Глаза Ангела

      Профессор философии с интересом посмотрел на Хонно.
      - Ты права, пожалуй. Но, понимаешь, когда я тебя увидел, я был просто потрясен... Мои чувства к тебе не остыли, нет. И не важно, что ты замужем. Поэтому мне и нужны деньги, я хочу, чтобы на этот раз в наших отношениях было все прекрасно, совершенно. Это все исключительно ради тебя, поверь, Мне хотелось побыстрее расплатиться с долгами, чтобы не огорчать тебя.
      Хонно, казалось, не слышала пылкую речь Гиина:
      - Ты по-прежнему играешь.
      - Нет! Я же сказал тебе тогда...
      - Ложь! Ты нагло лжешь, Гиин.
      - Клянусь тебе, я...
      - Ты всегда лгал мне, я знаю.
      - Хонно, что с тобой произошло? Ты так сильно изменилась.
      - Ничего.
      Хонно протянула Гиину пустой дипломат.
      - Здесь деньги. Они помогут тебе начать новую жизнь.
      Гиин рассеянно кивнул и дал Хонно листок бумаги.
      - Сведения, записанные в тетрадях, потрясающие. Я с трудом верю, что все, описанное твоим знакомым, правда. Но это, без сомнения, правда, по-другому быть не может. Это подтверждают факты, цифры, даты. Все сходится. Взгляни: места встреч, количество проданного товара, точное время. Полная картина взяточничества, вымогательства, коррупции на всех уровнях власти, все описано в мельчайших подробностях.
      - Имена?
      Гиин широко улыбнулся и развел руками в стороны, довольный, что одержал верх над этой новой, незнакомой и странной Хонно.
      - Пока это тайна, до тех пор, разумеется, пока я не получу деньги, а ты - ключ к шифру.
      - Мне нужно все, и сейчас, немедленно.
      - Но?!
      - Мне нужно все, - повторила Хонно и неожиданно притянула к себе бывшего жениха с такой силой, что у того клацнули зубы. - Давай сюда тетради, и я сочту это незначительной компенсацией за твою бесконечную ложь и за то, что ты украл у меня мою собственность!
      - Да ты с ума сошла! Рехнулась! Я заключил сделку!
      - Ты скажешь мне все, и сейчас же, иначе я выпущу из тебя дух, слышишь? Убью прямо здесь, на мосту, и твоя смерть станет наглядным уроком для всех любителей лгать и красть!
      - Я не...
      - Хватит, - Хонно с силой нажала ему указательным пальцем на солнечное сплетение. Гиин согнулся пополам и навалился на Хонно, из его открывшегося рта потекла слюна.
      Хонно еще раз нажала указательным пальцем на ту же точку, и у Гиина от боли глаза чуть не выкатились из орбит.
      - Ты всем приносишь вред. И маленькой дурочке Хонно тоже. Но я положу этому конец.
      Она в третий раз нажала указательным пальцем в том же месте, что и раньше.
      - Я положу конец и твоим страданиям, сам себе ты уже помочь не сможешь. Ты катишься по наклонной плоскости, барахтаясь в грязи обмана и в собственных заблуждениях.
      Хонно сильно прижала Гиина к себе, так что ей стало слышно биение его трусливого сердца. Ее внутренняя энергия - ва - сделала ее сильной, у нее за спиной словно выросли крылья, в груди полыхало пламя. Она вспомнила слова Фукуды: "Твоя судьба в твоих руках, госпожа Кансей", ощутила прилив радостного чувства от того, что она уже не такая, как прежде. Доросла ли она до настоящего воина? Пока нет, но скоро, скоро ее час придет...
      - Сначала я сломаю тебе позвоночник, дорогой профессор. Ты снова хотел обмануть меня, болтая о каких-то чувствах. Я знаю тебе цену, Гиин, и получу то, что хочу.
      - Но я ничего не могу, - еле-еле пролепетал Гиин. - Я не могу уже ничего расшифровать. Возраст... Мозги не те, не специалист, а ноль, понимаешь? Я нашел другого человека, он и расшифровал тетради. У него... у него... все, что тебе... нужно.
      - Имя, - сказала Хонно, усиливая хватку, - адрес.
      Гиин назвал ей имя и адрес, еле шевеля губами от слабости. Жалкий, не в состоянии вырваться из цепких рук Хонно, он не мог даже шевельнуть головой, бессильно свесившейся ей на грудь. Хонно внезапно охватило глубокое отвращение к этой слабости, как раньше она испытывала гадливое чувство к пьяному, беспомощному отцу. "Достаточно я уже была примерной девочкой, - подумала Хонно, - и прощала всем. Довольно с меня".
      Резко вскрикнув, она обхватила руками шею Гиина и с хрустом свернула ее, а затем выкинула безжизненное тело в темные воды Сумиды, по которым бежала блестящая лунная дорожка, совершенно такая же, как и ночью.
      Хонно спокойно подняла дипломат и пошла по направлению к ожидавшему ее лимузину. Она шагала по мосту, а вокруг город - ее Токио! - сверкая мириадами разноцветных огней, жил своей собственной жизнью, манил к себе. Но что город! Хонно наконец обрела то, чего желала больше всего на свете свободу; выбор был сделан, и нужно было идти вперед и вперед, навстречу своей новой судьбе.
      Город оружия - Токио
      Эстило был так зол, что готов был задушить Круса собственными руками. Рассел категорически возражал против этого. А Тори вдобавок ко всему рассказала своим товарищам об обещании, которое она дала Соне: помочь расправиться с Крусом. Они долго спорили, пока самолет летел в сторону Медельина, не зная, на что решиться.
      - Слушайте, мы же не преступники, - говорил Рассел, рассуждая, как всегда, логично и справедливо, - хватит уже. Мы и так глубоко увязли в грязных делах этих грязных людишек. Зачем нам помогать Орола в их кровавой вендетте? Своих дел у нас нет, что ли?
      - Прошу меня простить, сеньор Слейд, - вмешался Эстило, - но боюсь, вы ошибаетесь. Ваша точка зрения Принципиально неверна, поймите, сейчас для нас разобраться с Крусом - дело чести. У нас с ним личные счеты, ничего общего не имеющие с вашим заданием. В другой ситуации - пожалуйста, я с радостью прислушался бы к вашим словам и не лез бы на рожон. Но теперь не могу.
      Тори украдкой взглянула на Эстило. Она не помнила, чтобы тот проявлял такую кровожадность, как сейчас. Странно. Он толковый и ловкий бизнесмен, но не убийца. Убийства - удел таких, как Крус, тот любит пострелять, оставляя за собой одни трупы, но к чему ведет подобная бессердечность? Крус без зазрения совести, не моргнув и глазом, пристрелил Рубена Оролу, и целый клан ополчился на другой клан, на Круса было совершено два покушения, его любовница спит и видит, как бы ей поскорее свести с ним счеты, кругом находятся одни предатели. Крус, разумеется, и не заслуживал лучшего отношения, но не в этом дело. Главное, что одно убийство тянет за собой другое, и так без конца. В ответ на зло получаешь зло.
      - Я, знаете ли, не связан ни обещаниями, ни обязательствами чести, мне хочется поскорее убраться из этого чертова города, - продолжал Рассел. - В Медельине все куплено, начиная от простого полицейского и кончая правительством этой страны; вполне возможно, что и наши чиновники замешаны в кокаиновом бизнесе, потому что два года назад американские военные подразделения были полностью выведены с территории Колумбии.
      - А как же благодарность? Справедливость? - поинтересовалась Тори. Без помощи Сони нам никогда бы не удалось обмануть Круса и получить ценную информацию. Разве смогли бы мы узнать тогда про кокаиновую ферму? Мы сами никогда бы ее не нашли, тем более в джунглях.
      Тори достала прозрачный цилиндр с темными шариками внутри, который они случайно нашли в пакетах с кокаином, и показала Расселу.
      - Да черт с ней, с благодарностью, и со справедливостью в том числе. Мы же в Колумбии, а не где-нибудь, здесь о таких вещах и понятия не имеют.
      Давно, много лет назад, когда Рассел заканчивал учебу в университете Уортон, он забрел на лекцию об истоках правосудия, которую читал Бернард Годвин. Основная мысль лектора заключалась в том, что законы правосудия, основы справедливости суть изобретения человеческого ума. В природе такое понятие, как справедливость, не встречается; в природе действует один закон - закон джунглей; сильный выживает, а слабый погибает. Жизнь или смерть другого выбора, другой альтернативы нет. Лекция произвела тогда на Рассела глубокое впечатление, так же, впрочем, как и сам лектор. Позднее, когда Рассел уже работал в Центре, он узнал, что Годвин приезжал в университет с целью вербовки новых сотрудников и, понятно, специально построил свое выступление таким образом, чтобы произвести впечатление на юные умы, однако и после этого восхищение Рассела своим учителем не уменьшалось.
      Бернард Годвин был прекрасно осведомлен о жизни Рассела, например, о его отношениях с родителями. Будучи необыкновенно одаренным юношей и имея замечательные способности к логике и математике, Рассел свысока относился и к своему родному брату, считая того глупым человеком, и к родителям, а те, в свою очередь, побаивались своего способного сына и не понимали его.
      - Такие люди, как мы, всегда изгои, - объяснял Бернард Расселу, обывателям не дано понять величие мысли, красоту идеала, глубину философии. Достижения человеческого разума на протяжении веков им совершенно безразличны.
      - Да, им и дела нет до такого понятия, как справедливость, ведь так? подхватил Рассел.
      Бернард, дружелюбно рассмеявшись, ласково потрепал своего ученика по шее:
      - Именно так.
      Воспоминания о том времени нахлынули на Рассела, пока он летел на угнанном самолете, возвращаясь из джунглей в город преступников и убийц. Голос Бернарда как будто наяву звучал в ушах, мягкий и вкрадчивый, очень убедительный голос. Тогда Рассел преклонялся перед своим учителем, его незаурядным умом, обезоруживающим обаянием; Бернард был для него чуть ли не высшим существом... С тех пор много воды утекло, многое изменилось...
      Из-за туч выглянуло солнце, горячие лучи проникли в кабину через иллюминаторы, нагрели ее, и люди разомлели в тепле. Тори достала откуда-то большой леденец, разломала его на куски и предложила товарищам. Эстило возился с радио, время от времени что-то тихо говоря в микрофон.
      - Ты забыл, Рассел, что именно Крус послал нам вдогонку подростков-сикариос, когда мы ехали из аэропорта? Мерзкие мальчишки собирались убить нас!
      - Ну и что? Зато тот же самый Крус снабдил нас вертолетом, чтобы мы могли отправиться в джунгли, и сообщил, где приблизительно находится кокаиновая ферма, - возразил Рассел.
      - О, Господи! - произнес Эстило.
      - Тогда давай облобызаем его в благодарность за его удивительную щедрость! - взорвалась Тори. - Ты, я вижу, не понимаешь всю ситуацию до конца. Я пообещала Соне свою помощь, и я помогу ей, чего бы мне это ни стоило!
      - Ну вот еще! - разозлился Рассел. - Ты уже натворила дел, и, будь я проклят, если позволю тебе совершить очередную ошибку! Зачем ты вообще обещала помочь этой женщине? Она тебя разжалобила? Но мы сейчас не имеем права ни на какие чувства!
      - Да пошел ты... Мы и без тебя справимся. Эстило И я...
      - Не смей и думать об этом! - Рассел еле сдерживал гнев, - тебя послала на задание организация, и ты обязана подчиняться дисциплине. Советую тебе забыть о Крусе и прекратить упрямиться. Мы возвращаемся в цивилизованный мир, и точка.
      - Вы ошибаетесь, сеньор Слейд, Медельин далек от цивилизации, вмешался в разговор Эстило, и слова его были сущей правдой.
      В Медельинском аэропорту их поджидал Крус в сопровождении вооруженных сикариос. Самолет еще не успел сесть, как Крус уже подходил к подвесному трапу и вскоре начал карабкаться вверх. Тори встала со своего места, пошла к входной двери и открыла ее. Все трое ждали, когда появится Крус, и наконец его толстая физиономия показалась в дверном проеме. Вслед за Крусом в кабину самолета поднялись сикариос и принялись тщательно обыскивать самолет. Крус, ничего не говоря, внимательно наблюдал за их действиями.
      - Нашли кокаин? - наконец спросил он у одного из своих телохранителей, но тот, отрицательно покачав головой, подошел к хозяину и протянул ему прозрачную упаковку с темными шариками.
      - Мы не за кокаином туда летали, - объяснил Рассел, стараясь не смотреть на загадочный цилиндр, который Крус вертел в руках.
      - Ага. Тогда, может быть, вы узнали, кто владелец кокаиновой фермы? зло осклабился Крус.
      - Мы этого не узнали, потому что там нас плохо приняли.
      - Ага. Значит, пришлись не ко двору. Так. - Крус криво усмехнулся и потряс в воздухе прозрачным цилиндриком. Но, я вижу, вы вернулись не с пустыми руками.
      - Вы имеете в виду угнанный нами самолет? - как ни в чем не бывало спросил Рассел.
      Крус разразился отвратительным хохотом, затем уставился на упаковку с шариками.
      - Я имею в виду это. Чувствую, они вам очень дороги. - Он сделал многозначительную паузу. - То, что стоило вчера копейки, сегодня стоит миллион. Цены растут, да. На информацию в особенности. За время вашего отсутствия я узнал много интересного. Например, о том, что Соня была любовницей Рубена Оролы - того кретина, которому я вышиб мозги год назад. Соня сама бы вам об этом рассказала, но, к сожалению, бедняжка не может присутствовать здесь. Несчастный случай: отправилась на прогулку в опасный район города, и кто-то ее пристрелил. Сколько раз предупреждали глупую женщину, чтобы она не ходила гулять одна.
      Наступило гробовое молчание. Крус с грозным видом подошел к Расселу и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
      - Не знаю, какую игру вы ведете, но ей пришел конец. Даю вам час на то, чтобы убраться из Медельина. Если нет, - он пожал плечами, - я за ваши жизни не ручаюсь.
      - Мы с радостью уедем отсюда, - ответил ему Рассел, - но я попрошу вернуть мне этот цилиндрик.
      - Ну нет, Я должен получить плату за мой вертолет, не говоря уже о том, что ваше присутствие в городе причинило мне массу хлопот.
      - Эта вещь вам совершенно не нужна.
      - Может, и так. А самолет нужен, это уж точно. К тому же мне приятно сознавать, что я владею тем, что вам дорого. Скорее всего, я через пару дней выброшу куда-нибудь эту дрянь, но сейчас я ее забираю, и не возражайте, я этого не терплю.
      Крус повернулся, чтобы уйти.
      - Постойте, - раздался голос Рассела, - я бросаю вам вызов.
      Крус остановился и, не оглядываясь, спросил:
      - Чего ради я должен принимать ваш вызов? Вы - жалкий гринго...
      - А кто помог вам отыскать шпиона Орола среди ваших телохранителей и, возможно, спас вашу жизнь?
      Внутренний голос говорил Расселу: "Остановись, куда тебя понесло?" но Рассел уже не мог и не хотел остановиться. Он решил доказать всем, и себе в том числе, что и он чего-нибудь стоит и не хуже Тори способен выполнять боевые задания. Когда он находился в джунглях, и мимо него со свистом проносились пули, Расселу вдруг пришло в голову, что Бернард послал его на боевое задание, чтобы унизить, поиздеваться над ним. Сам Бернард был опытным бойцом и побывал не в одной опасной переделке, прежде чем стал директором Центра. А Рассел нет. Он никогда не занимался оперативной работой, и сейчас, в сложившихся не в его пользу обстоятельствах, ни за что не хотел доставить Бернарду - и Тори - удовольствие, проявив некомпетентность и неумение вести себя в боевых условиях.
      - Кроме того, - продолжал Рассел, - ваши телохранители очень удивятся, если вы не примете мой вызов. Неужели причина в том, что я - американец? Или вы струсили? Или у вас нет ни характера, ни воли?
      Крус резко повернулся к собеседнику, лицо его исказилось от ярости:
      - Когда я обнаружил, что Соня - шпионка Орола, я застрелил ее. Засунул дуло пистолета ей в рот и нажал на курок. Я смотрел в ее глаза и видел в них смерть. Я видел, как Соня умирала, как жизнь оставляла ее тело. По-вашему, я трус, да? - Стиснув кулаки, Крус подошел к Расселу. - Мне, кстати, очень любопытно знать, почему это вы нашли только одного шпиона Хорхе. А как же Соня, а?
      - С Соней я не говорил, - ответил Рассел. Во рту у него появился противный металлический привкус. - Так вы принимаете мой вызов?
      Крус повернулся к сикариос, которые выжидательно смотрели на него, коротко кивнул и, брезгливо передернув плечами, бросил:
      - Готовься к смерти, гринго.
      Это была странная коррида. Будний день. Безмолвный стадион, пустые трибуны и жаркий, палящий зной.
      - Итак, сеньор Слейд, вы бросили мне вызов, и я принял его. Окруженный сикариос, Крус обращался к Расселу, который стоял на арене. Сам Крус, его телохранители и Тори с Эстило расположились у нижних скамей стадиона. - Я приказал вывести на арену моего лучшего быка. Если вы справитесь с ним, я отдам вам вашу трубочку с шариками. Если же победу одержит бык, то для вас лично ничто уже не будет иметь значения. Мертвым ничего не надо.
      Тори беспокойно вглядывалась в лицо Рассела, стараясь понять, о чем тот думает, но так ничего и не смогла прочесть на его лице - Рассел абсолютно бесстрастно смотрел на своего врага.
      "Если Расс погибнет, - думала Тори, - виновата буду я. Никогда не прощу себе этого. Надо прекратить весь этот ужас".
      - Рассел, - крикнула она, - слышишь? Не лезь в это дело! Не соглашайся на такие условия!
      - Ах так! - взревел Крус, сделав знак одному из телохранителей. Тот поднял оружие и направил его на Рассела. - Мужчина не должен брать назад свой вызов. Но я забыл, что вы, сеньор Слейд, не мужчина, вы гринго. Чего можно ждать от гринго?
      Рассел молчал, напряженно следя за массивными, оправленными в железо деревянными воротами, через которые на арену выпускали животных.
      Крус взмахнул рукой, и ворота со скрипом распахнулись. Показался огромный бык. Животное устремилось к Расселу.
      - Дайте ему оружие, - крикнула Тори.
      - Нет. Шпага предназначена для матадора, а не для всяких там гринго. Пусть сражается голыми руками.
      - Да вы что! Безоружный человек не справится с быком!
      - Конечно, - Крус рассмеялся и что-то выкрикнул, увидя, как Рассел увернулся от рогов быка, - оле, гринго! Оле!
      Рассел весь взмок от напряжения, взволнованно следя за быком. Бык вблизи казался громадным, от него исходил резкий запах, маленькие красные глазки с яростью глядели на человека. Рассел понял: или он одолеет животное, или бык убьет его. Бык низко наклонил голову, целя острыми минными рогами прямо в живот Расселу. Убегать от быка не имело смысла, он бросится следом, и, разумеется, догонит. Лучше, - думал Рассел, - подражать матадору, который не двигался с места до тех пор, пока это было возможно, а в удобный момент наносил быку меткий удар. Только ему помогали пикадоры, изматывая сильное животное уколами пик, а тореро наносили удары шпагами и доводили быка до изнеможения. Такой помощи у Рассела не было. Матадор боролся с уставшим и израненным животным, а не с таким свежим и полным сил, какое выпустили на американца. Он обреченно стоял и ждал, когда бык к нему приблизится, и не мог остановить противную дрожь в мышцах. Бык неожиданно атаковал, и Расселу лишь чудом удалось увернуться от острых рогов, но копыто животного ударило его в лодыжку и, не удержавшись на ногах, американец упал. Бык с размаху ударился рогами в стену, окружавшую арену, и обезумел от ярости. Рассел слышал, как он пыхтит, чувствовал влажный жар, исходивший от тела животного. С морды быка на песок капала пена.
      Крус и сикариос не могли оторвать глаз от поединка, а вернее, заранее подготовленного убийства, потому что безоружный человек был бессилен перед мощью громадного животного. Они больше не кричали "оле!", а только смотрели, ожидая неминуемой гибели гринго. Даже охранники, стоявшие в верхних рядах стадиона, временно забыли о своих обязанностях и, не отрываясь, следили за быком.
      Тори наклонилась к Эстило, что-то шепнула ему на ухо. Он кивнул. Девушка знала, что Эстило бесстрашный, настоящий друг, все для нее сделает. Она сосчитала про себя до шести и краем глаза увидела, что и Эстило тоже мысленно считает до шести, как она ему сказала, а затем прыгнула на арену и, как сумасшедшая, понеслась к Расселу. Одновременно с ее прыжком Эстило выбил оружие из рук Круса, и, приставив дуло пистолета к его виску, прокричал сикариос:
      - Не двигаться! Стойте спокойно, если хотите, чтобы ваш хозяин был жив!
      Тем временем бык ударил Рассела копытом, метя тому в голову, но Рассел успел откатиться в сторону, и удар пришелся ему в плечо. Человек со стоном пополз в сторону, и это было его ошибкой. Бык немедленно последовал за ним, низко наклонив голову. Рассел понял, что сейчас умрет, но тут увидел бегущую к быку Тори. Она прыгнула быку на спину и с силой ударила его ножом между лопатками. Животное взревело от боли, и все его массивное мускулистое тело содрогнулось, из раны фонтаном брызнула кровь. Тори не удержалась на спине быка и слетела вниз, больно ударившись о стену ограды и о землю. К ней уже бежал Рассел, успевший за это время прийти в себя и вскочить на ноги, помог ей подняться, и они бегом устремились к двери, через которую быка вывели на арену.
      Тори, опасаясь за жизнь Эстило, оглянулась назад, на то место, где стоял Крус, и мельком заметила каких-то людей, стрелявших по охране Круса. Под аккомпанемент автоматных очередей они быстро пробрались к нижнему ряду скамей для зрителей, начали подниматься вверх. Стрельба неожиданно прекратилась, в верхних рядах не осталось ни одного охранника. Там стояли Эстило и Крус в окружении каких-то людей. Тори и Рассел подбежали к Эстило.
      - Это свои, - сказал он вооруженным людям, взявшим под прицел Тори и Рассела. Девушка обеспокоенно спросила:
      - Ты как? Нормально?
      Эстило схватил Круса за шкирку:
      - Как видишь. Здорово ты расправилась с быком, Тори.
      - Что здесь происходит, я не понимаю? - обратился Рассел к Эстило.
      Тот приказал одному из вооруженных людей:
      - Не спускайте с них глаз, особенно с женщины. Она способна на все.
      Затем повернулся к Расселу:
      - Считаю своим долгом сказать, что наше милое приключение подошло к концу. Я заранее, еще с борта самолета, сообщил своим людям о том, что мы прилетаем в Медельин.
      - Вашим людям? Кто вы такой?
      - Я друг Тори. Больше вам знать не нужно. Тори мрачно посмотрела на Эстило и сказала:
      - Мне следовало бы это знать. Раньше. А теперь кончилась наша дружба.
      - Ты уверена, шецхен? Ничего не изменилось, для нас двоих, во всяком случае.
      Тори видела в глазах Эстило искреннюю любовь, но что-то подсказывало ей: не верь. Она заметила в глазах Эстило страх, и это было непонятно: раньше ее друг никогда ничего и никого не боялся. Она буквально чувствовала, как ее старый товарищ, с которым она пережила много приключений, отдаляется от нее, и что никогда больше их отношения не будут прежними.
      - Такие вот дела, - вздохнул Эстило. - Знаешь, я не удивился, когда мы нашли кокаиновую ферму, да и с какой стати я должен был удивляться, ведь ферма-то принадлежит мне.
      - Тебе? - с удивлением переспросила Тори. Слова Эстило прозвучали для нее как гром среди ясного неба.
      - А ты подумай хорошенько. Тебе не кажется, что заправленный и готовый к полету самолет оказался на взлетном поле очень вовремя? Как в фильмах про Джеймса Бонда.
      - Не могу поверить...
      - А я верю, что его слова - чистая правда, - вмешался Рассел. - Как же я раньше не догадался? Мы удивительно легко спаслись тогда от погони.
      - Я думаю, шецхен, - скова обратился Эстило к Тори, не обращая внимания на Рассела, - в глубине души ты всегда подозревала, что не все мои дела - законны.
      - Но кокаин - другое дело.
      - Бизнес есть бизнес, шецхен. Если бы эта грязная свинья Крус не сунул свое рыло куда не следует, ты никогда бы не узнала о том, кто владелец кокаиновой фермы. Но не мог же я позволить, чтобы ты погибла из-за какого-то гафния.
      - Значит, вы продаете гафний...
      - Вы на редкость догадливы, сеньор Слейд. Кокаин - это так, игрушки, а вот гафний именно тот товар, которым я торгую. Привожу гафний контрабандой сюда, упаковываю его в прозрачные цилиндрики и прячу их в мешках с кокаином. А японцы покупают этот кокаин у одного моего концерна в Западной Германии. Японские надсмотрщики работают у меня на ферме и тщательно следят за тем, чтобы в каждый мешок с наркотиком были вложены прозрачные цилиндрики.
      - Эстило, разве ты не знаешь, что японцы изобрели какой-то суперкокаин, разрушающий человеческий организм за несколько месяцев? И делают они его из того кокаина, который покупают у тебя.
      - Ну, дорогая, меня это не касается. Я всего лишь бизнесмен. Просто покупаю и продаю, остальное меня не волнует. Неужели ты так наивна, что никогда не подозревала чего-нибудь в этом роде?
      "Да, подозревала. Больше того, знала, что Эстило замешан в незаконной деятельности, но это не помешало мне подружиться с ним. Значит, и я не без греха, как говорится", - думала про себя Тори.
      Рассел спросил у Эстило:
      - Я слышал, гафний как-то используется в ядерных реакторах?
      - Дорогой сеньор Слейд! Я торгую, а не занимаюсь научными исследованиями.
      - А кому ты продаешь гафний? Кому? Назови имена! - вмешалась Тори. Скажи мне, черт побери, сукин ты сын!
      - А мне бы хотелось узнать у вас кое-что другое, - заявил Рассел. - Не вы ли приказали убрать Ариеля Солареса?
      - Ариель был моим другом, - жестко ответил Эстило, - и я до сих пор скорблю о его смерти.
      Эстило выглядел потрясенным до глубины души.
      - Но если не вы убили Солареса, то тогда кто? - продолжал стоять на своем Рассел.
      - Вот что я вам скажу, дорогой сеньор. Мне следовало бы уничтожить вас обоих, и это, без сомнения, был бы самый умный мой поступок. Бизнесмен во мне требует, чтобы я сейчас же избавился от вас, пока вы еще не успели навредить мне. Мне и моему делу. - Эстило взглянул на Тори. - Но вот стоит рядом со мной моя шецхен, моя дорогая подруга, и ради нее я готов забыть о своих интересах. Будьте покойны, я не трону и волоса на вашей голове.
      - Все равно, я не понимаю тебя, Эстило, - произнесла Тори, - как ты можешь заниматься торговлей, совершенно не думая о последствиях? Ты же не спичками торгуешь. Неужели для тебя самое главное прибыль?
      - Уж прости негодяя.
      - Ни за что.
      - А я все готов простить тебе, шецхен. - Эстило с грустью посмотрел на Тори. - Вот в чем разница между нами: я принимаю тебя такой, какая ты есть, плохую и хорошую, любую. А ты - нет. Я настоящий друг. У тебя никогда не было и не будет такого преданного друга, как я, но ты, милая, не понимаешь этого. Может быть, когда-нибудь... со временем поймешь.
      - В аэропорту этих людей ждет мой личный самолет, - обратился Эстило к одному из своих людей. - Проследите, чтобы они благополучно добрались до аэропорта и без осложнений прошли через иммиграционную службу и таможню. Проводите их. А ты, Тори, когда прилетишь в Японию, повидайся со своим старым приятелем Хитазурой.
      - Что ты знаешь про Хитазуру? - вскинулась Тори.
      - Вопрос поставлен неправильно. Тебе следовало бы спросить, что знает Хитазура?
      Тори долго смотрела на Эстило, ошарашенная, растерянная, не в силах собраться с мыслями, разобраться в своих чувствах. Все так перемешалось! Кто прав, кто виноват? Так ли уж виноват Эстило? В конце концов, он спас ее и Рассела от охранников Круса и, в определенном смысле, помог выполнить часть поставленной перед ними задачи. Почему же не простить его за участие в контрабандной торговле наркотиками? Или ей неприятно, что он лгал ей о своих делах, да и вообще много от нее скрывал, как сейчас выяснилось? Отчего такая боль в сердце?
      - Прощайте, сеньор Слейд, - сказал Расселу Эстило. - Ауфвидерзейн, шецхен. Пора. У меня еще много работы сегодня. Мне нужно проследить, чтобы Крус, грязная свинья, получил по заслугам, а также организовать для Сони достойные похороны. Прощай, Тори. Может быть, ты прочтешь молитву за упокой Сониной души.
      - За Соню помолюсь, а за тебя - нет, - сказала ему на прощание Тори, и, круто развернувшись, отправилась догонять Рассела, который уже уходил в сопровождении людей Эстило.
      - Хочешь побыть одна?
      Тори устало посмотрела на склонившегося к ней Рассела.
      - Да.
      Они летели на высоте 35 тысяч футов в "Боинге-727", взявшем курс на Токио.
      Только Рассел собрался уйти, как Тори его остановила:
      - Останься, сядь рядом со мной.
      Она откинулась назад, на удобную спинку кресла. Все-таки хорошо, что Рассел здесь. Хватит одиночества, решила Тори, молчавшая почти всю дорогу после того, как они расстались с Эстило.
      - Итак, следующая наша остановка - в Токио. Надеюсь, нам не придется, как бедным аргонавтам, плыть между Сциллой и Харибдой.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Если все твои друзья такие же, как Эстило, то этот твой Хитазура, из. гангстеров якудзы, может оказаться еще и похлеще, и спокойненько пристрелит нас, как только мы приземлимся.
      - Если бы Эстило захотел, он сразу бы расправился с нами.
      - А зачем ему это? Он прекрасно все понял с самого начала, еще когда ты звонила ему по телефону из главного здания. Вот только почему он позволил нам зайти так далеко, так много узнать, и почему сам принял участие в нашем походе в джунгли?
      - У меня нет ответов на эти вопросы, Расс. Скажу тебе только, что Эстило не раз имел возможность убедиться в том, что если я за что-то возьмусь, то доведу дело до конца. У меня мертвая хватка, как у бульдога. Может быть, Эстило хотел защитить нас, лично проследить, чтобы с нами ничего не случилось. Он врет, конечно, что он просто бизнесмен и ничего более, Эстило прирожденный авантюрист, искатель приключений, Для людей с его характером наш мир тесен, они не могут жить так, как живут обычные люди, и постоянно ищут острых ощущений, обожают всякие авантюры, любят всех дурачить. Эстило отправился в джунгли вместе с нами, помог открыть тайну кокаиновой фермы. Зачем? Господи, я никогда не понимала своего друга до конца! Вот каким он оказался!
      - Неправда. Ты прекрасно понимала и понимаешь его, потому что ты такая же, как он. Из этой же породы. Еще одна авантюристка. Вы с ним два сапога пара. Родственные души.
      Тори отвернулась к окну, уставилась в бесцветное небо. Внизу виднелась голубая полоса, выглядывавшая из сплошной пелены облаков. "Что видел Грег в космосе? - думала Тори. - Какой казалась ему родная Земля?"
      - Есть еще один любопытный вопрос, - сказал Рассел, и Тори повернулась к нему, - зачем Эстило рассказал нам о гафнии? Его ведь за язык никто не тянул. Какую Дьявольскую игру ведет твой аргентинский приятель?
      - Что я могу ответить, Расс? Мне кажется, он сообщил нам о том, что торгует гафнием, просто потому, что хотел, чтобы мы знали об этом.