Бендиго Шефтер

Мормоны пробыли у нас дней пять, но я так ни с кем и не познакомился, кроме того худого и длинного парня, Трумэна Траска.

На пятый день из Солт-Лейк пришли шесть больших фургонов с одеялами, едой и всем необходимым. Этан заметил фургоны и выехал навстречу тем, кто боялся найти лишь изможденные закоченевшие тела.

Они оставили нам муки, сахару, чая. Конечно, гораздо меньше, чем было нами потрачено. Провожая их на седьмой день, мы стояли на ветру и глядели им вслед. А через час мы с Этаном, нацепив снегоступы, отправились на поиски дичи.

Двинулись в горы, надеясь найти какое-нибудь замкнутое, укрытое от ветра место, где могло прятаться зверье. Но когда до самой темноты нам не удалось обнаружить ни следа, обоим стало не по себе. Дома нас ждали голодные люди, которые верили, что мы добудем мяса.

Мы выбрали непродуваемое место, соорудили небольшое укрытие для себя и костра, пожевали вяленого мяса и запили его подогретой водой, в которой замешали немного муки. Так мы сидели там, беседуя о том о сем, пока нас не накрыла глубокая ночь.

На другой день стало теплее, и мы нашли путь в широкий и глубокий каньон. Ручей там замерз, но на сосновых ветках, что глядели на юг, снег слегка подтаивал. Воздух был чист и прозрачен. Стали попадаться следы оленей, потом вдруг — медведя.

Медведи спят всю зиму, только если хорошо наелись с осени. Но если они чувствуют голод, то просыпаются и, когда выпадают дни потеплее, отправляются искать пищу. Наевшись, они снова укладываются в берлогу.

Нам попалось место, где медведь разгреб снег и разрывал землю в поисках съедобных корней. Обычно медведи питаются насекомыми, травой, корневищами и ягодами. Редко кто из них, кроме гризли, ест еще и мелких животных. Еще реже они нападают на человека. По необыкновенно длинным следам когтей передних лап было ясно, что перед нами следы гризли.

Мы шли по следам до Двойного ручья, потом гризли свернул в каньон, идущий вдоль Глубокого ручья.

— Поищем кого-нибудь другого, — сказал Этан. — Этого нам не добыть. Если он наелся, он к нам не выйдет. Да и вообще мне никогда не нравилось убивать медведей.

Мы двинулись по склону к росшим наверху деревьям, а потом спустились к замерзшему болоту. И тут мы увидели четырех лосей.

— Сколько до них, как думаешь? — спросил я.

— Ярдов двести… может, больше. На белом снегу не поймешь.

— Рискнем?

Ветер дул поперек нашего пути, а лоси, опустив головы, что-то спокойно пощипывали на краю болота.

Мы стали приближаться. Пять ярдов, десять… Мы держали ружья наготове, чтобы можно было сразу стрелять, если они вдруг поднимут головы. Нам удалось пройти незамеченными еще ярдов десять, и тут большой самец вскинулся и уставился на нас.

Едва уловив его движение, мы замерли, застыли на месте и теперь стояли не дыша. Остальные лоси тоже подняли головы, а пугливый теленок отпрянул на несколько шагов. Если они начали двигаться, то в следующую секунду могут дать деру.

Я выстрелил, как мне показалось, слишком высоко, но самец рухнул, где стоял. Выстрелил Этан, и второй лось дернулся, три раза подпрыгнул на месте и упал. Мы быстро пошли вперед и уже были от них всего в двадцати ярдах, когда мой самец стремительно поднялся на ноги. Один его рог свисал набок.

Он помчался вскачь, а я выстрелил из ружья, как из револьвера, — с одной руки. Пуля угодила ему в левое предплечье, он пробежал ярдов тридцать и снова упал. Я перезарядил винчестер и стал приближаться.

Первая моя пуля попала в основание рога, это просто удивило и испугало зверя. А вторая совершенно случайно — прямо в сердце. Конечно, в сердце я и целил, но попасть на таком бегу — чистая удача.

Несмотря на холод, мы не стали терять времени, вынули ножи и принялись свежевать добычу. Похоже, что нам сильно повезло, и у нас есть шанс еще до ночи поспеть домой со свежатиной.

Заканчивая работу, я случайно поднял голову и краем глаза отметил какую-то тень, движение за спиной Этана.

К тому времени я уже успел разделать тушу и упаковывал мясо для переноски. Винтовка была под рукой, я начисто вытер снегом руки, не переставая следить за тем местом, где шевелилась тень, но и не глядя туда в открытую. Вдруг там взлетела птица.

Рука потянулась к ружью. За спиной Этана возник человек. Ружье незнакомца было направлено прямо ему в затылок. Времени целиться не было, и я выстрелил сидя, держа винчестер под мышкой.

Незнакомец качнулся на пятках и плашмя вывалился из кустов.

Этан вскинулся, глядя в мою сторону, и по его взгляду я почувствовал, что мне тоже грозит опасность. Я резко обернулся и выстрелил.

До человека, который возник у меня за спиной, было ярдов двести. Моя пуля зарылась в снег, не долетев до него нескольких шагов. Он рванул в сторону и исчез.

Эхо выстрелов улеглось, и стало совершенно тихо. Этан куда-то исчез. Грянул выстрел, и моя связка дернулась. Кто-то перепутал меня со свертком.

Я лежал, высматривая цель, но никого не видел. Их попытка захватить нас врасплох не удалась. Теперь следует ожидать нового нападения. Расположились мы крайне неудачно. Особенно Этан, если он еще оставался внизу, у самого болота. Там можно было укрыться, но нельзя было убежать, потому что тогда пришлось бы пересекать ярдов сто открытого пространства, на котором любой человек будет выделяться так же, как красная рубаха на сходке квакеров.

Мое положение было не таким уж плохим. Со всех сторон меня окружали сосны, кусты, валуны, покрытые снегом. Беда была в том, что противника не было видно, и неизвестно, сколько их.

Тот парень, в которого я попал, похоже, мертв. Его шляпа скатилась вниз по склону, а сам он, не шевелясь, распластался, раскинув руки. Неприятное зрелище. Чего-чего, а тащить домой мертвеца мне не хотелось.

Затаившись, мы подождали несколько минут. Пальцы на спуске ружья стали подмерзать, хотелось подвигаться.

Один из противников убит. Может быть, их и было-то всего двое. Но, возможно, не заметив, мы оказались возле их лагеря, и в любую минуту рискуем оказаться в окружении. Пора уходить.

Наметив место, где деревья были погуще, я подкрался туда и резко поднялся.

Ничего не произошло. Никто не стреляет, ничто не шевелится.

Мертвец по-прежнему сжимает винтовку, а на его спине под курткой бугрится кобура револьвера. Его сообщники, видимо, исчезли.

Я вышел из укрытия, вынул винчестер из мертвых рук, отстегнул патронташ и вытащил револьвер. Винтовка была новой, «генри» 44-го калибра, довольно редкая штука. У нас с Каином была пара таких, из первых. Нам они достались потому, что, когда их начали выпускать, Каин работал на заводе в Нью-Хейвене. В Иллинойс он вернулся только перед самой поездкой на Запад.

Револьвер был старый и облезлый. В патронташе оказалось тридцать ружейных патронов.

Подошел Этан, нагруженный лосятиной. Я взвалил на плечи свой мешок, и мы двинулись через рощу. К дереву была привязана лошадь. На седле лежало свернутое одеяло, висели две туго набитые сумки и тяжелое пальто. В кармане пальто — письма, адресованные Уину Полларду, форт Бриджер, Территория Дакоты.

— Этот парень — один из тех, что нападали на наш поселок, — сказал Этан. — Узнаю эту лошадь. Когда-то у меня была очень похожая.

Погрузив мясо на лошадь, мы отправились домой. Дома чужое седло с лошади повесили в сарай Каина. Все очень обрадовались, увидев свежее мясо.

На другой день охотился Уэбб, ему удалось уложить оленя. У места нашей перестрелки он видел свежие медвежьи следы. Ну что ж, старый мишка, видно, наелся досыта и теперь сможет спокойно проспать до весны.

— Я видел покойника, — сказал Уэбб. — Ты что-то говорил о письмах?

Я показал ему их.

— Что ж, парень, похоже, ты влип.

— В каком смысле?

— Уин Поллард. Ты убил его. Не зря мне его лицо показалось знакомым. У него несколько братьев. Это лихой народ. Когда они узнают о его гибели, то начнут на тебя охоту.

— Он сам напросился, — сказал Этан. — Мы просто свежевали лосей, когда они на нас налетели.

— Им все равно, — сказал Уэбб. — Эти Полларды мстительные парни.

Следующие две недели прошли спокойно. Мы много охотились, а вечерами разговаривали или читали.

Нили Стюарт вышел на охоту и убил антилопу. На запад от нас, возле Соснового ручья, он видел следы лошадей. Там было четверо всадников, сказал он.

Когда этим вечером я пришел ужинать в дом Каина, то увидел Мэй Стюарт, которая помогала Лорне накрывать на стол. Она тщательно уложила волосы и выглядела очень мило, а когда проходила мимо, все задевала меня юбками.

— Бен, у нас будут танцы! Танцы в доме миссис Макен!

— Правда, правда! — сказала Лорна. — Это придумала Рут. Она говорила с Каином и Хелен. Говорит, что мы только и делаем, что работаем. И пора, мол, устроить танцы или вечеринку.

— Когда?

— На следующей неделе. В пятницу вечером. Мы испечем пирог, кексы или что-нибудь вроде этого.

Не очень-то меня все это волновало, куда важнее было получить у Рут Макен еще одну книгу. Я чувствовал, что теряю время, а на Востоке парни моего возраста не только успели много прочесть, но и отучились по восемь-десять лет.

Каин достал свой аккордеон. Оказалось, что Этан и Том Крофт умеют играть на скрипке, и у Крофта скрипка с собой. Кроме меня с Уэббом, все говорили о предстоящей вечеринке. Когда Уэбб подошел ко мне, я мечтал о книгах.

— Один из этих мужиков сумел сбежать, — сказал Уэбб. — Нужно что-то предпринять.

— Что?

— Найти их. Раз они устраивают засады, почему бы нам не сделать то же самое?

— Я никогда не замышлял убийства, — сказал я. — Если они нападут, буду драться.

— А если они нападут неожиданно? Или тогда, когда большинства из нас не будет в поселке? В тот раз нам просто повезло…

— Что ты предлагаешь?

— Снега давно не было. Нужно их выследить и устроить им такую заварушку, чтоб они больше никогда не смели сюда соваться.

Мне эта затея казалась бессмысленной. Нас слишком мало, чтобы так рисковать. Когда они нападали, мы оба раза сумели дать им отпор. Может быть, они уже кое-что поняли. А нам и своих забот достаточно. Хотя, если честно, оба раза нам действительно повезло. Если бы я краем глаза не уловил неожиданного движения за спиной Этана, нас бы уже не было на этом свете, а если бы в тот первый раз Уэбб не выстрелил первым, мы могли проиграть схватку.

— Нужно поговорить с Этаном и Каином, — сказал я.

— Нет, — возразил Каин. — Незачем искать неприятностей на свою голову. Нужно просто глядеть в оба.

Вечером я поднялся по склону к дому Рут Макен. Погода была ясная, на черном небе ярко сверкали звезды. Я долго стоял, мечтая и размышляя о том, чем обернутся предстоящие годы, и меня наполняла невыразимая, непонятная какая-то тоска.

Потом я вошел в дом. Там стало уютно. Миссис Макен повесила на окна и возле кроватей занавески и достала два настоящих подсвечника. Раньше мне доводилось слышать, с каким вожделением Лорна и Хелен рассуждали о «вещах» миссис Макен. Видно, женщины придают подобным штучкам очень большое значение.

В доме только что поужинали, и пока миссис Макен мыла посуду, я стоял с ней рядом. Мы разговаривали о нашей стране и о жизни зверей и растений. Наконец она вытерла руки и достала из сундука еще одну книгу. «Уолден» Торо.

— Торо был другом Ралфа Уолдо Эмерсона и интересно мыслил, — сказала она. — Уверена, мистер Шафтер, вам книга понравится и вам будет интересно встретиться с самим мистером Торо.

— Он к нам приедет? — удивился я.

— Он живет в этой книге, — улыбнулась она. — И сам расскажет вам о себе. Иногда кажется, что если бы не книги, мне бы не выжить, такой одинокой я себя чувствовала. А тут вынешь книгу из сундука, раскроешь — и словно разговариваешь со старым приятелем. Я представляю себе, как они склонялись над столами или бюро, стараясь получше выразить словами свои мысли. В этом сундуке хранятся величайшие умы человечества, и они могут говорить со мной и учить меня, как только я буду готова их выслушать.

— И вам этого достаточно?

Она повернулась ко мне, посмотрела своими серыми глазами и тихо сказала:

— Да, мистер Шафтер, мне этого хватает. Людям трудно поверить, но я всегда любила только одного мужчину. Мы с ним прекрасно жили, пока его не убили. Теперь мне нужно заботиться о Буде. Моя жизнь уже состоялась. Замуж я больше не выйду, иначе я предала бы своего покойного мужа. Он был хороший, сильный человек. Мы любили и уважали друг друга, а это очень много значит.

Кто такой Эмерсон, я, честно сказать, знать не знал, но промолчал. Потом выясню. А пока со мной был «Уолден», и когда наутро я отправился в горы, то взял его с собой.

Распогодилось, можно было уже работать без куртки. Снег на открытых местах подтаял, хотя мы подозревали, что это ненадолго. День был подходящим для рубки леса, и я отправился на работу спозаранок.

Все только и говорили, что о предстоящей вечеринке, а я едва мог дождаться перерыва на обед, чтоб раскрыть новую книгу. На гряде вообще-то было тихо, но я нашел укромное местечко позади трех сосен, которые росли перед нишей в скале. Ниша была неглубокой, пещерой ее не назовешь, но тут никто не мог подойти ко мне сзади. А спереди меня оберегали деревья. Я сидел там и читал, потом отложил книгу и задумался о нашем поселке и о себе.

Через несколько недель Рождество, а там и до весны недалеко. Останутся ли здесь все остальные, когда зазеленеет трава? Появятся ли новые люди? Мы хотели, чтоб к нам присоединились другие, ждали их, но и ревновали заранее — сейчас этот поселок только наш, мы его сотворили.

А я? Что я за человек? Кем стану? Я не знал того, что так необходимо любому мужчине, — своего предназначения. Я должен был стать кем-то, не знаю кем, потому что человек — это не то, за кого его принимают другие, а то, кем он сам считает себя.

Так написано у Торо: «Общественное мнение — просто мелкий тиран, по сравнению с нашим собственным мнением. Судьбу человека предопределяет то, что человек думает сам о себе».

Что мне суждено совершить в этой жизни? Будущее было от меня скрыто. Но я жаждал стать кем-то и занять достойное место в мире.

Я спрятал книгу в сухое место, вернулся к работе и махал топором почти до захода солнца. А потом я увидал большой фургон, запряженный шестеркой хороших лошадей. Его сопровождали два всадника с ружьями. Я подхватил свое и пошел вниз, в поселок. Уэбб набирал дрова в охапку, но понял мой жест, сбегал в дом и вернулся с ружьем. Все наши мужчины уже собрались у дома Каина. В конце того, что мы называли улицей, показался фургон.

Впереди ехал плотный, крепко сбитый всадник с холодными серо-зелеными глазами. Он поднял руку и сказал:

— Мы друзья. Мы приехали отплатить за помощь, которую вы оказали нашим братьям. Меня зовут Портер Роквелл.

Известное имя. Говорили, что он — предводитель данитов, «ангелов-разрушителей» Бригама. Поговаривали, что именно эти «ангелы» устраняли тех, кто доставлял церкви ненужные хлопоты. В Миссури и Иллинойсе имя Роквелла успело стать легендарным.

— Вы совершили прекрасное доброе дело, и мы вам несказанно благодарны, — произнес он. — Мне поручено передать это вам и особо отметить миссис Макен.

Приезжие, а среди них оказалось еще трое вооруженных мужчин, принялись разгружать фургон. Они привезли муку, сахар, соль, кофе, бочонок пикулей и многое другое. Кипы одеял и одежды передали миссис Макен взамен тех, что она отдала замерзающим мормонам.

— Мы вам очень признательны, — сказал Роквелл. — Мы видели мало тепла и много враждебности. Если бы вы не пришли на помощь нашим братьям, они бы погибли.

Второй всадник был мне знаком — Трумэн Траск. Теперь он выглядел куда лучше, чем раньше. Он так и остался худым, но окреп и был одет добротно.

— Пророк велел нашему народу торговать с вами, если кто-нибудь из нас окажется поблизости или в этом случится нужда, — сказал Портер Роквелл.

Позже я стоял рядом с Роквеллом, наблюдая, как фургон отправляется в обратную дорогу. Мормонам было велено без промедления возвращаться домой, и они не хотели терять времени. Роквелл глянул на Уэбба.

— Кто это? — спросил он. — Мне кажется, я его знаю.

— Он пришел сюда вместе с нами, с нашим обозом, — ответил я. — Очень хорошо стреляет.

Роквелл посмотрел мне прямо в глаза.

— Весной вам это ох как пригодится, — сказал он и вскочил в седло. — По этой дороге будут идти наши люди. Помогите им, если понадобится.

— Конечно, — ответил Каин.

Роквелл дождался Траска, и они поскакали вдогонку за фургоном. Мы смотрели им вслед.

— Никогда раньше не видел мормонов, — сказал я.

— Люди как люди, — пожал плечами Каин. — Ты еще не думал о Рождестве, Бендиго? Детям нужны игрушки.

— Я еще ничего не делал, — признался я.

— Знаю. — В его голосе послышалась зависть: — Ты читаешь книги Рут Макен. Я и сам всегда мечтал об образовании. Ты способный парень, читай побольше. — Он задумчиво оглядел меня и добавил: — Я жду от тебя великих дел, Бендиго.

Я покраснел.

— Великих дел? От меня? Я, конечно, буду стараться. Но я пока не знаю, чем мне хотелось бы заняться.

— Думай, время у тебя пока есть. — Он помолчал. — Этан рассказывал мне, как ты уложил того индейца. По его мнению, ты действовал необычайно быстро. Он никогда не видел, чтобы человек так проворно обращался с оружием. Это важное умение, но с ним нужно быть осторожнее. Тот, кто действует быстро, иногда может поторопиться и наломать дров.

— Я запомню это.

Вначале Нили и Том Крофт построили дом на двоих, а теперь Крофт занялся строительством собственного жилища. Я помогал ему рубить деревья в лесу и рассказал, как я их выбираю.

— Но ведь их здесь так много, — сказал он. — Все горы покрыты лесом.

— Это так, — сказал я. — Но с каждым годом все больше и больше людей едет на Запад. А деревья должны оставаться в горах. Без них иссякнет вода и переведется дичь.

К нам подъехал Этан Сэкетт.

— Бандиты уехали, — сказал он. — Все.

— Ты нашел их лагерь?

— Да. Это к востоку отсюда, на берегу Свитуотер. Судя по следам, их было человек тридцать-сорок.

— Они вернутся, — заметил Крофт.

— Мне кажется, они отправились на дело. Большой набег.

Дома, когда я вернулся, я обнаружил Мэй Стюарт, которая помогала Лорне готовить бумажные украшения для танцев. Тут же был и Ленни Сэмпсон. Каин делал гвозди. Он подтолкнул мне деревяшку для изготовления шляпок, и я потянулся за проволокой, стараясь не смотреть на Мэй.

А ей очень хотелось, чтоб на нее все глядели. Такую хорошенькую девушку трудно не заметить. В обозе было полно народу, стеснительность у Мэй быстро прошла, и теперь она казалась ветреной, просто помешанной на мужчинах. А здесь это было совсем не к месту и нравиться не могло, разве что тому мужчине, на котором она помешалась.

Внутренний голос подсказывал, что в кружащихся юбках Мэй таится западня. Она мила, она соблазнительна — но что из всего этого может выйти?

Чего ей нужно? Просто внимания, мужчину или настоящего мужа? Но какой же я муж в свои восемнадцать?

Жена и семья враждебны настоящим мечтам. Они сковывают действия мужчины, лишают его возможности рисковать и двигаться вперед. Даже те женщины, которые готовы помогать тебе во всем, оказываются для молодого парня слишком большой роскошью.

Мэй, конечно, ни о чем таком не думала. Просто услышала зов природы. А я думал, что Мэй — девушка не для меня, ее мечты навряд ли могли соединиться с моими.

Поэтому я отводил от нее взгляд, стараясь не слышать ее смеха. Но это было трудно. Очень трудно.

Глава 8

Мы жили тогда в надежде и страхе. Без надежды мы бы не двинулись на Запад и не основали город, а страх постоянно преследовал нас. Мы опасались не только лихих людей или индейцев, но и старинных врагов человека — голода, холода и жажды.

Охота и заготовка дров давали мне время для размышлений, и я думал о том, что голод и холод, должно быть, были вечными спутниками человечества. Цивилизация — лишь тонкая перегородка между человеком и его древнейшими врагами. Человек похож на бобра, только он строит города, а бобры — запруды. Дай ему груду деревяшек, и он тут же начнет что-то из них складывать и городить, как мы в здешних краях.

Город — это порядок, а порядок — это законы. Без них нет цивилизации, мира и покоя. Первые города стали возникать тогда, когда человек научился одомашнивать животных и выращивать растения, но благосостояние и культура появились только благодаря возникновению коллективного труда. Тогда-то у людей появилось свободное время, тогда стало возможным музицировать, рисовать, писать, читать и учиться. Ну а пока человек озабочен поисками еды и топлива, пока он то и дело озирается — нет ли за спиной врага, — ни о чем другом и думать не приходится.

Правда, чем утонченнее цивилизация, тем она беззащитней. Всякое бедствие — война, пожар, наводнение, землетрясение — может с легкостью отбросить человека назад, и он вновь начинает охотиться и собирать сучья для костра. Он возвращается к тому уровню, на котором мы тогда жили.

Никто никогда не может чувствовать себя в полной безопасности. Не существует ее на этом свете. Ураган или кораблекрушение легко могут вернуть человека, особенно если он не готов к беде, к дикости.

Наш поселок — яркий пример того, как это все получается. Во главе общины становятся охотники и воины. Это мы с Этаном. Мы охотились больше всех, и все с нетерпением ждали нашего возвращения. А весной, когда жизнь станет полегче, все глаза обратятся с надеждой к Каину и Рут.

Каин работал, как и все. Наравне с другими спокойно собирал и рубил дрова, поджидая весну, когда он начнет строить лесопилку и кузницу. Он не охотник, он — ремесленник, трудяга, создатель цивилизации.

— Весной появятся новые люди, и нужно будет как-то охранять порядок, — сказал он мне однажды. — Если мы хотим спокойно работать, нам нужен человек со значком.

— Разве без этого не обойтись?

— Нет. Покуда один человек занимается делом, другой предпочтет охотиться на своих братьев. Поэтому нам нужен тот, кто будет следить за порядком. Правопорядок — это не оковы, напротив — это свобода и вольность. Тот, кто следит за порядком, ограничивает только тех, кто нарушает закон — остальным он обеспечивает свободу мирно работать, петь, смеяться и играть.

Такое мне еще не приходило в голову.

Однажды, когда я собирал дрова на старой индейской тропе, ко мне подъехал Этан Сэкетт. Он спешился и помог накидать дров в мою небольшую тележку.

— Дичь попряталась, — сказал он. — Никаких следов.

— Не съездить ли в форт Бриджеру? Запасемся кое-чем, пока погода позволяет.

— Даже если все пойдет гладко, то это — целая неделя.

— Но, может быть, стоит съездить, — сказал я. — Ты будешь играть на вечеринке?

— Играть будет Том. А я буду иногда его подменять. — Он пристально глянул на меня. — Будь осторожен, Бендиго. Мэй Стюарт готовит тебе ловушку.

У меня аж уши покраснели.

— Да будет тебе! Я пока жениться не собираюсь.

— Мое дело — предупредить. Не в упрек Мэй будет сказано, но она легкомысленна, и замужество ее не изменит. — Он помолчал немного, а потом добавил: — Многие о свадьбе и не помышляют, а потом вдруг оказываются в ловушке, и ничего другого им не остается: или женись, или беги в дальние края.

Я прислонился к тележке и рассеянно следил за тем, как пар поднимается от лошадей.

— Этан, ты когда-нибудь бывал в Сан-Франциско?

— Пару раз. Хочешь туда податься?

— Может быть… Я еще не решил. Я хочу кем-нибудь стать — не собираюсь торчать здесь до скончания веков. Не то что мне здесь не нравится, но ведь тут так мало народу.

— И девушек маловато, — улыбнулся он.

Уши мои снова покраснели.

— Ну да, и девушки тоже. Но главное в другом. Мне нужен простор, чтоб хорошо размахнуться топором, чтоб он рубил точно и глубоко. А может, я просто дурак.

— Мысли у тебя правильные. — Этан глядел на меня в упор. — рут Макен считает, что ты станешь большим человеком.

— Она так сказала? — Я опять покраснел, на этот раз от удовольствия.

— Угу… Если какая-нибудь девчонка не поймает тебя в капкан.

Он вскочил в седло.

— Давай-ка сами поставим капканы на бобра. Много на них не заработаешь — не то что раньше, когда все носили бобровые шапки. Но все же за приличный мех можно получить неплохие деньги.

— Деньги — это, конечно, хорошо. Но больше всего я хочу учиться. Миссис Макен говорит, что в городах есть библиотеки, а кое-где даже можно читать бесплатно.

Мы стали спускаться по склону.

— Мне никогда не стать таким кузнецом, как Каин. В фермеры я тоже не гожусь. Вот бы выучиться, тогда бы я нашел свой собственный путь.

— Нам здесь нужен скот. Одной охотой не проживешь, а с той скотиной, которая пришла с обозом, долго не продержишься. Много скота держат в Орегоне.

— Да разве возможно пригнать оттуда целое стадо?

— Сделать можно все, что захочешь. Главное сильно хотеть. Если пойдут дожди, то почему бы не пригнать сюда стадо… — Он глянул на меня. — Подумаешь об этом?

— Подумаю. А ты бы поехал со мной, чтоб отгонять мошкару.

— Да ты и сам справишься.

— А деньги? За стадо нужно платить. Денег-то у нас нет.

— Может, найдем золото. Тут его находили еще в 1842 году.

В поселке я остановился у дома Рут Макен, чтобы выгрузить дрова, а Этан отправился к себе.

Рут и Буд вышли мне навстречу, и, пока Буд укладывал дрова в поленницу, я принялся рассказывать Рут о стаде. Думал, что она посмеется над этой затеей, но она начала выспрашивать детали, и я пересказал ей все, что говорил Этан.

— Бендиго, — сказала она. — Отвезешь дрова и приходи к нам ужинать. Обсудим все за столом.

Вот как. Не могу сказать, что я напрашивался. Хелен готовила хорошо, хотя и слишком просто. А Рут Макен над едой колдовала. У Хелен все получалось бесхитростно и сытно, а Рут что-то там такое добавляла, и у нее все делалось не просто вкусным, а невероятно вкусным.

Пока она готовила, я сидел рядом с ней на стуле, заложив руки за спину, и излагал свои соображения:

— Этан согласен поехать со мной. По пути туда мы разведаем, где есть трава и вода, и обратную дорогу рассчитаем так, чтобы всегда у воды ночевать. Наймем пару человек себе в помощь. А если все хорошо получится, можно будет поехать еще раз.

Когда мне было пятнадцать лет, я как-то помогал перегонять стадо из Иллинойса в Нью-Йорк и теперь рассказал об этом Рут. За ужином она сказала:

— Бендиго, если ты решишься на это дело, я в нем участвую — часть скота пригонишь для меня.

Такое мне и в голову не приходило. Я рассчитывал только хорошо поесть и изложить свои соображения благодарному слушателю, чтобы проверить их на слух. А тут вдруг все оборачивалось не просто болтовней.

— Дорога будет трудной, миссис Макен. Было бы нечестно не предупредить вас, что по пути мы можем потерять все стадо.

— Скот нам нужен, и я верю, что вам это предприятие под силу.

Когда я спустился домой, Каин сидел у огня, сращивал концы веревок. Я присел рядом, подкинул дров и рассказал ему о новой затее.

— Нужно тщательно подготовиться, — сказал он. — А главное — найти деньги.

— Этан поедет со мной.

Каин уверенно и проворно работал руками.

— Дело хорошее, — сказал он. — Но нужно все взвесить. Сомневаюсь, что мы сумеем выжить без двух охотников.

И, пожалуй, он был прав.

— Но ведь есть еще Уэбб, — сказал я.

— Есть, конечно.

В его голосе прозвучало сомнение. Не доверял он Уэббу. Уэбб всегда готов употребить силу, слишком уж готов. Он может наломать дров понапрасну.

— Может быть, стоит подождать год, — неохотно отступил я.

Год — это так много! А я уже начал строить планы, как потрачу заработанные деньги.

— Может, ты справишься один, — сказал Каин.

Он вертел в руках веревку, рассматривая свою работу. У него хорошо получилось — место, где веревки соединялись, было почти незаметно.

— Конечно, риск велик, но ты ведь парень рассудительный.

Один?

— Если с тобой будет Этан, ты многому от него научишься, но все равно будешь зависеть от него. Он знает так много, что поневоле станет главным. А поедешь один, все будешь делать сам.

Он был прав. Когда мы делали что-то вместе с Этаном, я всегда оказывался на втором месте. Он был настолько опытнее, что я с легкостью перекидывал всю ответственность на него. Теперь предстоящая поездка вырисовывалась передо мной как более длительное, сложное, но и увлекательное приключение.

Вдруг до меня дошло — если я хочу пригнать стадо в дом осенью, то отправляться в путь следует с первой весенней травой. Значит, уехать отсюда мне нужно вскоре после Нового года.

Обдумывая подробности своего плана, я долго не мог заснуть, а когда проснулся, то услыхал, что внизу раздается смех Лорны и Мэй, и вспомнил, что сегодня вечеринка. Они к ней уже готовились.

Мне стало стыдно, что я встаю так поздно, когда внизу уже полно народу. Обычно я просыпался первым. Я быстро надел штаны и уже потянулся за рубашкой, как снизу, в проеме, показалась Мэй,

Ох, с этой девчонкой нужно быть настороже. Видно, Лорна ее подначила ко мне забраться. В ее глазах плясали веселые огоньки и еще кое-что другое, и я представил себе, что она могла бы натворить, останься мы в доме одни.

Мэй неожиданно коснулась моей руки.

— Вот это мускулы! Неужели ты такой сильный?

— Лорна! — воззвал я, вконец растерявшись. — Забери отсюда эту девчонку!

Лорна только смеялась внизу, а я судорожно напяливал рубашку. Слава Богу, что я собрался в Орегон. Мэй хороша собой, слишком хороша, чтобы куковать тут одной. Прав был Этан, когда говорил, что даже после замужества она не перестанет скакать козой.

— Иди вниз, — сказал я. — Нельзя тебе сюда, ты уже большая девочка.

— Разве ты меня замечаешь? — отозвалась она. — А вот этот красавчик, мистер Траск, заметил. Он звал меня в Солт-Лейк.

— И которой бы ты у него была женой? Второй? Третьей?

— Как бы там ни было, я все равно стала бы первой!

Я застегнулся и пошел вниз обуваться. В доме вкусно пахло: девчонки пекли пироги, шили и болтали о предстоящей вечеринке. Никогда еще в нашем поселке не было такого возбуждения, я и сам им заразился. И понял, что для женщин не так важно событие само по себе — важны приготовления и болтовня о том, что будет.