Крылья

– Господи боже мой, – пробормотал Марти, как только автомобиль тронулся с места.

Он помахал рукой человеку из ФАВП и улыбнулся ему. Потом повернулся к Дженнифер.

– Я ничего не понимаю, Дженнифер, – зловещим тоном заговорил он. – Поправь, если я ошибаюсь, но, по-моему, у тебя ничего нет, кроме голословных обвинений стряпчих и их платных подручных. У тебя нет ничего существенного.

– Мы сделаем репортаж, вот увидишь, – сказала Дженнифер, стараясь говорить уверенным голосом.

Марти недовольно фыркнул.

Лимузин свернул на шоссе и помчался на север, к территории компании «Нортон Эйркрафт».

Центр обработки видеоинформации 11:17 утра

– Пошла запись, – сказал Хармон, барабаня пальцами по пульту.

Кейси шевельнулась в кресле, чувствуя, как ее пронизывает боль. До интервью оставалось лишь несколько часов, а она все еще не решила, как себя вести.

На экране возникли первые кадры. Хармон увеличил их количество втрое, и теперь изображение, чуть подрагивая, воспроизводилось в замедленном темпе. От этого картина происшествия казалась еще ужаснее. Кейси молча смотрела, как люди взмывают в воздух, как кувыркается и падает камера и как она, наконец, застревает под дверью пилотской кабины.

– Включите обратное воспроизведение.

– С какой скоростью?

– Как можно медленнее.

– Один кадр в секунду?

– Да.

Изображение двинулось назад. Появился серый ковер, потом изображение расплылось – это камера отпрыгнула от кабины. Мелькнул свет в открытой двери, потом в объектив ударили яркие лучи, проникавшие в кабину сквозь окошки пилотов. Кейси увидела их плечи по обе стороны «пьедестала» – капитан сидел слева, второй пилот – справа.

Капитан протянул руку к «пьедесталу».

– Стоп.

Кейси внимательно рассматривала застывший кадр. Из-за спинки кресла высовывалась голова капитана. Фуражки на нем не было. Второй пилот смотрел прямо перед собой.

Кейси подтянула кресло к пульту, вглядываясь в экран. Потом она поднялась на ноги и приблизилась к экрану вплотную, так, что ей стали видны линии горизонтальной развертки.

«Вот оно, – подумала Кейси. – В ярких живых красках».

И что прикажете с этим делать?

* * *

«Ничего», – подумала Кейси. Она ничего не может предпринять. Она добыла улику, но вряд ли могла рассказать о ней и сохранить свою должность. Впрочем, Кейси понимала, что в любом случае потеряет работу. Мардер и Эдгартон заманили ее в ловушку, вынудив общаться с прессой. Солжет ли она, как того хотел Мардер, или скажет правду, она окажется в беде. У нее нет выхода.

Кейси видела единственное решение – отказаться от интервью. Но она не могла так поступить. Она оказалась между двух огней.

– Спасибо, – сказала она, вздохнув. – Я увидела все, что хотела.

– Что теперь?

– Сделайте для меня копию.

Хармон нажал клавишу на пульте и заерзал в кресле. Ему явно было не по себе.

– Я должен кое-что сказать вам, мисс Синглтон, – заговорил он. – Наши сотрудники видели эту запись, и, откровенно говоря, она весьма встревожила их.

– Могу себе представить, – отозвалась Кейси.

– Все они видели выступление адвоката, который утверждает, будто бы вы скрываете истинную причину происшествия.

– Ага.

– Одна из наших служащих, девушка из приемной, полагает, что мы обязаны передать эту запись властям либо на телевидение. Кому-нибудь вроде Родни Кинга. Мы буквально сидим на вулкане. На карту поставлены человеческие жизни.

Кейси вздохнула. Она даже не удивилась. То, о чем говорил Хармон, сулило ей очередную головную боль, и с этим нужно было что-то делать.

– Вы уже передали запись? – спросила она. – Я правильно вас понимаю?

– Нет, – ответил Хармон. – Пока нет.

– Но люди встревожены.

– Да.

– А вы? Что вы сами об этом думаете?

– Ну… честно говоря, я обеспокоен не меньше остальных, – сказал Хармон. – Я имею в виду, вы работаете на «Нортон» и должны проявлять лояльность. Это можно понять. Но если с самолетом и вправду что-то не в порядке и если из-за этого гибнут люди…

Кейси лихорадочно размышляла, обдумывая сложившуюся ситуацию. Она не видела способа выяснить, сколько сделано копий. Контролировать развитие событий и удерживать их в узде отныне стало невозможно. Ей надоели интриги – с компанией-перевозчиком, с инженерами, с профсоюзами, с Мардером и Ричманом. Она оказалась в самом их средоточии, пытаясь распутать этот клубок.

А теперь еще и видеоцентр.

– Как зовут девушку из приемной? – спросила Кейси.

– Кристин Бэррон.

– Она знает, что ваша компания подписала обязательство о неразглашении информации?

– Да, но… думаю, соображения порядочности возьмут верх.

– Мне нужно позвонить, – сказала Кейси. – Так, чтобы никто не подслушивал.

* * *

Хармон проводил ее в пустующий кабинет, и Кейси позвонила в два места. Вернувшись, она сказала Хармону:

– Эта запись является частной собственностью «Нортона». Вы не имеете права передавать ее кому-нибудь без нашего согласия. Вы подписали обязательство о неразглашении информации.

– Вас не мучит совесть? – спросил Хармон.

– Нет, – ответила Кейси. – Не мучит. Мы ведем расследование и обязательно докопаемся до причин. Вы беретесь судить о вещах, которых совершенно не понимаете. Опубликовав видеозапись, вы поможете падким на сенсации адвокатам привлечь нас к суду за нанесение ущерба. Вы подписали обязательство. Нарушив его, вы останетесь не у дел. Не забывайте об этом.

Она взяла кассету и вышла из комнаты.

Отдел гарантии качества 11:50 утра

Разгневанная и раздосадованная, Кейси пулей влетела в свой кабинет. Там ее дожидалась пожилая женщина.

– Марта Гершон, – представилась она. – Консультант по связям со средствами массовой информации.

Более всего она была похожа на бабушку, которая обожает своих внуков: седые волосы собраны на затылке, бежевое платье с глухим воротом.

– Мне очень жаль, но я занята, – сказала Кейси. – Я знаю, Мардер просил вас встретиться со мной, но, боюсь…

– Я знаю, у вас очень много дел, – спокойным рассудительным тоном отозвалась Марта Гершон. – У вас нет времени для беседы со мной, особенно сегодня. Вдобавок вам вовсе не хочется со мной говорить, правда? Вам ведь безразлично мнение Джона Мардера.

Кейси промолчала, глядя на любезную даму, стоявшую в ее кабинете с улыбкой на лице.

– Вам, должно быть, кажется, что мистер Мардер манипулирует вами, – продолжала та. – Понимаю вас. Я познакомилась с ним и нашла его прямым и весьма целеустремленным человеком. Вы разделяете мое мнение?

– Нет.

– И, по-моему, он недолюбливает женщин, – добавила Гершон. – Подозреваю, что он устроил ваше выступление по телевидению в надежде на то, что вы не справитесь. Мне бы не хотелось этого.

Кейси внимательно посмотрела на нее.

– Садитесь, прошу вас, – предложила она.

– Спасибо, милая. – Женщина опустилась на кушетку, и бежевое платье окутало ее складками. Она аккуратно положила руки на колени, сохраняя невозмутимое спокойствие. – Наш разговор не займет много времени, – сказала она, – но, пожалуй, будет удобнее, если вы тоже сядете.

Кейси села.

– Я лишь хотела до начала интервью напомнить вам о нескольких вещах. Вам предстоит беседа с Марти Рирдоном. Вы знали об этом?

– Нет, не знала.

– У Рирдона особый, неповторимый стиль. И это значительно облегчит вашу задачу.

– Надеюсь, вы не ошибаетесь.

– Да, милая. Я знаю, что говорю. Вам удобно?

– Кажется, да.

– Я хочу взглянуть, как вы сидите, откинувшись на спинку кресла. Вот так. Откиньтесь. Подаваясь вперед, человек выглядит встревоженным, его тело напрягается. Откинувшись назад, вы спокойно выслушиваете собеседника и расслабляетесь. Вероятно, в ходе интервью вам захочется это сделать. Я имею в виду – откинуться назад и расслабиться.

– Хорошо, – отозвалась Кейси и откинулась на спинку кресла.

– Вы расслабились?

– Кажется, да.

– Вы всегда сидите за столом, сцепив пальцы? Это придает вам замкнутый, напряженный вид. Побольше открытости – расцепите пальцы и положите ладони на стол. Вот так. Чувствуете себя естественно?

– Кажется, да.

– Должно быть, вы сейчас пребываете в сильном напряжении, – заметила Гершон, сочувственно прищелкнув языком. – Я знавала Рирдона еще в ту пору, когда он был молодым репортером. Кронкайт терпеть его не мог. Считал его самоуверенным верхоглядом. Пожалуй, он не ошибся в своих оценках. Марти – это сплошные хитрости и трюки, а в голове пустота. Он не причинит вам ни малейших неприятностей, Кэтрин. Такой умной, интеллигентной женщине, как вы, нет причин его опасаться.

– Вашими бы устами да мед пить.

– О, нет! – со смехом отозвалась Гершон. – Я лишь пытаюсь растолковать вам истинное положение дел. Главное, что нужно помнить в разговоре с Рирдоном, – это то, что вы знаете гораздо больше, чем он. Вы занимаетесь своим делом долгие годы, а он буквально только что услышал о проблемах самолетостроения. Вероятнее всего, он прилетел сюда нынче утром и уже вечером отправится восвояси. Он неглуп, сообразителен, быстро усваивает новые сведения, но ему не хватает глубины ваших познаний. Итак, помните: вы знаете гораздо больше, чем он.

– Хорошо, – отозвалась Кейси.

– Теперь следующее. Поскольку Рирдон не располагает сколь-нибудь существенной информацией, ему остается лишь манипулировать сведениями, которые вы ему сообщаете в ходе беседы. У Марти репутация журналиста, который для достижения своих целей не останавливается ни перед чем, однако если вы проследите за его поведением, то поймете, что он пользуется одним и тем же приемом. Он предлагает вам ряд утверждений, с которыми вы вынуждены соглашаться; вы киваете, вновь и вновь произносите «да», и вдруг он сбивает вас с толку неожиданным вопросом. Марти проделывает этот трюк всю свою жизнь. Остается лишь удивляться тому, что люди до сих пор не разгадали его уловку. Вот он говорит: вы – женщина. Вы отвечаете: да. Вы живете в Калифорнии. Да. У вас хорошая работа. Да. Вам нравится ваша жизнь. Да. Зачем же вы ограбили банк? Все это время вы продолжали согласно кивать – и вдруг вы ошеломлены, вас выбили из седла – а это и есть та самая реакция, на которую рассчитывал Марти. Не забывайте: ему нужна ваша реакция на конкретную фразу. Не получив желаемого, он задаст тот же вопрос, но в иной форме. Возможно, он станет вновь и вновь обращаться к прежней теме. Если Марти продолжает поднимать один и тот же вопрос, вы можете быть уверены – он не добился нужного результата.

– Хорошо.

– У Марти есть и другой трюк. Он задает провокационный вопрос и делает паузу, предоставляя вам заполнить вакуум. Например, он скажет: Кейси, вы строите самолеты, а значит, должны знать, что они ненадежны… И будет ждать вашего ответа. Но заметьте, что на самом деле он ничего не спросил.

Кейси кивнула.

– Либо он повторит ваш ответ недоверчивым тоном.

– Понимаю, – сказала Кейси.

– Ах, понимаете… – Гершон изумленно вскинула брови, очень точно имитируя манеру Рирдона. – Надеюсь, вы уловили мою мысль. Вас вынудят оправдываться. Но вам нет никакой нужды делать это. Если Марти не задал вопрос, вы не обязаны что-либо говорить.

Кейси кивнула.

– Ничего не говорить.

– Очень хорошо. – Гершон улыбнулась. – Вы справитесь. Не забывайте: в вашем распоряжении столько времени, сколько нужно. Интервью записывают на пленку, при монтаже все паузы будут вырезаны. Если вы не понимаете вопрос, попросите разъяснить его. Рирдон большой мастер задавать расплывчатые вопросы, которые провоцируют заранее известный ответ. Помните: он не разбирается в сути того, что говорит. Он приехал сюда на один день.

– Понимаю, – отозвалась Кейси.

– Теперь вот еще что. Если вы можете смотреть на Марти не смущаясь, смотрите. Если нет, выберите какую-нибудь точку над его головой – например, угол спинки кресла, узор на стене за его спиной. Сконцентрируйтесь на этой точке. По записи невозможно догадаться, что вы смотрите мимо ведущего. Делайте все, что помогает вам собраться с мыслями.

Кейси попробовала последовать совету Гершон, посмотрев мимо ее уха.

– Замечательно, – похвалила Гершон. – У вас получится. И последнее, что я хотела вам сказать, Кэтрин. Вы заняты в очень сложном производстве. Не пытайтесь посвятить Марти в эти сложности – будете разочарованы. Вы увидите, что это его не интересует. Скорее всего, он уведет разговор в сторону, потому что суть дела ему безразлична. Многие люди жалуются на беспредметность телевидения. Но это свойство заложено в самой его природе. Телевидению противопоказана информация. Информация активна, заставляет шевелить мозгами. Телевидение пассивно. Информация беспристрастна, объективна. Телевидение построено на эмоциях. Это забава, развлечение. Что бы ни говорил, что бы ни делал Марти, ему, в сущности, наплевать на вас, на вашу компанию, на ваши самолеты. Ему платят за его редкостный талант провоцировать людей, заставлять их выплескивать эмоции, терять выдержку и говорить что-нибудь нелепое или глупое. Он ничего не хочет знать о самолетах. Ему нужен кадр, мгновенное впечатление. Если вы поймете это, то без труда справитесь с ним.

На ее лице вновь появилась улыбка доброй родственницы.

– Я уверена, у вас все получится, Кейси, – добавила она.

– Вы будете там? – спросила Кейси. – Во время интервью?

– О нет! – Гершон улыбнулась. – Мы с Марти старые знакомцы. Мы недолюбливаем друг друга. В тех редких случаях, когда мы оказываемся рядом, нам обоим хочется одного – презрительно сплюнуть.

Здание администрации 13:00

Джон Мардер сидел за столом и готовил пакет документов, которыми Кейси предстояло воспользоваться в ходе интервью. Мардер хотел, чтобы в пакете было все, что может пригодиться, и в должном порядке. Сначала – докладная записка об обнаружении поддельной решетки реверса на первой турбине. Находка фальшивки была поистине подарком судьбы. Кенни Бэрн при всей своей никчемности наконец принес хоть какую-то пользу. Решетка реверса – крупная ответственная деталь. На нее непременно обратят внимание. То, что она поддельная, сомнений не вызывает. Увидев своего знаменитого орла, вытисненного клювом в другую сторону, Пратт и Уитни взвоют от негодования. И, что главное, наличие подделки уведет разговор в этом направлении, снимет подозрения с…

Зазвонил личный телефон Мардера.

Он взял трубку:

– Мардер.

В трубке слышался характерный свист спутниковой связи. Гэл Эдгартон звонил ему по пути в Гонконг, сидя в частном лайнере «Нортона».

– Уже? – спросил он.

– Еще нет. Через час, Гэл.

– Позвони мне, как только все закончится.

– Обязательно, Гэл.

– Жду хороших новостей. – Эдгартон дал отбой.

Бербэнк 13:15

Дженнифер терзалась беспокойством. Ей пришлось на некоторое время покинуть Марти. Но оставлять его одного во время съемок было опасно. Энергичный, неуемный, он требовал постоянного внимания. Марти повсюду нужно было водить за ручку, предупреждая каждое его желание. Как и все остальные шоумены «Ньюслайн», Рирдон некогда был репортером, но теперь стал артистом и усвоил все актерские замашки. Откровенно говоря, он был малоприятным типом.

Как бы ни язвил Марти по поводу репортажа о «Нортоне», Дженнифер понимала, что его заботит исключительно собственное реноме. Марти знал, что сюжет сляпали наспех, что он слабоват и, как говорится, «с душком». Марти боялся попасть впросак с этим репортажем. Он боялся, что его друзья и знакомые, сидя за ленчем в «Четырех временах года», станут отпускать по его адресу ехидные замечания. Ему были чужды такие понятия, как честь и достоинство журналиста. Он думал только о том, как будет выглядеть в глазах окружающих.

Но Дженнифер не сомневалась, что решающее доказательство у нее в кармане. Она отлучилась на двадцать минут и, вернувшись на съемочную площадку в такси, сразу увидела Марти, который расхаживал взад-вперед, повесив голову. Встревоженный и недовольный.

Типичный Марти.

Дженнифер выбралась из машины. Марти подошел к ней и принялся изливать свои жалобы. Сюжет никуда не годится, нужно отложить съемки, позвонить Дику…

– Марти, смотри сюда, – перебила Дженнифер.

Она передала оператору кассету, которую держала в руках, и тот сунул ее в приемную щель камеры. Дженнифер подошла к монитору, стоявшему на траве.

– Что это? – спросил Марти, остановившись напротив экрана.

– Смотри.

Пошла запись – ребенок, сидящий на коленях матери. Сплошные «га-га» и «гу-гу». Ребенок сунул ножку себе в рот.

Марти бросил взгляд на Дженнифер. Его темные брови поползли вверх.

Дженнифер молчала.

Солнце светило прямо в монитор, детали чуть размывались, но картинка была достаточно ясной. Внезапно пассажиры взлетели и закувыркались в воздухе. Марти затаил дыхание и впился в экран возбужденным взглядом.

– Где ты это раздобыла?

– У одного недовольного служащего.

– И где же он служит?

– В видеоцентре, который выполняет заказы «Нортона». Эта женщина решила выполнить свой гражданский долг и опубликовать запись. Она разыскала меня по телефону.

– Эта запись принадлежит «Нортону»?

– Они нашли ее в самолете.

– Невероятно, – сказал Марти, не отрывая взгляд от экрана. – По-тря-сающе! – Пассажиры кувыркались, камера мчалась по проходу. – Убойные кадры!

– Ну разве это не сказка?

События продолжали развиваться. Великолепная запись, от начала до самого конца, даже лучше, чем пленка «Си-Эн-Эн», – более эффектная, динамичная. Камера вырвалась из рук хозяина и металась по салону, создавая куда более наглядное впечатление о том, что происходило на борту.

– Кто еще получил эту пленку? – спросил Марти.

– Никто.

– Но эта твоя недовольная могла…

– Нет, – заверила его Дженнифер. – Я попросила никому не давать запись, пообещав, что взамен мы оплатим ее расходы на адвокатов. Она будет сидеть тише мыши.

– Значит, эта пленка – наш эксклюзив?

– Совершенно верно.

– Живое свидетельство происшествия на борту самолета «Нортона».

– Именно.

– Это будет потрясающий репортаж, – сказал Марти.

* * *

«Воскрешение из мертвых, – подумала Дженнифер, наблюдая за Марти, который подошел к ограде и начал готовиться к выступлению. – Репортаж спасен!»

Дженнифер видела, что Марти готов пуститься во все тяжкие. Новая пленка ничего не добавляла к той информации, которой они располагали до сих пор, но Марти – настоящий профессионал. Он знал, что успех передачи всецело зависит от документальных кадров. Все остальное не в счет.

А эта пленка была способна потрясти кого угодно.

Настроение Марти заметно улучшилось. Он расхаживал у ограды, посматривая на здания «Нортона». Все благоприятствовало успеху – пленка, добытая в недрах компании, намеки на тупость руководства и их попытки скрыть истину. Марти выжмет материал до последней капли.

Пока гримерша освежала его шею, Марти сказал:

– Надо отправить запись Дику. Пусть обеспечит рекламу.

– Уже, – отозвалась Дженнифер, ткнув пальцем в сторону одного из фургонов, стоявших на обочине.

Уже через час Дик получит запись по спутниковым каналам. И, уж конечно, он ее хорошенько раскрутит. Пустив в эфир короткие выдержки, он подготовит аудиторию к субботней передаче. «Новая потрясающая лента о катастрофе „Нортона“! Ужасающие кадры гибели в воздухе! Только на „Ньюслайн“! Смотрите нас в субботу в десять вечера!»

Рекламу будут показывать каждые полчаса. В субботу вечером у экранов соберется вся страна.

* * *

Марти выступил с импровизацией, и выступил блестяще. Погрузившись в машины, съемочная группа отправилась к воротам «Нортона». Они даже опередили график на несколько минут.

– Кто представляет компанию? – спросил Марти.

– Женщина по фамилии Синглтон.

– Женщина? – Темные брови Марти вновь поползли вверх. – Какого черта?

– Она вице-президент, начальник отдела гарантии качества. Ей далеко за тридцать. Она возглавляет расследование.

Марти протянул руку.

– Дай-ка мне документы и записи. – Он принялся изучать их, еще сидя в машине. – Ты ведь понимаешь, чем нам предстоит заняться. Репортаж уже, можно сказать, состоялся. Интересующие нас кадры длятся четыре, может быть, четыре с половиной минуты. Вероятно, тебе захочется показать некоторые из них дважды – я бы так и сделал. Не вижу смысла тратить много времени на Баркера и остальных. Главное – это видеозапись и интервью с представителем «Нортона». Это – суть репортажа, Стало быть, у нас один выход: хорошенько прижать эту дамочку и размазать ее по стенам.

Дженнифер ничего не сказала. Пока Марти листал документы, она терпеливо ждала.

– Минутку, минутку, – заговорил Марти. Он смотрел в бумаги широко распахнутыми глазами. – Это что, шутка?

– Нет, – ответила Дженнифер.

– Но ведь это самая настоящая бомба, – сказал Рирдон. – Где ты это достала?

– Три дня назад прислали из «Нортона» в пакете с прочими документами. Должно быть, вложили по ошибке.

– Эта ошибка дорого им обойдется, – заметил Марти. – Особенно мисс Синглтон.

Боевая рубка 14:15

Кейси шагала по территории, направляясь в ГРП, когда запищал сотовый телефон. Звонил Стиви Ниенто, сервисный представитель в Ванкувере.

– У меня плохие новости, – сказал Стиви. – Вчера я побывал в госпитале. Он умер. Отек мозга. Майка Ли рядом не оказалось, и меня попросили опознать тело…

– Стиви, – перебила Кейси. – Это не телефонный разговор. Отправь мне телекс.

– Хорошо.

– Только не сюда, – добавила Кейси. – Отправь его в Юму, в отдел летных испытаний.

– Вот как?

– Именно.

– Хорошо.

Кейси дала отбой и вошла в ангар номер четыре, вдоль пола которого были натянуты ленты. Она собиралась поговорить с Мэри Рингер о капитанской фуражке, найденной в салоне. Кейси уже стало ясно, что это одна из важнейших улик.

Внезапно ее осенило. Она позвонила Норме.

– Послушай, кажется, я догадалась, откуда пришел факс со страницей из журнала для пассажиров.

– Это так важно?

– Да. Позвони в аэропорт, в клинику Сентинела.

Попроси к телефону стюардессу по имени Кей Лианг. Узнай у нее вот что. Записывай…

Она говорила с Нормой несколько минут, потом дала отбой. Телефон тут же зазвонил вновь.

– Кейси Синглтон.

– Где ты шатаешься, черт побери? – рявкнул Мардер.

– В четвертом ангаре. Я пытаюсь…

– Ты должна быть здесь, – отрезал Мардер. – Тебя ждут журналисты.

– Интервью назначено на четыре часа.

– Его перенесли, оно начинается в ближайшие минуты.

– Уже?

– Да, все уже собрались. Репортеры, съемочная группа – все. Они разворачивают оборудование. Ждут только тебя, Кейси.

* * *

Кейси сидела в кресле в боевой рубке, подставив лицо женщине-гримеру. В рубке было полно людей. Несколько мужчин устанавливали огромные софиты и подвешивали к потолку звукопоглощающие панели. Звукооператоры укрепляли на столе и стенах микрофоны. Операторы возились с оборудованием – две съемочные группы, у каждой по две камеры, всего – четыре, по одной в каждом углу. За столом друг против друга стояли два кресла – одно для Кейси, другое для ведущего.

Кейси было неприятно, что съемки будут проводиться в боевой рубке. Она не понимала, зачем Мардер пустил сюда посторонних. Было что-то унизительное в том, что комната, в которой они работали, разбирая причины воздушных происшествий, превратилась в сцену для телешоу. Кейси это совсем не нравилось.

Она чувствовала себя неуверенно: события разворачивались слишком быстро. Женщина-гример то и дело просила ее держать голову неподвижно, закрывать глаза, открывать их. Подошла Эйлин, секретарь Мардера. У нее в руках был большой пакет из бурой оберточной бумаги.

– Джон просил передать вам вот это, – сказала она.

Кейси хотела заглянуть внутрь, но гримерша попросила ее поднять глаза к потолку.

– Всего одна минута, потом вы свободны.

Подошла Дженнифер Мэлоун, продюсер передачи.

– Как вы себя чувствуете, мисс Синглтон? – спросила она, лучась улыбкой.

– Спасибо, хорошо. – Кейси продолжала смотреть вверх.

– Барбара, – сказала Мэлоун, обращаясь к гримерше. – Не забудьте сделать… э-ээ… – Она неопределенно взмахнула рукой в сторону Кейси.

– Не забуду.

– Что сделать? – спросила Кейси.

– Ничего особенного, – ответила женщина. – Так, последние штрихи.

– Даю вам минуту, чтобы закончить макияж, потом пришлю Марти. Вы познакомитесь с ним и, прежде чем начать интервью, обсудите основные моменты беседы.

– Хорошо.

Мэлоун ушла. Барбара продолжала работать с лицом Кейси:

– Я положу светлый тон под вашими глазами, чтобы вы не казались такой уставшей.

– Мисс Синглтон?

Кейси сразу узнала голос, звучавший с телеэкрана уже много лет. Барбара отступила назад, и она увидела Марти Рирдона, стоящего напротив. На нем были рубашка с короткими рукавами и галстук, шея обернута салфеткой. Он протянул руку:

– Марти Рирдон. Рад с вами познакомиться.

– Здравствуйте, – отозвалась Кейси.

– Спасибо, что согласились помочь нам, – продолжал Рирдон. – Мы постараемся не мучить вас понапрасну.

– Надеюсь.

– Как вы, должно быть, знаете, интервью пойдет в записи, – сказал Рирдон. – Поэтому если вам захочется откашляться или что-нибудь в этом роде – не стесняйтесь. Мы вырежем соответствующие кадры. Если вам в какой-то момент захочется переформулировать ответ – ради бога. Мы дадим вам возможность сказать именно то, что вы хотели.

– Хорошо.

– В основном мы будем говорить о происшествии на борту «Транс-Пасифик». Но я намерен коснуться и иных вопросов. В ходе беседы я упомяну о китайской сделке и, если хватит времени, о том, как к ней относятся профсоюзы. Однако я не хотел бы слишком отклоняться от главной темы – инцидента с самолетом «Транс-Пасифик». Вы ведь входите в состав следственной комиссии?

– Да.

– Очень хорошо. Я имею обыкновение задавать неожиданные вопросы, что называется наугад. Но пусть вас это не беспокоит. Наша единственная цель – как можно тщательнее разобраться в происходящем.

– Понимаю.

– Что ж, увидимся через несколько минут, – сказал Рирдон. Улыбнувшись, он ушел.

Перед Кейси вновь возникла Барбара.

– Поднимите глаза, – велела она. Кейси посмотрела в потолок. – Марти очень хороший человек, – сказала Барбара. – В глубине души он добряк каких мало. Обожает своих детишек.

Кейси услышала голос Мэлоун:

– Долго еще ждать, ребята?

– Пять минут, – сказал кто-то.

– Что со звуком?

– Мы готовы. Давайте сюда клиентов.

Барбара начала припудривать шею Кейси. Кейси поморщилась от боли.

– Я оставлю вам номерок. Может быть, вам захочется туда позвонить, – сказала Барбара.

– Зачем?

– Это очень хорошая организация, прекрасные люди. В основном психологи, рассудительные и благоразумные. Они окажут вам помощь.

– Какую?

– Пожалуйста, посмотрите налево… Должно быть, он крепко вас ударил.

– Я упала, – возразила Кейси.

– Да-да, понимаю… и все же я оставлю визитку на тот случай, если вы передумаете, – сказала Барбара, орудуя пуховкой. – Хм-мм… придется наложить основу, чтобы скрыть кровоподтек… – Она повернулась к своему чемоданчику, вынула оттуда губку с кремом и принялась втирать его в шею Кейси. – Я работаю гримером, у меня наметанный глаз, и тем не менее женщины всегда все отрицают. Но я считаю, что семейному насилию пора положить конец.

– Я разведена, – сказала Кейси.

– Я знаю, знаю… Мужчины уверены, что мы будем молчать. Мой собственный муж… все кончилось тем, что я забрала детей и ушла.

– Вы ничего не понимаете.

– Я все понимаю. Когда над вами совершают насилие, вам кажется, что с этим ничего нельзя поделать. Отсюда депрессия, чувство беспомощности, – сказала Барбара. – Но рано или поздно каждый из нас вынужден посмотреть в лицо правде.

Появилась Мэлоун.

– Марти уже говорил с вами? В основном нас интересует авария, вероятно, он с нее и начнет. Но он может упомянуть также о китайской сделке и профсоюзах. Не спешите с ответами, времени у нас достаточно. И не пугайтесь, если Марти станет перескакивать с одной темы на другую. Он часто так делает.

– Поверните голову вправо, – велела Барбара, начиная обрабатывать шею Кейси с другой стороны. Кейси повернулась вправо.

Вошел звукооператор.

– Вот, возьмите, – сказал он, протягивая ей пластиковую коробочку со свисающим шнуром.

– Что это? – спросила Кейси.

– Смотрите направо, – попросила Барбара. – Это радиомикрофон. Потерпите еще минуту, и я помогу вам его надеть.

В сумочке, лежавшей на полу за спинкой кресла, запищал сотовый телефон.

– Выключите эту штуку! – крикнул кто-то.

Кейси протянула руку к сумочке и открыла ее.

– Это мой телефон, – сказала она.

– Ох… извините.

Кейси приложила трубку к уху.

– Эйлин принесла тебе конверт? – спросил Мардер.

– Да.

– Ты ознакомилась с его содержимым?

– Еще нет.

– Приподнимите подбородок, – велела Барбара.

– Там все документы, о которых мы говорили, – продолжал Мардер. – О решетке реверса и обо всем прочем. Там все, что может тебе потребоваться.

– Хорошо.

– Я лишь хотел быть уверенным в том, что ты пойдешь на интервью во всеоружии.