Мисс Марпл (№14) - Спящее убийство

— Мы остановились в «Ройал Кларенс». Наш приезд в Диллмут оказался ошибкой, так как, увидев Хелен, я обрек себя на адские муки… Она казалась счастливой, и я не знал, любила ли она меня по-прежнему… Может быть, нет… Может быть, она поборола в себе это чувство. Но моя жена стала что-то подозревать. Она чрезвычайно ревнива, всегда была такой. Вот и все, — резко заключил он. — Мы уехали из Диллмута…

— Семнадцатого августа, — добавила Гвенда.

— Семнадцатого? Возможно. Теперь я уже точно не помню.

— Это было в субботу.

— Да, вы правы. Я помню, как Джанет говорила мне, что в этот день на дорогах будет много машин, но я не думаю, что…

— Попытайтесь, пожалуйста, вспомнить, когда вы в последний раз видели мою мачеху… Хелен.

Он устало улыбнулся.

— Мне не нужно прилагать к этому большие усилия. В последний раз я встретился с ней накануне нашего отъезда на пляже. После ужина я пошел прогуляться по берегу моря, там я и увидел ее. Поблизости никого не оказалось, и я проводил ее до дома. Мы шли через сад…

— В котором часу это было?

— Я точно не помню… Наверное, около девяти вечера.

— И вы с ней простились?

— И мы с ней простились. — Он опять невесело засмеялся. — О, мы простились совсем не так, как вы думаете. Все произошло очень внезапно и быстро. Хелен просто сказала мне: «А теперь, я прошу вас, уходите. Уходите немедленно. Мне лучше не…» Она замолчала, а я… я ушел.

— К себе в отель?

— В общем-то да. Но сначала я долго бродил за городом.

— По истечении стольких лет трудно говорить что-то конкретное о датах, — вздохнула Гвенда, — но я думаю, именно в тот вечер Хелен ушла из дома. Ушла — и больше не вернулась.

— Понимаю. А так как я на следующий день уехал из Диллмута, все решили, что она сбежала со мной. Какого же прекрасного мнения люди о себе подобных…

— Как бы то ни было, мне нужно знать, уехала ли она с вами, — упрямо сказала Гвенда.

— Господи, конечно же, нет! Мы никогда не обсуждали этот вариант.

— Почему же она, по-вашему, ушла?

Эрскин нахмурил брови. Гвенда почувствовала, что в нем начинает пробуждаться интерес.

— Да, здесь действительно есть о чем задуматься. Она не оставила никакой записки?

Гвенда задумалась над этим вопросом, затем ответила то, что, как ей казалось, соответствовало истине:

— Насколько мне известно, никакой записки она не оставляла. Считаете ли вы, что она ушла с кем-то другим?

— Нет, разумеется, нет.

— Вы, похоже, абсолютно в этом уверены.

— Я действительно в этом уверен.

— Тогда почему же она ушла?

— Если она ушла вот так, неожиданно, я могу вообразить себе только одну причину: она убежала от меня.

— От вас?

— Да. Она могла опасаться, что я буду пытаться вновь увидеть ее, что я начну ее преследовать… Она, несомненно, поняла, что я по-прежнему от нее без ума… Да, так, наверное, и случилось.

— Ваше предположение не объясняет, почему она больше никогда не вернулась, — возразила Гвенда. — Скажите мне, Хелен вам когда-нибудь говорила о моем отце? Например, что она о нем беспокоится или… что она боится его? Или что-либо еще?

— Боится его? С какой стати? А, понимаю. Вы думаете, он мог ревновать ее. У него был ревнивый характер?

— Я не знаю. Он умер, когда я была совсем маленькая

— Да, верно. Мне он всегда казался совершенно нормальным и милым человеком. Он любил ее, гордился ею — вот и все. Нет, это я ревновал ее к нему.

— Значит, они производили впечатление обыкновенной счастливой пары?

— Да. Мне было одновременно и радостно, и больно видеть это… Нет, Хелен никогда не говорила со мной о нем. Как я уже вам сказал, мы почти никогда не оставались одни, и откровениями мы не обменивались. Но теперь, когда вы задали этот вопрос, я вспоминаю, что нашел ее встревоженной…

— Встревоженной?

— Да. Я тогда решил, что ее беспокоит присутствие моей жены. — Он на мгновение задумался. — Но теперь я понимаю, что у нее была более серьезная причина. — Он пристально взглянул на собеседницу. — Боялась ли она своего мужа? Ревновал ли он ее к знакомым ей мужчинам?

— У вас не сложилось такого впечатления.

— Ревность — очень странное чувство. В некоторых случаях она так умело спрятана, что никто о ней и не подозревает. — Он чуть заметно вздрогнул. — Но она может обернуться и чем-то страшным, очень страшным…

— Мне бы хотелось выяснить еще одну деталь…

Гвенда внезапно умолкла.

По аллее, ведущей к дому, проехал автомобиль.

— А, моя жена вернулась из города с покупками, — сказал майор Эрскин.

Прошло всего несколько секунд, но он был уже другим человеком. Его голос звучал теперь официально, лицо утратило всякое выражение, и лишь легкое дрожание рук выдавало овладевшее им волнение.

Миссис Эрскин быстрыми шагами обогнула угол дома.

Ее муж встал и пошел ей навстречу.

— Миссис Рид обронила вчера в саду свое кольцо, — объяснил он.

— Неужели? — холодно бросила его жена.

— Добрый день, — сказала Гвенда. — К счастью, я нашла его.

— Вам повезло.

— Да, иначе я была бы просто в отчаянии. Что ж, мне пора.

Миссис Эрскин не ответила.

— Я провожу вас до машины, — предложил майор. Он пошел за Гвендой вдоль террасы, но за его спиной тут же раздался сухой голос жены:

— Ричард, миссис Рид извинит тебя. Ты должен срочно позвонить по телефону…

— О, разумеется, — поспешно ответила Гвенда. — Пожалуйста, не утруждайте себя.

Она быстро дошла до конца террасы, повернула за угол и направилась к подъездной аллее.

Дойдя до нее, она остановилась. Миссис Эрскин поставила свою машину таким образом, что Гвенда практически не могла выехать. После короткого колебания она медленно вернулась к террасе.

У застекленных дверей в гостиную она резко остановилась. До нее отчетливо доносился низкий голос миссис Эрскин:

— Меня совершенно не интересуют твои объяснения. Это было подстроено, вы вчера обо всем с ней договорились. Ты условился с этой особой встретиться здесь, когда я уеду в Дэйс. Ты не меняешься… любая смазливая девчонка… Но я больше подобного не потерплю, слышишь? Не потерплю!

В ответ раздался спокойный, почти безнадежный голос майора Эрскина:

— Иногда мне кажется, Джанет, действительно кажется, что ты сумасшедшая.

— Нет, это ты сумасшедший. Ты! Ты не можешь не бегать за каждой юбкой!

— Ты же знаешь, что это не правда, Джанет.

— Нет, правда! Уже тогда, в том городе, откуда приехала эта девица, в Диллмуте… Ты что же, посмеешь утверждать, что не был влюблен в эту желтоволосую особу, жену Халлидея?

— Ты никак не можешь забыть о прошлом? Зачем ты все время к этому возвращаешься? Ты только взвинчиваешь себя и…

— Во всем виноват ты! Ты разбиваешь мне сердце!.. У меня больше нет сил терпеть это, слышишь? Нет сил! Тайком назначать свидания! Смеяться надо мной у меня за спиной! Ты не любишь меня… Ты никогда меня не любил! Я покончу с собой! Я брошусь вниз с обрыва!.. О, как бы я хотела умереть!..

— Джанет, Джанет… Ради Бога…

Низкий голос миссис Эрскин сорвался, и она отчаянно зарыдала.

Гвенда на цыпочках обогнула дом. Немного подумав, она позвонила в парадную дверь.

— Не может ли кто-нибудь переставить машину, иначе я не могу выехать.

Прислуга ушла в дом. Вскоре из бывших конюшен, превращенных в гараж, появился человек. Он поздоровался с Гвендой, подняв руку к фуражке, сел в «остин» и въехал во двор. Гвенда села в свою машину и поехала в отель, где ее ждал Джайлз.

— Как долго тебя не было! Ты что-нибудь узнала?

— Да. Теперь я знаю все. Это довольно трогательная история. Он был страшно влюблен в Хелен.

Она рассказала мужу о своем разговоре с майором и о других утренних событиях.

— Ты знаешь, я думаю, что миссис Эрскин действительно ненормальная, — заключила Гвенда. — Она производит впечатление сумасшедшей. Теперь я понимаю, что имел в виду ее муж, говоря о ревности. Испытывать подобные чувства, должно быть, ужасно. Итак, мы выяснили, что Хелен ушла не к Эрскину и что он ничего не знает о ее дальнейшей судьбе. Когда он расстался с ней в тот вечер, она была жива.

— Согласно его утверждению.

Гвенда с негодованием посмотрела на него.

— Да, — твердо повторил Джайлз, — согласно его утверждению.

Глава 18

Вьюнок

Мисс Марпл наклонилась с террасы, на которую выходили французские окна гостиной, и вырвала подобравшийся вплотную к цветам вьюнок. Победа эта была незначительной: как всегда, вьюнки захватили всю клумбу.

В окне гостиной появилась миссис Кокер.

— Извините, мадам, — сказала она, — приехал доктор Кеннеди. Он спрашивает, когда вернутся мистер и миссис Рид. Я ответила ему, что точно не знаю, но что вы, наверное, в курсе. Проводить его к вам?

— Да, пожалуйста.

Вскоре миссис Кокер появилась в сопровождении доктора Кеннеди.

Мисс Марпл, сильно волнуясь, представилась.

— Я договорилась с Гвендой, что во время ее отсутствия приду и повырываю здесь сорняки. Видите ли, мне кажется, что садовник Фостер, приходящий от случая к случаю, обводит моих молодых друзей вокруг пальца. Он является сюда два раза в неделю, выпивает неимоверное количество чая, проводит массу времени за разговорами и, как я вижу, работает спустя рукава.

— Да, — рассеянно откликнулся доктор Кеннеди. — Да. Они все одинаковы… Все одинаковы.

Мисс Марпл внимательно посмотрела на собеседника. Он оказался старше, чем она себе его представляла по описанию Гвенды и Джайлза. Он преждевременно состарился, подумала она. У доктора Кеннеди был озабоченный и несчастный вид. Он стоял перед мисс Марпл, поглаживая свой массивный подбородок.

— Итак, они в отъезде, — сказал он. — Надолго?

— О нет. Они поехали навестить знакомых на севере страны. Я уже не раз замечала, что современной молодежи не сидится на месте. Они постоянно то здесь, то там.

— Да, — согласился доктор Кеннеди — Да… это, пожалуй, правда. — Он немного помолчал и добавил с несколько смущенным видом:

— Джайлз Рид попросил меня прислать ему некоторые документы… письма… в том случае, если я смогу найти их…

Он заколебался.

Мисс Марпл спокойно спросила:

— Письма вашей сестры?

Он бросил на нее пристальный взгляд.

— Значит, вы… в курсе? Вы, видимо, их родственница?

— Просто знакомая. Я старалась дать им правильные советы. Но люди редко прислушиваются к советам других. Это, конечно, печально, но что поделаешь…

— И что же вы им посоветовали? — с любопытством осведомился старый врач.

— Не будить прошлое, если оно спит, — твердо произнесла мисс Марпл.

Доктор Кеннеди тяжело опустился в неудобное кресло в стиле «рустик».

— Совет неплохой, — одобрил он. — Я очень люблю Гвенни. Из прелестной маленькой девочки она превратилась в очаровательную молодую женщину. Я боюсь, что она навлечет на свою голову неприятности.

— Неприятности бывают разные, — заметила мисс Марпл.

— Простите? Ах да… да, это верно. — Он вздохнул. — Итак, Джайлз Рид написал мне письмо, где просит меня передать ему письма моей сестры, полученные мной после ее ухода, а также образец ее почерка — что-то, написанное несомненно ее рукой. — Он опять бросил на мисс Марпл острый взгляд:

— Вы понимаете, что это значит?

Старая дама кивнула:

— Думаю, что да.

— Они вернулись к мысли о том, что когда Келвин Халлидей утверждал, что задушил свою жену, он говорил чистую правду. Они считают, что письма, полученные мной от Хелен после ее ухода, написаны не ею. Они убеждены, что она из этого дома живой не вышла.

— А теперь и вы уже не так уверены в том, что вы правы? — мягко спросила мисс Марпл.

— Тогда я был в этом уверен. — Глаза доктора Кеннеди смотрели в одну точку. — Случившееся казалось мне совершенно ясным. Келвин стал жертвой галлюцинации. Трупа не обнаружили, чемодан с одеждой исчез… К какому еще выводу я мог прийти?

— А ваша сестра незадолго до этого была… гм… — мисс Марпл кашлянула, — была увлечена неким джентльменом?

Взгляд доктора Кеннеди вернулся к старой даме. В его глазах читалось глубокое горе.

— Я очень любил свою сестру, — вздохнул он. — Но я должен признаться, что вокруг нее всегда крутились мужчины. С некоторыми женщинами такое случается, и они не могут ничего с этим поделать.

— Значит, в ту пору вам все было совершенно ясно, — подытожила мисс Марпл. — А сейчас дело обстоит иначе. Почему?

— Потому что я не могу допустить, что если Хелен еще жива, она ни разу не дала о себе знать все эти годы, — откровенно сказал доктор Кеннеди. — А если она умерла где-то за границей, так же странно и то, что меня не поставили об этом в известность. Что ж… — Он встал и вынул из кармана конверт. — Вот все, что у меня есть. Первое письмо Хелен я, по всей вероятности, уничтожил, потому что его не нашел. Но второе, где она указывала, куда ей писать до востребования, у меня сохранилось. Я также принес единственный образец ее почерка, которым располагаю: список цветочных луковиц и других растений для сада. Вероятно, это копия заказа. Почерк, которым написаны заказ и письмо, похоже, один и тот же, но я не эксперт. Я оставляю эти документы вам, а вы передадите их Джайлзу и Гвенде, когда они вернутся. Посылать их по почте на адрес их друзей, по-моему, не имеет смысла.

— Конечно, нет. Я думаю, они приедут завтра, самое позднее послезавтра.

Доктор кивнул. Затем он встал и с отсутствующим видом посмотрел на террасу.

— Вы знаете, что меня беспокоит? — внезапно спросил он. — Если Келвин Халлидей убил свою жену, он куда-то спрятал труп или каким-то образом избавился от него, а это значит только одно: рассказанная мне история была им тщательно продумана; получается, что он заранее спрятал чемодан с одеждой Хелен, чтобы все поверили в ее побег, и даже ухитрился прислать мне якобы ее письма из-за границы… По сути, это значит, что он совершил хладнокровное, предумышленное убийство. Маленькая Гвенни была прелестным ребенком. Иметь отца-параноика уже достаточно прискорбно, но узнать, что ваш отец убийца, неизмеримо страшнее.

Он быстро пошел к выходу, но мисс Марпл вдруг спросила:

— Доктор Кеннеди, кого боялась ваша сестра?

Он удивленно посмотрел на нее:

— Боялась? Насколько мне известно, никого.

— Я вот думала… Извините меня, если мои вопросы покажутся вам нескромными, но в ее жизни был один молодой человек, не так ли? Я говорю о том, кем она увлеклась в ранней молодости. Речь шла, по-моему, о некоем Аффлике.

— А, вы о нем! Да, она действительно увлеклась им по глупости, как это часто случается с молоденькими девушками. Он был недостойным субъектом, ловкачом и, конечно, не ее круга, совсем не ее круга. Потом он попал в неприятную историю.

— Вот я и подумала, не могло ли у него возникнуть желания отомстить.

Доктор Кеннеди скептически усмехнулся.

— Его чувства к ней вряд ли были глубокими. Так или иначе, как я только что вам говорил, он попал в неприятную историю и уехал из города.

— Какого рода неприятную историю?

— О, ничего криминального за ним не числилось. Он просто слишком часто пускался в откровения по поводу дел своего хозяина.

— А работал он у мистера Уолтера Фейна?

Доктор Кеннеди удивленно посмотрел на собеседницу.

— Да… да, теперь я вспоминаю, что он работал в конторе Фейна и Уотчмена. Разумеется, обыкновенным клерком.

«Обыкновенным клерком?» — подумала мисс Марпл, вновь склонившись над вьюнками после его ухода.

Глава 19

Мистер Кимбл принимает участие в разговоре

— И что бы это могло значить — право, не знаю, — сказала миссис Кимбл.

Муж с негодованием вернул ей чашку.

— Да что с тобой, Лили? — воскликнул он. — Я же пью без сахара!

Она торопливо налила ему чай без сахара и вернулась к интересующей ее теме.

— Я все думаю об этом объявлении, — объяснила она. — «Лили Абботт», так прямо черным по белому и написано. «Служившая горничной на вилле Сент-Кэтрин в Диллмуте». Обо мне пишут, это факт.

— Гм!

— Согласись, что после стольких лет это все как-то странно, Джим.

— Гм!

— Что мне делать, Джим?

— Не бери в голову.

— А вдруг тут деньги можно заработать?

Он шумно втянул в себя чай, дабы тонизирующий напиток дал ему достаточно умственных сил для длинной речи. Затем, отодвинув чашку, бросил лаконичное «еще» и заговорил:

— Ты мне в ту пору много чего говорила о том, что случилось в Сент-Кэтрин, да я особо внимательно и не слушал. Я все это глупостями считал, бабьими сплетнями.

Может статься, я и ошибался. Может, там что и в самом деле приключилось. А ежели так — этим должна заниматься полиция, а тебе туда нос совать незачем. Да и годов-то сколько прошло, нет, что ли? Брось, говорю, забудь.

— Так-то оно так, только вдруг мне денег по завещанию отписали? Может, миссис Халлидей до последнего времени была жива и умерла только теперь, а мне что-то оставила?

— Что-то тебе оставила? С чего бы это? Гм! — заключил он, выразив своим излюбленным звуком переполнявшее его презрение.

— Да даже если это полиция интересуется… Знаешь, Джим, иногда те, кто полиции сведения об убийце дает, большую награду получают.

— И какие, интересно, сведения ты можешь им дать? Только то, что ты сама придумала!

— Это ты так считаешь. А я вот думаю…

— Гм! — возмущенно буркнул мистер Кимбл.

— Да, думаю! С самого того момента, как я объявление прочла. Может, я, конечно, не совсем правильно тогда поняла… Леони, как и вообще все иностранцы, была глуповата. Она даже не всегда понимала, когда к ней обращались, а уж как она по-английски говорила — страшно вспомнить. Если она имела в виду не то, что я поняла, значит, она имела в виду… Я все стараюсь вспомнить, как звали того типа… Ну так вот, если она видела именно его… Помнишь, я тебе об одном фильме рассказывала? «Тайный любовник» называется. Потрясающий фильм. Ну так вот, там этого парня поймали из-за автомобиля. Он механику в гараже на лапу пятьдесят тысяч долларов дал, чтобы тот забыл, как он в ту ночь его машину заправил. Я не знаю, сколько это будет, если на фунты перевести… И тот, другой тоже там был, а муж от ревности совсем ума лишился. Все они в нее были до смерти влюблены. А в конце…

Мистер Кимбл отодвинулся от стола, и ножки его стула проскребли по полу. Затем он медленно и тяжело встал, напустив на себя властный вид. Собираясь выйти из кухни, он объявил свой ультиматум, который, несмотря на то что был произнесен, как обычно, нечленораздельно, заключал в себе известный здравый смысл.

— Выбрось все это из головы, жена, — сказал он. — Не то пожалеешь.

В закутке позади кухни он надел башмаки (жена ревниво оберегала чистоту кухонного пола) и вышел из дома.

Лили сидела за столом, и ее недалекий умишко сосредоточенно работал. Пойти против воли мужа она, конечно, не могла, но, с другой стороны… Джим такой ограниченный, отсталый человек. Посоветоваться бы с кем-нибудь еще… С кем-нибудь, кому она рассказала бы о возможной награде, о полиции, обо всем. Ведь как обидно упустить случай заработать денег!

Радиоприемник… хороший перманент… то вишневое пальто из магазина Рассела, такое красивое… и даже, чем черт не шутит, полный гарнитур в стиле короля Якова для гостиной…

Жадная, недальновидная Лили Кимбл продолжала вспоминать… Что же Леони тогда сказала ей?

В конце концов ей пришла в голову идея. Она встала и сходила за пузырьком чернил, ручкой и бумагой для писем.

«Я знаю, что нужно сделать, — подумала она. — Я напишу доктору, брату миссис Халлидей. Он посоветует, как мне поступить… если, конечно, он еще жив. У меня все равно перед ним должок, я ведь ему тогда ничего о Леони не рассказала. И о машине тоже».

Какое-то время наступившую тишину нарушал только скрип пера по бумаге. Писать Лили доводилось очень редко, и это письмо потребовало от нее больших усилий. Закончив свое послание, она вложила его в конверт и заклеила.

Однако она не чувствовала себя полностью удовлетворенной. Девять шансов из десяти, что доктора нет в живых или же он уехал из Диллмута.

Действительно ли был кто-то еще? И как звали того, другого?

Если бы только она могла вспомнить…

Глава 20

Юность Хелен

На следующее утро после возвращения из Нортумберленда, когда Джайлз и Гвенда завтракали, им доложили о приходе мисс Марпл.

Старая дама вошла с извиняющимся видом.

— Я знаю, что сейчас еще рано наносить визит. Беспокоить людей в такой час не входит в мои привычки, но мне необходимо вам кое-что сказать.

— Мы всегда рады видеть вас, — ответил Джайлз, предлагая гостье присоединиться к ним. — Выпейте с нами чашечку кофе.

— О нет, нет, благодарю вас. Я очень плотно позавтракала. Если позволите, я перейду прямо к делу. Пока вы отсутствовали, я с вашего любезного разрешения приходила к вам, чтобы немного очистить сад от сорняков…

— Вы просто ангел, — заметила Гвенда.

— И мне стало совершенно ясно, — продолжала мисс Марпл, — что для поддержания вашего сада в порядке двух дней работы в неделю недостаточно. К тому же Фостер просто надувает вас. Он проводит слишком много времени за чаем и разговорами. Выяснив, что он не может выделить вам еще один день, я взяла на себя смелость нанять другого садовника, который будет приходить по средам. А сегодня как раз среда.

Джайлз удивленно посмотрел на мисс Марпл. Ею, безусловно, двигали наилучшие побуждения, но предпринятая ею инициатива несколько походила на вмешательство в их дела, совершенно ей несвойственное.

— Я знаю, что Фостер слишком стар для тяжелой работы, — начал он.

— Я боюсь, мистер Рид, что Мэннинг еще старше. По его словам, ему семьдесят пять лет. Но, видите ли, мне пришло в голову, что если он какое-то время поработает здесь, то это принесет свои плоды. Много лет назад он был садовником доктора Кеннеди. Кстати, молодого человека, которым в юности увлеклась Хелен, звали Аффлик.

— Мисс Марпл, простите меня за дурные мысли. Вы гений. Вы знаете, что Кеннеди привез нам одно из писем Хелен и образец ее почерка?

— Да. Он приезжал, когда я была здесь.

— На прошлой неделе мне дали адрес хорошего эксперта-графолога, и я сегодня же отправлю ему эти документы.

— Пойдемте в сад, познакомимся с Мэннингом, — предложила Гвенда.

Мэннинг оказался сутулым стариком со сварливым выражением лица и слезящимися, немного лукавыми глазами. Завидев новых хозяев, он заработал граблями заметно быстрее.

— Доброе утро, сэр. Доброе утро, мадам. Эта леди сказала мне, что по средам вам требуется кто-нибудь для работы в саду. Я вам с удовольствием подсоблю. Сад-то вон какой неухоженный, позор да и только.

— Я думаю, что в последние годы садом никто серьезно не занимался.

— Это точно. Раньше, при миссис Финдисон, не сад был, а чистая картинка. Очень уж она его любила.

Гвенда срезала завядшие розы. Мисс Марпл принялась вырывать сорняки. Старый Мэннинг оперся на грабли.

— Вы, я полагаю, знакомы с большинством здешних садов? — сказал Джайлз.

— Да, я их довольно неплохо знаю. И у кого какие причуды, тоже знаю. Миссис Юлз, к примеру, на своей вилле Ниагра велела часть тисовой изгороди подстричь так, чтобы на белку вышло похоже. Глупее не придумаешь… Полковник Лэмпард — он в бегониях большой знаток был. Такие у него клумбы получались — замечательные. Но, говорят, клумбы нынче выходят из моды. Сказать вам, сколько я их за последние шесть лет с землей сровнял и дерном застелил, — не поверите. Похоже, что и герань разонравилась, и бордюры из лобелии тоже.

— Вы, кажется, работали у доктора Кеннеди?

— Да. Только давно это было. Поступил я к нему, кажется, в году двадцатом. Он потом закрыл кабинет и уехал отсюда. Теперь вместо него молодой доктор Брент из Кросби-Лодж практикует. Чудно как-то лечит, таблетки белые все дает. Витаминами их называет.

— Вы, наверное, помните сестру доктора, мисс Хелен Кеннеди?

— А то как же, помню я мисс Хелен. Красивая барышня была, блондинка с длинными волосами. Доктор ее очень любил. После замужества она сюда вернулась и в этом самом доме поселилась. Муж ее был военным в Индии.

— Да-да, — подтвердила Гвенда, — мы это знаем.

— Ах, ну да! В субботу вечером мне кто-то сказал, что вы с мужем вроде бы его сродственники. Хороша она была, мисс Хелен, как майский день, когда из пансиона вернулась. И веселая такая… Дома ей все не сиделось, то на танцы хотела пойти, то в теннис поиграть, то еще что… Мне даже пришлось заново вымерять теннисный корт, а то ведь на нем лет двадцать никто не играл. Кустарник, что вокруг, так разросся, что и сказать нельзя. Ну, кустарник я подстриг, известку принес, все как надо разлиновал, в общем, изрядно поработал. А когда все закончил, кортом, почитай, и не пользовались. Мне эта история всегда странной казалась.

— Какая история? — спросил Джайлз.

— Да та, что с сеткой приключилась. Кто-то ночью прокрался и всю ее на куски изрезал. Прямо на мелкие кусочки. Из злости, я считаю. Иначе и не скажешь, из одной злости.

— Кто же мог это сделать?

— Вот доктор все и допытывался. Он так рассердился. Оно и понятно: он за сетку заплатил. Никто из нас не знал, кто такое безобразие устроил, и так и не узнал. Ну, а он заявил, что другой не купит, потому как если кто-то один раз ее из злости на куски разрезал, то и в следующий раз сделает то же самое. Мисс Хелен очень недовольна была. Ей вообще не везло. То сетка эта, то нога больная.

— Больная нога? — спросила Гвенда.

— Да, упала на скребок или еще на какой инструмент и порезалась. Порез-то неглубокий вроде был, но ни в какую заживать не хотел. Доктор даже обеспокоился. Он ей и рану перевязывал, и лечил, но лучше мисс не становилось. Помнится, он даже говорил: «Ничего не понимаю. Скребок, наверное, скептический — или какое-то такое слово — был. Да и вообще, почему он посредине аллеи лежал?» Мисс Хелен на него поздно вечером наступила, когда из гостей возвращалась. Ну вот бедная девочка и сидела дома с больной ногой, ни на танцы пойти, никуда. Можно сказать, что, кроме невезения, на ее долю ничего не доставалось.

Пора перевести разговор на другую тему, подумал Джайлз и с равнодушным видом спросил:

— Вы помните кого-нибудь по фамилии Аффлик?

— Вы о Джекки Аффлике говорите? О том, что в конторе Фейна и Уотчмена работал?

— Да. Он ведь был другом мисс Хелен, не так ли?

— О, они просто флиртовали по глупости. Но доктор быстро положил этому конец, и правильно сделал. Джекки Аффлик к их кругу не принадлежал. Он из тех умников, что с огнем играют, покуда не обожгутся. Он здесь долго не прожил, неприятность у него какая-то вышла, и он отсюда быстро ноги унес. Скатертью дорога, нам здесь таких не надобно. Пусть себе в другом месте свои номера выкидывает.

— Он еще жил в Диллмуте, когда теннисную сетку нашли порезанной?

— А, я вижу, куда вы клоните. Жить-то жил, да только он на такое никогда бы не пошел. Слишком хитер он был, Джекки Аффлик. Тот, кто сетку изрезал, сделал это просто по злобе.

— Кто, по-вашему, мог хотеть досадить мисс Хелен? Кто мог быть так на нее зол?

Старый Мэннинг хихикнул.

— Некоторые молодые леди могли иметь на нее зуб, это точно. Большинство из них ей и в подметки не годились. Нет, сетку, я думаю, по глупости какой-нибудь завистливый бродяга порезал.

— Хелен была очень огорчена, когда ей пришлось расстаться с Джекки Аффликом? — спросила Гвенда.

— Мне не кажется, что она уделяла так уж много внимания подобным юнцам. Она просто любила немного поразвлечься, вот и все. А некоторые ухажеры от нее ни на шаг не отходили, как, например, мистер Уолтер Фейн. Он за ней точно собачка бегал.

— А ей он совсем не нравился?

— Ничуточки. Смеялась она над ним, и не больше. Потом он за границу уехал, но вскорости оттуда вернулся. Теперь он во главе конторы стоит. Так и не женился. Ну и правильно сделал, по моему разумению. От женщин мужчинам, почитай, одни неприятности.

— А сами вы женаты? — поинтересовалась Гвенда.

— Уже двух жен схоронил, — ответил старый Мэннинг. — Причем без сожаления. Теперь, когда хочу трубку покурить — спокойно себе курю.

Увидев, что все молчат, он взялся за грабли. Джайлз и Гвенда пошли по аллее к дому. Мисс Марпл перестала воевать с сорняками и присоединилась к ним.

— Мисс Марпл, вы плохо выглядите, — сказала Гвенда. — С вами что-то…

— Нет-нет, ничего, моя милая. — Она немного помолчала, а затем с сомнением в голосе проговорила:

— Этот случай с теннисной сеткой мне не нравится. Чтобы изрезать ее на куски… Даже если…

Джайлз с удивлением посмотрел на нее.

— Я не совсем понимаю… — начал он.

— Нет? А мне, наоборот, все кажется ясным. Но может быть, оно и к лучшему, что вы не понимаете. К тому же я могу ошибаться. А теперь расскажите мне, как прошла ваша поездка в Нортумберленд.

Молодые люди рассказали ей во всех подробностях о том, что они увидели и узнали там. Мисс Марпл внимательно слушала.

— Какая печальная история, — закончила свой рассказ Гвенда. — Даже трагическая.

— Да, весьма печальная. Чтобы так не повезло, это ужасно.

— У меня сложилось такое же впечатление. Как он, несчастный, должен страдать…

— Он? А, понимаю. Да, конечно.

— А о ком же вы думали?

— Честно говоря, я думала о ней. О его жене. Она наверняка очень любила его, а он женился на ней, видимо, только потому, что она была хорошей партией, или просто из жалости, или еще из какого-нибудь доброго — а на самом деле просто сентиментального — побуждения, которым так часто руководствуются мужчины.

— «Мне известны сто манер любви, и каждая приносит только боль любимой», — вполголоса процитировал Джайлз.

Мисс Марпл повернулась к нему.

— Да, это правда. Видите ли, обычно ревность не возникает по какой-то причине. У нее намного более… как бы выразиться… глубокие корни. В ее основе лежит ощущение, что наша любовь безответна. Тогда мы начинаем наблюдать, следить и выжидать момента, когда любимый человек обратит свое внимание на кого-то другого. Что, естественно, неизбежно и происходит. Таким образом, миссис Эрскин превратила жизнь своего мужа в ад, а он, не будучи способным ей помочь, превратил ее жизнь в ад. Однако мне кажется, что она выстрадала больше, чем он, хотя, позволю себе вам заметить, он очень любит ее.