Я - кукла

      Я влез в кабину и открыл "бардачок". И здесь подстерегла меня удача. Я нащупал самодельный, сделанный из нержавеющей трубки, ключ к дверцам фургона. Я вылез из кабины и, открыл правую боковую дверцу фургона. Потом опять возвратился в кабину и положил ключ на место, в "бардачок". Осторожно вытащив восемь деревянных лотков из фургона, я запихиваю их под щель бетонного выступа. Залезаю в черный квадрат пустоты фургона и прижимаю обе дверцы до щелчка. Было жутко темно и невидимые железные стойки и ящики неудобно врезались в мое тело. Я задремал, а проснулся от звуков голосов.
      - Сержант, мать твою, давай быстрее.
      Стукнула дверца машины , заныл стартер. Мотор застонал, все стойки заходили ходуном от вибрации. Машину качнуло, и я вцепился руками в выступающее повсюду железо. Мы подъехали к КПП, и я напрягся.
      - Эй, салага, открывай. - раздался голос.
      Мы проехали метров шесть и опять встали. Сзади машины заскрипели ворота.
      - Ну, долго ты там будешь? - опять раздался голос- Сволочь, если я хоть на минуту опоздаю, я тебе яйца точно отрежу.
      Впереди тоже заскрипели ворота, и машина тронулась вперед. Наверно, минут двадцать мы ехали по гравию и ,наконец, выползли на шоссе. Тряска уменьшилась, я нащупал пальцами боковые защелки дверей. Пришлось приложить немало усилий, прежде чем дверцы открылись. Свет ударил сквозь узкую щель. Утро только вступало в свои права. Напротив щели металась зелень хвойного густого леса. Я ждал своего часа, и вот он наступил. Машина замедлила ход и еле- еле стала переезжать рельсовый путь. Я приоткрыл дверь и выскочил из машины. Ноги были как деревянные от неудобного положения в машине, и мне казалось, что я не двигаюсь. Я перекатился через канаву, и оказался в лесу. Теперь ищите, на этот раз, я больше не дамся. Я добыл свободу дорогой ценой.
      * ЧАСТЬ 6 *
      Октябрь 1993г. Сербия.
      Документы к тексту.
      Выдержки из письма председателя комиссии управления охраны тюрем и лагерей к уполномоченному КГБ по г.СПб.
      Уважаемый Алексей Иванович.
      ЧП, случившееся в спецлагере в/ч........., заставляет обратится к Вам с серьезной просьбой. В Сентябре 1992г. по халатности администрации лагеря, сбежал заключенный Воробьев Виктор Николаевич, приговоренный к смертной казни. Есть предположение, что он уже находится в Вашем городе. Поэтому, большая к Вам просьба, подключить силы КГБ к поимке, указанного заключенного. Сам заключенный необычен по своей подготовке, физической силе, развитости и, по моему мнению, ни органам ВД, ни МБ его живым не взять. Во избежание разглашения случившегося и необычности данного дела управление охраны тюрем и лагерей предлагает:
      1. В случае поимки заключенного Воробьева В.Н., он подлежит немедленной ликвидации силами КГБ.
      2. Официальное участие следственных органов и прокуратуры в данном деле не желательно. Если дело всплывет по мимо нашего желания, то употребить все наши усилия на ликвидацию дела.
      3. Учредить негласную охрану и предупредить тех свидетелей, которые давали показания против Воробьева В.Н., о возможном появлении преступника.
      4. Возможен вариант, когда Воробьев В.Н., после завершения своих дел в городе, исчезнет за пределы района или РФ, в этом случае, дать негласное указание соответствующим службам, сообщить о его местонахождении и действовать в соответствии с нашей рекомендацией или решением руководства КГБ.
      5. Если Воробьев В.Н., все-таки, попадет в руки правоохранительных органов, предложить КГБ взять дело на себя, с дальнейшей нашей рекомендацией.
      Высылаем дело Воробьева В.Н.
      Председатель комиссии управления охраны тюрем и лагерей.
      .........../......../
      "...."Ноябрь.1992г.
      Мила с тревогой смотрела на меня.
      - Какая женщина?
      - Это очень долгая история Мила и, если ты захочешь, я тебе ее когда-нибудь расскажу. Но было бы лучше, если бы я сейчас вымылся в ванне и отдохнул.
      Мила хмыкнула.
      - Подожди немножко, у меня сейчас конец смены, я освобожусь и постараюсь тебе помочь.
      - Хорошо, я подожду.
      Мила вышла через двадцать минут. Простая гражданская одежда изменила ее. Короткое осеннее пальто и высокие сапоги до колен, подчеркивали стройность ее фигуры и длину ног. Белый колпак медсестры исчез и длинные светлые волосы рассыпались на пальто. Она подкрасилась и выглядела, как фотомодель с обложки приличного журнала.
      - Поехали, у меня фольсваген. Подружка сейчас заступила на дежурство и оставила мне свои ключи от комнаты. - и она мотнула связкой ключей на пальце- Понимаешь, я не здешняя, у меня своей квартиры нет.
      - Где ж твоя квартира, если это не секрет.
      - В Белграде. Я родилась там. Там мои родители. И там моя квартира и, причем, отдельная.
      - А сюда, добровольно?
      - Нет. - она засмеялась- Я на последнем курсе мединститута. Меня сюда послали.
      Я с трудом втиснулся в маленькую машинку и мы тронулись по разбитой войной улице. Мила привезла меня в крохотную квартирку, где я боялся сделать лишний шаг, чтобы что-нибудь не уронить или не свернуть. Мила приняла мою куртку и пошла на кухню что- то приготовить, а я, сбросив оружие на столик у зеркала, пошел искать ванну, чтобы смыть грязь. Ванна была сидячая. Я в ней стоял и наслаждался струям теплой воды. Минут через двадцать, раздался стук в дверь ванны.
      - Ну скоро ты там. Я уже все приготовила. - раздался голос Милы.
      Я сорвал полотенце с крючка, обмотал им бедра и вышел из ванны.
      - Вот это да. - она с восхищением провела ладонью по моей груди.
      Я протянул руки и положил их ей на плечи.
      - Не сейчас. - Она мотнула головой- Мы поедим, я тоже помоюсь и весь вечер будет наш.
      Через день я вернулся на фронт. В штабном домике отдал лейтенанту свою увольнительную и спросил: "Какие новости?"
      - У тебя в отделении опять потери. Убит Казначей.
      - Как?
      - Снайпер. Сидит на нейтралке. День гад отдыхал, а ночью поменял позицию. Сегодня утром, Казначей через орешник пробирался к окопам, его и прихватил.
      - У меня просьба, лейтенант. Отпустите меня на его поиск. Мне очень нужно его взять живым.
      - Хорошо. Скажи когда начнешь. Я всех предупрежу, а начальство возьму на себя. Да вот еще, ходят слухи, что нас перебрасывают на другой участок. Поторопись. Твои ребята там же, в коттедже.
      - Я бы хотел начать сегодня после обеда, лейтенант.
      Он кивнул головой.
      - Я взводным скажу, пушкарям тоже дам наказ. Ну иди. Успеха тебе. - и я вышел.
      В коттедже мы с ребятами устроили небольшой "мальчишник", с двумя бутылками бренди, которые я привез из города, но я в этот день не пил.
      Взводный встретил нас с руганью. Он ругал всех: и командиров, и погоду, и, что не вовремя начинаем операцию, и, особенно, снайпера на его участке. Погода установилась. Появилось солнце и земля немного подсохла. Я уселся у стереотрубы и стал внимательно изучать участок. Противник был в метрах четыреста, на холмах. Перед нами была низина, где вдоль фронта растянулась груда камней. В ней- то и сидел снайпер. Я спросил наблюдателя, где, примерно, стрелял снайпер.
      - А черт его знает где. - ответил тот - По местности, он должен быть у того разбитого дерева, там чуть- чуть земля повыше и обзор сразу на наши окопы и что за ними охватывает.
      - А пробовали его на каску поймать?
      - Пробовали. И на каску, и на куклу. Опытный черт. Зря стрелять не будет, только наверняка. Когда вашего стрелял, листья у камней подпрыгнули, а вот где дырка, ее никто не видел.
      - Мины кидали?
      - Кидали. Толку то нет. Камни. Нужно точно загнать между камней, кабы знали куда, да каким путем.
      - Сержант. - вдруг раздался голос Крафта - Я здесь все на пузе исползал, еще до этого случая. Там в низине канава, за грядой камней. Тянется она вдоль линии окопов. Канава глубокая. Да вы сами там с нами, один раз были, помните, офицерика ихнего тащили.
      - Взводный. - крикнул я ворчуну- Сейчас я пойду туда один. По сигналу, не пожалей несколько мин в направлении вон того разбитого дерева. Мины посылай одну за другой в интервале, пока я до камней не доберусь. А вы ребята, - обратился я к своим и окружающим солдатам- прикрывайте меня. Завяжите перестрелку, да запомните, я вернусь вечером, когда будет темно. Крафт, возьми куртку и автомат и дай мне одну твою гранату, только вынь из нее запал. Все. Все по местам. Приготовились. Взводный начинай.
      Первая мина с шорохом ушла вверх. Когда раздался взрыв, я выпрыгнул из окопа и понесся к груде камней, маячивших передо мной. Я мчался по местности, но левее, где- то в метрах пятидесяти от разрыва мины. Ожили пулеметы и автоматы противника. Вой и грохот войны вступил в свои права. Я упал на землю у камней вовремя. Рой смертельных шмелей загудел над головой. По всему фронту наступил бедлам. Ужом втискиваю свое громадное тело в камни. Крошки от камней фонтанчиками сыплются на меня. Но вот камни стали пореже и, наконец, между камнями мелькнула грязная, ржавая вода. Еще рывок и я плюхаюсь в эту жуткую воду. Холодная вода проникла под рубашку, а лицо и руки ощутили вязкий и липкий ил. Ползу по канаве вправо, окунаясь с головой, чтобы не светится перед противником. Время ползет медленно. Дерева еще не видно. Когда вытаскиваешь голову из жижи, то после протирки глаз, замечаешь мелкий дождь осколков камней и черт знает чего на поверхности воды. Но вот и дерево. Выволакиваю свое тело из канавы и впихиваю за ближайший камень.
      После того, как я огляделся, замечаю груду вывороченной земли у ближайшего камня. Отстегиваю гранату Крафта без запала и бросаю за вывороченный вал земли. Вслед за гранатой, прыгаю туда же. У стены ямы, с ужасом глядя на вертящуюся у ног гранату сидела женщина. Бью рукой по ее голове- она валится на дно ямы и я обшариваю одежду. За ремнем заткнут Стечкин, на ремне две лимонки и финка в чехле. В узкой щели между камнями лежит снайперская винтовка, здесь же подсумок с патронами и, завернутый в чехол, прибор ночного видения. На стенке ямы лежит теплая куртка и я, чтоб согреться, набрасываю ее на себя. Хватаю женщину за пояс и подтягиваю к своему лицу.
      - Здравствуй Герда.
      Она открыла глаза и я вижу ее мутные зрачки, в которых ужас и слезы от боли. Она еле шевелит губами, но грохот фронта не позволяет мне услышать ее. Сажусь на корточки напротив и упираюсь своими коленями в ее. Чувствую, как тело Герды колотит дрожь. Мы молчим. Взгляд ее проясняется и она пристально изучает меня, потом подымает руку и ощупывает место удара. Фронт начинает стихать.
      - В первый раз, когда мы встретились- с трудом заговорила она- ты хотел дать мне по морде, во второй раз ты двинул по морде моей подруге, хотя, мне кажется, удар предназначался мне и, вот в третий раз, ты все же добрался до моей головы.
      - В первый раз, ты стреляла, но не убивала, во второй раз, ты не стреляла, но убивала, а третий раз, ты стреляла и убивала. Это мой ответ на твою присказку.
      - Ты не прав, я все время убивала. Я не умею жить, стирать, готовить, воспитывать детей, но убивать умею.
      - Да. - сказал я- С сегодняшнего дня этот кошмар для тебя кончился.
      - Что ты со мной будешь делать?
      - Как стемнеет, пойдем к нашим.
      - Я не пойду, лучше убей.
      - Не пойдешь? Я изуродую тебя и заставлю идти. Ты знаешь, это я могу.
      Мы помолчали и она спросила.
      - Ты бежал?
      - Да.
      Мы опять замолчали. Фронт стих и лишь отдельные выстрелы, привычно хлопали, разрывая тишину. Герда поежилась. Я же медленно согревался и не собирался отдавать назад куртку.
      - Эта встреча могла быть и лучше. - вдруг прервала молчание Герда.
      - Нет, ты не готова была к этой встрече. Ты два раза меня хоронила и знала, наверняка, что из этого лагеря ни кто еще ни разу не уходил. Даже сейчас, я для тебя, как призрак.
      - Как ты бежал?
      - Долгая история. Но кратко, благодаря глупости баб, которые и помогли мне исчезнуть.
      - Я случайно не причастна к этому делу?
      - Случайно, причастна.
      - Значит я тоже глупая баба?
      - А ты обидься. В твоем сейчас положении можно сделать вид, что ты готова растерзать меня.
      - Дурак. - сказала Герда - Я тебя одного любила, это я поняла не сейчас, а тогда на полигоне. И если я хоть чуть-чуть, хоть толечку помогла тебе бежать, то будь я трижды глупая, дура, идиотка - я счастлива.
      - Каждый раз, в самое удачное время, мы объясняемся в любви, только нам надо еще выбраться от сюда.
      Мы опять замолчали, удалившись в наши воспоминания.
      - Как ты оказалась у мусульман? - спросил я.
      - Все дурная политика наших вождей. После полигона, мы вернулись домой в Прибалтику, а там набирали добровольцев в Югославию. Я записалась, а закулисная политика правительства против России, привела к тому, что нас тайком вывезли к мусульманам.
      - Что у вас и православных, и славян много.
      - Конечно. Где их нет. Деньги дают везде и они делают все.
      - Мне тоже кажется, что воюют здесь, в основном, наемники.
      Солнце начало заходить за холмы и появились первые линии теней.
      - Отпусти меня Вик. - попросила Герда.
      - И ты займешься обычным делом, будешь убивать людей?
      - Меня же никто не отпустит от сюда Вик. Я смогу, только, перевестись на соседний участок. Контракт у меня не скоро кончится. Здесь его разорвать нельзя.
      - Нет Герда. Это конец. Больше ты никого не убьешь, ни здесь, ни там.
      - Вик, меня расстреляют ваши.
      - Может быть. - кивнул я - А может быть и нет.
      - А тебе меня не жалко. Неужели ты меня совсем не любишь?
      - Не играй на этом Герда. Ты пойдешь со мной.
      Мы замолчали. Язык тени от ближайшего холма, накрыл нас. Стало прохладно, я уже согрелся, а Герду трясло.
      - Пора. - сказал я.
      Я скинул куртку и отдал ее Герде. Накинул на нее подсумок с прибором ПНВ и взяв между камней винтовку и патроны, махнул рукой в нашу сторону.
      - Пошли.
      Герда ползла впереди меня и первая свалилась в окоп, где нас уже ждали.
      - Баба. - ахнули все окружающие.
      Герда была как изваяние. Она делала все автоматически и когда ее уводили в тыл, она даже не взглянула на меня. Прощай Герда.
      Нас перебросили на равнину, сменив потрепанные части.
      За поимку снайпера меня повысили в звании и назначили командовать взводом. Теперь я лейтенант. У меня много людей и больше ответственности. Уважение среди подчиненных я заимел сразу и, конечно, благодаря физической силе. Мы воюем по прежнему: ползаем по тылам, убиваем, вредим, взрываем, собираем информацию, но признаюсь, на горах было легче. Там не было этой массы смертоносного оружия, что находилась на равнине.
      Однажды меня вызвали в штаб корпуса. В небольшой комнате, куда меня пригласили, находилось два человека: полковник югославской армии и гражданский- небольшой, коренастый, лысый, хорошо одетый мужик с большим носом пьяницы.
      - Здравствуйте. - они поочередно пожали мне руки.
      - Давайте знакомится. - взял на себя роль хозяина полковник. - Я полковник Коранович, а это, - представил он гражданского- Алексей Иванович, ваш соотечественник, приехал специально из России, что бы повидать вас.
      - Лейтенант Сидоров. - представился я.
      - Mы, здесь, с Алексей Ивановичем, - продолжал полковникзаинтересовались некоторыми факторами вашей автобиографии. Вы, наверно, догадались, что Алексей Иванович представляет государственные ведомства России и, в свое время, оказывается, занимался вашим делом. Считайте, что беседа наша, пока, дружеская и не записывается, не протоколируется и не является, в данный момент, решением вашей судьбы. Хотя, выводы, из нашей беседы, могут иметь для вас решающее значение. Итак начнем. Ваше настоящее имя, отчество, фамилия?
      - Виктор Николаевич Воробьев. Это в России. Он же- Виктор Николаевич Сидоров, уже здесь. - уточнил я.
      - Вы подтверждаете, что бежали из спецлагеря в/ч..... в Сентябре 1992г.
      - Да.
      - Что вы делали потом?
      - Оказался в городе Санкт-Петербурге, а потом перебрался сюда, в Югославию.
      - Остановимся на некоторых моментах вашего пребывания в городе. Алексей Иванович, прошу вас.
      - Скажите лейтенант, как погибла Лилия. Мы знаем, что вы были последний, кто присутствовал при ее смерти.
      - Это долгая история Алексей Иванович.
      - Ничего, мы подождем.
      * ЧАСТЬ 7 *
      Декабрь 1992г. Россия. г.Санкт-Петербург.
      Дон оказался длинным и тощим человеком. Его прыгающие глаза, на невыразительном лице, никогда не задерживались на определенном предмете, от этого лицо имело всегда виноватое выражение.
      - Это ты меня звал? - спросил он простуженным голосом- Меня срочно погнали сюда. Зачем? - при этом он быстро перевел взгляд с меня на окна домов.
      - Мне нужно открыть одну дверь. - ответил я.
      - Плевое дело. Пошли. Где?
      - Здесь. Мы стоим напротив парадной.
      Мы вошли в парадную и поднялись на третий этаж. Я показал Дону дверь. Дон вытащил из кармана инструменты, ключи и начал колдовать. Я отошел в сторону и стал наблюдать обстановку на лестнице. На наше счастье, ни кого вокруг не было.
      - Все. - сказал Дон, приоткрывая дверь.
      - Куда. Назад. - я оттолкнул его от двери- Вот твои бабки и иди. И мой совет, забудь, что сюда приходил.
      Я протянул ему сверток с деньгами. Дон засопел от обиды, но связываться со мной не стал, взял сверток и затопал ногами по лестнице. Я вошел в квартиру и, не зажигая света, обследовал ее. Из- за занавески окна, я увидел, выходящего из дома Дона. Он с остервенением мотал руками и при этом шевелил губами. Прошло пол часа. К дому подъехала машина из которой вышла мужчина и женщина и направилась к парадной. Я подошел к двери ванны, находящейся у входа, и вошел в нее, прикрыв дверь. Щелкнул замок двери и первой в переднюю, ворвалась она. Лилия включила свет, бросила сумку на тумбочку и обернулась к мужчине.
      - Миша, подержи пальто. - она подставила ему свои плечи.
      Он выполнил ее распоряжение, а она прошла в комнаты, на ходу зажигая свет. Мужчина начал развешивать пальто на вешалке, когда я приоткрыл дверь ванны. Он стоял ко мне спиной. Это позволило мне тихо выйти и ударить его по голове кулаком. Подхватив падающее тело, я затаскиваю его в ванну и бросаю на пол. В гостиной Лилия уже сняла платье и ходила по комнате в одной комбинации.
      - Здравствуй Лилия. - сказал я.
      Женщина подпрыгнула и обернулась. Ужас сковал ее лицо, она задеревенела. Длинные ресницы дотянулись до бровей и темные пятна страха выглянули из под челки.
      - Это....Ты.... - спотыкаясь, ответила она.
      - Да это я. Я пришел отдать тебе долг.
      - Я знала, знала, что это все равно так кончится.
      Рот ее скривился, а ресницы захлопали. Она наконец, вышла из оцепенения.
      - Что ты от меня хочешь?
      - Вот. - я вытащил из кармана бутылку вина и поставил на стол- Я принес долг.
      - Я не буду пить эту гадость, не буду. - истерически завизжала она.
      - Будешь Лидия, еще как будешь.
      Я подошел к буфету и, отодвинув стекло, вытащил фужер. Лидия упала на диван. Губы ее начали трястись.
      - Вот. - я налил фужер и протянул ей.
      - Нет, нет. - вскрикивала она.
      - Ты хочешь, что бы я это сделал силой. Я это сделаю и малость попорчу твое прекрасное личико.
      - Я говорила генералу, что он все равно достанет. А но все успокаивал. Дура, уехать надо было. А где Михаил? - вдруг опомнилась она.
      - Отдыхает. - ответил я.
      - Ну и пусть. - она схватила фужер и опрокинула его содержимое в рот. Ну и пусть- повторила она.
      Раздвинув ресницы, по щекам потекли слезы. Она откинула голову на валик и затихла. Я пошел к ней и, в этот момент, задел бедром стол. Фужер, стоящий на краю стола, покачнулся и упал на пол, с громким грохотом взрыва. Лилия подпрыгнула на диване.
      - А...А...А... - ее голова неестественно повернулась и большие глаза застыли над приподнятыми ресницами.
      - Лилия. - позвал я - Лилия.
      Она не шевелилась. Я схватил ее за руку, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было.
      - Что же это такое? Что же это. Ведь там ничего не было. - бормотал я.
      На меня наступила какая- то апатия, мне стало все безразлично. Я вышел в коридор и заглянул в ванну. В ванне неподвижно лежало тело Мишы. Я открыл дверь на лестницу и вышел из дома.
      * ЧАСТЬ 8 *
      Ноябрь 1993г. Сербия. Белград.
      - А как погиб следователь Костромин?
      - Нелепо. Чтобы выехать за границу, мне сделали документы второго шофера в Трансагенстве. Мы должны были представить груз в городскую таможню перед отправкой в Италию. И вот в таможне, на втором этаже парадной лестницы, я столкнулся нос к носу со следователем. Он меня узнал сразу.
      - Воробьев вы живы? Как вы здесь оказались? - спросил он.
      - Работаю. Но простите, я спешу.
      - Нет стой. - сказал он, загораживая дорогу.
      Я не рассчитал свою силу и он покатился с лестницы вниз головой. Когда подбежал к нему, шея его была неестественно вывернута и я понял, он мертв. Народу на лестнице было немного, никто, судя по всему, ни чего не понял. Я закричал: "Врача. Срочно врача." - и ринулся на выход. Ни кто даже не подумал задержать меня.
      Так как штамп в декларации о досмотре груза я получил, мы тут же поехали в Италию.
      - Вам знаком снайпер, которого вы захватили?
      - Да.
      - Почему же вы его не ликвидировали. Вы же знали, что он вас раскроет, а это значит, вам грозят большие неприятности.
      - Да знал. В спецлагере я висел на волосок от смерти и, в какой- то степени, ее присутствие не только продлило мне жизнь, но и спасло ее. Это была благодарность. И, потом, я все же надеялся на благополучный исход. А когда я попал сюда, то понял, что я нужен и это тоже вполне устраивает тех, кому служу.
      - Хорошо. Пока отойдем от этого вопроса. Ваш шеф, у которого вы служили раньше, а так же некоторые лица других группировок, которые вас знали, погибли. Самое странное, мы не нашли ваших следов в этом деле. Что же произошло?
      - Я помогал разрабатывать некоторые операции по их уничтожению. Но сам не участвовал. Мне удалось столкнуть лбами эти две группировки. И там началась кровавая каша. Были третьи, более молодые силы, которые были заинтересованы в ослаблении своих противников. Эти силы выделяли своих ребят и я, под видом противоположной стороны воюющей группировки, устраивал резню ее противников. Потом наоборот, я натравливал ребят на другую сторону, вопя на всех перекрестках, какие кровожадные то те, то другие.
      - Вы сказали в ослаблении противников, а почему не уничтожении? Было бы проще, захватить их кормушку и делу конец.
      - Некоторые кланы просто неистребимы и, зная систему пополнения их рядов, это просто, обрести себя на длительную войну. Особенно это касается закавказских кланов.
      - Могли бы вы сказать, за что вы уничтожили своих противников? Или по другому, не могли бы вы объяснить причины уничтожения людей?
      - Лидия и следователь были случайностью. Лидию я хотел пугнуть, она отделалась бы разбитой мордочкой, а вот следователь, здесь все несколько запутанно. Дело в том, что этот следователь был из КГБ. В ходе работы со мной, он применял приемы садиста. Меня он пытал, мучил и еще при нем я еще высказывался, что если буду жив, его удавлю. О нем я как- то не вспомнил, когда вырвался из лагеря, а когда увидел в таможне, то подумал, что он неспроста здесь и я попался, что это облава и когда он встал поперек, я просто отпихнул его и постарался удрать. В отношении моего шефа и остальныхэти меня продали, причем дважды. Первый раз, когда во время разборок, всю вину своих провалов свалили на меня и пытались за это убить. Второй раз, когда я был взят, меня ни кто не выкупил. Даже этого паршивого черномазого, из- за которого разгорелся весь сыр- бор, мафия сумела выкупить и спасла от смертной казни. Меня же ни мой шеф, ни кто другой, даже, не пытались этого сделать.
      - Вы говорили о третей стороне, которая участвовала в этих разборках. Кто это?
      - Молодежь. Новое хищное, еще более изощренное поколение преступников, которое стремится захватить все рынки сбыта, столкнув старых "воров в законе", находящихся у власти. Я думаю, все группировки, что поделили сейчас власть, со временем попадут под их влияние. Поверьте, они уничтожат всех конкурентов и будут владеть городами и областями.
      - Полковник, у меня к лейтенанту вопросов больше нет. У вас, наверно, есть что-нибудь к нему.
      - Да, пока, тоже ничего. У вас лейтенант есть ко мне какие-нибудь вопросы? - обратился он ко мне.
      - Да. Я прошу увольнительную и вашего разрешения съездить в город .... в госпиталь к своему другу. И еще, нельзя ли устроить мне свидание в тюрьме с Гердой Калниш.
      Они переглянулись.
      - Хорошо. По поводу, увольнительной, я ее вам дам, а вот с Калниш, придется подождать. Мы устроим вам свидание. Обещаю. Еще что-нибудь?
      - Полковник, можно ли сохранить ей жизнь.
      - Вы много хотите лейтенант. Она наемник и, по законам нашей страны, ей обеспечена смертная казнь. Суд рассмотрит и решит ее судьбу.
      - Она сломалась. Для женщины такие удары, это перелом на всю жизнь.
      - Не будем устраивать дискуссию по этому вопросу. Все. Идите.
      * ЧАСТЬ 9 *
      Декабрь 1993г. Сербия. Больница в городе....
      Я прибыл в уже знакомую больницу и обратился в справочную.
      - В какой палате Шипов А.?
      - Шипов А. Состояние удовлетворительное. Температура 36,9. Палата 7, хирургическое отделение, второй этаж по лестнице направо- затараторила медсестра.
      - Скажите, а работает здесь медсестра, ее звать Мила. Фамилии, к сожалению, я не знаю.
      - Справку о медперсонале не даем. - фыркнула она.
      Ну как в России- подумал я.
      Порывшись в вещмешке, я вытащил большое яблоко и положил его ей на окошко.
      - Это такая беленькая из хирургической, она должна быть сегодня. Я ее видела в начале смены. - сказала девчушка и уволокла яблоко в громадный карман халата.
      - Спасибо. - и я пошел вправо по лестнице.
      Вот и второй этаж. Прохожу палаты 3...,5...,7... и иду дальше. Вот название "автоклавная", "ст. медсестра"... и я останавливаюсь. Стучу в дверь и слышу знакомый, рассерженный голос.
      - Погодите. У меня обед, подойдите позже.
      Я уже вламываюсь в двери. Мила сидит за столом с бутербродом в руке. Рядом на столе дымит кружечка кофе, разнося приятный аромат, гораздо лучший, чем запах больницы.
      - Виктор. - стонет она- Боже, Виктор.
      Я подхожу к ней и целую ее сначала в голову, потом, в пахнувшие ветчиной и кофе, губы.
      - Ты, все-таки, пришел. Я так тебя ждала. Я думала все, исчез и, даже, адреса не оставил. Боже, последнее время я о тебе только и думала.
      - Это очень хорошо, радость моя. - еще раз поцеловал ее.
      Мила бросила бутерброд и, обхватив мою голову руками, крепко прижалась ко мне.
      - Знаешь, я все боялась, а вдруг тебя ранят, вдруг еще хуже.... А от тебя ни весточки. Слава богу, ты жив.
      - Мила, Милочка, я не только жив, но даже получил повышение. Я уже офицер.
      - Правда. Ах ты мое рваное ухо. Ты надолго?
      - На два дня. Я отпросился у начальства проведать Шипа и, заодно, увидать тебя.
      - А с Андреем плохо. Нет, температуры нет. Он на половину парализован. Вся правая часть туловища не двигается и это, видно, навечно. Он это понимает и настроение его ужасное.
      - Когда ты кончаешь работать?
      - Через четыре часа.
      - Я пойду к Шипу и подожду тебя.
      - Нет, ты пообедай, а потом иди, а то обвинишь меня потом, что голодом уморила. - она стала суетится, потом смешно схватилась за голову.
      - Ох и дура же я. Даже не предложила тебе кофе. Погоди, сейчас бутерброд разрежу и поедим вдвоем.
      - Мила, ничего не надо. Пообедаем мы с тобой потом, в ресторане или в кафе, а сейчас... - и я высыпал ей из мешка часть яблок.
      - Ого какие большие, где ты их украл.
      - Интенданта расколол на ящик больших.
      Яблоко оказалось для Милы таким большим, что она утонула в нем, пытаясь откусить кусочек.
      - Какие вкусные. - Мила оторвалась от яблока и, вытащив из прозрачного шкафа стакан, налила мне из термоса кофе. Я осторожно, двумя пальцами взял стакан и Мила засмеялась.
      - Виктор, для твоей комплекции подойдет только кастрюля, но ты прости меня, я ж тебя не ждала и кофе столько не могла наготовить.
      Мы пришли к Шипу в палату, когда он спал.
      - Андрей. - позвал я.
      Он открыл глаза и уставился на меня. Лицо становилось все более осмысленными, вдруг узнав меня, оно стало кривиться, глаза наполнились влагой и первая капелька воды побежала к носу. Андрей заплакал. Я прижался лбом к его лбу. Так мы молчали несколько минут. Когда я выпрямился, губы Андрея стали дергаться вверх уголком и он, всхлипывая, зашипел: "Это...в- се... кон-нец.."
      - Андрей, вот сестра, она подтвердит и доктор мне говорил, что у тебя сильный организм и через пол года, ты будешь как штык. Правда Мила? обратился я к ней.
      Мила кивнула головой, а Андрей кривил губы и уже ничего не говорил. Слезы текли из его глаз.
      - Андрей, я через консульство, попрошу, чтобы тебя быстрей отправили на родину.
      Мила гладила его по голове и лицу, стараясь успокоить.
      - Виктор, - сказала она- пора уходить, он очень нервничает, не дай бог, ему будет очень худо.
      - Пока Андрюша. - Я высыпал ему на тумбочку оставшиеся яблоки- Я приду еще к тебе. Обещаю, что не забуду тебя.
      Когда мы с Милой ехали в машине, она, после длительного молчания, задала вопрос.
      - Виктор, а что будет с нами? Я не хочу, чтоб ты был таким вот, как он. Я не хочу, чтоб ты валялся и гнил под каким-нибудь кустом. Я хочу чтоб мы жили.
      - Я тоже хочу. Скорей бы кончилась эта проклятая война. Я даже не задумываюсь, что будет потом, но если выживу, то постараюсь жить по новому.
      - А ты в Россию вернешься, если все будет в порядке?
      - Нет, для меня дороги туда закрыты.