Тайна сиамских близнецов

      — Конечно. — Миссис Ксавье бросила на мужа загадочный взгляд.
      — Предлагаю побеседовать о чем-нибудь более приятном, — сказал Эллери, зажигая сигарету. — Например, о докторе Ксавье.
      — Нет-нет, — запротестовал покрасневший хирург.
      — Отличная идея! — воскликнула мисс Форрест, вскакивая со стула. — Давайте поговорим о вас, доктор, — о том, какой вы добрый, чудесный и знаменитый! Я уже давно умирала от желания это сделать, но боялась, что миссис Ксавье вцепится мне в волосы.
      — Право, мисс Форрест, — мрачно промолвила миссис Ксавье.
      — О, простите! — Молодая женщина расхаживала по комнате — сдержанность, казалось, покинула ее; в глазах появился блеск возбуждения. — Я стала комком нервов. Но в доме два врача — может, кто-нибудь из них даст мне успокоительное. Ну же, Шерлок! — Она потянула за руку доктора Холмса. Молодой человек вздрогнул. — Не стойте как истукан! Сделайте что-нибудь!
      — Знаете... — начал доктор Холмс и сразу же запнулся.
      — Шерлок? — улыбаясь, переспросил инспектор. — Странное имя, доктор Холмс... А, понимаю!
      — Ну конечно! — улыбнулась мисс Форрест, продолжая цепляться за руку молодого медика к явному смущению последнего. — Шерлок Холмс — так я его называю, хотя в действительности его зовут Персивал. Но он настоящий Шерлок — правда, дорогой? Вечно возится с микроскопами и вонючими жидкостями.
      — Тем более, что он англичанин, — добавил доктор Ксавье, ласково глядя на молодого человека, — так что имя вполне подходит. Но вы, мисс Форрест, дерзкая девчонка. Персивал, как и все британцы, очень чувствителен, и вы его смущаете.
      — Нет-нет, — поспешно запротестовал доктор Холмс, чей словарный запас казался более чем ограниченным.
      — О боже! — вздохнула мисс Форрест, отпуская руку молодого человека. — Никто меня не любит. — И она направилась к Марку Ксавье, молча стоящему у окна.
      «Ну и ну! — мрачно подумал Эллери. — Этой компании следовало бы выступать на сцене en masse ».
      — Вы не хотите, чтобы вас называли в честь Холмса с Бейкер-стрит? — улыбаясь, спросил он. — Иные восприняли бы это как акколаду .
      — Терпеть не могу детективные истории, — кратко откликнулся доктор Холмс и снова сел.
      — В этом мы с Персивалом расходимся, — улыбнулся доктор Ксавье. — Я их обожаю.
      — Вся беда в том, — неожиданно заявил доктор Холмс, бросив беглый взгляд на стройную фигуру мисс Форрест, — что с медицинской точки зрения эти книги — полная чушь. Недотепы авторы могли бы побеспокоиться и получить точную информацию. А когда американские писатели вводят английские персонажи, они заставляют их говорить, как... как...
      — Вы — ходячий парадокс, доктор, — подмигнул ему Эллери. — Я не думал, что хоть кто-нибудь из англичан сумеет употребить слово «недотепа».
      Даже миссис Ксавье соизволила улыбнуться.
      — Вы слишком придирчивы, мальчик мой, — сказал доктор Ксавье. — Как-то я читал книгу, в которой жертву прикончили, сделав ей инъекцию пустым шприцем и вызвав разрыв кровеносных сосудов. В подобных обстоятельствах смерть происходит в одном случае из ста, однако меня это ничуть не обеспокоило.
      Доктор Холмс фыркнул. Мисс Форрест была поглощена беседой с Марком Ксавье.
      — Как приятно встретить терпимого медика, — усмехнулся Эллери, вспоминая ядовитые послания, полученные им от врачей по поводу ошибок в его романах. — Вы читаете исключительно для удовольствия? Глядя на обилие игр в этой комнате, я сделал вывод, что вы любитель головоломок. Вам нравится их разгадывать, а?
      — Это моя постоянная страсть, которая, боюсь, вызывает отвращение у миссис Ксавье, предпочитающей французские романы. Сигару, мистер Квин? — На лице миссис Ксавье снова появилась жутковатая полуулыбка, а доктор Ксавье окинул взглядом игральные столики. — Фактически у меня чрезмерно развито увлечение играми — любыми играми, как вы могли заметить. Думаю, я нуждаюсь в них как в отвлечении от напряженной деятельности хирурга... Вернее, прежде считал так, — добавил он несколько странным тоном. По его приятному лицу пробежала тень. — Я уже давно не работаю в операционной — удалился от дел... А игры стали привычкой и отличным способом расслабиться. Я ведь до сих пор вожусь в своей лаборатории. — Доктор Ксавье стряхнул пепел с сигары, наклонившись вперед и ища глазами лицо жены.
      Миссис Ксавье сидела с той же рассеянной полуулыбкой, кивая при каждом слове мужа, но при этом оставаясь далекой, как Арктур . Холодная женщина с вулканом внутри! Эллери незаметно изучал ее.
      — Кстати, — заговорил инспектор, закинув ногу на ногу, — поднимаясь на гору, мы встретили вашего гостя.
      — Нашего гостя? — Доктор Ксавье озадаченно наморщил лоб. Миссис Ксавье пошевелилась — ее движение напомнило Эллери извивающегося осьминога, — потом застыла вновь. Тихие голоса Марка Ксавье и Энн Форрест, стоящих у окна, внезапно замерли. Только доктор Холмс казался невозмутимым — он разглядывал отвороты парусиновых брюк, и мысли его, очевидно, витали где-то очень далеко.
      — Да-да, — встрепенувшись, подтвердил Эллери. — Наткнулись на этого парня во время бегства из ада внизу. Он вел довольно древний «бьюик»-седан.
      — Но у нас нет... — медленно начал доктор Ксавье и остановился, прищурив запавшие глаза. — Знаете, это довольно странно.
      Квины посмотрели друг на друга.
      — Странно? — переспросил инспектор. Отказавшись от сигары, машинально предложенной хозяином, он вынул из кармана старую коричневую табакерку и взял щепотку ее содержимого. — Табак, — словно извиняясь, объяснил старик. — Скверная привычка... Так, по-вашему, это странно, доктор?
      — Конечно. Как выглядел этот человек?
      — Очень толстый, с жабьими глазами и голосом как звук фагота, — быстро ответил Эллери. — На вид ему лет пятьдесят пять.
      Миссис Ксавье вновь шевельнулась.
      — Но у нас не было никакого гостя, — тихо произнес хирург.
      Квины были ошарашены.
      — Значит, он ехал не отсюда? — пробормотал Эллери. — А я думал, на этой горе больше никто не живет!
      — Уверяю вас, мы здесь полностью изолированы. Сара, дорогая, ты не знаешь никого, кто бы мог...
 

* * *

 
      Миссис Ксавье облизнула полные губы. Казалось, в ней борются противоречивые чувства. В ее черных глазах мелькали недоумение, задумчивость и злоба. Затем она с удивлением промолвила:
      — Нет.
      — Забавно, — сказал инспектор. — Он мчался с горы сломя голову, но если эта дорога — единственная и она оканчивается здесь, а больше тут никто не живет...
      Сзади послышался стук. Все тотчас же обернулись. Но это оказалась всего лишь пудреница, которую уронила мисс Форрест. Девушка выпрямилась, щеки ее пылали, а глаза странно поблескивали.
      — Хватит, а то мы начнем болтать о привидениях! Если вы так хотите говорить на неприятные темы, я займусь тем же. Из-за этих шатающихся поблизости незнакомцев кому-то придется успокаивать меня перед сном, иначе...
      — Что вы имеете в виду, мисс Форрест? — медленно спросил доктор Ксавье.
      Квины снова обменялись взглядами. У этих людей имелись не только общие, но и личные тайны. Девушка вскинула голову:
      — Я не хотела об этом упоминать, потому что ничего особенного не произошло и... — Было ясно, что она уже сожалеет о сказанном. — Давайте забудем это и во что-нибудь поиграем.
      Марк Ксавье быстро шагнул вперед. Глаза его зло блеснули, а у рта пролегла жесткая складка.
      — Продолжайте, мисс Форрест, — резко сказал он. — Если вас что-то беспокоит, то мы должны об этом знать. Раз какой-то тип шляется около дома...
      — Хорошо, — тихо промолвила девушка. — Если вы настаиваете, я вам расскажу, но заранее прошу прощения. Несомненно, существует простое объяснение. На прошлой неделе я... я кое-что потеряла.
      Эллери показалось, что доктор Ксавье напуган больше остальных. Доктор Холмс встал, подошел к круглому столику и взял сигарету.
      — Потеряли? — хриплым голосом переспросил хирург. В комнате стало настолько тихо, что Эллери мог слышать его напряженное дыхание.
      — По-моему, это было в пятницу утром, — продолжала мисс Форрест. — Я подумала, что засунула его куда-то, стала искать, но нигде не могла найти. Возможно, я его потеряла. Да, я в этом уверена. — Она смущенно умолкла.
      Последовала долгая пауза. Затем миссис Ксавье резко произнесла:
      — Ну-ну, детка, что за чепуха! Вы имеете в виду, что кто-то украл у вас эту вещь, не так ли?
      — Боже мой! — в отчаянии воскликнула мисс Форрест. — Мне не хотелось об этом говорить, но вы меня заставляете. Я уверена, что потеряла эту вещицу или же тот человек, о котором рассказал мистер Квин, каким-то образом забрался ко мне в комнату и взял ее. Не мог же это быть кто-то из...
      — Я предлагаю, — запинаясь, сказал доктор Холмс, — чтобы мы... э-э... отложили эту очаровательную беседу на другой раз.
      — Что это была за вещь? — спокойно спросил доктор Ксавье, полностью взяв себя в руки.
      — Ценная? — уточнил Марк Ксавье.
      — Да нет же! — быстро ответила девушка. — Абсолютно ничего не стоившая. За нее и в ломбарде не дали бы ломаного гроша. Это было старое фамильное серебряное кольцо.
      — Серебряное кольцо, — повторил хирург и поднялся. Эллери впервые заметил, что его лицо было бледным и изможденным. — Я уверен, Сара, что твое предположение совершенно неосновательно. Ты отлично знаешь, что в этом доме нет никого, кто мог бы опуститься до кражи, не так ли?
      Их глаза встретились, и доктор первым отвел взгляд.
      — Кто знает, mon cher , — тихо произнесла миссис Ксавье.
      Квины сидели молча. Разговор о краже заставил их почувствовать себя неловко. Эллери медленно снял пенсне и начал протирать стекла. Что за неприятная особа эта миссис Ксавье!
      — Я знаю! — Хирург с трудом сдерживался. — К тому же мисс Форрест говорит, что кольцо ничего не стоило. Не вижу причин подозревать кражу. Возможно, вы его где-то уронили, дорогая, а может быть, как вы и предположили, в исчезновении кольца повинен таинственный незнакомец.
      — Конечно, доктор, — с благодарностью откликнулась девушка.
      — Прошу прощения за вмешательство, — пробормотал Эллери. Все уставились на него. Даже инспектор недовольно нахмурился. Эллери с улыбкой вернул пенсне на переносицу. — Видите ли, если человек, которого мы встретили, действительно вам не известен и никак не связан с этим домом, то ситуация получается довольно странная.
      — В каком смысле, мистер Квин? — с напряжением осведомился доктор Ксавье.
      — Конечно, тут возникают и второстепенные вопросы, — продолжал Эллери. — Если мисс Форрест потеряла кольцо в прошлую пятницу, то где тогда находился этот незнакомец? Впрочем, на это можно найти ответ — например, он мог остановиться в Оскуэве... Но, как я сказал, вы сталкиваетесь со странной ситуацией. Если толстомордый джентльмен не феникс и не дьявол из ада, пожар должен остановить его, как остановил моего отца и меня. Следовательно, он не сможет... уже не смог спуститься с горы. — Эллери пожал плечами. — Положение скверное. Так как поблизости нет ни единого дома, а пожар, судя по всему, весьма упорный...
      — О! — воскликнула мисс Форрест. — Он... вернется назад!
      — По-моему, это несомненно, — сухо сказал Эллери.
      Снова наступило молчание. Снаружи дома упомянутые Эллери «бэнши» возобновили свои завывания с удвоенной силой. Миссис Ксавье внезапно поежилась, и даже мужчины не без страха смотрели на черноту ночи за французскими окнами.
      — Если он вор... — начал доктор Холмс, гася сигарету, и остановился, встретившись взглядом с доктором Ксавье. — Я хотел сказать, — продолжил он, — что объяснение мисс Форрест, безусловно, правильное. Понимаете, в прошлую среду я тоже потерял перстень с печаткой. Я почти никогда не носил эту дешевую безделушку, и она ничего для меня не значила, тем не менее она исчезла.
      Молчание возобновилось. Эллери, изучая лица присутствующих, продолжал интересоваться с усталой настойчивостью, какую выгребную яму скрывает благопристойная поверхность этого дома.
      Тишину нарушил Марк Ксавье, чья крупная фигура неожиданно дернулась, заставив мисс Форрест слегка вскрикнуть.
      — Думаю, Джон, — обратился он к брату, — тебе лучше как следует запереть на ночь все окна и двери... Желаю всем спокойной ночи! — И он вышел из комнаты.
 

* * *

 
      Энн Форрест, чей апломб исчез напрочь, и доктор Холмс вскоре также удалились. Эллери слышал, как они перешептываются, проходя по коридору к лестнице. Миссис Ксавье все еще сидела с полуулыбкой Моны Лизы — такой же застывшей и загадочной, как на лице «Джоконды» Леонардо.
      Квины в смущении поднялись.
      — Пожалуй, нам тоже лучше пойти спать, — сказал инспектор. — Не могу выразить всю нашу благодарность, доктор...
      — Пустяки, — прервал доктор Ксавье. — У нас здесь крайне маленький штат прислуги, мистер Квин, — только Боунс и миссис Уири, — поэтому я сам провожу вас в вашу комнату.
      — В этом нет надобности, — поспешно откликнулся Эллери. — Мы знаем дорогу, доктор. Благодарим вас за любезность. Спокойной ночи, миссис Кса...
      — Я тоже собираюсь ложиться спать, — внезапно заявила жена доктора. Выпрямившись во весь рост, оказавшийся еще выше, чем предполагал Эллери, она глубоко вздохнула. — Если вам что-нибудь нужно...
      — Ничего, миссис Ксавье, большое спасибо, — поблагодарил инспектор.
      — Но, Сара, мне казалось... — начал доктор Ксавье. Не договорив, он пожал плечами с выражением безнадежности на лице.
      — А ты не идешь спать, Джон? — резко спросила миссис Ксавье.
      — Пожалуй, нет, дорогая, — ответил хирург, избегая ее взгляда. — Немного поработаю в лаборатории. Хочу проверить одну химическую реакцию на нитроглицерине...
      — Понятно. — Вновь жутковато улыбнувшись, миссис Ксавье повернулась к Квинам: — Пройдемте, пожалуйста.
      Пожелав хозяину доброй ночи, Квины последовали за ней. Выходя в коридор, они бросили взгляд на хирурга. Он стоял на том же месте в позе, свидетельствующей о глубокой подавленности, закусив нижнюю губу и теребя довольно безвкусную булавку, прикрепляющую галстук к рубашке из грубой ткани. Доктор выглядел измученным и постаревшим. Потом Квины услышали, как он зашагал в сторону библиотеки.
 

* * *

 
      Как только дверь их спальни закрылась за ними, Эллери включил верхний свет, повернулся к отцу и свирепо зашептал:
      — Папа! Что за ужасную вещь ты увидел в коридоре перед тем, как Ксавье незаметно приблизился к нам сзади?
      Инспектор медленно опустился на моррисовский стул , развязывая галстук и отводя глаза.
      — Право, не знаю, — пробормотал он. — Очевидно, я немного... ну, перенервничал.
      — Ты? — с презрением переспросил Эллери. — Да у тебя нервы всегда были как у каракатицы! Выкладывай поскорее! Я весь вечер хотел тебя об этом спросить, но чертов доктор ни на секунду не оставлял нас вдвоем.
      — Ну, — промямлил старый джентльмен, сняв галстук и отстегивая воротничок, — это было нечто... непонятное.
      — Ради бога, папа, что ты видел?
      — Сказать по правде, не знаю. — Инспектор выглядел глуповато. — Если бы ты или кто-нибудь другой описал мне это... эту вещь, я бы вызвал «скорую» из психушки. Клянусь жизнью! — взорвался он. — Это не походило ни на что человеческое!
      Эллери уставился на него. Слышать такое от собственного отца — прозаичного, опытнейшего инспектора, который повидал больше трупов и крови, чем любой другой в нью-йоркском управлении полиции!
      — Это было похоже на краба, — невесело усмехнулся старик.
      — На краба?!
      Эллери изумленно разинул рот и тут же закрыл его ладонью, надув щеки и давясь от приступов хохота.
      — Прекрати! — с раздражением буркнул старый джентльмен. — Ты совсем как Лоренс Тиббет , поющий «Песню о блохе» .
      — На краба! — еще раз повторил Эллери, вытирая глаза.
      Старик пожал плечами:
      — Я же не говорю, что это был именно краб. Может, это была парочка акробатов или борцов, тренирующихся на полу коридора. Но это походило на гигантского краба. Он был крупнее человека, Эл! — Инспектор поднялся и нервно стиснул руку сына. — Скажи мне, как я выгляжу? У меня нет галлюцинаций или чего-нибудь в таком роде?
      — Хотел бы я знать, что с тобой, — усмехнулся Эллери, опускаясь на кровать. — Видеть крабов! Если бы я не знал тебя так хорошо, то приравнял бы краба к розовому слону и решил бы, что ты выпил лишнего. Краб! — Он покачал головой. — Послушай, давай обсудим это происшествие как разумные люди, а не как дети в доме с привидениями. Я смотрел на тебя и говорил с тобой. Ты смотрел вперед. Где именно вы увидели это фантастическое существо, дорогой инспектор?
      Старик дрожащими пальцами взял понюшку табака.
      — У второй двери по коридору от нашей, — ответил он и чихнул. — Конечно, Эл, у меня разыгралось воображение. Там было очень темно.
      — Жаль, — протянул Эллери. — Будь там посветлее, я уверен, что ты увидел бы, как минимум, тираннозавра. Что же сделал твой приятель краб, когда ты разглядел его и затрясся от ужаса?
      — И нечего смеяться! — остудил сына инспектор. — Я только мельком видел его. Он... удрал.
      — Удрал?
      — Вот именно! — сердито отозвался старый джентльмен. — Удрал за дверь, после чего ты, конечно, услышал щелчок.
      — Это требует расследования, — заметил Эллери. Он спрыгнул с кровати и направился к двери.
      — Ради бога, Эл, будь осторожен! — простонал инспектор. — Не можешь же ты рыскать ночью по чужому дому...
      — Но я могу пойти в ванную, не так ли? — с достоинством произнес Эллери, открыл дверь и удалился.
 

* * *

 
      Некоторое время инспектор Квин сидел, грызя ноготь и покачивая головой. Затем он встал, сиял пиджак и рубашку, свесив подтяжки вниз, потянулся и зевнул. Старик очень устал, хотел спать и... был напуган. Да, признавался он себе в уединенной, лишенной дверей комнате, именуемой душой, куда не может заглянуть посторонний, старый Квин с Сентр-стрит был напуган. При этом у него возникло странное ощущение. Конечно, он нередко испытывал страх и раньше — глупо выдавать себя за Джека Далтона , — но сейчас его настиг страх совсем иного рода. Ужас перед неизвестным. От него по коже бегали мурашки и начиналась дрожь при каждом воображаемом звуке.
      Итак, зевнув и потянувшись, инспектор приступил к мелким процедурам, которые проделывает каждый, раздеваясь перед сном. Но все это время, несмотря на по-прежнему звучащий в голове веселый смех Эллери, страх ползал где-то рядом, никак не желая уходить. Чтобы прогнать его, старик даже принялся насвистывать, горько усмехаясь про себя.
 

* * *

 
      Выскользнув из брюк, инспектор аккуратно развесил одежду на моррисовском стуле. Затем склонился над одним из лежащих у кровати чемоданов. В этот момент что-то забарабанило в окно. Старик встрепенулся, но это оказалась всего лишь полуопущенная штора.
      Повинуясь импульсу, инспектор, похожий в белье на серую мышь, быстро пересек комнату и потянул штору вниз. Прежде чем она опустилась, он бросил взгляд в окно. Ему показалось, что перед ним черная бездна. Это соответствовало действительности, ибо, как он узнал позднее, дом стоял на краю пропасти, обрывавшейся на сотни футов вниз к долине. Его маленькие острые глазки скользнули по сторонам. В следующий момент инспектор отскочил от окна, отпустив штору, с треском взлетевшую кверху, и, снова перебежав через комнату, повернул выключатель, погрузив спальню в темноту.
 

* * *

 
      Открыв дверь их спальни, Эллери в изумлении застыл, потом, словно тень, скользнул внутрь, быстро и бесшумно закрыв за собой дверь.
      — Папа! — прошептал он. — Ты уже лег? Почему выключен свет?
      — Заткнись! — послышался свирепый ответ отца. — Не издавай лишних звуков. Здесь происходит нечто чертовски странное, и, по-моему, я знаю, в чем тут дело.
      Некоторое время Эллери молчал. Когда его зрачки сузились под влиянием темноты, он начал различать смутные детали. За окнами поблескивали звезды. Его отец, босиком и в трусах, опустился почти на колени на другой стороне комнаты, у третьего окна в правой стене.
      Эллери подбежал к инспектору и выглянул наружу. Боковое окно было обращено в узкий двор, образованный углублением в середине задней стены дома. На уровне второго этажа в задней стене находился балкон, куда, очевидно, выходила спальня, соседняя с комнатой Квинов. Эллери очутился у окна как раз в тот момент, когда призрачная фигура скользнула с балкона во французское окно и исчезла. Белая женская рука, высунувшись из комнаты, блеснула в сиянии звезд и закрыла двойные створки.
      Инспектор со стоном поднялся, опустил шторы, поплелся назад к двери и включил свет. Он был весь в испарине.
      — Ну? — осведомился Эллери, неподвижно стоя у кровати.
      Старик присел на кровать сгорбившись, точно маленький полуголый кобольд , и дернул себя за седой ус.
      — Я подошел опустить шторы, — начал он, — и увидел через боковое окно женщину. Она стояла на балконе, глядя перед собой. Я выключил свет и стал наблюдать за ней. Женщина не двигалась — просто смотрела на звезды. Потом я услышал, что она плачет, как ребенок. Когда ты вернулся, она скрылась в соседней комнате.
      — Вот как? — промолвил Эллери. Скользнув к правой стене, он приложил к ней ухо. — Черт возьми, сквозь эти стены ничего не слышно! Ну и что в этом странного? Кто она была — миссис Ксавье или эта напуганная девушка, мисс Форрест?
      — Тут и заключается вся странность, — мрачно ответил старик.
      Эллери уставился на него:
      — Говоришь загадками, да? — Он начал снимать пиджак. — Ну-ка, выкладывай. Держу пари, что на балконе был кто-то, кого мы не видели этим вечером, и во всяком случае не краб.
      — Ты угадал, — угрюмо подтвердил старый джентльмен. — Это была... Мари Карро! — Он произнес имя как заклинание.
      Эллери прекратил борьбу с рубашкой.
      — Мари Карро? А кто она такая? Никогда о ней не слышал.
      — О господи! — простонал инспектор. — Он никогда не слышал о Мари Карро! Вот что получается, когда растишь невежду. Неужели ты не читаешь газеты, идиот? Она из высшего общества, сынок!
      — Да ну?
      — Из самого высшего. У нее куча денег. Она вращается в официальных кругах Вашингтона. Ее отец — посол во Франции, а предки — французы, живущие в Америке со времен революции. Пра-пра-пра-кто-то там и Лафайет были близки вот так. — Старый джентльмен соединил указательный и средний пальцы. — Вся ее чертова семейка — дяди, кузены, племянники — на дипломатической службе. Около двадцати лет назад она вышла замуж за своего кузена с той же фамилией. Он умер, детей у нее нет, но замуж она больше не выходила, хотя все еще молода. Ей только около тридцати семи. — Инспектор сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на сына.
      — Браво! — усмехнулся Эллери. — Не женщина, а сплошное совершенство! Ты в очередной раз продемонстрировал свою фотографическую память. Ну и что из этого? Сказать правду, я испытываю облегчение. Теперь перед нами, по крайней мере, конкретная тайна. Очевидно, у этой компании есть причина скрывать, что твоя драгоценная миссис Карро присутствует в доме. Ergo , услышав звук подъезжающего автомобиля, они запихнули вашингтонскую драгоценность в ее спальню. Все разговоры о страхе перед поздними посетителями были чистой ерундой. Наш хозяин и прочие обитатели дома изо всех сил старались не дать нам заподозрить, что она здесь. Интересно, почему?
      — Могу тебе объяснить, — спокойно ответил инспектор. — Я читал об этом в газетах три недели назад — перед началом нашего путешествия, — и ты также должен был прочитать, если бы обращал хоть малейшее внимание на то, что происходит в мире. Считается, что миссис Карро сейчас в Европе.
      — Эге! — Эллери присвистнул. Вынув из портсигара сигарету, он подошел к ночному столику в поисках спичек. — Любопытно. Но не обязательно необъяснимо. Хозяин дома — знаменитый хирург, а у леди, возможно, что-то не так с ее голубой кровью или позолоченными внутренностями, и она не хочет, чтобы мир об этом узнал... Нет, это не кажется убедительным. Здесь кроется нечто большее... Интересная проблема! Значит, она плакала? Может, ее похитил наш великолепный хозяин? — с надеждой предположил он. — Где, черт возьми, спички?
      Инспектор не соизволил ответить, теребя усы и глядя в пол.
      Эллери выдвинул ящик ночного столика, нашел коробок спичек и снова свистнул.
      — Какой предусмотрительный джентльмен наш замечательный доктор! — сказал он. — Только взгляни на содержимое этого ящика.
      Инспектор фыркнул.
      — Этот человек обладает поразительной целеустремленностью, — продолжал Эллери. — Очевидно, игры являются его безобидной манией, и он не может удержаться от соблазна распространить ее на гостей. Здесь полное решение проблемы скучного уик-энда. Новая колода карт, которую еще не распечатали, сборник кроссвордов — также абсолютно девственный, клянусь Вестой! — шашки, викторина и еще бог знает что, даже заточенный карандаш. — Вздохнув, он задвинул ящик и закурил.
      — Красавица... — пробормотал инспектор.
      — Что-что?
      Старый джентльмен вздрогнул.
      — Просто думал вслух. Я имею в виду леди на балконе. Очаровательное создание, Эл! Почему она плакала? — Он покачал головой. — Ну, полагаю, это не наше дело. Мы с тобой — просто назойливая пара любопытных. — Старик вскинул голову, и в его серых глазах мелькнула знакомая настороженность. — Совсем забыл! Что творится снаружи? Узнал что-нибудь?
      Эллери улегся на кровать и стал пускать дым в потолок.
      — Ты имеешь в виду... э-э... гигантского краба? — с усмешкой осведомился он.
      — Ты отлично знаешь, что я имею в виду! — огрызнулся инспектор, покраснев до корней волос.
      — Ну, — протянул Эллери, — это довольно проблематично. Коридор был пуст, и все двери закрыты. Нигде не звука. Стараясь побольше шуметь, я пересек лестничную площадку и вошел в ванную, а потом вышел оттуда абсолютно бесшумно... Между прочим, тебе что-нибудь известно о гастрономических наклонностях ракообразных?
      — Оставь, — проворчал инспектор. — Что теперь у тебя на уме? Ты никогда не можешь обойтись без фокусов.
      — Дело в том, — продолжал Эллери, — что я услышал шаги на лестнице и был вынужден укрыться во мраке коридора неподалеку от нашей двери. Я не мог спрятаться в ванной, так как тот, кто поднимался по лестнице, увидел бы меня. Это оказалась наша пухлая Деметра — нервная поставщица провианта, миссис Уири.
      — Экономка? Ну и что? Возможно, она шла к себе. По-видимому, она и этот грубиян Боунс — что за имечко! — спят на чердачном этаже.
      — О, несомненно. Но уверяю тебя, миссис Уири не направлялась в блаженное царство сновидений. Она несла поднос.
      — Что?
      — Поднос, и притом нагруженный едой.
      — Держу пари, она шла в комнату миссис Карро, — пробормотал инспектор. — В конце концов, женщины из высшего общества тоже должны питаться.
      — Вовсе нет, — мечтательно промолвил Эллери. — Поэтому я и спросил тебя о гастрономических вкусах ракообразных. Я никогда не слышал, чтобы краб выпивал кувшин молока и ел мясные сандвичи и фрукты... Понимаешь, экономка потащилась прямиком в комнату, соседнюю со спальней миссис Карро, и без малейших признаков страха. Это та самая комната, — скромно добавил он, — в которой скрылся твой гигантский краб.
      Инспектор махнул рукой и полез в чемодан за пижамой.

Глава 4
КРОВЬ НА СОЛНЦЕ

      Открыв глаза, Эллери увидел яркий солнечный свет на одеяле незнакомой постели. Некоторое время он не понимал, где находится. В горле у него першило, а голова напоминала тыкву. Вздохнув, Эллери повернулся и увидел инспектора, полностью одетого во все чистое и смотрящего в окно, заложив за спину маленькие руки.
      Эллери застонал, потянулся, вылез из постели и, зевая, стал снимать пижаму.
      — Проснулся? Посмотри-ка на это, — не оборачиваясь, сказал инспектор.
      Эллери подошел к отцу. Стена с двумя окнами, между которыми стояла их кровать, находилась на задней стороне дома доктора Ксавье. То, что ночью выглядело черной бездной, оказалось скалистой пропастью, настолько глубокой и жуткой, что Эллери закрыл глаза, почувствовав головокружение. Затем он открыл их снова. Солнце было уже высоко над горизонтом, освещая малейшие детали долины и каменного обрыва. Дом стоял на такой высоте, что мир на дне гигантского колодца казался миниатюрным. Внизу проплывали пушистые облака, цепляясь за верхушки утесов.
      — Видишь? — спросил инспектор.
      — Что?
      — Там, внизу, где начинается пологий склон горы в сторону долины.
      Эллери посмотрел в указанном направлении. Далеко внизу, где зеленый ковер растительности резко обрывался, каменистые бока Эрроу лизали струйки дыма.
      — Пожар! — воскликнул Эллери. — А я уже начал думать, что все это было ночным кошмаром.
      — Позади сплошной камень — огню там нечем питаться, — задумчиво промолвил инспектор. — Правда, нам от этого никакого толку.
      Эллери задержался на пути в туалет.
      — Как это понять, мой почтенный родитель?
      — Я просто подумал, — ответил старик, — что если пожар будет вести себя скверно...
      — Ну?
      — Мы здесь застрянем, сынок. Даже жук не сможет уползти с этого обрыва.
      Эллери молча уставился на него, затем усмехнулся:
      — Ты портишь великолепное утро! Неисправимый пессимист! Забудь о пожаре. Я сейчас к тебе присоединюсь — хочу плеснуть на себя ледяной горной воды.
      Но инспектор не мог забыть о пожаре. Немигающим взглядом он следил за маленькими струйками дыма, покуда Эллери умывался, причесывался и одевался.
 

* * *

 
      Спустившись с лестницы, Квины услышали тихие голоса. Нижний коридор был пуст, но выглядел веселее, чем вчера вечером, так как открытая входная дверь впускала в него яркий утренний свет. Пройдя на террасу, они обнаружили там доктора Холмса и мисс Форрест, занятых оживленной беседой, которая прекратилась при появлении Квинов.
      — Доброе утро! — оживленно заговорил Эллери. — Красиво, правда?
      Остановившись у крыльца, он глубоко вздохнул, с одобрением глядя на ярко-голубое небо. Инспектор сел в кресло-качалку и начал возиться со своей табакеркой.