Государство страха

Поговаривали, будто бы у нее роман с Брюсом Блэком, бывшим партнером хозяина фирмы, жившем в постоянном страхе из-за того, что жена может узнать об этом романе; все деньги в семье принадлежали ей. Другие объясняли все отношениями с настоящим деловым партнером. Правда, имя его при этом не называлось. Третьи уверяли, что Хитер все сходит с рук лишь потому, что она работала в фирме давно, еще до переезда из небоскреба в Сенчури-Сити. И что будто бы во время этого самого переезда она наткнулась на какие-то компрометирующие документы и даже скопировала их.

Эванс подозревал, что истина куда прозаичнее.

Просто Хитер очень умная женщина, работает в фирме столько лет, знает все допущенные в прошлом огрехи по части судопроизводства, а потому увольнять ее за прогулы невыгодно и опасно. Больше тридцати полных рабочих недель в год у нее не выходило.

На протяжении вот уже нескольких лет Эванс пытался избавиться от нее, но пока не получалось. Новую помощницу ему обещали лишь в следующем году. И он с нетерпением ждал.

– Сожалею, что ты неважно себя чувствуешь, – дипломатично заметил он. Приходилось притворяться, чтобы не портить отношения.

– Что-то с животом, – сказала она. – Думаю пойти к врачу.

– Сегодня пойдешь?

– Ну, не знаю, надо еще договориться о приеме…

– Ясно.

– Вообще-то я звоню, чтобы сказать, что на послезавтра назначено расширенное совещание. В девять утра в главном конференц-зале.

– Вот как?

– Мистер Мортон только что звонил и назначил. Там будет человек десять-двенадцать.

– Кто именно, не знаешь?

– Нет. Мне не сказали. «Бесполезно», – подумал Эванс.

– Ясно, – бросил он в трубку.

– И не забудь, на следующей неделе у тебя назначена встреча с дочерью Мортона. На сей раз не в центре города, в Пасадине. И еще звонила Марго Лейн, спрашивала, как продвигается ее судебный иск с «Мерседесом». И этот дилер, торгующий «БМВ», продолжает гнуть свое.

– Все еще хочет подать в суд на церковь? – Каждый день названивает. – Ладно. Это все?

– Да нет, еще человек десять звонили. Если не разболеюсь, окончательно, оставлю тебе список на столе. Это означало, что ничего она не оставит. – Ладно, – повторил он. – Ты еще заедешь сегодня?

– Нет, уже поздно. И потом, мне надо выспаться.

– Тогда до завтра.

* * *

Только тут он почувствовал, до чего проголодался. В холодильнике пусто, если не считать коробки с просроченным йогуртом, какой-то подозрительной на вид каши в пластиковой упаковке и полбутылки красного вина, оставшегося после последнего свидания. Он встречался с девушкой по имени Кэрол, она работала в другой юридической фирме. Познакомились они в спортзале, виделись урывками. Оба были очень заняты и не слишком интересовались друг другом. Встречались раз или два в неделю, бурно занимались сексом, но на следующий день у кого-то непременно была назначена деловая встреча за завтраком, и один из партнеров отправлялся домой пораньше. Иногда они вместе обедали, но случалось это нечасто. Оба слишком дорожили временем, не хотели тратить его на пустяки.

Эванс прошел в гостиную проверить поступившие на автоответчик сообщения. От Кэрол ничего, зато пришло сообщение от Джанис, еще одной девушки, с которой он изредка встречался.

Джанис работала тренером в спортивном зале. И обладала типичной для лос-анджелесских девушек фигурой, безупречно пропорциональной, с твердыми, как камень, мышцами. Похоже, что секс для нее был сродни спорту, она могла заниматься им где и сколько угодно, в разных помещениях, на диванах, столах и стульях. И Эванс всегда ощущал при этом свое несоответствие, ему начинало казаться, что он страдает избыточным весом и мускулатура у него недостаточно развита. Тем не менее он продолжал видеться с Джанис, по-своему гордился тем, что его девушка так потрясающе выглядит, пусть даже и не испытывал особого удовлетворения после занятий с нею любовью. И потом, она почти всегда была доступна. У Джанис имелся постоянный любовник, намного старше ее, он был продюсером какой-то телевизионной кабельной программы. Часто уезжал из города, и тогда она срочно начинала искать ему замену.

Сообщение Джанис оставила накануне вечером. Эванс не стал ей перезванивать. Джанис все подавай немедленно, или не надо вообще.

До Джанис и Кэрол у него были и другие женщины, примерно такие же. Ему хотелось более серьезных и постоянных отношений. Найти какую-нибудь хорошую девушку, близкую по возрасту, образу жизни и взглядам. Но слишком уж он был занят. А потому приходилось мириться с тем, что имеет.

Есть хотелось просто невыносимо.

Он спустился вниз, сел в машину и поехал в ближайшую забегаловку на Пико. Там его знали. Он заказал двойной гамбургер и клубничный коктейль.

Вернулся домой и уже собирался лечь спать, но тут же вспомнил, что надо позвонить Мортону.

– Рад, что ты позвонил, – сказал тот. – Я тут занимался кое-какими делами, просматривал бумаги… Скажи, куда пошли последние деньги, переведенные НФПР? На оплату исковых заявлений вануату и все такое прочее?

– Не знаю, – ответил Эванс. – Там все бумаги собраны и подписаны. Хотя, кажется, еще ничего не платили.

– Прекрасно. Хочу, чтоб ты придержал эти выплаты.

– Не проблема.

– На какое-то время.

– Сделаем.

– Только не стоит сообщать об этом в НФПР.

– Нет, нет, разумеется.

– Вот и хорошо.

Эванс повесил трубку. Потом пошел в спальню и разделся. Тут снова зазвонил телефон. Это была Джанис. Девушка-тренер.

– Привет, – сказала она. – Сижу тут, думаю, чем ты, интересно, сейчас занимаешься.

– Вообще-то собираюсь лечь спать. – Не рановато ли?

– Только что прилетел из Исландии.

– И сильно устал, да?

– Ну, не так чтоб уж очень сильно, – ответил он.

– Может, повидаемся?

– Само собой.

Ома хихикнула и повесила трубку.

БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ

Вторник, 24 августа

6.04 утра

Эванс проснулся от звуков громкого ритмичного дыхания. Потянулся к другому краю кровати, но Джанис там не было, хотя простыни и подушки до сих пор хранили тепло ее тела. Он приподнял голову и сладко зевнул. И тут в теплом утреннем свете вдруг увидел, как из-за спинки кровати поднимается длинная, безупречно стройная нога. Затем к ней присоединилась вторая. Потом обе ноги медленно опустились. Слышалось мерное дыхание. Вот ноги появились снова.

– Что это ты там делаешь, Джанис? – спросил он.

– Разогреваюсь. – Она встала и улыбнулась, голая, уверенная в себе, в своей внешности. – У меня в семь занятия.

– А сколько сейчас?

– Шесть.

Он застонал и зарылся лицом в подушку.

– И тебе тоже пора вставать, – сказала она. – Долго спать – только жизнь сокращать.

Он снова тихонько застонал. Джанис знала все, что касалось здорового образа жизни, ведь в том состояла ее работа.

– Интересно, как это можно укоротить жизнь сном? – спросил он.

– Проводились опыты на крысах. Не давали им спать, и знаешь что? Все эти крысы прожили дольше остальных.

– Угу, ясно. Может, включишь кофейник?

– О'кей, – ответила она. – Но советую тебе отказаться от кофе… – И она танцующим шагом вышла из комнаты.

Он спустил ноги на пол и крикнул ей вслед:

– Разве ты не слышала? У людей, пьющих кофе, реже случаются инсульты.

– Ничего подобного! – крикнула она из кухни. – Кофе содержит девятьсот двадцать три химически активных вещества. И тебе от него никакой пользы.

– Это что-то новенькое, – пробормотал он в ответ.

– К тому же он способствует развитию раковых заболеваний.

– Ну, знаешь, это еще не доказано.

– И преждевременным выкидышам.

– Последнее мне не грозит.

– И вызывает нервные срывы.

– Джанис, прошу тебя!..

Она вернулась, облокотилась о дверной косяк, скрестила руки на безупречной формы грудках. В нижней части живота, сквозь беломраморную кожу, просвечивали голубоватые вены. – А ты очень нервный, Питер. Тебе следует это признать.

– Только когда смотрю на твое тело.

Она капризно выпятила губки.

– Ты не принимаешь меня всерьез! – Развернулась и зашагала обратно в кухню, сверкая упругими безупречными ягодицами. Он услышал, как хлопнула дверца холодильника. – А молока у тебя нет.

– И черный сойдет.

Он встал с постели и направился в душ.

– У тебя повреждения были?

– Какие еще повреждения?

– От землетрясения. Тут случилось одно, не слишком сильное. Когда тебя не было. Примерно в четыре тридцать.

– Не знал.

– Но телевизор сдвинулся. Он так и застыл на полпути в ванную. – Что? – Телевизор сдвинут. Иди сам посмотри.

* * *

Лучи солнца, льющиеся через окно, отчетливо высвечивали след на ковре в том месте, где прежде стоял телевизор. Он был сдвинут примерно на три дюйма. Старенький телевизор с размером экрана тридцать два дюйма, чертовски тяжелый. Его не так-то просто было сдвинуть с места. У Эванса по спине пробежали мурашки.

– Тебе повезло, – сказала Джанис. – Тут на каминной доске полно разных стеклянных безделушек. Они чаще всего разбиваются даже при самом слабом землетрясении. Скажи, а страховка у тебя имеется?

Он не ответил. Наклонился и заглянул за телевизор, туда, где было подсоединение. Все выглядело вроде бы нормально, как всегда. Но он не заглядывал за телевизор, наверное, больше года. Так что трудно определить наверняка.

– Кстати, – сказала Джанис, – а кофе-то у тебя растворимый. Если уж пить, так лучше натуральный. Ты меня слушаешь или нет?

– Погоди минутку. – Он присел перед телевизором на корточки и попытался заглянуть под него. Но ничего подозрительного не заметил.

– А это что такое?

Он обернулся. Джанис держала в руке бублик, щедро обсыпанный сахаром.

– Вот что, Питер, – сердито сказала она, – неужели тебе неизвестно, сколько жира в подобных продуктах? С тем же успехом мог бы съесть целую пачку масла.

– Знаю… Не буду больше покупать.

– Смотри не забудь. Иначе позже разовьется диабет. Что ты там по полу ползаешь, а?

– Проверяю телевизор.

– Он что, сломан?

– Не думаю. – Эванс поднялся.

– У тебя там вода в ванной хлещет, – сказала она. – Неэкономное использование ресурсов. – Она налила в чашку кофе, протянула ему. – Иди принимай свой душ. Мне пора на занятия.

Когда он вышел из душа, Джанис уже не было. Эванс набросил на постель покрывало (он никогда ее толком не застилал) и открыл шкаф. Надо было выбрать, что сегодня надеть.

СЕНЧУРИ-СИТИ

Вторник, 24 августа

8.45 утра

Юридическая контора «Хассл и Блэк» занимала пять этажей большого офисного здания в Сенчури-Сити. Политика этой фирмы была дальновидна и социально ориентирована. Ее юристы представляли интересы многих голливудских знаменитостей, а также обеспеченных активистов, борющихся за охрану окружающей среды. Куда меньше рекламировался тот факт, что они также представляли интересы трех крупнейших застройщиков в графстве Орандж.

Эванс оказался в этой фирме благодаря стараниям и увещеваниям активистов природоохранного движения, прежде всего Джорджа Мортона. Он был одним из четырех юристов, постоянно работающих только на Мортона и его подопечных из НФПР.

Несмотря на это, пост он пока занимал не слишком высокий, являлся всего лишь младшим советником, и кабинет у него был маленький, с окном, выходящим на плоскую стеклянную стену соседнего небоскреба, что находился через улицу.

Он взглянул на бумаги на столе. Обычные документы, поступающие к младшим советникам. Соглашения о передаче в аренду и найме на работу, письменные запросы с целью запустить процедуру банкротства, письма из налоговой инспекции с целью проверить законность налоговых поблажек. И еще два письма от постоянных клиентов с угрозами подать судебные иски. Одно от художника, которому галерея отказывала в возврате не распроданных картин; второе – от любовницы Джорджа Мортона, которая хотела засудить хозяина платной парковки в Суши-Року за царапину, появившуюся на капоте ее «Мерседеса».

Любовница, Маргарет Лейн, некогда была актрисой и славилась склочным характером, она постоянно с кем-то судилась. Как только Джордж начинал уделять ей меньше внимания – а в последнее время это случалось все чаще, – она тут же находила повод подать в суд на очередную жертву. И судебный иск рано или поздно попадал на стол Эвансу. Он сделал памятку: не забыть позвонить Марго. Хоть и не думал, что она будет слишком настаивать на подаче этого иска. Она ждет его звонка, хочет, чтоб он ее переубедил.

Далее под руку ему попало пространное заявление от дилера салона «БМВ» с Беверли-Хиллз, где тот писал, что кампания под названием «Какую бы машину водил Христос?» сильно ударила по его бизнесу, поскольку она направлена на уменьшение продаж дорогих и престижных автомобилей. Его салон располагался всего в квартале от церкви, и некоторые прихожане заявлялись к нему сразу после службы и всячески оскорбляли персонал. И дилеру, естественно, это не нравилось. Однако Эвансу показалось, что дело вовсе не в том, приложенные к заявлению рекламные проспекты говорили, что цены на «БМВ» стали в этом году значительно выше. Эванс сделал для себя еще одну памятку: позвонить дилеру.

Затем он проверил сообщения по электронной почте. Увидел там около двадцати предложений по увеличению его пениса, десять предложений по транквилизаторам и около десяти – о выгоде получения новых закладных, прежде чем цены на эти услуги начнут расти. Там оказалось всего с полдюжины важных сообщений. И первое – от Херба Ловенштейна, с просьбой о незамедлительной встрече. Херб был одним из главных партнеров Мортона, занимался в основном вопросами недвижимости, но в его обязанности входили и некоторые аспекты инвестиций Мортона. Тот же придавал огромное значение вопросам недвижимости.

Эванс вышел из кабинета и направился по коридору к офису Херба.

* * *

Лиза, секретарша Ловенштейна, сидела и слушала, что говорят по телефону. Увидев Эванса, быстро и с виноватым видом повесила трубку.

– Он говорит с Джеком Николсоном.

– Как старина Джек?

– Он прелесть! Заканчивает картину с Мерил! Там возникли какие-то проблемы.

Двадцатисемилетняя Лиза Рей, девушка с живыми глазками, была завзятой сплетницей; Эванс уже давно научился пользоваться ее болтливостью для получения нужной ему информации.

– А чего Херб от меня хотел, случайно не знаешь?

– Что-то связанное с Ником Дрейком.

– А что за конференция должна состояться завтра в девять?

– Не знаю! – В голосе ее слышалось недоумение. – Ничегошеньки не могу выяснить, представляешь? Правда, узнала о ней всего лишь час назад, так что…

– А кто созывает?

– Аудиторы Мортона. – Она взглянула на телефон. – Ой, он уже повесил трубку. Так что можешь зайти.

Херб Ловенштейн поднялся ему навстречу и пожал руку. Это был лысеющий мужчина с приятным лицом и мягкими манерами, кабинет его украшали дюжины семейных фотографий. Три или четыре стояли на письменном столе. С Эвансом у него сложились самые дружеские отношения, возможно потому, что, когда тридцатилетнюю дочь Мортона арестовали за хранение кокаина, именно Эванс помчался среди ночи в полицейский участок внести за нее залог. Прежде на протяжении многих лет этим занимался Херб, и он был рад, что той ночью его не побеспокоили.

– Ну-с, – спросил он, – как тебе Исландия?

– Красиво. Но холодно.

– Все прошло нормально?

– Конечно. – Я имею в виду… между Ником и Джорджем?

– Вроде бы да. А почему вы спрашиваете?

– Ник обеспокоен. За последний час звонил мне уже два раза.

– А в чем дело?

– Что там происходит с пожертвованиями Джорджа в НФПР?

– Ника интересовало именно это?

– Там какие-то проблемы, да?

– Просто Джордж хочет придержать выплату на некоторое время.

– Почему?

– Мне он не сказал.

– Так дело, наверное, в Кеннере?..

– Джордж не сказал. Просто попросил придержать. – Эванс удивился: откуда, интересно, Ловенштейн узнал о Кеннере?

– И что же мне теперь говорить Нику?

– Скажите, что мы работаем над бумагами. И что определенной даты пока что еще не назначили.

– Но ведь проблем с этим не возникнет, верно? – спросил Херб.

– Мне о них неизвестно, – ответил Эванс.

– Хорошо, – сказал Ловенштейн. И после паузы добавил:

– Мы здесь одни. Можешь мне сказать, есть проблемы или нет?

– Возможно. – Тут Эванс вдруг вспомнил, что Мортон чрезвычайно редко задерживал благотворительные выплаты. И что последний раз в его голосе по телефону чувствовалось плохо сдерживаемое волнение.

– А по поводу чего завтрашняя конференция? – осведомился Херб. – В большом зале?

– Сам голову ломаю.

– Разве Джордж тебе не сказал?

– Нет.

– Ник страшно огорчен.

– Ну, ничего удивительного. Он вечно чем-то недоволен.

– Ник тоже слышал об этом Кеннере. И считает, что вся причина в нем. Он известный интриган. Считается противником его активистов.

– Сомневаюсь. Он профессор Массачусетского технологического.

– Однако Ник считает, все неприятности от него.

– Чего не знаю, того не знаю.

– Он слышал, как вы с Мортоном говорили в самолете об этом Кеннере.

– Нику пора бы избавиться от привычки подслушивать и подглядывать.

– Но он встревожен тем, как складываются у него отношения с Джорджем.

– Неудивительно, – заметил Эванс. – Ник допустил промашку с чеком на крупную сумму. Деньги каким-то образом попали не на тот счет.

– Да, я слышал. Но это какая-то ошибка, допущенная волонтером. Ник ни в чем не виноват.

– На простое совпадение как-то не похоже.

– Он попал на счет Международного общества охраны дикой природы. Очень крупная организация. Правда, деньги почти тут же переправили обратно.

– Значит, все закончилось хорошо.

– Не пойму, ты-то какое имеешь к этому отношение?

– Никакого. Просто исполняю просьбу своего клиента.

– Но ты же и советы ему даешь.

– Да, если он их просит. А он не просил.

– Похоже, ты сам не слишком уверен в этом. Эванс покачал головой.

– Я, Херб, эти проблемы не решаю, – сказал он. – Я занимаюсь отсрочкой, вот и все.

– Ладно, – проронил Ловенштейн и потянулся к телефону. – Сейчас позвоню и успокою Ника.

* * *

Эванс вернулся к себе в кабинет. На столе громко звонил телефон. Он снял трубку.

– Чем сегодня занимаешься? – спросил Мортон. – Да ничем особенным. Бумажной работой.

– Она подождет. Хочу, чтоб ты подъехал и проследил за тем, как вануату готовят свой иск.

– Господи, Джордж, но до этого еще далеко. Думаю, его примут к рассмотрению не раньше чем через несколько месяцев.

– И все же хочу, чтоб ты их навестил, – сказал Мортон.

– Ладно. Они обитают в Калвер-Сити. Сейчас позвоню туда и…

– Не надо звонить. Просто поезжай.

– Но вряд ли они ожидают…

– Вот именно, Питер, именно. Хочу, чтобы твой визит стал для них неожиданным. А потом дай мне знать, что выяснил. Договорились?

И Мортон повесил трубку.

КАЛВЕР-СИТИ

Вторник, 24 августа

10.30 утра

Группа поддержки вануату, занимающаяся судебной тяжбой, арендовала помещение старого склада в южной части Калвер-Сити. Это был промышленный район, улицы сплошь в канавах и рытвинах. С тротуара ничего видно не было, лишь сплошная кирпичная стена да дверь с номером дома, сложенным из металлических цифр. Эванс надавил на кнопку звонка, и его впустили в маленькую приемную. За стеной слышался шум голосов, но он не мог разобрать ни слова.

По обе стороны дальней двери, ведущей в главное здание склада, стояли два вооруженных охранника. За маленьким столиком в приемной сидела секретарша. Она окинула Эванса недружелюбным взглядом.

– Вы кто?

– Питер Эванс из «Хассл и Блэк».

– Кого желаете видеть?

– Мистера Болдера.

– Вам назначено?

– Нет.

Секретарша смотрела недоуменно. Потом сказала:

– Сейчас позвоню его помощнице.

– Спасибо.

По телефону она говорила тихо, но Эвансу удалось расслышать название его фирмы. Он покосился на охранников. По всей вероятности, парни из какой-то частной охранной фирмы. Они ответили ему пустыми, ничего не выражающими взглядами.

Но вот наконец секретарша повесила трубку и сказала:

– Мисс Хейнс сейчас к вам выйдет. – И она кивнула охранникам.

Один из них подошел и сказал Эвансу:

– Простая формальность, сэр. Нельзя ли взглянуть на ваши документы?

Питер продемонстрировал им водительские права.

– Имеете при себе камеры или записывающие устройства?

– Нет.

– Дискеты, жесткие диски, какие-либо иные компоненты компьютера?

– Нет.

– Оружие, сэр?

– Нет.

– Будьте любезны, поднимите руки. – Эванс окинул охранника возмущенным взглядом, и тот пояснил:

– Меры безопасности здесь примерно такие же, как в аэропортах. – И он начал обхлопывать его тело. Было очевидно, что он ищет вовсе не оружие, а какие-либо вписывающие устройства с проводами. Провел пальцами под воротником рубашки Эванса, прощупал каждый шов его пиджака, проверил за поясом. А затем попросил снять туфли. И уже в самом конце проверил его с помощью металлоискателя.

– А вы, как я погляжу, ребята серьезные, – заметил Эванс.

– А как же. Благодарю вас, сэр. Охранники отошли и заняли свои прежние места у двери. Сесть было негде, и Эванс просто стоял и ждал. Прошло минуты дне, и вот дверь отворилась. В приемной появилась довольно привлекательная женщина лет под тридцать с жестким лицом, в джинсах и белой блузке.

– Мистер Эванс? – сказала она. – Я Дженифер Хейнс. – Рукопожатие у нее было крепкое. – Работаю с Джоном Болдером. Прошу за мной. – И Эванс последовал за ней.

* * *

Они оказались в узком коридоре, в конце виднелась еще одна закрытая дверь. Эванс понял, что меры предосторожности здесь предпринимают нешуточные.

– Из-за чего такие строгости? – спросил он.

– У нас небольшие неприятности.

– Что за неприятности?

– Люди проявляют чрезмерное любопытство. Хотят знать, что здесь происходит.

– Ага…

– Приходится принимать меры предосторожности.

Она поднесла к двери карточку, щелкнул замок, дверь отворилась.

И они оказались в здании старого склада с высокими потолками и стеклянными перегородками, отделяющими одно помещение от другого. Слева, за стеклом, Эванс увидел комнату, где стояли компьютеры. На них работал молодой человек, рядом, на столе, высилась стоика бумаг. На стекле у двери крупными буквами было выведено: «ДАННЫЕ. НЕОБРАБОТАННЫЕ».

Справа находилось нечто вроде конференц-зала, здесь надпись гласила: «СПУТНИКИ/РАДИОЗОНДЫ». Там Эванс увидел сразу четырех человек, они жарко о чем-то спорили, стоя перед огромным графиком на стене.

Чуть поодаль находилось еще одно помещение под названием «МОДЕЛИ ГЛОБАЛЬНОЙ ЦИРКУЛЯЦИИ (МГЦ)». Здесь все стены были завешаны картами мира, а также разноцветными графиками.

– Ого, – заметил Эванс. – Работа так и кипит.

– Иск большой и сложный, – сказала она. – Здесь работают сразу несколько команд по отдельным проблемам. В основном студенты-выпускники с факультетов естественных наук, не юристы. И каждая команда проводит исследование по отдельному пункту иска. – Она указала влево. – Первая группа обрабатывает свежие данные, поступающие из Космического Центра Годдарда Колумбийского университета, из Национального центра климатических данных в Оук-Ридж, штат Теннеси, а также из Аналитического центра углеводорода имени Хэдли. Именно туда стекаются все температурные данные от метеорологических служб мира.

– Понятно, – кивнул Эванс.

– Затем есть еще группа, работающая по данным со спутников. Спутники, летающие по околоземной орбите, фиксируют температуру в верхних слоях атмосферы с 1979 года, так что накоплены данные более чем за двадцать лет. И мы пытаемся решить, что с ними делать.

– В каком смысле делать?

– Спутниковые данные – большая проблема, – сказала она.

– Почему?

Она, словно не слыша вопроса, указала на соседнюю комнату:

– Там работает группа, проводящая сравнительный анализ ККМ, компьютерных климатических моделей, собранных с 1970-го по настоящий день. Это невероятно сложные модели, одновременно приходится манипулировать миллионами переменных величин. Пожалуй, на настоящий момент это самые сложные компьютерные модели, созданные человеком. В основном здесь мы сотрудничаем с американцами, англичанами и немцами.

– Понимаю… – Эванс все больше приходил в замешательство.

– А команда, занимающая вон то помещение, работает над проблемами изменения уровня моря. Есть еще и отдел палеоклимата. Ну и, наконец, еще одна команда занимается солнечным излучением и аэрозолями. В Калифорнийском университете Лос-Анджелеса на нас работает еще одна группа. Они изучают механизмы обратной связи в атмосфере, в основном тех ее слоев, где образуются облака, следят также за температурными изменениями. Вот, собственно, и все. – Заметив замешательство на лице Эванса, она умолкла. – Простите. Я полагала, что поскольку вы работаете с Джорджем Мортоном, то должны знать все эти подробности.

– Кто это вам сказал, что я работаю с Джорджем Мортоном?

Она улыбнулась.

– Мы свое дело знаем, мистер Эванс.

Они прошли в последний отсек помещения, где на стеклянных дверях не было ни надписи, ни таблички. Все стены были завешаны картами и огромными снимками, а столы заставлены трехмерными моделями земного шара внутри пластиковых кубов.

– Что это? – спросил Эванс.

– Наша бутафорская команда. Они изготовляют наглядные пособия для жюри присяжных. Данные так сложны, поэтому мы стараемся найти самые простые и убедительные способы представить их для восприятия.

Они двинулись дальше.

– Все действительно настолько сложно? – спросил Эванс.

– О да, – ответила она. – Островное население вануату обитает на четырех коралловых атоллах в южной части Тихого океана, где максимальная высота над уровнем моря составляет всего двадцать футов. И восемь тысяч обитателей этих островов рискуют быть затопленными, если с глобальным потеплением климата уровень лот будет повышаться.

– Да, – кивнул Эванс. – Я это понимаю. Но к чему вам понадобилось привлекать столько ученых и обработчиков данных?

Она как-то странно покосилась на него.

– Да потому что мы хотим выиграть это дело.

– Ну да…

– А его будет очень непросто выиграть.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Эванс. – Это ведь глобальное потепление. Каждый знает, что глобальное потепление есть не что иное, как…

– Что именно? – донесся низкий и гулкий голос откуда-то с другого конца склада.

К ним вышел лысоватый мужчина в очках. Походка у него была какая-то неестественно подпрыгивающая, и ему очень шло это прозвище – Лысый Орел. Как всегда, Джон Бодлер был весь в синем: синий пиджак, синяя рубашка и синий галстук. Глаза его сузились, он пристально разглядывал Эванса. И Эванс вдруг смутился под строгим испытующим взглядом этого знаменитого адвоката.

– Позвольте представиться. Питер Эванс из «Хассл и Блэк». – Они обменялись рукопожатием.

– И вы работаете с Джорджем Мортоном?

– Да, сэр.

– Мы очень обязаны мистеру Мортону за его щедрость. И изо всех сил пытаемся доказать, что стоим его поддержки.

– Я передам ему это, сэр.

– Уверен, что передадите. Так вы говорили тут о глобальном потеплении, мистер Эванс. Этот предмет, как вижу, вас интересует?

– Да, сэр, интересует. Как и каждого мыслящего гражданина нашей планеты.

– Согласен. Однако скажите-ка мне вот что. Что такое глобальное потепление в вашем понимании?

Эванс с трудом скрывал удивление. Он никак не ожидал, что ему вдруг зададут такой вопрос.

– А почему вы спрашиваете?

– Мы спрашиваем об этом каждого, кто сюда приходит. Пытаемся создать представление о бытующем в обществе мнении на этот счет. Так что такое глобальное потепление?

– Глобальное потепление – это нагревание земли, вызванное сгоранием продуктов органического проис… – Ну, не совсем корректное определение.

– Почему нет?

– Мало того, оно страшно далеко от истины. Может, попытаетесь еще раз?

Эванс молчал. Да этот тип собрался устроить ему настоящий допрос, причем с изуверской хитростью и изощренностью, свойственной опытным законникам. Ему хорошо был знаком подобный тип личности еще со времен учебы в колледже. Он призадумался на минутку, затем заговорил, стараясь как можно тщательней подбирать слова:

– Глобальное потепление – это… э-э… нагревание поверхности земли, вызванное избыточным содержанием в атмосфере углекислого газа, который является продуктом сгорания органических веществ, в основном топлива.

– И снова не совсем корректно.

– Почему же?

– По нескольким причинам. Я насчитал как минимум четыре ошибки в этом вашем утверждении.

– Что-то я не понимаю, – пробормотал Эванс. – Я утверждал лишь, что мы наблюдаем глобальное потепление климата.

– На самом деле это не так, – сухо и повелительно отрезал Болдер. – Глобальное потепление – это теория…