все время заставлял мозг трудиться. Снова и снова обдумывал ходы в этой партии, так и этак прокручивал в голове различные варианты.

Чантри встал на рассвете, быстро позавтракал и вышел из отеля. В ближайшей конюшне купил двух лошадей, серо-коричневую и чалую. Обе в отличном состоянии, послушного нрава, хотя и достаточно шустрые. Затем отправился в магазин и приобрел спальный мешок.

— Купите лучше револьвер, — посоветовал продавец, подтянутый мужчина средних лет, по виду германец. — Он полезнее.

В ответ Чантри, улыбаясь, помотал головой.

— Сомневаюсь… Куплю, пожалуй, винтовку. Давно мечтал поохотиться на буйволов. — Он взял в руки сверкающий новизной винчестер-73, погладил с восхищением ствол. — В дороге попрактикуюсь.

— Только не стреляйте возле коров, — сказал продавец. — Разбегутся — не соберете…

И Том про себя отметил, что этот мужчина не всегда был владельцем магазина.

Как и договорились, Френч собирал скот на побережье Вермежо, северо-восточнее Симарона, откуда после полной готовности они двинутся к железной дороге.

Оседлав чалую, а серо-коричневую ведя за собой, Чантри прибыл в расположение лагеря Френча.

Коров уже согнали много. Нанятые помощники сновали на лошадях возле стада, группируя скот и приводя сюда новые партии животных.

Возле вагончика, предназначенного для трапез и складирования всякого багажа, откинувшись спиной на спальный мешок, развалился Вильямс. Щурясь от солнца, он улыбнулся Тому той улыбкой, от которой мороз пробегал по коже. В ней сквозило что-то похожее на презрение, а может, и любопытство. Когда Чантри спешился, кто-то вышел из вагончика. Ступил и замер, выжидая. Это был Дач Акин.

Глава 4

Да, этого Чантри не учел. Проверка, которую приготовил для него Френч, состоялась.

Том слышал тяжелые, гулкие удары собственного сердца. Во рту внезапно пересохло. Однако, когда он заговорил, голос его оказался на редкость ровным и естественным:

— Привет, Дач.

— Привет, — ответил тот. Трезвый, он не выглядел воинственным.

— Извини за ту ночь, Дач. Но я не видел смысла убивать тебя и умереть самому.

Дач передернулся. Разговор этот был ему неприятен.

— Все в порядке, — сказал он. — Я не требую от тебя объяснений.

Френч наблюдал за ними исподлобья. Том не сомневался, что он разочарован. Первый его капкан не сработал. Проводник надеялся, что, увидев Акина, Чантри убежит поджав хвост, но просчитался и должен будет сделать следующий ход. Но вот какой?

Ковбои, явившиеся поглазеть, чем закончится встреча их работодателя и Дача, вздохнув с сожалением, снова взялись за работу

А скот все прибывал. И без того громадное стадо грозило занять всю долину до горизонта.

Привели коров с ранчо Вильямса. Том приглядывался к клеймам, которые были еще свежие, но обнаружить подделку ему так и не удалось.

В течение нескольких дней коров разных фермеров соединяли в одно общее стадо, чтобы животные попривыкли друг к другу.

Все это время Чантри напряженно работал. Он, конечно, не мог конкурировать с прокаленными на солнце прерий парнями, но старался и не отставать от них. Ночью, когда он, усталый, укладывался спать, его мысли, словно по мановению волшебной палочки, устремлялись назад, в детство…

Их ранчо, где они жили до разорения отца, располагалось где-то восточнее Лас-Вегаса. Мальчиком, когда Тому было шесть лет, он хорошо знал эту местность.

Вспоминались индейцы, что часто приходили к ним на ранчо. Отец устраивал им обеды, подолгу беседовал с ними…

В миле от ранчо из-под массивной скалы выбегал весело журчащий ручеек. Здесь Том пил воду, плескался. А под выступом скалы, незаметная для постороннего глаза, была глубокая, неизвестно куда выходящая пещера, где он чувствовал себя как дома… нет, как в сказке! Странствующий по прерии путник, остановившись напиться, так бы ни за что и не узнал о ее существовании…

Как давно это было… Чантри и не думал, что через двадцать лет, оказавшись в этих местах, будет с нежностью вспоминать какую-то пещеру…

Как и погонщики, Чантри поднимался с рассветом, они вместе ели, вместе несли сторожевое дежурство. И тем не менее ковбои почему-то держались от Тома на расстоянии. Он не мог понять, в чем причина, и очень переживал. Бывали минуты хандры и отчаяния, он чувствовал себя несчастным и одиноким. Тогда вспоминались слова отца: «Никогда не бойся остаться один. Настоящий мужчина — тот, кто все делает сам. Пока ты опираешься на кого-то или надеешься на кого-то, ты слаб».

Сторонился его и Дач. Однажды при объезде стада они встретились с глазу на глаз. Второпях, словно спасаясь от погони, Дач выпалил:

— Слушай, Чантри, я не люблю совать нос в чужие дела, но лучше бросай все и беги. Иначе Френч пристрелит тебя. — И ускакал.

За ужином Френч Вильямс сказал Тому:

— Мы собрали двадцать две сотни голов. Может, хватит? Или будете покупать еще?

— Нет, давайте двигаться, — твердо ответил Чантри.

— На рассвете?

— Да.

Глава 5

Утром чуть свет, когда скот двинулся, Том Чантри поехал вперед. В небе еще были звезды, и мерно колыхавшееся стадо казалось темной бесформенной массой. Сонные коровы то и дело выбивались из общего потока, и приходилось постоянно быть начеку, чтобы успеть загнать их обратно.

Сзади приблизился довольный Френч.

— Хорошо пошли! Легкий старт!

С трудом сдерживая своего гнедого скакуна, который рвался показать, на что способен, проводник сказал:

— Скоро начнут появляться буйволы. — И шутя добавил: — Так что будьте наготове. Я слышал, вы купили винчестер. Зачем он вам?

— Мясо… — многозначительно, словно доверяя государственную тайну, ответил Том. — Мы ведь должны питаться, а я не хочу убивать моих коров. Лучше уж поохотиться.

Френч вопросительно посмотрел на него — мол, серьезен Том или дурачится?

— И что, надеетесь попасть? Стрелять-то вы хоть умеете?

— Да, торговец объяснил мне, как это делается. Если я нажму пальцем там, где нужно, то могу рассчитывать на успех.

Оба дружно захохотали.

— Что вам рассказывали обо мне? — вдруг спросил Френч, ощупывая Тома ледяным взглядом.

— Ну что мне могли про вас сказать! Ваши коровы лучшие в округе — каждая дает троих, четверых и даже пятерых телят в год… ну и прочее в том же роде.

Френч усмехнулся, дьявольские огоньки мелькнули в его голубых глазах.

— А может, мне везет, черт возьми! — произнес он с задором и привстал на стременах, осматривая пустынные, но по-своему прекрасные окрестности. — Почему вы наняли именно меня? Зачем? — допытывался проводник.

— Вы крадете скот, но никогда не надуваете в карты…

Френч резко взглянул на Тома. А тот с невозмутимым видом, втайне упиваясь метаниями проводника, продолжал:

— Мне говорили верные люди: что бы ни случилось, Френч Вильямс всегда сдержит слово, если уж дал его. Ваша честь — гарантия того, что наш договор нерушим. Сложив все эти сведения воедино, я пришел к выводу, что вы тот человек, который мне нужен.

Круто пришпорив коня, Френч поскакал назад вдоль стада.

Чантри был почти уверен, что Вильямс не будет пытаться угнать стадо. Уж слишком много людей знают обстоятельства их сделки, а сам Френч дорожит своей честью больше, чем купец деньгами. Самое простое — заставить Тома дать деру.

Присутствие здесь Дача Акина в какой-то мере проясняло, какой путь выбрал Вильямс, чтобы выжить отсюда Чантри.

Необъезженная, люто брыкающаяся лошадь — вот самый распространенный способ искалечить противника. Пожалуй, им и воспользуется Френч. Гремучая змея — другая возможность. Том даже передернулся, представив себе, как обнаружит под одеялом змею…

Его тяготило отсутствие друзей. Впереди двадцать, а то и все тридцать дней труднейшего пути, а среди пятнадцати погонщиков он не видел ни одного, кто встал бы, если понадобится, на защиту справедливости. Каждый преследовал свой узкокорыстный интерес, и только. Том чувствовал свою беспомощность перед ситуацией, в которую оказался вовлечен, и страх нет-нет да и закрадывался в душу. Играя вслепую с этими парнями, Том рисковал, а ставкой была его жизнь. Несмотря на отвращение к револьверным забавам, он вдруг захотел иметь на поясе оружие. Так, для подстраховки.

Фантастически чистое, без единого облачка небо сияло над прерией. И все вокруг хранило спокойствие, будто и нет на свете ни тревог, ни опасностей, ни переживаний.

Том поехал вперед, на разведку. Поднявшись на невысокий гребень, он оглядел стадо, растянувшееся по прерии более чем на милю. Отсюда казалось, что оно движется само, по своей доброй воле, так как неимоверные тучи пыли из-под копыт животных напрочь скрывали погонщиков, лишь мелькали иногда арканы, слышались покрикивания. По бокам каравана медленно тащились всадники охранения, которые не возились с коровами, не глотали пыль, а, подобно Чантри, прощупывали глазами окрестности. Позади стада, подпрыгивая на рытвинах, катился фургон типа вагончика. И замыкали движение несколько парней Френча, что гнали табун запасных лошадей.

Лето затянулось, многие ручьи пересохли, но первую часть пути стадо будет проходить вблизи реки Канадиан и ее ответвлений.

Чуть восточнее начиналось царство буйволов, местность, населенная индейцами. Ступив на эту землю, погонщики должны прислушиваться к малейшему шороху, опасаясь нападения и кровавой развязки.

Чантри уже основательно удалился от стада. Конь уверенно рысил по высокой сухой траве. Дважды за полчаса вспугнул буйволов. Очевидно, это были пограничные особи большого стада. Завидев человека на лошади, громадные неповоротливые животные неуклюже разбегались.

Места тут в основном открытые. Впереди отчетливо вырисовывалась Орлиная гора, с которой, как выяснил Чантри, стаду предстоит нелегкий спуск.

Что-то интуитивно заставило Тома осматриваться, быть начеку, хотя внешне все выглядело мирным и спокойным. Лишь временами налетал ветер, клонил траву.

Вдруг взгляд Тома наткнулся на старые конские следы. Осторожно подав лошадь вперед, он еще раз вгляделся в глубокие оттиски копыт. Здесь уже порядком наследили буйволы, которые затоптали все другие следы.

С нарастающей тревогой Чантри всматривался в изломы реки Канадиан. Его смущал западный берег, поросший старыми деревьями и густым кустарником. В таких зарослях можно спрятать целую армию…

С вершины холма открывался вид на бескрайнюю равнину, и сколько ни вглядывайся — ни одной живой души.

Вдруг его ухо уловило чей-то крик. Звук был короткий, и неизвестно, откуда он взялся, словно нечистая сила подавала голос. У Чантри по спине пробежали мурашки, кровь в жилах застыла. Одно утешало: кричали откуда-то издалека. Лошадь, вздрогнувшая от этого крика, теперь прядала ушами, поводила мордой.

А Том все прислушивался, не повторится ли это снова. Может, это не человек кричал? Но ни один зверь тоже так не кричит.

Лошадь, вероятно, что-то приметила — глаза ее стали внимательны, уши больше не суетились, напряглись, ноздри нервно расширились, как бы пытаясь отделить запах опасности от аромата степных трав. Том заставил коня идти на только что донесшийся звук, ему не терпелось поскорее увидеть кричавшего. Он, конечно, не верил леденящим душу рассказам о зверствах индейцев, мало ли что могут напридумывать ковбои в салунах за рюмкой виски. Но какое-то врожденное чувство подозрительности побуждало Тома остерегаться ловушки. Лошадь шла медленно, словно нехотя, готовая в любой момент взять с места в галоп, только свистни. Это его успокаивало, но недолго. Представив себе, что может привести животное в такой трепет, Чантри похолодел. Конь видит и слышит наверняка острее человека, когда дело касается смертельной опасности.

Том с трудом подавил в себе желание повернуть назад. Он всегда предпочитал отступать перед неприятностями, если это было возможно, но на этот раз его неудержимо тянуло поехать и посмотреть, что там случилось.

Да, он хотел сначала вернуться, предупредить обо всем Френча, а затем снова появиться здесь, но уже с отрядом вооруженных парней. И вдруг он подумал: а если ковбои ничего тут не обнаружат? Что тогда? Ведь ему могло это все послышаться. А у страха, как известно, глаза велики. Хорош же он будет, когда эти грубые, неотесанные битюги станут ржать над ним во всю глотку и тыкать в него пальцем…

Нет, назад нельзя. Взыгравшее самолюбие подхлестнуло его, заставило пришпорить коня.

Проехав еще немного по направлению к реке, Том с откоса посмотрел вниз и обомлел.

Там лежал человек.

Спешившись, Том подошел к нему. Мужчина, раздетый догола, лежал, раскинув руки и ноги. Запястья и щиколотки были привязаны к вбитым в землю клиньям. Жестокое солнце прерии бесстрастно жгло безжизненное тело, но это казалось пустяком в сравнении с тем, как его обезобразили. Мышцы ног палачи искромсали от бедер до колен, срезали на руках бицепсы, живот был вспорот и набит камнями. Все лицо покрывала корка запекшейся крови.

Несколько мгновений Том стоял как столб, не в силах пошевелиться. Затем, судорожно глотая слюну, подошел вплотную к пострадавшему. И тут лошадь встревоженно заржала. Она о чем-то оповещала хозяина, но было уже поздно.

Чантри машинально обернулся и увидел индейца с орлиным носом. Позади него была группа дикарей, не меньше дюжины, и все с окровавленными руками. Они, насупившись, глядели на Тома.

Теперь он понял, почему они так смело вышли ему навстречу, — он был без оружия.

Итак, пронеслось в голове у Тома, одного они уже убили. Убили страшно, жестоко. Могут казнить и второго. А так как он, Чантри, стал свидетелем их жуткого преступления, это не сойдет им с рук, если они оставят его в живых.

Том произнес сухо и веско:

— Вы сделали нехорошее дело. Он был один и не мог причинить вам зла.

К удивлению Чантри, индеец с орлиным носом ответил по-английски:

— Он не сделал нам ничего плохого. Просто мы напали на его след. Поймали — убили.

— Но за что?

Индейцу этот вопрос показался дурацким.

— Убили, и все тут.

— Ладно, уходите, — сказал Том. — Я похороню его.

О чем-то посовещавшись на своем наречии, индейцы захихикали.

— Хорони, только он еще живой, — ответил орлиный нос. Затем он принялся хвалить несчастного: — Сильный мужчина. Не орал, не стонал. Сильный, очень сильный.

Что он такое говорит? Человек, которого пытали эти звери, жив?!

— Я позабочусь о нем, — тихо проговорил Том. — Уходите.

Но индейцы продолжали стоять на месте.

— Уходите же! — гневно закричал Чантри.

И те ушли. Или сделали вид, что ушли, а сами притаились где-нибудь в зарослях. Как бы там ни было, конь находился рядом. Беспокойно озираясь и всхрапывая от запаха крови, он ждал, когда наконец хозяин оседлает его и уберется отсюда прочь.

— Пить… — слабо прохрипел замученный. — Воды…

Том бросился к лошади, выхватил из седельной сумки флягу и, осторожно приподняв мужчине голову, стал поить его. Тот пил жадно, лихорадочно, булькая и захлебываясь. Потом, отдышавшись, проронил:

— Хорошо… Очень…

Том опустил голову мужественного человека, стараясь не причинить ему боли, но тот все равно сморщился, заскрипел зубами, и Чантри проклинал себя за неловкость.

— Сейчас я развяжу вас, — сказал он.

— Не надо… Я умираю… — Страдалец закашлялся, подавившись кровью, бегущей изо рта все быстрее, затем вдруг неожиданно улыбнулся. — Я победил их… Победил этих дьяволов… Я не захныкал… Скажите об этом в форте… — И из последних сил, прерывисто дыша, проговорил: — Скажите там, Мак-Гуенсс не хныкал! Скажите им это…

Он затих. Глаза остановились.

Душа покинула тело несчастного.

Глава 6

— Он мертв? — послышался голос.

Том резко обернулся. Френч Вильямс, Дач Акин и еще трое погонщиков возвышались в седлах, держа наготове винтовки. Лица их были суровы.

— Как бы, интересно, он выжил? — огрызнулся Том.

— Дач, слетай живо к фургону, привези лопату, — спокойно распорядился Вильямс. — Воздадим ему последние почести. А вы, мистер Чантри, можете ехать отдыхать. Мы все это сделаем без вас.

Тома обожгла обида.

— Без меня? Но почему?

— А потому, что этот человек был герой, — с вызовом сказал верзила Кох. — Не чета вам, мистер Чантри.

От неслыханной дерзости погонщика Том побагровел. Сжимая кулаки, он визгливым голосом завопил:

— Кох! Я требую извинения! Прямо здесь! Сейчас! Немедленно!

— Прекратите! — грубо оборвал его Френч. — Успокойтесь оба и пожмите друг другу руки. Ну! Я настаиваю.

Том понимал, что этот жест примирения был бы спасительным и для него самого, и для дела, от которого зависит судьба Эрншава, но задетое самолюбие не позволяло ему пойти на такой шаг. Кох, как видно, тоже не собирался идти на мировую. Наконец Чантри пересилил себя и первым протянул руку. Кох не сразу и нехотя пожал ее.

Френч облегченно вздохнул.

— Главное, вы живы, мистер Чантри, с чем вас и поздравляю.

— Они не тронули меня, — объяснил Том, — потому что я был без оружия.

— Не в этом дело, — сказал погонщик Хэлви. — Просто чужак для них — всегда враг, можно резать. Это индейцы племени кайова.

— Однако меня они не зарезали, — возразил Том.

— А с чего это они так просто ушли? — поинтересовался Френч. — По-вашему, они увидели, какой вы распрекрасный, и оставили на развод? Индейцы ушли, а точнее, смылись только потому, что наши винтовки произвели на них впечатление. Мы только прицелились, и они тут же отступили.

Том опустил голову. Опять он в дураках! Не приведи сюда Френч вовремя людей, он бы корчился сейчас рядом с этим человеком. Чантри злился на себя, в глазах других он выглядел жалким посмешищем. О, как это больно ранит!

Чантри вернулся в лагерь задумчивый и мрачный.

Утром он решил поехать в Клифтон Хауз, чтобы выяснить обстановку насчет железной дороги: насколько близко уже успели ее проложить. За завтраком он сообщил об этом Вильямсу.

— Возьмите кого-нибудь с собой, — посоветовал тот.

— Зачем? — удивился Чантри.

— Чтоб вытирать вам нос, — съязвил Кох и злорадно оскалился.

Нет уж, такое Том не мог пропустить мимо ушей! Кох и так его вчера слишком обидел, чтобы прощать ему и сегодня. Веря в свою полнейшую безнаказанность, силач и верзила Кох явно испытывал удовольствие, издеваясь над Чантри. Том медленно отставил миску с едой в сторону и не спеша приблизился к Коху.

— Кох, — сказал он спокойным тоном. — Я считаю, нельзя убивать человека, даже если сам он об этом просит, но вот надавать тумаков — это можно.

При этих словах у всех прямо-таки отвисли челюсти. Кох ошалел больше других. Он смотрел на Чантри, как сытый кот на мышку, что вздумала улечься на его подстилку.

— Ты спятил! — все еще не верил Кох тому, что услышал. — Ты это говоришь мне?!

— Тебе, — грозно ответил Чантри. — Отстегни кобуру. Она будет тебе мешать.

Кох имел славу первого кулачного бойца в Симароне, и затея Чантри его забавляла. Лицо расплылось в самодовольной улыбке.

— Ну что ж. Сделаю, как велит хозяин, — поиронизировал он и, отстегнув кобуру, небрежно швырнул ее на землю Потом надменно заявил: — Или принесешь мне сейчас же извинения, или…

— Никаких извинений, — стоял на своем Чантри. — Это ты мне должен принести извинения.

Первый же удар Коха свалил Тома с ног. Сознание на миг отключилось. Не скрывая своего удовольствия, Кох кинулся на лежащего соперника. Тома били впервые. Когда-то он недурно боксировал на любительском ринге, но в серьезную драку влез только здесь, на Диком Западе. И он подумал: надо бы сейчас использовать свои боксерские навыки, тем более что противник намного выше ростом и сильным бойцом слывет не за красивые глаза. Увалень Кох двигается нерасторопно, всецело полагаясь лишь на мощь удара, а потому нападает грубо, прямолинейно, не заботясь о защите. Этим Том и решил воспользоваться.

Перекувырнувшись, Том легко занял боевую позицию. Кох ожидал, что Чантри будет вставать как положено, там, где и упал, и, медленно выпрямляясь, от такого внезапного маневра шагнул назад.

При следующей атаке Коха Том увернулся и, пропустив его вперед, вдогонку рубанул по ребрам. Кох, как рыба на берегу, начал жадно хватать ртом воздух. Отдышавшись, он сграбастал Тома в охапку, норовя садануть его головой в лицо. Не удалось. Тогда он ударил Тома каблуком в подъем стопы. Острейшая боль, словно гигантская игла, прошила все тело.

Том поймал его на дешевый финт: замахнувшись, вдруг изменил направление удара и врезал в ухо, раздробив хрящ. Кох залился кровью. Когда он дернулся рукой к уху, чтобы зажать кровоточащую рану, Чантри врезал ему апперкот снизу в подбородок, и не привыкший падать Кох рухнул наземь. Вскочив, он, как раненый буйвол, ринулся на Тома.

Том опять уклонился, и всесокрушающий удар Коха прошел мимо, а сам он жестко получил под дых. Кох согнулся пополам и, упав, покатился по камням. Потом снова встал, но уже не так решительно, удивленный неожиданным поворотом событий.

Теперь Том полностью поверил в себя. Он разогрелся, тело хорошо его слушалось. Да, Кох мог успешно участвовать в уличных драках, но бокс оказался для него диковинкой.

Кох ничего не мог предпринять: кровь бежала ручьем, сочилась сквозь пальцы, как ни зажимай. Но ярость не отпускала Тома. Сделав неуловимое обманное движение, он хряснул Коха в лицо и проломил ему нос. Не теряя запала, Том сцепил кисти рук, удвоив тем самым вес кулака, и провел короткий, хлесткий удар снизу в горло. Кох широко расставил ноги, стараясь выстоять, не упасть, и качался как пьяный.

Озверевший Чантри разошелся не на шутку, все наседал и наседал, бил то справа, то слева, пока ковбой не отступил вплотную к фургону и не уперся в него спиной. Тогда Том сцепленными руками достал его мясистый подбородок.

Туша Коха стала медленно оседать, но Чантри и это не устроило, он схватил погонщика за грудки и от души, сладостно хакнув, нанес ему напоследок удар головой в лицо.

Это был нокаут. Это была победа.

Сердце металось в груди, как дикий, необъезженный конь в тесном коррале, однако Том нашел в себе силы повернуться к зрителям и гордо выставить челюсть. Окинув их мрачным взглядом, Чантри сказал:

— Я не хочу никого убивать. Но это вовсе не значит, что я трус и боюсь драки. Если кто-нибудь мне не верит, пусть сделает шаг вперед.

Царила тишина.

Во время драки Френч сидел позади всех, вальяжно закинув ноги на колесо фургона. Услышав последнюю фразу, он поморщился от ее высокопарности и встал, шутливо аплодируя Тому.

— Браво… Вы вырубили моего ближайшего помощника, мистер Чантри. Откуда вы только свалились на мою голову? Лучше бы Талримы прикончили вас тогда на дороге. Или вчерашние индейцы… — Френч глянул на кровавый след у Тома над бровью и сказал уже мягче: — Рана глубокая. Поосторожнее. В таких условиях недолго и заражение крови заработать.

Том устало побрел к лошади. Воздух вырывался из груди со свистом, при каждом вдохе и выдохе царапая легкие. Сердце бурно протестовало против резкого прекращения нагрузки, продолжало молотить, отдаваясь в барабанных перепонках что городской набат. Потихоньку приходя в себя, Чантри стал чувствовать все раны и ушибы, которые до этого, в пылу драки, не давали о себе знать. Теперь, когда тело расслабилось, они начинали ныть, взывая о помощи.

Проклиная Коха и его молотобойные кулаки. Том сел на лошадь и направился в Клифтон Хауз. Когда стадо скрылось из виду, он свернул к реке Канадиан, спешился возле самой воды и принялся смывать кровь. И вдруг он заметил индейца, молча стоявшего на берегу. Том тихо выругался. Опять без оружия! Он все думал о драке и совсем забыл об осторожности. Теперь этот дикарь может запросто влепить в него пулю, стоит только нажать на курок. Чантри медленно, стараясь не делать резких движений, выпрямился. А индеец внимательно его рассматривал.

— Ты дрался? — спросил он.

— Да.

— С Френчем Вильямсом?

Том вздрогнул, насторожился. Это мог быть осведомитель Френча.

— Нет. Я дрался с Кохом.

— Кох — плохой человек. Очень даже плохой. А чье это стадо? — продолжал допытываться индеец, указывая в сторону лагеря.

— Мое, — ответил Том и, вздыхая, задумчиво добавил: — Пока мое…

Индеец встрепенулся.

— Так, значит, вы и есть мистер Чантри?

— Да, он самый. А вы кто такой?

— Меня зовут Сан Чиф. Я из пауни.

Пауни… Том вспомнил, что они отличные воины, искусные следопыты, друзья белых. Индеец внешне располагал к себе. Приятного вида. Тонкие черты лица. И совсем не дикарь. Главной же его особенностью была, похоже, чрезмерная любознательность. Все-то он про всех знает. Все-то ему нужно знать. И вырастает словно из-под земли, бесшумно и незаметно. И у Тома созрело решение.

— Хотите работать на меня? — предложил он пауни.

— Погонщиком у Вильямса? Нет уж, спасибо. Знаю я его…

— Вы будете работать на меня. Только на меня.

Индеец замешкался, заколебался. Том достал из кармана несколько золотых долларов.

— Вот задаток.

Пауни протестующе отмахнулся от них.

— Нет-нет! Деньги потом. Сначала услуги. Что я должен делать?

И Чантри объяснил ему:

— Нужно разведать местность. Узнать, где проходит сейчас ближайшая ветка железной дороги. Это очень важно. Разыщите воду. На пути стада в Додж должны быть источники воды. Это тоже крайне необходимо. И еще. Не приходите в наш лагерь. Рапортуйте обо всем, что увидите и услышите, но так, чтобы нас вдвоем никто не видел, — Том улыбнулся. — Хочу сделать вас тайным тузом в своей игре.

— Хорошо, — согласился пауни. — Я отправляюсь на разведку.

Подъезжая к Клифтон Хаузу, Том остановился на невысоком холме и увидел двух всадников, тоже подъезжающих к городу. Одним из них была девушка.

Глава 7

Прибыв в Клифтон Хауз, Чантри привязал лошадь к перилам коновязи и зашел в салун.

Возле бара стояло несколько посетителей. Том заказал пару кружек пива.

— Присоединяйтесь, — любезно предложил ближайшему соседу.

— Спасибо. С удовольствием, — отозвался тот и, взяв кружку, поднял ее. — Салют.

— Салют.

Мужчина был в кожаных брюках и грубом пиджаке. На поясе горделиво красовалась кобура, из которой виднелась отшлифованная мозолистой ладонью рукоять револьвера. Весь вид его говорил о постоянных разъездах.

— Засушливая местность, — сказал мужчина, чтобы как-то начать разговор.

— Да, — согласился Том. — Я направляюсь на север. Вам знакомы окрестности Пикетвира?

— В какой-то мере, — ответил его собеседник.

— Как там с водой?

— Есть, конечно. Мало, но есть.

— Я Том Чантри. Иду туда со стадом.

— А я Бон Мак-Карти. Плыву по течению. Заржавел совсем от безделья.

Они поговорили еще о том о сем, потом Мак-Карти спросил:

— А чье стадо, с которым вы идете?

— Мое. Френч Вильямс у меня проводник. Может, знаете его?

— Вильямс?! — удивился Мак-Карти. — И вы еще живы, амиго? Даже странно… Это же сущая бестия.

— Так вы с ним знакомы?

— Лично нет, по слухам… — уклончиво ответил Мак-Карти.

Тому скрывать было нечего, и он рассказал ему все: и про сделку с Вильямсом, и про свои взгляды на револьвер…

Мак-Карти слушал не перебивая. Потом, когда повествование закончилось, он сказал:

— Вы не знаете одного неписаного закона, мистер Чантри: не выстрелишь ты — убьют тебя.

— Как хотите, — упорствовал Том, — но в этом отношении я неисправим. И не желаю таскать револьвер. Жизнь без оружия гораздо приятнее.

— Все ваши доводы, мистер Чантри, абсолютно беспочвенны, пока у меня на поясе шесть смертоносных зарядов, — возразил Мак-Карти. — Многое из того, что вы рассказали, я сам испытал на своей шкуре и, клянусь вам, больше никогда не расстанусь с этой игрушкой. — Он любовно похлопал по кобуре.

Чантри задумался. Неужели и ему придется взяться за револьвер? Убивать? Он пытался представить себе ситуацию, когда надо будет делать выбор: драться или умереть.

— У вас много синяков и шишек… — подметил Мак-Карти. — Откуда, если не секрет? Объезжали дикую лошадь?

Том замялся.

— Да так, ерунда… Один из погонщиков хотел испытать мое мужество. Ну и подрались…

— Нет, это не ерунда, мистер Чантри. Это вам так просто не пройдет.

Том недоуменно посмотрел на него.