Высший Дерини

Кэтрин Куртц
Высший Дерини

Часть I

Глава 1

 
      Имя, данное мальчику, было Ройстон – Ройстон Ричардсон по отцу. Кинжал, который он боязливо сжимал в руке сейчас, в надвигающихся сумерках, принадлежал не ему.
      Вокруг в хлебных полях Дженан Бейла валялись трупы. В мертвой тишине изредка слышались голоса ночных птиц да завывание волков вдали, на северных холмах.
      За полем, на улицах городка горели факелы, указывая живым путь туда, где они могли получить помощь и отдохнуть. Много народу с обеих сторон полегло здесь, в Дженан Бейле, сегодня вечером.
      Битва была жестокой и кровавой. Она началась в середине дня. Всадники Нигеля Халдана, дяди юного короля Келсона, подъехали к предместью городка в первой половине дня. Алые королевские знамена со львами сверкали золотом, на шкурах лошадей блестели капли пота.
      – Это пока только авангард, – сказал принц. Он и его отряд в тридцать человек должны были разведать дорогу в Корот, куда направлялась королевская армия.
      Корот, столица восставшего герцогства Корвин, был в руках мятежных архиепископов Лориса и Корригана. Эти архиепископы, которым помогал предводитель фанатиков-повстанцев Варин, настаивали на том, что надо начать новую волну преследований Дерини: расы могущественных колдунов, которые некогда правили всеми Одиннадцатью Королевствами Дерини, которых долго боялись и подавляли и которых теперь олицетворял герцог Корвина Аларик Морган – полукровка Дерини. Три месяца назад архиепископы отлучили его от церкви.
      Принц Нигель пытался успокоить народ Дженан Бейла. Он напомнил им, что люди короля не собираются грабить и разорять их земли, молодой Келсон запретил это делать. И не герцог Аларик несет угрозу миру в Одиннадцати Королевствах, хотя архиепископы утверждают обратное. И утверждение, будто Дерини – раса, олицетворяющая зло на земле, тоже суеверная чепуха.
      Сам Брион, хотя и не был Дерини, всю жизнь доверял Моргану. Он так высоко ценил герцога, что несмотря на протесты Королевского Совета сделал его Чемпионом Короля. И никто не может сказать, что Морган не оправдал его доверия!
      Но жители Бейла не слушали.
      Факт, неожиданно обнаружившийся на коронации Келсона, – что он наполовину Дерини, хотя сам не подозревал об этом, породило волну недоверия ко всему королевскому роду Халданов. Этому способствовало и то, что молодой король оказывал поддержку еретику герцогу Аларику и его кузену священнику Дункану Мак Лейну, тоже Дерини.
      Ходили слухи о том, что, так как король защищает Аларика и Мак Лейна, его самого отлучили от церкви, что он и ненавистный герцог Аларик объединились с остальными Дерини и теперь собираются напасть на Корот, чтобы подорвать в корне движение против Дерини, уничтожив Лориса и Корригана, а также обожаемого Варина. Варин ведь предсказывал все это.
      И вот местные повстанцы долго вели отряд Нигеля вокруг Дженан Бейла, заманивая его обещаниями показать удобный для армии путь с богатыми пастбищами и водными источниками. Но когда отряд пробирался через зеленые поля несозревшего хлеба, повстанцы неожиданно напали на него, сея смятение и смерть в его рядах. И пока люди короля разбирались и отступали, унося раненых, на поле осталось много мертвых рыцарей, повстанцев и лошадей. Измятые, рваные королевские знамена яркими пятнами нарушали ровный фон молодой зелени.
      Ройстон, держа руку на рукояти кинжала, застыл на мгновение, затем обошел лежащий труп и продолжил свой путь по узенькой тропинке – к дому.
      Ему было всего десять лет, и он был очень мал для своего возраста, однако возраст ничуть не помешал ему принять участие в грабеже.
      Кожаный мешок, висевший у него на плече, был набит едой, конской сбруей и многим другим, что он смог снять с убитых врагов. Даже подвешенный к поясу богато разукрашенный кинжал в роскошных ножнах, совершенно неуместный рядом с его лохмотьями, был вытащен из седельной сумки мертвой лошади.
      Он не стыдился своего занятия. Обирать мертвых – обычное дело для крестьян во времена войн, а теперь, когда крестьяне восстали против своего герцога, и даже против короля, это стало просто необходимостью. Оружия у повстанцев было мало, да и то в основном косы, пики, дубинки. А грабя мертвых врагов, они могли получить кинжалы, мечи, шлемы, доспехи, а изредка, если повезет, найти золотые и серебряные монеты.
      Возможности были неограниченные. Так как отступающие враги уносили с собой только раненых, а повстанцы заботились о своих, на поле боя оставались только убитые. А мертвых никто не боялся, даже такие маленькие, как Ройстон.
      И все же Ройстон очень внимательно смотрел по сторонам, когда шел по тропе, далеко обходя лежавшие на пути трупы. Он не боялся, это чувство неизвестно тем, кто родился в Корвине, но ведь можно было наткнуться на того, кто еще не умер, а ему этого вовсе не хотелось.
      И как бы в ответ на его беспокойные мысли раздался волчий вой, и теперь уже много ближе, чем раньше. Ройстон задрожал и выбежал на середину тропы. Воображение его разыгралось, и ему казалось, что в темных зарослях по сторонам тропы кто-то движется. Мертвых он не боялся, но четвероногие хищники, выходящие на поля с наступлением темноты, были очень опасны. У него не было желания встречаться с ними.
      Внезапно впереди и немного слева ему почудилось какое-то движение. Стиснув кинжал, он наклонился и нащупал другой рукой камень размером с кулак, затем растянулся на земле и затаил дыхание. Ройстон вытянул шею, стараясь рассмотреть что-нибудь в густых зарослях.
      – Кто здесь? – голос его охрип. – Ответь, а то я подойду ближе!
      В зарослях послышался шорох, стон и затем кто-то чуть слышно произнес:
      – Воды… пожалуйста, кто-нибудь…
      Ройстон закинул мешок за спину и осторожно поднялся, вынимая из ножен кинжал.
      Конечно, это мог быть повстанец и, следовательно, друг, которого не заметили, когда выносили раненых. Но он мог оказаться и врагом.
      Ройстон приближался потихоньку, камень и кинжал наготове, нервы напряжены.
      В сумерках было трудно что-нибудь разобрать, но все же он увидел, что в зарослях лежит повстанец. Да, он четко разглядел вышитую на плече серую, словно сталь, эмблему сокола. Глаза под тяжелым шлемом были закрыты, руки неподвижны. Ройстон подошел поближе, чтобы рассмотреть бородатое лицо человека, и не смог удержаться от возгласа. Он узнал его! Это был Малькольм Дональдсон, лучший друг его брата.
      – Маль! – мальчик бросился сквозь заросли и опустился рядом с раненым на колени. – Боже милостивый! Маль, что с тобой? Ты тяжело ранен?
      Тот, кого звали Маль, открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд на лице мальчика. Узнав его, он попытался улыбнуться, затем снова закрыл глаза, как бы стараясь подавить нахлынувшую боль. Он с трудом кашлянул и опять открыл глаза.
      – О мальчик, ты очень вовремя оказался здесь. Я боялся, что эти шакалы прикончат меня. Дай мне мой меч.
      Он откинул плащ, и в складках окровавленной одежды стали видны очертания меча с крестообразной рукоятью.
      Когда Ройстон увидел меч, глаза его округлились. Он с замиранием сердца провел пальцами по лезвию.
      – Ах, Маль, какой замечательный меч! Ты им зарубил кого-нибудь из ратников короля?
      – Конечно, он испробовал их крови. Но один из них, будь он проклят, оставил во мне кусок стали. Взгляни, перестала ли рана кровоточить? – он постарался приподняться на локтях, а мальчик наклонился, чтобы осмотреть рану. – Я постарался перевязать ее, прежде чем… А! Осторожно! Она опять начнет кровоточить!
      Плащ, которым была перевязана нога Маля, затвердел от засохшей крови, и мальчик, отгибая его, старался смотреть в сторону, чтобы не упасть в обморок.
      Маль получил сильнейший удар мечом в правое бедро. Рана начиналась над коленом и тянулась вверх на шесть дюймов. Каким-то образом он умудрился наложить повязку, благодаря чему все еще оставался в живых. Однако повязка уже изжила себя, она имела ярко-красный цвет, потому что вся пропиталась кровью.
      Маль потерял много крови, в этом сомнений не было, и больше терять уже было нельзя.
      Когда Ройстон снова взглянул на рану, в глазах у него все поплыло и он с трудом проглотил комок в горле.
      – Ну, как там?
      – Кровь… кровь все еще течет, Маль. Я думаю, нам не остановить ее самим. Нужна помощь.
      Маль лег на землю и вздохнул.
      – Это плохо, парень. Сам я не могу двинуться и боюсь, ты не успеешь кого-нибудь привести сюда до темноты. А все дело в этом куске стали. Может, ты попробуешь вытащить его?
      – Я? – глаза Ройстона округлились, и он задрожал при одной мысли об этом. – Маль, я не смогу. Как только я ослаблю повязку, сразу начнет хлестать кровь. Я не хочу, чтобы вместе с ней тебя покинула жизнь только потому, что я не знаю, что надо делать.
      – Не спорь, парень, я…
      Маль оборвал себя на полуслове. Он смотрел через плечо мальчика, и его челюсть отвисла от изумления.
      Мальчик медленно повернулся и увидел на фоне заката силуэты двух всадников. Они находились уже не более чем в двадцати футах.
      Когда всадники спешились, Ройстон медленно поднялся, крепко сжимая кинжал в руке.
      Кто эти люди? И откуда они появились? Он не мог их рассмотреть, пока они подходили, так как заходящее солнце било ему в глаза и превращало их шлемы в красно-золотые нимбы.
      Когда они подошли совсем близко и сняли шлемы, Ройстон увидел, что они вряд ли старше, чем Маль, – не старше тридцати лет. Один из них был темноволосый, другой – светлый. Серо-стальные плащи с изображением сокола не скрывали длинных мечей в кожаных ножнах, висевших на боку у каждого.
      Тот, что посветлее, остановился в нескольких ярдах, взял шлем в левую руку и показал, что в правой у него нет оружия.
      Более темный стоял на шаг сзади, и на его лице играла добрая улыбка, когда он смотрел на насторожившегося мальчика.
      Ройстон понял, что бояться ему нечего.
      – Не бойся, сынок. Мы не сделаем вам ничего плохого. Может быть, мы можем чем-нибудь помочь?
      Ройстон внимательно их рассматривал: серые плащи, небритые несколько дней лица, на которых читалось явное дружелюбие, и решил, что они ему нравятся.
      Он взглянул на Маля, ожидая совета, и тот слабо кивнул.
      Ройстон отступил на шаг назад, и двое подошли и склонились над раненым. После минутного колебания мальчик тоже опустился на колени рядом с Малем и стал наблюдать, что делают двое незнакомцев. В его темных глазах светилось беспокойство.
      – Вы люди Варина, – уверенно сказал Маль, пытаясь улыбнуться.
      Темноволосый человек стал стягивать перчатки.
      – Благодарю, – продолжал Маль, – что вы остановились мне помочь, хотя ночь уже совсем близко. Я – Маль Дональдсон, а это Ройстон. Вы сможете вытащить из раны осколок?
      Темноволосый тщательно исследовал рану, а затем встал на ноги и пошел к своей лошади.
      – Обломок в ране, – сказал он, доставая кожаный саквояж из сумки. – Чем скорее мы его вытащим, тем лучше. Ройстон, ты можешь достать лошадь?
      – У нас нет лошади, – прошептал мальчик. – Может… может, мы отвезем его домой на ваших? До дома моей матери совсем недалеко.
      Он смотрел на этих странных людей. Темноволосый снова встал на колени перед раненым. Теперь стал говорить светловолосый:
      – Очень жаль, но у меня и моего друга нет времени. Может быть, у тебя найдется осел или мул? Или повозка, что было бы лучше всего.
      У Ройстона загорелись глаза:
      – Да, осел. Думаю, Миллер одолжит мне его. Я успею обратно до того, как совсем стемнеет.
      Он вскочил на ноги и бросился бежать, но затем остановился, обернулся и с восхищением посмотрел на их серые плащи с эмблемой сокола:
      – Вы люди Варина. И вы выполняете особое задание, потому и не можете здесь долго задерживаться. Я правильно решил?
      Двое обменялись взглядами. Темноволосый замер. Но светловолосый засмеялся, подошел к мальчику и похлопал его по плечу.
      – Да, к сожалению, ты решил правильно, – сказал он тихо. – Но только не говори никому. Беги и приводи осла, а мы позаботимся о твоем друге.
      – Маль?
      – Беги, парень. Со мной все хорошо. Эти люди – братья. Они едут по делу самого Варина.
      – Бегу, Маль.
      Мальчик побежал по дорожке и скоро скрылся из виду.
      Темноволосый открыл саквояж и стал доставать бинты и инструменты.
      Маль попытался приподняться, чтобы увидеть, что же он делает, но светловолосый легонько придавил его голову к земле.
      Маль почувствовал холод и влагу, когда темноволосый начал смывать с ноги засохшую кровь, затем ощутил слабую боль.
      Блондин шевельнулся и взглянул в потемневшее небо.
      – Может быть, нужно побольше света? Я могу сделать факел.
      Другой кивнул:
      – Сделай. И, кроме того, мне на несколько минут понадобится твоя помощь. Нам нужно предотвратить смерть от потери крови.
      – Я посмотрю, что смогу сделать.
      Светловолосый успокаивающе кивнул Малю, а затем поднялся и стал что-то отыскивать в кустах.
      Маль повернул голову, наблюдая за ним и удивляясь, где же он собирается найти факел. Затем взгляд его снова вернулся к человеку, который возился с его ногой. Поморщившись, когда тот случайно задел осколок, он затем откашлялся, чтобы прочистить горло.
      – По вашему выговору я могу судить, что вы не из наших мест, – проговорил он выжидающе, пытаясь отвлечься от мыслей о том, что делает этот человек и что собирается делать дальше. – Вы приехали издалека, чтобы помочь лорду Варину?
      – Не совсем издалека, – ответил, склонившись над раной, темноволосый. – Мы в течение нескольких недель выполняли особое задание, а теперь направляемся в Корот.
      – Корот?.. – начал Маль.
      Он увидел, что светловолосый нашел длинную палку и стал обматывать один ее конец сухой травой.
      Маль опять подумал, как же блондин собирается зажечь ее?
      – Значит, вы едете к самому лорду Варину? А!
      – Прошу прощения, – пробормотал темноволосый, склонившись над раненой ногой.
      Он покачал головой и продолжал работать.
      За головой Маля что-то сверкнуло, и к тому времени, когда Маль обернулся, факел уже пылал вовсю.
      Блондин закрепил его так, чтобы пламя освещало ногу Маля, затем встал на колени рядом с ним и стал снимать перчатки.
      На лице Маля, по которому заструились слезы от дыма факела, отразилось замешательство.
      – Как вы это сделали? Я ничего не видел.
      – Ты все пропустил, мой друг, – засмеялся светловолосый и прикрепил мешочек к поясу. – Как я мог сделать? Ты думаешь, что я Дерини и могу вызвать небесный огонь, чтобы зажечь факел?
      На его лице появилась обезоруживающая улыбка, и Маль улыбнулся в ответ.
      Ну конечно же, этот человек не может быть Дерини. Ни один человек, служащий Варину, не может быть представителем этой расы. Ведь Варин поклялся уничтожить всех, кто только имеет дело с колдовством. Ясно, что здесь не колдовство, блондин использовал обычные способы, чтобы зажечь факел.
      Тем временем светловолосый полностью переключился на то, что делает его коллега, а Маль отругал себя за глупость и стал пристально смотреть в небо.
      Непонятное чувство охватило его, какое-то необъяснимое ощущение, что его душа, странно колеблясь, покидает тело. Он чувствовал, как они копаются с его ногой, но боль была где-то вне его, не причиняла ему никаких мучений.
      Он наблюдал сам за собой как бы со стороны.
      С полным безразличием он подумал, что, вероятно, сейчас умрет.
      – Прошу прощения, если мы причинили тебе боль, – сказал светловолосый.
      Его голос ворвался в размышления Маля, одновременно боль полоснула его ногу, и он как бы толчком вернулся к реальности.
      Светловолосый продолжал:
      – Постарайся рассказать нам, что здесь произошло. Это поможет тебе отвлечься от боли.
      Маль прерывисто вздохнул и, пытаясь отогнать боль, быстро заговорил.
      – Хорошо, я постараюсь. Да, вы ведь выполняли поручение Варина, так что не знаете, что случилось, – он поморщился и увидел, как светловолосый покачал головой. – Мы сегодня одержали победу, – он посмотрел в темнеющее небо. – Мы разгромили тридцать солдат короля, которых вел сам принц Нигель. Многих убили и ранили самого принца. Но ведь это же не последние. Король пошлет сюда большую армию, и мы будем жестоко наказаны за то, что осмелились выступить против него. И все это из-за герцога Аларика, будь проклято его имя.
      – Да? – лицо светловолосого, несмотря на бороду, было спокойным и красивым, в нем не было никакой угрозы.
      И все же Маль почувствовал, как дрожь пробежала по его телу, когда он проследил за направленным в сторону взглядом светловолосого. Маль не мог понять, почему чувствует себя так неспокойно, когда плохо говорит о своем господине. Однако его внимание снова вернулось к лицу незнакомца. Что же во взгляде незнакомца так тревожило его?
      – И все его ненавидят так же, как ты? – мягко спросил светловолосый.
      – Да нет, конечно, ни один из нас здесь не хотел восставать против герцога, – с удивлением услышал свой голос Маль. – Он был для нас хорошим господином, пока не связался с этой проклятой магией Дерини. Некоторые из служителей церкви даже называли его своим другом, – раненый помолчал немного и затем с силой хлопнул ладонью по земле. – Но архиепископы сказали, что он перешел все границы, которые даже герцогу нельзя переходить. Он и его кузен Дерини осквернили часовню Святого Торина, – Маль негодующе фыркнул и помолчал.
      – Кто должен за все ответить, – убежденно продолжил он, – так этот Мак Лейн: служитель господа и в то же время Дерини… И когда они не отдались на суд Курии, не признавая свои грехи, некоторые жители Корвина сказали, что останутся верными герцогу и королю, даже если их отлучат от церкви… Тогда архиепископы наложили Интердикт на весь Корвин. Варин сказал, что единственный способ снять Интердикт – это захватить герцога и отдать его в руки архиепископов в Короте, а также помочь очистить страну от всех Дерини… Это единственный путь и… А! Осторожнее с моей ногой!
      Маль в полубессознательном состоянии, откинувшись назад, видел сквозь туман боли, как незнакомцы возились с его ногой. Он чувствовал, как кровь хлещет из его бедра, ощущал давление бинта, который ему наложили, когда предыдущая повязка намокла и ее пришлось заменить новой. Сознание покидало его вместе с кровью. Он ощутил холодную руку на лбу, услышал тихий голос:
      – Спокойно, Маль. Расслабься. Все будет хорошо. Нам нужно только немного помочь тебе. Расслабься и спи… и забудь все.
      Сознание ускользало от него. Где-то вдали слышалось бормотание незнакомца. Это были слова, которых Маль не мог понять. Он ощущал, как внутри него разливается теплота, заглушающая все чувства и притупляющая боль.
      Когда он открыл глаза, то обнаружил, что его рука сжимает окровавленный кусок металла. Незнакомцы убирали свои инструменты и прочие вещи в кожаный саквояж.
      Светловолосый, увидев открытые глаза Маля, подмигнул ему, а затем приподнял его голову и поднес к губам фляжку с водой.
      Маль автоматически начал пить. Голова закружилась, когда он попытался вспомнить, что же произошло. Странные серые глаза светловолосого были совсем близко от него, всего в нескольких дюймах.
      – Я… я все еще жив, – прошептал Маль. – Я был уверен, что уже умер, – он смотрел на кусок стали, стиснутый в его руке. – Это… это просто чудо.
      – Чепуха. Ты всего лишь потерял сознание. Сесть можешь? Твой транспорт уже прибыл.
      Наконец светловолосый оторвал от губ Маля фляжку.
      Тот, окончательно придя в себя, увидел, что возле него уже стоят Ройстон, удерживая мотающего головой осла, и крупная женщина с накинутой на плечи груботканой шалью. Вероятно, это была мать мальчика.
      Маль снова вернулся к куску стали, зажатому в его руке, и посмотрел в серые глаза светловолосого.
      – Я… я не знаю, что и думать, – пробормотал он. – Вы спасли…
      – Не думай об этом, – ответил с улыбкой светловолосый. Он протянул руку и помог Малю подняться на ноги. – Не трогай бинты по крайней мере неделю, а затем, когда будешь менять их, будь поосторожнее, чтобы грязь не попала в рану. Тебе повезло, что рана оказалась не такой серьезной, как казалась.
      – Да, – прошептал Маль, с трудом передвигаясь к ослу.
      Ройстон едва удерживал осла, пока двое мужчин помогали Малю взобраться на него.
      Женщина стояла поодаль, боязливо взирая на происходящее, не понимая, что же здесь случилось. Она с благоговейным трепетом смотрела на украшавшие плащи незнакомцев эмблемы соколов.
      Маль, держась за их плечи, старался сесть так, чтобы его раненой ноге было удобно.
      Затем, ухватившись за гриву осла, он выпрямился.
      Двое незнакомцев отпустили его и отступили назад. Маль посмотрел на своих спасителей, кивнул и поднял руку, прощаясь. В руке у него все еще был зажат кусок стали.
      – Еще раз благодарю вас, господа.
      – Ты думаешь, что уже можешь благодарить? – спросил темноволосый.
      – Конечно, если это проклятое животное не сбросит меня по дороге в грязь. Доброго пути, друзья, и передайте лорду Варину, когда его увидите, что мы готовы выполнять все его приказания.
      – Передам, – пообещал светловолосый.
      – Непременно передам, – тихо повторил он, когда мужчина, женщина, мальчик и осел двинулись по дороге в ночь.
      Когда их уже не было видно и слышно, светловолосый повернулся к кустам, где ранее лежал раненый, взял факел и поднял его, чтобы второй мог при свете собрать вещи. Затем он погасил факел, ткнув его в сырую глину на дороге. Серые глаза стали угрюмыми.
      Он надолго задумался.
      – Как ты думаешь, вылечив этого человека, не перешел ли я те границы, которые даже герцогу не позволено переходить, Дункан? – спросил он, нетерпеливо натягивая кожаные перчатки.
      Дункан пожал плечами, беря в руки поводья.
      – Кто на это может ответить? Он не вспомнит ничего, что ему не положено. Но в будущем тебе не следует разговаривать с этими деревенскими жителями. Неужели мне нужно говорить тебе это? Ведь это твой народ, Аларик!
      Аларик Энтони Морган, герцог Корвина, Чемпион Короля, а теперь и отлученный от церкви колдун Дерини, улыбнулся, собрал поводья и вскочил на лошадь.
      То же самое сделал и Дункан.
      – Мой народ. Да, я думаю, это так, благослови их господь. Скажи мне, кузен, действительно ли во всем этом моя вина? Раньше я никогда так не считал, но за последние несколько недель я столько раз слышал это, что почти начал верить.
      Дункан покачал головой, тронул шпорами бока лошади и поскакал по дороге.
      – Твоей вины в этом нет. Это не ошибка одного человека. Мы просто дали возможность архиепископам сделать то, о чем они мечтали многие годы. Нынешняя ситуация складывалась на протяжении жизни нескольких поколений.
      – Конечно, ты прав, – сказал Морган. Он пустил лошадь рысью и догнал кузена. – Но это не облегчает задачу объяснить все Келсону.
      – Он поймет, – ответил Дункан. – Гораздо интереснее, как он среагирует на те сведения, что мы собрали за прошедшие недели. Вряд ли он понимает степень опасности, которой достигли волнения в этой части королевства.
      Морган фыркнул:
      – И я тоже. Ты можешь сказать, когда мы прибудем в Дель Шайю?
      – К полудню, – ответил Дункан. – Могу держать пари.
      – Да? – ухмыльнулся Морган. – Принято. А теперь поехали.
      И они поскакали по дороге, ведущей от Дженан Бейла, увеличив скорость, когда взошла луна и осветила им дорогу.
      Они могли не беспокоиться о том, что их узнают, эти два молодых лорда Дерини. Ведь Малькольм Дональдсон и мальчик Ройстон просто бы не поверили, что разговаривали с Морганом и Дунканом. Герцоги или монсеньоры, Дерини или нет, они бы не скакали в обличье простых воинов-повстанцев, состоящих на службе у лорда Варина, в серых плащах с эмблемами сокола и с трехдневной щетиной.
      Этого просто не могло быть.
      Не могло быть и того, чтобы два еретика Дерини остановились помочь раненому повстанцу, особенно тому, кто всего несколько часов назад убивал солдат короля. Это было неслыханно.
      И вот эти двое скакали все быстрее, приближаясь к месту встречи с молодым королем Дерини – к Дель Шайе.

Глава 2

      Молодой человек с черными, как ночь, волосами сидел на маленьком походном стуле. Очень медленно и аккуратно он обматывал полоской кожи ручки щита, который лежал у него на коленях лицевой стороной вниз. Серые глаза скрывались за длинными черными ресницами.
      Но разум вовсе не был поглощен этим занятием. Юноша совершенно забыл о роскошном украшении лицевой стороны щита, где на алом фоне сверкал золотом Лев Гвинеда.
      Он забыл также и о бесценных коврах под его пыльными сапогами, о мече с украшенной драгоценностями рукоятью, который висел так, чтобы его легко было достать и выхватить из роскошных кожаных ножен.
      Потому что этот юноша, обматывающий ручку щита в своей палатке в Дель Шайе, был Келсон Халдан, сын короля Бриона. Тот самый Келсон, который всего несколько месяцев назад, сразу после своего четырнадцатилетия стал королем Гвинеда.
      А сейчас это был просто взволнованный юноша.
      Келсон посмотрел в сторону входа и задумался.
      Полог, закрывавший вход в палатку, был опущен, но щель пропускала достаточно света, и Келсон понял, что уже наступил полдень. Он слышал размеренные шаги часовых, патрулирующих возле палатки, хлопанье шелковых вымпелов на ветру, стук копыт и фырканье лошадей, пасущихся неподалеку возле деревьев.
      Он снова вернулся к своему занятию и работал в тишине несколько минут, как вдруг раздались шаги. Он с надеждой поднял голову: полог палатки откинулся, и вошел юноша в доспехах и голубом плаще.
      Глаза короля загорелись радостью.
      – Дерри!
      Дерри почтительно поклонился, когда Келсон произнес его имя, а затем прошел внутрь и присел на край королевской постели.
      Он был ненамного старше короля – ему шел двадцатый год, но голубые глаза его под копной вьющихся каштановых волос были угрюмы. Он взял в руки моток кожаной ленты, которой Келсон обматывал ручку щита, и с легким кивком снова положил ее на место.
      – Я бы сделал это для вас, сэр. Чинить доспехи – не королевское дело.
      Келсон пожал плечами, сделал последний виток и стал обрезать концы ленты кинжалом с серебряной рукоятью:
      – Мне сегодня утром нечего было делать. Если бы я делал то, что должен делать король, то давно уже был бы в Корвине, разогнал повстанцев Варина и заставил архиепископов разрешить их конфликт. – Он пощупал ручку щита, обмотанную лентой, и со вздохом вложил кинжал в ножны. – Но Аларик сказал мне, что этого нельзя делать, по крайней мере сейчас. И вот я жду, убивая время, храню терпение, – он бросил щит на постель, сложил руки на коленях. – А также стараюсь не задавать вопросы, на которые ты будешь отвечать очень неохотно. Но сейчас настал момент, когда я хочу задать один из таких вопросов. Во что обошелся нам Дженан Бейл, Дерри?
      – Цена слишком высока. Из отряда в тридцать человек, который вел Нигель два дня назад, вернулось сегодня утром меньше половины. Да и из вернувшихся злых и усталых, некоторые не доживут до полудня. Ко всем людским потерям добавились еще и моральные: это поражение сильно ослабило боевой дух войск.
      Келсон выслушал сообщение Дерри, не поднимая глаз, оно было слишком тяжелым грузом для его четырнадцати лет.
      – Дело обстоит еще хуже, чем я думал, – пробормотал он, выслушав последние подробности печального рассказа. – Сначала архиепископы с их ненавистью к Дерини, затем этот фанатик Варин де Грей… и народ его поддерживает, Дерри! Даже если я остановлю этого Варина, договорюсь с архиепископами, не могу же я воевать со всем герцогством.
      Дерри покачал головой.
      – Думаю, вы переоцениваете этого Варина, сэр. Он привлек народ на свою сторону, совершив несколько чудес. Но преданность королям в крови народа, и она гораздо сильнее, чем призывы новых пророков, особенно таких, которые призывают к священной войне. Как только Варин будет уничтожен, крестьяне останутся без предводителя и весь их воинственный пыл исчезнет, – убежденно произнес Дерри. – Варин совершил роковую ошибку, сделав своей резиденцией Корот – место, где находятся архиепископы. Теперь его просто считают одним из приверженцев архиепископов, а не самостоятельным вождем.
      – Но ведь есть еще и Интердикт, – с сомнением указал Келсон. – Забудут ли его крестьяне так быстро?
      Дерри успокаивающе улыбнулся.
      – Разведчики сообщают, что повстанцы плохо вооружены и плохо организованы и обучены. Когда они столкнутся лицом к лицу с нашей регулярной армией, то разбегутся, как мыши.
      – Я не слышал, чтобы они разбежались, как мыши, при Дженан Бейле, – фыркнул Келсон. – До сих пор не могу понять, каким образом плохо вооруженные крестьяне смогли захватить врасплох целый отряд. А где мой дядя Нигель? Мне бы хотелось услышать его объяснения тому, что произошло вчера.
      – Постарайтесь быть с ним помягче, сэр, – сказал, опустив глаза, Дерри. – Он сегодня все утро провел вместе с врачами у раненых. И только час назад я уговорил его позволить врачам осмотреть его собственные раны.
      – Он ранен? – в глазах Келсона появилось беспокойство. – Тяжело? Почему ты сразу не доложил мне об этом?
      – Он просил не говорить, сэр. Рана не слишком серьезна. Он ранен в левое плечо и, кроме того, получил несколько царапин и ушибов, – Дерри помолчал. – Нигель сказал, что лучше бы сам погиб, чем потерять столько людей.
      На лице Келсона появилось страдальческое выражение, но он постарался заставить себя улыбнуться.
      – Я знаю. Его вины в том поражении нет.
      – Не забудьте сказать это ему, сэр, – сказал Дерри спокойно. – Он чувствует себя так, словно предал вас.
      – Только не Нигель. Он никогда не сделает этого.
      Молодой король встал, расправил плечи, запрокинул голову и посмотрел на потолок палатки, находящийся в нескольких футах над ним. Коротко остриженные черные волосы растрепались, и он привел их в порядок, проведя рукой по голове, а затем снова повернулся к Дерри.
      – А каковы последние новости от трех армий на севере?
      Дерри подумал.
      – Только те, что вам уже известны. Герцог Клейборна сообщает, что сможет удержать Канон Арранал, если, конечно, на него не нападут с севера и юга одновременно. А Его Светлость предполагает, что главные силы Венсита пойдут дальше на юг: возможно, к ущелью вблизи Кардосы.