Трудно быть героем

      - Гриша тоже приглашен?
      - Да.
      - Ну вот, я готов.
      - Господи, зачем ты завел усы? А впрочем... они к тебе очень идут.
      - Где твой плащ, давай помогу одеть.
      В доме празднично. Большой стол ломится от водки, пива, закуски и больших подносов дымящихся пельменей. Во главе стола сидит полковник... Мещеряков..., с которым я служил три год назад в Германии.
      - Сережа, - удивляется он, - Сережка, чертяка.
      Мещеряков вскакивает со стула и идет ко мне. Мы обнимаемся.
      - Ты быстро вырос, помню в полк пришел желторотый лейтенант, а теперь капитан, да еще с целым иконостасом орденов. Слыхал, слыхал, в Чечне отличился. Молодец.
      - Как в Чечне? - у Кати глаза на лоб лезут. - Он из Архангельска к нам прибыл.
      - Циц. Сережка был мой самый лучший летчик. Я встречался с ребятами из Чечни, они о Сережке говорили такое... Катька, ты знаешь, что дудаевцы его вертолет сразу узнавали, ругались с ним по рации и обещали дать крупную премию, тем кто его собьет. Сережка, подтверди...
      Вот так, запросто мое инкогнито было раскрыто.
      - А я хочу вас поздравить с повышением, - стараюсь перевести разговор. - Вы теперь здесь будете служить?
      - Нет, переводят под Екатиренослав. Семью, потом, надо туда перевезти.
      - А когда, папа, мы переедем? - спрашивает Катя.
      - Не знаю. Может через неделю, а может через пол года. Все зависит от того, как получу приличное жилье, а это сейчас самое трудное.
      Все усаживаются за стол. Меня сажают рядом с Катей и тут, я чуть не подскакиваю от щипка в бедро.
      - Значит из Архангельска? - шепотом говорит Катя. - Зачем врал?
      - Твой папа наделал сейчас такого..., что я боюсь, меня теперь и от сюда уберут.
      - Что происходит?
      - Я тебе потом скажу.
      Мы выпиваем за новоявленного полковника, потом за новое место службы, потом... потом мы пили за всех... Уже под вечер я сказал Кате.
      - Ты знаешь, мне что то не хочется идти в клуб.
      - Мне тоже. Тем более, что я немного пьяна и там нас укачает.
      - Извини меня, но я пойду отсыпаться к себе в общагу.
      - Я тоже... С тобой. Ты мне что-то должен рассказать.
      Ну ты подумай, пьяная, пьяная, а ведь помнит все.
      - Мне кажется, ты должна в этот день быть дома.
      - Это кажется тебе. Я сейчас со своими домашними все улажу.
      Она подходит к матери, что то ей шепотом говорит, идет на кухню и возвращается с сумкой. Потом кивает мне головой на выход.
      В прихожей мы натягиваем плащи и Катя отдает мне сумку.
      - Кавалер, возьмите у дамы поклажу.
      - Это что?
      - Еда для дикарей.
      В моей комнате Катя сразу выкладывает содержимое сумки на стол. Здесь колбаса, помидоры, огурцы, хлеб и... бутылка водки.
      - Ну ты даешь... Мама тебя вздует за то, что ты бутылку утащила.
      - Ничего. Она на меня не обидеться, даже если узнает об этом.
      Прогулка по дождю отрезвила Катю и она, усевшись на кровать, подтянула ноги к себе и положила на них голову.
      - Так я жду?
      - Чего ты ждешь?
      - Рассказа о том, почему ты всем врешь об Архангельске и что нет так сделал папа.
      - Хорошо. Я расскажу. С твоим папой я служил в Германии. После того, как нас турнули из Европы, он поехал служить сюда, а я в Ленинградский военный округ. Когда началась заваруха в Чечне, мне предложили поехать туда. Я согласился и после года боев, командование решило потренировать молодежь, а стариков сменить. Тут мы узнали, что чеченцы знают некоторых отличившихся летчиков и готовы им мстить, даже в глубине России. Мне сменили фамилию, изменили документы и отправили сюда. Твой папа не знал об этом, поэтому мою маленькую тайну он разгласил.
      - Это правда?
      - Да.
      - Значит у тебя даже другая фамилия?
      - Да.
      - Что же теперь с тобой будет?
      - Не знаю. Либо опять поменяют фамилию и пошлют в новый гарнизон, либо...
      - Либо?
      - Подстрелят где-нибудь, когда узнают, что я здесь.
      - Какой ужас. Папочка наделал дел.
      - Он не виноват, его никто не предупредил.
      - Но если с тобой здесь что-нибудь произойдет, это будет пятно на нашу семью.
      - Брось ты мучаться заранее. Лучше выпьем за то, что мы живы.
      - Я уже ничего не хочу.
      - Ну вот. Я всю обедню испортил.
      - Ничего, Сережа, ты пей, ешь, а я посижу.
      Я выпиваю и, оседлав стул, сажусь напротив Кати.
      - Однажды ты меня спросил, о чем переговаривался пропавший летчик с тем, который его сбил, - вдруг неожиданно заговорила Катя. - Ты помнишь этот разговор?
      Я киваю головой. Катя продолжает.
      - Летчики меня поразили. Представляешь, они не знали друг друга, поэтому в воздухе стоял мат. Они говорили, как-будьто торговались на базаре. Один предлагал другому передать ему мешки с золотом, которые тот перевозил с прииска, а другой увещевал его. Тот кидался процентами, а этот был обречен. На его вертолете не было вооружения и его соперник сбил машину в тайге. Потом мы посылали на поиски самолеты, вертолеты, экспедиции, но как и предыдущие случаи, ничего не нашли.
      - Так в чего же полковник не поверил?
      - Он сказал, что в радиусе 300 километров нет никаких вертолетных частей, тем более с боевыми машинами. Не мог такой вертолет возникнуть ни откуда.
      - И радары не могли ничего поймать?
      - Это невозможно. Ты сам летал на точки и знаешь, что рельеф местности не позволяет нащупать низколетящий вертолет. Провалишься за холмы или идешь над водой и все... вне видимости...
      - Записи, записи переговоров у тебя остались?
      - Нет, я говорила напрямую, поэтому у него в черном ящике они должны быть.
      - А следователи были?
      - Были, но командир части не допустил их до меня.
      Я опять наливаю себе водки и предлагаю стопку Кате, но она мотает головой.
      - Уже поздно, пойдем, я отведу тебя домой.
      - Не хочу. Приду завтра утром, я так маме и сказала.
      - Тогда я пойду заварю сейчас чайку, а потом заправлю тебе кровать...
      На следующий день, где то часов в 13, ко мне постучался полковник Мещеряков.
      - Сережа, это правда, что мне рассказала дочь?
      Я сразу не понял и поэтому неуверенно спросил.
      - О чем?
      - О том, что я раскрыл твое инкогнито.
      Это не про наши взаимоотношения с Катей.
      - Да.
      - Что же я наделал? Придется сейчас пойти к Петруше и поговорить с ним. Вот черт, как нехорошо все получилось
      Полковник убежал.
      Дожди кончились и опять начались полеты на дальние точки. Я летел на базу с площадки Б2, когда в наушники ворвались мои позывные.
      - Чигир, отзовись Чигир...
      - Иртыш, я на связи.
      - Чигир, сверните с маршрута в сторону 11 квадрата. Вдоль притока Северянка потерпел аварию наш вертолет.
      - Иртыш, я понял, сворачиваю на Северянку.
      Я нашел эту каменистую речушку и пошел вдоль нее. Где то в верховье реки увидел дымок. Вертолет рухнул на каменную гряду, а недалеко, возле костра, стоял человек и махал рукой. Мне негде было опуститься, валуны и камни не позволяли этого сделать и пришлось исследовать речку, в поисках площадки. Только метров пятьсот нашел узенькую площадку берега и приземлился.
      Это был полу француз Пашка, с которым мы схватились у клуба.
      - Иванов? - неуверенно спросил он.
      - Я. Что у тебя?
      - Помоги мне. У меня раненый.
      Мы подходим к вертолету. На полу, на спине лежит парень раскинув руки. Под ним большая лужа крови. По синеве лица понимаю, что он мертв. Рядом завернутая в брезент фигура. Я откидываю брезент и тут же ствол пистолета уперся мне в грудь.
      - Не шевелись, падло.
      Теперь я всматриваюсь в лицо и усмехаюсь.
      - Здорово, Шпора.
      - Летчик? Ты здесь?
      - Убери пушку. Ты что ранен?
      Шпора убирает пистолет и с трудом вылезает из брезента.
      - Зацепило немного в ногу.
      Нога выше колена неумело перевязана шнуром, брючина порвана и вся в крови.
      - Как ты здесь очутился?
      - Комиссовался и уехал на родину.
      - Давно?
      - Да почти после тебя. Ухо оторвало осколком. Во, смотри.
      Шпора оттягивает черную шапочку и я вижу голую раковину без выступающего уха.
      - А как сюда попал?
      - Завербовался в охранники. Вот золото перевожу. Мой напарник сразу... осколком в спину.
      - И тебе доверили золото?
      Я усмехаюсь.
      - А что тут такого?
      - Да если бы твои начальники знали, кого к золоту поставили...
      - Ладно тебе. Помоги лучше мешки перетащить, Так как я ранен, сначала оттащи мешки, потом помоги мне.
      - Что все-таки произошло с вашей машиной?
      - Да вот он тебе скажет, - Шпора кивает на Пашку.
      - Ты не поверишь, Иванов, - виновато говорит полу француз, - иду вдоль речушки и вдруг из-за сопки врезали из "стингера". Ракета взорвалась под брюхом. Одного охранника наповал, а другого спасли мешки с золотом на полу, а нашу машину спасло то, что шли низко. Так и шлепнулись на камни.
      - Так может кто то рядом бродит?
      - Черт его знает, у одного охранника пистолет, у другого был карабин, но он уже негоден, осколок исковеркал магазинную коробку. Этот с пистолетом, одна надежда.
      - Пошли к моей машине.
      Я взваливаю два мешка с золотом на плечи и говорю Шпоре.
      - Сиди здесь, я приду за тобой. Паша, пошли, возьми еще пару мешков.
      Мы долго бредем к моему вертолету. Наконец доходим до него и сбрасываем мешки на пол кабины.
      - Паша, я пойду приведу охранника. Оставайся здесь.
      Только отошел от вертолета, как вдалеке раздалось несколько выстрелов. Прыгаю с камня на камень, стараясь быстрей добежать до Шпоры, даже не думая об опасности. У поврежденного вертолета немая тишина.
      - Шпора. Шпора.
      Никакого ответа. Подбегаю к дверце. Голова Шпоры без шапочки свесилась наружу, пистолет и головной убор валяется рядом на камнях.
      - Шпора...
      Я за волосы приподнимаю его голову и вижу смерть в раскрытых глазах. Возле виска кровавая дырочка. Теперь оглядываюсь, может и меня держат под прицелом. Справа за валуном виден кончик зимней шапки.
      - Эй...
      Захожу сбоку. Уронив голову в камень, лежит скрюченная фигура. С валуна капают на нижние камешки красные капли. Вот так, еще один.
      Иду к разбитой машине, чтобы забрать последние два мешка золота, но их нет, только след золотого песка остался из пробитого осколком мешка, который тащили мимо головы Шпоры. Под сиденье завалился неровный, величиной с яйцо, самородок. Я его засовываю в карман. Кто то все же утащил золото в тайгу.
      Пашка нервно встретил меня.
      - Что там стряслось.
      - Шпора убит, золото утащили. Полетели.
      Мы поднимаемся метров на тридцать и я запросил базу.
      - Иртыш, я Чигир, ответьте мне.
      - Я Иртыш, вас хорошо слышу, - говорит Катя.
      - Иртыш, летчика и часть груза вывез с места катастрофы. Свяжитесь с ОВД и срочно пошлите группу на место происшествия. Там произошло убийство.
      - Ой, - врывается в наушники. - Сережа сейчас все сделаю.
      В штабе полка меня ждет мой старый знакомый, особист майор Легостаев с портфелем в руке.
      - Здравствуйте, капитан.
      - Майор? Здравствуйте.
      - Пойдемте прогуляемся.
      Мы идем по дорожке.
      - Мне доложили, что полковник Мещеряков вас раскрыл...
      - Да, это получилось нелепо.
      - Если вы чувствуете себя неуютно здесь, мы можем подыскать вам новое место работы.
      - Наверно не стоит. Здесь все же воинская часть, которая расположена далеко от основной магистрали и новый человек сразу будет заметен.
      - Смотрите сами. Мы вообще то тоже считаем, что бегать не надо. А вот оружие мы вам все же дадим.
      Майор из портфеля вытаскивает подмышечную кобуру, пистолет Макаров и обойму.
      - Вот возьмите. Носите здесь, под мышкой. Вот документы на право ношения оружия. И никому не рассказывайте, что имеете личное оружие.
      Я забираю все.
      - Спасибо, товарищ майор.
      - Как у вас здесь работается на новом месте?
      - Сегодня брал летчика с подбитого "стингером" вертолета.
      - Знаю. Печальный случай.
      - А до этого, сбили наш вертолет другим вертолетом без опознавательных знаков.
      Майор хмурится.
      - Я знаю, что вас мучает. Почему в боевой части нет вооружения на вертолетах, почему нет боевых вертолетов, почему не вооружают летчиков?
      - Это меня не мучает. Меня тревожит, что рядом притаился враг и об этом никто вслух не хочет говорить.
      Легостаев остановился.
      - Мы не знаем, где скрытый аэродром, не знаем кто рассылает по тайге отряды вооруженных людей, хорошо оснащенных современными ракетами. Зачем же орать об этом на каждом углу, нагонять панику на весь район. Всем понятно, что крупная бандитская организация старается прибрать золото к рукам. Прииск намывает золото и уже трижды исчезают вертолеты, везущие его в банк. Четвертый раз попытка грабежа, вы свидетель. Мы запросили, что бы по спутнику-шпиону пересняли весь район и представь, ничего не нашли.
      - Значит, на войне как на войне.
      - Может быть и так.
      Катя тревожно смотрит на меня.
      - Честно говоря, я не хочу, что бы ты погиб.
      - Я не погибну, я везунчик.
      - Помалкивай лучше и не говори ни кому об этом.
      Оказывается я действительно везунчик, вот уже три раза летаю за золотом и все удачно.
      - Это не может так долго продолжаться, - сказала Катя. - Понимаешь у меня такое мнение, что нас изучают. Кто то из наших связывается с бандитами и сообщает, что здесь делается.
      Смотри ты, я не ожидал от нее. Катя открывается еще и другой стороны. Она очень наблюдательна и умеет делать правильные выводы.
      - Не хочешь ли ты сказать, что все впереди.
      - Да. Хочу. Ты, Сережа, только не расслабляйся.
      - Постараюсь.
      - К Грише идешь?
      - Да. Нужно у него взять планшет.
      - Гришка хороший парень, но у него появился мандраж. Я с ним говорила, он боится этих рейсов к прииску.
      - Всякий испугается, когда вертолеты один за другим терпят аварию.
      - А ты?
      - Тоже боюсь, но у меня амулет.
      - Врешь, ты не веришь ни во что, ты атеист.
      - Смотри, если не веришь.
      Я достаю из кармана и кладу ей на ладонь комок золота.
      - Это же золото, самородок...
      - Теперь это амулет.
      Она неуверенно возвращает его мне.
      - Может быть сдать...
      - Амулеты не сдают...
      На прииске, загружают вертолет шестью мешками золота, в охранники дают деда Ивана и молодого мальчишку. Дед пришел со своей мощной двустволкой, а мальчишка вооружен карабином.
      - Ты чего, - говорю я начальнику охраны, - с ума сошел? Кого ты мне дал, думаешь головкой то.
      Начальник охраны спокойный мужик, с рожей изрытой оспой, мне отвечает.
      - А никто не хочет на смерть лететь.
      - До этого то летали?
      - Летали, - охотно соглашается тот, - а сегодня не хотят летать.
      Я рванул его за воротник.
      - Ты что то знаешь?
      Железные руки мужика легко отрывают мои руки.
      - Не балуй. Что то знает только господь бог, а я мелкая сошка на этой грешной земле.
      С яростью плюю на землю.
      - Черт с тобой, старый хрыч, если со мной что-нибудь случиться пусть это ляжет на твою поганую совесть.
      - Не кипятись, летчик, лети с богом.
      Только дед, перед тем как забираться в вертолет, меня успокаивать.
      - Летчик, ты не боись, с моей пушкой,- он похлопал ствол своего охотничьего ружья,- можно слона убить. Я знаешь какую пулю поставил, ого... го-го.
      Лечу вдоль речки. Справа и слева неровные возвышенности и горы, осыпанные зеленью хвойных деревьев. Теперь поворот на приток и тут замечаю черную точку, двигающуюся с юга.
      - Иртыш, ты слышишь меня?
      - Вас плохо слышно.
      - Иртыш, на меня напал военный вертолет. Я в квадрате 15.
      - Я вас плохо слышу, - отвечает наушник.
      Мать, вашу.
      - Эй, - ору охране. - Стреляйте туда.
      Молодой парнишка отодвинул дверь и, пристроив карабин, стал ждать.
      Вертолет приближается и я вижу военный КА-25. Похоже это модификация. Летчик один, вторая кабина оператора пуста. На летчике натянут шлем управления боем. Штука весьма неприятная, голову повернешь и ствол пушки туда же крутится. Нам таких в Чечне не хватало, а тут пожалуйста. По характеру полета, этот летчик готов сделать из меня решето. Мой вертолет не имеет такой скорости, как машина противника и я направил его ближе к верхушкам деревьев. Теперь не до притока речки, надо жаться к неровности местности. Первая трасса сверкнула справа и тут же опыт подсказал мне бросить машину туда. Мой вертолет рванулся влево, противник проскочил вправо и тут щелкнул выстрел, потом еще один. Молодой охранник палил из карабина. Выстрелы обозлили неизвестного летчика. Он оттянулся резко еще дальше вправо, я же рванул ручку влево, поздно, он резко развернувшись, также влево, увеличил площадь цели и всадил очередь по корпусу. Опытный, сволочь. За мной стон. Я оглядываюсь. Парнишка лежит неподвижно на полу, старик стонет и корчиться на мешках с золотом. Я остался без последней слабой поддержки. Теперь идет гонка.
      - Эй, отзовись, - кричу в микрофон, - придурок, слышишь меня.
      В ответ трасса над винтами. Делаю рывок машины вверх.
      - Ты глухой?
      - Слышу, я тебе покажу, придурка, - вдруг неожиданно ответил неизвестный летчик.
      До чего же знакомый голос.
      - Боря, это ты?
      Мне показалось, что преследователь как бы провалился и отстал, но потом опять бросился в атаку.
      - Борька, не дури. Я Сережа, вспомни Чечню.
      - Катись ты..., мне сейчас нужно золото.
      Он саданул очередью, от моих колес полетели ошметки резины.
      - Ну и сука же ты порядочная.
      - От такого и слышу.
      - Боря, за что ты на меня так?
      - Ты должен сдохнуть, а я за это- право жить.
      Вон он как повернулось. Значит его прощение у чеченцев или у кого то там и все за счет меня. Ругаться бесполезно.
      Я мотаюсь влево и вправо, кручусь вокруг неровных пик скальных гор, мой опытный противник как намагниченный. Боря великолепный боец. Только чудо, что снаряды еще не разнесли меня в щепки.
      - Сережа, - врывается с треском помех голос Кати, - что у вас там. Только Кати еще здесь не хватало. Я вырубаю радио.
      Вертолет подпрыгивает, треск и грохот раздается сзади. Достал все таки. Меня бросает вперед на стекло. Как на блокпосту 15, мелькнула мысль. Теперь я не лечу, я падаю, а этот мерзавец, крутит танец наверху. Меня тряхануло. Я выглядываю в распахнутые двери и цепенею. Машина плюхнулась на выступ, неровный лесистый обрыв сразу идет из под разодранного колеса. Отклоняюсь назад, беру с пола дедову двустволку, потом переползаю к другой двери и выпадаю на каменистую почву. Боря меня не видит, он все же не хочет рисковать и висит выше, но в стороне, опасаясь задеть винтом неровный склон. Подлезаю под изодранную машину и выставив двустволку, жду. Борин вертолет медленно опускается, ему нужно определить обстановку в кабине. Вот перед глазами прошли колеса, бронированное брюхо, пушки и наконец, появился плексиглас окон. Мне трудно убедился, что это был он... Боря. Шлем управления огнем уродовал голову, но интуиция подсказывала, что это мой друг и боевой соратник по Чечне, а теперь враг и убийца. Я держу его на мушке, Боря видит только ствол ружья и губы кривятся в усмешке. Знает гад, что бронь стекла выдерживает пули крупнокалиберных пулеметов. Я нажимаю на оба курка и отдача приклада чуть не сносит меня под выступ скалы. Дедовы пули для слона все же пробили стекло кабины, но только чуть-чуть. Стеклянная крошка высыпала Боре прямо в лицо. Машина дернулась, летчик бросил управление и схватился за лицо и тут же вертолет клюнул, наклонился и лопастями винтов садануло по скальному склону. Теперь он падает вниз и кувыркается вниз, подминая деревья. Земля вздрогнула от удара машины о камни, мой вертолет качнулся и наклонился, чуть не придавив меня.
      Я сижу, прижавшись к склону и боюсь прикоснуться к вертолету. Мне кажется, что он рухнет так же вниз. Все же пересиливаю себя, отламываю молодую сосенку и подцепив ей шнур с динамиком, подтягиваю его к себе. Так же торцом палки задеваю тумблер включения и тут с радостью слышу знакомые позывные. Слава богу, питание работает.
      - Чигирь, Чигирь, ты слышишь меня. Я Иртыш.
      - Иртыш, я Чигирь. Слышу тебя.
      - Сережа, что с тобой, я потеряла тебя минут двадцать назад.
      - Высылай подмогу, я в квадрате 15. Сижу на сопке.
      Легостаев и еще один неизвестный мне тип допрашивают меня.
      - Ты уверен, что это был он? - спрашивает майор.
      - Борю я точно узнал. Не сомневайтесь. Мы с ним переговорили в воздухе. Из его реплик я понял, что чеченцы простили бы его, если бы он ухлопал меня.
      - Все совпадает, - говорит неизвестный, - четыре месяца назад его выгнали из армии, за то что нетрезвый сел на машину и выпустил ракеты по мирному селу. После этого он пропал. Сначала думали, что выехал в глубь России, но потом разведка донесла, в Ростове представители Чечни встретились с местными мафиози, среди которых был неизвестный летчик. На встрече, помимо общих вопросов грабежа России, чеченцы оговаривали уничтожение военных преступников, естественно за приличное вознаграждение. Ростовчане согласились, а летчик предложил свои услуги, так как он тоже участвовал в чеченской бойне и хочет искупить свою вину. Ему согласились все простить, что было весьма невероятным.
      - От куда же вертолет все таки поднялся? - спрашиваю я
      - Не знаю. Сейчас мы подняли службы наземного оповещения и будем следить за перемещением любых воздушных целей. Должны же эти гады, заменить погибший вертолет и где они только берут их, у нас с ними плохо и на фронте, в Чечне не хватает.
      Я сижу без работы. Вертолета для меня нет и когда он будет неизвестно. В стране напряженка, денег нет, нет и новых машин. Гриша теперь летает за золотом на своей машине и мы за него переживаем. Но судьба к нему милостива и никто на Гришу не нападает.
      В воздушных частях началось сокращение личного состава. Уволили полу француза Пашу, у него как и у меня, нет машины. Мне пока ничего не говорят.
      Командир части предлагает мне с Гришей слетать на объект Б5. Мы идем уже проверенными маршрутами вдоль дорог и речушек.
      - Ты слышал, - говорит Гриша, - мне предложили уволиться.
      - Да что ты говоришь? Я об этом первый раз слышу.
      - Командование решило передать тебе мою машину. Ты думаешь почему тебя отправили со мной? Что бы ты осваивал мои линии.
      - Не может этого быть. Гриша, ты наверно шутишь? Молодой, опытный, летчик первого класса.
      - Уже не до шуток. Увольняют и все.
      Я замечаю, что мы идем вдоль русла речки на запад.
      - Разве объект в этом направлении?
      - Мы не пойдем через тайгу.
      Летим уже минут пятнадцать и каждый думает о своем. Вдруг я замечаю, что у большой каменной пирамиды на самом берегу реки, мигает красный огонь.
      - Что это?
      - Где?
      - Вон, смотри.
      Я выдвигаюсь вперед и показываю пальцем, упираясь в плексиглас и тут что то тяжелое обрушивается на мою бедную голову и свет пропал.
      Голоса пробились через звон в голове. Двигатель вертолета не работает и не трясет.
      - Все в порядке, Мальчик, я привез тебе вертолет и подарок.
      - Это ты хорошо сделал, Гриша. Может ты все таки останешься? Нам нужен хороший летчик.
      - Нет. Верни мне, Мальчик, мою долю, премию за капитана и мы разойдемся.
      - Хорошо, Гриша. Как же мы теперь будем без тебя? Наши глаза и уши пропали в поселке.
      - Найдите другого. Меня все равно увольняют.
      - Пойдем посмотрим твой подарок.
      Слышен хруст гравия. Кто то за волосы приподнимает мою голову.
      - Он? - спрашивает голос Мальчика.
      - Он, вот фотография его, - услужливо говорит еще чей то голос.
      - Да он. Ну что же Гриша, миллионы твои. Но чтобы их получить, надо вызвать фотографа или оператора, заснять все для чеченцев. Ты, случайно, не убил его? Чем ты так саданул?
      - Ключом. Да он очухается, крепкий мужик.
      Опять хруст гравия и все удаляются. Я открываю один глаз и вижу, что вертолет стоит перед большим сараем, который выше очень высок. Ворота открыты нараспашку. Недалеко группа из пяти человек, среди них Гриша, они о чем то спорят. Я пытаюсь проверить, если при мне пистолет. Осторожно сгибаю левую руку и чувствую твердую рукоятку. Слава богу, я не рассказывал Грише о подарке Легостаева. Пытаюсь отползти назад, только бы не оглянулись. Сажусь к стенке и вытаскиваю пистолет, осторожно снимаю предохранитель. Что же теперь делать? Осторожно открываю противоположную дверь и вижу метрах в двадцати ельник. Был не была. Тихо спускаюсь на гравиевую площадку и осторожно пытаюсь пройти до травяного покрова. Пятеро по-прежнему спорят. Вот и первые деревья и вдруг сзади возглас.
      - А где пленник?
      Теперь бегом. Пробегаю среди деревьев метров пятьдесят и о... ужас. Передо мной полоса с забором из колючей проволоки. Я бегу вдоль забора, и опять сворачиваю в ельник. Где-то трещат кусты, то мчаться мои преследователи. Я опять выскакиваю на стенку гигантского сарая. Между черных бревен, почти под самой крышей, пропилены узкие окна вентиляции. Бегу вдоль стены и резко останавливаюсь. Из-за деревьев выскакивает парень с автоматом в руках.
      - Стой.
      Я не целясь, стреляю в него два раза. Парень выронил автомат и сгибается, схватившись за живот. Бегу вдоль стены сарая обратно. Теперь выскакиваю на площадку с вертолетом. Жалко, что вертолет не легковая машина, завести сразу нельзя. К нему уже из леска бегут два человека с автоматами наготове. Меня загоняют в ворота сарая. Ложусь на трухлявую солому вдоль стены и жду.
      - У него оружие, - говорит голос Мальчика за стенкой сарая. - Как же ты просмотрел?
      - Я был уверен, что у него ничего нет. Нам никогда не давали оружие, это голос Гриши.
      - Иди, поговори с ним.
      - Ну нет.
      - Трус. Ребята, вперед.
      Первым заскакивает в ворота толстяк и тут же от моего выстрела падает на пол и замирает. Остальные бросились назад. Я подползаю к неподвижному телу. Маленький "узи" лежит недалеко от головы толстяка. Забираю автомат и обшариваю карманы в поисках второго рожка. Рожка нет, но есть спички. Теперь опять к стенке.
      - Эй летчик, - кричит голос Мальчика. - Мы согласны тебя отпустить в тайгу. Можешь идти с оружием. Гарантируем, что тебя никто не тронет.
      - А как же..., - вякает Гриша.
      - Молчи, дурак. Летчик, мы подгоним машину к сараю, а ты на ней уедешь. Ворота прямо, метров сто.
      Я молчу. Война в Чечне многому меня научила. Мальчик, не получив ответа, свирепеет.
      - Ну и подыхай... Давайте ребята.
      Затрещал недалеко двигатель трактора. И вот железное чудовище "Беларуси", светя фарами, вползает в проем ворот. Свет фар, освещает полумрак сарая до противоположной стены, где видны, оказывается, бочки. Невидимый противник сыпет очередями из приподнятого окна кабины. Я стреляю по трактору из "узи". Где-то сзади в вентиляционном окне тоже появился ствол и веером сажает пули во все стороны. И вдруг, кто то вскрикнул. Пальба с трактора прекратилась Машина вильнула в сторону и косо впилилась в стенку. Сарай пошел ходуном. Сзади сразу прекратили стрелять. Большие задние колеса трактора крутят во всю и толкаю машину вперед, она отпрыгивает от стены и пройдя метр опять косо ударяется в стену. Сарай шатает. Теперь трактор выпрямился и ползет чуть криво в глубь. Удар в заднюю стенку сооружения с бочками и все затихло.
      - Мальчик, надо уходить. Вертолет уже сорок минут на открытой площадке, - говорит Гриша за стенкой. - его уже наверняка засекли со спутников. Да и диспетчеры панику подняли.
      - Дурак, надо было все время сидеть на связи.
      - Вот как раз этого и не нужно было. Надо было сразу затащить машину в сарай и никакой связи не надо.
      - Может сарай сжечь?
      - Нельзя, дым выдаст нас. Они сейчас наверняка послали поисковиков.
      - Вот черт.
      И тут меня осенило. А почему бы действительно не поджечь сарай. Там в конце бочки. Осторожно пробираюсь к ним. Трактор раздавил одну из них, но это масло и оно разлилось по полу липкой лужей. Другие бочки целые, но мне не открыть пробки. Я обнюхиваю их, здесь керосин, а здесь у самой тяжелой, полно солярки, поднимаю автомат. Патронов мало и лишь пять фонтанчиков у днища бочки выплевывают топливо.
      - Чего этот придурок делает? - слышится голос снаружи.
      - Наверно раненых добивает.
      - Ну, гад...
      Я достаю спички, отобранные у толстого покойника, зажигаю одну и выбрасываю на лужу. Это не бензин, а солярка, она не взрывается с грохотом, но горит нормально. Огонь сначала нехотя запрыгал голубоватым пламенем, но потом выпрямился и стал расползаться по полу, лизать стенки сарая и бочки. Дым поднялся к потолку и полез в щели вентиляционных окон.
      - Да этот мерзавец поджег сам себя.
      - Потушить можно?
      - А ты попробуй сунься...
      Загорелось масло и черный дым пополз везде. Я запрыгиваю на трактор, в кабине кто-то постанывает, но мне не до этого. Залезаю на крышу кабины и подтягиваюсь к вентиляционному окну в торце сарая. Оно в толщину бревна и мне удалось вытащить голову. Никого. Тогда протаскиваю плечи и чувствую, что застрял на уровне груди. Не знаю как, но отчаяние помогло и буквально падаю на руки, на землю. Сарай уже выкидывает огромные клубы дыма. Где-то впереди перед воротами начал работу двигателей, вертолет. Гриша собрался удирать. Выглядываю за угол. Ни кого. С пистолетом в руках я бегу вдоль стены к воротам. Несколько человек забираются в вертолет, а Гриша уже разогнал винты.
      Я расстреливаю всю обойму по окнам машины, потом откинувшись к за угол, перезаряжаю следующую, но вертолет отрывается от земли и уже мне не дают высунуться, в ответ летят пули из автоматов через открытые двери машины.
      Вертолет ушел. Я остался один. Вот она секретная база бандитов. Горящий сарай, небольшой дом с пристройкой и два вездехода. Теперь это все мое.