Немейский лев

      Голос мисс Карнаби задрожал, но она продолжала:
      - И вот.., мы собрались вместе, несколько человек... и я придумала... Собственно, на эту идею меня навел Огастес. Видите ли, для большинства людей все пекинесы на одно лицо, ну.., как для нас китайцы. Это смешно, конечно. Никто из знающих Огастеса никогда не спутает его ни с Нанки Пу, ни с Шан Дуном, ни с каким другим пекинесом. Во-первых, он гораздо умнее, а во-вторых, не в пример красивее, но.., большинство людей даже не заметит никакой разницы. Меня надоумил Огастес - а также то, что многие богатые дамы держат именно пекинесов.
      - Должно быть, это было прибыльное предприятие! - неприметно усмехнулся Пуаро. - И сколько же человек в вашей.., вашей шайке? Или, может быть, мне следовало бы спросить, сколько успешных операций вам удалось провернуть?
      - Шан Дун был шестнадцатым, - честно ответила мисс Карнаби.
      - Поздравляю, - приподнял брови Пуаро. - Вы, видимо, действительно все замечательно организовали.
      - Эйми всегда это удавалось, - подала голос Эмили Карнаби. - Наш покойный отец - он был викарием в Келлингтоне, в Эссексе, - всегда говорил, что она прекрасно все планирует. Это она организовывала благотворительные ярмарки, приходские собрания и все прочее...
      - Не могу не согласиться, - произнес с поклоном Пуаро. - Как преступнице, мадемуазель, вам просто нет равных.
      - Преступница... - прошептала Эйми Карнаби. - Да, пожалуй... Но знаете.., я никогда не чувствовала себя преступницей.
      - А кем же вы себя чувствовали?
      - Вы, конечно, правы. Я нарушала закон. Но поймите.., как бы это объяснить? Почти все, кто нас нанимает, далеко не самые симпатичные люди. Взять ту же леди Хоггин - ей ничего не стоит наговорить мне бог знает каких грубостей. Как-то ей показалось, что тоник горчит, так она намекнула, что я туда что-то подсыпала... ну, были и другие случаи... - Мисс Карнаби покраснела. - Знали бы вы, как это неприятно. А так как ответить не можешь, раздражение все накапливается и накапливается.., надеюсь, вы меня понимаете.
      - Я прекрасно вас понимаю.
      - Да, а еще видишь, как они деньги швыряют на ветер... А еще сэр Джозеф любит прихвастнуть, какую комбинацию он провернул на бирже. Я, конечно, в финансах ничего не смыслю, но, по-моему, это самый настоящий обман. От всего этого я была сама не своя, ну и подумала, что не грех выманить немного денег у тех, кто этого даже не заметит и кому эти деньги достались не очень-то честным путем.
      - Современный Робин Гуд! - пробормотал Пуаро. - Скажите, мисс Карнаби, вы когда-нибудь приводили в исполнение содержавшиеся в ваших письмах угрозы?
      - Угрозы?
      - Доходило ли до того, что вы калечили собак?
      - Ну что вы, - с ужасом воскликнула мисс Карнаби. - Боже упаси! Это был просто.., ну, как бы это сказать.., художественный прием.
      - И в самом деле художественный, и весьма убедительный.
      - Я и не сомневалась, что он сработает. Я же знала, что было бы со мной, случись такое с Огастесом... Только нужно было действовать так, чтобы мужья раньше времени не узнали. И все проходило без сучка и задоринки. В девяти случаях из десяти письмо с деньгами поручали опустить компаньонке. Мы обычно аккуратно вскрывали письмо, забирали деньги, а в конверт клали бумагу. Пару раз хозяйки сами отправляли письма. Тогда нам приходилось наведываться в гостиницу и изымать письма, только и всего.
      - А все эти няньки с младенцем? Тоже художественный прием?
      - Ну, видите ли, мосье Пуаро, всем известно, что старые девы обожают маленьких детей, поэтому казалось вполне естественным, что компаньонка, засмотревшись на младенца, тут же забыла о всем прочем.
      - Вы тонкий психолог, прекрасно все рассчитала сказал со вздохом Пуаро, - и организовано все прекрасно.
      К тому же вы превосходная актриса. В тот день, когда я беседовал с леди Хоггин, вы ни единым жестом себя не выдали. Не скромничайте, мисс Карнаби. Может быть, вы и не так образованны, но в уме и предприимчивости вам не откажешь.
      - И все-таки я попалась, мосье Пуаро, - слабо улыбнулась мисс Карнаби.
      - Только благодаря моим серым клеточкам, но тут уж иного быть не могло. Побеседовав с миссис Хоггин, я понял, что похищение Шан Дуна - одно из целой серии подобных событий. К тому времени я уже знал, что вам когда-то передали пекинеса и что у вас есть больная сестра.
      Мне оставалось только попросить моего слугу поискать где-то неподалеку от всех этих потерпевших маленькую квартирку, где живет больная леди с пекинесом, которую раз в неделю, в свой выходной, навещает сестра. Видите, как все просто.
      - Вы были настолько любезны, - Эйми Карнаби расправила поникшие плечи, - что я осмелюсь обратиться к вам с просьбой. Я понимаю, что должна понести наказание. Меня, очевидно, отправят в тюрьму. Но, мосье Пуаро, нельзя ли избежать огласки? Я обязана подумать о покое Эмили, к тому же.., не хотелось бы огорчать тех немногих, кто помнит нас по прежней жизни. И еще...
      Нельзя ли устроить так, чтобы в тюрьме я значилась под каким-нибудь другим именем? Или это невозможно?
      - Погодите, мы попробуем придумать что-нибудь получше, - отозвался Пуаро. - Но я хотел бы оговорить одно условие. С вымогательством нужно покончить. Собаки больше не должны пропадать. Договорились?
      - Да! Да, конечно!
      - И придется вернуть деньги леди Хоггин.
      Эйми Карнаби прошла в другой конец комнаты, открыла ящик письменного стола, достала пачку ассигнаций и вручила ее Пуаро.
      - Я собиралась сегодня сдать их в общий котел.
      Пересчитав деньги, Пуаро поднялся.
      - Полагаю, мне удастся убедить сэра Джозефа не возбуждать против вас дела, мисс Карнаби.
      - О, мосье Пуаро!
      Эйми Карнаби стиснула руки. Эмили радостно вскрикнула. Огастес залаял и завилял хвостом.
      - Что же касается вас, mon ami <Друг мой (фр.).>, - обратился к нему Пуаро, - я был бы рад кое-что у вас позаимствовать. Мне не помешал бы ваш плащ-невидимка. Ведь никто ни разу не заподозрил, что в операции замешана другая собака, Львиная шкура делает Огастеса невидимым.
      - А знаете, мосье Пуаро, существует легенда, что пекинесы когда-то были львами. И сердца у них до сих пор львиные!
      - Огастес, надо полагать, тот самый якобы умерший песик, которого завещала вам леди Хартингфилд. А вы не боитесь отпускать его одного домой, ведь на улицах такое движение?
      - Что вы, мосье Пуаро, Огастес умеет вести себя на улице. Он даже знает, что такое улица с односторонним движением!
      - В таком случае, - улыбнулся Пуаро, - он даст фору большинству людей!
      9
      Сэр Джозеф встретил Пуаро на пороге своего кабинета:
      - Ну, мистер Пуаро? Как наши дела?
      - Позвольте для начала задать вам один вопрос, - сказал Пуаро, присаживаясь. - Я выяснил, кто преступник, и думаю, смогу представить достаточно улик, но в этом случае вы вряд ли вернете свои деньги.
      - Это почему же? - Сэр Джозеф побагровел от возмущения.
      - Но поскольку я не полицейский, - продолжал Пуаро, - то действую исключительно в интересах клиента. Думаю, я смог бы вернуть ваши деньги при условии, что вы откажетесь от уголовного преследования.
      - Хм. Надо подумать.
      - Решать вам. Вообще-то во имя общественного блага вы должны были бы предпочесть наказание преступника.
      Полагаю, большинство людей одобрили бы именно такой подход.
      - Еще бы им не одобрить, - пробурчал сэр Джозеф, - не их же деньгам пропадать. Терпеть не могу, когда меня пытаются надуть. Никому еще это с рук не сходило.
      - Так как же вы поступите?
      - Естественно, заберу деньги! - стукнул кулаком по столу сэр Джозеф. Еще не хватает, чтобы кто-то хвастал, как ловко он выманил у меня две сотни.
      Пуаро встал, подошел к столу, выписал чек на двести фунтов и подал его сэру Джозефу.
      - Черт меня побери! - процедил сквозь зубы сэр Джозеф. - Да кто же это сделал, в конце концов?
      - Если вы берете деньги, - покачал головой Пуаро, - то никаких вопросов быть не должно.
      Сэр Джозеф аккуратно сложил чек и сунул его в карман.
      - Жаль. Но уж лучше деньги. А сколько я должен вам, мистер Пуаро?
      - Я с вас много не запрошу. Дело-то, в сущности, пустяковое, - сказал Пуаро и добавил после некоторой паузы:
      - В последнее время я занимаюсь в основном убийствами...
      Сэр Джозеф заметно насторожился.
      - Интересно, должно быть? - поинтересовался он.
      - Когда как. А знаете, встреча с вами напомнила мне об одном из моих первых дел, еще в Бельгии, - преступник был очень похож на вас. Владелец мыловаренной фабрики, тоже очень богатый. И представьте - отравил жену, чтобы жениться на секретарше... Да-а... Поразительное сходство...
      Губы сэра Джозефа внезапно посинели, и он слабо охнул Он слегка обмяк, с тугих щек исчез бурый румянец, и он уставился на знаменитого детектива выпученными глазами.
      Порывшись дрожащей рукой в кармане, он выудил оттуда чек и порвал его на мелкие кусочки.
      - Я его аннулирую. Считайте, что это ваш гонорар.
      - Но позвольте, сэр Джозеф, для гонорара это слишком много.
      - В самый раз. Не откажите.
      - Ну что ж, перешлю эти деньги в какой-нибудь благотворительный фонд.
      - Отправляйте куда хотите.
      - Думаю, не стоит вам напоминать, сэр Джозеф, - наклонился вперед Пуаро, - что в вашем положении следует быть крайне осмотрительным.
      - Не беспокойтесь, - почти беззвучно отозвался сэр Джозеф. - Я буду очень осмотрительным.
      Пуаро откланялся.
      - Итак, я был прав, - пробормотал он, спускаясь по лестнице.
      10
      - А в этот раз у тоника совсем другой вкус, - сказала мужу леди Хоггин. - Никакой горечи. И в чем тут дело?
      - Ну чего ты хочешь от этих аптекарей, - пробурчал сэр Джозеф. Делают все спустя рукава, вот и получается всякий раз по-разному.
      - Наверное, все дело в этом, - с сомнением сказала леди Хоггин.
      - Ну разумеется, в этом. В чем же еще?
      - Выяснил тот субъект что-нибудь насчет Шан Дуна?
      - Да. Да, и вернул мне деньги.
      - И кто же это все устроил?
      - Он не сказал. Очень скрытный малый, этот Эркюль Пуаро. Во всяком случае, тебе волноваться не о чем.
      - Он очень забавный, правда?
      Сэр Джозеф, поежившись, непроизвольно оглянулся, как будто там мог находиться Эркюль Пуаро! Он с содроганием подумал, что до конца дней своих будет ощущать его незримое присутствие.
      Вслух же он произнес:
      - Дьявольски умный малый!
      А про себя подумал:
      "Черт с ней, с Гретой! Стоит ли так рисковать из-за какой-то смазливой блондинки!"
      11
      - Ой! - Эйми Карнаби, не веря собственным глазам, разглядывала чек на двести фунтов. - Эмили! Эмили! - воскликнула она. - Ты только послушай:
      "Дорогая мисс Карнаби!
      Позвольте мне сделать свой взнос в Ваш достойный всяческого уважения фонд.
      Искренне Ваш,
      Эркюль Пуаро".
      - Эйми, - сказала Эмили Карнаби, - тебе несказанно повезло. Подумай, где бы ты могла сейчас оказаться.
      - В "Вормвуд Скраббз" - хотя нет, пожалуй, в "Хэллоуэй", пробормотала Эйми Карнаби. - Но это все в прошлом - правда, Огастес? Не ходить тебе больше в парк с мамочкой или мамочкиными подружками и не резать поводки маленькими ножницами.
      В глазах у нее промелькнуло легкое сожаление.
      - Милый Огастес! - вздохнула она. - Какая жалость! Он ведь такой умный песик. Его можно научить чему угодно...
      - Да, - с горечью обронил Пуаро. - Наверное, она могла бы быть хорошей женой и матерью... Ее чувства оказались чересчур сильны.
      Он вздохнул и тихонько пробормотал:
      - Жаль, что все так сложилось.
      Потом он улыбнулся им - нашедшему наконец свое счастье мужчине и девушке с открытым искренним взглядом. И еле слышно произнес:
      - Эти двое вышли из мрака на свет, а я - я совершил второй подвиг Геракла.