КГБ против МИ-6. Охотники за шпионами

В отличие от прошлых лет, в нем содержится, во-первых: признание, хотя и вынужденное, о том, что разведывательно-подрывная деятельность британских спецслужб на территории нашей страны все-таки ведется. Во-вторых, в нем открыто и, возможно, впервые официально признается то, что в посольстве Великобритании в Москве действует подразделение Интеллидженс сервис. Однако других, не менее существенных признаний в нем не содержится. Например, в заявлении ничего не говорится об ответственности министерства иностранных дел за предоставление сотрудникам СИС дипломатических прикрытий, а также санкций на проведение разведывательных операций в России.

Наивно было бы думать, что новый провал в Москве вызвал угрызения совести в Лондоне. Скорее, там решили, что необходимо усилить разведывательно-подрывные акции против России, но постараться не оставлять прямых улик. И вообще действовать по известному принципу: «Держи вора!» Законопослушные английские журналисты получили на этот счет соответствующие рекомендации. В Великобритании, в спецслужбах и в органах информации, немало специалистов по «черной» и «серой» пропаганде, вести психологическую войну в Лондоне умеют.

Ну а некоторые российские журналисты, получив информацию по делу Платона Обухова, выступили с лихими «сенсационными» заявлениями, призвав себе на помощь неведомых отечественных и зарубежных «советологов» и «кремленологов» и даже специалистов по психиатрии.

Мне придется прокомментировать отдельные перлы, достойные, с моей точки зрения, места в рубрике «нарочно не придумаешь» или в каком-нибудь музее глупости и смеха. «В самом деле, стоило ли шум поднимать ради того, чтобы протрубить на всю планету о поимке шпиона?» – говорится в одной корреспонденции. Стоило ли демонстрировать всему свету профессиональную гордость чекистов? Смею думать, что автор в данном случае путает кислое с пресным, а уж если по существу – то пытается принизить значение труда контрразведчиков, которым по определению положено решительно пресекать покушения иностранных разведок на национальную безопасность страны и обезвреживать таких агентов Интеллидженс сервис, как Платон Обухов. Или вот еще один перл: «Знающие люди говорят, что, работая на британскую разведку, Платон Обухов использовал в своих разведдонесениях информацию из телевизионных репортажей». Ну что сказать по этому поводу? Право же, смешно читать такие байки. Думать, что аналитики СИС не в силах разобраться в самых изощренных шпионских материалах, – значит попросту не ставить их ни в грош. Ведь и в Лондоне смотрят наши телевизионные программы. В Интеллидженс сервис, как и в Центральном разведывательном управлении, контроль за нашими телевизионными и радиопередачами поставлен на профессиональную основу, и занимаются этим специалисты своего дела, выискивающие в материалах наших бесцензурных средств массовой информации то, что, с их точки зрения, заслуживает внимания разведки. Цензоры Сенчури-Хаус сумеют отличить сообщение агента от информации в СМИ.

Кое-кто демонстрировал показные сочувствие и сердобольность к разоблаченному шпиону, которого, дескать, не надо подвергать наказанию за преступление, а следует лечить от недуга. Согласен – лечить необходимо, если преступление совершил больной человек в момент обострения психического заболевания. Но в том-то и дело, что психиатрия слишком часто используется в подобных случаях как удобное прикрытие для преступника. Я еще скажу ниже о «недуге», который нужно лечить.

Советские и российские чекисты-контрразведчики конечно же испытывали и испытывают законное удовлетворение, если они успешно справляются со своей работой. И разоблачать иностранных шпионов им приходится не так уж редко. «Жесткость» Западу спецслужбы нашей страны не обязаны демонстрировать не только по большим праздникам, когда это диктуют конъюнктурные соображения. Агрессивный напор иностранных разведок не позволяет им расслабляться и в будни. Для контрразведки – это повседневная работа, и она неподвластна каким-либо конъюнктурным соображениям.

Теперь еще раз о недуге, который надо лечить. Недуг, если дело касается шпионажа, – налицо, налицо и патология. Но к сожалению, в данном случае эти понятия не из области медицины, а сугубо социально-политические. Я, естественно, не имею в виду адвокатов (по понятным причинам) и тем более – родственников, для которых преступные деяния близкого человека – непоправимая беда и тяжкая душевная травма на всю жизнь.

За добреньким отношением к шпионажу стоит анархическое отношение к правопорядку, непонимание роли и значения органов государственной безопасности. Они, как известно, не занимаются определением меры наказания лиц, совершивших преступления, которые отнесены законом к их компетенции. Это делает суд, которому законом такое право дано. Функции контрразведки в области борьбы со шпионажем – выявление и разоблачение лиц, вовлеченных в разведывательно-подрывную деятельность спецслужб противника. В том числе и тех, кто намеревается вступить в контакт с иностранными разведками в преступных целях.

Наша страна всегда была вынуждена прибегать к суровым мерам для отражения агрессивного мощного напора иностранных спецслужб. Добавим к этому обстановку «холодной войны», резко обострившей поляризацию противостоящих сил. Вместе с тем карательные меры уже многие годы были строго регламентированы законодательством, правовыми актами. Основное требование суда к органам государственной безопасности – представить весомые, неоспоримые доказательства вины разоблаченных шпионов. Это должны были быть не анонимные доносы, не оговоры, не сомнительные признания на следствии, а совокупность реальных улик. Так обстояло дело по всем шпионским делам, которые рассматривались Верховным судом нашей страны в последние годы. Так обстоит дело и сейчас.

Вместе с тем в работе контрразведки неизбежно возникают проблемы возмездия (не мести!), вечная тема «преступления и наказания». Не могут не учитываться мотивы, толкающие людей на измену и предательство.

В недавние времена за шпионаж предусматривались жесткие меры наказания, вплоть до смертной казни для военнослужащих, изменивших Родине и присяге, и даже для гражданских лиц, совершивших тяжкие преступления, такие, как выдача иностранным разведкам особо важных государственных или военных секретов. Дела по шпионажу рассматривались и решались в одной из высших судебных инстанций – Военной коллегии Верховного суда нашей страны. Суровые приговоры были вынесены ряду советских граждан – агентам американской, английской, французской разведок, в частности агенту ЦРУ и СИС Пеньковскому. За шпионаж и предательство заочный смертный приговор вынесен изменникам Родины разведчикам ПГУ КГБ и ГРУ Гордиевскому и Резуну, нашедшим приют в Великобритании, сотруднику Второго главного управления КГБ Носенко, военнослужащему Беленко, угнавшему в Японию новейший по тому времени самолет-истребитель, который стал лакомой добычей американцев, обретавшихся на военных базах в Японии. Перебравшись к своим хозяевам в США, Беленко пополнил когорту предателей.

В последние годы в Российской Федерации в шкалу наказаний за шпионаж внесены известные, порой разительные, изменения. Смертная казнь, не отмененная, правда, в законодательном порядке, не применяется – в угоду отечественным «правозащитникам-демократам» – в связи с вступлением Российской Федерации в Совет Европы, который запрещает своим членам такую меру уголовного наказания за тяжкие преступления. Стали менее жестокими, более «гуманными» другие меры наказания за шпионаж. Некоторые осужденные иностранные агенты удостоились амнистии или сокращения определенных судом сроков их заключения. Освободившись из тюрьмы, некоторые из них устремились за рубеж на готовые хлеба к своим шефам из разведки.

Разоблаченные шпионы под разными предлогами уводятся от суда, не говоря уже об уловках, к которым нередко прибегают для оправдания фактической преступной деятельности под прикрытием, например, «защиты прав человека», «свободы совести», заботы об экологии. Понятно, что пойманные с поличным преступники упорно и зачастую ловко защищаются – и сами, и с помощью адвокатов. Но находится и немало доброхотов, которые берут их под защиту.

Вовсе не утверждаю, что отмена высшей меры наказания за шпионаж в мирное время является ошибкой, тем более злонамеренной. Но вот неприменение смертной казни к бандитам, террористам, наемным убийцам, насильникам вызывает, как известно, крайне негативную реакцию у подавляющей части населения нашей страны. И еще: любителям по всякому поводу ссылаться на «просвещенный Запад» нелишне бы вспомнить, что кара за шпионаж, например в Англии и США, отличается исключительной суровостью. Там отнюдь не редкость судебные приговоры к пожизненному заключению или к длительным, несравнимым с нашими, срокам отбытия наказания в тюрьме. В Соединенных Штатах шпионаж карается тюремным заключением на срок не менее двадцати—двадцати пяти лет. Драконовские меры борьбы со шпионской деятельностью установлены в Великобритании. Кое-где не отменена и смертная казнь. Западная демократия умеет себя защищать!

Вполне очевидно, что нет необходимости затевать какие-то кампании шпиономании, вводить сверхжестокие репрессии. Ужесточение наказаний – не путь ликвидации угрозы преступлений и в такой сфере, как шпионаж и измена Родине. Главное здесь, как и в других случаях, – неизбежность наказания, что, правда, в современных условиях нашей страны приобретает иногда усилиями всякого рода защитников уродливые формы. Предательство никогда не совершается без умысла и должно сурово караться по закону.

Непреложной задачей власти во все времена было и остается: решительное улучшение всей системы правопорядка; создание здорового климата в государстве и обществе в сфере защиты национальных интересов; укрепление органов государственной безопасности, их кадрового состава, их материальной базы; развитие лучших традиций в работе разведки и контрразведки нашей страны.

В самом начале главы мною была затронута болезненная тема поразившего страну тяжелого и затяжного внутреннего кризиса, в результате чего возникла благоприятная обстановка для активной разведывательно-подрывной деятельности иностранных служб, для вербовки российских граждан, использования так называемого «инициативного шпионажа», агентов влияния и появившейся в стране обширной «пятой колонны».

СИС известна своей способностью ловко и оперативно приспосабливаться к изменившейся обстановке. Чаще всего ее деятельность характеризует разумная осторожность со спонтанными акциями, в которых сквозит порой поспешность и даже авантюризм. Яркие образцы нового подхода – дела Вадима Синцова и Платона Обухова, вновь выдвинувшие московскую резидентуру на передний край деятельности разведки. Меньший отзвук в средствах массовой информации получило дело агента Саши – научного сотрудника одного из российских «почтовых ящиков». Саша – псевдоним, присвоенный ему англичанами, которым он в 1992 году предложил продавать известные ему секреты в расчете на соответствующее вознаграждение. Настоящее имя, место работы и жительства бывшего агента Интеллидженс сервис российская контрразведка по договоренности с ним не разглашает, так как он сам обратился в ФСБ с покаянным заявлением и тем самым избежал пагубных последствий связи с СИС.

Дело Саши, хотя и отличается некими оригинальными особенностями от дел других разоблаченных агентов английской разведки, в целом весьма характерно для тактики СИС в новых условиях.

Начать с того, что разведчики Интеллидженс сервис (представившиеся агенту как Джеймс, Роберт и Мик) предпочитали личные встречи с Сашей проводить на начальном этапе не в Москве, а в Прибалтике – в Вильнюсе и Риге, в местных гостиницах и на частных квартирах. «Прозрачность» границ вполне устраивала СИС, а агенту до введения визового режима не составляло труда выезжать в бывшие республики Советского Союза. Для организации контактов в Прибалтике агенту был дан номер телефона в Лондоне, куда он должен был звонить по прибытии к месту встречи.

И в этом случае главным стимулом и соблазном служили деньги, обещание открыть счет в одном из заграничных банков. И снова – типичный для агентов Интеллидженс сервис шпионский антураж – тщательно разработанные в Сенчури-Хаус подробные инструкции по связи, задания по сбору разведывательной информации, специальный фотоаппарат для съемки документов, предметы камуфляжа для хранения материалов разведки – сумка с двойным дном, футляр для очков с потайным отделением. Необходимо добавить к этому набору «обыкновенный» блокнот, где тайнописью были нанесены те самые инструкции и задания СИС, которые Саша должен был выполнять. Специальным фломастером ему предстояло писать тайнописью шпионские письма на подставной адрес английской разведки в Швеции.

В Лондоне спешно прорабатывался вопрос о подключении к шпионской работе с Сашей московской резидентуры, подбирались места для тайниковых операций, готовились исполнители. По каким-то причинам в СИС от этого воздержались. Возможно, из-за провала Синцова и Обухова. Агента, как говорят на профессиональном жаргоне разведки, «законсервировали». Теперь, после прихода Саши с повинной, Сенчури-Хаус не оставалось ничего иного, как списать в архив еще одного своего агента в России.

Раскручиваемый Интеллидженс сервис шпионский маховик в конкретной российской обстановке 90-х годов побуждает автора вернуться к теме о рычагах, которые используются английской разведкой в разведывательно-подрывной работе против нашей страны, и о мотивах, толкающих некоторых российских граждан на предательство и шпионаж.

«Бытие определяет сознание» – одна из важнейших категорий материалистической философии. Но и сознание, если оно поражено вирусами частнособственнической психологии, самовлюбленности, эгоцентризмом, может толкать к преступному пониманию бытия. В ряду преступлений, совершаемых на такой основе, – шпионаж и предательство. Ко всему этому необходимо добавить такой существенный фактор, как давление, шантаж, щедрые посулы вербовщиков из иностранных спецслужб.

«Идейными причинами» фальшиво прикрывались в советское время многие осужденные или избежавшие наказания предатели, связанные обязательствами перед государством, перед вооруженными силами, перед органами государственной безопасности. Люди, дававшие присягу на верность. За «диссидентство», которое, как у Гордиевского, «зрело чуть ли не с пеленок», стали цепляться, как утопающий хватается за соломинку. С той только разницей, что в мутной водице, затопившей пространства нынешней России, легче плавать кое-кому из тех, кто прельстился шпионским бизнесом.

И в современной обстановке такое объяснение – не более чем камуфляж, ложь во спасение, повод оправдать подлость измены, наносящей ущерб безопасности и обороноспособности государства. Мотивы преступлений, совершенных завербованными Интеллидженс сервис Вадимом Синцовым, Платоном Обуховым, Виктором Макаровым и еще одним «продавцом секретов» Вячеславом Антоновым, который, как и Макаров, нашел сегодня приют в Великобритании, – все они укладываются в рамки этих банальных объяснений.

Разрушение научного потенциала распавшейся великой державы больно ударило по многим тысячам способных и высококвалифицированных специалистов. Синцов в этих условиях на первое место поставил свои корыстные интересы, стремясь не отстать от тех, кто сказочно и быстро обогатился на «реформах». Синцов был крупным ученым в своей области, лауреатом Государственной премии, высокая квалификация и незаурядный интеллект должны были двигать его шпионскую карьеру. Меркантильными соображениями руководствовались Макаров и Антонов. Агент СИС Макаров, бывший сотрудник КГБ, осужденный в 1987 году за шпионаж и амнистированный по отбытии половины срока заключения, поспешил перебраться в Англию, где истребовал от своих хозяев повышенную пенсию. Другой предатель – сотрудник СВР Антонов – перебежал к англичанам в 1995 году из Финляндии, где работал в посольстве Российской Федерации в Хельсинки. Почувствовав себя «обманутым» МИ-5 и МИ-6, мол, недоплатили перебежчику за поставленную им информацию о российской разведке, Антонов затеял с ними судебную тяжбу. Ну а ответчики выдвинули встречные иски. Видимо, для таких стран, как Великобритания, шпионский бизнес не чужд привычной торгашеской практике.

В отличие от боссов ЦРУ, которые и в стенах Лэнгли, и публично превозносят агентурную работу как исключительное средство разведывательно-подрывной деятельности, руководители Интеллидженс сервис предпочитают открыто не распространяться на эту тему. На практике же агентура – информаторы, агенты влияния, другие категории источников – остается важнейшим оружием разведки.

В прежнем почете и «инициативники». Ими становятся не только низкие авантюристы, жаждущие погреть руки на реформаторском костре, но и слабые духом люди, которых толкает на преступления всеобщий развал и всеобщий беспредел. Но разведке безразлично, кто будет на нее работать – «униженный и оскорбленный» или снедаемый алчностью и другими пороками человек. У нее один критерий: предлагаемый «товар» должен быть первосортным. Интеллидженс сервис, как кошка у прогрызенной мышами дыры, терпеливо и расчетливо ждет, когда появится ее очередная жертва, чтобы тут же вцепиться в нее мертвой хваткой. «Инициативника» можно без особого труда сделать шпионом. Кошки обычно для начала играют (в кошки-мышки!) со своей будущей жертвой. Разведка тоже иногда играет с «инициативниками», дабы разобраться в «товаре». Далее с «товаром» поступают так, как он того и заслуживает.

Открывшиеся в России новые возможности распалили азарт охотников из Сенчури-Хаус. Однако последовавший вскоре провал ряда агентов несколько притушил эйфорию английской разведки, заставил умерить высокомерное упоение собственными успехами. В Интеллидженс сервис снова вспомнили о необходимости усиления мер безопасности в работе с агентурой. Вспомнили – но отнюдь не прекратили «охоту», стремясь проводить ее в условиях, когда российским спецслужбам было бы максимально сложно перехватывать и раскрывать агентурные акции СИС. Расшифрую эту на первый взгляд несколько замысловатую фразу. Речь идет, например, о том, чтобы так замаскировать радиопередачи на агента и от него – на резидентуру, чтобы контрразведка не сумела их перехватывать, а перехватив, не сумела бы расшифровать. Речь идет далее о том, чтобы скрыть агента разведки в намного возросшем потоке местных посетителей посольства, консульских учреждений и культурных представительств. Речь идет, наконец, о том, чтобы личные встречи со шпионами проводить в условиях, когда российская контрразведка не может их зафиксировать. Скажем, в других странах, куда выезд нашим гражданам сейчас максимально облегчен.

«ОСОБЫЕ ОТНОШЕНИЯ»

«Учитель» и «ученик» меняются местами – ЦРУ больше не желает быть «ведомым» в связке с английской разведкой. Плюсы и минусы сотрудничества друзей-союзников. Сходства и различия

Термин «особые отношения» давно и прочно вошел в обиход применительно к характеристике союза Великобритании и США. Так же привычно, автоматически он употребляется, когда заходит речь о взаимодействии и сотрудничестве британских и американских спецслужб. «Наши американские кузены», – так говорят в Интеллидженс сервис и МИ-6 о коллегах-американцах.

Центральное разведывательное управление и Интеллидженс сервис, Агентство национальной безопасности и Штаб правительственной связи, Федеральное бюро расследований и МИ-5 действительно напоминают братьев-близнецов, во многом схожих друг с другом по почерку работы, по задачам и целям, даже по внешнему облику. И награды за службу часто достаются из общего котла. Так, многолетний шеф ФБР Эдгар Гувер за организацию эффективного взаимодействия с МИ-5 удостоился одного из высших английских орденов – Рыцарского ордена Британской империи. Не отставали от признания заслуг своих английских коллег и в Вашингтоне.

Если иметь в виду не количественную, а качественную сторону дела, трудно различить организацию и особенно деятельность военных разведок двух стран. Они – часть единого организма, управляемого из общего мозгового центра, вскормленные одной и той же военной доктриной.

Согласно расхожему мнению термин «особые отношения» иногда приписывается признанному мастеру политических афоризмов Уинстону Черчиллю, употребившему это выражение в своей фултоновской речи в 1946 году. Однако отсчет «особым отношениям» следует, пожалуй, вести с более раннего времени – с 1940 года.

Осень 1940 года. Бомбардировщики «Люфтваффе» обрушивают свой смертоносный груз на британские города. Немецкие подводные лодки блокируют караванные пути – жизненные артерии страны, зависящей от морского судоходства. Над Англией нависла смертельная угроза германского вторжения. Вот тогда-то и была заложена основа «особости» связей Великобритании и Соединенных Штатов, которые стали именоваться «особыми отношениями». До формального вступления США во Вторую мировою войну оставалось еще более года, но американцы уже не скрывали, какую сторону в возникшем конфликте они поддерживают. Впрочем, помощь Вашингтона Лондону, находившемуся на краю пропасти, не была бескорыстной – США выторговали себе «в аренду» ряд английских территорий в Западном полушарии, реально начав тем самым расшатывание Британской империи. «Особые отношения» пронизывают теперь все сферы деятельности двух государств.

Вторая мировая война радикально изменила соотношение сил в мире. Великобритания вышла из нее ослабленной и предельно истощенной. В тяжелейшей послевоенной обстановке она пошла на принятие экономической помощи США в соответствии с планом Маршалла. Англичанам пришлось при этом согласиться с существенными уступками своему богатому, могучему и несравнимо меньше пострадавшему от войны союзнику. Соединенные Штаты стали своеобразным могильщиком Британской империи с той только оговоркой, что разрушение колониальной власти Великобритании проводилось американцами вовсе не по принципиальным мотивам поддержки национально-освободительных движений. Соединенные Штаты и сами не меньше Великобритании опасались процесса деколонизации, разрушения колониальных империй. От этого, по мнению Вашингтона, неизбежно выиграет Советский Союз – главный противник колониализма. США отнюдь не стремились «похоронить» Великобританию, они преследовали иную цель – проникнуть на новые рынки, старательно оберегавшиеся британскими правителями.

В чем же состоит «особость» англо-американских отношений? В чем их отличие от сотрудничества США с другими своими союзниками, мало чем уступающими Великобритании в стабильности и надежности?

По всей видимости, под «особыми отношениями» следует подразумевать предпочтительность связей Соединенных Штатов с Великобританией, нежели с другими странами, а также масштабность англо-американского союза. Как известно, два государства связывает многое: идеологическая общность, язык, особенности психического склада господствующей части населения. Обе страны объединяет рыночная экономика, политическая и военная стратегия. Все эти факторы плюс наличие одних и тех же явных и скрытых противников, меняющихся в зависимости от изменений геополитической обстановки, и определяют теснейший союз и сотрудничество США и Великобритании, их специальных служб. В сложившейся ситуации этот симбиоз выгоден для обеих сторон.

Существует немало примеров успешного сотрудничества американских и английских ученых и конструкторов. Один из них – «Манхэттенский проект», завершившийся созданием атомного оружия. Американцы, правда, постарались, чтобы плоды совместного напряженного труда не достались их коллегам-друзьям, отказались передавать англичанам созданные атомные боеголовки, и Великобритании пришлось самой заботиться о своем ядерном потенциале.

Безусловно, разведывательные и контрразведывательные органы двух стран, не раскрывая друг другу все свои секреты, тем не менее выигрывают от объединения сил и ресурсов. Наглядной иллюстрацией тому служат многочисленные совместные разведывательные акции ЦРУ и СИС, трудоемкая работа дешифровальных служб Великобритании и Соединенных Штатов по операции «Верона», приведшая к частичной расшифровке сообщений советской разведки, направлявшихся в Центр из США в 1944– 1945 годах.

Союз двух держав не был безупречным. Гордому Туманному Альбиону вряд ли могло прийтись по вкусу положение «бедного родственника», каковым частенько нарекают сейчас Великобританию за океаном. Тем не менее из союза с США Англия извлекает немалые выгоды.

Для Вашингтона же союз с Лондоном, помимо всего прочего, выгоден еще и тем, что «британский фактор» представляет собой мощный рычаг американской политики в Европе. Англия – это как бы «непотопляемый авианосец» для США, для военных планов альянса. Не случайно поэтому Великобритания с самого начала стремилась занять в Североатлантическом блоке подобающее место, место своего рода управляющего европейскими делами Соединенных Штатов. Англичане действительно нередко занимают руководящие должности в структурах НАТО. Так, первым генеральным секретарем этого военно-политического блока был лорд Исмей. Английские политики возглавляли альянс и в последующие годы. В конце века им становится один из главных «ястребов» современности – министр обороны Великобритании Джордж Робертсон. Пятидесятитрехлетнему англичанину предстоит управлять блоком НАТО в течение последующих четырех лет. «Мавр» – испанский социалист Хавьер Солана – «сделал свое дело» и должен уйти. Джордж Робертсон заработал новое назначение не столько жестокостью своих заявлений в отношении подвергшейся агрессии НАТО Югославии, сколько верноподданичеством и надежностью ближайшего партнера США. Это крайне важно в нынешних условиях, когда необходимо проводить в жизнь новую военно-политическую стратегию Североатлантического альянса, который объявляет о расширении «зон» своих «интересов», безапелляционно включив в них многие регионы бывшего Советского Союза. К тому же реальная власть в НАТО все равно остается за Вашингтоном. Верховный главнокомандующий вооруженными силами альянса в Европе – американец Робертсон. В Европе Великобритания для Вашингтона – запасной вариант на случай, если не сработают другие факторы удержания ее в своем фарватере, если придется свернуть военное присутствие Соединенных Штатов на Европейском континенте.

Стратеги Вашингтона хорошо понимали, что многие европейские государственные деятели стремятся не допустить верховенства Англии в Европе, принятия ее в Общий рынок, проникновения в другие европейские союзы и объединения. «Меня охватывает меланхолия при виде Британии, стремящейся в объятия к Соединенным Штатам, ибо она рискует стать американским коммивояжером», – заявлял генерал де Голль с присущей французам ироничной непосредственностью.

Великобритания, жаждущая войти в объединенную Европу на правах ее лидера, – естественный союзник Вашингтона. Объединенная Европа, в которой делами заправляют Германия и Франция, для американцев сильный потенциальный соперник. Столкнувшись с неприятием со стороны европейских держав, Великобритания усилила деятельность своих спецслужб против Франции и ФРГ, в первую очередь Интеллидженс сервис и дешифровальной службы Джи-Си-Эйч-Кью. Многолетняя методическая работа британской разведки и специалистов Челтенхема привела к тому, что в Лондоне уже в начале 60-х годов читались французские и западногерманские правительственные шифры. Особенно успешной оказалась совместная операция СИС—МИ-5—Джи-СиЭйч-Кью под кодовым названием «Стокейд» в отношении французского посольства в Лондоне. В результате англичане в течение ряда лет перехватывали шифрованную переписку посла Франции с де Голлем. Материалы по операции, включая методику проникновения в шифромашины французского посольства, Лондон передал американским коллегам, и те на основе английского опыта осуществили аналогичную акцию в Вашингтоне. Еще один пример «особых отношений» в действии!

Правда, несмотря на все усилия, сорвать планы де Голля – «не пустить Англию в Европу» – в те годы так и не удалось.

«Особые отношения» США и Великобритании были запущены на всю мощь в период «холодной войны», когда они направлялись на жесткое противоборство с СССР. Сегодня уже нет Советского Союза, но «особые отношения» Вашингтона и Лондона сохраняются, и они призваны цементировать «новый мировой порядок», тот однополярный мир, создание которого является конечной целью Соединенных Штатов.

Недавняя история дает немало поучительных примеров взаимодействия спецслужб США и Великобритании, носящих порой сложный и противоречивый характер. Некоторые из них («Берлинский туннель», программа разведывательных полетов «У-2», пресловутое дело Пеньковского и другие) уже были рассмотрены выше. В данном контексте заслуживают внимания и другие факты.

По свидетельству автора классического труда о британских спецслужбах Дональда Маклахлана «Тайны английской разведки» [31], «ни одно крупное мероприятие американской разведки в послевоенные годы не осуществлялось без одобрения, а возможно, без участия англичан». В свою очередь американские источники подчеркивает, что большинство операций Интеллидженс сервис проводилось совместно с Центральным разведывательным управлением.

Одна из первых крупных совместных акций СИС и ЦРУ в начальный период «холодной войны» – «Албанская операция». Она не была направлена непосредственно на Советский Союз, как, скажем, «Редсокс», – послевоенные нелегальные заброски агентуры по совместному англо-американскому плану в Прибалтику, Белоруссию, на Украину, в Закавказье. Да и военный аспект «Албанской операции» был более четко выражен. Ее цель – устранение одного из послевоенных союзников СССР – правительства Энвера Ходжи. По существу, это была старая идея Черчилля – «удар в мягкое подбрюшье Европы». Тем более, что Албания считалась в Лондоне и Вашингтоне наиболее слабым звеном «коммунистического мира».

В подготовке «Албанской операции», которой руководил объединенный комитет из представителей Интеллидженс сервис и ЦРУ, был востребован свежий опыт Второй мировой войны.

Позднее опыт провалившейся «Албанской операции» вновь использовался СИС и ЦРУ в других ситуациях. И вновь чаще всего с тем же плачевным результатом. Авантюра ЦРУ 1961 года с высадкой на Плайя-Хирон нескольких тысяч кубинских контрреволюционеров с целью вызвать гражданскую войну на Кубе – хорошо известна. Интеллидженс сервис и ЦРУ, опираясь в основном на свои тайные базы в Австрии, интенсивно готовили агентов из числа эмигрантов для действий в восточноевропейских странах – ГДР, Польше, Венгрии, Чехословакии, Румынии.