Инспектор Уэст - Участь полицейского

– Вы хотите, чтобы я снял вас с расследования? – еще больше нахмурясь, спросил Коппел.

– Нет, сэр.

– Тогда что вы тут болтаете?

– Я никого не хочу разочаровывать: ни вас, ни Скотленд-Ярд... ни себя самого, сэр.

– Не сомневаюсь. Удалось вам раскопать хоть малейший намек на личность убийцы?

– Ни малейшего. И это несмотря на многочисленные отпечатки пальцев... Ясно только, что это не профессионал, иначе он действовал бы намного осторожнее.

– Разве что был пьян...

– Ну, и если нарочно решил наследить побольше.

– Допустим. И каковы же ваши дальнейшие планы?

Эта фраза означала молчаливое прощение. Уэст понял, что шеф отпустил ему грехи.

– Собираюсь поговорить с дочерью Донована, сэр.

– Думаете, она знает имя убийцы?

– Во всяком случае, знает, от кого забеременела.

– В наше время это вовсе не обязательно. Но все-таки попробуйте. А потом?

– К несчастью, я еще не успел ознакомиться со всеми подробностями. Вы совершенно правы: я слишком долго тянул резину.

Роджер живо представлял, как Петерсон и его люди все утро допрашивали жильцов Бэннок Тауэрс. И продолжают допрашивать сейчас. А еще несколько десятков детективов рыщут по всей округе, добросовестно выискивая каждую мелочь. А он, Уэст, спокойно проспал все утро! Но тут же в его голове мелькнула другая картинка: Джейн и ее упреки в том, что он слишком уверовал в собственную незаменимость!

Коппел не стал прерывать его горьких размышлений.

– Слушайте, Красавчик, – наконец проворчал он, – если у вас и в самом деле болит голова или вы слишком устали, чтобы продолжать расследование, признайтесь сразу! Подумайте 6 том, что, если мы в ближайшие дни не получим результатов, Скотленд-Ярд забросают грязью.

И тут до Роджера внезапно дошло, что так беспокоит Коппела. Больше всего тот боится, что потускнеет репутация Скотленд-Ярда, а вместе с ней и других полицейских формирований. И суперинтендант вдруг почувствовал симпатию к этому суровому и требовательному человеку. А он-то воображал, будто хорошо знает шефа!

– Я буду держать вас в курсе, – сказал Роджер и нарочно добавил: – Спасибо, сэр.

Коппел покачал головой и отвернулся. Но не успел он выйти из кабинета, как суперинтендант снова заговорил:

– Можно задать вам вопрос, сэр?

Коппел пробормотал что-то вроде "валяйте".

– Как вы думаете, сэр, скоро ли нам следует ожидать реакции кино– и телемира?

– Понятия не имею, Уэст. Министр внутренних дел меня очень торопит, а его, насколько я понимаю, подстегивает "Бритиш филм Индастри". Как вы знаете, это очень мощная корпорация. Кроме того, там умеют делать рекламу, и не исключено, что к нам постараются привлечь как можно больше внимания.

Теперь Роджер знал, почему Коппел поручил расследование именно ему: чтобы избежать международного скандала и неприятных последствий для Скотленд-Ярда. Во время своих многочисленных командировок за границу Уэст всегда умел приковывать к себе внимание публики, и вот теперь ему предстояло играть незавидную роль куклы-неваляшки. Оставалось выбрать: гордиться этим обстоятельством или жаловаться на судьбу. Роджер предпочел бы гордиться.

После ухода Коппела он обдумывал все возможные "за" и "против". Его размышления прервал телефонный звонок. Суперинтендант снял трубку, но его опередил дежурящий в соседней комнате старший инспектор:

– Уоттс слушает. Мистера Уэста нет в кабинете, но я могу передать ваше поручение. Назовитесь, пожалуйста.

– Меня зовут Греаторекс. Реймонд Греаторекс... – Позвонивший немного помолчал, словно для того, чтобы дать собеседнику время осознать, с кем он имеет честь беседовать. Роджер и в самом деле чуть не присвистнул от удивления, ибо Реймонд Греаторекс был одним из наиболее популярных в Англии киноактеров. – Я располагаю сведениями о покойном Дэниеле О'Харе и думаю, что они весьма заинтересуют мистера Уэста. Примерно до половины седьмого вечера я пробуду на студии "Борили".

– Обязательно передам это мистеру Уэсту, – пообещал Уоттс. – Спасибо.

Закончив разговор, инспектор вошел в кабинет шефа и увидел, что Роджер кладет трубку на рычаг.

– Я хочу, чтобы два-три человека немедленно поехали в студию "Борили". И пусть не спускают глаз с Греаторекса до моего приезда. Если он звонил оттуда, содержание разговора уже может быть известно сотням людей. Если вы сейчас свободны, то поезжайте с ребятами, если заняты – пошлите вместо себя Билла Слоана. Нельзя терять ни минуты.

– Понял, сэр.

– Если кто-нибудь спросит, чего ради вы там торчите, сошлитесь на расследование убийства О'Хары. Но главное, не теряйте из вида Греаторекса.

Уоттс вернулся к себе в кабинет, чтобы отдать необходимые распоряжения, а Роджер по селектору связался с шефом.

– Коппел слушает.

– Говорит Уэст, сэр. Реймонд Греаторекс хочет, чтобы я заехал на студию "Борили" и повидался с ним до половины седьмого вечера. Но сначала я все же хочу съездить к дочери Донована.

– А до тех пор вам бы следовало приставить к Греаторексу охрану.

– Мои ребята уже едут туда. Но у меня есть еще одно дело...

– Давайте выкладывайте!

– Я бы хотел знать, действительно ли Донован работает в гараже деревушки Лири примерна в десяти милях от Корка. Возможно, будет лучше, если вы сами позвоните в Дублин и попросите выяснить этот вопрос?

– Хорошо, я этим займусь.

Роджер повесил трубку и пять минут спустя уже ехал в сторону Уайтчепела. Часы показывали почти полдень, и суперинтенданту страстно хотелось раздвоиться, чтобы успеть одновременно и к Мэри-Элин и к кинознаменитости. Но, раз уж это невозможно, он почел за благо сперва навестить девушку. Движение в центре было очень оживленным, и по контрасту Роджер сразу вспомнил пустынный облик тех же улиц прошлой ночью. Теперь же тяжелые грузовики на подступах к Олдгейту и Уайтчепелу изрядно задерживали машину. Зато у него есть время, по крайней мере, поразмыслить и оценить звонок Греаторекса, чей уверенный, хорошо поставленный голос все еще звучал у него в ушах.

Добравшись до цели, Роджер свернул с шоссе и поставил машину у главного входа в Берн Корт. Обнаружив на окраине Уайтчепела одно из самых элегантных в Лондоне зданий, Уэст немного удивился. Атмосфера Берн Корта напоминала ему о Швейцарии. Большая часть дома была деревянной, а фасад украшали балконы. Белая и голубая краски еще не очень пострадали от лондонских туманов и дыма.

В холле дежурили двое полицейских в форме и детектив в штатском. При виде Уэста "штатский", несомненно, работающий в окружной полиции, почтительно поспешил навстречу:

– Добрый день, сэр.

– Здравствуйте. Что новенького у миссис Мэллоуз?

– Она выходила за покупками, но недавно вернулась. Минут двадцать назад заезжал торговец мукой, потом пришли двое женщины, одетые как медсестры. Вышел только торговец. Да, и еще, сэр, – добавил он, увидев, что Уэст собрался уходить, – сержант-детектив Пил готов доложить вам о результатах своего расследования.

– Где он сейчас?

– В окружном управлении, сэр.

– Передайте ему, чтоб подъехал сюда через полчаса и подождал. Я поговорю с ним на обратном пути.

– Хорошо, сэр.

По тому, как детектив улыбнулся, Роджер подумал, что он, наверное, дружит с Пилом. Не менее роскошный, чем в Мэйфэйре, лифт бесшумно доставил суперинтенданта на пятый этаж. У коридора, ведущего к квартире номер 5с, стоял еще один полицейский в штатском.

– Здравствуйте.

– Добрый день, сэр.

– Все в порядке? Ничего подозрительного?

– Нет, сэр. Я пойду вместе с вами?

– Да, пожалуйста.

Дверь открыла очаровательная ямаиканка в белой шапочке и безукоризненно белом халате.

Роджер спросил миссис Мэллоуз. Очевидно, девушка уже получила соответствующее распоряжение хозяйки, потому что сразу же провела посетителей в гостиную, где уже побывали сержант Пил и его спутник. Айви Мэллоуз сидела у секретера. На ней был шоколадного цвета костюм, который, судя по элегантности и изяществу линий, стоил немалых денег.

– Как себя чувствует Мэри-Элин? – спросил Роджер, поздоровавшись с хозяйкой дома и представившись.

– Она очень утомлена.

– Насколько я понимаю, в ее положении это вполне нормально?

– Я хотела сказать, что девушка как раз отдыхает и лучше всего ее сейчас не беспокоить.

– Но мне говорили, что она проснулась...

– Да, но теперь снова задремала, а я должна вам сказать, мистер Уэст, что сон – самое лучшее лекарство.

– Не спорю, но мне необходимо поговорить с девушкой немедленно.

Взгляд миссис Мэллоуз потемнел:

– Неужели это и в самом деле так необходимо?

– Боюсь, что да.

– Сомневаюсь, что Мэри-Элин сможет вам помочь, мистер Уэст. По-моему, у вас сложилось ложное впечатление об этой девушке. Надеюсь, тем не менее, вы поймете, что я не позволю вам ни малейших замечаний, которые бы ее травмировали.

– Вы готовы назвать имя человека, который направил ее вам? – спросил Роджер "полицейским" голосом.

Миссис Мэллоуз улыбнулась.

– Увы! Это тоже строго конфиденциальные сведения, – извиняющимся тоном произнесла она.

– Сколько у вас обычно бывает пациенток?

– Примерно до десяти в неделю. Могу я попросить вас еще раз, мистер Уэст, оставить Мэри-Элин в покое? Ей очень нужно как следует отдохнуть, – повторила она.

– Простите, мэм, но вынужден настаивать на своем.

Сообразив, что препираться бесполезно, миссис Мэллоуз пожала плечами и повела Роджера с полицейским в комнату больной. Все трое вошли туда вместе.

Маленькая хрупкая девушка лежала на боку спиной к посетителям. Миссис Мэллоуз нагнулась и тихонько взяла ее за плечо.

– Мэри-Элин... проснитесь...

Не получив ответа, она еще раз, уже сильнее, потянула плечо больной, но опять безуспешно.

Тишина, наступившая в комнате, вдруг показалась нестерпимо тяжелой.

Миссис Мэллоуз обернулась и посмотрела в глаза суперинтенданту полным ужаса взглядом.

Глава 8

Роджер медленно приблизился к постели Мэри-Элин и приподнял лежавшую на одеяле руку девушки.

– Нет, этого не может быть... – жалобно простонала миссис Мэллоуз у него за спиной.

Уэст сжал бесчувственную руку, пытаясь найти пульс. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он ощутил под пальцами слабое, едва заметное биение крови. Суперинтендант мгновенно повернулся к потрясенной женщине:

– Зовите врача! Быстро!

– Но...

– Я сказал: быстро! И скажите своим медсестрам, чтобы зашли сюда, только по очереди.

Уже у двери миссис Мэллоуз обернулась.

– Уверяю вас, ни одна из них не могла причинить вреда Мэри-Элин, – почти простонала она.

– Но кто-то же привел ее в такое состояние!

Через полуоткрытую дверь в коридор Роджер услышал, как хозяйка дома отдала распоряжение о враче и окликнула:

– Ребекка, суперинтендант хочет задать вам несколько вопросов.

– Хорошо, мэм.

Молодая ямаиканка грациозно вошла в комнату и замерла. Темные глаза скользнули взглядом по безжизненной руке, свисающей с постели, и недоверчиво уставились на суперинтенданта.

– Миссис Мэллоуз говорит, вы хотели меня видеть, сэр.

– Так и есть, Ребекка. – Роджер немного подумал. – Сколько раз за утро вы входили в эту комнату?

– Три раза, сэр.

– Как себя чувствовала пациентка?

– В первый раз, около половины восьмого, она еще спала. Я не стала ее беспокоить и тихонько вышла, потому что доктор настаивает...

Девушка умолкла, нервно прикусив губу. Но Роджер сделал вид, будто не замечает ее смятения.

– Перейдем ко второму разу.

– Было восемь часов, и Мэри-Элин только что проснулась. Я дала ей чашку чаю, а сама пошла за завтраком. Скажите... она ведь придет в себя, правда?

– После этого вы возвращались сюда?

– Да, забрала поднос с посудой после завтрака.

– Девушка все еще бодрствовала?

– О, разумеется!

– И больше вы не приходили?

– Нет, сэр. У меня начался перерыв, а когда я снова приступила к работе, доктор...

Медсестра снова смущенно умолкла.

– Как вас зовут, дитя мое?

– Ребекка Смит, сэр.

– Сестра Смит, вы дважды упомянули о "докторе". Кого вы имеете в виду?

Впервые с начала допроса девушка попыталась уклониться от ответа. Роджер видел, что она глубоко взволнована.

– Прошу вас, отвечайте, – мягко проговорил он.

– Уверяю вас... это... это получилось невольно...

– Что вы имеете в виду?

Как при перекрестном допросе, Уэст задавал вопросы так, чтобы не направлять свидетеля и не подсказывать возможный ответ. Он догадывался, что от внимательного уха за дверью не ускользает ни единый звук.

– Ну?

– Я говорила о... о миссис Мэллоуз, сэр.

– Вы ее и в глаза называете доктором?

Девушка повернулась к двери, словно моля о помощи, и в то же мгновение в комнату вошла Айви Мэллоуз. Ласково улыбнувшись медсестре, она ледяным тоном объяснила Роджеру:

– Ребекка сказала правду, персонал и в самом деле часто называет меня доктором. Я пытаюсь их от этого отучить, но безуспешно. Девушки знают, когда-то я была дипломированным гинекологом, и считают несправедливым, что мое имя вычеркнули из списков. Для своих служащих я по-прежнему остаюсь врачом.

– А что думаете об этом вы сами, мэм?

– Я вполне сознательно нарушила закон и за это была жестоко наказана. – Айви Мэллоуз подошла к Мэри-Элин, пощупала у нее пульс и опять повернулась к суперинтенданту. – Доктор Гэлбрейт приедет с минуты на минуту. Быть может, вы продолжите допрос в другой комнате?

– Нет, – отрезал Роджер. – Сестра Смит, выдавали сегодня какое-либо лекарство этой больной?

– Нет, сэр.

– Даже аспирина или безобидного снотворного?

– Я бы сказала вам об этом, сэр!

– Благодарю вас, можете идти. Теперь попрошу другую сестру, миссис Мэллоуз.

– Сестра Требизон ждет в коридоре, суперинтендант.

– Прошу вас, позовите ее.

Вторая медсестра оказалась пухленькой симпатичной брюнеткой невысокого роста и разительно отличалась от гибкой красавицы ямаиканки.

– Вы заходили в эту комнату сегодня утром? – спросил Роджер.

– Нет, сэр.

– Вы уверены?

– Я бы помнила об этом, сэр, тем более что эта больная не числится в моем списке.

– Это вы готовили для нее чай или завтрак?

– Честно говоря, нет, сэр.

Роджер повернулся к Айви Мэллоуз.

– Вы можете мне сказать, кто этим занимается?

– Конечно... у нас есть кухарка.

– Она сейчас на кухне?

– Конечно.

– Если вы ничего не имеете против, я бы хотел поговорить и с ней.

– Здесь?

– Ну да!

– Послушайте, суперинтендант, не лучше ли оставить больную...

– ...На милость того, кто снова попытается ее отравить?

– Не может быть, чтобы вы и в самом деле подозревали...

– По-моему, кто-то пытался заставить эту девушку навсегда умолкнуть, мэм. Если врач не станет возражать, я намерен перевезти ее в такое место, где ей не будет угрожать опасность. Таким образом, никого не придется больше подозревать в дурных намерениях.

Роджер заметил, что его слова возмутили медсестру, а на лице миссис Мэллоуз отразилось огорчение.

– Сходите за кухаркой, сестра, – слабым голосом сказала она.

Оставшись наедине с полицейскими, миссис Мэллоуз молча стояла, не отводя глаз от Мэри-Элин. Вскоре дверь открылась и в комнату вошла толстая краснощекая женщина. Трудно было поверить, что природа способна окрасить человеческие волосы в такой ярко-оранжевый цвет. Черты лица кухарки ясно говорили о ее ирландском происхождении. На круглых щеках и ядовито-зеленом фартуке виднелись следы муки.

– Я суперинтендант Уэст из Скотленд-Ярда, – заявил Роджер не столько, чтобы представиться, сколько желая сразу же внушить свидетелю должное почтение. – Ваша фамилия?

– Миссис Морин О'Мали, – ответила кухарка, и не понятно, чего в ее выговоре было больше, ирландского акцента или насмешки.

– Спасибо. Скажите, сегодня утром завтрак для той больной готовили вы?

– Само собой. И я даже добавила ей от себя еще одно яйцо и большой ломоть бекона. Сестра Смит сказала, что девочка здорово проголодалась и что она к тому же ирландка.

Голубые глазки кухарки лукаво блеснули.

– Кто-нибудь помогал вам готовить?

– Хотела в я взглянуть на этого "кого-нибудь"! Неужто вы думаете, я без посторонней помощи не смогу накормить девчушку, тоненькую, как мизинчик? Тут вообще всего ничего – восемь-девять порций, а вот когда я работала в "Ройял"...

– Спасибо. Кто-нибудь, кроме вас, был сегодня на кухне?

– А если и так? Что я, не могу предложить полисмену перекусить?

– А к вам не приходил какой-нибудь гость?

– Да, но он пробыл тут всего минуточку...

– А это случайно не та минуточка, когда вы готовили завтрак этой больной?

– Право слово... теперь, когда вы сказали, я припоминаю, что вроде бы да.

– Кто этот человек?

– Просто земляк. Мне его послал родственник из Дублина. Парень торгует мукой, и, должна признаться, его приход меня очень порадовал. Но почему вы задаете мне такие вопросы, суперинтендант?

– Потому что я хочу знать, не мог ли приятель вашего родственника подмешать к завтраку яд, а если это сделал не он, то кто?

Кухарка собралась было дать волю своему ирландскому темпераменту, но в дверь позвонили и почти тотчас же миссис Мэллоуз ввела в комнату доктора Гэлбрейта. Это был мужчина средних лет, одетый со строгим вкусом. Кивнув Роджеру, он наклонился над больной.

– Пусть все выйдут, мне нужна только медсестра, – сказал он, пощупав пульс.

Кухарка торжествующе посмотрела на Роджера.

– Можно мне зайти туда, где вы готовите? – спросил суперинтендант, когда все они вышли в коридор.

– Пожалуйста, но сразу скажу, что такой чистенькой кухоньки вы не найдете на всех британских островах!

И она нисколько не преувеличила: небольшая, но модернизированная кухня сияла образцовой чистотой. Миссис О'Мали показала Роджеру, где стоял поднос с завтраком Мэри-Элин и где сидел ее гость, после чего без лишних колебаний признала, что, при желании, он вполне мог насыпать какого-нибудь порошка в кофе или в тарелку с яичницей.

– С тем же успехом нечто подобное могли бы проделать и вы, воспользовавшись тем, что я отвернулась. Хотите чашечку кофе, суперинтендант?

– Спасибо, не сейчас.

Выйдя из кухни, он усмехнулся и покачал головой.

Заключение врача было кратким, но исчерпывающим:

– Этой больной дали изрядную дозу морфина. Наркотик, несомненно, подмешали к пище. Я сильно сомневаюсь, что жизнь девушки под угрозой, но распорядился немедленно перевезти ее в больницу. Насколько я понимаю, вы будете держать ее под наблюдением, пока опасность не минует окончательно?

– Разумеется, – кивнул Роджер. – Я отправлю вместе с ней своего человека и вызову женщину-полицейского дежурить в палате. Вы совершенно уверены, что морфин подмешали к пище?

– Не может быть сомнений. На теле никаких следов инъекций.

Мужчины с нескрываемой враждебностью сверлили друг друга взглядом. Гэлбрейт, видимо, предпочитал молчать и отвечать на вопросы полицейского как можно более кратко. В свою очередь Роджер колебался, не решаясь допрашивать врача так, как ему бы хотелось. В конце концов он счел, что сейчас есть проблемы и поважнее, а кроме того, Гэлбрейта наверняка удобнее расспрашивать о "доме отдыха" миссис Мэллоуз либо у него в консультации, либо дома. И Роджер отложил серьезный разговор с доктором на потом.

– Я еще зайду к вам, – сказал он. – Вы намерены поговорить с доктором Мэллоуз?

– Вы хотите сказать, с миссис Мэллоуз? Да, мне нужно сообщить ей результаты обследования и предупредить, что ее больная перебирается в больницу.

– Позвольте сначала поговорить с миссис Мэллоуз несколько минут мне.

Врачу пришлось уступить, но было видно, что это вызвало у него раздражение. Роджер направился в кабинет хозяйки квартиры. Когда он толкнул приоткрытую дверь, миссис Мэллоуз повернула к нему измученное лицо. Очевидно, эта история ее достаточно вымотала.

– А знаете, закон совсем не всегда бывает жесток, – отеческим тоном заметил Уэст. – Доктор отвезет Мэри-Элин в больницу, а значит, вам пока нечего опасаться судебного расследования. Но мне бы хотелось в ближайшее время еще раз побеседовать с вами.

– Конечно, конечно...

– И еще одно: вы знакомы с Реймондом Греаторексом?

– С киноактером? – Она вдруг испугалась. – Должно быть, он знал О'Хару... если вы намекаете, что он поставлял мне пациенток, я отвечу: нет, ничего подобного!

Казалось, миссис Мэллоуз говорит искренне, но у Роджера пока не было возможности в этом убедиться. Ему очень хотелось поверить ей, но любой полицейский знает, как опасно поддаваться собственным впечатлениям. Стоит на мгновение расслабиться – и, возможно, упустишь случай, от которого зависит исход расследования. Поэтому суперинтендант решил держаться настороже, выбрав из длинного списка подлежащих проверке деталей лишь наиболее существенные. Рутинную работу вполне могут проделать его подчиненные, сам же Роджер воспользуется более тернистыми тропками, а иначе до истины не добраться. Когда он выходил на улицу, возле дома остановился лимузин "скорой помощи". Стоящий тут же Пил, увидев, шефа, бросился к машине Уэста и распахнул переднюю дверцу.

– Спасибо, – поблагодарил Роджер, садясь за руль. – Устраивайтесь рядом.

Пока сержант садился, Уэст связался по рации с информационным центром:

– Я еду на студию "Борили" и беру с собой сержанта Пила. Предупредите управление Вест-энда. Скажите также мистеру Коппелу, что дочь Донована накачали снотворным, но мы пока не можем сказать определенно, что ее хотели убить. А кроме того, пусть управление Вест-энда попытается раздобыть приметы ирландца, который сегодня утром заезжал в Берн Корт и побывал в квартире номер 5с. – Суперинтендант сообщил необходимые подробности о торговце мукой и положил трубку.

Пил, подождав, пока он закончит разговор, захлопнул дверцу.

– Ну, что вам удалось выяснить? – спросил Роджер, заводя мотор.

– Сомневаюсь, что разузнал все до конца, сэр, но история вполне правдоподобна. Миссис Мэллоуз живет в Берн Корт уже четыре года, то есть переехала туда одной из первых. До этого Она содержала "дом отдыха" в другом месте – с тех пор, как примерно семь лет назад ее имя вычеркнули из медицинских списков.

Пил умолк, ожидая нового вопроса.

– А за что ее исключили из списков?

К величайшему удивлению Уэста, сержант ответил незамедлительно :

– Выписала наркотики, зная, что их перепродадут наркоманам. Полиция не стала ее преследовать – в те времена законы по борьбе с наркоманией еще не были так суровы.

Роджер на мгновение сосредоточился на дороге – возле площади, которую они пересекали, машины шли сплошным потоком. Разговор возобновился, лишь когда они свернули к Олдгейту и Сити.

– Это было ее первым нарушением? – спросил Уэст.

– Первым осуждением, сэр.

– Хорошо, продолжайте.

– Миссис Мэллоуз занимает нынешнее положение уже три с половиной года. У нее вполне приличный счет в банке, и, насколько мне удалось разузнать, плата в ее заведении не выше, чем в обычном доме отдыха, хотя за лекарства приходится платить отдельно. Медсестры получают жалованье по общему тарифу. Пациенток бывает примерно по десять в неделю. И пока что ни одна не погибла. В случае каких-либо трудностей или осложнений миссис Мэллоуз вызывает доктора Гэлбрейта. Иногда она пользуется услугами других врачей, но только если отсутствует этот ее консультант.

– Ясно. Картинка довольно прозрачная. Вы хорошо потрудились, сержант... А теперь извините, но мне придется все внимание отдать дороге – уж очень не терпится поскорее увидеть Реймонда Греаторекса.

Минут двадцать спустя Роджер услышал радиосигнал и включил громкоговоритель.

– Сообщение для суперинтенданта Уэста... Старший инспектор Уоттс сообщает, что на Реймода Греаторекса только что совершено покушение... Конец связи.

Глава 9

Старший инспектор Джереми Уоттс искренне восхищался Роджером Уэстом. Он ценил не только умение шефа четко вести расследование, но и его знаменитый нюх – Роджер часто полагался на интуицию, и она его ни разу не подводила. За долгие годы службы под началом суперинтенданта Уоттс крепко уверовал в необыкновенный дар Уэста предчувствовать опасность и вовремя принимать меры.

Поэтому, услышав от шефа, что Реймонду Греаторексу угрожает беда, Уоттс, не раздумывая, помчался на студию "Борили". Его ничуть не взволновало, что приказание Уэста также основано исключительно на предчувствии и что, если это предчувствие не оправдается и они напрасно посеют панику среди актерской братии, весь Скотленд-Ярд будет потешаться и над суперинтендантом, и над ним, Уоттсом.

Вскоре после пополудни полицейский "хэмблер" с Уоттсом и сержантом-водителем подъехал к студии телефильмов. По дороге старший инспектор успел связаться с местной полицией, вовремя вспомнив, что студия расположена на границе графства и, следовательно, не зависит от муниципальных сил охраны порядка. Он выяснил, что охрану "Борили" обеспечивает крупная страховая компания "Оллсэйф Инкорпорейтед". Ее персонал, состоящий в основном из отставных следователей, тесно сотрудничает с местной полицией, и, судя по всему, обе службы полностью доверяют друг другу. Помимо обычной работы, "Оллсэйф" следит за сохранностью костюмов актеров и актрис, оберегает павильоны от налетов юных вандалов и охраняет покой "звезд" от назойливого любопытства публики.

Уоттс выяснил также, что с шефом охраны, отставным суперинтендантом Дэвидом Сэнделлом, следует обращаться так, словно он все еще занимает важный пост в полиции. Когда старший инспектор позвонил Сэнделлу и сообщил о своем приезде, тот не преминул предупредить его, что любого, кто впервые переступает порог "Борили", охватывает странное ощущение, будто он оказался в особом мире, живущем по своим собственным законам.

И в самом деле, когда "хэмблер" довез Уоттса до места, старший инспектор подивился тому, что узрел. Высокие стены, выкрашенные в белый цвет, отделяли от внешнего мира четыре огромных строения, где располагались основные подмостки, два небольших домика, предназначенных для администрации, и множество рассыпанных тут и там павильонов. Чуть на отшибе стоял невероятных размеров ангар. Там, понял Джереми, ставились уличные декорации, воспроизводящие самые разные эпохи английской цивилизации.

У главного входа на студию, за высоченными стальными воротами дежурили четыре охранника в серой униформе и кепи с крупной надписью "Оллсэйф". Как только какая-нибудь машина въезжала в пределы "Борили", к ее ветровому стеклу на самом видном месте прикреплялась зеленая карточка (на обратном пути ее, тоже стало понятно старшему инспектору, следовало вернуть).

Один из охранников оставил служебную будку и заглянул в машину к полицейским:

– Нас только что предупредили о вашем приезде, инспектор. Обогните первое здание, там вас уже ждут и проводят к мистеру Сэнделлу.

Уоттс уже начал нервничать, но он знал, что стоит кому-то из служащих "Оллсэйф" заметить его дурное настроение, потом об этом придется горько пожалеть. Как только под "дворник" сунули зеленый пропуск, шофер медленно покатил по аллее мимо длинной цепи трейлеров, на одном из которых было написано: "Реймонд Греаторекс". Обогнув указанное здание, они остановились возле служащего "Оллсэйф". При виде полицейской машины тот приветливо замахал рукой. Уоттс узнал старого знакомого по Скотленд-Ярду и сразу успокоился.

– Привет, Чарли! – крикнул он, высунув голову в окошко автомобиля.

– Добрый день, сэр. Почти как в старые добрые времена, правда? Сейчас я вас провожу к мистеру Сэнделлу.

– Вы не знаете, где сейчас Реймонд Греаторекс?

– В третьей студии, сэр. Но сегодня к нему лучше не подходить даже на пушечный выстрел.

– Это еще почему?

– Греаторекс терпеть не может статистов, а нынче снимают сцену, где целая толпа изображает бунт.

– Бунт?.. – удивился Уоттс.

Чарли толкнул дверь вытянутого в длину здания, внутри оказавшегося точной копией оборудованного по последнему слову техники полицейского участка. Напротив двери с надписью "Бюро жалоб", у которой явно скучали два "отставника", инспектор увидел табличку "Начальник службы безопасности". Туда и направился Чарли и, постучав, открыл дверь.

– Старший инспектор Уоттс, сэр, – доложил он и, пропустив Джереми в кабинет, исчез.

Удобная комната сразу понравилась инспектору, оценил он и подробные карты местности, покрывающие стены. Дэвид Сэнделл, пожилой ладный блондин в хорошем костюме, чуть привстал из-за массивного стола и, сдержанно улыбаясь, предложил сесть, но руки не подал.

– Может быть, сядете, старший инспектор?

Немного поколебавшись, Уоттс принял предложение и тут же приступил к делу:

– Мы очень обеспокоены, поскольку есть основания предполагать, что убийца Дэнни О'Хары попытается расправиться и с Реймодом Греаторексом.

– Мы? А не слишком ли вы обобщаете, инспектор?

– Честно говоря, я имел в виду мистера Уэста, – признался Уоттс.

– Надо полагать, это одно из его знаменитых "предчувствий"?

– Мистер Уэст настолько обеспокоен, что счел нужным послать меня и еще двух агентов следить за всеми передвижениями актера. Сам суперинтендант задержался у начальника отдела и приедет немного позже.

Судя по всему, эта тирада не произвела на Сэнделла сильного впечатления. Тем не менее он включил селектор и приказал дежурному удвоить охрану третьей студии, потом, удобно откинувшись в кресле, с наигранным безразличием спросил: