Эркюль Пуаро (№2) - Убийство на поле для гольфа

— Очень странно, — заметил Оте, когда комиссар закончил свой рассказ. — У вас письмо с собой, месье?

Пуаро протянул письмо, и следователь прочел его.

— М-да. Он говорит о тайне. Какая жалость, что он не написал подробнее. Мы вам очень обязаны, месье Пуаро. Я надеюсь, что вы удостоите нас своей помощью в расследовании этого дела. Или вы намерены вернуться в Лондон?

— Господин следователь, я предпочитаю остаться. Я не сумел прибыть вовремя, чтобы предотвратить смерть моего клиента, но я считаю своим долгом отыскать убийцу.

Следователь поклонился.

— Ваши чувства делают вам честь. К тому же, безусловно, мадам Рено захочет воспользоваться вашими услугами. Мы ожидаем с минуты на минуту месье Жиро из полицейского управления в Париже, и я уверен, что вы поможете друг другу в расследовании. А пока, я надеюсь, вы не откажетесь присутствовать при опросе свидетелей? Едва ли мне надо говорить, что, если вам потребуется хоть какая-нибудь помощь, она будет предоставлена немедленно.

— Благодарю вас, месье. Вы понимаете, что в данный момент я нахожусь в абсолютном неведении. Я не знаю ровным счетом ничего.

Оте кивнул комиссару, и тот рассказал:

— Сегодня утром старая служанка Франсуаза, спустившись вниз, чтобы начать уборку, увидела входную дверь открытой настежь. Испугавшись, что в доме могли побывать грабители, она заглянула в гостиную. Но, увидев, что серебро на месте, успокоилась и больше об этом не думала, решив, что, очевидно, ее хозяин поднялся рано и вышел прогуляться.

— Извините, месье, что я вас прерываю, но была ли у него такая привычка?

— Нет, не было, но у старухи Франсуазы укоренилось общеизвестное представление об англичанах: они все сумасшедшие и в любой момент могут совершать самые непонятные поступки! Когда горничная вошла к мадам Рено, чтобы, как всегда, разбудить ее, то, к своему ужасу, увидела ее связанной, с заткнутым ртом. В это же время было обнаружено уже остывшее тело месье Рено — он был убит ударом ножа в спину.

— Где?

— Вот это-то и есть одна из наиболее удивительных особенностей происшествия, месье Пуаро. Он лежал лицом вниз в свежевырытой яме.

— Что?

— Да. Яма была свежевырытой — всего в нескольких ярдах от границы участка виллы.

— И сколько времени он был мертв? На этот вопрос ответил доктор Дюран.

— Я осмотрел тело сегодня в 10 часов утра. Смерть, должно быть, наступила по крайней мере за 7 или, возможно, за 10 часов до этого.

— М-да, отсюда вытекает, что убийство совершено между полночью и тремя часами утра.

— Совершенно верно. Показания мадам Рено также подтверждают, что убийство произошло после 2 часов ночи Смерть, видимо, была мгновенной и, естественно, насильственной, ибо такой удар нельзя нанести себе самому.

Пуаро кивнул, и комиссар продолжал:

— Перепуганные слуги поспешно освободили мадам Рено от веревок, которыми она была связана. Она ужасно слаба, почти без сознания от страха и боли, причиняемой путами. Мадам Рено показала, что двое мужчин в масках вошли ночью в спальню, заткнули рот, связали ее и насильно увели мужа. Слуги в это время спали. Когда трагическая весть стала известна мадам Рено, она тут же впала в тяжелое нервное состояние. Доктор Дюран немедленно прописал ей снотворное, и мы до сих пор не могли ее подробно допросить. Но, безусловно, она проснется более спокойной и сможет перенести напряжение, связанное с дознанием.

Комиссар помедлил.

— А кто еще проживает в доме, месье?

— Старая служанка Франсуаза, которая жила много лет у предыдущих владельцев виллы «Женевьева», затем две молодые горничные — сестры Дениза и Леони Олард. Они родом из Мерлинвиля, из вполне приличной семьи. Еще есть шофер, которого месье Рено привез с собой из Англии, но он сейчас в отпуске. И, наконец, мадам Рено и ее сын Жак Рено. Он сейчас тоже в отъезде.

Пуаро наклонил голову. Следователь Оте позвал:

— Маршан! Появился полицейский.

— Приведите эту женщину, Франсуазу. Полицейский козырнул и исчез. Через пару минут он вернулся, сопровождая испуганную Франсуазу.

— Вас зовут Франсуаза Арише?

— Да, месье.

— Вы давно служите на вилле «Женевьева»?

— Одиннадцать лет жила у мадам графини. Затем, когда она продала виллу этой весной, я согласилась остаться с английским милордом Рено. Никогда бы я не подумала…

Следователь оборвал ее:

— Несомненно, несомненно. А теперь, Франсуаза, по поводу этой входной двери. Кому полагалось запирать ее на ночь?

— Мне, месье. Я всегда делала это сама.

— А прошлым вечером?

— Я заперла ее, как обычно.

— Вы в этом уверены?

— Клянусь всеми святыми, месье.

— В котором часу это было?

— Как обычно, в 10.30, месье.

— А что делали в это время остальные обитатели виллы, они уже легли спать?

— Мадам удалилась в спальню немного раньше. Дениза и Леони поднялись вместе со мной. Месье был в своем кабинете.

— Тогда, если кто-нибудь и отпер дверь позднее, то это должен был быть сам месье Рено?

Франсуаза пожала широкими плечами.

— Зачем бы ему это делать? Ведь грабители и убийцы так и, шныряют вокруг! Что вы! Месье не был дураком. Разве когда он выпускал эту даму…

Следователь резко прервал ее:

— Какую даму? Кого вы имеете в виду?

— А как же, ту даму, которая пришла к нему вечером.

— Так в тот вечер его посетила дама?

— Ну, конечно, месье. Она приходила много вечеров и до этого.

— А кто она? Вы ее знаете?

На лице женщины появилось довольно хитрое выражение.

— Откуда мне знать, кто она? — проворчала старуха. — Я ее не впускала вчера вечером.

— Ага! — взревел следователь, стукнув кулаком по столу. — Перестаньте шутить с полицией! Я требую, чтобы вы немедленно назвали мне имя женщины, которая навещала месье Рено по вечерам.

— Полиция, полиция, — ворчала Франсуаза. — Никогда я не думала, что буду иметь дело с полицией. Но я прекрасно знаю, кто это был. Это была мадам Добрейль.

Комиссар вскрикнул и подался вперед, не скрывая изумления.

— Мадам Добрейль с виллы «Маргерит», что находится ниже по дороге?

— Я это и сказала, месье. О, она хороша, чертовски соблазнительна! — Старуха скорчила презрительную гримасу.

— Мадам Добрейль! — прошептал комиссар. — Немыслимо!

— Все вы одинаковы, — проворчала Франсуаза. — Говорю правду, а они уж и про дело забыли.

— Отнюдь, — сказал следователь, оправдываясь. — Мы удивились, вот и все. Значит, мадам Добрейль и месье Рено были… — он деликатно замолчал. — А? Это была, безусловно, интимная связь.

— Откуда мне знать? А что бы вы подумали? Месье был очень богатым английским милордом, а мадам Добрейль, она бедная, живет так скромно со своей дочерью, но одеваются обе шикарно. Уж наверняка мадам Добрейль — женщина с прошлым! Она уже не молодая, но будьте уверены! Я сама видела, как мужчины оборачиваются ей вслед, когда она идет по улице. Кроме того, последнее время у нее появились деньжонки, весь город об этом знает. Они перестали экономить на мелочах. — И Франсуаза покачала головой в знак непоколебимой уверенности в правоте своих слов.

Оте задумчиво гладил бороду.

— А мадам Рено? — спросил он, наконец. — Как она воспринимала эту «дружбу»?

Франсуаза пожала плечами.

— Она всегда была такой дружелюбной, такой вежливой. Внешне казалось, что она ничего не подозревает. Но все же, я думаю, это было не так, ведь сердце не обманешь, месье! День за днем я наблюдала, как мадам худеет и бледнеет. Она была уже не такой, какой приехала сюда месяц назад. Месье тоже изменился. У него были свои заботы. Он словно свихнулся… Да и что удивляться, когда роман велся в такой манере? Ни сдержанности, ни осмотрительности. Английский стиль, без сомнения!

Я возмущенно заерзал на стуле, но следователь продолжал задавать вопросы, будто не замечая выпадов Франсуазы.

— Значит, месье Рено сам выпустил из дома мадам Добрейль?

— Да, месье. Я слышала, как они вышли из кабинета и подошли к входной двери. Месье попрощался и закрыл за ней дверь.

— В котором часу это было?

— Около двадцати пяти минут одиннадцатого, месье.

— А когда месье Рено пошел спать?

— Я слышала, как он поднялся в спальню минут десять спустя после того, как мы улеглись. Лестница у нас скрипит так, что слышно каждого, кто идет вверх или вниз.

— И это все? Вы не слышали никаких звуков или шума в течение ночи?

— Абсолютно ничего, месье.

Кто из слуг спустился утром первым?

— Я спустилась, месье. И сразу увидела, что дверь открыта настежь.

— Как насчет окон на нижнем этаже? Были ли они все закрыты?

— Абсолютно все. Нигде ничего подозрительного.

— Хорошо, Франсуаза, вы можете идти.

Старуха зашаркала к двери. На пороге она оглянулась.

— Я хочу сказать, месье. Эта мадам Добрейль темная личность! О да, женщины понимают друг друга. Она скверная, помяните мое слово! — И, глубокомысленно качая головой, Франсуаза вышла из комнаты.

— Леони Олард, — позвал следователь.

Леони появилась, утопая в слезах, и была на грани истерики. Но следователь Оте живо с ней справился. Показания Леони сводились в основном к тому, как она обнаружила хозяйку с кляпом во рту, связанную по рукам и ногам. Она, как и Франсуаза, ночью ничего не слышала.

Ее сестра Дениза на допросе тоже всплакнула. Она подтвердила, что ее хозяин в последнее время очень изменился.

— День ото дня он становился все более и более мрачным. Месье Рено очень мало ел, был все время подавленным.

Но у Денизы была своя собственная версия.

— Без сомнения, мафия напала на его след! — утверждала она. — Двое мужчин в масках, кто же еще это мог быть? Мафия — ужасная организация!

— Это, конечно, возможно, — сказал спокойно следователь. — А теперь, моя девочка, скажите, это вы впустили мадам Добрейль в дом вчера вечером?

— Не вчера вечером, месье, а накануне вечером.

— Но Франсуаза только что сказала нам, что мадам Добрейль была здесь вчера вечером?

— Нет, месье. Какая-то дама действительно приходила к месье Рено вчера вечером, но это была не мадам Добрейль.

Удивленный следователь засомневался, но девушка стояла на своем. Она прекрасно знает мадам Добрейль по внешности. А эта дама хотя тоже была брюнеткой, но ниже ростом и гораздо моложе. Ничто не могло заставить Денизу изменить свои показания.

— Видели ли вы эту даму когда-нибудь раньше?

— Никогда, месье, — и затем девушка добавила застенчиво:

— Но я думаю, что она была англичанкой.

— Англичанкой?

— Да, месье. Ее французский язык, когда она спросила про месье Рено, был вполне приличным, но слышался акцент. По нему ведь всегда можно узнать иностранца, не правда ли? Кроме того, когда они выходили из кабинета, то говорили по-английски.

— А вы слышали, о чем они говорили? Могли вы понять содержание их беседы? Это меня очень интересует.

— Я? Я очень хорошо говорю по-английски, — сказала Дениза с гордостью. — Та дама болтала слишком быстро, поэтому я не могла уловить все, что она сказала, но слышала последние слова месье Рено, когда он открывал дверь. Дама приостановилась в дверях, а он повторил вполголоса: «Да-а, да-а. Но, ради бога, теперь уходите!»

— «Да, да, но, ради бога, теперь уходите!» — повторил следователь, записывая фразу.

Он отпустил Денизу и после минутного размышления вновь позвал Франсуазу. Ей он задал вопрос, уверена ли она, что вчера вечером к месье Рено приходила мадам Добрейль? Но старуха настаивала на своем, утверждая, что это, без сомнения, была она. Дениза якобы хочет представить себя в радужном свете, вот и все! Для этого она и состряпала эту прекрасную историю о даме-незнакомке. С той же целью демонстрировала и знание английского языка! Возможно, месье никогда и не говорил этой фразы по-английски, а даже если он ее и сказал, это ничего не подтверждает, так как мадам Добрейль прекрасно говорит по-английски. И вообще в доме был принят английский язык.

— Видите ли, Жак, сын месье, часто находился здесь у родителей, а по-французски он говорит очень плохо. Поэтому во время его приездов говорили по-английски, — пояснила Франсуаза.

Следователь кивнул головой, затем он осведомился о шофере и узнал, что только вчера месье Рено объявил шоферу Мастерсу, что в ближайшее время машина вряд ли понадобится и что Мастере может взять отпуск.

Морщинки, признак озадаченности, начали собираться меж бровей Пуаро.

— Что такое? — прошептал я.

Он нетерпеливо шагнул вперед и спросил:

— Извините меня, месье Бекс, но, несомненно, месье Рено мог водить машину сам?

Комиссар взглянул на Франсуазу, и старуха быстро ответила:

— Нет, месье не водил машину.

Морщинки на лбу Пуаро углубились. Мне надоело молчать, и я вмешался:

— Мне бы хотелось, чтобы вы объяснили, что вас беспокоит.

— Неужели вы не понимаете? В своем письме месье Рено говорит, что пошлет машину за мной в Кале.

— Может быть, он хотел нанять автомобиль? — предположил я.

— Без сомнения, так оно и есть. Но зачем нанимать автомобиль, когда есть свой собственный? И почему именно вчера надо было отослать шофера отдыхать, неожиданно, в спешном порядке? Не было ли это сделано потому, что по какой-то причине месье Рено хотел убрать его до нашего приезда?

Глава 4

Письмо с подписью «Белла»

Франсуаза вышла из комнаты. Следователь задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Месье Бекс, — сказал он наконец, — у нас получаются абсолютно разноречивые показания: кому мы должны верить. — Франсуазе или Денизе?

— Денизе, — сказал комиссар решительно. — Ведь это она впустила посетительницу. Франсуаза стара, упряма и, что совершенно очевидно, не любит мадам Добрейль. Кроме того, мы располагаем сведениями, что месье Рено был в связи с другой женщиной.

— Послушайте! — вскричал месье Оте. — Мы забыли сообщить месье Пуаро об этом. — Он порылся в бумагах на столе и передал одну из них моему другу. — Это письмо, месье Пуаро, мы обнаружили в кармане пальто убитого.

Пуаро взял письмо и развернул его. Оно представляло собой потертый листок. На нем неуверенным почерком было написано по-английски:

«Мой драгоценный!

Почему ты так давно не пишешь? Ты все еще любишь меня, не правда ли? Твои письма последнее время так изменились, стали холодными и странными, а сейчас это продолжительное молчание… Я стала бояться. Что, если ты разлюбишь меня? Но это невозможно — какая я дурочка — всегда что-то выдумываю. А если ты действительно разлюбил меня, я не знаю, что сделаю, может, убью себя! Я не смогу жить без тебя. Иногда мне кажется, что между нами встала другая женщина. Пусть она побережется! И ты тоже! Я скорее убью тебя, чем дам ей завладеть тобой!

Но что это я, пишу несусветную чушь, ты меня любишь, и я тебя люблю. Да, люблю, люблю, люблю тебя!

Боготворящая тебя Белла»

Ни адреса, ни даты на письме не было. Пуаро протянул его обратно с серьезным лицом.

— И каковы ваши предположения, господин следователь?

Оте пожал плечами.

— Очевидно, месье Рено был как-то связан с этой англичанкой — Беллой. Он приезжает сюда, встречает мадам Добрейль и затевает с ней флирт. Его чувства к Белле остывают, и она тут же начинает что-то подозревать. В этом письме содержится явная угроза. Месье Пуаро, на первый взгляд дело кажется наипростейшим. Ревность! Тот факт, что месье Рено был убит ударом в спину, ясно говорит о том, что это преступление было совершено женщиной.

Пуаро кивнул.

— Удар в спину — да, но не вырытая яма! Ведь это трудоемкая, тяжелая работа. Нет, не женщина копала эту могилу, месье. Это дело рук мужчины.

Комиссар возбужденно воскликнул:

— Да, да, вы правы! Мы об этом не подумали.

— Как я уже говорил, — продолжал Оте, — на первый взгляд, преступление кажется простым, но появление неизвестных в масках и письмо месье Рено, полученное вами, усложняет дело. Здесь мы имеем совершенно различные обстоятельства без какой-либо связи между ними. Что касается письма, написанного вам, не думаете ли вы, что оно в какой-то мере связано с этой Беллой и ее угрозами?

Пуаро покачал головой.

— Едва ли. Такой человек, как месье Рено, который вел жизнь полную приключений в разных частях света, не стал бы просить защиты от женщины.

Следователь выразительно закивал головой.

— Совпадает с моим мнением. Теперь мы должны найти объяснение этому письму.

— Объяснение в Сантьяго, — заключил комиссар. — Я немедленно пошлю телеграмму в полицию этого города с просьбой прислать полные данные о жизни убитого: его любовных историях, деловых занятиях, друзьях и врагах. Будет странно, если после этого у нас не окажется улик против таинственного убийцы.

Комиссар посмотрел вокруг в поисках знаков одобрения.

— Отлично, — сказал Пуаро.

— Его жена, быть может, тоже сможет указать нам правильное направление, — добавил следователь.

— Вы больше не нашли писем от этой Беллы среди вещей месье Рено? — спросил Пуаро.

— Нет. Конечно, первым долгом мы просмотрели все его личные документы в кабинете. Однако мы не нашли ничего интересного. Все оказалось в полном порядке, разные деловые бумаги. Единственно, что было из ряда вон выходящим, так это его завещание. Вот оно.

Пуаро просмотрел документ.

— Так. А вот 1000 фунтов, завещанные мистеру Стонору. Кто он, между прочим?

— Секретарь месье Рено. Он живет в Англии, но приезжал сюда пару раз.

— А все остальное остается его любимой жене Элоизе. Юридически все оформлено правильно. Заверено двумя свидетелями — служанками Денизой и Франсуазой. Ничего необычного в этом нет. — Пуаро вернул завещание следователю.

— Может быть, — начал Бекс, — вы не заметили…

— Дату? — засветился улыбкой Пуаро. — Ну конечно, заметил. Две недели назад. Возможно, она указывает на время, когда месье Рено впервые почувствовал опасность. Многие богатые люди умирают, не оставив завещания, так как не думают о возможности близкой кончины. Однако текст завещания говорит о большой привязанности и любви месье к супруге, несмотря на любовные интриги.

— Так-то оно так, — произнес Оте с сомнением в голосе. — Но все это несколько несправедливо по отношению к сыну, поскольку делает его полностью зависимым от матери. Если она вновь выйдет замуж и ее второй муж будет иметь на нее влияние, этот юноша, возможно, не получит ни одного пенни из денег отца. Пуаро пожал плечами.

— Человек — самоуверенное существо. Месье Рено, возможно, считал, что его супруга больше никогда не выйдет замуж. Что же касается сына, то, пожалуй, было мудро оставить деньги в руках его матери. Общеизвестно, что сыновья богатых людей бывают необузданными транжирами.

— Может быть, это и так, как вы говорите. А теперь, месье Пуаро, вы, наверное, хотите посетить место преступления. К сожалению, тело уже перенесено, но все было сфотографировано во всех возможных ракурсах, и снимки поступят в ваше распоряжение, как только будут готовы.

— Благодарю, месье, за вашу любезность.

Комиссар поднялся.

— Пойдемте со мной, господа.

Он открыл дверь, церемонно поклонился Пуаро, пропуская его вперед. Пуаро с не меньшей вежливостью отступил и поклонился комиссару.

Наконец они вышли в холл.

— Это кабинет? — спросил Пуаро, кивнув в сторону двери, обитой кожей.

— Да, вы хотели бы осмотреть его? — спросил комиссар, распахивая дверь и входя. Все последовали за ним.

Комната, которую Рено выбрал для своих нужд, была мала, но обставлена с большим вкусом и комфортом. Удобный письменный стол с многочисленными отделениями для бумаг размещался напротив двери у окна. Два больших, обитых кожей кресла были повернуты к камину, между ними стоял маленький круглый столик, заваленный последними выпусками книг и журналов. Полки с книгами в дорогих переплётах покрывали две стены, а у третьей находился темный дубовый буфет, украшенный искусной резьбой. Светло-зеленые шторы гармонировали с ковром того же тона.

Пуаро постоял немного, затем сделал шаг вперед, провел слегка ладонью по спинкам кожаных кресел, взял журнал со столика и осторожно провел пальцем по поверхности дубового буфета. Его лицо выразило полное одобрение.

— Никакой пыли? — спросил я, улыбаясь.

— Ни единой пылинки, мой друг! Но на этот раз, возможно, к сожалению!

Его острый, подобный птичьему, взгляд перебегал с предмета на предмет.

— Ах! — произнес он внезапно с облегчением в голосе. — Коврик перед камином сдвинут в сторону. — Пуаро наклонился, чтобы поправить его.

Внезапно с его губ сорвалось восклицание, и он выпрямился, держа в руке небольшой клочок бумаги.

— Во Франции, так.., э, как и в Англии, — заметил он, — прислуга забывает подметать под коврами.

Бекс взял у него из рук находку, а я подошел поближе, чтобы рассмотреть ее.

— Вы узнаете это, а, Гастингс?

Я отрицательно покачал головой. И все же этот характерный розовый цвет бумаги показался мне знакомым. Сообразительность комиссара была быстрее моей.

— Обрывок чека, — воскликнул он.

Обрывок был приблизительно в два квадратных дюйма, и на нем чернилами было написано слово «Дювин».

— Отлично, — сказал Бекс. — Этот чек был выписан на имя Дювина или подписан им.

— Впервые, если я не ошибаюсь, — сказал Пуаро, — мы видим почерк месье Рено.

Это было тут же проверено путем сравнения с памятным завещанием, взятым с письменного стола.

— Боже мой, — прошептал комиссар с убитым видом, я в самом деле не могу себе представить, как я проглядел этот злополучный чек.

Пуаро рассмеялся.

— Отсюда мораль, — всегда заглядывай под коврики! Мой друг Гастингс, находящийся здесь, скажет вам, что видеть любой предмет, стоящий криво, для меня сущая пытка! Как только я увидел, что коврик перед камином лежит криво, я сказал себе: «Стоп!» Он зацепился за ножку кресла, когда его отодвигали. Возможно, под ним что-нибудь есть, что проглядела старенькая Франсуаза.

— Франсуаза?

— Или Дениза, или Леони. Та из них, которая убирала эту комнату. Поскольку здесь совершенно нет пыли, комнату, очевидно, убрали сегодня утром. Я могу восстановить происшедшее следующим образом. Возможно, вчера вечером месье Рено выписал чек на имя некоего Дювина. Впоследствии этот чек был разорван и клочки его разбросаны по полу. Сегодня утром…

Тут Бекс раздраженно прервал его, дернув за шнур звонка.

Франсуаза тотчас явилась на зов. Да, на полу было очень много обрывков бумаги. Что она с ними сделала? Бросила их в печку, конечно! Что же еще?

Жестом, выражающим отчаяние, Бекс выпроводил ее. Затем его лицо просветлело, он подбежал к письменному столу. Через минуту он уже листал чековую книжку покойного. Затем он повторил свой жест отчаяния. Последний корешок в чековой книжке был не заполнен.

— Мужайтесь! — вскричал Пуаро, похлопывая его по спине. — Без сомнения, мадам Рено сможет рассказать нам все, касающееся таинственной личности по имени Дювин.

Лицо комиссара просветлело.

— Это верно. Давайте продолжим.

Когда мы собирались покинуть комнату, Пуаро произнес улыбаясь:

— Мне кажется, месье Рено здесь принимал свою гостью вчера вечером.

— Как вы догадались? — спросил комиссар, насторожившись.

— А вот по этому. И Пуаро поднял двумя пальцами со спинки кожаного кресла длинный черный женский волос.

Мы вышли через заднюю дверь и направились к небольшому сарайчику, прилегавшему к стене дома. Комиссар достал из кармана ключ и отпер сарай.

— Тело находится здесь. Мы его перенесли с места преступления как раз перед вашим приездом, как только фотографы закончили свою работу.

Он открыл дверь, и мы вошли внутрь. Убитый лежал на земле, — покрытый простыней. Комиссар Бекс быстрым жестом сдернул простыню. Рено оказался человеком среднего роста, сухощавым и хилым, судя по фигуре. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, его темные волосы обильно расцвечивала седина. Он был гладко выбрит, с длинным, тонким, похожим на клюв птицы, носом и довольно близко расположенными глазами. Кожа казалась бронзовой от загара, как у всех людей, проведших большую часть жизни под небом тропиков. Губы приоткрылись, и виднелись сжатые зубы. Выражение крайнего изумления и ужаса застыло на посиневшем лице.

— По его лицу видно, что удар в спину нанесли неожиданно, — заметил Пуаро.

Очень осторожно он перевернул мертвеца спиной кверху. Там между лопаток на светло-сером плаще проступило темное круглое пятно. В середине его ткань была прорезана. Пуаро внимательно исследовал тело.

— А где вы обнаружили оружие, которым совершено преступление?

— Оно было оставлено в ране.

Комиссар снял с полки большой стеклянный кувшин. В нем находился предмет, более похожий на нож для разрезания бумаги, чем на что-либо еще. Я рассмотрел черную ручку и узкое блестящее лезвие. Нож весь был не длиннее десяти дюймов. Пуаро осторожно попробовал острие ножа кончиком пальца.

— Ах, черт возьми! Какое острое! Премилое, простое орудие убийства!

— К несчастью, мы не нашли на нем никаких следов отпечатков пальцев, — заметил Бекс с сожалением. — Должно быть, убийца орудовал в перчатках.

— Конечно, в перчатках, — сказал Пуаро презрительно. — Даже в Сантьяго преступники достаточно осведомлены на этот счет. Все равно меня очень интересует тот факт, что вы не нашли отпечатков пальцев. Ведь это же так просто оставить отпечатки пальцев не убийцы, а кого-нибудь другого! И сделать полицию счастливой! — Он покачал головой. — У меня есть большие опасения, что наш преступник или не профессионал, или у него было мало времени. Ну, мы посмотрим.

Пуаро повернул тело в прежнее положение.

— Я вижу, что на убитом под плащом только нижнее белье, — заметил он.

— Да, следователь считает это довольно любопытным фактом.

В этот момент раздался стук. Бекс подошел к двери и открыл ее. За дверью стояла Франсуаза. С нескрываемым любопытством она пыталась заглянуть внутрь.

— Ну, что еще? — спросил Бекс нетерпеливо.

— Мадам послала сказать, что ей гораздо лучше и она готова принять господина следователя.

— Хорошо, — сказал Бекс быстро. — Уведомьте об этом месье Оте и скажите мадам, что мы сейчас придем.

Пуаро помедлил немного, глядя в сторону мертвого тела. На мгновение я подумал, что он хочет обратиться к нему с клятвой «не знать ни сна, ни отдыха, пока не обнаружит убийцу». Но, когда Пуаро заговорил, его слова оказались банальными и прозвучали до смешного неуместно:

— Месье Рено носил слишком длинный плащ.

Глава 5

Рассказ мадам Рено

Следователь Оте уже ждал нас в холле, и мы все направились наверх. Франсуаза шагала впереди, показывая дорогу. Пуаро шел зигзагами, что приводило меня в замешательство, пока он, прикрыв рот ладонью, не шепнул мне:

— Ничего удивительного, что слуги слышали, как месье Рено поднимался по лестнице, этот скрип может разбудить и мертвого.

Наверху от лестничной площадки тянулся узкий коридор с дверями по обе стороны.

— Комнаты слуг, — пояснил Бекс.

Мы двинулись в конец коридора, Франсуаза постучала в последнюю дверь справа.

Слабый голос пригласил нас войти, и мы оказались в большой солнечной комнате, из окна которой на расстоянии с четверть мили было видно, голубое, сверкающее море.

На кровати, опершись на подушки, лежала бледная женщина. Она была уже в возрасте, ее когда-то темные волосы почти полностью посеребрила седина, но во взгляде чувствовалась внутренняя сила. Сразу было видно, что это энергичная женщина. Она поздоровалась с нами, с достоинством наклонив голову.

— Прошу садиться, месье.

Мы сели перед кроватью, секретарь следователя устроился за круглым столом.

— Надеюсь, мадам, — начал Оте, — вас не слишком затруднит рассказ о событиях прошлой ночи?

— Совсем нет, месье. Я знаю цену времени, когда речь идет о том, чтобы поймать и наказать подлых убийц.

— Очень хорошо, мадам. Я думаю, что вы меньше устанете, если я буду задавать вопросы, а вы ограничитесь ответами. В котором часу вы легли спать вчера вечером?

— В половине десятого, месье. Я устала вчера за день.

— А ваш муж?

— По-моему, часом позже.

— Не показалось ли вам, что он чем-то обеспокоен или расстроен?

— Нет, не больше, чем обычно.

— Что произошло потом?

— Мы спали. Я проснулась, когда чья-то рука зажала мне рот. Я хотела крикнуть, но мне не удалось. В комнате было двое мужчин. Оба в масках.

— Можете ли вы что-нибудь сказать об их внешности, мадам?

— Один высокий, с длинной черной бородой, другой низкий и полный. У него борода рыжеватая. Шляпы у обоих были надвинуты на глаза.

— Хм, — задумчиво сказал следователь, — мне кажется, что здесь слишком много бород.

— Вы думаете, они были фальшивыми?

— Да, мадам. Но продолжайте ваш рассказ.

— Меня держал низкий мужчина. Он засунул мне в рот салфетку, а потом связал веревкой по рукам и ногам. Его сообщник тем временем стоял наклонившись над мужем. Он схватил с туалетного столика мой нож для разрезания бумаги и приставил его острым концом прямо к сердцу мужа. Потом они заставили мужа встать и пройти вместе с ними в соседнюю комнату — гардеробную. От ужаса я была на грани обморока и все же изо всех сил прислушивалась к тому, что там происходит.

Но они говорили слишком тихо, я ничего не смогла разобрать. Я расслышала только, что разговор велся на ломаном испанском языке, на котором говорят в некоторых местах Южной Америки. Видимо, они что-то требовали от мужа и очень злились. Вскоре их голоса стали громче. По-моему, говорил высокий. «Ты знаешь, что мы хотим? — сказал он. — Секретные бумаги! Где они?» Я не знаю, что ответил мой муж, но другой ожесточенно крикнул: «Ты лжешь! Мы знаем, они у тебя. Где ключи?» Тут я услышала звук выдвигаемых ящиков. На стене в гардеробной у мужа находится сейф, в котором он всегда держал довольно много денег. Леони говорит, что сейф был ограблен, но, очевидно, они не нашли того, что искали, потому что затем я услышала, как высокий с ругательствами приказал мужу одеться. По-моему, вскоре их насторожил какой-то шум в доме, и они втолкнули мужа в мою комнату полураздетым.