Гордячка

      - Тогда всё в порядке. Больше тебе торопиться некуда. Можешь считать, что ты его уже нашла, - просиял Коргоруша.
      - Где он? - едва слышно прошептала Злата.
      - Он перед тобой, - приосанившись, объявил домовой. - Если надо, я тебе хоть целыми днями петь буду.
      - Ну уж нет, лохматый, пой для себя, а я другого певца ищу, засмеялась Злата.
      - Как хочешь, - вздохнул Коргоруша и добавил: - Всё равно на ночь глядя идти незачем. Ложись спать, утро вечера мудренее.
      Злата собралась в дорогу ещё до свету и попросила домового проводить её на улицу. Тот нехотя согласился. Они долго кружили и плутали по простенкам, пока, наконец, снова не оказались в жилище Коргоруши.
      - Видать, свернули где-то не там, - в притворном удивлении воскликнул домовой, и с надеждой глянув на Злату, спросил: - А может, всё-таки останешься?
      - Ах ты плут! Веди меня отсюда сейчас же, - набросилась на него Злата.
      - Хорошо, - смиренно согласился домовой.
      Они опять пошли блуждать по дому и снова вернулись туда откуда ушли.
      - Совсем забыл, надо тебе на дорогу гостинцев собрать, - засуетился Коргоруша. - Конечно, если ты не передумала? Сама посуди, куда ты пойдёшь скитаться, когда здесь место тёплое, сухое, и на обед всегда можно с кухни кусок-другой прихватить.
      - Да ты в своем ли уме, лохмач растрёпанный? Что за радость мне жить в твоей конуре и питаться объедками? Нет уж, мне такого счастья не надо, презрительно фыркнула гордячка.
      - Ишь ты какая! Ну и уходи, раз так. Можно и в халупе жить припеваючи, а с такой гордячкой, как ты, и дворцу не обрадуешься, - обиженно засопел Коргоруша.
      - Так ты что, хотел меня научить нищете радоваться? - язвительно спросила красавица.
      - Есть учителя и получше моего, - хитро прищурился домовой и проводил Злату на улицу.
      ГЛАВА 31. ВАСЯТКА
      Занималось утро. Восток подёрнула предрассветная дымка. Край неба посветлел. Тонкий рожок месяца не торопился покидать небосклона. В воздухе витали самые сладкие утренние сны. Вдруг тишину пронзил задорный крик:
      - Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
      На заборе сидел тщедушный оборвыш в грязных лохмотьях и, глядя на небо, кукарекал во всю глотку.
      - Доброе утро, Васятка. Ты уже за работой? - обратился к нему домовой.
      - Да, солнышко зову, а то петуха нету, позвать некому. Вдруг солнышко про нас забудет и не заглянет. Ку-ка-ре- ку!
      По бессмысленно блуждающему взору и глуповатой улыбке, не сходящей с полуоткрытых губ оборванца, Злата поняла, что перед ней дурень. В ней шевельнулось невольное отвращение.
      - Эй, а дурачок-то тебя видит и слышит, - Злата удивлённо обернулась к Коргоруше.
      - Васятка - блаженный, Божий человек, а потому видит больше, чем другие, и больше жизнь понимает. Пойди к нему в обучение, может, и тебе истина откроется, - сказал тот.
      - Вот ещё! У дурака уму-разуму учиться! - фыркнула гордячка, но домового и след простыл, зато юродивый увидел девушку и потянулся к ней. Глаза его засветились детским счастьем. Он бережно взял кукольную
      красавицу и посадил себе на ладонь.
      - Ой! Никак ко мне радость пришла? Ты - радость.
      - Ага, забава для дурака. Пусти сейчас же, - брезгливо поморщившись, попыталась вырваться Злата.
      На мгновение лицо Васятки опечалилось, но в этот миг из-за горизонта показался ярко- алый краешек солнца, и веснушчатое лицо блаженного вновь озарилось широкой улыбкой.
      - Услышало солнышко. Это я его позвал, но только ты никому не говори. Они не поверят. Они не знают, что кто-то его должен звать, чтобы оно светило всем.
      - Ладно, солнышко позвал, а теперь хотелось бы найти что-нибудь поесть, - сказала Злата, которая отчаянно проголодалась.
      - Ага, пойдём на базар, - кивнул Васятка и поковылял в сторону рыночной площади.
      Увидев, с какой легкостью она может командовать этим дуралеем, Злата ободрилась, рассудив, что не будет худа, если некоторое время он ей послужит. Самой ей путешествовать было небезопасно. Бедняжка была так мала, что боялась быть раздавленной чьим-нибудь неуклюжим башмаком.
      Одна нога у паренька была короче другой, и при хотьбе он сильно прихрамывал. Ветхая одежонка, казалось, вот-вот совсем разорвётся, но с его лица не сходила улыбка.
      "Ещё бы ему не радоваться: дуракам счастье, - презрительно подумала Злата. - Ежели меня продаст, то и сыт будет, и наряд справит".
      - Ты меня продавать несёшь? - сердито спросила она.
      - Ты - радость, - вместо ответа засмеялся Васятка. Пришепётывая, он разговаривал сам с собой. Подчас в обрывках фраз Злата не могла уловить никакого смысла.
      Она немного помолчала, а потом вновь прервала бессвязный лепет юродивого.
      - За деньги, что ли, показывать будешь?
      Васятка уставился на неё, как будто силился что-то понять, но так и не поняв, глуповато улыбнулся и пошёл дальше, продолжая бессмысленную болтовню. Злата решила, что от дурня толку всё равно не добъешься, но не опечалилась. Ей случалось выбираться из куда более серьёзных переделок, а уж дурачка она вокруг пальца обведёт. Подходя к базару, блаженный аккуратно посадил её за пазуху.
      - Здесь тебя никто не увидит. Солнышко - всем на радость, а ты - кому на радость, а злым людям - на зависть. Тсс, - он прижал палец к губам.
      - Так ты не хочешь на мне заработать? Как же ты раздобудешь еду? удивилась Злата.
      - Люди - добрые и звери - добрые. Все добрые. Волчица свирепая деток кормит, детки ластятся: добрая волчица, добрая...
      Какой-то торговец дал юродивому монетку. Васятка, приокрыв ворот рваной рубашки, показал денежку Злате, чтобы и она могла полюбоваться.
      - Блестит! Глянь, блестит! - как ребёнок радовался он, вертя монету на солнце.
      Злата прикинула, что этого им хватит на хлеб и похлёбку, но к её разочарованию, дуралей уже наигрался с денежкой и сунул её в руки прохожему.
      - Ты что наделал? Зачем ты отдал монету? - отчитала его Злата.
      Видя, что девушка рассердилась, Васятка искренне огорчился:
      - Она красивая, блестит. Ты любишь, когда блестит?
      - Я люблю, когда я сыта. У меня от голода в голове мутится, - ответила Злата с досадой.
      Юродивый засмеялся.
      - Нет, её нельзя есть. Она блестит, и всё, - он развёл руками.
      Вдруг Злата вспомнила слова гномов: "Люди часто ценят вещи не по их истинной стоимости, а по цене, которую сами же и придумали". Она посмотрела на Васятку другими глазами. Вот и домовой говорил о нём уважительно. Кто знает, может быть, перед этим странным пареньком открыта тайна истинных ценностей?
      Васятка не просил милостыни, он просто шёл и улыбался всему миру. В его улыбке было столько открытости и доброты, что люди сами подходили к нему и дарили гостинцы. Он принимал их а, пройдя немного, отдавал другим нищим, оставив себе, в конце концов, лишь лепёшку и яблоко.
      Наконец он присел под пропылёнными придорожными кустами, опустил Злату на траву и, покрошив немного хлеба птицам, остальное выложил перед ней. Девушка отломила кусочек лепёшки и стала есть. Васятка молча смотрел на неё.
      - Что же ты не ешь? Ешь, - Злата показала на лепёшку.
      - Ты хорошая. Ты - радость, - в который раз повторил блаженный и тихонько засмеялся, так и не притрагиваясь к еде.
      За те несколько дней, что Злата скиталась, сидя за пазухой у Васятки, она привязалась к своему странному спутнику. Они спали под звёздным небом, жили подаянием и питались милостыней, но её гордыня молчала, и впервые за долгое время хлеб был девушке сладок. Злата заставила Васятку обойти все ярмарки и балаганы, где только можно было встретить музыкантов, но всё напрасно. Однажды в бессвязном лепете юродивого Злата услышала нечто такое, что заставило её прислушаться:
      - Ищешь, ищешь - не найдёшь. Где музыкант? Музыканта больше нету!
      - Что ты сказал? - воскликнула Злата, но больше не добилась от Васятки ни слова.
      Предсказание глубоко ранило Злату. Теперь ей некого было искать и нечего ждать. Непокорная бунтарка смирилась и таяла день ото дня. Она не переставала удивляться своему спутнику. Убогий, оборванный, полуголодный, он искренне радовался и солнцу, и дождю, а глаза его всегда сияли счастьем. Только однажды на шумной улице он вдруг чего-то испугался. Увидев деловито снующих людей с озабоченными лицами, в которых не было ни тени радости, он закрыл голову руками и застонал:
      - Страшно! Слепые. Кругом слепые... - его речь перешла в сбивчивые восклицания.
      - Не бойся, погляди, все зрячие, - пыталась успокоить его Злата, но он будто не слышал её:
      - Прозрейте, слепцы! Возрадуйтесь! Вы - живёте!..
      Его голос перешёл в отчаянный крик. Вокруг собралась толпа. Тотчас, словно из-под земли, появился городовой.
      - Что за беспорядок! - рявкнул он и, увидев бессвязно бормочущего и всхлипывающего дурачка, замахнулся на него нагайкой.
      - Не трожьте его! - воскликнула Злата, высунувшись из-за пазухи рваной рубахи, и распахнула руки, словно она могла защитить плачущего Васятку.
      - Чур меня! - перекрестившись, отступил городовой.
      - Чудо! Чудо! - пронеслось по толпе.
      В умишке городового лихорадочно суетились тёмные мысли. Конечно,
      такая находка чего- нибудь да стоит. Не будь он раззявой, да снеси её во дворец, глядишь, и повышение по службе получить можно. А что, если за этакую редкость его полковником сделают, а то бери выше: генерал- губернатора дадут? Городовой представил себя в расшитом золотом мундире с генеральской лентой через плечо и протянул ручищу:
      - А ну-ка, дай сюда свою финтифлюшку.
      - Нет, она - радость. Радость нельзя отдать, - затряс головой Васятка.
      - Молчать!! - взревел городовой и потной пятернёй вырвал крошечную девушку у паренька.
      - Отдай! Нельзя отнимать радость, - слёзы текли по щекам Васятки.
      Он кинулся за Златой, но городовой оттолкнул его в сторону:
      - Пшел вон!
      Паренёк упал на пыльную мостовую. По толпе прошёл ропот, но никто не решился перечить представителю власти.
      - Не плачь, мой милый дурачок, - крикнула Злата Васятке. - Я не стою твоих слёз. В тот миг, когда я стала гордячкой я перестала быть радостью.
      Девушка в мольбе протянула руки к толпе:
      - Люди, прошу вас, позаботьтесь о нём.
      Эта невеличка, ростом с мизинец, внушала благоговейный трепет и уважение. Тотчас из толпы к Васятке протянулись руки. Кто-то поднял его, кто-то стал отряхивать от пыли, кто-то протянул кусок хлеба.
      - Отдайте мне радость! - навзрыд плакал паренёк.
      Лучистые глаза Златы были тоже полны слёз, но она с напускной весёлостью сказала:
      - Не плачь. Погляди на солнце. Вот тебе радость. Да смотри, не забывай его звать, чтобы оно светило всем.
      Городовой сунул её в карман, и Злата больше не видела Васятку, проливающего горькие слёзы по утерянной радости.
      ГЛАВА 32. РАЗРЕШИТЕ ДОЛОЖИТЬ!
      Во дворце царила суматоха. Принц возвращался домой из дальних странствий. Со всех концов страны собрались лучшие певцы, танцоры и музыканты. Придворные красавицы шили новые наряды и разучивали модные танцы.
      Раньше принц любил шумные развлечения. Правда, он уехал путешествовать в глубокой печали, но время - лучший лекарь, и все были
      уверены, что к юноше вернулись прежние веселье и беззаботность.
      Генерал- губернатору доложили, что какой-то городовой с самого утра добивается с ним встречи и твердит, что у него дело государственной важности. Сановник нехотя принял служаку. Перед приездом королевского наследника и так было работы хоть отбавляй.
      - Ты говоришь, у тебя ко мне чрезвычайное дело? - спросил генерал, не глядя на посетителя.
      - Так точно! - рявкнул городовой, вытягиваясь в струнку. - Разрешите доложить, у меня имеется невиданная диковинка в подарок Его Высочеству.
      - Что за диковинка? - поинтересовался генерал, сосредоточенно подтачивая пилочкой холёные ногти.
      - Разрешите доложить, девушка ростом с мизинец, - бойко отрапортовал городовой.
      Генерал- губернатор оторвался от своего занятия и, подняв глаза на городового, спросил:
      - Ростом с мизинец? Да уж не пьян ли ты, любезный?
      - Никак нет, Ваше Благородие!
      - Ну и где же твоя диковинка?
      Городовой замялся. Отдать девчонку задаром - дело нехитрое, прежде
      надо награду выторговать.
      - Разрешите доложить, Ваше Благородие, не щадя живота своего, чудеса храбрости невиданной выказал, а девчонку достал, - доложил служака.
      Генерал-губернатор усмехнулся:
      - И какую ты награду за неё хочешь?
      - По службе повышения и орден за отвагу, Ваше Благородие!
      - А не много ли будет?
      - Никак нет! Ведь истинный героизм проявил ради Его Высочества, - не моргнув глазом, выпалил городовой.
      - Что ж, покажешь диковинку - поговорим о награде, - кивнул сановник.
      Городовой сунул руку в карман и побледнел: девчонка исчезла. Генерал нетерпеливо постукивал пальцами по столу, пока городовой один за другим обшаривал карманы, выворачивая их наизнанку. Пот градом катился по его толстым щекам. Вдруг в подкладке шинели ретивый служака обнаружил маленькую дырочку.
      - Не могла же она выпасть? Да она бы и не пролезла, - в испуге выпучив глаза, вслух размышлял он.
      - Ты что, шутки со мной шутить?! - багровея, рявкнул генералгубернатор.
      Городовой сразу сник и попятился к двери.
      - Стража! - сановник громко позвонил в колокольчик. - Гоните взашей этого мерзавца, да прежде всыпьте ему двадцать ударов плетью, чтоб впредь неповадно было паясничать.
      В это время один из придворных, спеша по коридору, заметил на полу какую-то золотую безделушку. Нагнувшись, он поднял находку и застыл в изумлении. В руках у него была крохотная золотоволосая девушка. Бедняжка была без сознания.
      - Боже, какая прелесть! - воскликнул вельможа и поспешил к королю.
      ГЛАВА 33. КРУШЕНИЕ НАДЕЖД
      За время скитаний принц сильно изменился. Он объездил много стран, пытаясь забыть околдовавшую его красавицу, но так и не смог вычекнуть её из памяти. Стоило юноше закрыть глаза, как образ златовласки возникал перед ним. Иногда юноше снились странные сны. То он видел девушку в лапах отвратительного великана, то в объятой пламенем пещере, то в заколдованном лесу. Каждый раз принц в ужасе просыпался, и целыми днями не находил себе места.
      Весёлые пирушки не отвлекали его от печальных дум. Чтобы хоть как- то забыться, он занялся науками и на удивление преуспел в них. Целые дни юноша проводил над серьёзными книгами или в беседах с учёными мужами, а по ночам образ прекрасной колдуньи вновь всплывал перед ним.
      Поняв, что от наваждения ему не избавиться, принц решил положить к ногам гордой красавицы корону и возвратиться во дворец с невестой. Переступив границу родного королевства, юноша поспешил в маленький
      городок недалеко от столицы, где жила его возлюбленная. Казалось, у его коня выросли крылья, он мчался, словно птица. Свита не могла угнаться за пылким юношей. Разгорячённый быстрой ездой и счастливый от предстоящей встречи, принц вбежал в бакалейную лавку.
      Здесь всё было по-новому. Потеряв дочь, бакалейщик заболел от горя. Дело его пришло в запустение, и лавка была продана другому владельцу, а сам старик жил в каморке на чердаке. Он не больше, чем принц ведал, где искать Злату.
      Убитый горем, юноша вернулся во дворец. Узнав, что по случаю его приезда состоится грандиозное пиршество, он грустно улыбнулся:
      - Пусть будет бал. Я не хочу лишать вас веселья, друзья мои, но позвольте мне провести этот вечер в уединении. Радость и счастье ушли с моей дороги, и я не хочу омрачать праздника другим.
      - Мальчик мой, - обратился к нему король. - Мы приготовили для тебя сюрприз. Может, он немного развлечёт тебя. Ручаюсь, такой чудной диковинки тебе не приходилось встречать ни в одной стране.
      Юноше было не до сюрпризов, но он решил не огорчать отца.
      - Что ж, я с удовольствием взгляну на диковинку, - согласно кивнул он.
      Король в сопровождении свиты придворных торжественно повёл принца в его апартаменты.
      ГЛАВА 34. ПЫЛЬ У НОГ
      На столе в комнате принца установили искусно вырезанный из слоновой кости дворец, поселив в нём золотоволосую красавицу. Кроха была так прекрасна, что сама казалась произведением искусства. Полюбовавшись на приготовленный подарок, придворные удалились. Им было невдомёк, что девушка тает уже не по дням, а по минутам. Близился конец.
      "Как всё странно устроено в этом мире, - думала Злата. - Истинная красота открылась мне в безобразном горбуне-барде, а городской дурачок оказался мудрее многих умников. Я искала того, кого сама прогнала. Я была уверена, что я лучше всех, а теперь должна стать пылью под ногами других. Но мне всё равно. Моего музыканта больше нет".
      Из окна падал солнечный луч, в котором мирно плавали пылинки. Лёгкие и невесомые, они не знали ни бед, ни забот. Как было бы хорошо
      так же, как они парить над землёй в золотом луче. Злата расправила руки и вдруг, к своему удивлению, вспорхнула и полетела. Прозрачная и
      невесомая, она плыла в воздухе, удивляясь своей лёгкости. Она начала плавно снижаться, пока, наконец, не опустилась на пол, став пылью у ног других.
      Дверь распахнулась, и в комнату вошёл принц. Игрушечный дворец был пуст.
      - Где же ваша диковинка? - спросил юноша.
      Король и придворные в недоумении переглянулись и кинулись искать пропажу.
      С улицы налетел озорной ветерок. Он раздул занавеску, зачерпнул с пола пригоршню пылинок и игриво подбросил их в воздух. Злата вновь испытала радость полёта. Она парила, поднимаясь всё выше и выше. Вдруг пылинка попала в глаз принцу. В тот же миг воспоминание о золотоволосой красавице вспыхнуло в нём с новой силой. По щеке юноши покатилась слеза. Она упала на пол, и вдруг... откуда ни возьмись, перед принцем появилась гордая дочь бакалейщика.
      - Как?! Вы здесь?! - в недоумении воскликнул принц и, повернувшись к ошарашенному отцу, впервые за долгие месяцы рассмеялся: - Что же вы мне сразу не сказали, что за сюрприз меня ждёт! Благодарю тебя, отец! Большего подарка ты мне не мог бы сделать!
      Сбитые с толку, король и придворные в изумлении глядели на волшебную красавицу. Сияя от счастья, принц провозгласил:
      - Сегодня будет бал! Я хочу, чтобы все видели ту, которой я навеки отдал своё сердце.
      Юноша взял Злату за руку. Влюблённые смотрели друг на друга, позабыв обо всём на свете. Король понял, что он здесь лишний. Поманив
      за собой придворных, он вместе со свитой тихонько удалился.
      - Я хочу положить к твоим ногам корону, гордая красавица. Согласна ли ты выйти за меня замуж? - пылко произнёс юноша.
      Злата не знала, что и думать. Всё произошло так неожиданно. Вместо бродячего музыканта перед ней стоял красавец-принц. Она уже давно отдала ему своё сердце, но вдруг ей вспомнилась песня барда, и девушка едва слышно прошептала:
      - Я недостойна тебя, мой принц.
      Злата поведала возлюбленному обо всём, что с ней случилось, не утаив ни своих унижений, ни поступков, вспоминая о которых, она сгорала от стыда.
      - Теперь ты видишь, что полюбил не меня, а образ, выдуманный тобой, печально завершила она свой рассказ.
      - И, кажется, не ошибся, - улыбнулся принц. - Я полюбил твоё лицо, но душа твоя также прекрасна. Я никогда не встречал девушки, похожей на тебя. За это время мы оба стали другими. Ты даже не подозреваешь, как изменила всю мою жизнь. И я вновь повторяю свой вопрос: согласна ли ты выйти за меня замуж?
      - Да.
      В этот миг из-за портьеры появилась незнакомка с суровым, неприветливым лицом. На кожаном пояске, что обтягивал её талию, висели остро наточенные ножницы.
      - Воркуете, голубки? - криво усмехнулась она.
      - Кто вы? И как сюда попали? - спросил принц.
      - Я - её судьба, - незнакомка ткнула в Злату крючковатым пальцем.
      Принца охватило необъяснимое предчувствие беды. Он обнял девушку за плечи, загородив от старухи, будто это могло уберечь её от неведомой опасности. Незваная гостья обратилась Злате:
      - Ты сумела победить гордыню. Все прежние добродетели вернутся к тебе. Вон и вьюнош говорит, что душу твою полюбил, - старая карга захихикала, а потом, резко оборвав смех, отрезала: - Врёт он! Ему нужна только твоя красота и ничего больше.
      - Неправда! - выкрикнул принц.
      - Вот как? Это мы быстро проверим, - Зыдня бросила в золотоволосую красавицу пригоршню чёрного, словно сажа, порошка. Тот на мгновение облаком окутал девушку, а когда рассеялся, перед принцем стояла веснушчатая дурнушка с волосами тусклыми, как прелая солома.
      Принц невольно отступил, но в следующее мгновение твёрдно произнёс:
      - Никто и ничто не помешает нам быть вместе.
      Легко сказать - но трудно сделать. Потекли долгие мучительные дни. Привыкнуть к новому облику возлюбленной оказалось гораздо труднее, чем думал принц. Он с нетерпением ожидал встреч с ней, но стоило ему увидеть невзрачное создание с жиденькими волосёнками, как сердце его сжималось, и ему с трудом удавалось скрыть своё разочарование. Днём принц изобретал разные предлоги, чтобы не видеться с наречённой, зато с наступлением вечера они долго сумеречняли в потёмках. Им всегда было о чём говорить. Ни с кем принцу не было так легко, как с этой странной девушкой, и никто не понимал его лучше. С каждым днём юноша всё больше и больше влюблялся в Злату, и всё сильнее чувствовал свою вину перед ней. Прежний образ девушки днём и ночью преследовал его, не давая покоя.
      Накануне праздника, назначенного в честь помолвки принца и Златы, влюблённые как всегда сидели в потёмках и разговаривали.
      - Мой принц, я знаю, что мучает тебя, - вдруг сказала девушка. - Я недостойна быть твоей женой, но ты слишком добр и благороден, чтобы признаться в этом. Отмени завтрашнюю помолвку. Женись на той, которая будет тебе парой и сможет блистать во дворце.
      - Но мне нужна только ты! - воскликнул принц.
      - Нет. Если я понадоблюсь, то буду рядом, но не как жена, а как тень твоя, - смиренно произнесла Злата.
      В темноте юноша не мог видеть лица девушки. Он провёл рукой по её щеке, и ладонь стала мокрой от слёз.
      - Ничего ты не понимаешь, - покачал головой принц. - Разве может быть счастлив тот, кто любит тень?
      Вдруг раздался далёкий звон бубенцов. Комната озарилась светом, и посреди неё появилась фея с веретёнцем на пояске.
      - Крёстная? - удивилась Злата.
      Доля поманила девушку за собой:
      - Я пришла, чтобы увести тебя, дитя моё. Ты достаточно страдала и заслужила покой. Пойдём со мной, ты забудешь обо всём и вновь станешь счастлива.
      Принц подскочил к Злате и крепко прижал её к себе.
      - Не уходи! Я ни за что не отдам тебя!
      - Не упрямься. Ты всё равно не сможешь полюбить её такой, какая она есть, - грустно сказала Доля.
      Принц понурил голову:
      - Я совсем запутался. Я не могу жить без неё, и не могу забыть её прежний облик. Что же мне делать?!
      От стены бесшумно отделилась зловещая фигуры Злыдни.
      - Я верну красоту девчонке, но за это ты должен заплатить дорогой ценой, - пообещала она.
      - Я готов отдать всё: трон, корону, казну!
      - Богатства да почести мне ни к чему. Отдай мне свое зрение, проскрипела старуха и выжидающе уставилась на принца.
      Юноша отшатнулся.
      - Нет! Я не хочу этого! - воскликнула Злата.
      Принц молчал. Плата была слишком велика. Он посмотрел в окно на бушующий красками солнечный мир а потом твёрдо сказал:
      - Человек может прожить без зрения, но без сердца умрёт. Моё сердце принадлежит Злате, и лишь глаза виной тому, что я не в ладу с самим собой. Я согласен!
      - Будь посему! - Злыдня щёлкнула ножницами и исчезла. В тот же миг Злата вновь стала божественно красивой. Последнее, что увидел принц перед тем, как на него опустилась темнота, было её необыкновенно прекрасное лицо в ореоле золотых волос.
      - За что?! - зарыдала Злата и бросилась к Доле: - Крёстная, где же ваше волшебство? Я ненавижу свою красоту! Она несёт только беды и страдания. Верните принцу зрение! Я готова отдать за это всё!
      Доля ласково погладила девушку по щеке.
      - Я вижу, вы действительно любите друг друга и достойны счастья, сказала фея. - Я хотела сделать тебе свадебный подарок, но даже волшебники не всесильны. Я могу совершить для тебя только одно чудо,
      милая крестница.
      - Так совершите же его поскорее, дорогая крёстная. - взмолилась Злата и в глазах её загорелся огонёк надежды.
      Лицо суденицы помрачнело, а глаза наполнились печалью:
      - Не спеши радоваться. Ты не знаешь всей правды. С тех пор как ты переступила порог алмазной штольни, над тобой тяготеет заклятие гномов. Я хотела избавить тебя от него, но, вернув твоему возлюбленному зрение, не смогу этого сделать.
      - Ах милая крёстная! Мой принц - это самое дорогое, что у меня есть. Ради него я готова вынести любые страдания и ничего не боюсь, - сказала Злата.
      - Будь по- твоему, - кивнула фея. - Я от всей души желаю вам счастья.
      Она взмахнула руками, и в воздухе заплясали мириады искорок. Они вспыхивали, гасли и снова загорались, словно фантастический фейерверк. Когда последняя звёздочка исчезла, принц прозрел.
      В столице царило веселье, гулял и стар и млад. Праздновали помолвку принца и его наречённой. Старик-бакалейщик сидел на почётном месте, рядом с королём-отцом. Все были очарованы невестой. Она была не только сказочно красива и удивительно умна, но ещё на редкость добра и жизнерадостна.
      Принц и Злата сидели, взявшись за руки, и не могли наглядеться друг на друга. Счастье казалось им вечным, а заклятие гномов пустой выдумкой. Все радовались, что у этой истории хороший конец.
      НО ЧТО ТАКОЕ КОНЕЦ? ЭТО ЛИШЬ НАЧАЛО ЧЕГО-ТО НОВОГО...