Хвойная Бухта - На подсосе. История любви

Джеред спрятался у Эбби за спиной – самую малость, но все равно неловко, ибо он был почти на фут выше ее. К парню во фланели из-за того же угла вышла красивая, бледная и рыжая женщина с грузом туалетных принадлежностей в руках. «Что за поразительные волосы, – подумала Эбби, глядя на длинные рыжие локоны. – Я б за такие что угодно отдала».

– Томми, оставь этих несчастных в покое, – сказала рыжая.

– Не, погоди. – Фланелевый с улыбкой повернулся к Эбби. – Ребята, вы не знаете, где они тут держат шприцы?

Эбби глянула на Джереда, который глянул на фланелевого парня.

– Ну, они просто так не продаются, – сказал Джеред. Он теребил кожаные ремешки своих бондажных штанов и смотрелся весьма кокетливо. Эбби шлепнула его по руке.

– На шприцы надо рецепты, – сказала она.

– Вы правда считаете, что я похож на героинового наркомана? – Джеред эффектно встряхнул челкой, ниспадавшей на лицо. Вся голова у него была выбрита – за исключением челки, спускавшейся до подбородка. Исключительно для того, чтобы ею можно было эффектно встряхивать. – Я собирался, ну типа, покачаться. Знаете, есть еду и все такое, но…

– Спасибо, понял, – ответил Фланелевый. Рыжая отошла от них по проходу. – Я вот как раз собирался попробовать героин, но раз шприцы не продаются, что ж. Пока, ребята. Зачетная майка, кстати.

Эбби опустила взгляд на свою футболку – разумеется, черную, с портретом поэта, взятым с гравюры девятнадцатого века.

– А вы, типа, знаете, кто это.

– «Она идет во всей красе, – процитировал Фланелевый, ухмыльнулся и подмигнул, – светла, как ночь ее страны»[5]. Байрон – мой герой. Пока-пока.

Он повернулся и пошел прочь. Эбби дотянулась и схватила его за рукав.

– Эй, по всему городу пункты обмена шприцев есть. В «Хранителе Залива»[6] перечислены.

– Спасибо, – ответил Фланелевый. Опять отвернулся, но Эбби снова его схватила.

– Мы будем в «Стикляном Кате» – там сегодня готы собираются. Пятисотый квартал по Четвертой улице. Я там знаю одного сбытчика. Ну, вам для героина же надо.

Фланелевый кивнул и снова посмотрел на портрет Байрона у нее на майке. «Ебать мои носки. Он так смотрит на мою растекшуюся тушь».

– Благодарю вас, миледи, – произнес Фланелевый. И пропал – в темных пустошах между стеллажами с тампонами.

– Это чего было, а? – заныл Джеред. – Он же такой… как из «Счастливых дней»[7]. – Джеред Белый Волк много времени проводил за просмотром «Ника по ночам» – если не в тягостных раздумьях и не в хлопотах из-за собственной внешности.

Эбби кинулась в полу черного пыльника Джереда и заколотила кулачками по его утлой груди.

– Ты что, не видел? Ты же не видел.

– Чего? Как ты полную шлюху лепила?

– У него были клыки, – сказала Эбби.

– Так они и у меня есть. – Джеред сунул руку в карман и вынул парочку идеальных вампирских клыков стоматологического качества. – Тю. Их сейчас все носят.

– Да, но у него они выросли! Я видела. Пошли. – И Эбби потащила Джереда Белого Волка за огромные лацканы, похожие на крылья летучей мыши. – Мне нужно переодеться во что-то пожарче перед клубом.

– Постой, я «Холлзов» хотел купить. У меня в горле саднит, мы вчера столько гвоздики выкурили.

– Скорей. – Пряжки черных сапог на платформе у Эбби звякали, когда она тащила своего друга мимо помад и средств для волос, чтобы он ими не успел заинтересоваться.

– Ладно, – сказал Джеред, – только если я сегодня не встречу никакого симпатичного парнишку, тебе придется сидеть со мной всю ночь и гладить меня по голове, а я буду плакать.

– Ты бы попробовала черную помаду, – сказал Томми, когда они с Джоди подходили к дому со множеством пакетов в руках. Он по-прежнему думал про парочку из магазина. Впервые с десятого класса ему пригодилось знание поэзии романтизма. Он тогда какое-то время старался косить под трагического романтического героя – хмурился и пялился, стиснув зубы, перед собой, в уме сочиняя мрачные стихи. Но выяснилось, что трагично смотреться в Недержанье, штат Индиана, просто-напросто излишне, а кроме того, мама все время кричала на него, и он забывал рифмы. «Томми, если будешь так скрипеть зубами, – говорила она, – они у тебя сотрутся и придется носить вставные, как у тети Эстер». Томми же хотел только одного, как у тети Эстер, – бородку. Тогда можно было бы хмуро озирать вересковые пустоши и задумчиво ее поглаживать.

– Ага, – сказала Джоди. – Потому что мне нужно еще очевиднее подчеркнуть, что я нежить, которая пьет у живых кровь.

– По-твоему выходит очень мерзко.

– Нет, я в приятном смысле.

– А.

– Потому что дело ж вовсе не в том, что нас люди не поймут, узнав, что мы вампиры, потому что мы совершили промах и, ох, я не знаю, ОБНАЖИЛИ КЛЫКИ ПРЯМО ПОСРЕДИ, БЛЯДЬ, МАГАЗИНА.

Томми чуть не уронил пакеты. Об этом Джоди ничего не говорила весь вечер. Он надеялся, что она не заметила.

– Это случайно вышло.

– Ты назвал ту девчонку «миледи».

– На нее произвел впечатление мой Байрон.

– Ну да, еще бы – твой Байрон, вероятно, тоже немного торчал, нет?

– Все было не так.

– У тебя слюни текли. – Джоди остановилась у их пожарной двери и полезла в карман куртки за ключом.

Томми обошел ее.

– Я пока не привык. По-моему, у меня неплохо получается. Моя жуткая бледность, очевидно, поразила даму в пункте обмена шприцев. – Он сунул руку в пакет и вытащил веер стерильно упакованных одноразовых шприцев с колпачками.

– Поздравляю, теперь ты можешь работать под героинщика с положительным анализом на ВИЧ.

– Tres chic[8]. – Томми ухмыльнулся, как, в его представлении, мог бы ухмыляться сексуальный итальянский мужчина-проститутка.

– …который прилюдно пускает слюни, – добавила Джоди.

«Черт, на нее не действует моя ухмылка сексуального итальянского мужчины-проститутки», – подумал Томми. А вслух сказал:

– Не груби мне, я новенький. У меня губы не сходятся, если вылезают клыки.

Джоди повернула ключ и распахнула дверь. Там на площадке в отключке лежал Уильям, мужик с огромным котом, а на груди у него спал Чет – собственно огромный кот.

– Я тебе говорил, что получится, – сказал Томми.

Джоди шагнула к лестнице и закрыла за собой дверь.

– Давай ты первый.

Через пятнадцать минут, сложив пять шприцев с кровью в холодильник, Томми сказал:

– Все это вампирство будет здорово.

Кусая Уильяма, он призадумался – не просто пытаясь обороть в себе мысль о физической близости с настолько скверно пахнущим мужчиной, но и о близости с мужчиной вообще. Однако протерев шею Уильяма ваткой с медицинским спиртом, который они купили в аптеке, и утешив себя тем, что большинство вампиров в литературе все равно сексуально амбивалентны, Томми поддался голоду по крови.

Теперь ему было гораздо спокойнее – проблема еды решена. Ну, хотя бы на некоторое время. Если его друзья их не прикончат в ближайшую пару дней, ему, быть может, и понравится быть вампиром. Томми повернулся к Джоди – и нахмурился.

– Но никак не могу избавиться от мысли, что это, может, и неправильно – так пользоваться бездомным пьянчугой.

– Можно просто пойти на охоту и поубивать людей, – бодро ответила Джоди. У нее в углу рта осталась корочка подсохшей крови Уильяма. Томми лизнул себе большой палец и стер.

– Но мы, правда, подарили ему прекрасный свитер для огромного бритого кота, – сказал он.

– Я его очень любила, – сказала Джоди. – А кроме того, мы ему предоставляем теплую площадку для ночлега, – добавила она, сама нырнув в эту теплую кучу собачьих какашек – самооправданий Томми.

– А если каждый день брать будем понемножку, ему станет гораздо лучше. Мне же было отлично.

– И сами не сопьемся.

– Кстати, как ты себя чувствуешь? – спросил Томми.

– Лучше. Опохмелилась. Ты?

– Жужжит, как от пары пива, не больше. Хочешь, сейчас поэкспериментируем?

Джоди посмотрела на часы.

– Нет времени. Лучше завтра ночью.

– Ну да. Так, что у нас дальше по списку? Похоже, что жаркая мартышечья любовь.

– Томми, нам еще нужно найти дневного человека, чтоб нам помогал. Нам отсюда съезжать.

– Я думал про Аляску.

– Вот молодец, но нам все равно надо найти такое место, где нас не найдут ни Животные, ни инспектор Ривера.

– Нет, я думал, что нам стоит переехать на Аляску. Во-первых, зимой там темень по двадцать часов в сутки, и у нас будет масса времени. А кроме того, я где-то читал, что эскимосы кладут своих стариков на лед, когда тем приходит пора умирать. Люди будут просто оставлять нам закусь.

– Ты смеешься.

– Как порции эскимо? – Томми ухмыльнулся.

Джоди подбоченилась и уставилась на него, приоткрыв рот, словно ждала продолжения. Но его не последовало, и она сказала:

– Тогда ладно, пойду преображусь.

– В волка?

– Переоденусь, трупный дух.

– Я ж не знаю. Может, ты научилась.

Томми считал Аляску прекрасной мыслью. Только из-за того, что Джоди на несколько лет старше, она постоянно ведет себя так, будто все его мысли – дурацкие.

– Но с Уильямом же получилось, – обиженно произнес он, складывая покупки.

– Это была хорошая мысль, – согласилась Джоди из гардеробного чулана.

И что теперь?

– Ну и про Аляску – неплохая.

– Томми, да на Аляске живет человек девять. Мы будем выделяться, не думаешь?

– Нет, там все бледные. У них почти весь год солнца не бывает.

Джоди вышла из чулана в своем маленьком черном платье и блядских туфельках «выеби-меня» с ремешками.

– Я готова, – сказала она.

– Ничего себе. – Томми сразу забыл, о чем они разговаривали.

– Как по-твоему – помада цвета красного «Феррари» будет чересчур?

– Нет, я обожаю твою помаду цвета красного «Феррари». – «Жаркая сочная мартышечья любовь», – думал он. Именно поэтому он и любил Джоди. Среди всех этих напрягов, даже в опасности – она все равно не жалела времени и заботилась о его чувствах.

Джоди приподняла руками груди, пока те чуть не вывалились из низкого декольте.

– Слишком?

– Идеально, – ответил Томми и пошел к ней с вытянутыми руками. – Даймне, даймне.

Но она пролетела мимо в спальню.

– Это не тебе. Мне надо идти.

– Нет, нет, нет, – воспротивился Томми. – Жаркая мартышечья любовь.

Пока он смотрел, застыв в дверях, Джоди накрасилась помадой цвета красного «Феррари», посмотрелась на себя, нахмурилась и все стерла. Схватила с трюмо другой тюбик.

– Когда вернусь.

– Куда? – спросил Томми. Сексуальная фрустрация довела его до самых примитивных понятий.

Джоди повернулась к нему с новым слоем на губах. Свекольным.

– За твоим клевером.

– Только не в таком виде, ни за что, – сказал Томми.

– Так оно и работает, Томми. Я и тебя так же подцепила.

– Не-а, ты была одета в другое, когда мы познакомились.

– Это да, но ты же пошел за мной, потому что я тебя интересовала сексуально, нет?

– Ну да, с этого началось, но теперь у нас не только оно. – Так оно и было, но это ж не причина бросать его дома в половом возбуждении и вообще.

Джоди подошла к нему и обняла. Его руки скользнули в низкий вырез ее платья на спине. В штанах вдруг стало туго, а в нёбо изнутри давили клыки.

– Когда вернусь, – сказала Джоди. – Честно. Ты – мой парень, Томми. Я тебя выбрала своим парнем, навсегда. А сейчас я найду нам того, кто поможет переехать и будет нам все делать днем.

– Им просто захочется тебя трахнуть, а когда ты им не дашь, они обратятся против тебя.

– Необязательно.

– Еще как захочется. Ты посмотри на себя.

– Я разберусь, ладно? Я не знаю, как еще этим заниматься.

– Могли бы провесить объявление в «Список Крейга». – Так назывался веб-сайт объявлений, который люди завели в Районе Залива, и теперь работу, квартиры да и почти все, что угодно, в первую очередь искали там.

– Ничего никуда вешать мы не будем. Послушай, Томми, времени у нас меньше, чем того, что нужно делать. Приведи тут пока все в порядок и разберись со стиркой, а я найду нам клевера.

– Клеврета, – поправил он.

– Без разницы. Я тебя люблю.

«Вот сука! – Он был разгромлен. – Нечестно же».

– Я тоже тебя люблю.

– Я захвачу один одноразовый сотовый, что ты купил. Можешь мне звонить в любое время.

– Они же еще не активированы.

– Ну так и займись этим, дружок. Чем скорее я отсюда выйду и кого-нибудь найду, тем скорее вернусь к нашей жаркой мартышечьей любви.

«У нее совершенно никаких этических понятий, – подумал Томми. – Она чудовище. И все ж вот она: всего несколько лямочек платья – и голая».

– Ладно, – сказал он. – Только не наступи на огромного бритого кота.

После ее ухода миновало всего двадцать минут, а Томми уже решил, что уборка и стирка сосут. Клеврета он и сам найдет с таким же успехом, хоть и не смотрится отпадно в маленьком черном платье. Выходя из дому, Томми аккуратно переступил через Уильяма и Чета, чтобы не разбудить.

8

Она идет во всей красе

Джоди двигалась по Коламбус-авеню широким шагом модели на подиуме, чувствуя, как клочья тумана, нанесенные ветерком с моря, овевают ее зябкими призраками отвергнутых ухажеров. Вот чему она никак не могла научить Томми, поделиться с ним: каково перестать быть жертвой, которая все время боится нападения, тени за углом, шагов за спиной, – и стать охотником. Не тем, как загонять добычу, не восторгом от того, что способен ее завалить, – это он как раз поймет. А просто идти по темной улице поздно ночью – и знать, что ты здесь самое сильное существо и доебаться до тебя не сможет вообще никто и ничто. Пока Джоди не обратилась и не начала бродить по городу вампиром, она и не понимала толком, что практически всякий миг, пока жила в нем женщиной, она боялась. Мужчина такого нипочем не поймет. Вот для того ей и платье, и туфли – не привлечь клеврета, а выставить напоказ свою сексуальность, бросить какому-нибудь недоразвитому вызов: пусть только попробует увидеть в ней жертву. Говоря по правде, драть кому-нибудь задницы Джоди нравилось, хотя случилось это всего раз, да и были на ней тогда лишь мешковатая толстовка да джинсы. Кроме того, ей нравилось – считайте, ровно так же – просто знать, что она это может. Таков ее секрет.

А без страха Город был сплошь чувственным карнавалом. Ни в чем, что Джоди переживала, не было ни опасности, ни тревоги. Красный был просто красным, желтый не значил «осторожней», дым существовал без огня, а болтовня четверых китайских парней возле их машины – просто гнусавый лепет и щелчки пустого звона членом в колокольчик. Джоди почувствовала, как у них при виде нее участился пульс, пахнуло их потом, чесноком и оружейной смазкой. Запах страха и неумолимой опасности она тоже уже выучила, аромат сексуального возбуждения и покорства, хотя описать бы их в деталях затруднилась. Они просто есть. Это как цвет.

Ну сами понимаете…

Попробуйте описать синий.

Не упоминая того, что он синий.

Видите?

Народу на улице в это время ночи было немного, но кое-кто имелся – они растянулись по всей длине Коламбус: барные туристы, запоздалые едоки, только-только все доевшие, студентики по пути к стрип-клубам на Бродвее, публика из «Клуба Комедии Кобба» дальше по дороге – ошалевшая от хохота и до того пропитавшаяся его ритмом, что они и друг друга считали уморительными, и все, на что падал взор. Все живые и крепкие, на всех ореолы здоровой розовой жизни, за всеми тянутся хвосты тепла, парфюма, сигаретного дыма и газов, которые долго приходилось сдерживать. Свидетели.

Китайские парни не были ни в малейшей степени безобидны, но Джоди не думала, что они кинутся на нее нападать. Жаль. Один – тот, что с пистолетом, – крикнул ей вслед что-то по-кантонски, грязное и оскорбительное, по тону ясно. Джоди развернулась, не сбавив шаг, улыбнулась так, как это обычно делают на красных ковровых дорожках, и сказала:

Примечания

1

Марсель Дюшан (1887–1968) – французский художник, дадаист и сюрреалист. Имеется в виду приписываемая ему инсталляция «Родник» (1917), представляющая собой писсуар на пьедестале. – Здесь и далее прим. переводчика.

2

«Nick at Nite» (с 1985 г.) – американский ночной кабельный развлекательный канал.

3

С мёрфы (они же штрумпфы) – мелкие сказочные существа синего цвета, придуманные бельгийским художником Пейо (Пьером Кюллифором, 1928–1992) в 1958 г.

4

«Селяне» (Village People, с 1977) – американская диско-группа, нацеленная на гей-аудиторию. Выступали в костюмах, отражающих стереотипы сексуальных фантазий.

5

Из стихотворения (1814) английского поэта Джорджа Гордона Байрона (1788–1824), вошедшего в сборник «Еврейские мелодии» (1815), пер. С. Маршака.

6

The San Francisco Bay Guardian (1966) – бесплатный альтернативный городской еженедельник Сан-Франциско.

7

Happy Days (1974–1984) – американский комедийный телесериал об идеализированной жизни на Среднем Западе в 1950-60-х гг., создан режиссером и сценаристом Гэрри Маршаллом.

8

Весьма шикарно (фр.).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.