Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия

Две недели готовился подробный отчет об испытаниях первых термоядерных зарядов. Однажды Сергей Александрович Христианович пригласил к себе Сахарова. Спросил его: какой же максимальной мощности термоядерную бомбу тот может сделать? Сахаров ответил кратко, мол, бомба мощностью несколько сотен миллионов тонн вполне реальна, но делать ее бессмысленно, так как уже существующие «изделия» способны уничтожить любой большой город вместе с его пригородами.

Больше А.Д. Сахаров на Семипалатинский полигон не приезжал.

Однако заряды большой мощности здесь продолжали испытывать, а потому вагоны с запасом оконных стекол прибывали на полигон.

И вот однажды капитана Зорина вызвал к себе маршал Неделин, который в очередной раз приехал на полигон. Он сказал:

«Проводить испытания зарядов большой мощности вслепую мы больше не можем. Нельзя допустить такого огромного, исчисляемого миллионами рублей, ущерба населенным пунктам. Я дам задание ученым Академии наук, но вы сами постарайтесь разобраться с влиянием метеоусловий, чтобы к испытаниям в следующем году были надежные методы расчетов. Готовьте программу исследований. Аппаратурой вас обеспечат, а я выделю людей и технику из войск».

Так на Семипалатинском полигоне начинали формироваться первые группы исследователей. Спустя всего лишь несколько лет здесь образовался крупный научный центр.

Ну а капитан Зорин «выиграл соревнование с Академией наук». Он предложил методику, как точно учитывать воздействие ударных волн при той или иной погоде. Конечно, эта методика основывалась не на глубоких научных исследованиях, а на собственном опыте капитана и его коллег, но «работала» она неплохо. Что и предстояло проверить при очередной «сессии», то есть новой серии испытаний.

Председателем Государственной комиссии был маршал Неделин.

Капитан Зорин дал прогноз по воздействию ударной волны. Измерения проводились на расстоянии 80, 100 и 120 км на правом берегу Иртыша, а также на специальных постах в поселках и городах, в том числе в Семипалатинске, Усть-Каменогорске, Павлодаре.

Капитан гарантировал, что в этих городах никаких повреждений не будет, если четко следовать его рекомендациям. Из-за них испытания несколько раз переносили. И, наконец, капитан, изучив метеоусловия, дал «добро». Взрыв состоялся 17 ноября. Прогноз по ударной волне полностью оправдался. Маршал подозвал к себе Зорина, сказал: «Спасибо тебе, капитан. Хорошо рассчитал. Я думаю, что мы с тобой поработали отлично и завтра заслуженно можем отдохнуть, а они (показал руками на окружающих) пусть поработают. Ты – рыбак?»

Зорин утвердительно кивнул…

Позже он рассказал друзьям:

«Кроме меня на рыбалку поехал порученец маршала и старшина сверхсрочной службы Георгий Рубанников, который утром наловил живцов и вез их в бачке. Рыбачили у Малых Актар в большой заводи, уже покрытой льдом. Жора прорубил пешней маршалу несколько лунок. И тот, размотав жерлицы, насадив на тройники живцов, стоя наблюдал за сигнальными флажками. Мы с Жорой ловили на блесны окуней. Вдруг крик: «Багор! Багор давай!» Порученец маршала схватил багор и побежал к нему. Маршал забагрил и вытащил из лунки нельму килограммов на 6–7. Радости его не было предела. Он сокрушался, что нет фотоаппарата. «Приеду в Москву, угощу друзей пирогами с нельмой, а ты, капитан, завтра на Комиссии подтвердишь, что я сам поймал такую большую красавицу…»

Маршал Неделин в компаниях часто рассказывал об этой нельме. А когда замечал, что ему не верят, упоминал о капитане Зорине, который в любой момент может подтвердить его слова.

Оказывается, маршалам тоже иногда везет на рыбалке…

Информация для Хрущева

Секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев начал интересоваться «атомными проблемами». Та информация, которой располагали его коллеги по ЦК, его уже не устраивала, а потому Никита Сергеевич попросил президента АН СССР А.Н. Несмеянова дать ему информацию по «супербомбе».

Президент Академии не мог не откликнуться на просьбу секретаря ЦК, а потому направил ему переводы двух статей из американских журналов, которые были сделаны в Институте научной информации АН СССР.

Статьи были весьма любопытны, а потому с ними были ознакомлены все члены Президиума ЦК КПСС. В частности, в одной статье утверждалось:

«Огромное изменение в сторону облегчения производства водородного оружия сделано благодаря открытию того, что легкий изотоп легкого металла лития, литий-6, может быть соединен химически с дейтерием, образуя устойчивую сильновзрывную смесь литий-6-дейтерид.

Как водород, так и литий имеются в изобилии и дешевы…

До открытия этого соединения считали необходимым держать дейтерий и тритий для бомб в жидком состоянии под давлением в несколько атмосфер и при температуре в несколько сот градусов Цельсия ниже нуля. Это достигалось посредством хранения взрывчатого вещества в контейнерах, помещенных в жидкий воздух.

Русские также открыли литий-6-дейтерид и сделали это, возможно, раньше американских ученых. Из заслуживающих доверия источников сообщают, что наши успехи были достигнуты благодаря анализу пыли мощного взрыва водородной бомбы русских в августе прошлого года…»

В другой статье автор утверждал:

«История водородной бомбы показывает, что полный военный секрет является мифом. В данном случае мы имеем в виду, что американцы открыли секрет русских.

Секретом, о котором идет речь, является тот факт, что определенное направление научно-исследовательской работы имеет большее значение, чем остальные.

Такого рода информацию американские ученые получили путем анализа воздушных частиц, полученных во время испытаний водородной бомбы в Советском Союзе в августе 1953 г. Коммунистические эксперты нашли способ применить легкий металл литий в водородной бомбе, и открытие этого факта привело американских ученых, работающих в той же области, к весьма важным открытиям. Легкость, с помощью которой им удалось разрешить некоторые проблемы в области водородной бомбы, изумила почти всех.

Как только квалифицированные инженеры узнают, что данное направление в научно-исследовательской работе является правильным, они могут бросить все другие работы и сконцентрировать свое внимание на нужном направлении. Именно информация, полученная после взрыва водородной бомбы в Советском Союзе, позволила американским ученым сделать это. В данном случае, без помощи шпионской сети или захваченных докладов, их собственные исследования были весьма ускорены знанием того, к чему они стремились».

У первой бомбы…

Харитон и Негин

Такие статьи в американской прессе читались как увлекательный детективный роман.

Хрущев позвонил Курчатову и поинтересовался, насколько объективны в данном случае американцы.

Игорь Васильевич ответил, что предпочитал бы, чтобы они знали меньше…

Хрущев посоветовал ускорить работы по новой бомбе, мол, пусть они удивятся еще сильнее!

Тайна ядерного арсенала

Сколько же атомных и термоядерных бомб производилось в стране?

Ответ содержится в Постановлении СМ СССР № 142-84сс от 22 января 1955 года. Из него мы узнаем, что утвержден «план производства атомных и термоядерных бомб, а также атомных зарядов к ракетам Р-5м в количестве 158 штук».

Из этого числа атомных бомб – 125 штук.

Термоядерных бомб – 8 штук.

Атомных зарядов к ракетам – 25 штук.

Естественно, правительство надеялось, что план будет перевыполнен, хотя социалистическое соревнование и массовое изобретательство на атомных предприятиях не поощрялось. Главным требованием там было – неукоснительное соблюдение инструкций по сборке и изготовлению изделий.

Возвращение конструктора?

18 марта 1955 года из Министерства среднего машиностроения ушло письмо в Президиум ЦК КПСС, в котором решалась судьба ядерного центра на Урале. В письме говорилось, что уже «приняты меры по организации работ второй научно-исследовательской базы по разработке новых видов атомного и водородного оружия».

Как и раньше, слова «атомного» и «водородного» были вписаны от руки…

В письме значилось также:

«Министерство среднего машиностроения считает, что новый Научно-исследовательский институт НИИ-1011, так же как и КБ-11, должен быть ориентирован на разработку авиационных атомных и водородных бомб новых конструкций и специальных зарядов для различных видов атомного и водородного вооружения».

Далее авторы письма утверждали, что уже в 1955 году коллектив нового научного центра может активно включиться в работу по созданию оружия, так как основу его составляют специалисты, которые давно уже работают в атомной промышленности.

Директором НИИ-1011 предлагалось назначить Д.Е. Васильева, который уже семь лет работал директором завода № 418, а научным руководителем и главным конструктором К.И. Щелкина, который много лет был первым заместителем Ю.Б. Харитона.

В общем, на Урал должны были переехать люди, хорошо известные в атомной отрасли. Многие из них уже были отмечены звездами Героев и Сталинскими премиями за создание первых образцов ядерного оружия СССР. Да и письмо в ЦК КПСС подписали не только руководители министерства А. Завенягин, Б. Ванников и П. Зернов, но и И. Курчатов, Ю. Харитон и К. Щелкин, то есть ученые, чей авторитет не вызывал сомнений у руководителей партии и государства.

Однако не со всеми предложениями авторов письма в ЦК партии согласились.

На должность заместителей главного конструктора нового центра они предлагали А.И. Савина и В.Ф. Гречишникова. Но если в отношении второго в ЦК сомнений не было, то с кандидатурой Савина там согласиться не могли.

И речь шла вовсе не о профессионализме Анатолия Ивановича. Более того, как специалист Савин считался в стране одним из выдающихся конструкторов. Вся его карьера свидетельствовала об этом.

Студентом он начал работать на заводе № 92 в Горьком. Шла война. Фронту нужны были новые пушки. В 1943 году Конструкторское бюро возглавил А.И. Савин. Ему было 23 года. Более 100 тысяч орудий выпустил завод в годы войны, а сразу после Победы молодому Главному конструктору было поручено создавать комплекс для получения оружейного урана. Это была одна из ключевых проблем «Атомного проекта СССР». И такие установки для диффузионного разделения изотопов урана были получены! Две Сталинские премии были присуждены А.И. Савину.

Вскоре создается новое конструкторское бюро. Его задача – новые виды вооружений. Речь идет о реактивном управляемом оружии. Создается система «Комета». Савин работает вместе с сыном Л.П. Берии – Сергеем.

Под руководством А.И. Савина создается комплекс оборонных систем.

После ареста Берии на предприятиях, которые он «курировал», проходят партийные собрания. На них клеймят позором и всячески осуждают как старшего Берию, так и его сына.

Савин категорически с этим не согласен, более того, поддерживает Сергея Берию, который отказывается сменить фамилию.

Естественно, такое поведение Главного конструктора не может не вызвать негативную реакцию в ЦК партии. Однако Савин упорно стоит на своем.

И в это время заходит речь о возвращении его в «Атомный проект», о новом назначении на Урал.

Тени Сталина и Берии еще нависали над хозяевами кабинетов на Старой площади. Особое недоверие вызывали те люди, которым Сталин и Берия поручали самые ответственные задания. В их числе был и Савин.

Из Постановления Совета Министров СССР № 586-362сс «О мероприятиях по организации работ и ускорению ввода в эксплуатацию НИИ-1011» фамилия А.И. Савина исчезает.

Анатолий Иванович Савин после создания ряда оборонных комплексов морского и наземного базирования «переходит» на космические орбиты. Под его руководством появляются первые системы космической разведки и противоспутниковой обороны. Затем появляется и система предупреждения о ракетном нападении, которая исключала возможность неожиданного безответного ядерного удара.

Анатолий Иванович Савин стал Героем Социалистического труда, ему были присуждены Ленинская, Государственные премии СССР и России, он избран действительным членом Академии наук Росси.

Будучи в Федеральном ядерном центре на Урале, я не раз слышал от ветеранов, что они сожалеют о том, что Савин работал не у них, мол, такого масштаба конструкторов в стране по пальцам пересчитать можно.

А сам Анатолий Иванович узнал о том, что его планировали вернуть в «Атомный проект», от автора этих строк – сию тайну документы с грифом «сов. секретно» хранили более полувека.

Я спросил у конструктора:

– Если бы тогда вас направили на Урал, согласились бы? Он ответил по-военному кратко:

– Если это было нужно Родине, конечно же… Иначе мы и не представляли свою жизнь…

Ощущение прорыва?!

Предвкушение великого открытия рождает вдохновение и уверенность, что оно обязательно случится.

В это верили соратники, коллеги, друзья.

Но самое удивительное, что в этом удалось убедить даже тех, кто ничего (или почти ничего!) не понимал в физике, но они почему-то предались той же эйфории, что царствовала в КБ-11.

Казалось бы, получены великолепные результаты, они признаны руководством страны, отмечены высшими наградами, а тут предлагается все оставить в прошлом, начать совсем новое дело… А вдруг неудача?!

Нет, такое даже не рассматривалось, все было ясно, идея великолепная, и если она станет реальностью, то можно будет сказать, что они поднялись на самую высокую вершину в той науке, которую сами и создавали.

Письмо в Президиум ЦК КПСС министра В.А. Малышева было лаконичным:

«Учеными-физиками КБ-11 Министерства среднего машиностроения внесено предложение о разработке мощной водородной бомбы, в основу конструкции которой положены новые физические принципы.

Осуществление этого предложения открывает возможность создания изделий большой мощности при меньших экономических затратах, нежели это имеет место при использовании разработанных до настоящего времени принципов…»

И далее министр предлагал на заседании Президиума ЦК партии заслушать специальный доклад академиков Ю.Б. Харитона и А.Д. Сахарова, а также член-корреспондента АН СССР Я.Б. Зельдовича. На доклад и сообщения министр отводил всего один час.

Малышев просил пригласить на заседание группу ведущих ученых, занятых в Атомном проекте.

«В связи с тем, что ученые-физики работают за пределами города Москвы, – писал он, – просьба поручить уведомить нас о назначенном сроке заседания Президиума за 2–3 дня».

Он не сомневался, что такое заседание состоится. В том же были уверены и руководители партии, насколько им было известно, с такой просьбой физики-атомщики обращаются впервые: следовательно, ситуация чрезвычайная и принимать решение следует немедленно.

Президиум ЦК КПСС собрался через три дня.

И уже 16 февраля 1955 года было принято специальное Постановление, которое полностью одобряло предложение «о разработке мощной водородной бомбы, основанной на принципе окружения».

Что дает «атомное обжатие»?

Но «перестраховаться» все-таки необходимо, а потому создается специальная комиссия, которой надлежит до конца разобраться в новых идеях, предложенных КБ-11.

Комиссию возглавил академик Игорь Евгеньевич Тамм – признанный авторитет в физике, под руководством которого начались термоядерные исследования в стране. Его учениками были практически все крупнейшие физики страны.

«Правой рукой» Тамма стал Мстислав Всеволодович Келдыш. Его глубокие знания не только математики, но и всех отраслей науки, которые базировались на ней, были общепризнанны. Но еще одно качество отличало академика: он никогда не отступал от своих принципов, умел точно и объективно анализировать ситуацию и твердо отстаивал свою точку зрения.

В начала 50-х годов не было ни одного решения, имеющего принципиальное значение для развития страны, которое принималось бы без консультации с Келдышем. А если создавались специальные комиссии, то академик обязательно принимал в них участие.

Конечно, я имею в виду комиссии, связанные с развитием науки и техническим прогрессом…

В «Комиссию по рассмотрению физических принципов атомного обжатия», естественно, вошли авторы идеи из КБ-11 – Сахаров и Зельдович, а также В.Л. Гинзбург, М.А. Леонтович и И.М. Халатников.

Выводы звучали сенсационно:

«Комиссия констатирует, что атомное обжатие, основанное на использовании лучистой теплопроводности, открывает совершенно новые возможности в области атомного оружия. Оно позволит получать симметричное обжатие изделий до таких плотностей, которые в нужных габаритах совершенно неосуществимы с помощью обычных ВВ. Можно рассчитывать, что применение атомного обжатия позволит осуществить рациональные конструкции сверхмощных изделий, а также радикально понизить стоимость изделий меньшей мощности…

Комиссия считает, что следующим важнейшим этапом в развитии водородного оружия является испытание на полигоне № 2 предложенного КБ-11 опытного устройства».

Путь к созданию «Супера» был открыт…

Для высшего руководства страны новые идеи физиков были «тайной за семью печатями». Для того чтобы понять, в чем именно заключается новый принцип создания водородного оружия, надо было иметь высшее техническое образование или хотя бы хорошо знать физику на уровне средней школы. Но что греха таить, наши руководители прекрасно разбирались в сельском хозяйстве и искусстве, а вот в физике не очень. А потому однажды поступила просьба из Президиума ЦК партии объяснить «все попроще, попонятней».

Так появилось письмо министра Завенягина, маршала Соколовского, а также академиков Курчатова и Харитона, в котором довольно подробно рассказывалось об атомном обжатии. Формально в письме запрашивалось «добро» на испытание новой бомбы.

Мне кажется, этот документ заслуживает более широкого цитирования, чем обычно. Ведь в нем, по сути, излагаются основы современного термоядерного оружия, которое стоит на страже нашей Родины. А разве мы не должны знать о нем хотя бы в общих чертах?!

Итак, у нас есть возможность познать суть водородного оружия на том уровне, который привычно называется «высшим». То есть именно так специалисты информируют власть о том, что они делают.

Из Письма «О проведении испытаний изделий РДС»:

«К 15 октября с.г. в КБ-11 будет изготовлена модель новой водородной бомбы (РДС-37), и во второй половине октября можно будет провести ее испытание на полигоне № 2 Министерства обороны.

В водородной бомбе с атомным обжатием используются совершенно новые процессы, которые до последнего времени, для этой цели, в физике не рассматривались. Поэтому изделие РДС-37 с атомным обжатием следует рассматривать как экспериментальное.

Учеными-физиками были тщательно исследованы явления, которые будут иметь место при взрыве этого изделия, произведены большие и весьма сложные расчеты, проведен большой объем экспериментальных работ, и можно рассчитывать на достижение при испытаниях успешных результатов.

Однако ввиду новизны процессов, лежащих в основе конструкции изделия РДС-37, возможно, что какие-либо явления не учтены или оценены недостаточно точно, ввиду чего успех испытания не гарантирован.

Идея создания водородной бомбы на принципе использования световой энергии взрыва атомной бомбы для обжатия делящихся материалов водородной бомбы принадлежит члену-корреспонденту Академии наук Зельдовичу и академику Сахарову, под руководством которых создана теория процесса взрыва новой водородной бомбы.

Исследования и создание конструкции водородной бомбы с атомным обжатием проводились в КБ-11 под руководством академика Харитона большим коллективом научных работников и инженеров КБ-11; математические расчеты проводились в Математическом институте Академии наук СССР под руководством академика Келдыша, членов-корреспондентов Академии наук Тихонова, Гельфанда и начальника сектора Математического института Семендяева; экспертиза изделия проводилась академиками Курчатовым, Таммом, Леонтовичем, Келдышем, членом-корреспондентом Академии наук Гинзбургом и доктором физико-математических наук Халатниковым, которые единодушно одобрили идею изделия РДС-37 с атомным обжатием и выполненную работу КБ-11 по этому изделию.

Значение атомного обжатия водородной бомбы состоит в том, что эффективность использования делящихся материалов бомбы возрастает для бомб калибра диаметром 1,5 метра в 6 раз против бомб, созданных ранее. Открывается также возможность изготовления других калибров бомб мощностью в 10—100 раз больше, чем испытанные до сих пор.

У нас нет прямых сведений, что процесс атомного обжатия известен американцам. Однако косвенно (по тротиловому эквиваленту испытанных ими изделий в 1954 г.) можно судить о том, что этот метод, возможно, ими используется.

Более подробный доклад об этом изделии будет сделан устно…»

Значение этого сохранившегося в архивах документа, на мой взгляд, огромно. В нем названы имена ученых, которых по праву можно считать «отцами водородной бомбы».

Андрей Дмитриевич Сахаров просил не называть «отцом» только его, мол, над «Супером» работали многие люди и будет несправедливо не упоминать о них. К сожалению, сам Сахаров этого сделать не мог из-за подписки о неразглашении государственных тайн, которую он дал в самом начале работ в «Атомном проекте СССР».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.