Белла

— Она не поместится в конверт, — сказала Белла. — К тому же Ласло постоянно в отлучке, так что почте придется посылать ему уведомления о том, что они уже несколько раз тщетно пытались доставить ему эту ногу.

Она начала истерически хохотать, потом зажала себе рот ладонью. Она не должна расклеиваться, не должна.

Рикардо связал им руки и привел их в большую комнату. Там уже было все готово к бегству, лежали два упакованных чемодана. Карлос жег в камине мусор. Пабло протирал тряпкой всю мебель, чтобы удалить отпечатки пальцев.

По радио передавали рекламу, женский голос напевал, как мужчины любят ее блестящие волосы.

«Счастливая, — подумала Белла, с тоской вспоминая свою гриву. — Что подумает Ласло, когда получит бандероль? Пожалеет ее или просто подумает, какая она теперь, должно быть, некрасивая? Интересная, талантливая, красивая — вот что имеет значение. О, Ласло, Ласло». Она почувствовала, как по щекам у нее катятся слезы.

Но тут ее размышления прервал спокойный, бесстрастный голос диктора, читавшего новости.

«Только что поступило сообщение о двойном похищении, которое произошло в Лондоне девять дней назад, когда Кристина Энрикес, племянница Чарлза Энрикеса, председателя банкирского дома „Братья Энрикесы“ была схвачена при выходе из дома своего дяди в Челси. Похитители потребовали выкуп в два миллиона фунтов и предупредили семью, чтобы деньги были переданы им в частном порядке без извещения полиции. Три дня спустя актриса Белла Паркинсон, помолвленная с Рупертом Энрикесом, сыном Чарлза Энрикеса была также похищена при возвращении домой из театра, и похитители усилили свое требование. Однако сегодня в событиях произошел решительный поворот, когда один из членов банды, связавшись с семьей, сообщил ей важнейшую информацию о местонахождении похитителей и их жертв. Предполагается, что все преступники южноамериканцы, полиция предприняла важные шаги как в Англии, так и в Южной Америке, с целью установить лиц, организовавших похищение. Политические мотивы не предполагаются.

Наступила долгая пауза, потом кто-то начал орать и сквернословить. Белла не решалась посмотреть на Крисси.

— Сейчас они убьют нас, — дрожащим голосом сказала Крисси.

— Не думаю. Мы с тобой единственная карта, что у них осталась на руках.

— Я не перенесу напряжения.

— Надо. Не дразни их. Все, что мы теперь можем, — это ждать.

В промежутках между раскатами грома они вновь услышали шум вертолета.

— Пошли, — сказал Эдуардо. — Нам лучше отсюда сматываться. — Он туго завязал Белле глаза. И. ее повели вниз по лестнице.

«Почему Ласло медлит? — думала она. — Если мы уйдем отсюда, нас же никогда не найдут».

Они остановились внизу у лестницы. Белла чувствовала вокруг себя напряжение. Гроза, похоже, прекратилась.

— Я выйду посмотрю, нет ли кого на берегу, — сказал Карлос. Он открыл дверь и сразу же захлопнул ее.

— Что там? — спросил Рикардо. Раздалось потрескивание, и все они вздрогнули от звука мегафона.

— Вы окружены, — говорил голос, — выбрасывайте оружие через окно. Немедленно выпустите Беллу и Крисси, а потом выходите по одному с поднятыми руками. Не пытайтесь убежать, иначе будете застрелены.

— Они берут нас на пушку, — сказал Эдуардо, — пойду посмотрю.

Он высунул голову из-за двери.

В ответ вспыхнул яркий полукруг света. Лучи с расстоянием примерно в сотню метров образовали арку между деревьями.

— Господи! — проговорил Карлос, — нам крышка.

— Нет, — сказал Эдуардо, — они не станут стрелять по дому, чтобы не попасть в Беллу или Крисси.

Из света вышел полицейский. Эдуардо дал автоматную очередь, схватил до смерти напуганную Крисси, приставил к ее спине ствол и, притащив ее наверх, открыл окно.

— Давай, — прошипел он, подталкивая ее дулом, — говори или я нажму на курок. Скажи им, чтобы отошли. Они тебе не помогут, и им придется сделать все, что мы потребуем.

— Уходите! — закричала Крисси. — Они нас убьют, они нас убьют, — во рту у нее пересохло и крик перешел в хрип.

— Скажи им, чтобы они сделали все, как мы скажем, — шептал ей Эдуарде — нам нужна машина, чтобы уехать отсюда и самолет до Южной Америки. Давай, говори.

— Вам надо сделать, как они скажут, — прокричала Крисси и повторила его требование, после чего зашлась в истерическом кашле и всхлипываниях.

Наступила полная тишина.

Эдуардо оттащил Крисси от окна и закрыл его.

Все собрались в большой комнате, Белла и Крисси связанные, Пабло сторожил вход, Рикардо держал на мушке пленниц. Карлос и Эдуардо спорили, что делать дальше.

Крисси продолжала кашлять и плакать.

— Не бойся, — прошептала Белла, — долго они нас не продержат. Скоро все кончится.

Карлос нашел новый выпуск новостей на другой волне. Похищение и здесь было главной темой.

«Убежище похитителей обнаружено. Это пустынный деревенский дом на окраине Халтби на девонширском берегу. Он полностью окружен войсками и полицией. Полиции известны также имена четырех похитителей и то, что за ними стоит более широкая организация. Целый район в настоящее время оцеплен полицией и войсками, которые готовы к долгой осаде.

Четверть часа тому назад один из банды появился в двери дома и выстрелил в сторону полицейских. Позднее другой бандит держал мисс Кристину Энрикес у окна первого этажа, приставив к ней дуло автомата. В смятении она попросила полицию не грозить бандитам и согласиться со всеми их требованиями».

Крисси кашляла не переставая.

— Ради Бога, скажи ей, чтоб она заткнулась, — сказал Рикардо.

— Почему бы вам не отпустить ее? — предложила Белла. — Если ей станет совсем плохо, то на вас повиснет убийство, хотя вы его и не затевали.

Снова закашлял мегафон. Теперь другой голос говорил по-испански. Белла почувствовала, как у нее заколотилось сердце и кровь прилила к лицу. Это был Ласло. Крисси попыталась встать. Белла ахнула от возбуждения, которое перешло в страх, когда Рикардо приставил к ее виску дуло автомата.

— Оставь ее, — рявкнул Эдуардо, — и слушай. Это голос Эль Гатто.

Белла почувствовала, как в комнате воздух завибрировал от ненависти. «Эти люди, — с дрожью подумала она, — привыкли ненавидеть имя Энрикесов с младенчества».

Ласло продолжал говорить, теперь тише и спокойнее, но слишком быстро, чтобы она могла уловить смысл.

— Что он говорит? — шепотом спросила она у Крисси.

— Что полиция знает всех, кто участвует в похищении, и что располагает их фотографиями, так что и речи быть не может о предоставлении им самолета или машины. — Она послушала еще с минуту и ахнула от волнения, — он говорит, что Хуана и Стива уже замели, так что этим уже нет смысла дальше сопротивляться. Если они сдадутся, то хуже от этого им никак не будет.

Белле захотелось увидеть теперь выражение лиц бандитов.

Мегафон крякнул и замолк.

— Под конец он сказал, что полиция не торопится и подождет, пока бандиты не образумятся, — перевела Крисси.

«Все это хорошо, — подумала Белла, — но эта публика все равно что бомбы с часовым механизмом, в любой момент могут взорваться».

Теперь они громко спорили между собой.

— Эдуардо не верит, что Хуана или Стива арестовали, — переводила Крисси. — Он думает, что Ласло блефует. Рикардо с ним согласен. Карлос всем этим сыт по горло. Пабло, как всегда, ничего не говорит.

— У них кончилось спиртное, еда и сигареты, — сказала Белла. — Долго они не продержатся.

— Если они проголодаются, то станут кровожадными, — предположила Крисси. — Если их начнут морить здесь голодом, то будет больше шансов, что дело дойдет до стрельбы.

За дверью смолкли все звуки. Когда они включили транзистор, чтобы послушать последние сообщения, он издал треск, похожий на отдаленную стрельбу. Говорили то же, что и раньше, только добавили, что полиции известно, что у бандитов кончилась еда и питье. Затем пошло интервью с врачом о последствиях долгого голодания.

«Это может обострить работу ума, но понижает физические возможности», — спокойным, ровным голосом говорил врач.

— Отлично, — сказала Белла, — скоро мы все будем сыпать шутками.

«В дальнейшем приступы голода переходят в вялую, безболезненную летаргию, иногда сопровождаемую головными болями», — продолжал врач.

— Боже, — пробормотала Белла, — ничего себе способ похудеть!

Голос куда-то ушел, а потом снова появился, когда Эдуардо потряс приемник. Садятся батарейки, подумала Белла. Она пошевелилась. У нее болел бок в том месте, где в тело впивались половицы.

Она начала молиться Всевышнему. Положение было слишком серьезное, чтобы давать Богу обещания, которые она не могла исполнить. «Пожалуйста, вызволи меня отсюда, и я до конца жизни постараюсь быть доброй и не стану слишком хотеть Ласло, если он меня не захочет».

Сильный порыв ветра ударил ветвями деревьев по крыше дома. И сразу же свет прожектора погас.

— Это твой шанс, — сказал Карлос.

— Они хотят кого-нибудь из нас выманить, — предположил Эдуардо.

Рикардо на цыпочках подкрался к входной двери и открыл ее. В тот же момент вновь вспыхнул луч прожектора, и град пуль ударил по дому.

— Ваша затея провалилась, — объявил мегафон, — если хотите спасти свои жизни, немедленно освободите девушек.

Донеслось какое-то перешептывание у микрофона. Потом все стихло.

Глава двадцать вторая

Понемногу рассветало. Белле стало казаться, что их оставили на произвол судьбы. У нее страшно ныл бок. Из-под двери уже не проникал свет прожектора. Мегафон молчал несколько часов подряд. Даже Крисси, прокашляв половину ночи, спала, слегка похрапывая. Возможно, ей снился Руперт и ее мягкая домашняя постель.

Карлос дремал, свернувшись калачиком. Рикардо все еще охранял входную дверь, а Эдуардо окно. Пабло держал ее и Крисси под дулом автомата.

«Как она может так мирно спать?» — подумала Белла.

Эдуардо включил транзистор, но он лишь что-то прошипел и окончательно замолк.

Они вполголоса снова заспорили. Рикардо явно досталось хуже других: ему нестерпимо хотелось курить и выпить, он обгрыз себе все ногти.

Вновь заговорил мегафон, заставив их всех вздрогнуть.

— Используйте единственный выход, сдавайтесь. Используйте единственный выход!

— Мне надо в туалет, — заявила Белла. Рикардо посмотрел на Эдуардо, тот кивнул.

Рикардо развязал Белле ноги и, наведя на нее ствол, повел к туалету в конце коридора. На минуту она заглянула в щель между ставнями. То, что она увидела, ободрило ее. На опушке леса были видны ряды полицейских. Они стояли неподвижно с наведенным на окно оружием. Другие полицейские ходили за рядами мешков с песком. Позади них были телевизионщики с камерами и служебными автобусами и сотни людей из спецслужб. Овчарки на поводках настороженно водили глазами и в нетерпении махали хвостами.

Она всматривалась, стараясь поймать взгляд Ласло или Руперта.

— Давай, ты что-то долго, — сказал Рикардо.

Пошатываясь, она вернулась в большую комнату. Крисси только что проснулась и, сообразив, где она, стала без конца кашлять и плакать. Белла пощупала ее лоб, он был горячий.

— Почему вы не отпускаете ее? — свирепо спросила она у Эдуардо — Вы же знаете, что вам конец.

Рикардо направил на нее автомат.

— Хуан нас выручит, — спокойно сказал Эдуардо.

— Чепуха! Вы что, не слышали, Ласло сказал, что он арестован, а даже если бы его и не взяли, вы же знаете, что он за человек. Он от вас откажется, как только поймет, что дело не выгорает.

— Только не от меня, — сказал Эдуард с неожиданным высокомерием, Хуан никогда меня в беде не оставит, как и я его.

День превращался в какой-то кошмар. Эдуардо то и дело подбадривал остальных. Мегафон вновь и вновь предлагал им еду и сигареты в обмен на освобождение одной из заложниц, но они упорно отказывались.

Во всех историях с похищениями, про которые читала Белла, осажденные бандиты в конце концов сдавались. «Но здесь другое дело, — подумала она. — Тут работает ненависть, из-за которой держится Эдуардо. Он без борьбы ни за что не сдастся».

С наступлением сумерек в комнате стало темно. Карлос, спотыкаясь, пошел в прихожую к выключателю. Свет не загорелся.

— Они отключили электричество, — злобно проворчал он.

Несколько часов они просидели в полной темноте, потом вдруг в комнату ворвался слепящий свет прожекторов, заставивший их всех прикрыть глаза. Этот свет то гас, то загорался, не давая никакой возможности заснуть. Они все перешли в одну из комнат с закрытыми ставнями.

Крисси впала в какое-то тупое оцепенение, которое встревожило Беллу куда больше, чем все всхлипывания, кашель и дрожь.

«Полиция действует неправильно, — подумала она. — Мы свалимся с ног раньше бандитов».

Еще один рассвет пригасил яркость лучей прожекторов. Белла потеряла способность что-либо воспринимать.

Рикардо, Эдуардо и Карлос цеплялись друг к другу по всякому поводу. «Если сегодня им предложат сигарет, — подумала Белла, — то Эдуардо будет нелегко удержать остальных от уступок».

Заговорил мегафон. Крисси очнулась и спросила с беспокойством:

— Что это?

— Это Ласло говорит.

Он опять говорил по-испански.

— Что он говорит?

Крисси приподнялась и стала слушать.

— Он говорит, что у него есть кое-что интересное для Рикардо и Карлоса. Сначала Рикардо. Он предлагает им внимательно его послушать.

Послышался женский голос, умоляющий, дрожащий от волнения, всхлипывающий. В сотни раз усиленный мегафоном, он звучал устрашающе.

Рикардо простонал и, сев, схватился руками за голову.

— Что она говорит? — шепотом спросила Белла.

— Это его мать. Она упрашивает его сдаться и отпустить нас. Говорит, что она старая женщина, и если его убьют, то жизнь ее потеряет смысл, потому что она уже больше никогда не сможет приехать в Англию, чтобы его повидать… Теперь она просит его подумать о своей сестре, которой примерно столько же лет, как нам. Теперь — что Хуан арестован и что пять лет тюрьмы, которые Рикардо получит, если сдастся, ни что в сравнении со смертью, когда у него не будет даже возможности исповедаться.

Мать Рикардо расплакалась. Рикардо поднялся и закричал.

— Перестань! Перестань! Я этого не вынесу!

— Возьми себя в руки, — холодно сказал Эдуардо. — Ты что, не видишь, что они ее к этому принудили?

— Мою мать не принудишь, — прошипел Рикардо, — никогда! Она ни за что не станет делать что-нибудь не по своей воле.

Мегафон заговорил снова. Теперь настала очередь жены Карлоса. Более спокойным, бесстрастным голосом она просила Карлоса спасти себя, потому что она и дети любят его и хотят, чтобы он вернулся. Она тоже напомнила ему, что Белла и Крисси молодые девушки, которые никому ничего плохого не сделали.

Карлос вел себя не так истерично, как Рикардо, но судя по его неподвижной позе и сжатым кулакам, Белла поняла, что на него это подействовало не меньше.

Для Эдуардо ничего. Вероятно, его никто не любил так, чтобы упрашивать спасать свою жизнь. А как же с Пабло, безмолвно и неподвижно стоящего у двери?

Наступила тишина. Потом голос заговорил по-испански. Это опять был Ласло.

— Мы повторяем, немедленно выходите и бросайте оружие на землю. Отпустите заложниц и выходите сами руки за голову, и вас не тронут.

— Не обращайте внимание на эти паршивые слова, — сказал Эдуардо. — Это все обман.

Говорил он спокойно, но суставы его пальцев, сжимавших автомат, побелели.

— С меня хватит, — заявил Рикардо. — Если они добрались до моей матери, то могут сделать с ней все, что захотят. Я выхожу из игры.

— Я тоже, — сказал Карлос.

У Беллы мелькнула надежда, но тут же пропала.

— Не выйдет, — ледяным тоном сказал Эдуардо. — Мы здесь на деле и доведем его до конца. Хуан нам поможет.

— Если вас убьют, он помочь вам не сможет, — сказала Белла.

— Заткнись, сука! — прорычал Эдуардо.

Он махнул автоматом Рикардо.

— Свяжи-ка ей опять ноги.

У Рикардо так тряслись руки, что ему долго пришлось завязывать узлы на ее щиколотках.

— Теперь завяжи им глаза.

— Нет, — сказал Карлос, начиная спорить.

— Давай, завязывай, — повторил Эдуардо.

Белла поняла, что это голос палача.

Она похолодела от страха. Во рту у нее пересохло. Ей хотелось позвать на помощь, попросить не убивать их, но когда ей обвязали глаза шарфом, она уже не могла говорить.

Кто-то повернул ее лицом к стене.

Она слышала, как Эдуардо приказал Пабло прикрыть автоматом входную дверь, а Рикардо и Карлосу велел охранять два окна.

— Они собираются нас убить? — шепотом спросила Крисси.

— Не уверена.

— Это очень больно?

— Не думаю. Говорят, что когда рана смертельна, то почти не больно.

Рикардо снова заспорил.

— Заткнись, — сказал Эдуардо. — Я это сделаю. И я за все отвечаю.

Наступила долгая пауза.

Нет, не допусти этого, Господи, молилась про себя Белла. Ей вдруг представился Ласло, который протягивает ей руку. Потом она увидела себя на руках отца, он поднимает ее, она повизгивает от удовольствия, заглядывая в его смеющиеся рыжеватые глаза. Потом она вспомнила свое первое участие в представлении «Отелло», аплодирующую публику, а потом оглушительные аплодисменты в тот вечер, когда Ласло привез ее в театр после «кражи» бриллианта. И вдруг эти оглушительные аплодисменты перешли в автоматную очередь и тут же она услышала стон, крик и падение тела рядом с собой.

— Крисси, — закричала она. — Вы убили ее, ублюдки, ублюдки!

Она напряглась, ожидая следующей очереди, но ее не было. Вдруг с ее глаз сняли повязку. Она посмотрела на Лежащую у ее ног Крисси, ожидая увидеть ее изрешеченную пулями, но, не веря своим глазам, с радостью поняла, что та еще дышит.

Боясь обернуться, она вдруг заметила, что по полу к ее ногам течет струя крови. Постепенно до ее полуобезумевшего сознания дошло, что это кровь мертвого, продырявленного пулями Эдуардо.

И здесь впервые за все время заговорил Пабло. Молодым хриплым голосом он велел Рикардо выбросить в окно все автоматы.

Осторожно, чтобы не нарваться на автоматную очередь, Рикардо открыл окно и выбросил стволы. Примерно секунду снаружи слышалась стрельба, потом она стихла. Рикардо подобрал оставшиеся автоматы и выбросил их.

Белла приводила Крисси в чувство, пока Карлос развязывал ее.

— Что случилось? — ахнула Крисси.

— У тебя был обморок, — сказала Белла. — Пабло пристрелил Эдуарде Они только что выбросили автоматы.

В мутных, покрасневших глазах Крисси сверкнула надежда.

Но Пабло все еще держал в руках автомат. Он ткнул дулом в спину Беллы и кивнул головой, указывая на лестницу.

— Выходите.

Ей пришлось поддерживать Крисси, когда они спускались по лестнице. Крисси казалась совсем хрупкой, должно быть, она похудела на несколько килограммов. Пабло, все еще сжимая в руках автомат, направился к двери. Белла обернулась к ним.

— Это ловушка, ты выстрелишь мне в спину.

Пабло покачал головой.

— Зачем ты застрелил Эдуардо?

— Чтобы он не застрелил тебя, — сказал Пабло. — Он должен был это сделать. Он не мог сдаться, как остальные. Для него это был вопрос чести. Он младший брат Хуана.

Пабло открыл дверь и швырнул свой автомат на траву.

— Спасибо, — сказала Белла, — я скажу им, что ты спас нам жизнь.

Он криво улыбнулся, отступил назад и, шутливо отдав честь, вывел ее на траву.

На какой-то момент ее ослепил солнечный свет, а потом мир предстал перед ней с необыкновенной четкостью. Перед ней расстилались пятьдесят метров пересохшей травы. Слева от нее сваленные в кучу, как бирюльки, лежали автоматы. За травой начинались деревья и мешки с песком.

Было совсем тихо. Никого вокруг не видно. Слева залаяла собака.

Медленно и неуверенно Белла пошла вперед, поддерживая спотыкающуюся и дрожащую Крисси, которая вся напряглась от страха перед возможной пулей.

Теперь она была в нескольких метрах от тени, отбрасываемой деревьями, и она еще раз убедилась, насколько серьезно организована операция: собаки на поводках, бронированные автомобили, телекамеры, машины скорой помощи, толпы полицейских. Дойдя до мешков с песком, она упала в объятия поджидавшего их полицейского и почувствовала грудью серебряные пуговицы его кителя. Из-за мешков с песком их обеих тянула в укрытие, казалось, сотня рук. Потом ее окружили, замелькали фотовспышками, зажужжали камеры. Внезапно появился Ласло, и она с трудом узнала его. Она его помнила по-кошачьему гибким, загорелым, в экзотичном белом костюме. Теперь же он был смертельно бледным, небритым. Лицо осунулось от переутомления, глаза покраснели, на скулах ходили желваки.

— О, Ласло, — простонала Крисси и, кашляя и всхлипывая, упала в его объятия.

— Все в порядке, малыш, — дрожащим голосом говорил он, — все кончилось. У тебя все наладится. Ты теперь в безопасности.

Через ее плечо он встретил взгляд Беллы.

— Теперь все в порядке, — механически повторял он.

И тут, словно собака, долго не видевшая хозяина, к Крисси метнулась фигура, оттащила ее от Ласло, целуя ей руки, лицо и бормоча:

— О, дорогая, любимая, любовь моя единственная.

Это был Руперт.

— У тебя все в порядке? Ты не ранена? — спрашивал он, разглядывая ее.

Крисси начала и смеяться, и плакать.

— У меня все нормально, но я так ужасно, так гнусно себя вела.

— Нет, нет. Ты моя, ты самая замечательная.

Белла отвернулась, чтобы не расплакаться. Рядом с ней был Ласло, и она страшно стеснялась. В какой-то момент толпа толкнула его, и он крепко прижал ее к себе. Она почувствовала его мокрую от пота рубашку и толчки его сердца. Потом она отошла в сторону. Вокруг было столько народа, а она такая грязная и вонючая, и волосы такие безобразные. Она так часто представляла себе эту встречу, а теперь не могла ничего сказать, из-за того что боялась сказать слишком много. Она выпалила только:

— Крисси больна. Ее надо срочно отправить в больницу.

Она закачалась, и Ласло подхватил ее. Потом толпа окружила ее и люди стали поздравлять их с освобождением. Какой-то старший полицейский чин в фуражке пробился к ней через толпу.

— Слава Богу, вы в безопасности. Что там произошло?

— Все в порядке, — ответила Белла, — они выбросили все автоматы.

— Они все живы?

— Трое живы. Эдуардо убит. Его застрелил Пабло, потому что он собирался нас убить.

— Вы сейчас можете ответить на несколько вопросов? — спросил инспектор.

Белла кивнула.

— Но думаю, что Крисси спрашивать не надо. Ей нужен врач.

— А как себя чувствует моя звезда? — сказал ей кто-то на ухо.

Белла резко повернулась и увидела такое знакомое веснушчатое лицо Роджера Филда.

— О, Роджер, — проговорила она, и, теряя над собой контроль, всхлипывая, бросилась ему на шею.

Глава двадцать третья

Они с трудом пробирались через толпу. Фотографы непрерывно щелкали затворами, журналисты напирали, но полицейские сделали для них проход, и вскоре она, Ласло и Роджер укатили в полицейской машине.

Всю дорогу она сидела, вцепившись в Роджера и не в силах унять дрожь, все еще безнадежно стесняясь Ласло, сидевшего рядом с ней. Присутствие в машине двух полицейских усиливало ее неловкость.

Молча смотрела она в окно на красоту, которую еще недавно не надеялась снова увидеть, — на райскую зелень деревьев, на цветы шиповника, свисавшие гирляндами с береговых откосов, на луга, пестревшие золотистыми лютиками. Каждый раз, когда навстречу им проезжала машина, она отшатывалась от стекла. Она еще никак не могла привыкнуть к тому, что на нее уже никто не наводит дуло автомата.

— Как там в труппе? — спросила она Роджера.

— О тебе сильно беспокоились.

— Я и сама беспокоилась, — смех ее был уже довольно уверенный. Она полуобернулась к Ласло. — Диего в порядке? Он с тобой связался?

Ласло кивнул.

— А его жена и ребенок?

— Они прилетают завтра или послезавтра. Я поднял на ноги всех нужных людей на Грейт Ормонд-стрит, за ними будет самый лучший уход.

— О, я так рада, — она все еще не могла смотреть ему прямо в глаза. — У тебя с этим трудностей не было? Ты не был против того, что я ему это обещала?

— Господи, что ты, — сказал Роджер. — Это была лучшая из сыгранных тобой ролей, дорогая. Этим ты его сразила наповал. Я сказал Ласло, что тут снова подействовала твоя известная женская привлекательность.

Она засмеялась, но смех застрял у нее в горле, и она расплакалась. Роджер пожал ей руку.

— Все в порядке, моя радость. Мы знаем, что тебе пришлось перенести. Дай-ка ей глоток из твоей набедренной фляжки, Ласло.

В полицейском участке разыгрывались немыслимые, массовые сцены. Люди взбирались друг другу на плечи, толкались сотни репортеров с телекамерами. Со всех сторон слышалось: «Дайте на нее посмотреть». «А это ее приятель». «Посмотри на волосы». «Старушка Белла!» «Что там было?» «Она не ранена?»

Каждый старался до нее дотронуться, дернуть ее за платье.

Четверо полицейских протолкнули ее внутрь, где ей позволили выпить чашку кофе и умыться, прежде чем начнется допрос. Комната была битком набита полицейскими, обстреливавшими ее со всех сторон вопросами. Роджер сел рядом с ней, крепко взял ее за руку и, как мог, разряжал обстановку, когда она чересчур накалялась. Ласло куда-то на время исчез.

Когда они дошли до стрельбы, она снова задрожала.

— Вы уверены, что это Пабло застрелил Эдуардо? — спросил старший полицейский чин.

— Конечно.

— Но у вас же были завязаны глаза, — сказал инспектор с большими усами.

— Я могу судить по направлению, откуда стреляли, — сказала Белла, — и к тому же в тот момент только он держал в руках автомат.

— Но сначала вы подумали, что это Эдуардо стрелял в Крисси.

— Да, но только потому, что боялась этого.

— В окно были выброшены два автомата.

— Ну, в тот момент использовался только один, и я знаю, что это был Пабло, потому что до этого он все время был немного в стороне, а тут сразу же стал командовать.

— Но вы своими глазами не видели, как он стрелял? — упорствовал старший офицер.

Вероятность того, что они ей не поверят, была для нее нестерпима. Они вдруг показались ей точно такими же, как Рикардо и Эдуардо, которые хлестали ее по щекам, чтобы выбить из нее нужные им сведения.

— Здесь еще хуже, чем там, — выпалила она и, опустив на стол руки, заплакала. — Мне это и в голову не могло прийти. Я просто не могла себе представить такого.

И тут вошел Ласло. Он был побрит, одет в чистую рубашку и выглядел таким же уверенным в себе, как прежде.

— Если вы от нее не отстанете, — сказал он, подойдя к офицеру, — я устрою вам самый страшный скандал, который сразу подорвет всю вашу репутацию, которую вы себе приобрели на этом деле.

— Все в порядке, милая, — сказал он, взяв Беллу за руку, — это надолго не затянется.

Мягко и тактично он расспросил у нее обо всем, что произошло утром.

— Ну и хватит, — сказал он, когда она закончила свой рассказ. — Я только что видел сестру. Она чувствует себя не так уж плохо. Позже она будет вполне способна вам все рассказать, если вы проявите немного чуткости.

Офицер посмотрел на Ласло с неудовольствием и одновременно уважением и сказал:

— Хорошо, мистер Энрикес.

— Я бы хотел переговорить с мисс Паркинсон минуты две наедине, — продолжал Ласло, — потом вы сразу можете поместить ее в больницу.

Их провели в какую-то приемную, где был стол и два стула, от которых исходил запах мебельного лака, мела и страха. В горшке на подоконнике увядал какой-то цветок.

Сев, Белла сказала дрожащим голосом:

— Я не хочу в больницу. Я в полном порядке.

— Это только для обследования, и там ты сможешь отоспаться. Ненадолго, всего на день или на два, пока я не вернусь.

Она посмотрела на него с ужасом.

— Куда ты уезжаешь?

Он помолчал и сказал с непроницаемым видом.

— В Буэнос-Айрес.

— О, нет! Значит, они блефовали. Хуан еще не арестован.

— Пока нет. Но у меня есть на него все улики, и аргентинская полиция не упустит такого шанса. Так что мне будет оказано всяческое содействие.

— А что произошло со Стивом? — спросила она и почувствовала, что краснеет.

— Его взяли, — бесстрастно сказал Ласло. — Вчера при попытке выехать из страны.

— Он заговорил?

— Тут же все выложил.

Белла поморщилась. У этого поганца Стива даже не хватило духа постоять за своих негодяев-дружков.

— Они с Хуаном уже несколько месяцев планировали похищение Крисси.

— Значит, разыскать меня через объявления, прикинуться безумно влюбленным…

— Простая хитрость. Он в газетах прочитал про тебя и Руперта и затеял всю эту чепуху с объявлениями, чтобы усыпить твои подозрения. Он понял, что в нашем семействе чужаков не любят.

— Идеальный способ выйти на нас — через тебя.

Это у него получилось грубее, чем он того хотел.

— О, Господи, — Белла чувствовала себя уничтоженной. — Значит, это все по моей вине.

— Разумеется, не значит, — раздраженно сказал Ласло.

Раздался стук, и в двери показалась голова полицейского.

— Вы пропустите этот рейс, мистер Энрикес, если не поспешите.

— Сейчас иду. Еще несколько секунд.

Голова скрылась. Белла безразлично смотрела на свои руки. На какой-то момент ей показалось, что и Ласло не знает, что сказать.

Напряжение становилось невыносимым. Она почувствовала нестерпимое желание поплакать у него на груди, упросить его не улетать, но упорно продолжала смотреть на свои обкусанные ногти.

— Белла, — сказал он мягко. — Пожалуйста, погляди на меня.

— Я не могу, — выдавила она из себя.

Наступила еще одна томительная пауза. Он вздохнул и поднялся.

— Хорошо, я думаю, сейчас не стоит что-либо выяснять. Подождем. Роджер пока за тобой присмотрит. Отдыхай как можно больше. Я позвоню тебе из Буэнос-Айреса, как только у меня будет что сообщить.

— Ты будешь там осторожен? — спросила она, все еще не глядя на него.