Объятия дьявола (Том 2)

Коултер Кэтрин
Объятия дьявола (Том 2)

      Кэтрин КОУЛТЕР
      ОБЪЯТИЯ ДЬЯВОЛА
      ТОМ 2
      Глава 15
      Касси сидела перед туалетным столиком, одетая лишь в нижние юбки и пеньюар. За спиной стояла Розина с пудреницей в руках, готовая осыпать ее золотистые волосы душистой пудрой. Но голос графа остановил их.
      - Нет, Розина, - велел он, с небрежной грацией подходя к столику. - Не нужно. Сделайте хозяйке прическу в классическом стиле, но не стоит скрывать естественный цвет волос под белым порошком.
      Касси, перед этим злобно взиравшая на пудреницу, обернулась и резко бросила по-английски:
      - Вы по-прежнему следите за каждым моим шагом, милорд? Неужели не можете оставить меня в покое, даже когда я одеваюсь?
      Граф с наигранным удивлением поднял брови:
      - Но я всегда знал, сага, что ты терпеть не можешь этой моды! Считал, что ты велела Розине осыпать твои волосы пудрой, желая угодить мне.
      Касси, не позаботившись ответить на вызов, зачарованно смотрела на графа. Он, как всегда, выглядел неотразимым в богатых вечерних одеждах из черного бархата. На жабо и манжетах пенилось дорогое белоснежное кружево. Напудренные волосы были схвачены на затылке черной бархатной лентой. Невзирая на свое предубежденное отношение к графу, она отметила, что Энтони походил на сказочного короля.
      - Я в восторге, что ты одобряешь мою внешность, Кассандра, - лениво протянул он.
      - По-моему, вы сносно выглядите, - пробормотала девушка, снова отворачиваясь к зеркалу.
      Граф сел рядом, непринужденно положив ногу на ногу и пристально наблюдая, как Розина ловко укладывает косы девушки в корону и распускает по спине длинные локоны. Когда наконец Касси была затянута в сиреневое шелковое платье с квадратным вырезом, Энтони одним ловким движением поднялся и вынул из кармана фрака плоский футляр.
      - Можете идти, Розина, - велел он горничной. - Я сам довершу туалет вашей хозяйки.
      - Что вы имеете в виду, милорд? - настороженно осведомилась Касси после ухода служанки. Вместо ответа граф вынул из футляра длинную жемчужную нить, переливающуюся мягким светом и идеально подобранную. Прежде чем девушка успела опомниться, он сложил нить вдвое и застегнул у нее на шее.
      Касси долго смотрела в зеркало и, решительно вздохнув, взялась за застежку:
      - Прекрасный жемчуг, милорд, но я вынуждена отказаться. Меня нельзя купить.
      - Нет, сага, - беспечно отозвался граф, сжимая ее пальцы. - Я не собираюсь дарить его тебе. После ужина тебе придется его вернуть.
      - Но я могу вообще обойтись без драгоценностей!
      - Не сомневаюсь, приглашенные джентльмены будут весьма довольны этим. Однако предпочитаю, чтобы они лишь догадывались, какие прелести скрывает твой наряд.
      - Вы презренный, гнусный, подлый, я совсем не то имела в виду, и вам это прекрасно известно!
      - Виноват, - признался граф, улыбаясь. - И прошу прощения за то, что подтрунивал над тобой, Кассандра. Не окажете ли мне огромную честь, синьорина, надев мои жемчуга хотя бы на один вечер?
      Несколько мгновений Касси с подозрением разглядывала его, но, заметив, что он по-прежнему серьезен и, кажется, искренне раскаивается, нерешительно кивнула:
      - Хорошо. - И добавила с плохо скрытой горечью:
      - Вероятно, если сегодня меня выставят на всеобщее обозрение, то справедливо, что я должна выглядеть дорогой шлюхой.
      Густые черные брови графа мрачно сошлись на переносице.
      - Я уже говорил, Кассандра, это не тебя выставляют напоказ, скорее наоборот - я хочу, чтобы ты увидела моих друзей. Я не стал бы устраивать ужин, если бы хоть на минуту усомнился, что тебя кто-то попробует унизить.
      - Наверное, нет, - вздохнула Касси. - Да и какой в этом смысл? Однако вы должны признать, что мое положение на вилле Парезе отнюдь не из завидных.
      - И ты сдержишь обещание?
      - Вы намекаете на то, чтобы я не вздумала встать из-за стола посреди ужина и во всеуслышание объявить, что я ваша пленница?!
      - Совершенно верно.
      - Пора спускаться вниз, милорд? - Граф ничего не ответил, и Касси небрежно добавила:
      - Кажется, вы собираетесь вырвать у меня еще одно обещание? Осторожнее, милорд, вы подарили мне всего лишь лодку. Одну. Чем собираетесь подкупать меня на этот раз?
      Энтони, улыбнувшись, покачал головой.
      - Нет, малышка, никаких обещаний. То есть, признаться, кое-что мне все-таки нужно тебе сказать. Среди гостей будет графиня Джованна Джиусти. Я не хотел приглашать ее, но синьор Монтальто, мой близкий друг и деловой партнер, увлечен ею настолько, что не может провести без дамы ни единого вечера.
      - И вы боитесь, что я буду груба с графиней?
      - О нет, совсем не это. Если хочешь знать правду, графиня была когда-то моей любовницей. Но перед отъездом в Англию я порвал с ней.
      - Вашей любовницей? - с чуть слышной тоской спросила она. Граф улыбнулся, сжал ее руки и, едва прикасаясь, поцеловал сомкнутые губы.
      - Да, но пусть это тебя не волнует. Просто я хочу предостеречь, что от Джованны можно ожидать чего угодно.
      - Спасибо, милорд, за предупреждение, - сдержанно бросила девушка. Энтони много отдал бы за то, чтобы узнать, о чем она думает, но по лицу Касси ничего нельзя было прочесть. Оставалось только взять ее под руку и повести к лестнице. Пытаясь немного отвлечь Касси, он заметил:
      - Чезаре, конечно, тоже будет. Тебе, кажется, нравится его общество.
      - Совершенно верно, милорд, - ледяным тоном произнесла Касси, но граф шутливо продолжал:
      - Я, конечно, все время буду рядом, чтобы помочь тебе освоиться и лучше помнить обещание.
      - Это весьма мудро с вашей стороны, - презрительно рассмеялась девушка, и Энтони облегченно вздохнул Спускаясь рядом с ней по широкой лестнице, он не мог отвести взгляда от мерцающих жемчужин у нее на шее. Ожерелье принадлежало его бабушке, а потом и матери. Жемчуга новобрачной - единственная драгоценность, которую позволялось носить молодым девушкам до и в первый год после свадьбы.
      Оказавшись внизу, граф удовлетворенно кивнул Скарджиллу, одетому сегодня в ливрею дворецкого. Он стоял в окружении трех молодых слуг, нанятых на этот вечер.
      - К чему такая страдальческая гримаса, Скарджилл? - покачал головой граф. - Все мы иногда чем-то жертвуем. - Камердинер что-то неразборчиво пробурчал, и граф с широкой улыбкой добавил:
      - Следи только, чтобы вино лилось рекой, и твой успех обеспечен!
      Касси восхищенно осматривалась. В вазах, стоявших вдоль стен вестибюля, красовались огромные букеты живых цветов, десятки свечей заливали виллу ослепительным сиянием.
      Послышался громкий стук, и Скарджилл жестом велел одному из лакеев открыть дверь.
      - Похоже, милорд, вы ничего не пожалели для сегодняшнего вечера, - шепнула Касси, когда на пороге появился Чезаре.
      - Я рад, что тебе нравится, сага. Ах, дорогой брат, от тебя глаз невозможно оторвать!
      Он энергично пожал протянутую руку Чезаре.
      - Но, Антонио, должен же кто-то продолжать традиции семейства Парезе, члены которого славились своей элегантностью и безупречным вкусом! И, кроме того, твой комплимент относится вовсе не ко мне, а к Кассандре, - весело ответил тот, на мгновение остановив взгляд на жемчугах. - Боюсь, Антонио, нынче все мужчины будут мечтать о твоей безвременной кончине.
      - Надеюсь, ты защитишь меня, Чезаре! - рассмеялся граф.
      - Нет, дорогой брат, - мягко отказался Чезаре, - именно я возглавлю список жаждущих крови! Кассандра, вы, конечно, знаете, что любой ужин или бал у графа - событие, которое задолго служит предметом разговоров всей Генуи.
      Касси перевела взгляд с его яркого фрака цвета сливы на жабо из серебряных кружев и вопросительно склонила голову набок.
      - Чезаре хочет сказать, дорогая, - вмешался граф, - что всему причиной моя английская привычка щедро угощать гостей.
      - Но что тут странно! о, милорд? По-моему, это долг каждого хозяина!
      Чезаре, уныло улыбнувшись, покачал головой:
      - Граф, конечно, говорил вам, что генуэзцы снискали печальную славу самых скупых людей в Европе? Увы, обычно в самых знатных домах весьма скудно кормят. Я уверен, что здешнее общество именно за это прощает моему брату примесь английской крови.
      Касси невольно улыбнулась, а граф поспешил представить ей только что прибывшего синьора Монтальто, тучного приземистого итальянца средних лет с большим животом и тяжелым подбородком.
      - Марчелло, - вкрадчиво начал он, - это синьорина Броум, молодая дама, о которой я упоминал.
      - Очарован, синьорина, - прохрипел синьор Монтальто, кланяясь с некоторым трудом.
      Касси наклонила голову и пробормотала положенные приветствия. Миндалевидные глаза Монтальто с немым вопросом уставились на графа, но поскольку внимание Касси отвлек приезд синьора и синьоры Аккорамбонис, она ничего не заметила.
      - Как я рада познакомиться, синьорина! - приветливо воскликнула синьора Аккорамбонис - В Генуе так редко видишь новые лица! Надеюсь, вам понравится город - Я тоже очень рада, - поспешно заверила ее Касси, зная, что граф все слышит. Она сознавала также, что синьора Аккорамбонис жадно изучает ее из-под тяжелых век, и на мгновение застыла от возмущения. Но стоит ли винить итальянку? Можно лишь представить, как британские аристократы отнеслись бы к любой незамужней иностранке, живущей в доме английского джентльмена без родных или хотя бы компаньонки! По крайней мере тощая морщинистая синьора была сама любезность.
      Познакомившись со всеми гостями, Касси вынуждена была признать, что граф сделал прекрасный выбор. Ни один человек не посмел сказать ей недоброго слова. Правда, граф все это время не отходил от нее. Девушка даже криво улыбнулась ему, когда Скарджилл, войдя в ярко освещенную комнату, торжественно объявил, что ужин подан.
      Граф подвел ее к столу и легонько сжал руку, прежде чем отправиться на место хозяина, во главе стола. Касси беспомощно посмотрела на него через разделявшее их пространство, и Энтони ободряюще кивнул ей. Оглядев гостей, она с удивлением увидела, что все с вожделением взирают на расставленные блюда. Слева от нее сидел Чезаре, справа - синьора Бьянка Пьязи, молодая женщина, столь же жизнерадостная, сколь прелестная.
      - Вижу, вы решили остаться с нами, синьорина, - промолвила она, потянувшись за ножкой тушеного фазана.
      Касси не понимала, почему синьора Пьязи пришла к подобному заключению, однако улыбнулась и беспечно ответила:
      - Все так добры ко мне, синьора.
      Бьянка принялась с аппетитом уплетать фазана, а Касси повернулась к Чезаре, который с каким-то странным выражением продолжал ее разглядывать.
      - Что случилось? - поддразнила она. - У меня подлива на подбородке или винные пятна на платье?
      Чезаре, мгновенно просияв, весело ответил:
      - Невероятно! Нет, я хотел сказать, что вы пользуетесь огромным успехом в здешнем обществе!
      - Это все из-за моего ужасного акцента, - жалобно протянула Касси. - Люди считают меня чем-то вроде смешной диковины.
      - Ошибаетесь, - возразил он и вскоре обратился с каким-то вопросом к синьоре Пьязи, а Касси продолжала рассматривать гостей. Никакой разницы между манерами итальянских и английских аристократов, если не считать того, что здесь говорят по-итальянски... Разве что смех чуть громче, и англичанам в голову не пришло бы столь выразительно жестикулировать, подчеркивая каждую фразу.
      Взгляд девушки остановился на графине Джованне, сидевшей почти посредине, рядом с синьором Монтальто. Вне всякого сомнения, неотразимо привлекательна и брызжет весельем! Касси обменялась с ней всего несколькими словами, потому что графиня прибыла самой последней. Словно почувствовав взгляд девушки, Джованна пристально посмотрела на нее, но тут же отвернулась.
      - Кассандра, вы не слышали ни слова из того, что я говорил!
      - Простите, Чезаре. Здесь все так ново для меня! Он с деланной укоризной покачал головой:
      - А я-то пустился в пространный рассказ о генуэзском бархате и о том, как некоторые дамы столь обожают рядиться в него, что даже белье шьют из бархата!
      - В жизни ни о чем подобном не подозревала! Немного погодя по сигналу графа Касси поднялась и повела всех в гостиную, где лакеи уже разносили пирожные и вино. Вскоре граф отвел ее в сторону.
      - Надеюсь, ты уделишь мне несколько минут, сага. Нам с синьором Монтальто нужно обсудить одно деловое предложение. Он ждет нас в библиотеке.
      - Но вряд ли это уместно, милорд, - недоуменно прошептала Касси. - Синьор Монтальто, конечно, не захочет говорить о делах в моем присутствии.
      - Ты слишком связана условностями, дорогая. Разве я не обещал, что не отойду от тебя весь вечер?
      - Кажется, да, милорд, - нерешительно согласилась она.
      - Пожалуйста, немного больше воодушевления, - попросил он, открывая массивные двойные двери в библиотеку. Синьор Монтальто удивленно поднял голову и устремил взор на графа, явно ожидая, чтобы тот избавился от девушки. Но граф невозмутимо кивнул партнеру и изобразил бесхитростную улыбку. - Вы хорошо провели время, Монтальто? - осведомился он. - Я взял на себя смелость привести синьорину Броум.
      Синьор Монтальто с трудом поднялся и сухо поклонился Касси.
      - Надеюсь, вы выпьете с нами немного шерри, синьор? - вкрадчиво добавил Энтони, хотя глаза его лукаво искрились. - Марчелло собирается обсудить весьма неприятную проблему, Кассандра. Возможно, ты сумеешь высказать свое мнение по этому поводу.
      - Буду рада, милорд, если смогу хоть чем-то помочь.
      Касси грациозно подошла к креслу, предложенному взволнованным Марчелло, уселась и поднесла к губам бокал с шерри.
      - Речь идет о голландских судовладельцах, торгующих с южными колониями в Америке и понесших недавно большие убытки. К сожалению, эти неудачи сильно затрагивают меня, поскольку торгуют они в основном на мои деньги. Представитель голландцев приехал к Марчелло с предложением, которое позволит нам возместить расходы. Объясните все синьорине, Марчелло.
      Касси перевела взгляд с язвительно усмехавшегося графа на раскрасневшегося синьора Монтальто. Он, казалось, заколебался, и Касси неохотно подавила улыбку.
      - Как вам известно, синьорина, - торжественно произнес он наконец, прекрасно сознавая, что Касси ничего не знает, - английские южные колонии с каждым днем экспортируют все больше хлопка и табака. Даже их древесина растет в цене, поскольку англичане успели вырубить собственные леса.
      Касси так раздражал его снисходительный тон, что она с трудом сдерживала нетерпение.
      - Прошу вас к делу, синьор, - мягко, но решительно потребовала она. Синьор Монтальто неловко , одернул фрак.
      - Голландцы торговали в основном с Вест-Индией. Пираты и штормы в Карибском море привели, как упомянул его милость, к значительным потерям, поэтому они решили расширить торговлю с колониями.
      - Достаточно логично, синьор.
      - Да, но дело не только в этом, Кассандра, - вставил граф. Чувствуя его пристальный взгляд, девушка невольно напряглась.
      - Видите ли, южные колонисты, - объяснил Монтальто, - нуждаются в большом количестве рабочих рук для хлопковых и табачных плантаций. Голландцы предлагают, и, признаться, я одобряю это предложение, брать в плен африканских дикарей, перевозить их в колонии и продавать плантаторам. Мы немедленно получим ощутимую прибыль. Хлопок, табак и древесину можно сразу же переправить в Европу, и доходы мгновенно удвоятся.
      - Не уверена, что правильно поняла вас, синьор, - удивилась Касси. - Вы считаете, что мы должны финансировать торговлю людьми? Поощрять рабство?
      - Люди! - фыркнул Монтальто. - Они не что иное, как жалкие дикари, дражайшая синьорина. Их единственная ценность в том, что они плодятся, как кролики, и усердно трудятся на полях.
      - Но как этих.., дикарей берут в плен? Ловят?
      - О нет, - поспешил ее поправить Марчелло. - Таким способом их только можно искалечить и сбить цену на аукционе. Они словно дети, синьорина, и достаточно одного мушкетного выстрела в воздух, чтобы черные сбились в беспомощное стадо.
      - Как странно, что вы сравниваете их с невинными детьми. Но в этом случае их необходимо защищать от хищников!
      - Возможно, я не так выразился, - выдавил Монтальто, с мольбой глядя на графа, но тот ответил иронической усмешкой. - Все покупают и продают этих черных попрошаек! Даже церковь не уверена, что у них есть души!
      - И, конечно, они ни слова не говорят по-итальянски, не так ли, синьор?
      - Разумеется, нет! Бормочут какую-то тарабарщину. Порядочному человеку их ни за что не понять.
      Касси медленно поднялась, и, поскольку была почти одного роста с синьором Монтальто, их глаза встретились:
      - Следовательно, синьор, мы должны согласиться на поимку и продажу ни в чем не повинных мужчин и женщин, чтобы набить кошельки?
      - Я уже объяснял, синьорина, они животные, невежественные дикари!
      - Любопытно, - задумчиво протянула Касси. - А я почти поверила, что итальянцы не могут считаться цивилизованными людьми, поскольку не знают английского, и завели варварский обычай отправлять детей в монастырские школы. Как я ошибалась!
      Синьор Монтальто пошел багровыми пятнами, и граф понял, что пора вмешаться.
      - Итак, Кассандра, мы оставляем торговлю живым товаром другим, менее щепетильным людям. Однако, дорогая, нам все-таки необходимо возместить убытки.
      Он понимал, что ставит ее в положение, из которого можно выйти, только обладая опытом, которого у Касси, конечно, не было, и уже хотел броситься ей на помощь, когда девушка резко спросила:
      - Скажите, это правда, что в колониях огромные просторы свободной земли, где на много миль не встретишь ни одной живой души?
      Монтальто, уже усвоивший, что с англичанкой нельзя обращаться снисходительно, торопливо ответил:
      - Да, синьорина. Вся Европа может уместиться на восточном побережье.
      Касси прикусила губу и повернулась к графу:
      - Прошу простить мое невежество, милорд, но если в колониях так много земли, не могут ли свободные люди поселиться там и тоже работать?
      - Что ты хочешь сказать, дорогая?
      - Но ведь голландцы могли бы перевозить туда англичан и европейцев! Людей, которые желают начать новую жизнь на своей земле! Они, без сомнения, увеличат население колоний, а заодно и экспорт тех товаров, о которых упоминал синьор Монтальто! Возможно, я наивна, милорд, но разве с такого предприятия невозможно получить прибыль?
      В комнате воцарилось молчание, и Касси нервно поежилась. Синьор Монтальто, слегка оправившись от удивления, пренебрежительно взмахнул рукой.
      - Действительно, синьорина, вы правы, и я сам уже думал об этом, однако прибыль будет столь ничтожна, что и говорить не о чем.
      - Прибыль, несомненно, мала, - согласился граф, задумчиво потирая подбородок, - поскольку у этих людей просто нет денег. Кроме того, голландцам придется переоборудовать суда, если им предстоит перевозить не рабов, а свободных людей. Но все это вполне достижимо, Монтальто. Прошу вас изложить наше предложение представителю голландцев.
      - Ну что же, если вы настаиваете... - сдался Марчелло.
      - Превосходно. Ну а теперь, когда мы пришли к полюбовному соглашению, давайте вернемся к гостям.
      Он взял Касси под руку и повел к двери, но по дороге поднес ее пальцы к губам и поцеловал:
      - Благодарю тебя, сага.
      Касси, изумленно взглянув на него, покачала головой:
      - Я не понимаю вас, милорд. Что мне думать о человеке, который похитил меня, привез в чужую страну, а теперь позволил рисковать своим состоянием?
      Глаза графа остановились на жемчужном ожерелье. Однако вслух он лишь вкрадчиво сказал:
      - Не ломай себе голову, дорогая. Вполне достаточно стать моей женой.
      Касси мрачно нахмурилась, повернулась и поспешно направилась в гостиную.
      - Тебе весело, Кассандра? - спросил Энтони, догоняя ее.
      - Скажем, я приятно удивлена. Признайтесь, вы подкупили гостей, чтобы они были добры ко мне?
      - Если считать вкусную еду и хорошее вино подкупом, тогда ты права.
      - Интересно, о чем шла речь? При звуках мелодичного голоса графини Джованны Касси немедленно оглянулась.
      - Дорогой Антонио, - мягко продолжала Джованна, положив ему на рукав нежную белую ручку, - до сих пор мне удалось обменяться лишь несколькими словами с вашей очаровательной.., гостьей. Вы же знаете, как меня интересует все, связанное с Англией. Не будете ли вы так добры оставить нас с синьориной наедине, чтобы мы смогли получше познакомиться?
      Граф заколебался: ему совсем не нравилась коварная улыбка, растянувшая губы Джованны. Он уже хотел воспротивиться, но тут Касси весело заметила:
      - Да, милорд, прошу, оставьте нас ненадолго. Я так много слышала о графине, что сгораю от нетерпения узнать о ней побольше.
      Энтони испытующе посмотрел на девушку:
      - Хорошо, дорогая, но не забудь, что остальные гости жаждут насладиться твоим обществом.
      Однако тревожные мысли не покидали графа. Он до такой степени ушел в себя, что почти не слушал своего друга Джакопо Сандро, стареющего аристократа, чьим единственным развлечением было приобретение в Париже париков самых невероятных фасонов.
      - Итак, синьорина, - вкрадчиво начала графиня, - вам нравится Генуя?
      - Признаться, всегда интересно побывать в чужой стране, графиня, осторожно откликнулась Касси. Хотя ее опыт в обращении с дамами, вооруженными кошачьими коготками и нравом фурии, был весьма скуден, у нее, однако, хватало сообразительности держаться начеку. Взгляд графини снова устремился на жемчужное ожерелье.
      - У вас прелестные жемчуга. Совершенно необыкновенные.
      - Благодарю, синьора, - просто ответила Касси, гадая, что задумала графиня. Ей пришло в голову, что она, возможно, ошибалась относительно истинных намерений Джованны, и девушка немного смягчилась:
      - Ваши драгоценности подобраны с таким вкусом.
      Графиня грациозно наклонила голову. Улыбка по-прежнему не сходила с ее губ:
      - Это граф учил вас итальянскому?
      - Нет, гувернантка. Боюсь, однако, мой акцент невыносим.
      Итак, Чезаре был прав! У шлюшки была гувернантка - скорее всего она из благородной семьи.
      Злость на мгновение затуманила ее рассудок, и Джованна не выдержала:
      - Значит, вы собираетесь выйти замуж за графа?
      Касси недоуменно подняла брови:
      - Отчего вы так решили, графиня?
      - Эти жемчуга вот уже несколько поколений носят невесты семейства Парезе.
      Касси ошеломленно смотрела на Джованну, пока печальная истина наконец не дошла до нее. Девушка была вне себя от досады на собственную доверчивость. Подумать только, этот вероломный негодяй убедил ее надеть ожерелье! Уж не потому ли гости с таким уважением отнеслись к ней?! Приняли в свое общество, ибо жемчуг лучше всяких слов убедил их в намерениях графа?!
      - Это всего лишь ожерелье, синьора, - сухо сообщила она Джованне, - и заверяю вас, не имеет никакого особого значения.
      Сбитая с толку Джованна не знала, что и думать. Волна облегчения нахлынула на нее. Неужели граф действительно не собирался жениться на потаскушке? И у дурочки не хватило ума это скрыть!
      - Но, моя дорогая синьорина, - сладко пропела она вслух, - ваши прелести способны очаровать любого мужчину!
      Она недвусмысленно уставилась на округлые груди Касси, гордо вздымавшиеся над кружевной отделкой лифа.
      - Боюсь, графиня, что мои прелести здесь ни при чем, хотя иногда они и впрямь побуждают мужчин на самые безумные поступки.
      К сожалению, Касси плохо знала итальянский, и укол не достиг цели. Так и не поняв смысла язвительного намека, Джованна решила, что англичанка попросту глупа и не может стать достойной соперницей. Хорошо зная, что граф не выносит безмозглых женщин, она окончательно успокоилась и с довольной улыбкой отошла от Касси.
      Однако девушка заметила, что Джованна немедленно отвела в сторону Бьянку Пьязи и" смеясь, сообщила той достаточно громко, чтобы было слышно окружающим:
      - Кажется, граф посчитал, что генуэзское общество нуждается в развлечениях, иначе не выставил бы напоказ свою английскую шлюху. Потаскушка сама призналась, что жемчуга новобрачной не имеют никакого значения, дорогая Бьянка.
      Касси вспыхнула от стыда и гнева. Как она могла быть такой дурой?! Пальцы сами потянулись к жемчужинам. О Боже, если бы только граф оставил ее в покое!
      Она подошла к Чезаре и, лихорадочно блестя глазами, попыталась завести остроумную беседу, но, к своему ужасу, поняла, что не может выговорить ни слова. Девушка поспешно направилась к выходу, бормоча на ходу извинения. Очутившись в спальне, она распахнула стеклянную дверь. Вечерний ветерок с моря охладил пылающие щеки. Касси вышла на балкон и в отчаянии прислонилась к перилам. В эту минуту она и впрямь не представляла, что делать. Пальцы снова сомкнулись на ожерелье, и девушка, бешено рванув нить, послала по полу дождь белых бусин. Жемчужины раскатились во все стороны, и было слышно, как некоторые ударяются о мраморные статуи в саду.
      Касси оцепенела, потрясенная тем, что наделала. Опустившись на колени, она стала собирать жемчуг, но слова Джованны настойчиво сверлили мозг. Слепая ярость застлала глаза, и Касси отшвырнула горсть белых шариков. Одернув платье, она вынудила себя сойти вниз с высоко поднятой головой. Граф немедленно оказался рядом и вопросительно посмотрел на нее. Но Касси, подчеркнуто не обращая на него внимания, вежливо прощалась с гостями, хотя хорошо понимала, что все заметили отсутствие ожерелья.
      - Вот теперь, синьорина, вы выглядите.., как подобает... - бросила Джованна на прощание.
      - Сука, - пробормотала Касси, однако искренне улыбалась остальным гостям, желавшим ей спокойной ночи.
      Как только Скарджилл закрыл входные двери, граф повернулся к Касси. Его темные глаза зловеще сверкали:
      - Я жду объяснений, дорогая. Касси вздернула подбородок и продолжала упрямо молчать.
      - Почему, Кассандра?
      Слова, однако, не шли с языка, и девушка неожиданно для себя беззвучно зарыдала.
      Граф немедленно сжал Касси в объятиях и погладил по голове.
      - Прости, дорогая. Я надеялся, что тебе доставит удовольствие сегодняшний вечер.
      - Так и было, - всхлипывала она, отстранившись. - Но графиня, ваша amata <Любовница (ит.).>...
      Она осеклась. Только глаза блеснули гневом.
      - Моя бывшая любовница, - твердо поправил ее граф. Плечи девушки устало опустились.
      - Какой я была дурочкой! Она уничтожила меня!
      Граф удивленно поднял брови:
      - Что случилось? Я бы поставил состояние на твою способность заставить даму прикусить змеиный язычок.
      - И проиграли бы, милорд. Она спросила меня о жемчугах, и я ответила, что они не имеют никакого значения. Она.., она воспользовалась моей глупостью, а потом рассказала дамам о вашей английской шлюхе.
      - Понимаю. И что ты сделала с ожерельем? Девушка робко улыбнулась:
      - Его можно перенизать, милорд, после того, конечно, как мы соберем весь жемчуг.
      Касси отпустила Розину и уселась за туалетный столик, безуспешно пытаясь не смотреть на графа, снимавшего халат. Но глаза не желали ее слушаться. Оставшись обнаженным, он лениво потянулся. Энтони не отличался тщеславием, но хорошо сознавал, как великолепно его большое мускулистое тело. Ее смущенные взгляды исподтишка всегда приводили его в восторг. Граф подошел к столику и приобнял Касси.
      - Неужели в вас нет ни капли скромности? - раздраженно спросила она, как всегда, недовольная тем, что ее тело бесстыдно отзывается на его прикосновение. Энтони нагнулся и поцеловал ее в висок.
      - Еще несколько минут, сага, и я с полным правом смогу бросить тебе точно такое же обвинение.
      И, взяв щетку из ее безвольных пальцев, стал расчесывать густые пряди.
      - Ваша рана зажила, - заметила девушка, не сводя глаз с его отражения в зеркале. Энтони бессознательно повел плечом.
      - Да. Слава Богу, что ты не превратила меня в калеку. Однако, - добавил он, осклабясь, - в постели я продолжаю наслаждаться временным бессилием, к которому ты меня вынуждаешь.
      Краска бросилась в лицо девушки, однако она нашла в себе силы поспешно парировать:
      - Вы забываете о том, какой беспомощной оказалась я перед оскорблениями ваших гостей!
      - Но, любовь моя, ты сама призналась, что прекрасно провела время, если не считать нескольких неприятных минут.
      - Жозеф! - внезапно воскликнула девушка тоном судебного обвинителя.
      - Дорогая?!
      Энтони отложил щетку и, пробравшись под ее пеньюар, принялся дерзко ласкать груди. Касси на мгновение закрыла глаза, боясь, что он может отстраниться, и положила голову ему на плечо. Длинные золотистые локоны перепутались с густыми черными волосами внизу его живота.
      - Жозеф? - негромко повторил он.
      - Да, - хрипло промолвила Касси и невероятным усилием воли заставила себя подняться.
      - Ты ослепительна.
      Касси только сейчас поняла, что распахнутый пеньюар обнажил груди. Она торопливо стянула полы и повернулась к Энтони спиной, потому что глаза предательски желали смотреть исключительно на его чресла. Он негромко рассмеялся и лег на спину.
      - Иди скорее, Кассандра. Я не против вечерних бесед. Предвкушение только усиливает наслаждение.
      Касси села рядом, рассудив, что теперь Энтони не увидит, куда направлен ее взгляд, и с трудом припомнила, о чем шла речь.
      - Вчера я спросила Жозефа, как может корсиканец служить генуэзцам, которых ненавидит. Но он ответил, что предан лишь вам. Когда я спросила, в чем причина, он заявил, что подобные истории не для невинных девушек. Как вам известно, милорд, я не настолько невинна, поэтому, может быть, вы меня просветите.
      Глаза девушки зажглись любопытством. Граф немного помолчал, играя ее шелковистой прядью, упавшей ему на грудь.
      - Говоря по правде, Кассандра, - наконец произнес он, - ты и впрямь очень целомудренна. Жозеф был прав, когда не захотел ничего говорить.
      - Вы заблуждаетесь, милорд, - процедила она, изо всех сил стараясь не вспылить. - Разве не вы лишили меня невинности?
      - Тот факт, что я сделал тебя женщиной, малышка, ничуть не умаляет твоей детской чистоты.
      У Касси так и рвались с языка оскорбления, но в этот миг ее осенило, что хитростью она может добиться большего.
      - Но вы когда-нибудь просили ребенка помочь вам в делах?
      Граф без улыбки посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы и покачал головой.
      - Вот видите! И к тому же вы не ожидали, что наивная девушка предложит столь остроумное решение, не так ли?
      Энтони невольно рассмеялся, и поскольку Касси против обыкновения не злилась и не раздражалась, решил не спорить.
      - Конечно, нет, - согласился он.
      - В таком случае, милорд, - торжествующе объявила она, - вы должны признать, что я уже давно стала взрослой! Недаром вы во всем со мной согласились!
      - Связан по рукам и ногам и взят на абордаж! Прекрасно, сага, ты меня убедила! Слушай.
      Заметив ее подозрительный взгляд, он поспешил объяснить, немного приукрасив истину:
      - Видишь ли, я спас Жозефа от ужасной участи кастрата в руках Хар эль-Дина.
      - Что такое "кастрат"?
      - Кастрация, дорогая, - это лишение мужского достоинства, после чего мужчина либо умирает от потери крови, либо становится евнухом.
      Касси уставилась на Энтони с открытым ртом и судорожно сглотнула, впервые усомнившись в том, хочет ли она услышать правду.
      - Жозеф вообразил, что влюблен в одну из девушек гарема Хар эль-Дина. Не понимаю, каким образом он вообще смог ее увидеть. И хотя корсиканец был в большой милости у пирата, тот пришел в такое бешенство, обнаружив записку, переданную Жозефом девушке, что велел распнуть его на полу дворца, прибив гвоздями руки и ноги, собираясь собственноручно кастрировать. Но случилось так, что я гостил в то время у Хар эль-Дина и успел немного узнать Жозефа. И хотя преступление действительно было серьезным, мне не хотелось, чтобы его постигла столь жестокая участь, и я вступился за несчастного перед пиратом.
      Граф помолчал, решая, стоит ли рассказывать до конца.
      - Ну? - нетерпеливо допытывалась Касси. Покорно вздохнув, граф продолжал, стараясь говорить как можно бесстрастнее.
      - Хар эль-Дин купил молодую пленницу, захваченную турками на Кавказе и проданную на аукционе за баснословные деньги. Пират воспылал к ней таким вожделением, что не дал ей времени забыть унижение и смириться с тем, что теперь он ее хозяин, и в результате девушка защищала свою честь, как тигрица. Он буквально помешался на ней, хотя каждую ночь приходилось брать ее силой. Когда я гостил у него, она провела в гареме около трех месяцев, и Хар эль-Дин признался, что пришел в отчаяние. Для таких людей покорить женщину является делом чести, и он был доведен до того, что уже подумывал перерезать ей горло. У меня хватило духу вступиться за Жозефа, и Хар эль-Дин предложил весьма оригинальное пари.
      - Ив чем же оно заключалось?
      - Я должен был провести ночь с девушкой под неусыпным наблюдением Хар эль-Дина. Если я смогу подарить ей наслаждение, Жозефа освободят, если потерплю неудачу, мне придется лично оскопить его.
      В продолжение рассказа он пристально смотрел на девушку и, к собственному восторгу, заметил, что она раздраженно поджала губы.
      - Насколько я понимаю, вы выиграли пари, милорд, - процедила она.
      - Да, к несказанному счастью Жозефа.
      - И я могу предположить, - продолжала Касси, потрясенная силой своего внезапного гнева, - что девушку звали... Забеттой.
      Граф лукаво усмехнулся, и у Касси зачесались руки дать ему пощечину.
      - Какая прекрасная память, сага!
      - И она зовет вас своим английским жеребцом!
      - Да, - скромно подтвердил граф.
      - Ну а по мне вы скорее осел, милорд! Хотя я и рада, что вы спасли Жозефа.
      Она нахмурилась, вспоминая встречу с пиратом.
      - Хар эль-Дин не показался мне таким уж близким вашим другом.
      - Наши отношения постепенно ухудшились.
      - Почему?
      - Пират пожалел, что предложил мне пари. Ему доставило бы огромное удовольствие отнять тебя у меня. И если бы не твоя сообразительность и не суеверное отвращение мусульман к сумасшедшим, он смог бы достойно отомстить.
      Касси уже начинала верить в то, что она и вправду безумна, - необъяснимая, беспричинная ярость вскипела у нее в крови.
      - Наверное, вы сильно злорадствовали после того, как принудили эту несчастную получить так называемое наслаждение!
      - Знаешь, дорогая, - с обезоруживающей прямотой признался он, - порой я жалею, что не держал рот на замке и лез в чужие дела. Но главным условием пари было ни к чему не принуждать девушку.
      - Бессовестный негодяй!
      Она, наконец не выдержав, набросилась на него, колотя кулачками по груди.
      - Так, значит, моей госпоже угодно играть! У нее в ушах издевательски звенел уверенный мужской смех. Не прошло и нескольких секунд, как пеньюар оказался на полу, а она уже лежала на спине, задыхаясь под тяжестью Энтони.
      - Наш праздник длился слишком долго, - все еще смеясь, объявил он и тотчас закинул ноги девушки себе на плечи.
      - Что вы...
      Она не успела договорить - Энтони зарылся лицом в ее женственную мягкость, крепко сжимая ее бедра большими ладонями. Его язык скользнул внутрь, и девушка мгновенно обмякла, жалобно застонав. Губы Энтони сомкнулись на крошечном бугорке, слегка потянули, прижались, и Касси потеряла голову, безоглядно, безудержно отзываясь на его ласки. Энтони чуть отстранился, выпрямился, так что ее ноги по-прежнему покоились у него на плечах, и медленно вонзился в нее. Касси вскрикнула, и он быстро отпрянул, проклиная себя.
      - О, пожалуйста, не уходи, - взмолилась она.
      - Но я не хочу делать тебе больно, сага.
      - Вовсе нет.., я сама скажу, если будет больно.
      - Как пожелаете, миледи!
      Он снова глубоко вошел в нее, не сводя глаз с лица девушки. И хотя ее глаза потемнели от боли, бедра по-прежнему напрягались, подаваясь вперед, навстречу его толчкам.
      - Я люблю тебя, Кассандра, - тихо сказал Энтони. Глаза девушки широко распахнулись, и ему показалось, что ее губы шевельнулись. В следующее мгновение она уже извивалась под ним, доводя их обоих до исступления.
      Энтони лег на спину, прижимая к себе ослабевшую Касси. Дыхание ее постепенно выровнялось - сон уже уносил девушку на своих крыльях. Мужчина с сожалением улыбнулся. Любовные игры действо вали на Касси не хуже опия. Она, как всегда, доверчиво свернулась клубочком, приникла к нему и немедленно заснула.
      Глава 16
      Касси, поплотнее завернувшись в плащ, вышла в сад, глубоко вдыхая прохладный чистый воздух, надеясь немного успокоить взбунтовавшийся после завтрака желудок. Остановившись у круглого мраморного фонтана, она опустила руку в холодную воду. Когда взволнованная поверхность вновь стала гладкой, она разглядела в воде не одно, а два отражения - свое и графа.
      - Хочешь поймать форель на обед? При одной мысли о рыбе ее снова затошнило. Девушка поморщилась:
      - Ни за что, милорд. - И смущаясь под пристальным взглядом Энтони, добавила:
      - По-моему, я заболеваю.., вероятно, инфлюэнца. А может быть, перемена погоды.
      - Нет, дорогая, не думаю, что погода имеет какое-то отношение к твоему недомоганию.
      - Возможно, причина в том, - резко бросила она, - что мне слишком много времени приходится проводить в вашем обществе!
      - Пожалуй, это ближе к истине, - согласился он. В глазах у него мелькнули смешливые искорки, и Касси насторожилась.
      - Сегодня мне не хочется спорить с вами, милорд. Ну а теперь, прошу простить, я...
      - Какое неожиданное признание, сага! Кажется, придется поверить, что ты и в самом деле больна, если не желаешь вступить со мной в перепалку.
      - Не будьте занудой, милорд, и оставьте меня в покое.
      Она повернулась и уже хотела уйти, но Энтони сжал ее руку. Касси подумала, что если он даже захочет взять ее, прямо сейчас и здесь, ей все равно слишком отвратительно она чувствует себя.
      - Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз надевала ночную сорочку, Кассандра?
      - Ночную сорочку? - пролепетала девушка, сбитая с толку неожиданным вопросом и необычно мягким тоном.
      - Вот именно, - подтвердил граф. Касси пожала плечами:
      - Пожалуйста, выражайтесь яснее, милорд. Не вижу ничего общего между сорочкой и моим недомоганием.
      - Дорогая Кассандра, вспоминай хоть иногда, что ты женщина.
      Девушка внезапно побледнела. Она не надевала сорочку вот уже шесть недель после того, как они очутились в Генуе.
      - Совершенно верно, любимая, - подтвердил он, радостно улыбаясь. - Теперь ты поняла, что я имел в виду?
      У Касси мгновенно пересохло в горле.
      - Нет, - захлебнулась она, тряся головой. - Этого не может быть! Нет!
      Но в душе она уже знала горькую правду.
      - Ты носишь моего ребенка, сага.., нашего ребенка. Касси тупо уставилась на него. Она так мечтала о детях Эдварда!.. Эдварда, не графа! Они предназначены друг для друга и должны были стать мужем и женой.
      Касси словно со стороны услышала свой безжизненный голос:
      - И давно вы знали, что я.., беременна?
      - Немногим более недели.
      - Но почему не сказали мне?
      - Надеялся, что ты догадаешься сама и сообщишь первая.
      - Вы все тщательно спланировали, не так ли?
      - Природа не в моей власти, Кассандра, и, конечно, ничего подобного я не мог задумать заранее.
      - Подонок!
      Касси невольно повернулась и побрела по тропинке, мечтая лишь об одном оказаться от графа как можно дальше. Она запнулась за узловатый корень и упала на колени. Желчь подступила к горлу. Чьи-то руки подхватили ее, откинули с лица волосы. Хрупкое тело сотрясали рвотные судороги. Только несколько минут спустя тошнота прекратилась, ослабевшая Касси даже не сопротивлялась, когда граф поднял ее и понес к фонтану.
      - Прополощи рот, Кассандра, тебе станет легче. Касси невольно повиновалась, но стоило ей выплюнуть воду, как все началось сызнова. Жалобно застонав, она обхватила руками живот.
      - Тебе нужно лечь в постель, малышка, и выпить воды с капелькой бренди. Скоро все пройдет, вот увидишь, - с невозмутимым видом знатока пообещал Энтони, и Касси затрясло от гнева.
      - Кажется, вы прекрасно разбираетесь в подобных вещах, милорд!
      - Ты права, - спокойно подтвердил он и снова подхватил ее на руки.
      - Что вы хотите сказать? - простонала она, уткнувшись лицом ему в плечо.
      - Я много повидал на своем веку, Кассандра, и даже принимал роды у горничной, когда мне было всего двадцать лет.
      - Это был ваш ребенок, милорд?
      Однако граф, не вступая в спор, только улыбнулся и понес Касси в дом. Положив девушку на постель, он укрыл ее одеялом и выпрямился:
      - Лежите спокойно, миледи. Я принесу вам.., лекарство собственного изобретения.
      Касси безмолвно наблюдала, как он идет к двери. Но даже не будь она так больна, все равно говорить не хотелось - нужно было как-то привести в порядок мысли. Она нерешительно дотронулась до живота. Неужели сейчас в ней уже растет другая жизнь, и она до сих пор даже не подозревала об этом!
      "Беременность - именно то, на что он надеялся, - подумала Касси, - а моя необузданная страсть лишь помогла ему достичь цели".
      Непрошеные слезы выступили на глазах и полились по щекам. Как он, должно быть, доволен, как горд доказательством своей мужской силы!
      Касси проклинала и его, и судьбу, пока новые рвотные позывы не заставили ее метнуться к тазику в гардеробной.
      Граф нашел ее бессильно опиравшейся о комод - побледневшее лицо на глазах осунулось.
      - Пойдем, милая, позволь мне помочь тебе.
      - По-моему, милорд, - выдавила она с ненавистью, - вы уже достаточно мне помогли. Будь я мужчиной, заставила бы вас заплатить!
      И тут же, поняв абсурдность собственных обвинений, прикусила язык, хотя и заметила смеющиеся глаза графа.
      - Знаю, - только и сказал он, помогая ей лечь.
      Энтони накапал немного опия в бренди, и вскоре девушка мирно заснула. Граф осторожно подвинул к кровати кресло и уселся, неотрывно глядя на спящую. Он слегка улыбнулся, вспомнив, как яростно набросилась она на него, обвиняя в том, что он намеренно наградил ее ребенком. Интересно, действительно ли возможно планировать подобное событие? Над этим стоит поломать голову.
      Однако Энтони горячо надеялся, что теперь, когда в жизни Касси произойдут такие перемены, она, немного поостыв, поймет, что хочет быть с ним.
      Глаза мужчины горделиво сверкнули, и если бы Касси увидела это, несомненно, как следует отчитала бы его. Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Вскоре Энтони поднялся, осторожно погладил Касси по щеке и вышел из спальни.
      Внизу его уже поджидал Скарджилл, и граф с восторгом сообщил ему новость.
      - Значит, вы победили, милорд, - медленно выговорил камердинер, дернув себя за клок рыжих волос, свисавших на лоб.
      - Хоть ты не обвиняй меня в том, что я все задумал заранее, - вскипел граф, раздраженный осуждающим взглядом Скарджилла. Тот слегка усмехнулся:
      - Бьюсь об заклад, именно так и считает мадонна, бедная невинная девочка. Она только сейчас вам сказала, милорд?
      - Нет, старик, это я сообщил ей о счастливом событии. Она спит, потому что почувствовала себя плохо.
      - Вот оно что.
      - Что именно?
      - Эта напыщенная сука Марина покоя мне не давала, все твердила о непристойном поведении хозяина: дескать, вы несли мадонну в спальню среди бела дня, чтобы предаться разврату.
      - А я думал, друг мой, - нахмурился граф, - что тебе удалось обуздать эту женщину. Если она не изменит своего поведения, после того как мы с Кассандрой поженимся, я свяжу ее, суну в рот кляп и отправлю в монастырь.
      Скарджилл философски пожал плечами:
      - По крайней мере о Розине и других слугах можно не беспокоиться - все они любят мадонну.
      - А теперь, Скарджилл, я пойду сообщу Жозефу. Будем надеяться, он сумеет удержать Касси от наиболее бесшабашных выходок. Кстати, если она попытается сорвать на тебе злость, считай, что ты предупрежден.
      - Поздравляю, милорд! - воскликнул Жозеф, которого граф отыскал в конюшне. Отложив вилы, он погладил Цицерона, жеребца графа. - Полагаю, вы больше во мне не нуждаетесь.
      - Наоборот. Ты необходим Касси, как никогда. Прошу тебя последить за ней и не допустить, чтобы она наделала глупостей.
      Жозеф кивнул; спокойные серые глаза вновь прояснились. Он неожиданно рассмеялся и покачал головой.
      - Знаете, она призналась, что вытянула из вас историю о моем спасении от рук Хар эль-Дина. Мадонна назвала меня глупцом, но долго уверяла, как рада, что я остался мужчиной.
      - Надеюсь, ты не обиделся, Жозеф. Мне просто не оставалось ничего иного, кроме как все рассказать. Сам знаешь, Касси бывает весьма настойчивой.
      - И ее не оскорбила та роль, которую вы играли, милорд? - удивленно присвистнул Жозеф - Ужасно оскорбила, к моей огромной радости. Из нее выйдет ревнивая, но преданная жена. И если когда-нибудь я вздумаю увлечься другой, боюсь, меня ждет столь же суровое наказание, какое задумал для тебя Хар эль-Дин.
      В течение следующих дней граф старался оставить Касси в покое, чувствуя, что ей необходимо побыть одной. Она по большей части молчала, задумчиво хмурясь. Зато граф взял на себя труд лично составлять меню, и теперь Касси почти не тошнило.
      Как-то вечером после ужина, молчаливого и напряженного, за которым Касси лишь рассеянно ковыряла вилкой в тарелке, она внезапно подняла глаза и выпрямилась.
      - Ты ничего не съела, - упрекнул ее граф. Но девушка нетерпеливо взмахнула рукой:
      - Я бы хотела поговорить с вами, милорд. Касси плотнее закуталась в шаль, и Энтони заметил, как тонкие пальцы нервно стиснули ножку бокала.
      - Что ты хотела сказать, сага?
      - Я беременна.
      Она объявила это так, словно сама узнала только сейчас, и он невольно улыбнулся.
      - Ты совершенно права.
      - Я много думала и решила, что не могу вернуться в Англию.., к Эдварду.., в моем теперешнем состоянии.
      Энтони затаил дыхание, слыша, как колотится его сердце.
      - Вероятно, вы не заранее все это задумали, однако результат тот же самый. Я не потерплю, чтобы мой ребенок не имел имени и родился вне брака.
      Энтони кивнул, ожидая, что она скажет дальше, и широко раскрыл глаза, когда Касси спокойно заявила:
      - Последние дни, а особенно ночи, вы избегаете меня, милорд. Видимо, потому, что находите.., отталкивающей?
      - Отталкивающей?! Господи милостивый, женщина, я просто считал, что для тебя это будет лучше. Дал тебе время разобраться в собственных чувствах. Но теперь, милая, я покажу, как отношусь к тебе!
      Энтони вскочил, прижал ее к груди и, не слушая слабых протестов, понес наверх.
      - Скажи, любимая, - прошептал он, медленно входя в нее, - я похож на человека, который считает тебя неприятной?
      Он проник в нее еще глубже, и Касси тихо застонала, лихорадочно перекатывая голову по подушке.
      - Действительно похож? - настаивал он.
      - Нет! - выдохнула она.
      Энтони задвигался, сжигая ее жаром страсти, и Касси приникла к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Несколько бесконечных мгновений она парила среди мириад разноцветных искр, содрогаясь в экстазе, чувствуя себя во власти Энтони, навеки связанной с ним телом и душой...
      Ошеломленная девушка испуганно разрыдалась. Энтони, еще не пришедший в себя после безграничного, пронзительного наслаждения, изумленно уставился на нее. Касси беспомощно цеплялась за него, и соленые капли падали ему на грудь.
      - Господи, любимая, что случилось?
      - Ненавижу тебя, - всхлипывала она, стискивая руки у него за спиной.
      - Понимаю.
      Боясь придавить ее, граф повернулся на бок, увлекая Касси за собой. Предположив, что беременным женщинам присущи необъяснимые капризы, он пошутил:
      - По крайней мере ты не отвернулась и не захрапела сразу после того, как насладилась моим телом!
      Девушка немедленно отстранилась и наградила его негодующим взглядом:
      - Да как вы смеете, гнусный лжец! Я не храплю!
      - Нет, конечно, нет, - утешил Энтони, приглаживая ее влажные растрепавшиеся волосы, и мягко спросил:
      - Ты окажешь мне честь стать моей женой?
      На какую-то долю секунды он увидел боль в этих синих глазах и от всей души пожалел, что Эдвард Линдхерст вообще родился на свет. Но он был недалек от истины. Эдвард для Касси превратился теперь в смутный, неясный образ. Ее боль была рождена страхом, страхом за себя и за будущее, которого Касси не могла предвидеть. Отведя глаза, она прошептала;
      - Да.
      - Благодарю, любовь моя. Я всегда мечтал об этом, - решительно ответил он, целуя ее в кончик носа и притягивая к себе. - Спи, любовь моя, и не волнуйся, что разбудишь меня своим храпом. Он совсем тихий, как и подобает настоящей леди.
      Глава 17
      Графиня Джованна Джиусти, теряя голову от бешенства, швырнула бесценной древней китайской вазой эпохи Мин, гордостью покойного мужа, в каминную полку и не повела бровью, видя, как тонкий фарфор разлетается на сотни крошечных осколков.
      - Не стой, как столб, дура! - завопила она на съежившуюся от страха служанку. - Немедленно подмети пол!
      Теперь, когда она немного успокоилась, можно приготовиться к встрече с Чезаре.
      Она лежала под ним, изнемогая от боли. Он взял ее грубо, почти силой, заботясь лишь о собственном наслаждении. Презрительная улыбка искривила губы Джованны. Недаром до нее доходили слухи, что Чезаре не всегда бывал галантным аристократом с безупречными манерами и не одна женщина стала жертвой насилия в его руках.
      Джованна осторожно отодвинулась.
      - Дорогой, - мягко упрекнула она, - ты совсем меня не жалеешь. Разве я чем-то тебя рассердила?
      - Будь он проклят, - прорычал Чезаре, но тут же опомнился и медленно обернулся к любовнице. - Прости, - наконец бросил он.
      - Вижу, до тебя уже дошли новости, - сочувственно вздохнула Джованна.
      - Вот именно, - кивнул он, не интересуясь, откуда она знает о беременности Касси. - Вчера за ужином граф радостно поведал мне чудесное известие. Позже он объяснил, почему необходимо поспешить со свадьбой. Черт побери, по милости этой английской девки со мной покончено! Теперь я ничего не значу для его светлости, поскольку у него появится другой наследник!!!
      Мысли Джованны лихорадочно заметались. Нужно срочно что-то придумать!
      - Что, если, - задумчиво начала она, - предложить ей денег.., откупиться...
      - Ты несешь чушь, Джованна! Забыла, как богат мой брат? Что ты ей можешь предложить?! Джованна виновато потупилась.
      - Прости, Чезаре. Мне так за тебя обидно! Но ты ведь знал, что граф когда-нибудь женится и передаст сыновьям свои деньги и титул.
      - Но я пока все еще его наследник, Джованна.
      - Да, хотя и ненадолго.
      Чезаре разъяренно уставился на нее, но здравый смысл взял верх, и он пожал плечами:
      - Ничего не поделаешь.
      "Боже, какое безвольное ничтожество", - презрительно подумала Джованна, но вслух мягко произнесла:
      - Дорогой Чезаре, мне совсем не хочется, чтобы какая-то глупая чужеземная шлюха лишила тебя твоего неотъемлемого права на богатство. Несправедливо, что земли и наследство Парезе перейдут ее детям-англичанам. Но, несмотря на все старания графа скрыть истину, я чувствую, что девка обманом заставила его жениться. Хочет заполучить деньги для себя и своего отродья. Мне кажется, Чезаре, что эта коварная сучка задумала уничтожить все связи между тобой и братом.
      - Странно, что перед тем, как вернуться в Англию, он ничего не говорил о своих намерениях привезти девушку, - медленно выговорил Чезаре.
      - Все это потому, что он даже не подозревал о ее существовании. Неужели ты не видишь, Чезаре, она попросту водит его за нос! Знала, что не сможет уговорить его жениться, пока не забеременела! Кстати, еще неизвестно, действительно ли граф - отец ублюдка.
      - Мой братец не дурак.
      - Возможно, но он, несомненно, относится к тебе не с должным уважением. Полностью доверяет этому старому идиоту Монтальто, тогда как тебе...
      Она выразительно пожала плечами.
      - Продолжай, - выдавил он.
      - Я не собираюсь утверждать, что граф плохо относится к тебе. Но разве он когда-нибудь посвящал тебя в свои дела?
      - Ты прекрасно знаешь, что нет. Он обращается со мной, как с забавной безделушкой.
      - Останься он снова один, я уверена, ты, его сводный брат, вновь обрел бы его доверие и прежнее положение.
      Чезаре откатился от Джованны и, приподнявшись на локте, недоуменно уставился на нее.
      - О чем это ты толкуешь?
      - Повторяю, любовь моя, ты не должен позволять лишать себя того, что принадлежит тебе по праву.
      Чезаре пристально глянул в огромные карие глаза и безмолвно поднял брови, поражаясь ее дерзости. Кажется, она сгорает от ревности, но это обстоятельство почему-то его не расстраивало. Немного подумав, Чезаре нахмурился:
      - Даже если все то, что ты говоришь, правда, что можно сделать?
      - Граф не должен жениться на этой потаскушке. Кстати, Чезаре, не хочешь ли ты попробовать ее? Хотя бы раз. Для того, чтобы держать графа на привязи, она должна обладать немалым искусством обольщения.., в постели.
      Чезаре вспомнил желание, пламенем охватывающее чресла каждый раз при виде Касси, но, покачав головой, резко бросил:
      - Ты предлагаешь мне соблазнить любовницу сводного брата? Вряд ли такое удастся.
      - Ты прав, Чезаре.
      - Боюсь, что обычаи Борджа давно уже устарели.
      - Но есть и другие способы, верно? Такие, что не позволят графу заподозрить своего преданного и любимого младшего брата.
      Чезаре неожиданно почувствовал знакомое нервное возбуждение - предвестник начала головокружительной авантюры, но на смену ему немедленно пришел отрезвляющий страх.
      - Да, - кивнул он, - есть и другие способы. Но Антонио опасен, Джованна, очень опасен.
      - Согласна, зато ты так предусмотрителен и осторожен, любовь моя.
      Мужчина отвернулся и принялся поспешно натягивать сброшенную одежду.
      - Это должно оставаться нашей тайной, - предупредил он любовницу.
      - Конечно, дорогой. Как ты можешь сомневаться? Чезаре наклонился и поцеловал ее мягкие губы.
      - Не покидай меня надолго! - крикнула ему вслед Джованна.
      ***
      Касси, заслонив глаза рукой, поднялась на верхнюю террасу сада и посмотрела туда, где расстилались Генуя и Средиземное море. Последние дни она двигалась словно во сне, все вокруг казалось нереальным, хотя в голову приходили самые невероятные мысли. Наверное, во всем виновато ее обычное недомогание - сегодня утром ей опять было плохо. За всю свою жизнь Касси ни разу серьезно не болела, если не считать случая, когда в семилетнем возрасте объелась рождественскими сладостями.
      Девушка, встав на колени, зарылась лицом в великолепную красную розу. Восхитительные ароматы, витавшие над садом, словно душистый туман, вскоре исчезнут, как только лето сменится осенью. Касси будет так не хватать цветов, которые Розина каждое утро приносит в ее комнату!
      Девушка медленно выпрямилась и встретилась глазами с Жозефом, о чем-то толковавшим с Паоло в нижнем саду. Она любила подсматривать за корсиканцем в такие минуты: по выразительной жестикуляции, хотя его лицо обычно оставалось невозмутимым, Касси могла легко догадаться, о чем идет речь.
      Но сегодня даже Жозеф ничуть ее не заинтересовал. Казалось, ей ни до чего нет дела. Может быть, она просто превращается в истеричку, как печально известная леди Камберленд, рожавшая каждый год по ребенку и все время проводившая в постели с флакончиком нюхательной соли в руке.
      Касси поспешно направилась к виноградникам, но тут же остановилась, заслышав позади шаги Жозефа, и, гневно сжав губы, обернулась:
      - Черт побери, Жозеф, оставишь ты меня наконец в покое!
      Жозеф, напуганный столь неожиданным взрывом, остановился в нескольких шагах от девушки.
      - Но, мадонна, - осторожно начал он, - вы не должны так волноваться. Не хотите же вы навредить себе и будущему младенцу!
      Однако его умиротворяющий тон возымел обратное действие.
      - Кажется, граф уже сделал все, что мог! - задыхаясь, вскричала Касси, дав волю ярости. - Неужели ему все еще мало, и он приставил вас ко мне в качестве сторожевого пса докладывать о каждом моем шаге?! Он должен быть удовлетворен своей победой.., разве я не ношу его ненавистного младенца?! Будьте вы все прокляты!
      Она подобрала юбки, повернулась и побежала к озеру. Жозеф долго смотрел вслед девушке, встревоженный ее пронзительными воплями. Наконец, решив что-то для себя, он торопливо направился к вилле.
      Касси поняла, что он ушел, и немедленно остановилась. Как она хотела бы выбросить из головы ужасные неотступные мысли! Победа графа была полной, это несомненно. Всего через три месяца она покорилась ему, она, та, которая снова и снова клялась, что никогда не станет его женой, что бы он ни делал. Да, она носит проклятое дитя, зачатое в страсти и ненависти, и проявила непростительную слабость, склонившись перед злой волей графа, вручив ему себя и свое будущее.
      Касси рассеянно провела рукой по лбу, безуспешно стараясь избыть затопившую душу горечь, подавить нарастающее отчаяние.
      - Кассандра!
      Обернувшись, она увидела быстро шагавшего к ней графа. При виде этого человека, принесшего Касси столько несчастий, что-то словно рухнуло в душе, и она бросилась прочь, подальше от него, к озеру. В ушах у нее звенел собственный пронзительный безумный смех.
      Граф тоже услышал его, и ледяной страх стиснул сердце. На какой-то мучительный миг она исчезла в густых зарослях олеандров. Энтони метнулся следом, не замечая, что низко нависшая ветка разорвала рукав рубашки и оцарапала руку. Наконец, Энтони увидел, что девушка уже мчится по берегу озера, - длинные волосы разметались по плечам. Господи Боже, что же произошло?!
      - Кассандра! - снова позвал он. Девушка на секунду замерла, настороженная, как испуганный зверек, но тут же встрепенулась и вновь помчалась, не разбирая дороги. Она была уже почти у кромки воды, но он в последнюю минуту успел схватить ее за талию и оттащить прочь. Касси билась у него руках, пытаясь ударить. Энтони с трудом обнял ее и прижал к себе:
      - Прекрати, Кассандра! Немедленно прекрати! Он схватил ее за плечи и стал трясти. Девушка безмолвно уставилась на него широко раскрытыми невидящими глазами. Она словно окончательно обезумела и разразилась грубой бранью, готовая снова наброситься на Энтони.
      - Оставь меня! Я не твоя собственность! Тебе меня не сломить! Я не сдамся.., дьявол возьми тебя и твоего проклятого ребенка! Неужели ты не понимаешь?! В Англии нет пальм, нет виноградников, нет оливковых рощ! И тюремщиков тоже нет!
      Граф стиснул зубы, размахнулся и ударил ее по щеке с такой силой, что голова Касси запрокинулась. Она пошатнулась и упала бы, если бы Энтони не удержал ее.
      - В Англии нет оливковых рощ, - прерывисто пробормотала она.
      На мгновение Энтони ощутил силу ее ужаса, ядовитой змеей обвившего душу девушки. Она сама казалась ребенком, насильственно оторванным от всего знакомого, родного.., и это дитя носит младенца. Его младенца.
      Касси бессильно прислонилась к нему, прижалась лбом к его груди. Руки повисли, как плети.
      - Нет, Касси, - мягко согласился Энтони, гладя ее по голове. - В Англии не растут оливки. Он прижал ее к себе, боясь отпустить. Девушка бесконечно долго молчала и наконец, выпрямившись, взглянула на него прояснившимися, чистыми глазами.
      - Вы никогда раньше не называли меня Касси. Он легонько коснулся ее щеки, словно хотел стереть красные пятна, оставленные его рукой.
      - Ты права. Точно так же, как в Англии нет оливковых рощ, я был уверен, что в Италии не может быть Касси, только Кассандра.
      Энтони вздохнул, устремив взор на спокойную гладь озера, и заговорил неторопливо, точно борясь с собой, хотя голос звучал невыразительно, почти отрешенно:
      - Слишком многое выпало на твою долю в последнее время. Если ты хочешь отложить свадьбу на несколько месяцев, я не стану возражать.
      Касси медленно отстранилась, и он не сделал попытки удержать ее.
      - Но почему вы по-прежнему приказываете Жозефу охранять меня?
      - Он вовсе не стережет тебя, сага. Считай Жозефа своим спутником, который заботится о тебе и старается уберечь от несчастий. Если его присутствие тебя расстраивает, я велю ему отправляться на яхту.
      Касси нерешительно потерла ладонями все еще горевшие щеки.
      - Нет, конечно, нет. Пусть остается.
      - Я рад. Во всяком случае, он сумеет выловить тебя из воды, если ты станешь настолько неуклюжей, что свалишься с лодки в озеро.
      Касси едва заметно улыбнулась, и граф немного расслабился.
      - А наше венчание, Кассандра?
      Касси, слегка покраснев, покачала головой:
      - Кажется, я вела себя ужасно. - И, запнувшись на мгновение, твердо объявила:
      - Я не хочу выглядеть толстой на собственной свадьбе, и вы сами знаете, милорд, ничего не изменится, даже если мы подождем.
      Граф улыбнулся, представив ее огромный живот.
      - Нет, ничего не изменится. Этот проклятый младенец будет в счастливом неведении расти в тебе.
      - Он не проклятый!!!
      Касси, будто защищаясь, прикрыла руками живот. На лице выступили багровые пятна. Она лишь сейчас сообразила, что он бросил ей ее же слова, произнесенные в гневе.
      - Я не это хотела сказать!
      - Но все остальное хотела!
      - Да, - выдавила она, вздергивая подбородок. Граф насмешливо улыбнулся и предложил ей руку.
      - Если малыш, еще не родившись, приводит мать в неистовство и заставляет ее рвать и метать от ярости, да к тому же насмерть пугает отца, придется с сегодняшнего же вечера быть с ним как можно строже.
      - Уверена, милорд, что дитя уже считает своего отца настоящим чудовищем, исполненным самых твердых намерений разрушить его мирное существование.
      - Я, пожалуй, сочту это комплиментом, дорогая. Ну а теперь, Кассандра, если ты вернешься на виллу, я позволю Марчелло сообщить тебе ответ агента голландских судовладельцев.
      Касси вынудила себя с интересом воззриться на графа:
      - А вы уже все знаете, милорд? Не мучьте меня.., скажите поскорее, что они решили?
      Но граф упрямо покачал головой, обрадованный, что она наконец пришла в себя.
      - Вы должны научиться терпению, мадам, хотя могу признаться, что через пару лет мы возместим убытки.
      Касси улыбнулась, кивнула и ускорила шаг, чтобы не отставать от Энтони.
      ***
      Граф насухо вытерся и быстро натянул рубашку и брюки, поданные Скарджиллом.
      - Кажется, я вновь очутился в Шотландии, - пробормотал камердинер, уныло оглядывая нависшие над землей дождевые тучи и поеживаясь от холода.
      - И нужно же вам, милорд, настаивать на утренних купаниях, да еще в такую погоду, когда порядочный шотландец на улицу носа не высунет!
      Он представил, какая, должно быть, ледяная вода сегодня в озере, и, вздрогнув, покачал головой. Граф, как было заведено, нырнул с причала и быстро, уверенно проплыл до противоположного берега и обратно, наслаждаясь прохладой и свежестью.
      - Что это ты бормочешь, старик? - осведомился Энтони. Он почти не слышал разглагольствований лакея, занятый мыслями о Кассандре. Свадьба должна была состояться через неделю, и хотя его приятели во всеуслышание сетовали на его решение покончить с холостяцкой жизнью, сам Энтони, однако, лишь отшучивался, крайне довольный собой. Потратив столько сил и времени на то, чтобы завоевать единственную женщину, достойную стать его женой, граф не представлял, что способен колебаться или испытывать трепет, на радость друзьям.
      Только сегодня утром он приказал принести завтрак в спальню. Кассандра послушно прожевала кусочек подсушенного тоста и, внезапно побледнев, бросилась в гардеробную, забыв даже накинуть пеньюар. Прошло немало времени, прежде чем она вернулась, дрожа от холода, злобно уставилась на ломтики филея с кровью на тарелке графа и рассерженно пробормотала:
      - Какая несправедливость! Вы объедаетесь, а мне все время плохо! И прекратите улыбаться, зануда несчастный!
      Но улыбка графа стала еще шире. Слава Богу, ее истерики по каждому поводу прекратились, и он был вне себя от радости, зная, что его скорая на расправу, злоязычная ведьмочка вновь вернулась.
      - Позволь несчастному зануде согреть тебя, сага, - попросил он, привлекая к себе трясущуюся в ознобе девушку.
      - Вот-вот разразится дождь, и мне это совсем не нравится.
      Граф с усилием заставил себя прислушаться к расстроенному Скарджиллу.
      - И что же тебе не нравится, старина?
      - Представить только, в такой день мадонне вздумалось отправиться с Жозефом на пикник в холмы! Упрямая девчонка! А вы, милорд, тоже хороши, не можете ее приструнить!
      - Свежий воздух пойдет ей на пользу. Жозеф позаботится, чтобы она вернулась перед дождем, так что не тревожься.
      Граф сам бы отправился вместе с ней, но "Кассандра" вчера бросила якорь в гавани, и синьор Доннетти хотел рассказать хозяину, как удачно шла торговля в Венеции. Кроме того, графу не терпелось подарить Касси отрез заказанного специально для нее венецианского шелка, словно созданного пробуждать в женщине тщеславие... Конечно, если она хоть в малейшей степени им обладала.
      Энтони, не тратя времени на обед, приказал Паоло привести своего жеребца Цицерона и немедленно отправился в Геную.
      ***
      Сорделло сам не знал, почему спрятался в густых кустах, росших на обочине пыльной дороги, стоило ему заметить приближающихся всадников. Правда, даже издали было видно, что они чужаки, а чужакам мальчик не доверял. Все были одеты в тяжелые пальто и прятали носы в воротниках, поэтому голоса звучали совсем тихо. Впрочем, Сорделло вовсе не хотел подслушивать и стремился лишь не попадаться им на глаза, но в этот момент один из всадников отчетливо произнес:
      - Едем этой дорогой. Джакомо видел, как корсиканец вместе с англичанкой направились вон туда, почти час назад.
      Второй, очевидно, тот самый Джакомо, что-то утвердительно проворчал.
      - А синьор, - добавил он, - уехал в противоположном направлении.
      Громкоголосый мужчина, заговоривший первым, которого Сорделло посчитал за предводителя, поскольку никогда еще не встречал такого гиганта, зычно объявил:
      - Теперь, парни, нужно поторопиться, если мы хотим оказаться к ночи в лачуге Ванноне.
      Незнакомец выругал назойливо моросящий дождик, но его проклятия немедленно заглушил топот копыт. Сорделло, крадучись, выбрался из укрытия и долго глядел вслед неизвестным, которые скакали по извилистой, ведущей в холмы тропинке. Мальчишку вдруг как ошпарило: они едут в том же направлении, что и Жозеф с мадонной!
      Не зная, что делать, Сорделло машинально отряхнулся и прижал к себе удочку. Он так и не понял, что означают слова великана, но при мысли, что чужаки могут напасть на Жозефа, парнишка мгновенно перемахнул через каменную ограду виллы Парезе и помчался на поиски Скарджилла.
      Задыхаясь, Сорделло пересказал камердинеру услышанное и с ужасом увидел, как от лица шотландца медленно отхлынула кровь.
      - Ты больше ничего не слышал, парень?
      - Нет, синьор. Но они показались мне ужасно злыми и страшными.
      Скарджилл ни секунды не колебался:
      - Беги, парень, предупреди Паоло и своего отца, чтобы были наготове. Я привезу его милость из города.
      Скарджилл нещадно погонял лошадь, хотя сомнения в правильности принятых им мер не оставляли его. Входя в каюту капитана, он уже чувствовал себя круглым идиотом. Граф и синьор Доннетти сидели за столом. Перед графом лежал отрез изумительного шелка.
      - Милорд!
      - Скарджилл? Какого дьявола тебе здесь надо? - удивился граф, поднимаясь.
      - Боюсь, как бы не было беды, милорд, - едва выговорил Скарджилл и заметил, как Доннетти сжал рукоятку тонкого стилета.
      - Рассказывай скорее, что случилось, - не повышая голоса, но нетерпеливо бросил граф, и лакей на одном дыхании выпалил содержание подслушанного Сорделло разговора.
      - Это все?
      - По словам мальчика, их было четверо, на вид настоящие разбойники.
      Камердинер выполнил свой долг и теперь с минуты на минуту ждал, что хозяин безразлично пожмет плечами и велит ему не быть таким впечатлительным ослом. Но его светлость обернулся к помощнику:
      - Франческо, найми лошадей и вместе с самыми надежными людьми поезжайте на виллу. Я оставлю там кого-нибудь показать вам дорогу. Скарджилл, ты говорил, они упоминали о лачуге Ванноне?
      - Да, милорд, мальчик хорошо запомнил это имя. Вы знаете место?
      - Кажется, да. Это заброшенная хижина, в которой, по слухам, до сих пор обитает призрак разбойника Ванноне, повешенного давным-давно. Франческо, она находится милях в семи к западу от виллы, в холмах. Поспеши, друг мой.
      Он повернулся и подошел к письменному столу. Скарджилл заметил, как граф несколько секунд смотрел на дуэльный пистолет, прежде чем сунуть его за пояс. Именно из этого пистолета мадонна стреляла в его светлость.
      ***
      Касси, удобно устроившаяся под деревом, нехотя выпрямилась и уставилась в небо.
      - Граф был прав. Мне на нос только что шлепнулась дождевая капля.
      - Si, и из-за вашего упрямства мы оба промокнем до нитки.
      Касси смешливо сморщилась:
      - Попробуй только сказать, что ты не наслаждался прекрасно зажаренным цыпленком и сыром! Кроме того, отсюда открывается такой прекрасный вид. Не растаем же мы от какого-то дождичка, Жозеф!
      Корсиканец неторопливо встал и втянул носом воздух:
      - Нужно немедленно возвращаться, мадонна. Если вы не заботитесь о себе, значит, придется мне этим заняться.
      - Прекрасно!
      Касси размяла затекшие ноги и отряхнула бархатную амазонку.
      - Пожалуй, становится холодно. Жозеф поежился, но проглотил резкую отповедь. Он давно уже понял, какое очарование кроется в противоречивом характере девушки, и, подобно своему хозяину, не мог перед ним устоять. Быстро сложив в корзину остатки еды, он подсадил Кассандру в седло.
      - К тому времени, как мы вернемся, перо на вашей шляпе совсем обвиснет, с легким злорадством проворчал он.
      Касси притронулась к уже поникшему перу и засмеялась:
      - Если это доставит тебе удовольствие, друг мой, я готова молиться, чтобы небеса разверзлись и затопили нас.
      Жозеф безуспешно попытался окинуть ее уничтожающим взглядом. Ну и плутовка! Корсиканец удивлялся сам себе - после двадцати пяти лет молчания рассказать девчонке о своей молодой жене Марии и об их короткой супружеской жизни, длившейся ровно один год! Это было так давно, целую вечность назад, однако теперь, когда он почти не разлучался с мадонной, счастливые воспоминания вновь озарили душу.
      Дождь становился все сильнее, и Жозеф сделал знак Кассандре пришпорить лошадь. Граф, конечно, снимет с него голову, если мадонна промокнет!
      Но Жозеф тут же одернул себя - его хозяин никогда не бывал несправедлив. Это своевольной хозяйке не уйти от наказания!
      Корсиканец остановил лошадь на крутом повороте, боясь, что она поскользнется в грязи, и взглянул на небо. Тучи все ниже, а в воздухе сеется непрерывная морось, Лошадь фыркнула, прянула в сторону, и Жозеф, покрепче сжав поводья, осмотрел вьющуюся в холмах дорогу. Несколькими сотнями ярдов ниже показались четыре всадника в темных пальто, поднимавшихся в горы. Неприятно сосущее чувство тревоги охватило Жозефа - он, знавший всех в округе, никогда прежде не видел ни этих людей, ни коней. Неожиданно один из незнакомцев приподнялся в стременах и начал внимательно рассматривать окрестности. К ужасу Жозефа, мужчина указал на него и что-то прокричал остальным. Послышался частый топот копыт - всадники мчались прямо на них.
      Рядом остановилась Касси.
      - Что случилось, Жозеф?
      - Слушайте внимательно, мадонна, - тихо, жестко велел он, - и делайте, как я говорю. Сюда поднимаются четверо, и я знаю, что они задумали недоброе.
      Он вытащил из-за пояса пистолет и взвел курок.
      - Боже, о чем это вы? Жозеф нетерпеливо отмахнулся:
      - Вы знаете, как попасть на виллу, даже если свернете с дороги?
      - Кажется, да, но...
      - Я задержу их. Вы немедленно покинете эту тропу и начнете спускаться, только осторожнее: хотя склон не слишком крутой, скоро земля окончательно раскиснет. Продирайтесь сквозь деревья и пока не проедете с милю, не возвращайтесь на дорогу. А потом скачите так, словно за вами дьявол гонится. Я попытаюсь вас догнать.
      - Жозеф, вы, конечно, ошибаетесь! Я вас не оставлю!
      Жозеф громко выругался, и впервые Касси увидела, как лицо его превратилось в беспощадную маску. Его страх передался девушке, и она вздрогнула.
      - Уезжайте, поскорее!
      Он с силой хлопнул ее кобылу по крупу рукоятью пистолета.
      Касси едва успела оглянуться. Жозеф спрятал пистолет под плащ, опасаясь, что промокнет порох, и оглядел местность прищуренными холодными глазами. Касси пришлось повиноваться и начать спуск. Ветви цеплялись за плащ и амазонку, но она ничего не замечала. Внезапность случившегося придавала нереальность происходящему - девушка словно уснула и видела кошмарный сон, от которого могла пробудиться в любую минуту.
      Заросли становились все гуще, но арабская кобыла ловко проскальзывала в узкие проходы между деревьями, избегая колючего терновника. Касси пустила ее в галоп, но в ту же секунду кобылка испуганно прижала уши, заслышав громкий выстрел. За ним последовал другой, отдаваясь громким эхом в холмах.
      - Жозеф! - прохрипела Касси, оборачиваясь. Но в этот миг снова раздался треск сучьев - по-видимому, лошади вломились в самую гущу. У Касси пересохло в горле, и она вновь пришпорила кобылу. Стук копыт приближался. И неожиданно лошадь вырвалась на открытое пространство. Касси вскрикнула от ужаса: чуть ниже на дороге ее поджидал всадник с лицом, закрытым черной маской. Они перехитрили ее!
      Девушка смерила взглядом расстояние между ними, пригнулась к самой холке кобылы, вонзила ей в бока шпоры и поскакала по склону.
      Джакомо с удивлением наблюдал за Касси. Но у него было немало опыта в подобных вещах, и теперь он весело ухмыльнулся в предвкушении погони. Наконец-то можно поразвлечься! А эти болваны думали, что поставили его в самое безнадежное место, на всякий случай. Девчонка, конечно, попытается столкнуть его лошадь с дороги!
      Мужчина натянул поводья и уперся в стремена, а потом пришпорил своего коня и, когда кобыла Касск в последнюю минуту свернула в сторону, на ходу стащил девушку с седла. Касси слепо отбивалась, и Джакомо, ощутив, как острые ногти вонзились ему в шею, в бешенстве ударил ее кулаком по челюсти. Ослепительные искры вспыхнули перед глазами девушки, и Касси, погрузившись во тьму, бессильно обмякла.
      - Хорошая работа, Джакомо, - похвалил Андреа, выезжая на тропу. - Надеюсь, ты ее не убил?
      - Нет, но девчонка злющая. Он грубо запустил руки в гриву разметавшихся золотистых волос.
      - Но и красавица, по правде сказать. Андреа громко расхохотался:
      - Для этого у нас еще будет время, когда доберемся до лачуги Ванноне.
      Он стегнул лошадь и сделал знак Джакомо. На обочине дороги осталась лежать промокшая, раздавленная копытами лошадей шляпа девушки.
      В нос Касси ударил запах мокрой, пропитанной потом шерсти, и, задохнувшись, она попыталась отстраниться, но мощная рука прижала ее к седлу.
      - Потерпи, девушка, - сказал кто-то. - Теперь уже недалеко.
      Касси открыла было рот, собираясь возразить, но сильная боль в челюсти не давала вымолвить ни слова. Она обнаружила, что лежит поперек седла, как мешок с мукой, а лицо прижимается к мужскому бедру. Девушка снова попыталась освободиться, но похититель так безжалостно дернул ее за волосы, выдрав целую прядь, что она вскрикнула.
      - Попробуй еще пошевелиться! - прорычал незнакомец. Грубая рука ощупала ее ягодицы через толстую ткань плаща. Касси оцепенела и конвульсивно сглотнула, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.
      Господи, где Жозеф?
      Она вспомнила о выстрелах и закрыла глаза, прогоняя сжимавший сердце ужас. Приходилось бороться с приступами рвоты и терпеть боль в животе, все усиливающуюся из-за нестерпимой тряски. Дождь перестал, и землю прочертили серые тени, прежде чем послышался крик, и кони остановились.
      - Неси ее в дом, я зажгу лампы, - велел главарь. Страх придал девушке сил, и она расслабилась. По-видимому, незнакомец был уверен, что она потеряла сознание, поскольку небрежно обхватил ее рукой за талию. Касси неожиданно извернулась и ударила его кулаком в лицо. Негодяй взвыл, и девушка, вырвавшись, помчалась сама не зная куда, в темноту, лишь бы поскорее скрыться. Но тут что-то ударило ее в спину, и она, задохнувшись, упала. Тяжелое мужское тело накрыло ее, вдавливая в землю. Она услышала низкий, гортанный смех.
      - Джакомо прав, ты злющая девка, но тем больше удовольствие, моя прекрасная дама.
      Касси подняли на ноги и завели руки за спину. Она прикусила губу, чтобы не закричать и не доставить бандитам удовольствия понять, как ей плохо. Ее потащили по ветхим деревянным ступенькам в маленькую хижину и втолкнули внутрь. Касси пошатнулась и упала на колени.
      - Мадонна!
      Полный ужаса голос Жозефа вернул ее к действительности, и она повернула голову. В дальнем углу комнаты двое держали корсиканца за руки. На груди у него расплывалось красное пятно.
      - Господи, Жозеф, да ты ранен! - вскрикнула она, пытаясь встать, но огромный, мускулистый гигант повалил ее на пол.
      - Оставьте ее, вонючие свиньи! - взорвался Жозеф.
      Нужно помочь ему.., любым способом.., но как? Касси взглянула на великана, казавшегося безликим чудовищем, и вздрогнула, но тут же постаралась овладеть собой.
      - Вы, кажется, не знаете, кто я, - холодно заявила она. - Я невеста лорда Энтони Уэллза, хозяина виллы Парезе. Если вам нужны деньги, вы их получите, но при условии, что не причините нам вреда. Я требую, чтобы вы немедленно нас отпустили.
      Андреа немного задумался и, поглаживая подбородок, обратился к сообщникам:
      - Ну, парни, что вы думаете о предложении дамы?
      - Я скажу тебе, что думаю об этой сучонке! И не успела Касси увернуться от Джакомо, как он склонился над ней и ударил ее сапогом по ребрам. Девушка согнулась от боли и в тот же миг услыхала проклятие, сорвавшееся с уст Жозефа, и чей-то тихий плач. Она не сразу поняла, что этот плач вырвался у нее из горла.
      - Это научит тебя покорности!
      - Оставь ее, Джакомо! Ты ведь не хочешь, чтобы она потеряла сознание!
      - Попробуй еще раз дотронуться до нее, грязный кабан!
      - Посмотрим, мой храбрый корсиканец! Сквозь пелену боли Касси увидела, как великан снимает плащ и бережно расстилает его на гнилом полу.
      - Можно, Андреа?! - радостно вскричал Джакомо.
      - Хозяин ничего не сказал, - пожал плечами тот. - Приказан? держать их с корсиканцем здесь, пока он не приедет. Если ты не желаешь попробовать этот лакомый кусочек, я постараюсь за тебя!
      - Ну уж нет, одному тебе она не достанется! - завопил Джакомо. Тут ему в голову, по-видимому, пришла блестящая идея:
      - Мы заставим корсиканца наблюдать! Он, кажется, сам на нее облизывался.
      Мужчины, которые удерживали отчаянно вырывавшегося Жозефа, яростно заспорили. Сердце Касси ушло в пятки. Они собираются изнасиловать ее.., все.., по очереди. Боже, они едва не подрались из-за того, кому быть первым!
      Касси попыталась успокоиться, придумать, как спастись. Пистолет. Может, ей повезет, и она завладеет оружием одного из бандитов!
      Она медленно поднялась, но боль в груди была еще так сильна, что девушка громко охнула.
      - Смотрите, - обрадовался Андреа, - малышке не терпится начать. Вон она спешит подобраться поближе!
      Его слова были встречены неестественно громким, возбужденным смехом. Андреа мгновенно набросился на нее, срывая плащ, раздирая в клочья амазонку.
      - Нет, будь ты проклят, нет! - взвизгнула Касси, забыв о боли. Девушка начала бешено сопротивляться, отбиваться ногами, пытаясь выцарапать насильнику глаза, едва видневшиеся в прорезях черной маски.
      - Держи эту дикую кошку, Джакомо, - пропыхтел Андреа, стаскивая с нее сорочку и, судя по всему, наслаждаясь каждым криком жертвы. Касси яростно вырывалась, хотя Джакомо с силой заломил ей руки за спину.
      Андреа наконец отступил, сверкая темными глазами, сладострастно облизывая губы толстым языком.
      Касси стояла совершенно голая, дрожа от холода и страха; волосы плотной завесой закрывали плечи и спину. Грубая лапища сжала ее грудь. Касси, не раздумывая, быстро вцепилась зубами в руку. Андреа размахнулся и отвесил ей Такую пощечину, что девушка повалилась на Джакомо. Тот, пользуясь случаем, стал жадно шарить по ее телу. В ушах Касси громом отдавалось его тяжелое частое дыхание. Она выдернула руку и тотчас ударила локтем в живот бандита. Услышав его яростный крик, Касси от всей души понадеялась, что тот хоть на несколько минут потеряет сознание.
      Но Андреа ударил ее кулаком в живот, и Касси рухнула, как подкошенная. Ее швырнули на плащ, подняли руки над головой, и Джакомо придавил их коленями. Чьи-то руки откинули волосы с ее лица; заскорузлые пальцы сомкнулись на ее грудях, слишком чувствительных из-за беременности, и стали выкручивать соски. Гримаса боли исказила лицо девушки.
      - Ей не по вкусу твои нежности, Джакомо, - загоготал Андреа. - Посмотрим, может, она предпочитает мои.
      Глаза Касси против воли широко распахнулись. Андреа спустил штаны и обнажил огромную фиолетово-красную плоть. Он был сложен, как бык, настоящее животное, охваченный похотью дикий зверь. Насильник, зарычав, бросился на нее, и до Касси смутно, словно издалека, донеслись крики Жозефа, изрыгавшего проклятия.
      - Джулио, уложи-ка корсиканца, пусть отдохнет на полу! Мне нужны вы оба! Подержите ее за ноги.
      - Ублюдок! - вскрикнула Касси и, извернувшись, увидела, как Жозеф медленно опускается на землю. Всхлипывая, девушка осыпала их итальянскими и английскими проклятиями, которых они не понимали. Чьи-то жадные руки скользили по ее телу, царапая кожу, оставляя синяки. Резким рывком Касси раздвинули ноги, и на мгновение в комнате воцарилась тишина. Слышалось только громкое сопение державших ее бандитов. И внезапно ее тело взорвалось от боли. Андреа вонзился в нее, разрывая нежную плоть, стискивая бедра, насаживая на себя.
      Впервые в жизни Касси молилась о скором конце, о благословенном забытье, которое избавит ее от этого ужаса. Но пытка продолжалась, лишая ее разума. Она почти не заметила, как первого насильника сменил второй - он не отличался могучим сложением и не мог изуродовать ее сильнее, чем это сделал Андреа. Но тут настала очередь Джулио.
      - Черт побери, - рявкнул он, - кровищи-то сколько! Девчонка слишком скользкая.
      Ее перевернули на живот, развели ягодицы. И она кричала, кричала до тех пор, пока распухший язык не отказался повиноваться.
      - Вы, грязные твари!
      Это был новый голос, полный нескрываемой ярости.
      Касси перекатили на спину, и безжалостные руки разжались.
      - Вы не запрещали нам немного поразвлечься! - угрюмо запротестовал Андреа.
      - Немедленно убирайтесь вон! Что, если кто-нибудь явится сюда, идиоты вы этакие, и застанет вас со спущенными штанами?! Ради Бога, все вон отсюда и сторожите хорошенько.
      На несколько мгновений Касси превозмогла нестерпимую боль и попыталась рассмотреть незнакомца. Как и на остальных, на нем тоже была черная маска. Но в манерах и осанке чувствовалось нечто отличное от других бандитов, и дело было не в богатстве одежды, а в чем-то неуловимо знакомом, чего, однако, Касси не смогла определить.
      - Жозеф, - прошептала она, едва шевеля распухшими губами. Ей не пришло в голову просить милости для себя. Касси в отчаянии поняла, что ее не пощадят.
      - Pazza fragitara nigli inferno, - тихо и странно-неразборчиво прошипел мужчина.
      Чезаре смотрел на окровавленную девушку, изнемогая от невольного отвращения и едва сдерживая тошноту. Его bravi <Наемные убийцы (ит.)> потрудились на славу! Он намеревался изнасиловать ее сам, но теперь жаждал лишь поскорее покинуть это место и забыть огромные невидящие глаза, полные ужаса; залитое кровью, покрытое синяками обнаженное тело.
      Повернувшись, Чезаре устремился к двери.
      - Андреа! - окликнул он. - Делай с ними, что хочешь. Только позаботься о том, чтобы их тела никогда не нашли. Если дорожишь жизнью, конечно.
      - Нет, - прошептала Касси, пытаясь приподняться, но он уже исчез.
      В дверях появился Андреа.
      - Больше рядиться ни к чему, приятели, - провозгласил он, снимая маску. Касси уставилась в заросшее щетиной грубое лицо. Рот широко растянут в похотливой улыбке.
      - Покажи нам, какой ты красавец, Джакомо! - воскликнул он, расстегивая штаны. Джакомо открыл худое лицо со впалыми щеками и резкими чертами. Глаза отливали неестественным золотистым блеском, как у лисицы. Он плотоядно провел языком по гнилым передним зубам.
      - Придется подождать своей очереди, Андреа! Сначала я.
      Джакомо злила пассивность девушки - он хотел, чтобы она сопротивлялась или хотя бы попыталась отбиваться. Но Касси лишь тихо обреченно застонала, вздрогнув от боли, когда он вторгся в нее.
      - Шевелись же, черт тебя побери, - прорычал он, принимаясь бить ее по груди. Но у девушки уже не осталось сил - только безмерная пустота, прерываемая всплесками боли. Касси смутно припомнила слова предводителя: "Pazza fragitara nigli inferno" - "Пусть он вечно гниет в аду". Ей предстоит умереть. Как и Жозефу. Но почему-то сознание неминуемой смерти ее не пугало. Касси подняла затянутые пеленой глаза на Андреа и увидела, что тот разделся. Она чуть слышно вскрикнула, и спасительная тьма наконец окутала ее.
      Андреа сидел, скрестив ноги, на грязном полу, разглядывая сообщников.
      - Ну, приятели, что будем делать? Прикончим их сейчас или подождем, пока девка очухается?
      - Нет, что за непростительная расточительность - зарезать девчонку, когда мы можем еще позабавиться! Но вот корсиканец...
      Джакомо с готовностью вытащил кинжал из-за пояса.
      - Верно, - кивнул Андреа. - Можешь прирезать его, Джулио.
      Джулио поднялся, вынул тонкий стилет из кожаных ножен и любовно провел пальцем по лезвию. Но в этот миг тишину разорвал выстрел, и Джулио завопил, хватаясь за живот В комнату ворвался граф так стремительно, что дверь слетела с петель.
      - Бежим! - вскрикнул Андреа и сбросил со стола лампу. Хижина погрузилась во мрак. Граф услышал, как разлетелись тонкие доски двери черного хода под ударом сапога. Он разрядил другой пистолет, и один из насильников застонал. Энтони выбежал в ту секунду, когда трое бандитов вскочили на коней.
      Он метнулся в хижину, все еще сжимая пистолеты, охваченный невыразимым страхом. До этой минуты он лишь мельком увидел обнаженную неподвижную Касси, распростертую на полу. Энтони стал шарить по полусгнившему полу, пытаясь нащупать упавшую лампу. Он сам не помнил, как ему удалось высечь огонь. Подбежав к девушке, Энтони опустился на колени.
      - О, Касси, милая, - прошептал он. Лицо девушки было повернуто в другую сторону, и хотя глаза оставались широко раскрытыми, она ничего не видела, погруженная в пропасть ужаса, и почти не сознавала его присутствия. Чья-то большая теплая ладонь легонько погладила ее по щеке и по плечу.
      - Нет.., пожалуйста.., нет... - пролепетала она, пытаясь отстраниться.
      - Касси, не бойся, все кончено. Ты свободна. Энтони осторожно пригладил ее спутанные волосы. Девушка медленно повернула голову и, увидев отражение собственной боли в его глазах, судорожно провела языком по искусанным губам.
      - Жозеф.., пожалуйста.., помоги Жозефу. Краешком глаза граф заметил какое-то движение и обернулся. В дверях стоял Скарджилл с пистолетом в руке.
      - Милорд!
      Камердинер медленно опустил пистолет, растерянно переводя взгляд с потерявшей сознание Касси на лежащего в углу Жозефа и плавающего в луже собственной крови бандита.
      - Там еще Паоло и Марко, - потрясение пробормотал он. - Мы не смогли угнаться за вашим жеребцом.
      - Знаю, Скарджилл, - кивнул граф смертельно побелевшему шотландцу. - Не обращай внимания на эту шваль. Посмотри, что с Жозефом.
      Несколько секунд спустя Скарджилл поднял на графа глаза, сверкавшие бессильным гневом.
      - Он плох, милорд.
      Граф глубоко вздохнул, стараясь немного унять ярость. Резкий ледяной голос прозвенел в тишине комнаты:
      - Пошли Паоло немедленно привезти на виллу хирурга. Вы с отцом Сорделло... - Он долго не мог припомнить имени старшего садовника:
      - ., отвезете Жозефа. Я займусь Кассандрой. Что до него... - Энтони небрежно показал на мертвеца, - ..его мы увезем позже.
      Вернувшись к Касси, граф увидел, что глаза девушки закрыты.
      - Касси! - вскрикнул он. Густые ресницы слегка затрепетали. Девушка непонимающе уставилась на него.
      - Сейчас я отвезу тебя домой.
      Он бережно подложил руку ей под спину, и Касси жалобно застонала. Граф замер, увидев огромный синяк, расплывшийся под грудью, и осторожно убрал руку. И хотя в хижине стоял пронизывающий холод, на лбу Энтони выступили капли пота.
      - Сага, - прохрипел он, - прости, но я должен сделать тебе больно.
      Он вспомнил о долгой, вьющейся сквозь мрак дороге на виллу, и руки у него затряслись.
      - Больнее мне уже не будет, - прошептала она, но ошиблась. Неожиданно мышцы живота напряглись, как тетива, и резко сократились. Обезумев от боли, девушка тонко, пронзительно закричала и схватилась за живот. Глаза, бездонные колодцы муки, остановились на окаменевшем лице графа. - Малыш, - охнула она и мгновенно забыла обо всем.
      Энтони осторожно ощупал ее живот, отводя вцепившиеся в натянувшуюся кожу пальцы Касси, и ощутил силу преждевременных схваток. Вопли Касси жгли мозг раскаленным железом, и Энтони ужаснулся собственному бессилию. Он ничем не мог помочь ни ей, ни ребенку.
      Касси едва сознавала, что ее накрывают и куда-то несут. Словно издалека донесся голос Энтони, но слова оставались бессмысленными звуками. Касси пыталась поднять ноги, избавиться от выворачивающей внутренности боли, но не смогла. Она стала колотить по державшим ее рукам, царапаться в напрасной попытке освободиться. В ушах стоял пронзительный вой, и Касси с трудом поняла, что кричит она сама.
      "Странно, - подумала девушка, пораженная внезапным исчезновением боли, - я никогда в жизни так не кричала..."
      Она почувствовала соленый вкус крови и слез на губах. И провалилась в беспамятство.
      Сильная дрожь сотрясла тело девушки. Голова беспомощно поникла, и Энтони чуть крепче сжал объятия, и пришпорил жеребца, благословляя небо за то, что тонкий серп луны слабо освещает дорогу. Губы Энтони шевельнулись, и он потрясение осознал, что твердит короткую, знакомую с детства молитву.
      Глава 18
      Ворота виллы широко распахнулись. Из ярко освещенных окон лилось мягкое сияние, озарявшее двор. Граф швырнул Марко поводья и осторожно спрыгнул на землю, прижимая к груди Касси.
      - Жозеф? - резко бросил он.
      - Хирург только что прибыл, милорд.
      У подножия лестницы стояла встревоженная Марина.
      - Немедленно пришлите ко мне Розину, - приказал Энтони и только сейчас ощутил, как липнут руки к промокшему плащу. Опустив глаза, он заметил, что весь залит кровью. Кровью Касси.
      Энтони устремился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
      - Мне нужна горячая вода и бинты! - крикнул он на ходу.
      Наконец он положил Касси на постель По ее бедрам стекали ярко-красные струйки. Энтони прижал между ногами девушки полотенце, пытаясь остановить кровь, и бережно приподнял ее бедра, чтобы подложить еще несколько полотенец, которые тут же окрасились в багряный цвет. У Энтони дрожали руки, и он глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями.
      - Синьорина потеряла ребенка?
      - Да, - коротко ответил он, оборачиваясь к побледневшей Розине, и повелительно показал на валявшийся рядом с кроватью пропитанный кровью плащ.
      - Унеси это и сожги.
      Горничная взглянула на плащ и пошатнулась. Прошло несколько минут, прежде чем девушка, отводя глаза, завернула в простыню плащ и выбежала из спальни.
      Касси тихо застонала, и руки Энтони замерли. Она слегка повернула голову и снова замолчала. Энтони не знал, что мешает ей прийти в себя - боль или ужас случившегося.
      Дверь открылась и тут же захлопнулась. Граф мельком увидел, как взметнулись черные юбки, - это Розина вновь нашла в себе силы подбежать к изножью кровати.
      Яростное проклятие сорвалось с губ графа. Он смыл кровь и обнаружил, что Касси зверски изорвана. Эти подонки искалечили ее! Энтони вознес горячую молитву Создателю, что Касси все еще не пришла в сознание.
      - Принеси иглу, Розина, ее надо зашить. И бренди, - резко добавил он. Нужно промыть иглу и самому выпить немного, иначе он не выдержит. - Мне требуется твоя помощь, Розина, - объявил граф, вдевая нитку в иглу. Немедленно, черт возьми. Ты должна держать Касси за ноги!
      Но Розина не двигалась. Она тоже увидела изуродованное тело хозяйки, сочившуюся кровь и бесшумно соскользнула на пол в глубоком обмороке. Граф снова выругался и устремился к двери. Выйдя на площадку, он прогремел:
      - Скарджилл!
      Вернувшись в спальню, он переступил через обмякшее тело служанки, подошел к кровати и с тревогой уставился в лицо девушки.
      - Пожалуйста, Касси, - тихо прошептал он, - только не вздумай сейчас очнуться!
      Скарджиллу хватило беглого взгляда, чтобы все понять.
      "Трусливая девчонка", - подумал он, осуждающе взирая на Розину.
      - Что я должен делать, милорд?
      - Эти животные сильно разорвали ее. Поторопись, Скарджилл, пока она не чувствует боли.
      Камердинер прижимал к кровати ноги девушки, пока граф сноровисто работал иглой. Наложив четыре шва, он бросил иглу на ночной столик и медленно выпрямился. Сам Скарджилл на своем веку зашил немало ран, тяжелых и глубоких, оставленных шпагой или саблей, но никогда еще не был столь потрясен. Мадонна была такой худенькой, а ее плоть - непередаваемо нежной и мягкой. Шотландец закрыл глаза, но перед его мысленным взором то и дело всплывали фигуры безликих негодяев.
      - Спасибо, Скарджилл, - кивнул граф и, увидев зловещий блеск глаз камердинера, обратился к нему так тихо, что Скарджилл едва мог разобрать слова:
      - Я отыщу их, не сомневайся. Один уже мертв, и я совершенно уверен, что ранил другого.
      Скарджилл глубоко вздохнул. Граф положил на рану полоски чистого полотна и, только сейчас вспомнив о корсиканце, спросил:
      - Жозеф будет жить?
      - Хирург вынимает пулю. Он уже не молод, милорд, и, кроме того, бедняге раскроили череп.
      - Я проведаю его, как только смогу оставить Касси. Пошли людей привезти из хижины Ванноне мертвеца. Возможно, кто-нибудь его узнает, - приказал граф. - И унеси Розину. Марина приведет ее в чувство.
      Граф вымыл руки, сел на кровать рядом с неподвижной Касси и с бесконечной нежностью ощупал ее лицо и голову, все еще слегка набухшие груди и синяк, потемневший и расплывшийся.
      Касси нехотя открыла глаза и увидела, что граф наклонился над ней и слегка надавливает на живот. Она ожидала нового приступа слепящей муки, но он так и не нахлынул. На мгновение ей показалось, что страшный сон кончился, но девушка тут же ощутила острую пульсирующую боль между бедрами, и какая-то страшная сила, словно тисками, сдавливала ребра. Касси снова опустила веки и вжалась в подушку, чтобы не закричать. На щеку легла рука Энтони.
      - Кассандра.
      Девушка с тихим стоном распахнула глаза. Неожиданно ей показалось, что она все еще лежит в хижине, а мужчины впиваются пальцами в ее плоть, насилуя и калеча. Но тьму ужаса прорезал знакомый голос, и Касси впервые за все это время осознанно взглянула на Энтони.
      - Где я? - прошептала она.
      - Дома, Касси. Я знаю, какие муки тебе пришлось вынести, любимая. Сейчас дам тебе немного опия.
      Опий. Он дарит забвение, уносит в мир грез, где нет ни страданий, ни отчаяния. Энтони осторожно приподнял Касси, и она жадно осушила чашку, нетерпеливо ожидая благословенного забытья. Медленно-медленно боль стала отступать, словно оказалась вне ее, став чьими-то чужими терзаниями. Прежде чем погрузиться в сон, Касси долго смотрела на графа, удивляясь, почему его лицо стало каменно-бесстрастным, хотя в глазах стынет ледяная ярость.
      Энтони туго перебинтовал ребра Касси и укрыл ее и лишь потом вымылся и сменил окровавленную одежду. Взглянув на нее в последний раз, он возблагодарил Бога за то, что опий поможет проспать ей несколько часов. Он тихо вышел и направился в спальню для гостей, куда положили Жозефа. Собравшиеся в комнате сначала не заметили его. Хирург, синьор Биссоне, худой лысеющий коротышка, согбенный под грузом прожитых шестидесяти лет, бинтовал грудь Жозефа.
      - Ну что?
      Скарджилл поспешно обернулся при звуках неестественно резкого голоса хозяина.
      - Он будет жить, милорд, сам сказал нам, - улыбаясь одними глазами, объявил камердинер. Синьор Биссоне, однако, медленно выпрямился и задумчиво посмотрел на графа.
      - Я удалил пулю, милорд, но, откровенно говоря, рана глубокая, и я боюсь лихорадки. Что же касается удара по голове.., ничего серьезного. Он сильный человек и так просто не сдастся.
      Жозеф чуть приподнял веки, когда граф склонился над ним.
      - Мадонна? - выдохнул он.
      - Нет, чтобы каждый позаботился о себе, они только и справляются о здоровье друг друга. Она поправится, Жозеф, клянусь.
      - Они так изувечили ее, - пробормотал корсиканец, отчаянно пытаясь не соскользнуть в пучину беспамятства. - Простите, милорд, я вас подвел.
      - Не будь дурнем, старый пират! Ты едва не отправился на небеса, пытаясь спасти ее!
      - Жозеф сказал, - вмешался Скарджилл, - что их было четверо, и все в масках.
      - Да. И хотя я не смог увидеть лица этих животных, запомнил имена.
      Граф невольно вцепился в руку Жозефа.
      - Их главаря, настоящего великана, зовут Андреа. Джакомо и Джулио гораздо меньше ростом, но такие же злобные и подлые, как этот бык Андреа.
      - Я убил одного и ранил другого, - сообщил граф. - Скоро мы узнаем, кто их послал. Жозеф с трудом растянул губы в улыбке.
      - Мадонна ничего вам не сказала?
      - Не смогла, Жозеф.
      - Ему нужен покой, милорд, - перебил врач. - Синьорине требуется моя помощь?
      Прежде чем граф успел ответить, Жозеф тихо пробормотал:
      - Она сопротивлялась, милорд, изо всех сил, телом и духом. - И добавил, не сознавая, что его слова разрывают сердце графа:
      - Они хотели, чтобы все происходило на моих глазах, но даже двое не смогли усмирить ее. Тогда Андреа и велел ударить меня по голове, чтобы остальные тоже держали мадонну. Ей плохо пришлось, милорд?
      - Да, - процедил граф сквозь стиснутые зубы. Кровь стучала у него в висках. Но, почувствовав, что Скарджилл осторожно дергает его за рукав, Энтони вынудил себя говорить спокойно:
      - Ты должен спать, Жозеф, чтобы поскорее поправиться.
      ***
      Синьор Биссоне закончил осмотр, вытер руки и повернулся к графу.
      - Вы проявили немалое умение, милорд. Я сам не смог бы лучше наложить швы. Что же касается ребер, они, вероятно, треснули, но не сломаны.
      - А выкидыш?
      - Она очень молода, милорд, и, очевидно, наделена прекрасным здоровьем. У вас еще будет много детей.
      Он еще раз всмотрелся в синяки, покрывавшие ее тело, и покачал головой. Да, они живут в безумное время, но подобная жестокость просто неслыханна!
      - Вы погостите на вилле, синьор?
      - Да, милорд. И синьорина, и Жозеф нуждаются в моем уходе. Позвольте мне лишь написать записку жене.
      Внезапно дверь спальни широко распахнулась, и задыхающийся Скарджилл ворвался в комнату. Синьор Биссоне поспешно укрыл девушку.
      - Милорд, Франческо и его люди поймали одного из них!
      Доктор взглянул на графа, и у него прошел мороз по коже. Плотно сжатые губы лорда Уэллза искривила ужасная усмешка, а глаза сверкнули дьявольским блеском.
      - Вы узнали имя этой свиньи?
      - Еще нет, милорд. Но это не Андреа. Худой, пониже ростом и ранен в бедро.
      - Отведите его в библиотеку, - мягко приказал граф. - Я скоро буду.
      ***
      Граф бесшумно переступил порог библиотеки, где уже стояли Скарджилл, Франческо, двое матросов и пленник, в грязной, промокшей от дождя одежде. Немного помедлив, Энтони осведомился:
      - Джакомо?
      Мужчина резко обернулся. Заросшее щетиной лицо исказилось от страха. На вид ему было лет тридцать, не больше. Залитые кровью штаны облепили ноги.
      - Добро пожаловать на виллу Парезе, Джакомо, - продолжал граф, спокойно оглядывая пленника.
      - Не знаю, почему ваши головорезы притащили меня сюда, - огрызнулся тот, не сводя с графа настороженного взгляда.
      - Он упал с лошади, милорд, - вмешался Доннетти, - неподалеку от лачуги Ванноне. И мы нашли вот это.
      Он вытащил из кармана плаща черную маску.
      - Вот как! Ты, вероятно, торопился на маскарад, друг мой?
      Граф медленно приблизился к письменному столу, оперся о тумбу и сложил руки на груди.
      - Да, синьор, - поспешно подтвердил наемник. - Прошлой ночью моя сестра устроила вечеринку, и я не успел выбросить маску.
      - Сестра, Джакомо? Позволь мне усомниться в твоих словах, приятель Создание, подобное тебе, не может иметь сестер. Говоря по правде, сомневаюсь, что ты вообще знаешь своих родителей.
      Джакомо затаил дыхание и попятился назад. Граф кивнул Франческо, Доннетти и его люди схватили негодяя и грубо завернули ему руки за спину.
      - Осторожно, не обижайте нашего гостя. Неужели вы не видите, что он повредил ногу? Как ты беспечен, Джакомо! Расскажи-ка, что ты делал сегодня. Нам не терпится узнать, - невозмутимо продолжал граф.
      - Ничего! Я скакал в Геную, когда эти мерзавцы схватили меня. Что касается раны.., я случайно выстрелил в себя, когда чистил пистолет.
      - Лживая тварь! - прошипел Доннетти, но граф нахмурился, и он счел за лучшее промолчать. Энтони поднял со стола блестящий стилет, осторожно провел пальцем по лезвию и, неожиданно шагнув вперед, взмахнул рукой. Рубашка Джакомо распалась на две части. Он взвизгнул, скорее от испуга, чем от боли. На груди у него появился кровавый крест.
      - Я ничего не сделал! - простонал наемник, но тут же застыл - в спину уперлось дуло пистолета.
      - Скажи, Джакомо, - задумчиво осведомился граф, - сколько человек потребовалось, чтобы держать ее?
      Джакомо нервно облизнул губы. Граф - сущий дьявол с ледяной кровью!
      - Сколько? - вкрадчиво настаивал граф. Джакомо скосил глаза на красный от крови кончик стилета.
      - Трое, - прохрипел он, чуя, что смерть близка. Надежд на пощаду никаких.
      - Хочешь сказать, что трое прижимали ее к земле, пока четвертый насиловал? Джакомо молча кивнул.
      - Как звали того, которого я убил?
      - Джулио.
      - А Андреа, ваш главарь.., именно он разорвал ее? Джакомо, внезапно смутившись, покачал головой и бессвязно пробормотал:
      - Разорвал? Нет, это, должно быть, Джулио! Она была слишком скользкой, и он взял ее сзади.
      - О Боже! - отчаянно взмолился про себя Скарджилл, видя, как побелело лицо хозяина. Сейчас он вонзит стилет в грудь подлого негодяя!
      Шотландец замер, ожидая удара, но длинные пальцы графа по-прежнему ласкали блестящее лезвие.
      - Снимите с него одежду.
      Синьор Доннетти непонимающе уставился на графа.
      - Немедленно, - резко приказал тот. - Я желаю видеть этот великолепный образец мужской породы.
      Джакомо пытался сопротивляться, но уже через несколько минут остался обнаженным. Энтони оглядел наемника с головы до ног, и тот затрепетал.
      - Как необычно, - заметил наконец граф, - на твоем члене тоже кровь. Ты не находишь это странным, Франческо?
      - Да, милорд, - простонал синьор Доннетти, не отрывая взгляда от вялого пениса Джакомо.
      - И татуировка у тебя на руке. Змея, обвившая меч. Твой приятель, которого вот-вот начнут пожирать черви, тоже обзавелся такой. Твоя карьера bravi оказалась успешной?
      - Наемный убийца! - потрясенно охнул Скарджилл.
      Джакомо не ответил.
      - Я спрошу тебя только один раз: кто нанял тебя и твоих сообщников?
      Джакомо знал, что обречен. Он вел жизнь наемника вот уже пять лет и сознавал, что умрет страшной смертью, если предаст неписаные законы bravi. Кроме того, только Андреа знал имя человека, заплатившего им.
      Негодяй снова облизал сухие губы и приготовился умереть. Умереть всего лишь потому, что его угораздило свалиться с лошади. На этот раз судьба сыграла с ним злую шутку.
      - Не знаю, - выдавил он, вынуждая себя выпрямиться и расправить плечи.
      - Имя четвертого наемника? Джакомо покачал головой.
      - Ты, оказывается, глуп, Джакомо. Правда, мой друг, Хар эль-Дин ничего не имеет против глупых мужчин.., но только если они перестают быть мужчинами.
      Граф с преувеличенным вниманием уставился на чресла Джакомо.
      - Возможно, пирату понадобится еще один евнух для гарема. Ты станешь толстым и ленивым, Джакомо, зато сможешь до конца жизни любоваться прекрасными женщинами. Если, конечно, выживешь.
      Стилет мелькнул в воздухе, и Джакомо вскрикнул. На животе у него появилась тонкая багровая полоска, с которой медленно закапала кровь.
      - Крепись, друг мой. Я не хочу, чтобы ты умер. Зато вечно будешь помнить, каково наказание за насилие над женщиной, особенно если эта женщина принадлежит другому.
      Граф занес над ним стилет. И без того слабый разум Джакомо не выдержал. Громко завопив, он с неожиданной силой вырвался и выхватил у Франческо пистолет.
      Громкий выстрел раскатился по комнате, эхом отдаваясь от отделанных панелями стен. Лицо Джакомо исказила ужасная гримаса. Он навзничь рухнул на пол, заливая кровью ковер.
      Граф швырнул стилет на стол и выпрямился. Бесстрастно оглядев зияющую рану, он переступил через мертвеца.
      - Жаль, - только и сказал он и, направляясь к порогу, бросил через плечо:
      - Унесите эту шваль. Меня от него тошнит.
      Глава 19
      Чьи-то пальцы впивались в нее, жадные грязные пальцы с обломанными ногтями, рвущими плоть. Касси вскрикнула и постаралась высвободиться, но лишь беспомощно всхлипнула, когда ее бедра грубо раздвинули и насильник ворвался в нее.
      - Касси! Любимая, проснись!
      Граф тряс ее за плечи, пытаясь помочь вынырнуть из темной бездны, но Касси почему-то не могла остановить душераздирающие рыдания, подступавшие к горлу. Ночная сорочка прилипла к влажному от пота телу, однако она неудержимо дрожала в ознобе.
      Сильные руки сомкнулись вокруг нее, и Касси, ощутив на щеке тепло его дыхания, приникла к груди Энтони, ожидая, пока ледяной ужас разожмет свои тиски.
      - Снова кошмар? - осторожно спросил он, прижимая ее к себе, и Касси прерывисто вздохнула.
      - Да.
      Граф пригладил ее растрепанные волосы и бережно уложил, помня об ушибленных ребрах. В тусклом свете раннего утра ее глаза казались огромными и черными.
      - Все позади, Кассандра, и ты в безопасности. Клянусь, ничего плохого больше с тобой не случится.
      Приподнявшись на локте, он пристально всмотрелся в нее.
      - Тебе больно?
      - Пожалуйста, сделай так, чтобы это кончилось, - запинаясь, пробормотала она. - Я не вынесу.., все повторяется снова и снова, совсем, как наяву...
      - Знаю. Не в моих силах это прекратить, но, думаю, чем быстрее ты расскажешь все, как было, тем быстрее забудешь этот ужас.
      Касси нерешительно взглянула на него. В темных глазах графа светилась безграничная нежность, но девушка опустила голову.
      - Ты можешь мне все рассказать? - повторил Энтони.
      Касси отрицательно покачала головой. Теперь она была почти рада боли, не оставлявшей ей времени на раздумья. Граф не решился настаивать. Прошло всего два дня после случившегося, и кошмары продолжали мучить ее.
      - Хочешь еще опия, сага?
      "По крайней мере, - подумал Энтони, - она позволяет мне заботиться о ней".
      - Нет, от него я все время чувствую себя одурманенной.
      Энтони кивнул и легонько поцеловал ее в лоб.
      - Я не желаю твоей жалости! - внезапно разозлилась она, ненавидя в эту минуту себя и его. Нет, она, конечно, ничего не скажет ему: узнав правду, он с отвращением отвернется от нее - ведь сама Касси испытывала по отношению к себе только брезгливость.
      - Жалости? - переспросил граф, удивленно хмурясь.
      Касси закрыла лицо руками.
      - Я знаю, ты, должно быть, презираешь меня и поделом - ничего, кроме омерзения, я недостойна. Пятеро мужчин забавлялись со мной.
      У графа перехватило дыхание. Пятеро! Нет, их было четверо! Жозеф говорил так уверенно!
      - Кассандра, ты сказала пятеро, но их было четверо!
      Касси оцепенела. Она сама не сознавала, что говорит, и хотя пыталась припомнить яснее, мысли путались. Только в кошмарах к ней возвращалась память.
      - Пусть он вечно гниет в аду, - медленно выговорила она.
      - Кто? - охнул граф, садясь.
      Касси моргнула и уставилась в какую-то точку за плечом графа.
      - Там был пятый.., их главарь. Жозеф лежал без сознания, и я считала, что он мертв. Когда я умоляла этого человека позаботиться о нем, тот ответил: "Пусть он вечно гниет в аду".
      - Так Жозеф не видел его?
      - Нет, он пришел позже. - Образ неизвестного расплывался перед глазами. Он чем-то отличался от остальных.., и не насиловал меня. Но именно этот, пятый, приказал нас убить.
      - Чем он отличался, сага? - спросил граф, вынуждая себя говорить как можно спокойнее. Касси беспомощно покачала головой:
      - Не знаю.., не могу вспомнить.
      - Это не имеет значения, Касси, - мягко шепнул граф.
      - Жозеф сказал, что ты убил двоих, Джулио и Джакомо.
      Касси вспомнила серое от боли лицо корсиканца. Граф принес ее в спальню Жозефа и даже оставил их на несколько минут наедине.
      - Что еще Жозеф говорил тебе?
      - Что эти люди - bravi. У каждого татуировка на руке - змея, обвившая меч.
      Широко раскрытые синие глаза с недоумением уставились на графа.
      - Но кому понадобилось убивать нас?
      - Не знаю, Кассандра, но обязательно найду остальных и добьюсь признания, - пообещал граф и, слегка улыбнувшись, добавил:
      - Кажется, Жозеф - настоящий кладезь сведений.
      - Он выживет?
      - Не знаю, Кассандра. Жозеф уже не молод, а рана тяжелая.
      Касси поскорее отвернулась, чтобы скрыть готовые хлынуть слезы. Граф погладил ее по голове:
      - Может, попробуешь заснуть, сага? Но ядовитая горечь внезапно затопила сердце. Касси, задохнувшись, пробормотала:
      - Ребенок. Я потеряла ребенка.
      Энтони судорожно прикусил губу, боясь выплеснуть бессильную злобу на тех, кто осмелился сделать такое с женщиной, которую он любил.
      - Кассандра, послушай, - с трудом выговорил он наконец. - Мне жаль наше дитя, но ты для меня важнее всего на свете. Пожалуйста, поверь мне и забудь о своей несуществующей вине. Главное - ты жива, и я люблю тебя. Остальное не имеет значения.
      Одинокая прозрачная капля сорвалась с ее ресниц и поползла по щеке. Энтони быстро смахнул ее.
      - Подумай, сага, - пошутил он, - как только ты поправишься, снова сможешь в любую минуту дать мне нагоняй, если посчитаешь, что я становлюсь невыносимым тираном.
      Касси проглотила слезы и вынудила себя улыбнуться.
      - Ты всегда будешь тираном, - прошептала она, уткнувшись носом ему в ладонь.
      ***
      На следующее утро синьор Биссоне, уставший и угрюмый после очередного визита к Жозефу, постучал в дверь спальни, где граф сидел подле Касси. Накануне вечером доктору пришлось покинуть виллу, чтобы принять роды у Катерины Пизани. Дав жизнь маленькому сыну, женщина умерла на рассвете от потери крови.
      - Просто поразительно, - пробормотал он, покачивая головой, - почему Господь в своей бесконечной милости предпочел загасить жизнь девятнадцатилетней девочки.
      - А Жозеф? - резко спросил граф. Синьор Биссоне извинился за свою невольную бестактность и печально нахмурился:
      - Милорд, будь он молод и здоров, его лихорадка тревожила бы меня меньше. Я, конечно, удалил гной из раны. Но у корсиканца не было времени восстановить силы. Он стар, ваша светлость.
      - Что вы хотите этим сказать? - нетерпеливо спросил граф.
      - Он не выживет.
      - Нет! Этого не может быть! Касси вскочила, прижимая к себе одеяло, и лихорадочно затрясла головой:
      - А я говорю, он поправится! Я сама стану ухаживать за ним! У него сильная воля, он не позволит лихорадке убить себя, когда даже эти негодяи не смогли его прикончить!
      Задохнувшись от возмущения, она замолчала. Доктор с каким-то странным выражением уставился на нее.
      - Ты говоришь по-английски, Кассандра.
      - Простите, - промямлила она.
      - Синьорина говорит, что при надлежащем уходе Жозеф может поправиться.
      Синьор Биссоне осторожно поставил на стол хрустальный бокал и отвесил поклон графу.
      - Вполне возможно, ваша светлость, - сухо заметил он. - Я велел этой женщине - Марине поить его отварами. Если ему станет хуже, я, конечно, немедленно вернусь. Но так или иначе, сегодня вечером я снова его осмотрю.
      - Только вечером?!
      Доктор мрачно воззрился на молодую женщину. Он не знал, кем она доводится графу, но, по-видимому, придется проявить снисходительность, хотя бы из-за состояния несчастной. Слишком много ей пришлось пережить!
      - Боюсь, в этом случае медицина бессильна, синьорина.
      - А я боюсь, ваше отношение к больному не имеет ничего общего с медициной.
      Граф заметил, как врач оскорбленно поджал губы, и поспешил вмешаться.
      - Я знаю, вы делаете все, что можно, - вкрадчиво начал он. - Мой лакей, Скарджилл, обладает немалым опытом в лечении подобных лихорадок. Благодарю вас, синьор, за помощь.
      После ухода доктора граф обернулся к Касси, намереваясь сделать ей выговор, но, увидев ее потрясенное лицо, тотчас же прикусил язык.
      - Пожалуйста, отнеси меня в комнату Жозефа, - попросила она.
      Граф завернул ее в тяжелое одеяло и осторожно поднял на руки. Несколько часов спустя, когда Жозеф наконец впал в беспокойный сон, Энтони отнес Касси назад.
      - Не хочу, чтобы ты переутомлялась, малышка. Тебе пора немного отдохнуть.
      И отвечая на ее невысказанный вопрос, кивнул:
      - Я останусь с ним.
      Граф взглянул на часы, стоявшие в комнате Жозефа. Было четыре утра, и Кассандра наконец задремала.
      Энтони всмотрелся в лицо корсиканца. Раненый неровно, тяжело дышал. Впалые щеки горели от жара. Сухая, сморщенная кожа напоминала пергамент. Граф впервые осознал, что Жозеф действительно старик. Он и без доктора понимал, что корсиканцу не протянуть долго. Горло сжала спазма, глаза подозрительно защипало. Энтони взял бессильно повисшую руку Жозефа и еле слышно сказал спящему:
      - Я не хочу терять тебя, дружище. Мы много лет были вместе. Помнишь тот вечер, когда синьор Доннетти, пьяный до беспамятства, подслушал, как испанский капитан хвастался своей отвагой и смеялся над трусостью генуэзцев? А ты, храбрый дурачок, рисковал жизнью, спасая его от пяти испанских матросов, решивших вышибить мозги итальянцу!
      Граф немного помолчал, вспоминая, как Франческо, человек сдержанный и молчаливый, смеялся и сыпал ругательствами, когда Жозеф тащил его, связанного по рукам и ногам, на "Кассандру", стоявшую на якоре в гавани Кадиса.
      - Помню.
      Энтони вскинул голову, уставился в затуманенные болью глаза Жозефа и, к собственному потрясению, заметил в них веселые искорки. Раненый рассмеялся, но тут же закашлялся.
      - Бедняга Франческо, он до того допился, что даже не понял, как велика опасность. После той ночи он несколько дней клял меня, называя надоедливым ослом, который вечно лезет не в свое дело.
      - Франческо будет здесь завтра или послезавтра. Он в Палермо.
      Пальцы Жозефа чуть сильнее сжали руку Энтони.
      - Жаль, что я больше не увижу его. Вы передайте ему, что это он был дураком, хорошо?
      - Лучше ты сам все скажешь, дружище. Надсадный, хриплый кашель снова вырвался из груди Жозефа. Раненый так ослабел, что стал задыхаться. Граф быстро приподнял его и держал, пока не прошел приступ.
      - Не сдавайся, Жозеф. Кассандра все время твердит доктору Биссоне о твоей несгибаемой воле.
      Он зарылся лицом в седую шевелюру старика, не в состоянии вымолвить ни слова.
      Жозеф вздохнул, и граф осторожно опустил его на подушки.
      - Это у мадонны непреклонная воля, ваша светлость. Я хотел бы, чтобы мое заживо гниющее тело обрело вечный покой, но она и помыслить об этом не может. Я пытался сказать ей, что уже стар, что доволен своей долей, но она упрекает меня и отказывается слушать. - На потрескавшихся губах заиграла улыбка.
      - Она очень любит тебя, Жозеф, как, впрочем, и я.
      - Мадонна еще не сталкивалась со смертью по-настоящему близкого человека. Нет, не упоминайте о ее отце. Он, должно быть, просто мерзавец, хотя она, конечно, так не думает.
      Граф видел, что каждое слово дается ему с огромным трудом.
      - Отдохни, Жозеф. Мы еще поговорим, после того как к тебе вернутся силы.
      - У меня больше не осталось сил, ваша светлость. Вы же не слепой, и не стоит заблуждаться относительно моей участи.
      Жозеф на несколько минут замолчал, а когда заговорил снова, граф увидел, как решительно сверкнули его потускневшие глаза.
      - Я пытался говорить с ней о том, что произошло. Вы должны исцелить ее, ваша светлость. Она мужественная девочка и притворяется, что жажда мести вытеснила из души страх. Но это не правда - Знаю.
      - Обладай Мария таким же неукротимым духом, возможно, моя Жизнь была бы совсем другой. Берегите ее, милорд. Она пока сама не понимает, что ее судьба связана с вашей.
      Граф медленно кивнул.
      - Жозеф, - начал он, но тоска снова сдавила грудь.
      - Спасибо за то, что ублажили прекрасную Забетту. Мне не хотелось бы кончить жизнь евнухом в гареме Хар эль-Дина. Прощайте, милорд.
      - Нет!
      Короткое слово взрывом отдалось в ушах графа, хотя с губ сорвался лишь еле слышный шепот. Он оцепенело смотрел на руку Жозефа, недвижно лежавшую в его ладони. Глаза корсиканца казались ясными, но незрячими. Боль ушла навсегда. Энтони осторожно опустил веки покойного. Он не помнил, сколько времени просидел, глядя на Жозефа. На сердце тяжким грузом давили невысказанные слова.
      Наконец Энтони поднялся и прикрыл одеялом лицо усопшего.
      - Прощай, старый друг, - вздохнул он и задул единственную свечу. Выйдя из комнаты, Энтони направился в сад и сел на мраморную скамью. Тонкий серп луны освещал дорожки. Только на рассвете граф поднялся, размял затекшие члены и, вздохнув, взглянул на окна спальни.
      - Кассандра.
      Кто-то тряс ее за плечи. Глаза Касси широко открылись. Она безмолвно воззрилась на Энтони, боясь заговорить, словно зная, почему он ее разбудил.
      - Все кончено, сага. Пойдем, нужно попрощаться.
      - Когда?
      - Около часа назад. Он отошел спокойно, Кассандра. Последние его слова были о тебе.
      Энтони помог ей подняться и надеть пеньюар. Он ожидал слез и проклятий, но лицо девушки было спокойным и замкнутым. Он оставил их наедине. Когда Касси наконец вышла из комнаты, глаза ее были холодны и бесстрастны.
      - Ты поможешь мне пойти на похороны, хорошо? - только и спросила она.
      - Да, Кассандра, - кивнул Энтони и понес ее обратно в спальню.
      ***
      Касси плотнее закуталась в черный бархатный плащ, но промозглая сырость, казалось, проникала до самых костей. Она тяжело опиралась на руку графа - ноги отказывались ее держать.
      "Мы все похожи на черных ворон, - подумала девушка, осматриваясь. - Даже священник".
      Синьор Доннетти и вся команда яхты стояли вокруг могилы, склонив головы. Чезаре тоже приехал, как подозревала Касси, из уважения к сводному брату, поскольку едва знал Жозефа и теперь нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Энтони смотрел куда-то вдаль.
      Синьор Монтальто подхватил насморк и выглядел жалким и нахохлившимся. Были еще люди, которых она не узнавала. Касси прислушивалась к монотонной латинской речи, но слова утратили для нее всякий смысл. Задыхаясь под черной вуалью, девушка откинула ее на лоб, не подозревая, что святой отец счел это величайшим неуважением к покойному. За эти дни она почти ничего не ела, и сейчас перед глазами у нее все расплывалось. Холмик земли над могилой почему-то угрожающе рос, грозя поглотить ее.
      Касси почувствовала прикосновение руки графа, но продолжала упрямо смотреть вдаль, от души желая, чтобы священник поскорее замолчал. Она всегда думала, что люди, посвятившие себя Богу, лишены радостей плоти и должны быть тощими аскетами, но этот напоминал бочонок с салом.
      Касси покачала головой, ругая себя за нечестивые мысли. Ей следовало бы думать о Жозефе, но она отказывалась верить, что в дубовом гробу лежит тот, кого она знала и любила.
      Наконец священник закрыл Библию. Касси на мгновение прикрыла глаза, а когда очнулась, люди уже расходились, тихо переговариваясь. Она хотела обратиться к графу, о чем-то беседовавшему со святым отцом, но внезапно услышала тихие слова, слова, и без того высеченные огненными буквами у нее в мозгу.
      - Pazza fragitara nigli inferno. - Пусть он вечно гниет в аду.
      Касси в ужасе огляделась, но вокруг были торжественно-серьезные лица, знакомые и незнакомые. Она лихорадочно дернула за рукав Энтони, не обращая внимания на священника, взиравшего на нее с неприкрытым неодобрением. Энтони, нахмурясь, посмотрел на нее, явно рассерженный столь неуместным вмешательством.
      - Он здесь! - охнула девушка. - Я слышала его.., он здесь!
      Земля неожиданно стала уходить у нее из-под ног, и Касси второй раз в жизни потеряла сознание. Граф едва успел подхватить ее и окликнул Доннетти:
      - Франческо, скорее!
      - Что случилось, ваша светлость? Граф наспех объяснил, в чем дело.
      - Собери своих людей. Приведи каждого, кого они не знают, на виллу.
      Но, даже отдавая приказ, он понимал, что все напрасно. Многие из скорбящих уже покинули кладбище.
      - Потрясение оказалось для нее слишком сильным, Антонио?
      Чезаре сочувственно вглядывался в бледное лицо девушки.
      " - Похоже. Она услыхала голос одного из похитителей. Если можешь, Чезаре, обойди всех и посмотри, не покажется ли кто-то тебе подозрительным. Мне доставит огромное удовольствие расправиться с ублюдком в день похорон Жозефа.
      Касси, почувствовав, что ее укачивает, попыталась приподняться.
      - Лежи, сага, - велел граф, покрепче обнимая ее.
      - Боже, как глупо.., это экипаж!
      - Да. Скоро мы будем на вилле. Вот уж не думал, что ты из тех женщин, которые подвержены обморокам! - насмешливо прошептал он.
      - Я голодна, и с твоей стороны нечестно издеваться. Граф снова прижал ее к груди и, став серьезным, тихо попросил:
      - Перескажи в точности, что ты услышала, Кассандра.
      - "Пусть он вечно гниет в аду", - пробормотала девушка, вздрогнув. - Он повторил слова, произнесенные в ту ночь. Я не поняла, кто из стоявших около могилы пожелал Жозефу подобное.., он говорил очень тихо и с такой злобой!
      - Значит, это пятый похититель.
      Касси кивнула.
      - Франческо и его люди обыскивают округу. Я допрошу каждого, кого приведут ко мне.
      - Но даже если ты его найдешь, он слишком умен, чтобы выдать себя.
      - Посмотрим.
      Несколько минут они молчали.
      - Знаешь, - внезапно вздохнула девушка, - я не думаю, что Жозефу понравился бы этот священник - он чересчур самодовольный и такой жирный!
      Граф затрясся от смеха.
      - Да, - торжественно подтвердил он, - ты совершенно права.
      Глава 20
      Касси очистила апельсин и впилась зубами в сочную мякоть.
      - Как странно, милорд, есть осенью свежие фрукты.
      - Знаю, - улыбнулся граф. - Сейчас в Англии вряд ли раздобудешь апельсин. Кстати, меня зовут Энтони.
      - Верно, просто я привыкла к обращению "милорд" или "ваша светлость".
      - Разве я держусь так отчужденно? Мне бы этого совсем не хотелось.
      Касси, улыбнувшись, покачала головой:
      - Нет, конечно, нет.
      И действительно, в последние три недели он был неизменно добр и снисходителен, и даже если ругал ее, когда она переутомлялась, однако ни о чем не просил и довольствовался лишь разрешением быть рядом. Энтони делал все, чтобы Касси было хорошо в его обществе, чтобы она позволяла ему заботиться о себе и ограждать от остального мира. Он, казалось, понимал ее желание ни с кем пока не встречаться, не думать о будущем, а просто существовать и ждать, пока душевные раны затянутся.
      Граф положил в рот жареный каштан и откинулся на спинку стула, наблюдая за девушкой. Днем они катались на лодке, и форель, поданную за ужином, поймала Касси. Она немилосердно издевалась над графом, выудившим крошечную рыбку, недостойную сиятельного аристократа. И хотя Касси все еще была слишком худой, прогулка разрумянила ее щечки, а выражение растерянности в глазах потихоньку таяло. На прошлой неделе кошмар вернулся только однажды, и хотя она трепетала от ужаса в объятиях Энтони, вскоре пришла в себя.
      Касси доела последнюю дольку и удовлетворенно вздохнула.
      - Если ты вытрешь руки, Кассандра, я разрешу тебе испытать свое умение в еще одном занятии, помимо рыбной ловли.
      Касси насмешливо подняла брови, но все-таки вытерла с пальцев липкий сок.
      - Еще одно состязание, милорд? Неужели вам хочется сегодня проиграть дважды?
      - Леди, кажется, задирает нос? Ну что же, скоро увидим, на чьей стороне удача.
      - Удача, ха! Лучше объясните, ваша светлость, что вы имеете в виду?
      Граф швырнул на стол салфетку.
      - Следуйте за мной, мадам, и увидите! Он помог ей подняться и повел наверх, в спальню. В камине горело неяркое пламя, бросая причудливые тени на белые оштукатуренные стены. Граф усадил Касси в кресло и подал мягкую шерстяную шаль, заранее согретую у огня.
      - Ты обращаешься со мной, как со старым, беспомощным, никому не нужным инвалидом.
      - По крайней мере мерзнущим инвалидом тебя никто не назовет, - весело пробормотал он. - Ну а теперь, Кассандра, закрой глаза и пообещай, что не будешь подсматривать.
      - Обещаю, - с детским восторгом кивнула она. Он вложил ей в руки длинную деревянную коробку. Не открывая глаз, Касси осторожно провела пальцами по изысканной резьбе, погладила прохладные перламутровые инкрустации. Граф внезапно вспомнил, как она, совсем еще девочка, старалась дрожащими от волнения пальцами разорвать обертку подарка, привезенного им из Турции: бронзовые колокольчики, нанизанные на золотую цепочку. Тогда он, смеясь, посоветовал ей хотя бы взглянуть на подарок, прежде чем пытаться его уничтожить.
      - О!
      Граф улыбнулся при виде потрясенного лица девушки. Касси стиснула в руке короля из слоновой кости и медленно подняла его с ложа из фиолетового бархата.
      - Совсем такой же! - вздохнула она, глотая слезы. - Точно как те шахматы, которые вы подарили, когда мне исполнилось четырнадцать лет!
      - Да, и сделаны тем же резчиком. Я хотел убедиться, что ты не забыла, как играть.
      Касси улыбнулась. Много лет назад он терпеливо разыгрывал с ней различные дебюты и показывал, как ходят фигуры.
      - Вы очень добры, милорд, - внезапно смутившись, пробормотала она.
      - Энтони.
      - Энтони, - повторила она. Чуть коснувшись ее руки, он взял у Касси короля и поставил его на шахматную доску.
      - Бог знает, когда я в последний раз играл с противником, достойным моего внимания. Посмотрим, играешь ли ты так же хорошо в шахматы, как ловишь форель?
      Касси лукаво улыбнулась.
      - Готовьтесь, милорд, наступил час вашего падения!
      Она пошла белой пешкой, и Энтони немедленно ответил тем же. По мере того как продолжалась игра, он искоса поглядывал на нее, довольный тем, насколько серьезно относится Касси к игре, как ярко сверкают ее глаза. Он был приятно удивлен ее способностями и уже подумывал было позволить ей выиграть, но тут же отказался от этой мысли. Она, конечно, обо всем догадается, и такая победа не принесет ничего, кроме огорчения.
      - Берегись моего слона, Кассандра! Касси сосредоточилась и заметила, что если не защитить королеву, она окажется в опасности. Девушка быстро выставила вперед своего слона и удовлетворенно усмехнулась:
      - А вам, милорд, следует бояться моей ладьи! Несколько минут спустя пальцы графа повисли над ферзем. Он медленно передвинул его и поднял голову:
      - Шах и мат, дорогая.
      - Черт! - охнула Касси, хмуро крутя в пальцах побежденного короля. Просто вам больше повезло!
      - Возможно, но от такого заявления я еще острее ощущаю свое превосходство!
      - Гнусный интриган! Хорошо, я сдаюсь. И уверена, что вы победили только потому, что имели возможность столько лет практиковаться!
      - А тебе не кажется, что на самом деле я просто куда умнее?
      Веселый блеск темных глаз исключал всякие обиды, и Касси невольно хихикнула:
      - Неужели последнее слово всегда должно оставаться за вами, милорд? Это ужасно!
      Она поднялась, не сводя с него глаз. Энтони смотрел на нее с такой щемящей нежностью, что девушка задохнулась.
      - Еще партию, милорд?
      Касси с отвращением взирала на покачивающиеся пальмы.
      - Уже осень, - мрачно пробормотала она. - И все эти дурацкие листья должны желтеть и опадать!
      ***
      Граф стоял на балконе спальни, наблюдая за гулявшей по саду Касси. Она только что вернулась с винодельни, где ее интересовало, однако, не искусство превращения винограда в вино, а Льеполо, главный винодел и его многочисленное семейство, в особенности Алвизе, трехлетний озорник, чьи проделки возвращали румянец на ее щеки и вызывали радостный смех. Энтони в душе благословлял Льеполо и его выводок.
      Граф спустился в библиотеку и долго, задумчиво разбрасывал носком сапога уголья в камине, глядя в рассыпающиеся золотистые искры. Прошел уже месяц с того ужасного дня. Целый месяц, а он так и не нашел Андреа, и четвертого похитителя. Без этого нет никакой надежды выяснить, кто их нанял.
      Но теперь Касси здорова, по крайней мере физически. И поскольку Энтони ни разу не попытался овладеть ею, мог лишь предполагать, что синяки сошли. Пришлось купить ей несколько ночных сорочек, поскольку Касси сжималась от ужаса при мысли, что он увидит ее обнаженной. Она разрешила ему коснуться себя только однажды, дней через десять после случившегося. Касси решительно отказалась позволить синьору Биссоне осмотреть себя, и граф был вынужден сам снимать швы.
      День, на который была назначена свадьба, давно прошел, но граф ничего не сказал Касси. Он был готов ждать.
      Энтони уселся за письменный стол и, открыв счетную книгу, сосредоточился было на столбцах цифр, но вскоре с возгласом отвращения отбросил толстый том, встал и направился в сад. Ему хотелось быть рядом с Кассандрой, слышать ее смех.
      ***
      Граф медленно поднялся из медной ванны, отряхнулся, совсем как огромная мокрая овчарка, и, завернувшись в полотенце, шагнул в спальню, но тут же застыл при виде красной, как рак, Розины. Девушка стояла за спиной хозяйки со щеткой в руке. Касси, удобно устроившись за туалетным столиком, ела апельсин.
      - Можешь идти, Розина, - насилу выговорила она, давясь от смеха.
      Услышав стук захлопнувшейся за горничной двери, Энтони встал подле Касси. Она уже переоделась в плотный халат из синего бархата, из-под которого виднелась ночная сорочка.
      - Знаешь, сага, я думал...
      - Великолепная способность, милорд, и я рада, что наконец-то вы обрели ее.
      Граф ухмыльнулся, навил на пальцы густую прядь ее волос и дернул. Касси взвизгнула и набросилась на него:
      - Если вы не можете воспользоваться мозгами, в таком случае...
      Она внезапно осеклась, и граф, проследив за ее взглядом, обнаружил, что узел развязался и полотенце сползло.
      - Вы говорили о мозгах, миледи? Касси опустила глаза, остро ощущая прилив знакомого желания, от которого вспыхнули щеки. Но она сама не понимала, хочет или нет игнорировать его наготу.
      - Вы упомянули, что думали о чем-то, - наконец выговорила она, силясь не обращать внимания на Энтони, в нескромной позе усевшегося в кожаное кресло.
      - Говоря по правде, я ожидал, что ты станешь жаловаться, дорогая. Объявишь, что осень здесь совершенно не похожа на английскую. Никаких черных дождевых туч и ледяных ветров.
      Касси отвернулась, стараясь не отводить глаз от своих сложенных на коленях рук:
      - Я уверена, что вы велели затопить камины.., только по английской привычке.
      - Вероятно, ты права, - согласился он. На самом деле Энтони собирался спросить Касси, не хочет ли она поехать с ним в Париж этой весной, но все связные мысли разом вылетели у него из головы, как только он перехватил ее взгляд. Энтони быстро подошел к кровати, лег и укрылся поплотнее, чтобы она не заметила, как напряжена и вот-вот взорвется его плоть. Не хватало еще напугать ее!
      Касси продолжала расчесывать волосы. Интересно, о чем она думает?
      Наконец девушка поднялась, сняла халат и скользнула в постель. В комнате горела единственная свеча, бросавшая на них красноватые отблески. Глаза Касси были открыты, длинные локоны золотистым ореолом обрамляли лицо.
      - По-моему, ночная сорочка тебе больше не понадобится, Кассандра, пробормотал он, гладя ее мягкие пряди. - Ты не находишь, что она нам обоим надоела?
      Касси медленно подняла ресницы и воззрилась на него с немым вопросом:
      - Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? Энтони приподнялся и легонько провел пальцем по контуру ее лица.
      - Возможно, мы сумеем прийти к компромиссу, по крайней мере в том, что касается сорочки.
      - Компромисс?
      Касси ощутила его горячее дыхание, осторожное, нетребовательное прикосновение жестких губ ко рту. Пальцы Энтони коснулись ее шеи, замерли на завязках сорочки. Но девушка протестующе сжала его руку.
      - Доверься мне, сага, я не причиню тебе зла. Касси долго безмолвно смотрела на него широко раскрытыми, казавшимися почти черными в скудно освещенной комнате глазами и так же молча отняла руку. Энтони дернул за кончик банта и обнажил ее груди. Касси зажмурилась и затаила дыхание, но не смогла подавить дрожь наслаждения, пронзившую ее, когда его губы потянули за напрягшийся сосок.
      - Ты говорил о компромиссе, - шепотом напомнила она.
      - Но как я могу объяснить тебе, дорогая, когда ты не смотришь на меня?
      Глаза девушки недоуменно распахнулись, и Энтони отдернул руку от ее груди, боясь, что слишком торопится. Стараясь говорить как можно беспечнее, он весело щелкнул ее по носу.
      - Любимая, предлагаю отвести твоей сорочке почетное место в изножье кровати.
      Мысль о том, что она будет снова лежать обнаженной в его объятиях, после всех этих ужасных недель, привела" Касси в восторг, и девушка с готовностью кивнула. Она так хотела, чтобы он окутал ее своей мощью и нежностью, чтобы слился с ней в единое целое!
      Энтони со смехом сложил ее сорочку и швырнул на пол. Касси лежала перед ним нагая, и он вновь потянулся к ее груди.
      - Столько времени прошло, сага...
      - Знаю, - тихо пробормотала она. Энтони свирепо улыбнулся и медленно провел пальцами по ее животу. Его выразительные темные глаза затуманились, и Касси безошибочно поняла, о чем он думает. К этому времени ее чрево округлилось бы, не потеряй она дитя. Но теперь живот был плоским, и Касси с горечью сознавала, как опустошена. Вспомнив о мучительной боли той ночи, девушка невольно затрепетала. Энтони почувствовал ее дрожь и замер.
      - Ты боишься, Кассандра?
      - Немного. Стоит подумать о том.., что было, и я не могу совладать с собой.
      - Понимаю. Я испытываю нечто подобное. Даже сейчас эта ночь все еще стоит у меня перед глазами, и я смертельно боюсь.
      - Ты боишься? - поразилась девушка. - Вот уж не думала, что тебе знаком страх.
      - Я был бы последним идиотом, если бы не боялся за тебя. Вы действительно считаете меня глупцом, мадам?
      - О нет, я просто немало удивлена. Энтони улыбнулся, поняв, что Касси расслабилась. Он снова положил руку на ее живот и стал осыпать легкими поцелуями ее нос, подбородок, губы и, наконец, притянул девушку к себе, наслаждаясь ее близостью.
      - Я так тосковал по тебе, любимая.
      - А я по тебе, - неожиданно для себя призналась девушка, прижимаясь щекой к его груди. Твердая, как сталь, плоть вдавилась ей в живот, и Касси бессознательно сжала набухший отросток. Не в силах долго выносить сладостную пытку, Энтони уложил ее на спину и стиснул упругие ягодицы.
      Лицо Энтони расплывалось в неясном свете; в ушах у нее отдавалось его прерывистое дыхание. Касси смотрела на мускулистое тело, нависшее над ней, ощущала его плоть, прижатую к бедру.
      Видя, как мучительно она напряглась, Энтони всмотрелся в девушку. Но в эту минуту перед ней был не граф, а Андреа. Именно ему она бешено сопротивлялась, колотя кулаками по груди и лицу, не сознавая, что истерически кричит. Лишь поняв, что никто больше не держит ее, Касси вскочила с кровати.
      - Кассандра!
      Касси встрепенулась, словно испуганная птичка, готовая в любую секунду упорхнуть, ошеломленная и сбитая с толку. Великан, надвигавшийся на нее, почему-то остановился и протянул ей руку.
      - Все хорошо, дорогая, - раздался знакомый мягкий голос. - Тебе нечего бояться.
      - Отойди! - с ужасом вскрикнула она.
      - Хочешь бокал вина, Кассандра?
      - Вина?!
      Касси уставилась на него безумным взглядом, но граф отвернулся и направился в глубь комнаты. Вынимая пробку из графина и наливая густое бургундское, он искоса неотрывно наблюдал за девушкой. Она стояла, словно прикованная к полу, там, где он ее оставил, - волосы разметались по плечам, обнаженное тело сверкало белизной.
      Энтони шагнул к ней, напустив на себя беззаботный вид, и протянул бокал.
      - Твое вино, Кассандра.
      - Спасибо.
      Не будь граф так встревожен, наверняка улыбнулся бы. Даже охваченная страхом, она оставалась истинно английской леди. Касси сделала глоток и молча вернула ему бокал.
      - Ты не замерзла, любимая? Касси постепенно пришла в себя и ужаснулась. Она протянула было руку, но тут же бессильно уронила:
      - Извини, Энтони. Просто ты внезапно превратился в кого-то другого. Стал...
      Касси задохнулась, не в силах выговорить это проклятое имя.
      - Андреа? Девушка тупо кивнула.
      - Это не важно, - покачал головой Энтони. - Ложись в постель, Кассандра.
      Она подняла сорочку с пола и накинула на себя дрожащими руками.
      Когда они уже лежали в постели и Касси вытянулась на самом краю, боясь притронуться к Энтони, тот спокойно сказал:
      - Опиши мне внешность этого Андреа. - Касси затрясло от омерзения, но Энтони продолжал настаивать:
      - Пойми, тебе станет легче, если ты заставишь себя заговорить о нем.
      - Не могу. - Касси устало закрыла глаза. - Пожалуйста, прости меня, Энтони.
      - Тут нечего прощать, дорогая.
      Он привлек ее к себе, чутко ощущая ее нерешительность и страх, и весело объявил, надеясь немного утешить девушку:
      - Я не рассказывал тебе, но несколько недель назад я нанял человека, по имени Даниеле Барбаро, помочь мне найти Андреа и четвертого похитителя. Мы должны сначала поймать их, чтобы выяснить имя нанимателя. Даниеле сейчас в Пизе.
      Касси оцепенела, и граф мысленно выругал себя за то, что сболтнул лишнее. Однако ее слова застигли его врасплох.
      - Я с радостью помогу, - глухо, невыразительно произнесла она, - разыскать их.
      На несколько минут граф лишился дара речи. Ее слова встревожили его, однако теперь он понял, что она готова встретиться лицом к лицу со своими обидчиками и будет сопротивляться ужасу и отчаянию.
      - Конечно, дорогая, - наконец кивнул он.
      - Спасибо, милорд.
      Энтони еще долго лежал с открытыми глазами даже после того, как девушка заснула.
      Глава 21
      Но Касси не смогла поехать вместе с графом. Когда тот отправился в Геную на встречу с Даниеле Барбаро, сильная простуда уложила ее в постель.
      - Только не привози с собой синьора Биссоне, - крикнула Касси ему вслед, иначе, клянусь, я стану чихать прямо на него!
      Энтони нашел Даниеле в маленькой кофейне на Пьяца-де Феррари, квартале-лабиринте узеньких улочек и высоких, лепившихся друг к другу домов, подоконники которых утопали в цветущей мимозе и гвоздиках.
      - Есть новости, Даниеле? - осведомился Энтони, как всегда, довольный наружностью Барбаро. Одетый в строгий черный костюм, он слегка сутулился и мог легко сойти за обычного генуэзского торговца или банкира.
      - Вчера я получил весточку от своего друга, Лудовико Риальто. Он считает, что на совести Андреа несколько тяжких преступлений, совершенных в Коргоньо.
      Коргоньо находился не более чем в двух днях пути от Генуи.
      - Похоже, это животное к тому же еще и глупец. Когда найдете его, Даниеле, не забудьте сообщить. Помните, вы ни в коем случае не должны его убивать. Вам нужны еще люди?
      - Нет, синьор.
      Граф заказал вина и подождал, пока подобострастно склонившийся слуга не отошел подальше.
      - Не забудьте, у него должна быть такая же татуировка, как у его приятелей, - змея, обвившая меч. Я узнал от Теодора Коцци, моего агента в Риме, что подобную метку наносили себе члены шайки наемных убийц, прославившиеся своими злодеяниями лет десять назад. Он пообещал узнать, что сталось с ними. Если окажется, что тот человек в Коргоньо не Андреа, возможно, труды Коцци увенчаются успехом.
      Даниеле вытер густые усы.
      - Так или иначе, - спокойно пообещал он, - я в любом случае уведомлю вас, ваша светлость.
      Граф направился к тому месту, где оставил своего жеребца, и уже хотел заплатить державшему поводья мальчику, когда сзади послышался томный женский голос:
      - Антонио, как чудесно снова видеть тебя! Обернувшись, он увидел Джованну в платье из абрикосового бархата. На него восторженно глядели огромные глаза, на мягких губах играла манящая улыбка. Рядом стояла горничная, нагруженная свертками.
      - Графиня, - сухо пробормотал Энтони, кланяясь. Но Джованна протянула руку, и он едва прикоснулся губами к тонким пальчикам. Графиня тихо рассмеялась и кивком головы отпустила горничную.
      - Я так устала, Антонио. Ты не проводишь меня до дому?
      Граф, раздраженно стиснув зубы, посмотрел вслед удалявшейся служанке. Оставить Джованну одну, без сопровождающих, по крайней мере невежливо.
      - Хорошо, - коротко бросил он и предложил ей руку.
      - Синьор Монтальто говорил, что ты часто бываешь в Генуе, Антонио.
      - Да. Надеюсь, мой компаньон здоров?
      - Он уже стар. Разве может старик похвастаться здоровьем? - Джованна, улыбнувшись, пожала плечами. - Но как ты живешь, Антонио? Вот уже несколько месяцев я тебя не видела.
      - Как тебе уже сообщили, Джованна, я часто езжу в Геную, а остальное время провожу на вилле.
      Ей хотелось расспросить его подробнее, но Джованна решила выждать, пока они не окажутся у нее дома. Женщина легонько погладила его рукав, и остаток пути они шли молча.
      - Не хочешь попробовать моего вина? - осведомилась она, как только они ступили в вестибюль.
      - Пожалуй, не стоит, Джованна.
      Энтони снова поклонился и повернулся, чтобы уйти. Но графиня загородила ему дорогу, обвила руками его шею и спрятала лицо у него на груди.
      - Боже, как я тосковала по тебе! - прошептала она.
      Энтони, однако, взял ее за руки и отстранил от себя.
      - Уверен, графиня, что десятки ваших поклонников пойдут на все, лишь бы добиться вашей благосклонности. Но я не из их числа.
      - Это не правда! Я знаю, ты хочешь меня, - выдохнула она, не сводя с него глаз.
      - Вы обманываете себя. Это чистая правда.
      - Да как ты смеешь! - прошипела она вне себя от ярости.
      - Следите за своими манерами, графиня, а заодно сдерживайте свои страсти. Ну а теперь прошу извинить. Он устремился к двери.
      - Неужели тебе еще не надоела эта потаскушка? Должно быть, всякий раз, когда ты берешь ее, выпытываешь подробности о том, как она дарила свои милости грязным bravi, и это доставляет тебе особенное удовольствие?
      - Изливай свой яд, Джованна, на кого-нибудь другого, иначе я забуду, что ни разу в жизни не ударил женщину.
      Энтони открыл дверь и вышел. В спину ударил пронзительный вопль:
      - Будь ты проклят, светлейший граф! Ты заплатишь за это!
      ***
      Граф приподнялся на локте и нежно поцеловал Касси в губы. Глаза девушки, еще затуманенные сном, широко открылись.
      - Счастливого Рождества, сага, - тихо пожелал он. Касси зевнула и улыбнулась:
      - И тебе счастливого Рождества.
      При мысли о Рождестве в Англии ее глаза на мгновение потемнели, и девушка поспешно повернула голову. Ей не хотелось расстраивать его сегодня. Вспомнив о вчерашней партии в шахматы, она сразу повеселела. Вчера Касси впервые удалось добиться ничьей, и она весь вечер нещадно подтрунивала над Энтони.
      - О Господи! - внезапно воскликнула она и, откинув одеяло, мгновенно отвела взгляд: Энтони, как всегда, был совершенно обнажен.
      - По какому поводу ты призываешь Бога? - осведомился он, перекатываясь на спину и подкладывая руки под голову.
      - Это секрет, милорд... Энтони. Ведь сегодня Рождество.
      И, лукаво сверкнув глазами, Касси помчалась в гардеробную.
      Утро пролетело быстро. Касси стояла рядом с графом, пока тот раздавал слугам деньги и подарки в цветной бумаге для их детей. После легкого обеда они в закрытом экипаже отправились в Геную на Рождественскую мессу в церкви Благовещения на Пьяцца делла Нунциата. Касси впервые присутствовала на католической службе и благоговейно внимала словам торжественной церемонии. И не важно, что она не понимала смысла слов Писания, произносимых по-латыни. Девушка довольствовалась тем, что во всем подражала графу - одновременно с ним вставала на колени и давала те же ответы на латинском. Ей показалось странным, что в такой радостный день все были одеты в черное. Во время проповеди Касси оглядывала древнюю церковь, освещенную сотнями свечей, бросавших таинственные отблески на статуи святых, выстроившиеся вдоль стены. Об английской Рождественской службе напоминали лишь ясли среди вязанок сена, с раскрашенными фигурками Иосифа и Марии, склонившихся над крошечным младенцем - Христом.
      На мгновение Касси ощутила себя вырванной из привычной обстановки, чужой и одинокой среди этих людей.
      "Больше так продолжаться не может, - подумала она. - Я вдали от всего, что знаю и люблю, в раздоре с самой собой".
      Но в эту секунду граф сжал ее руку, и с последними словами священника их пальцы переплелись.
      На обратном пути девушка была задумчива и молчалива.
      - Ну, что ты думаешь о здешней мессе, Кассандра?
      - Это было чудесно, - кивнула она, прощаясь с мыслями, почему-то больше не причинявшими боли. - Жаль, что я не все поняла. Но, послушай, это так отличалось от... - Она осеклась, смущенно улыбаясь. Граф погладил ее по руке.
      - Знаешь, мы стали с тобой единым целым. Я легко могу закончить любую твою фразу Пока Касси снимала черную шляпу с густой вуалью, граф направился в гостиную.
      - Иди сюда, выпей бокал горячего вина с пряностями, - позвал он. Но вместо бокала вручил ей большую коробку, перевязанную ярко-красной бархатной лентой. Несколько мгновений она стояла, окаменев, не зная, что сказать. - Счастливого Рождества, Кассандра.
      Взяв коробку, Касси положила ее на столик, инкрустированный слоновой костью, и, охваченная давно забытым волнением, нетерпеливо дернула за кончик ленты. Она так давно не получала подарков!
      Осторожно раздвинув серебряную папиросную бумагу, Касси вынула самый изысканный туалет, когда-либо ею виденный, из темно-синего шелка, переливающегося лунным сиянием. Суженный книзу корсаж и расширяющиеся от локтя рукава были расшиты золотой нитью. Юбка - несколько ярдов тонкой материи - по последней моде должна была надеваться на кринолин.
      Касси прижала платье к груди, не в силах встретиться со взглядом графа.
      - Оно просто восхитительно! - наконец вымолвила она, застенчиво потупясь.
      - Это венецианский шелк. Синьор Доннетти привез его из последней поездки.
      - Можно я примерю прямо сейчас?
      - Конечно. Я подожду тебя.
      Когда Касси через полчаса снова появилась в гостиной, Энтони затаил дыхание. Шелк был точно такого же цвета, как ее глаза, а золотистые нити сверкали, как густые локоны. Касси счастливо закружилась по комнате, забыв обо всем, и, сделав изящный пируэт, низко склонилась перед графом. Белоснежные груди выглянули из глубокого выреза во всем своем великолепии.
      - Оно очень идет тебе, - запинаясь, выговорил он.
      - Правда?
      - Истинная правда, сага.
      И тут она сделала то, чего он никак не ожидал: шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы.
      - Вот теперь это больше похоже на Рождество, - пробормотала она, отстраняясь в смущении. - Эллиот всегда дарил мне ужасно неромантические и практичные подарки: удочки, самые лучшие стальные крючки и тому подобное.
      На мгновение ее лицо омрачилось, и Энтони понял, что Касси вспомнила о семье, Эдварде Линдхерсте и, конечно, об огромной ели, которая каждое Рождество украшала гостиную Хемпхилл-Холла. Тоскливое отчаяние стиснуло сердце, но ему удалось взять себя в руки и деланно-беззаботно спросить:
      - Надеюсь, ты не откажешься поужинать со мной? Чезаре не смог прийти, его уже куда-то пригласили.
      - Буду очень рада, Энтони, но не сейчас. Граф вопросительно поднял брови, и Касси, поколебавшись, сунула руку в карман юбки и достала маленькую коробочку.
      - Счастливого Рождества, милорд, - робко произнесла она.
      Энтони с восторженной улыбкой развернул бумагу, откинул крышку и увидел золотой перстень. В круглой оправе тускло поблескивал черный гагат, в середине которого был вырезан крошечный шахматный король.
      - Надеюсь, тебе понравится, - нерешительно начала она, расстроенная затянувшимся молчанием.
      - Я всегда буду носить его, Кассандра, - тихо пообещал граф, надевая кольцо на безымянный палец. Девушка нервно засмеялась:
      - Поскольку ты с завидным постоянством выигрываешь у меня, я решила, что такое искусство должно быть вознаграждено, и сама сделала эскиз, а Скарджилл заказал перстень у ювелира в Генуе.
      - Ты талантливый художник, дорогая, - заверил ее граф.
      Она сияющими глазами взглянула на него и не застыла от ужаса, когда он притянул ее к себе и прильнул к губам.
      ***
      Шагая по дорожкам сада, граф признался себе, что планирует возвращение Касси в свою постель так же тщательно, как обдумывал когда-то ее похищение. Тело Энтони ныло от неутоленной страсти, и он никак не мог справиться с собой.
      Граф нахмурился, не представляя, что делать. Он сразу же подавил стремление откровенно заявить Кассандре, что прошло достаточно времени и пора объявить о предстоящей свадьбе. За минувшие несколько месяцев она привыкла доверять ему, и Энтони знал, что Касси нуждается в бескорыстной дружбе, которую он сумел ей предложить. Но подобные отношения не могут длиться вечно. Последнее время он с трудом сохранял самообладание в ее присутствии, и с каждым днем ему все тяжелее становилось обуздывать свою страсть.
      Навстречу графу шел Льеполо. Энтони натянуто улыбнулся:
      - У тебя все хорошо, Льеполо?
      - Да, ваша светлость. Марина сказала, что я найду вас здесь. Прошу прощения, милорд, но я хотел сказать, что виноградные лозы, заказанные вами во Франции, благополучно прибыли.
      - Превосходно, Льеполо.
      Говоря по правде, графу было все равно, даже если эти чертовы лозы никогда не примутся! Однако приходилось поддакивать Льеполо и делать вид, что это его интересует.
      - Вино!
      - Что, ваша светлость? - нерешительно осведомился винодел.
      Граф широко улыбнулся и хлопнул его по согбенной спине.
      - Прости, Льеполо, но у меня срочные дела. Он повернулся и быстро отошел, оставив обескураженного мужчину смотреть ему вслед.
      Граф нашел Касси, сидящей за туалетным столиком, уже одетую к ужину.
      - Почему бы нам не поужинать здесь, на балконе?
      - Как хочешь, - улыбнулась девушка. - Чезаре не придет сегодня?
      Граф не стал упоминать о наспех нацарапанной брату записке, в которой просил Чезаре повременить с визитом.
      - У него неожиданно возникли другие планы. Что же, его можно понять.
      После того как Марина принесла блюда, граф жестом отпустил ее и всецело занялся Касси. Весь вечер он развлекал ее веселой беседой, не забывая наполнять бокалы легким фруктовым вином с виноделен Парезе.
      - Взгляни, разве эта полная луна не ослепительна, Кассандра?
      - Вы правы, милорд, - кивнула она, поднимая голову. Ночь была ясной, и на небе появились мириады звезд.
      - Это напоминает мне о вечерах, проведенных на борту "Кассандры".
      Касси окинула его строгим взглядом:
      - Но повар здесь гораздо лучше, по-моему.
      - А я думал, Артуро прекрасно готовит осьминогов, - пошутил граф, снова наливая ей вина.
      Осьминог!
      Касси судорожно сглотнула и подозрительно уставилась на свою тарелку с устрицами.
      - Ваши шуточки иногда просто неуместны, - фыркнула она.
      - Допивай вино, Кассандра, тогда во рту не останется неприятного вкуса.
      Когда Марина вернулась, чтобы убрать со стола, Касси уже сидела рядом с графом на диване: щеки девушки раскраснелись, глаза весело блестели. Она, смеясь, упрекала Энтони:
      - В самом деле, милорд, ваша декламация оставляет желать лучшего! Неужели сонеты Шекспира нужно читать с таким неподобающе веселым выражением?! Вам следовало бы вложить в исполнение куда больше драматизма!
      - Терпение, мадам, я должен привыкнуть к высокопарным фразам английского барда! Еще вина? Касси хихикнула и протянула бокал:
      - С каждым глотком я все сильнее привыкаю к вину Парезе!
      Дождавшись, пока она осушит бокал, граф отложил переплетенный в красный сафьян том и повернулся к ней. В его глазах сверкнули знакомые искры, которые давно уже не зажигались. Энтони легонько коснулся пальцем ее щеки, и Касси смутно распознала желание у него во взгляде.
      - По-моему, милорд, - медленно произнесла она, - вы пытаетесь напоить меня.
      - Но ты уже пьяна, Кассандра. - Он взял у нее бокал и с сожалением вздохнул:
      - Говоря по правде, сага, я надеялся тебя соблазнить, после того как немного одурманю.
      - Ты хочешь, - непонимающе охнула девушка, - соблазнить меня?
      - Конечно. Разве ты не догадалась еще в ту минуту, когда я выбрал самый трогательный сонет?
      Касси отвернулась и пробормотала заплетающимся языком:
      - Это было так давно. И я боюсь.
      - Меня?
      Девушка медленно покачала головой:
      - Скорее себя.., и своих чувств к тебе, если...
      - Если мы снова будем любить друг друга?
      - Да.
      - Не надо бояться себя, любимая. Ты ведь уже не отождествляешь меня с Андреа, верно?
      - Ты прав. Но что, если я стану омерзительна себе самой?
      - Впервые слышу от тебя подобное признание, Кассандра.
      Касси беспомощно пожала плечами и криво улыбнулась:
      - Я впервые пьяна.
      Он нежно прижал девушку к себе и осторожно приподнял ее подбородок. Касси сжала его руку и поцеловала в губы.
      Энтони торопливо расстегнул ряд крошечных пуговок на лифе, провел ладонью по розовым соскам. Касси мгновенно замерла.
      - Взгляни на свои груди, дорогая.
      Касси невольно опустила глаза и ошеломленно уставилась на себя. Упругие холмики набухли и ныли, словно он их гладил. Энтони шептал нежные слова мягким и ласкающим голосом, оставаясь при этом неподвижным, гипнотизируя Касси взглядом. Девушка торопливо сжала разошедшиеся края лифа.
      - Ты хочешь меня, Кассандра, признайся.
      - Я не знаю, чего теперь хочу, - прошептала она, припав к его груди. Энтони снова приподнял ее подбородок и пристально посмотрел в полные смятения глаза.
      - Я покажу тебе, сага!
      Он стал целовать ее, страстно, исступленно, наслаждаясь жаром трепещущих губ, не забывая ловко раздевать девушку. Касси не противилась, выгибаясь ему навстречу. Энтони рывком притянул ее к себе, вдыхая сладостный запах волос. Однако ему пришлось все же на минуту отпустить ее, чтобы раздеться самому. Он молча проклинал вынужденную разлуку.
      Но когда Энтони остался обнаженным, именно Касси протянула к нему руки, снедаемая неутолимой жаждой. Сознание того, что скоро, очень скоро он подарит ей опьяняющее наслаждение, сводило ее с ума. Его ладонь скользнула по ее животу, пока пальцы не отыскали скрытый розовыми створками упруго-податливый бугорок.
      - Ты совершенна, неотразима, ослепительна, Кассандра.
      - И ты тоже, - шепнула она. Он подхватил ее на руки и поднял:
      - Обними меня ногами.
      Касси, держась за его плечи и пытаясь сохранить равновесие, повиновалась, хотя не поняла, что он задумал, но тут же ощутила, как его пальцы, продолжая ласкать крохотный бутон, раскрывают набухшие лепестки и его плоть ищет вход. Он мощно ворвался в нее, и Касси тихо вскрикнула, зарывшись лицом в ложбинку у него на груди. Он вторгался все глубже и глубже, сильнее стискивая ее бедра. Касси плотнее сжала ноги, задыхаясь от удивительных ощущений, и впилась в его губы, но так и не смогла вместить его в себя и в отчаянии откинулась назад. Энтони пошатнулся и упал на кровать, а Касси распростерлась сверху.
      - Так, значит, миледи решила вернуться к более привычной позе, верно?
      Он усадил ее верхом на себя.
      - Что ты придумал? - запротестовала Касси, трепеща от неудовлетворенного желания.
      - Терпение, любовь моя, - шепнул он и потянул Касси вперед, пока пылающий цветок не оказался над его губами.
      - О нет! - вскричала она, сгорая от внезапного стыда. Но он крепко держал ее.
      - Верь мне, дорогая, - вкрадчиво пробормотал он, - ты испытаешь неземное блаженство.
      Его язык, пересохший от возбуждения и страсти, медленно погрузился в самую сердцевину багряного бутона. В тишине комнаты раздавались лишь стоны Касси. Энтони довел ее до грани экстаза, а затем снова насадил на себя.
      Он сам не сдержал крика, почувствовав, как по ее телу прошла судорога и она забилась в конвульсиях. Вцепившись пальцами в ее бедра, он с силой потянул Касси вниз, наконец, вошел до конца, и боль поглотили волны невероятного наслаждения, разрывавшего ее.
      - О Боже, - прошептала она наконец, бессильно обмякнув.
      Энтони тихо рассмеялся и прижал к себе ее покорное тело.
      Глава 22
      Касси, смеясь, колотила кулачками в грудь графа, поднимавшего ее из медной ванны. В этот момент в дверь гардеробной нерешительно постучали, и Энтони быстро набросил на девушку большое полотенце.
      - Минуту, любимая, - пробормотал он, накидывая халат. Однако со Скарджиллом, растерянно метавшимся по спальне, он был далеко не так вежлив. Надеюсь, у тебя достаточно веская причина для вторжения, - резко бросил он, закрывая за собой дверь.
      - Это Даниеле, милорд. На сей раз он уверен, что отыскал это животное, Андреа.
      - Где?
      - В Рива-Тригозо. Даниеле послал своего помощника за вами.
      - Черт, это два дня езды, - покачал головой граф. - Но почему Даниеле просто не привез его сюда?
      - Посланец сказал, что Андреа больше не один и потребуется несколько человек, чтобы привезти его.
      Заметив предостерегающий взгляд, брошенный хозяином на дверь гардеробной, лакей понизил голос:
      - Я поеду, милорд, и сам доставлю грязную свинью.
      - Нет, Скарджилл, это мой долг, как, впрочем, и удовольствие. Сколько еще людей требует Даниеле?
      - Если вы поедете, милорд, значит, хватит троих. Граф тихо, цветисто выругался. Синьор Доннетти и "Кассандра" вернутся из Александрии не раньше чем через неделю. И как бы ему это не нравилось, приходится брать с собой трех слуг с виллы.
      - Ты, Рапалло и Джироламо останетесь здесь. И не отходите от Кассандры. Нельзя рисковать ее безопасностью.
      Он снова взглянул на гардеробную.
      - Прикажи остальным готовиться. Выезжаем через час.
      Касси мгновенно притихла, когда граф рассказал ей, что случилось.
      - Я вернусь и, возможно, с Андреа, через пять дней, Касси, не больше. Обещаю.
      - Я поеду с тобой.
      - Нет, - резко бросил граф. - Я не могу подвергать тебя опасности.
      - Но разве наказать его - не мое право?
      - Да, если захочешь. Но пока Андреа на свободе, я не могу отвлекаться, а именно так и произойдет, если придется охранять еще и тебя. Нет, Касси, не спорь.
      Девушка хотела объяснить, что хочет ехать с ним лишь из страха за него, но поняла, что Энтони вполне способен о себе позаботиться.
      - Ты будешь осторожен? - тихо спросила она.
      - Не сомневайся, Кассандра.
      Стоя рядом со Скарджиллом на крыльце, Касси безмолвно наблюдала, как из ворот выезжает маленький отряд. Она закрыла глаза и прислушивалась к конскому топоту, пока последние звуки не затихли вдали.
      - Нет, мадонна, - мягко попенял ей Скарджилл, - не стоит волноваться. Его светлость благополучно вернется и привезет эту тварь, если, конечно, Даниеле действительно его отыскал.
      Касси рассеянно кивнула, чувствуя, как несчастна и измучена, и медленно побрела назад. Она не призналась Скарджиллу, что волнуется не только за графа. Последние дни она провела точно в розовом тумане, погруженная в море вновь обретенной страсти. Они словно по взаимному молчаливому уговору не заговаривали о будущем. Касси постоянно спрашивала себя, что ответит, если он снова попросит ее выйти за него замуж в ту минуту, когда она будет лежать в его объятиях, опьяненная желанием, сгорая в безжалостном огне.
      Девушка медленно бродила по комнатам, желая обрести душевное равновесие. Думая о днях и ночах, которые неизбежно ждут ее впереди, она прокляла себя за слабость. Гнев на собственное малодушие, однако, быстро обратился в печаль не только потому, что Энтони покинул ее, но и потому, что его отсутствие вынудит ее разобраться в своих мыслях и чувствах.
      Хотя высоко поднявшееся на небе солнце заливало округу жаркими лучами, легкий бриз, дувший со Средиземного моря, освежал напоенный ароматами воздух, делая поездку в Геную весьма приятной. Касси, в сопровождении вооруженных до зубов Скарджилла и Джироламо, скакала на своей верной кобылке. Они выехали еще до полудня, чтобы пообедать в городе. Камердинер в отчаянной попытке развеселить мадонну предложил ей осмотреть палаццо Дукале и зал дель Гран-Консильо <Герцогский дворец и зал Большого Собрания.>. Шотландец от всей души надеялся снова увидеть улыбку мадонны, когда она впервые шагнет под своды великолепных старинных дворцов.
      Они оставили лошадей под присмотром знакомого Скарджиллу юнца и побрели по лабиринту узких улочек, поднимавшихся в гору, к виа Сан-Лоренцо. Уличные сценки, запахи, городской шум всегда приводили Касси в восхищение, и сегодняшний день не был исключением. Однако она скоро заметила Скарджиллу, что в Генуе, кажется, ни один человек не гуляет бесцельно - все спешат по делам. Скарджилл, взмокший от пота, немедленно согласился с ней и предложил остановиться у маленького уличного кафе. С наслаждением выпив стакан холодного лимонада, он оставил Касси с Джироламо и направился к палаццо Дукале, где надеялся получить разрешение на вход.
      Джироламо, приземистый жилистый итальянец средних лет, настороженно оглядывал каждого мужчину, приближавшегося к ним хотя бы на двадцать футов. На женщин он почти не смотрел, разве что на молоденьких девушек с ясными личиками и сверкающими темными глазами. Он поклялся графу оберегать мадонну ценой собственной жизни и не намеревался обмануть доверие хозяина.
      Касси от нечего делать рассматривала проходивших мимо скромно одетых горожан, с влажными от жары, раскрасневшимися лицами. С балконов домов доносились веселый смех и разговоры.
      - Добрый день, синьорина, - раздался за спиной мягкий, мелодичный голос.
      Повернув голову, Касси увидела стоявшую рядом графиню Джиусти. Девушка прекрасно запомнила каждое ядовитое слово, сказанное этой дамой во время последней встречи, и натянуто кивнула.
      - Прекрасная погода, не так ли, синьорина? - продолжала Джованна, ничуть не обескураженная холодным приемом. Женщина почувствовала знакомое возбуждение, возбуждение хищника, выследившего добычу. Наконец-то девчонка здесь, в Генуе, а не в безопасности на вилле Парезе!
      - Вы правы, - сухо пробормотала Касси, наблюдая, как тонкие пальцы графини играют с кружевами, украшавшими огромный вырез корсажа.
      Джованна поспешно отпустила горничную и обернулась к угрюмому Джироламо.
      - Но, синьорина, вам, конечно, ни к чему защищаться от меня! Зачем вам этот свирепый человек?
      Джироламо открыл было рот, чтобы запротестовать, прекрасно понимая, что из разговора бывшей любовницы хозяина с мадонной ничего хорошего не выйдет, но Касси остановила его. Приходилось выполнить просьбу графини, если девушка не хотела прослыть откровенно грубой.
      - Джироламо, - попросила она с деланной беспечностью, - боюсь, лимонад тебе пришелся не по вкусу. На другой стороне улицы есть кафе, где тебе подадут нечто гораздо более.., бодрящее.
      - Да, мадонна, - нехотя согласился Джироламо и, осмотревшись в поисках Скарджилла, бросил последний отчаянный взгляд на улыбающуюся графиню и отошел.
      - Мадонна... - протянула Джованна, грациозно усаживаясь на стул, с которого встал Джироламо. - Как ужасно.., странно. Это вы велели так себя называть, синьорина.
      - Нет, - отрезала Касси.
      - Вы редко бываете в Генуе?
      - У меня много дел на вилле Парезе.
      - Вот как? Но граф, насколько мне известно, проводит много времени в Генуе, со своими компаньонами.., и в приятном обществе. Кажется, вилла Парезе уже не привлекает его так, как в былые времена?
      Пальцы Касси машинально сжали тонкий стакан. Она подняла настороженный взгляд на Джованну, но ничего не ответила.
      - Его светлость никак не объясняет свое постоянное отсутствие?
      - Прошу вас, синьора, выражаться яснее.
      - Говорят, что во время сиесты не отдыхают только бешеные псы и англичане. Теперь же я обнаружила, что англичане также не слишком преуспели в искусстве вести беседу, потому что, к моему искреннему сожалению, чересчур прямолинейны.
      - Позвольте добавить, синьора, что англичане презирают мелочные завуалированные уколы и гнусные намеки. Если в Италии именно это называется искусством вести беседу, я преклоняюсь перед вашими замечательными способностями.
      Глаза Джованны зловеще сузились:
      - Да как ты смеешь, грязная потаскушка? Касси с трудом выдавила улыбку:
      - Вот видите, дорогая графиня, вы уже начали усваивать английскую искренность. "Потаскушка" - эпитет вряд ли удачный. Наверное, вы имели в виду собственные.., качества.
      - По крайней мере, синьорина, я венчалась в церкви, тогда как вы...
      Джованна намеренно сделала паузу.
      - Тогда как я?..
      Хотя под ложечкой у Касси неприятно засосало, ее голос по-прежнему оставался ровным. Она попыталась подняться, не собираясь оставаться здесь и выслушивать оскорбления. Но Джованна замахала ручками и расплылась в широкой улыбке, обнажившей зубы.
      - Вы так боитесь услышать правду, синьорина, что стараетесь поскорее убежать и спрятаться?
      - Прекрасно, синьора, - кивнула Касси, вновь усаживаясь. - Если вам известна правда, я с удовольствием ее выслушаю.
      В голосе у Джованны зазвенело торжество:
      - Ты никогда не будешь графиней Клер, маленькое английское ничтожество! Граф - человек разборчивый, достаточно брезгливый и наконец-то прозрел. Мне предназначена эта честь, и только мне. Вот уже несколько месяцев я делю с ним ложе, а теперь получу его имя и титул! Он испытывает к тебе всего лишь жалость, жалость и раздражение, потому что никак не может избавиться!
      Но Касси уже не слушала.
      - Он.., вы сказали, что делите с ним постель?
      - Конечно! Где, по-твоему, он проводит все дни?
      - Я вам не верю! Злая, порочная женщина!
      - Описать шрам у него на левом плече, чтобы убедить тебя? Хотя он еще не рассказал, как получил его, но рана едва зажила, - довольно ухмыльнулась Джованна.
      Касси онемела от неожиданности и, неуклюже вскочив, перевернула столик. Лимонад пролился на платье графини, а Касси бросилась бежать сломя голову.
      Джироламо швырнул кружку с пивом на стол, наградил графиню убийственным взглядом и бросился за Касси. В ушах у него громом отдавался пронзительный смех Джованны. Слуга догнал девушку возле палаццо Бьянко, где молоденький парнишка держал под уздцы их лошадей.
      - Мадонна! Не слушайте бредни этой женщины! Касси подняла побелевшее лицо. Неужели Джироламо рассердился, потому что знал о том, как граф навещает Джованну каждый раз, когда приезжает в Геную?
      Она нерешительно остановилась, но тут же сжала кулаки в бессильной ярости.
      - Джироламо, ты сможешь заплатить мальчику?
      - Но Скарджилл...
      - Деньги, пожалуйста. У меня нет желания оставаться в Генуе. Так хочешь ты или нет вернуться вместе со мной на виллу?
      Джироламо что-то проворчал, бросил мальчишке несколько монет и подсадил Касси в седло.
      ***
      Скарджилл в прекрасном расположении духа вернулся на виа Сан-Лоренцо, но его улыбка немедленно погасла: ни Касси, ни Джироламо нигде не было видно.
      - О Боже, - охнул он, побледнев, но вынудил себя успокоиться. Вряд ли мадонне грозит что-то в самом центре города.
      Он быстро отвел в сторону владельца кафе и допросил. Ничего страшного не случилось. Мадонна по какой-то причине не захотела остаться, и Джироламо пришлось проводить ее на виллу.
      Скарджилл метнулся к тому месту, где оставил коня. Мальчик с недоуменной миной пожал плечами. Ему показалось, что госпожа и ее спутник поссорились, но потом сели на коней и поехали к западным воротам города.
      На обратном пути беспокойство Скарджилла немного утихло, сменившись злостью. При виде кобылы Касси, лениво щипавшей траву на обочине подъездной аллеи, остатки страха испарились, и Скарджилл рывком натянул поводья.
      Он нашел Касси стоящей на балконе в спальне графа.
      - Мадонна, почему вы не предупредили меня, что уезжаете?
      Касси медленно обернулась. Ее лицо побелело от напряжения.
      - Почему, мадонна?
      - Потому что не захотела оставаться. Видите ли, Скарджилл, графиня Джиусти была столь добра, что поговорила со мной начистоту. Она объяснила, что вот уже несколько месяцев, как снова стала любовницей графа. И что он не испытывает ко мне ничего, кроме жалости.
      Скарджилл уставился на нее, открыв рот. Касси внезапно развернулась и ударила кулаком по стеклянной двери.
      - Как он смел? Как мог так поступить со мной? Но Скарджилл уже опомнился и понял, что Касси снедает жгучая ревность. Лакей чуть заметно улыбнулся. Будь она равнодушна к графу, наверняка потребовала бы, чтобы ее отправили в Англию.
      - Выслушайте меня, мадонна! Графиня солгала из подлости и злобы. Его милость никогда не вернется к ней, да и к другой женщине. Ему никто не нужен, кроме вас.
      - Вы просто выгораживаете его!
      Голос изменил Касси, и она осеклась, потому что на ее памяти Скарджилл никогда не лгал. Но возможно, он просто не знает всего?
      Шотландец, словно прочитав ее мысли, покачал головой.
      - Нет, мадонна, в этом нет нужды. Он благородный человек, а не какой-нибудь безнравственный повеса. Неужели вы действительно верите, что он способен на подобное?
      Касси рассеянно провела рукой по волосам.
      - О, не знаю! Он стал так часто ездить в Геную!
      - Конечно. Граф проводит много времени с Даниеле, как я и объяснил вам. Господи, мадонна, я-то думал, что за последнее время вы лучше узнали его светлость!
      Касси прерывисто вздохнула. Она очень хотела ему верить. Девушка медленно кивнула:
      - Вы правы, Скарджилл. Пожалуй, я судила слишком скоропалительно и была несправедлива.
      - Вот именно, - объявил камердинер, не сводя с нее глаз.
      Касси слабо улыбнулась:
      - Вы хорошенько отчитали меня, и поделом. Я подумаю над тем, что вы сказали.
      После ухода шотландца Касси вышла на балкон, вновь всмотрелась в лежащую перед ней панораму Генуи и потрясенно осознала, что провела здесь уже почти восемь месяцев. Она печально покачала головой. Восемь месяцев назад они с Эдвардом строили планы совместной жизни. Но как ни пыталась Касси, не могла ясно представить лицо Эдварда.
      Девушка глядела на утопавшие в зелени сады, так непохожие на английские. До слуха донеслись взрывы смеха. И лишь спустя несколько мгновений Касси спохватилась, что слышит чужую речь.
      "Это я изменилась, - вздохнула она про себя, охваченная паникой. Изменилась, как он и обещал".
      - Эдвард, - выговорила она вслух, но это имя не воскресило ничего, кроме смутных воспоминаний, воспоминаний, казалось, принадлежащих другой Касси, той, которой она была когда-то Девушка спустилась вниз, остановившись лишь затем, чтобы вдохнуть сладостный аромат роз, стоявших в вазе. В голове прояснилось, и Касси поняла, что даже сейчас тоскует по Энтони. Она в бешенстве заколотила кулаками в закрытую дверь библиотеки. Это - вожделение, только вожделение, и ничего больше! Как она может испытывать иные чувства к человеку, который сделал с ней это?!
      Послышался голос Марины, и девушка обернулась. Оказалось, что синьор Монтальто пришел повидаться с графом. Касси, думая совсем о другом, отрешенно уставилась на него. Монтальто промямлил что-то насчет бумаг, и Касси, пытаясь поскорее спровадить его с виллы, сделала ему знак следовать за собой в библиотеку. Вместе они просмотрели множество перетянутых лентами связок документов, пока синьор Монтальто с торжествующим криком не взмахнул бумагой, которую искал.
      - Вот она, синьорина. Пожалуйста, уведомите графа, что я вернусь обсудить с ним это дело.
      Но Касси уже ничего не слышала: на самом дне ящика лежала аккуратная пачка писем, на которых тонким неразборчивым почерком были выведены имя и адрес графа.
      - Синьорина?
      Касси подняла ошеломленный взгляд на синьора Монтальто.
      - Я нашел все, что искал.
      - Да, синьор, - кивнула девушка, растягивая губы в улыбке. Ей хотелось вопить, требовать, чтобы ее оставили в покое, но вместо этого она взяла себя в руки, проводила его до двери и поспешно распрощалась.
      Закрыв за собой дверь библиотеки, Касси метнулась к большому столу красного дерева и отыскала четыре письма.
      - Этого не может быть, - прошептала девушка себе под нос. Неразборчивый почерк был так же знаком ей, как собственные неряшливые каракули. Сколько раз Бекки Питершем ругала ее, заставляя выводить мелкие изящные буковки!
      Касси трясущимися руками вытащила единственную страницу, датированную прошлым месяцем, и стала жадно читать об Эллиоте, о его романе с Элизой Пеннуорти, который, по мнению Бекки, закончится свадьбой, после того как истечет положенный год траура Эллиота. Сначала Касси не поняла, по ком скорбит брат, пока не сообразила, что именно ее смерть он оплакивает.
      Она жадно искала новостей об Эдварде, но не нашла упоминания о нем, пока не развернула письмо, отправленное семь месяцев назад.
      "Горе виконта стоило мне многих бессонных ночей, хотя я знала - мы сделали все, что было необходимо. Насколько мне известно, он возобновил военную карьеру и сейчас находится на пути в Нью-Йорк с приказом присоединиться к штабу генерала Хау. Надеюсь, он не пострадает в войне между Англией и колонистами. Но так или иначе, все к лучшему. Он никогда не стал бы хорошим мужем моей Кассандре".
      Касси пробежала глазами конец письма, состоявший из бесчисленных сочувственных расспросов о том, здорова ли Касси и как она привыкает к новой жизни. Свою весточку Бекки заканчивала настоятельным напоминанием:
      "Верю, ты не забудешь своего обещания, Энтони, - как только Касси станет твоей женой, ты вернешь ее в Англию. Твоя любящая кузина, Б. Питершем".
      Письмо белым лепестком порхнуло на пол, не замеченное Касси. Теперь она получила ответы на все загадки. Откровенная неприязнь Бекки к Эдварду. Семья гувернантки, о которой она ничего не говорила Касси и Эллиоту. Письма, которые она часто получала из-за границы, но никому не показывала. Именно Бекки настойчиво уговаривала ее в последний раз покататься на лодке за день до свадьбы. Она знала о намерении графа и вместе с ним задумала похитить Касси!
      Девушка, насилу переставляя ноги, доплелась до стоявшего в глубине комнаты дивана, рухнула на мягкие бархатные подушки и спрятала лицо в ладонях. Бекки, кузина графа, стала жить с ними, когда девочке было всего пять лет. Бекки, которую она любила, как мать, - шпионка графа. Девушка неожиданно вспомнила, что ее с детства учили итальянскому. Боже, неужели тоже по наущению графа?!
      Касси вздрогнула. Так, значит, он с самого детства следил за ее пристрастиями и антипатиями, воспитывал жену, которая была бы его покорной игрушкой?!
      Девушка посмотрела на олеандры и магнолии, растущие в горшках. Все эти годы он бережно растил ее, как садовник дерево.., добиваясь воплощения много лет живущего в душе образа?
      Злые слезы жгли глаза. Ее мать умерла в родах, и он хотел получить еще одну леди Констанс. Хотел, чтобы она заняла место матери.
      Касси чувствовала себя раздавленной, уничтоженной предательством, и, что хуже всего, он действительно добился своего. Она полюбила его. Девушка задрожала от омерзения к себе. Граф сделал все, что задумал, и без особого труда. Не потеряй Касси ребенка, она сейчас была бы его женой и, вполне вероятно, нисколько не роптала бы на судьбу.
      - Я не хочу любить тебя! - закричала она и в эту минуту вспомнила о Джованне. Графиня утверждала, что он ее любовник... Правда, Касси не верила ей, но теперь это почему-то не имело значения. Она изменилась.., но граф остался прежним. И не отпустит ее. Не даст выбора.
      Касси поспешила к большому глобусу и стала вращать его, пока не отыскала Северную Америку. Эдвард сейчас в Нью-Йорке.., в штабе генерала Хау. Она легко найдет его.
      Девушка выпрямилась и мрачно оглядела темную библиотеку. Все здесь принадлежит графу. Его библиотека. Его дом. Его страна. Даже она - его марионетка.
      Касси решительно вышла из комнаты, ни разу не оглянувшись.
      Наутро, забрав все деньги, оставленные графом в сейфе, и захватив небольшой саквояж, Касси прокралась в конюшню. Слуги, которых граф оставил охранять ее, все еще спали и, конечно, представить не могли, что она попытается сбежать.
      Пальцы девушки неожиданно замерли на луке седла. Послышались шаркающие шаги Паоло. Касси решительно сжала губы и схватилась за вилы. И когда в проходе между стойлами показался Паоло, она что было сил ударила его по голове. Тот бесшумно рухнул на пол. Касси быстро наклонилась и приложила ухо к его груди. Сердце билось слабо, но достаточно ровно.
      - Прости, друг мой, - тихо обратилась она к Паоло, - у тебя будет сильно болеть голова.
      Она оттащила его в пустое стойло, быстро оседлала кобылу и повела ее под уздцы к воротам виллы. Вскоре на пыльной дороге раздался стук копыт.
      ***
      - Пришла молодая женщина и настаивает на встрече с вами, капитан.
      Капитан Джереми Кроули поднял голову от тарелки и воззрился на Томсона, первого помощника.
      - Это неудачная шутка?
      - Нет, сэр. Англичанка, и к тому же настоящая леди.
      - Какого дьявола английская леди делает в Генуе, и зачем ей понадобился я, позвольте узнать? - взорвался капитан. - Проводите ее в мою каюту, мистер Томсон и, если возможно, подальше от любопытных глаз.
      - Есть, капитан.
      Касси, хорошо зная обычаи моряков, надвинула капюшон плаща как можно ниже. Она уже не раз проклинала себя за то, что не догадалась взять какой-нибудь пистолет графа - одинокая женщина в гавани привлекала нежелательное внимание в любое время суток. Но, увидев английский флаг, трепетавший на мачте большого фрегата, она, не обращая внимания на непристойные шуточки и издевки, которых по большей части все равно не понимала, оставила кобылу на пристани и взошла на корабль. К счастью, первый, кто встретился у нее на пути, оказался помощником капитана.
      Мистер Томсон услужливо взял у нее саквояж и проводил в каюту капитана. Фрегат был раза в два больше "Кассандры" и вооружен тяжелой артиллерией. В узком проходе стояла невыносимая духота, и Касси облегченно вздохнула, когда мистер Томсон наконец остановился перед дверью каюты.
      Девушка оказалась в маленькой комнатке, отделанной панелями красного дерева, увешанными шпагами, мушкетами и старыми картами. Обстановка самая простая, мебели совсем мало. В воздухе стоял густой запах трубочного табака.
      - Капитан Джереми Кроули, мэм, - представил мистер Томсон.
      - Можете идти, мистер Томсон.
      Из-за стола поднялся высокий широкоплечий джентльмен в парике, морской мундир которого, хотя и чистый, знавал лучшие времена. Большой нос, скошенный назад подбородок. Ледяные серые глаза с подозрением взирали на нее. Касси нерешительно остановилась.
      - Пожалуйста, садитесь, мадам.
      Касси кивнула и примостилась на краешке черного кожаного кресла. Взгляд ее невольно устремился на остатки обильного завтрака, лежавшие на маленьком столике, и девушка облизнула губы.
      - Может, выпьете чаю, мэм?
      - Да, сэр, - кивнула она. Капитан Кроули молчал, пока она прихлебывала обжигающе горячий чай.
      - Мистер Томсон сказал, что вы англичанка. Касси расслышала недоверчивые нотки в резком голосе капитана и поняла, что будет нелегко убедить его взять ее на борт.
      - Да, сэр. Я виконтесса Делфорд, Кассандра Линдхерст.
      В этот момент капюшон Касси свалился на плечи, и капитан Кроули ошеломленно уставился на прекрасную молодую женщину.
      Касси почувствовала, как по щекам медленно ползет густая краска, и боязливо взглянула на дверь каюты, внезапно испугавшись, что попала в руки негодяя.
      - Не бойтесь меня, миледи, - попросил капитан, заметив ее тревожный взгляд. - Ну а теперь, дитя мое, чем я могу вам помочь?
      Он показался ей очень строгим дедушкой, и Касси немного расслабилась. Она все время повторяла свою историю, настолько невероятную, что ей, вполне возможно, могли поверить. Кроме того, какое-то зерно истины в ней, несомненно, было., - Мой муж, капитан Линдхерст, сейчас в колониях, сэр, в Нью-Йорке вместе с генералом Хау. Я плыла к нему, когда на нас напали мятежники и захватили груз, который мы везли - мачты и рангоутный лес. Меня похитил генуэзский дворянин и привез сюда. - Заметив, что серые глаза капитана недоверчиво сузились, она поспешила объяснить:
      - Как вам известно, капитан, большинство мачтовых бревен, прибывающих в Англию, обычно распилены на части, и приходится их соединять полосками железа. Таким образом они теряют гибкость и легко ломаются в шторм. Мачты, которые везли мы, были цельными, из лучшего выдержанного русского дуба. Очевидно, на борту оказался предатель, рассказавший французам о нашем грузе.
      Касси мысленно благословила прочитанные книги, поскольку капитан Кроули утвердительно кивнул.
      - Вы действительно хорошо осведомлены, виконтесса. Именно поэтому наш фрегат прибыл в Геную. Трудно починить в море прогнившую мачту.
      Касси расслышала у него в голосе нескрываемую горечь, но, ничего не зная о бесконечных бюрократических проволочках морского министерства Великобритании, лишь тяжело вздохнула. Капитан Кроули отрешился от невеселых размышлений и вернулся к реальности:
      - Вы сказали, миледи, что были привезены сюда генуэзским дворянином?
      При упоминании о графе у Касси перехватило дыхание от страха. Слова не шли с языка. Возможно, это оказалось к лучшему: капитан Кроули увидел, как затуманились болью ее глаза, и почувствовал прилив совершенно непредсказуемых эмоций.
      - Да, сэр. Я пробыла здесь несколько месяцев. Сначала я сопротивлялась ему, пока не поняла, что это ни к чему не приведет. Я стала послушной, покорной и заставила его поверить, что довольна своей участью. О, капитан, если вы не возьмете меня с собой, он снова отыщет меня, и я никогда больше не увижу ни родины, ни мужа.
      И Касси неожиданно для себя разразилась слезами. Она закрыла лицо руками; плечи сотрясались от мучительных рыданий.
      - Дорогая виконтесса, - смущенно начал капитан, - не стоит так расстраиваться. Как английский джентльмен, я считаю своим долгом помочь вам. Может, послать моих людей схватить этого негодяя, который удерживал вас против воли?
      Касси подняла залитое слезами лицо и охнула:
      - Пожалуйста, капитан, не нужно. Генуэзцы.., люди особенные, а этот человек очень богат и влиятелен. Боюсь, что стычка вызовет скандал, который может отрицательно повлиять на отношения Италии и Англии. Генуэзцы, как вам известно, прославленные банкиры.
      Капитан Кроули был вынужден признать ее правоту. Да, эта дама и впрямь прекрасно разбирается в тонкостях мировой политики!
      - Не тревожьтесь, миледи. Я сделаю, как вам будет угодно. - Он поднялся, сунул большие руки в карманы кремовых брюк и стал размышлять вслух:
      - С утренним приливом мы отплываем в Бостон. Путешествие долгое и довольно опасное.
      - Я понимаю, капитан.. Но Бостон, кажется, недалеко от Нью-Йорка?
      - Да. Я лично провожу вас к генералу Хау и вашему мужу. Нужно сказать, эти генуэзцы - прекрасные мастера, и починка закончена неделей раньше срока.
      Капитан задумчиво погладил подбородок, и Касси затаила дыхание, опасаясь, что он передумает. Но к ее великому облегчению, он просто соображал, где ей лучше разместиться. Она с радостью согласилась воспользоваться гостеприимством мистера Томсона и наотрез отказалась занять каюту капитана.
      - К сожалению, миледи, вам не стоит выходить на палубу. Многие матросы Его Величества - грязный сброд, и я не желаю неприятных происшествий на своем судне. - И, показав на стопку пыльных томов на низкой полке, капитан добавил:
      - Моя библиотека, разумеется, в вашем распоряжении. - Он приветливо улыбнулся, лед в глазах растаял. - А теперь простите, миледи, я должен попросить мистера Томсона устроить вас поудобнее.
      - Благодарю вас, капитан.
      После ухода мистера Кроули Касси медленно поднялась и подошла к окну. Тут ее и нашел мистер Томсон. Девушка, не отрываясь, смотрела на зеленые холмы, возвышавшиеся за городом.
      Глава 23
      Английский флаг бессильно обвис на флагштоке, несмотря на прохладный ветерок, дувший с залива. В Нью-Йорке этот мартовский день выдался теплым и солнечным. Матросы Его Величества весело перекликались, занятые чисткой пушек и амуниции, пока десятки чернокожих разгружали торговые суда на пристани. Они играли мускулами под блестящей от пота кожей, неустанно продолжая сгружать рулоны шерсти и сукна, ящики со свечами, спиртным, навигационными инструментами и множеством других товаров в телеги ломовиков.
      Торговля шла бойко. Британской армии и лоялистам <Противники независимости Америки от Англии> Нью-Йорк казался оазисом, где дешевые съестные припасы были в изобилии, а рынки ломились от предметов роскоши, удовлетворявших самому изысканному вкусу.
      Даже зимой, когда снег покрывал землю и холодные ветры завывали на узких улицах, нью-йоркское общество развлекалось балами, ужинами, театральными зрелищами. С наступлением весны веселье становилось почти лихорадочным: вероятно, лоялисты во что бы то ни стало пытались доказать, что, несмотря на мятеж, Нью-Йорк остается оплотом британской власти.
      Эдвард наклонился в седле и потрепал по холке свою серую кобылу. Лошадь пугалась шума и суеты гавани и явно предпочитала покой сельской местности. По-видимому, окружающая обстановка напоминала ей о сражениях и битвах, и кобыла испуганно прядала ушами.
      Эдвард задумчиво потер шрам на левом бедре. Сабельная рана, полученная в одной из многочисленных стычек с мятежниками на Стейтн-Айленд, все еще ныла. Он снова благодарно погладил Дилайлу. Не взвейся она на дыбы, чтобы защитить хозяина, сабля пронзила бы живот Эдварда.
      Он повернул лошадь и направился на Бродвей. Там, в доме номер один, была резиденция генерала Хау. Послание от генерала застало Эдварда в тот момент, когда он заканчивал смотр войск в городской ратуше.
      Эдвард раздраженно покачал головой при мысли о встрече с генералом. Его, как, впрочем, и многих сослуживцев, потряс хладнокровный план Хау, решившего не идти на соединение с армией генерала Бергойна, выступившего маршем из Канады, и вместо этого переместить войска в Чезапик. Два командующих не выносили друг друга, однако Эдварду казалось невероятным, что столь мелочное соперничество заглушило голос рассудка. Оставить Бергойна в тяжелом положении означает несомненную и немалую помощь мятежникам. Эдвард всячески намеревался помешать этому смехотворному плану. Время, кажется, было на его стороне - вряд ли Хау выступит в поход раньше лета.
      Кеннеди-Хаус на Бродвее был величественным двухэтажным особняком в георгианском стиле, стоящим в стороне от шумной улицы в окружении огромных вязов. То обстоятельство, что Эдварду велели прибыть в резиденцию генерала, а не в штаб-квартиру, находившуюся к северу от города в Бикмен-Хаус, означало, что генерал учитывал обстановку и хотел завоевать расположение подчиненных.
      Эдвард, с сожалением покачав головой, вручил поводья Дилайлы молодому рядовому и поднялся по ступенькам. Ему не столько хотелось участвовать в экспедиции Хау, сколько избавиться от общества Генри Клинтона, который в отсутствие генерала должен принять на себя обязанности главнокомандующего. Генерал Клинтон, по мнению Эдварда, еще менее подходил для этой должности, чем Хау. Он никогда еще не встречал более глупого, грубого и высокомерного человека. Генерал Хау по крайней мере был любимцем тори, уважавших его за справедливость и честность, особенно после пожара в прошлом сентябре. Даже адъютант генерала Клинтона, майор Андре, блестящее украшение нью-йоркского общества, соглашался в этом с Эдвардом. Но оба были бессильны изменить не слишком мудрое решение генерала Хау.
      - Генерал ждет вас, сэр.
      - Спасибо, Доббс.
      Румяный молодой лейтенант, только что прибывший из Дорсета и, как Эдвард, назначенный в Нью-Йорк, был вынужден оставаться во власти генерала Клинтона. Проходя мимо Доббса, Эдвард невольно задумался над тем, что означают странные интонации в его голосе. Возможно, Хау передумал.
      Эдвард зашагал быстрее, не обращая внимания на тянущую боль в бедре.
      Стоявший на часах рядовой поспешил открыть дверь в гостиную генерала. Эдвард, улыбаясь, кивнул. Несмотря на то что солдат был почти мальчиком, однако уже успел выказать храбрость и ум. Жаль, но, когда Клинтон примет командование, он быстро поставит беднягу на место.
      Эдвард прищурился, пытаясь разглядеть, кто находится в залитой светом комнате. Длинные гардины были раздвинуты, и лучи солнца струились в открытые окна.
      - Доброе утро, сэр, - приветствовал Эдвард, отдавая честь. - Я получил ваше письмо.
      Генерал Хау поднялся, и Эдвард понял, что сегодня этот человек, при упоминании имени которого дрожали многие офицеры, был в хорошем настроении. На лице , его играла широкая улыбка.
      - У меня для вас сюрприз, мальчик мой, - объявил он.
      - Вы изменили планы кампании, сэр? Улыбка генерала померкла.
      - Этот вопрос уже решен, майор Линдхерст. Смиритесь с тем, что останетесь в Нью-Йорке. Вам с майором Андре придется взять на себя нелегкую миссию держать генерала Клинтона в узде, когда меня здесь не будет. Нет, - продолжал он, снова придя в хорошее настроение, - я просил вас прибыть по совершенно иной причине. Капитан Кроули, позвольте представить вам майора Линдхерста, одного из моих лучших офицеров.
      Из глубины комнаты вышел высокий мужчина, по виду ровесник генерала, такой же широкоплечий, но одетый в белый с голубым морской мундир.
      Эдвард с недоумением протянул руку.
      - Рад знакомству, капитан Кроули. И, вопросительно подняв брови, обернулся к генералу Хау.
      - Капитан Кроули только что прибыл из Бостона на фрегате его величества "Йорк".
      К своему удивлению, Эдвард понял, что его внимательно изучают, и чуть поежился под неотступным взглядом ледяных серых глаз.
      - Вы виконт Делфорд? - странно-оценивающим тоном осведомился капитан.
      - Имею честь им быть, сэр. "Какого дьявола ему понадобилось?" - гадал Эдвард, незаметно перенося вес тела на здоровую ногу.
      - Осмелюсь предположить, милорд, вы действительно будете довольны сюрпризом, о котором упомянул генерал Хау.
      - Сюрприз, сэр?
      - Да, милорд. И я лично сопровождал ее из самой Генуи.
      Эдварду показалось, что кто-то в этой комнате явно сошел с ума. Но тут в дальнем конце комнаты открылась дверь.
      - Ваша жена, милорд, вернулась к вам в добром здравии.
      - Кто?!
      Но вопрос Эдварда остался без ответа.
      - Нет, - прошептал он, стремительно бледнея. Это призрак, видение, жестокая шутка его помутившегося разума. Но она стояла неподвижно, наблюдая за ним. Эдвард не мог оторвать глаз от длинных золотистых волос, точеной фигурки и темно-синих глаз, светившихся нежностью.
      " - Касси? - насилу выговорил он, качая головой.
      - Да, Эдвард, это и впрямь я.
      - Но ты мертва.., этого не может быть! - Он судорожно схватился за спинку стула. - Боже мой... Касси?
      И Хау, и Кроули в это мгновение перестали для него существовать. Эдвард нерешительно шагнул к девушке, словно боясь, что она исчезнет, и медленно протянул руку.
      Касси безмолвно смотрела на Эдварда, неотразимо-элегантного в кремово-алом мундире. Напудренные волосы казались такими же белоснежными, как галстук. Лицо сильно загорело, и Эдвард выглядел старше своих лет. Зеленовато-карие глаза неверяще распахнуты. Когда он протянул руку, горло девушки сдавили рыдания. Не раздумывая, она бросилась в его объятия.
      - Эдвард, дорогой мой Эдвард!
      - Касси, о мой Бог.., я думал, что потерял тебя. Он снова и снова шептал ее имя, прижимая к груди вновь обретенную невесту. Наконец, Эдвард отстранился и, все еще повторяя ее имя, стал гладить по лицу и волосам.
      Словно откуда-то издалека до Касси донесся низкий негромкий голос капитана:
      - Ну что же, генерал, кажется, я исполнил самую приятную миссию за время этого проклятого восстания. Теперь я могу быть спокоен - виконт надлежащим образом позаботится о моем грузе.
      Касси осторожно освободилась из рук Эдварда.
      - Я должен покинуть вас, виконтесса. Хотя наше путешествие и обошлось без происшествий, я доволен, что благополучно доставил вас к мужу.
      Эдвард даже не удивился тому, что его считают мужем Касси. Говоря по правде, он с трудом осознавал происходящее. Сил хватило лишь на то, чтобы энергично потрясти руку мистеру Кроули.
      - Моя глубочайшая благодарность, капитан. Не знаю, чем отплатить вам, но позвольте заверить, что мы оба вечно будем вам обязаны.
      - И я тоже, капитан, - вмешался генерал Хау. - Кроме того, мальчик мой, я уверен, что мы сможем обойтись без вашего присутствия.., скажем.., в ближайшую неделю.
      Эдвард кивнул, очевидно, так и не придя в себя, и Хау, поняв, что не добьется связного ответа, весело фыркнул.
      Взгляд холодных глаз капитана, остановившихся на Касси, на мгновение смягчился.
      - Прощайте, капитан, и спасибо.
      - Берегите себя, виконтесса, и постарайтесь больше не разлучаться с мужем. Я не всегда могу вовремя подвернуться.
      - Постараюсь, капитан.
      Касси привстала на носочки и поцеловала моряка в щеку.
      - И поблагодарите за меня мистера Томсона. Вы оба были так добры ко мне.
      Капитан, смущенный таким открытым проявлением симпатии, кивнул, отдал честь генералу и вышел. Наступила тишина, прерываемая лишь звуком удалявшихся шагов, на диво легких и четких для столь грузного мужчины. Эдвард так сильно стиснул руку Касси, что та поморщилась.
      - Надеюсь, в ваше жилище можно привести даму, мальчик мой?
      - Конечно, сэр.
      - В таком случае желаю вам счастья. У вас найдется чем заняться и без меня.
      Помедлив немного, он снова заговорил, и в голосе звучала странная печаль провидца, знающего, что Эдварду недолго оставаться в Нью-Йорке:
      - По крайней мере вы, Эдвард, хоть что-то выиграли от этого проклятого мятежа. Уже близок час, когда бунтовщики возьмут верх. Надеюсь вскоре увидеть вас и вашу прелестную жену в Лондоне.
      - Да, сэр, - только и смог выговорить Эдвард. В отличие от генерала Хау он еще не понял, что вскоре Англия потеряет американские колонии.
      - Идите, мальчик мой, у меня еще много дел. До свиданья, миледи. И удерживайте мужа подальше от Стейтн-Айленда. Не хочу, чтобы шпага мятежника пронзила его.
      Касси слегка присела и позволила Эдварду увести ее из комнаты. Рука Эдварда чуть подрагивала под ее ладонью, пока он вел ее через анфиладу комнат к вестибюлю.
      - Так, значит, это ваша жена, Эдвард?
      - Кажется, я последний узнаю об этом, черт бы вас побрал, Джон. Касси, это майор Андре, адъютант генерала Клинтона.
      - Большая честь для меня, миледи.
      Майор поднял руку Касси и почтительно поцеловал запястье. Ей хватило одного взгляда на стройного офицера, чтобы увидеть в нем дамского угодника. В светло-голубых глазах сверкали неподдельная теплота и интерес, а искренняя улыбка неотразимо действовала на сердце любой женщины.
      - Благодарю, майор Андре.
      - Ну же, Эдвард, не стоит злиться по пустякам. Старик Хау лично приказал, чтобы вам не проговорились. Надеюсь, - встревоженно добавил он, - это не значит, что больше я не увижу вас, старина.
      - Нет, конечно, нет.
      Легкая улыбка приподняла уголки губ Эдварда.
      - Впрочем, в ближайшие несколько дней я буду занят.
      - Естественно. Видимо, придется попросить капитана и мне привезти жену из очередного путешествия. Уж для вас он постарался, ничего не скажешь.
      Он с нескрываемым восторгом оглядел Касси. Какая красавица.., и светло-желтое муслиновое платье только подчеркивает ее прелести. А эти великолепные волосы! Удивительно, что Эдвард, оказывается, женат, но, с другой стороны, виконт никогда не был большим любителем развлечений. Возможно, известия о мнимой смерти подобной женщины вполне достаточно, чтобы любого отвратить от светских удовольствий. Интересно, сможет ли прекрасная виконтесса изменить привычки своего мужа-отшельника?
      Эдвард, прекрасно понимая, о чем думает майор, поскольку тот обычно высказывал свое мнение о женщинах вслух, прижал к себе Касси.
      - У вас, конечно, много дел, Джон, - многозначительно заметил он.
      - Совершенно верно. Добро пожаловать в Нью-Йорк, миледи. Вряд ли общество позволит вам долго удерживать виконтессу в заточении. Adieu <До свидания (фр.).>, Эдвард. - И, отсалютовав приятелю, майор удалился.
      - Мой саквояж, Эдвард.
      Эдвард непонимающе уставился на нее.
      - Там все, что у меня есть, и я не могу его оставить.
      - О, конечно, - кивнул он и поднял саквояж. Они вышли на улицу, и Касси прикрыла рукой глаза от ослепительного солнца.
      - Как здесь быстро меняется погода, Эдвард.
      - Не то, что в Генуе?
      Касси недоуменно уставилась на него. Горло внезапно перехватило от страха.
      - Капитан Кроули сказал, что привез тебя из Генуи, - мягко пояснил он, прикасаясь кончиками пальцев к ее щеке. - Я не хочу смущать тебя. Касс. Мы сможем поговорить, когда придем ко мне.
      Касси кивнула. Эдвард неожиданно остановился и нахмурился.
      - У меня только моя кобыла Дилайла. Если ты устала, Касс, мы поедем верхом.
      - Нет, Эдвард я нисколько не устала. Твоя квартира далеко?
      - Примерно в полумиле отсюда. Я живу в гостинице "Король Георг", на Уильям-стрит.
      Касси молча наблюдала, как он привязывает саквояж к луке седла. Эдвард повел лошадь в поводу, и скоро они направились вниз по Бродвею, кишевшему солдатами в алых мундирах и по большей части с полной выкладкой. И дамы... Так много дам, элегантно, даже роскошно одетых. Однако Касси показалось, что они слишком фамильярно обращались с солдатами.
      - Почти все они проститутки. Касс, - пояснил Эдвард, разгадав ее мысли. В тех местах, где полно солдат и матросов, всегда найдутся женщины, которые с радостью помогут им расстаться с гинеями.
      Эдвард помолчал, задумчиво потирая подбородок.
      Что он несет?!
      Она восстала из мертвых, а я мелю вздор о солдатах и проститутках.
      - Касс.
      . Он выговорил ее имя так тихо, что девушка едва расслышала. Повернувшись, она нерешительно взглянула на него.
      - Даже не верится, что ты здесь.
      И Эдвард, внезапно бросив поводья, с радостным воплем сжал ее талию, оторвал от земли и прильнул к губам страстным поцелуем. Касси еще долго не могла отдышаться, после того как он поставил ее на ноги. Раскрасневшиеся щеки девушки пылали огнем. Она пыталась скрыть свое смущение и замешательство несвязной болтовней. Эдвард улыбался ей - мучительные воспоминания о ее манере выпаливать сотню вопросов одновременно и рассуждать обо всем, что приходит в голову, ожили и обратились снисходительным терпением.
      Он отвечал на ее расспросы обычным тоном, словно они никогда не разлучались.
      - Это шотландцы, из сорок второго полка горцев. Известны как Черная Стража и наводят непреодолимый ужас на мятежников.
      Касси еще раз оглядела их шапочки в шахматную клетку и голые костлявые колени.
      - Как волнующе, Эдвард! Я никогда еще не видела их в боевой амуниции.
      - Вон та группа справа - гессианские гренадеры. Ты всегда узнаешь их по синим мундирам и высоким киверам с медными бляхами. Говорят, что усы у них такие черные, потому что солдаты смазывают их той же ваксой, что и сапоги. Как и шотландские горцы, они храбрые, мужественные вояки, но при всем этом настоящие дикари.
      - Дикари, Эдвард?
      - Да, слушая истории об их недавних зверствах в Нью-Джерси, ощущаешь, как кровь стынет в жилах. К несчастью, даже здесь, в Нью-Йорке, они иногда ведут себя словно бешеные псы. Один из этих ублюдков даже пытался изнасиловать Джен...
      Он немедленно осекся, проклиная свой болтливый язык.
      Касси вопросительно подняла брови:
      - Кто такая Джен?
      - Дженнифер Лейси, - пробормотал он, пожав плечами. - Она и ее отец лоялисты и мои друзья.
      - Ты должен как-нибудь обязательно рассказать мне о ней, - велела Касси. Эдвард жадно вглядывался в ее гордый классический профиль. Он не мог, не мог беседовать с ней на отвлеченные, пустячные темы, как будто ничего не произошло! Мучительные загадки терзали его, не давая покоя. Боже, он даже не знает, что стряслось с ней.
      Касси, казалось, передалось его настроение, и она неловко сжалась.
      - Мне так много нужно тебе рассказать!
      - Да, знаю.
      Он глубоко вздохнул и решительно зашагал вперед. Но Касси не собиралась объяснять ему, что эти огромные, не тронутые цивилизацией просторы вызывают в ней такое чувство, словно она очутилась на краю земли. Взглянув на Эдварда, девушка улыбнулась. Она знала его всю жизнь, безгранично ему доверяла и любила. Однако испытывала безумный страх и неуверенность именно сейчас, в ту минуту, когда ее счастье должно быть полным! Оно и было бы полным, если бы не он!
      - Мы уже скоро приедем.
      Касси удивилась его бесстрастному тону: казалось, он обращался к рядовому, которому предстояло дать отчет командиру. Но нет, просто у него такая привычка. Хотя.., хотя она ожидала, что Эдвард сумеет защитить ее, не даст понять, как сконфужен и потрясен.
      - Все здесь выглядит таким.., незаконченным, - нервно пробормотала девушка первое, что пришло в голову.
      - Да. Вскоре после того как мы захватили Нью-Йорк у мятежников и их генерала Вашингтона, здесь случился страшный пожар. Вероятно, сами бунтовщики подожгли город. К несчастью, грабители разворовали даже церковные колокола, и не было возможности поднять тревогу. Пожар начался в матросском борделе, около Беттери, в Уайтхолл-Слип. Пламя быстро распространялось, потому что здесь мало воды и нет пожарных команд.
      - Ты был там.., в огне?
      - Да, но сделать почти ничего не удалось. Добрая треть города выгорела. Надеюсь, тебе не захочется осматривать кварталы, где целые семьи все еще вынуждены ютиться в обугленных развалинах, а вместо крыши у них над головой заплесневелая парусина. Даже прекрасная Тринити-черч, церковь Троицы, погибла. Здесь, слава Богу, успели все выстроить заново. Нью-Йоркцы - народ выносливый, и стройка продолжается. Надеюсь, что Большой Лондонский пожар, случившийся в прошлом веке, был не более опустошающим, чем этот.
      - Я не слишком тревожилась за твою безопасность, Эдвард, однако ты был здесь во время пожара и участвовал во всех сражениях!
      К ее удивлению, Эдвард мрачно рассмеялся:
      - Вот именно. И обе стороны проявили блестящие образцы военной стратегии. Если бы генерал Хау отдал приказ, мы смогли бы уничтожить основной корпус армии Вашингтона. Но он бездействовал, тянул время, размышлял над каждой альтернативой, над каждым следующим ходом, задумчиво гладил подбородок и ничего не предпринимал. Этот мятеж возглавляют глупцы, Касс, но я начинаю думать, что среди английского командования их куда больше.
      Эдвард остановился, тихо радуясь, что может вести связную беседу.
      - Вот здесь я живу. Это, конечно, не Делфорд-Мэнор и не Хемпхилл-Холл.
      Гостиницу "Король Георг" не окружали могучие вязы, которые смягчили бы ее суровые очертания. Как и многие здания в городе, она была выстроена совсем недавно и выглядела такой же незавершенной и унылой, как и пустошь, на которой стояла. Зима уничтожила даже остатки травы. Ни вьющихся растений, ни цветов.
      Цветы... Ради Бога, Касси, это иной мир, и нужно поскорее отрешиться от тяжких воспоминаний. Я никогда не хотела этого, не хотела его!
      - Тебе плохо, Касси?
      Девушка подняла на него затуманенный взор.
      - Нет, Эдвард, все в порядке. Я немного устала, только и всего.
      Я должна забыть его, иначе никогда не найду покоя. Но она знала, хорошо знала, что никогда не сможет изгнать его из своих мыслей.
      Касси неуклюже приподняла юбки, взбираясь по некрашеным ступеням крыльца. Эдвард бросил поводья конюху и догнал ее.
      - А, майор Линдхерст! Я не ожидал увидеть вас раньше вечера.
      Касси оказалась лицом к лицу с низеньким, чудовищно толстым мужчиной, с луноподобным лицом и маленькими светло-карими глазами. Вокруг его пояса был повязан широкий белый фартук, далеко не первой свежести. Его странное отрывистое произношение вызвало у Касси улыбку. Неужели все колонисты говорят так?
      - Познакомьтесь с моей.., женой, мистер Битти.
      Она приехала сегодня утром.
      Хозяин на мгновение нахмурился, но тут же улыбнулся, показав ямочки на щеках. Он не знал, что майор женат, но истинный английский джентльмен никогда не распространяется о своей личной жизни.
      - Сожалею, майор Линдхерст, что у меня нет других, более просторных апартаментов.
      - Я знаю, в городе очень тяжело с жильем. Пожалуйста, принесите саквояж леди наверх. И чай, мистер Битти.
      Я не люблю чай. Неужели Эдвард не помнит?
      - Да, майор, немедленно.
      Касси бывала в гостиницах всего раз или два в жизни. Она медленно поднялась по крепко сколоченной дубовой лестнице с грубыми перилами и не украшенной ковром. Тяжелые запахи непросохшего дерева, эля и пота ударили в нос. Здесь, как и во всем городе, царила интригующая, хотя не слишком приятная атмосфера.
      - У меня только маленькая гостиная и спальня. Правда, из угловой комнаты открывается прекрасный вид на реку.
      - А где твой лакей? Грумен?
      - Денщик, - рассеянно поправил ее Эдвард. "Господи, - думал он, открывая дверь, - я веду ее к себе, как свою жену".
      Ноющая боль сковала чресла, и Эдвард замер на миг, потрясенный силой своего желания.
      - Да, твой денщик.
      - Грумен занимает крошечную каморку на третьем этаже. Тебе понадобится горничная, Касси?
      Касси вспомнила те два с лишним месяца, проведенные на борту фрегата, где ей приходилось самой заботиться о себе.
      - Нет, необязательно. Если кто-нибудь приведет в порядок мои платья, этого вполне достаточно.
      Она ступила в гостиную и снова улыбнулась. Здесь все так непохоже на Делфорд-Мэнор, или Хемпхилл-Холл, или.., виллу Парезе. Чистые канифасовые занавески висели на окнах, и несколько маленьких ковриков лежали на деревянном полу. Немногочисленная мебель выглядела добротной, но крайне простой, почти бедной. Однако комната была просторной, хорошо прибранной, словом, вполне подходящей для солдата. После тесной, маленькой каюты на "Йорке" она казалась настоящим дворцом.
      - Здесь вполне пристойно, Эдвард. Молодой парнишка лет четырнадцати появился в дверях с саквояжем Касси.
      - Вещи леди, майор.
      Эдвард словно не замечал, что карие глаза, того же цвета, что у мистера Битти, взирают на него с неприкрытым обожанием.
      - Спасибо, Уилл. Поставь его в.., спальню.
      - Ма сейчас принесет чай, майор, на лучшем серебряном подносе.
      Миссис Битти оказалась столь же тощей, сколь упитанным был ее муж. Она с откровенным любопытством уставилась на Касси, но стоило молодой леди величественно кивнуть, как серебряный поднос немедленно очутился на маленьком круглом столике, а сама хозяйка весьма неуклюже присела в реверансе. То, что Касси не обращала на нее особенного внимания, еще больше убедило миссис Битти в благородном происхождении гостьи.
      Как только они остались одни, Эдвард отстегнул саблю и бросил ее на столик рядом с подносом. Касси лишь сейчас заметила, что он прихрамывает, и вспомнила слова генерала Хау о сабельном ударе.
      - Тебя тяжело ранили, Эдвард?
      Она села на неудобный стул и поднесла к губам чашку с ненавистным чаем.
      - Нет. Я с отрядом был на Стейтн-Айленд - это к югу от Манхэттен-Айленд, и наткнулся на шайку мятежников. Одному удалось ударить меня в бедро. Оно уже почти зажило.
      - Будь осторожнее, Эдвард.
      - Я солдат, Касс, - сухо улыбнулся он и нерешительно замялся, явно не зная, что сказать. - Мы с Эллиотом.., искали тебя целую неделю.
      Ом сказал, что так и будет.
      - Спасибо, Эдвард.
      Эдвард принялся взволнованно мерить шагами комнату.
      - Ради Бога, объясни, что с тобой случилось. Касси поставила чашку и судорожно сжала руки на коленях.
      - Прости, что я представилась твоей женой, но иначе капитан Кроули вряд ли взял меня на борт.
      - Это не важно, - нетерпеливо бросил Эдвард, и Касси отвела глаза. Конечно, все, что бы она ни придумала, не имеет значения, поступками джентльмена всегда руководит честь, и скоро она так или иначе выйдет за него замуж. Если, конечно...
      - Я больше не девственница, Эдвард.
      Он плотно сжал губы, но тут же взял себя в руки.
      - Прошло много времени, Касси. Самое главное, что ты жива.
      Девушка на мгновение закрыла глаза, зная, что он никогда не признается, как оскорблен и потрясен. Честь не позволит ему, честь и уважение к ее чувствам.
      - Пожалуйста, садись, - наконец вымолвила она. - Это длинная история. Эдвард молча сел.
      - За день до нашей свадьбы я отправилась ловить рыбу с благословения и одобрения Бекки.
      - Какое отношение имеет к этому Бекки, черт возьми?
      - Скоро узнаешь. Помнишь ту прекрасную яхту, которую мы видели накануне? Молодой человек кивнул.
      - Она снова появилась. Подошла совсем близко, и я увидела ее название "Кассандра". Короче говоря, Эдвард, матросы взяли меня на абордаж. Владельцем и капитаном яхты оказался граф Клер. Он похитил меня.
      - Энтони Уэллз?
      Эдвард представил неотразимого и мужественного аристократа, и его охватило отчаяние.
      - Но почему?
      - Он объявил, что намеревается сделать Членя своей женой. Сначала граф рассчитывал на то, что я проведу сезон в Лондоне, и хотел ухаживать за мной, как подобает джентльмену. Твое возвращение расстроило его планы. Вместо того чтобы отойти в сторону, он похитил меня и велел разбить мою лодку о камни, зная, что все посчитают меня погибшей.
      Несколько мгновений ошеломленный Эдвард потрясенно молчал.
      - Но я не понимаю. Касс. Энтони Уэллз знал тебя едва ли не с самого детства. Я не думал, что ты вообще как-то поощряла его.
      - Нет, конечно, нет. Он любил мою мать, Эдвард, еще до моего рождения. Возможно, он все еще не в силах ее забыть, особенно когда видит меня, убеждала она, не веря собственным словам.
      - Грязный ублюдок! - Эдвард ударил кулаком по бедру и поморщился. - Он.., он принудил тебя?
      - Да. Я твердила ему, что это безумие и я никогда не стану его женой. Но он не слушал. - И, заметив, как бешено бьется жилка на виске Эдварда, вздохнула:
      - Прости, что огорчаю тебя, Эдвард, но ты должен знать правду.
      - Конечно, Касс. Он увез тебя в Геную?
      - Я пыталась сбежать от него в Гибралтарском проливе, но не смогла.
      Не было смысла рассказывать Эдварду о пирате Хар эль-Дине и о том, как она стреляла в графа.
      - Как тебе известно, мать лорда Уэллза была итальянкой. Он отвез меня на свою виллу в предместьях Генуи. Там я и жила, если не считать последних двух месяцев.
      И о выкидыше не стоит говорить. Что за жалкое, скомканное повествование, пусть все сказанное и было правдой!
      - Как тебе удалось скрыться? Просто Энтони никогда бы не поверил, что я способна покинуть его.
      - Он уехал из города, и я смогла ускользнуть. Не будь в гавани "Йорка" и капитана Кроули, скорее всего меня бы снова поймали.
      Странное совпадение внезапно поразило Эдварда.
      - Но ведь ты говоришь по-итальянски. Касс.
      - Вот именно. Притом благодаря Бекки Питершем. Я всегда удивлялась, почему она тебя недолюбливает. Она его родственница, Эдвард. В ее глазах я предназначена графу, и никому иному.
      Эдвард вспомнил тот полдень на берегу за два дня до свадьбы. Касси отдала бы ему свою девственность, если бы не вмешательство гувернантки.
      - Она казалась безутешной при известии о твоей предполагаемой.., смерти. И все это было притворством, искусной игрой.
      - Бекки переписывается с графом. Я обнаружила ее письма случайно. Из них и узнала, где ты.
      - Эллиот все еще считает тебя мертвой?
      - Да. Я написала ему, но он получит письмо не раньше нем через два месяца.
      - И рассказала обо всем, что произошло?
      Касси вспомнила тщательно составленные фразы, ободряющие и неискренние, не выражавшие ни ее чувств, ни неуверенности в себе. Брату она поведала гораздо меньше чем Эдварду.
      - Немного. Сообщила, что еду в Америку и пока здорова. Но не упомянула о роли Бекки в заговоре. Это может подождать моего возвращения.
      Эдвард кивнул, но Касси поняла, что он почти ее не слушает.
      - Как мог этот ублюдок вынудить тебя жить с ним так долго?! - неожиданно взорвался он.
      - Он твердо верил, что я переменюсь и передумаю. Хорошо еще, что он не спросил, не пришлось ли графу насиловать ее все это время. Достало бы у нее сил солгать?
      Эдвард схватился за перевязь, но тут же сообразил, что сабля на столе, а граф достаточно далеко. Снова взглянув на Касси, он заметил одинокую слезу, медленно ползущую по щеке, и тотчас раскаялся в собственной безотчетной ярости. Стиснув ее пальцы, Эдвард поднял девушку.
      - О Боже, Касс, пожалуйста, не плачь. - Он прижался щекой к ее щеке и осторожно погладил по спине. - Все будет хорошо, любимая. Я помогу тебе забыть, обещаю. Все пройдет, как дурной сон, вот увидишь.
      Она тихо всхлипывала, немного утешенная его нежностью, хотя знала: ничто не проходит бесследно. - Ощущая, как ей больно, Эдвард тихо заговорил:
      - Я сделаю для тебя все. Касс. Мы поженимся и вместе вернемся в Англию. Поверь, у меня нет желания больше оставаться здесь.
      Вспомнив о Дженни, Эдвард потрясение охнул. Угрызения совести вернулись с новой силой.
      - Господи, - прошептал он, глядя на ослепительно красивую девушку, которую страстно любил столько лет. Она чудом вернулась к нему. - Все еще может быть, как было раньше. Касс, - уверил он.
      - Да, - медленно кивнула она, смахивая слезы, и отвернулась, пытаясь овладеть собой. - А сейчас, Эдвард, - нерешительно улыбнулась девушка, - ты должен рассказать о себе. Я много думала о тебе, о том, что ты делаешь.., и чувствуешь.
      Глаза Эдварда потемнели от давно пережитой скорби.
      - Я не мог оставаться после того, как уверился, что ты.., погибла. И тут получил письмо из лондонского министерства, в котором меня просили принять командование полком. Мне было настолько все равно, что я согласился ехать в колонии.
      Он замолчал, вспоминая кровавые стычки с плохо обученными и вооруженными, но отчаянно дравшимися мятежниками. Однако Эдвард был для них грозным врагом, не боявшимся смерти и не кланявшимся пулям. Его люди бесстрашно шли за командиром, не подозревая, что он ни в грош не ставит собственную жизнь. До сих пор Эдварду везло - он остался в живых. Но об этом Касси не узнает, как, впрочем, и о Дженнифер Лейси.
      - Я получал письма от Эллиота нерегулярно, конечно, но знаю, что он здоров.
      - Я прочла в одном из писем Бекки графу, что Эллиот собирается жениться на Элизе Пеннуорти. Эдвард еле заметно улыбнулся:
      - Об этом Эллиот ничего не писал.
      Несколько мгновений он молчал, но мучительные воспоминания сорвали с губ бессвязные слова.
      - Боже, Касси, если бы ты знала, каково это.., искать целыми днями, а по ночам проклинать безжалостное море, отнявшее тебя у меня. И ничего.., совсем ничего нельзя поделать. - Он отвернулся от нее и гневно заметался по комнате. - Клянусь, я убью его, Касс. Он не достоин жить после всего, что сотворил!
      - Вероятнее всего, Эдвард, мы никогда больше не увидим графа Клер. Если он когда-нибудь и вернется в Англию, ты должен пообещать, что не сделаешь ничего сгоряча.
      Касси поспешно отвела глаза, не желая, чтобы он увидел в них отчаяние. Мысль, что она никогда больше не увидит графа, была невыносима. Девушка вспомнила графиню Джиусти и сжала кулаки.
      - Я сам прекрасно могу позаботиться о себе, Касс, - сдержанно бросил Эдвард. - И о тебе тоже.
      Эдвард.., ее защитник.., рыцарь, все эти годы. Касси улыбнулась, вспомнив, сколько всего их связывает!
      - Чем ты был занят, когда не дрался с неприятелем и не получал рану за раной?
      Эдвард пожал плечами, и Касси заметила, как цинично блеснули его глаза.
      - Ничем особенным... Бывал на балах и ужинах, которые давали нью-йоркские тори.
      Перед его мысленным взором снова встала Дженни, и Эдвард тряхнул головой, прогоняя ее образ.
      - Время летело незаметно, Касс. Рассказ Эдварда о долгих месяцах разлуки был таким же немногословным и коротким, как ее собственный. Глядя на его стройную, подтянутую фигуру, девушка невольно гадала, уж не умолчал ли он о главном.., как и она сама.
      Глава 24
      Касси доела яблочный пирог миссис Битти и откинулась на спинку стула с удовлетворенным вздохом. Час назад хозяйка появилась в дверях, нагруженная прикрытыми салфетками блюдами. Она оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы понять, как им хочется побыть наедине хотя бы первый вечер и не спускаться в общий зал гостиницы. Говоря по правде, не принеси им миссис Битти ужин, они, вероятно, забыли бы о еде.
      Девушка наблюдала за Эдвардом поверх чашки с кофе. Во время ужина он с каждой минутой держался все более принужденно, и она легко предположила причину. Близилась ночь, и они были одни, всего в нескольких шагах от спальни, как муж и жена.
      К счастью, их жизни так тесно переплетались, что можно было проводить время, припоминая веселые и грустные события юности. Днем они постарались забыть о происшествии, разлучившем их почти на год. Эдвард снова рассказывал о том случае, когда он сбил с ног Эдмонда Денверса за то, что тот обозвал Касси надоедливой соплячкой, у которой в голове больше колтунов, чем в воробьином гнезде. Ее веселый смех и сейчас стоял у него в ушах. Но настал вечер, и они больше не могли позволить себе оставаться беззаботными детьми.
      За последние несколько недель на борту "Йорка" Касси часами спорила с собой, как должна вести себя в столь щекотливой ситуации. Она понимала, что уважение к ее чувствам так же естественно и присуще Эдварду, как долг и честь. И учитывая все, рассказанное ему, Касси не сомневалась, что Эдвард так же, как и она, мучится неизвестностью. Проведут ли они нынешнюю ночь вместе? Но Касси твердо верила, что он горячо любит ее, и это придавало ей решимости. И во имя этой любви она готова отдать ему все. Эдвард ее друг, друг на всю жизнь, человек, за которого она должна была выйти замуж, женой которого станет - Я бы хотела принять ванну, Эдвард. Эдвард удивленно моргнул - Ванну? Конечно, Касс. Я сейчас прикажу принести, - облегченно выдохнул он и, поднявшись, устремился к двери.
      Через четверть часа он снова появился в сопровождении Уилла. Оба несли ведра с горячей водой.
      - В спальне есть сидячая ванна, - сообщил Эдвард, отводя глаза.
      Касси обязательно улыбнулась бы его очевидному замешательству, не нервничай она сама так сильно. Поднявшись, она последовала за ним в спальню, маленькую, квадратную, тоже очень просто обставленную комнатку, и заметила, что Эдвард украдкой поглядывает на кровать. Касси подошла к ванне.
      - По-моему, ты в ней не помещаешься, Эдвард.
      - Напротив, - сухо пробормотал он. - Я пока оставлю тебя, Касс. Если что-нибудь понадобится, позови.
      - Спасибо, вряд ли.
      Эдвард проводил Уилла, и, усевшись в свое любимое кресло с высокой спинкой красного дерева и широкими деревянными подлокотниками, запрокинул голову и закрыл глаза.
      Всякий раз, когда он пытался увидеть события прошедшего дня в спокойном, разумном свете, пульсирующая боль в чреслах мгновенно пробуждала к жизни его плоть. Касси у него в спальне, обнаженная!
      Эдвард нахмурился при виде плотного бугра, распиравшего лосины, и с сомнением оглядел неудобный жесткий диван. Вероятно, он и будет служить ему кроватью до того, как они поженятся.
      Представив, с какой просьбой он обратится к единственному известному ему священнику англиканской церкви, Эдвард покачал головой. Краснолицый толстяк мистер Денвере никогда не мог держать язык за зубами Ярость, необузданная и свирепая, овладела им при мысли о графе Клер и словно ледяной водой погасила огонь страсти.
      - Грязный ублюдок, - процедил Эдвард сквозь стиснутые зубы. Он прикончил бы негодяя, не задумываясь, лишь за то, что тот изнасиловал любую английскую дворянку. Но именно Касси стала его жертвой, и все эти долгие месяцы, когда Эдвард считал ее погибшей, граф принуждал ее ложиться с ним в постель!
      Эдвард поднялся и медленно снял мундир и сапоги. Они с Касси весь вечер проговорили о чем угодно, старательно избегая болезненных тем. Эдвард улыбнулся, вспомнив, как задорно смеялась Касси, совсем как в прежние времена. Однако он крайне мало узнал о том, как она жила последние несколько месяцев. Касси совсем не упоминала о графе, а Эдвард из деликатности не расспрашивал.
      - Эдвард, - тихо окликнула Касси. Эдвард поспешно обернулся. Она стояла в дверях спальни, одетая в легкий муслиновый пеньюар. У Эдварда перехватило дыхание. В эту минуту Касси была невероятно, неотразимо прекрасна, точь-в-точь как тот идеальный образ, который он хранил в душе все эти бесконечные дни и ночи одиночества. Эдвард с трудом подавил порыв броситься к ней и сжать в объятиях.
      - Надеюсь, тебе удалось вымыться, хотя ванна действительно мала? осведомился он, стараясь говорить как можно спокойнее. Касси поняла, что он едва сдерживается, и улыбнулась. К величайшему смущению Эдварда, плоть его мгновенно отозвалась.
      - Вода все еще теплая, Эдвард. Хочешь, я потру тебе спину?
      - Касси, ради Бога!
      Касси опустила глаза под его перепуганным взором и тихо всхлипнула, закрыв лицо ладонями. Эдвард, бесшумно ступая, подошел к ней и прижал к себе, хотя девушка по-прежнему не отнимала рук от лица.
      - Пожалуйста, не плачь, любимая.
      Он прижался щекой к шелковистым волосам, наслаждаясь легким ароматом сандалового дерева, и, почувствовав, как велико напряжение Касси, как неподатливо ее тело, попытался успокоить девушку, что-то тихо забормотав ей на ухо.
      - Больше никто не посмеет обидеть тебя. Касс, клянусь. Ты в безопасности, и на сей раз я сумею тебя защитить.
      Касси опустила руки и безмолвно подняла лицо. Отныне ни один человек в мире не сможет ее защитить.
      Тебе не удастся уберечь меня от меня самой, Эдвард.
      - Ты даже в слезах прекрасна, - хрипло прошептал он, осторожно смахивая слезы с ее щек.
      - Прости, Эдвард, не в моих привычках быть такой плаксой. - Руки девушки скользнули по его плечам, обвили шею. - Пожалуйста, останься со мной сегодня.
      Эдвард взглянул в синие глаза и понял, что безвозвратно пропал.
      - Если ты хочешь, Касси.
      Я должна хотеть именно этого.
      - Да...
      - В таком случае мы опередим священника на несколько дней.
      Эдвард подхватил ее на руки и бережно уложил в постель. Касси утонула в мягкой пуховой перине и весело рассмеялась.
      - Боюсь, дорогой, мы будем барахтаться здесь, как в море!
      Но у Эдварда хватило сил лишь на слабую ответную улыбку. Он сбрасывал с себя одежду с быстротой, которая повергла бы в изумление его денщика Грумена.
      Девушка неотрывно наблюдала за ним. Эдвард, более худощавый, чем граф, обладал, однако, жилистым, выносливым телом, натренированным годами военной службы. Девушка поспешно отвела глаза от гордо вздымавшегося из поросли волос внизу живота могучего отростка и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы.
      Не будь дурочкой, Касси. Наконец, твоя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты с Эдвардом. Именно он предназначен тебе в мужья.
      Касси перевела взгляд на его лицо и протянула руки.
      - Позволь мне снять с тебя пеньюар, Касси. На мгновение зажмурившись, она рывком развязала пояс и ощутила прикосновение рук Эдварда, стягивающих пеньюар с ее плеч.
      - Боже, - с трудом выговорил он, - как ты прекрасна!
      - Ты уже видел меня.., такой, не помнишь, Эдвард?
      - Да, - выдохнул он, ложась рядом. - Но я пытался забыть, Касс.
      Продолжай он думать о ней, вспоминать о том дне и пещере на берегу, наверняка бы сошел с ума.
      Эдвард впился взглядом в нежные груди с шелковистыми розовыми сосками и непроизвольно сглотнул. При одной мысли о графе Клер, касавшемся этого роскошного тела, владевшего им, в глазах темнело от бешенства.
      Заметив, как заледенели карие глаза, Касси нерешительно дотронулась до него, и Эдвард со вздохом прильнул к ее губам, сознавая, что хотя Касси больше не девственна, он должен обращаться с ней так же бережно, как в тот далекий день на берегу. Гладя ее упругую плоть, он не мог не вспоминать о человеке, укравшем ее невинность, тоже ласкавшем это тело по праву хозяина, владельца, собственника. И Эдвард против воли снова подумал о бесконечных наполненных болью днях, горестных ночах, жестокости судьбы. Мучительное, невыносимое одиночество заживо пожирало Эдварда. Касси покинула его, и жизнь потеряла смысл.
      Его язык раздвинул ее губы, проникая внутрь, и Эдвард лег на нее, ощущая под собой мягкое податливое белое тело. Касси оцепенела от стыда и смущения. Всякий раз, представляя эти мгновения с Эдвардом, она вспоминала только его нежность и доброту.
      "Ты любишь меня, - хотелось ей кричать. - Почему же так груб со мной?!"
      Он припал губами к ее груди. Касси слышала его прерывистое, тяжелое дыхание и понимала: он хочет ее, хочет так сильно, что сама она, ее чувства не имеют для него ни малейшего значения. Девушка мысленно взмолилась о том, чтобы хоть на минуту ощутить искру желания. Запустив пальцы в его вьющиеся каштановые волосы, она вынудила себя скользнуть ладонями по его спине.
      - О Боже, Касс!
      Он привстал и раздвинул ей бедра. Касси снова застыла, едва его плоть коснулась ее.
      "Но я не готова для тебя", - молчаливо запротестовала Касси и с трудом подавила крик, когда он ворвался в ее стиснутые судорогой глубины. Девушка тихо застонала - каждый толчок причинял невыносимую боль. Но Эдвард продолжал безоглядно вонзаться в нее, пока его тело не сжалось в предвестии освобождения. Ему казалось, что он сейчас взорвется, разлетится на миллион мельчайших осколков, и каждый спазм все дальше уносил его от действительности, в волшебное царство, где нет ни доводов разума, ни серых будней. Бессвязные стоны вырывались из его глотки. Он замер на мгновение и, тяжело упав на нее, прижался щекой к подушке.
      Прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя и понял, что Касси неподвижно лежит, придавленная его тяжестью.
      - Прости, Эдвард, - чуть слышно, печально вымолвила она.
      Подняв голову, он заметил, что ее глаза наполнились слезами. Иисусе, он вел себя, как настоящий негодяй! И после всего, что стряслось, едва ли не изнасиловал ее сам! Но она приняла его, ласкала и старалась вобрать в себя как можно глубже.
      Перед глазами всплыло смуглое красивое лицо графа, и Эдвард увидел, как он нависает над ней, разводит ее стройные ноги, погружается в узкую трепещущую расселину.
      Он поспешно тряхнул головой, пытаясь отрешиться от страшной картины.
      - Это я должен просить прощения, Касси. В следующий раз все будет по-другому, вот увидишь. Но я не хочу никакого следующего раза!
      - Конечно, Эдвард, - прошептала она. Эдвард откатился от нее и растянулся рядом, пытаясь найти слова, которыми можно было бы утешить девушку, но только что пережитые бурные эмоции и угрызения совести опустошили мозг Нет, необходимо, чтобы время, великий целитель, залечило раны.
      - День был долгим, Касс, - только и сказал он. - Тебе нужно поспать.
      Касси прижалась щекой к его плечу. Сон долго бежал ее, даже после того как дыхание Эдварда стало ровным. Да что это с ней такое? Девушка не могла забыть, как страсть охватывала ее при малейшем прикосновении графа. И когда-то, не слишком давно, она желала Эдварда. Что же случилось? Возможно, он прав. Напряжение, не отпускавшее ее все дни, неловкость первой встречи...
      Но тело Касси протестующе напряглось. Она тяжело вздохнула и заставила себя ни о чем не думать.
      ***
      Касси взглянула на пышную поджаристую яичницу, и у нее неприятно сжался желудок.
      - Может, вам приготовить что-нибудь еще, миледи?
      - Нет, миссис Битти. Завтрак прекрасный, благодарю вас.
      - Позже я пришлю Уилла за посудой, миледи. Касси кивнула, и хозяйка почтительно присела.
      - Майор, кажется, очень счастлив вашим приездом.
      - Очевидно Сквозь закрытые двери доносился громкий свист Эдварда.
      После ухода миссис Битти Касси отодвинула тарелку подальше и поднесла к губам чашку кофе Нужно сказать ему, и сейчас же Она призналась бы во всем прошлой ночью, но слова почему-то не шли с языка. Столько всего случилось, и они еще не привыкли друг к другу.
      Но Касси тут же отругала себя за трусость.
      Однако она ошибалась, думая, что Эдвард не заметит отсутствие у нее аппетита.
      - Если хочешь осмотреть Нью-Йорк, Касс, ты должна съесть хоть что-то.
      - Моя энергия безгранична, Эдвард, и тебе это известно лучше, чем другим. Просто я не голодна.
      - Но мне не нужна костлявая жена. Касс. Касси ощутила, что краснеет под его пристальным взглядом.
      Эдвард постарался не показывать Касси все подряд. Многие кварталы Нью-Йорка были совершенными трущобами, весьма напоминавшими лондонские, и, конечно, туда нельзя было вести молодую даму из хорошей семьи. День был прохладнее, чем ожидал Эдвард. С залива дул легкий ветерок, студивший щеки.
      - Что за странное нагромождение зданий!
      - Да, смесь нового и старого. Пожар почему-то щадил одни постройки и уничтожал другие. Видишь тот дом с остроконечной крышей? Построен в 1698 году каким-то голландцем, но теперь здесь живут Джеймс Брайсон и Мозес Смит. Шпиль направо от старой ратуши - это церковь Святого Павла, на Бродвее. Мы пойдем по Уолл-стрит, и я покажу, что осталось от церкви Троицы. Деревянный потолок сгорел и провалился внутрь.
      Они добрались до конца Бродвея, и Эдвард повел ее по Боулинг-стрит.
      - А здесь раньше стояла статуя Георга III. Мятежники сбросили ее и перелили на пули и пистолеты.
      - Но все здесь кажутся верными Англии, Эдвард. Где же эти таинственные мятежники?
      - Их не так уж много. В Нью-Йорке это в основном сброд, шайка злобных горлопанов. Прежде чем генерал Хау захватил Нью-Йорк, одна из таких, называющих себя "Дети Свободы", громила магазины и дома тори. Многим семьям лоялистов пришлось покинуть Нью-Йорк. Они вернулись только после того, как мы взяли город. Мятеж - не что иное, как бесконечные стычки во всех уголках этой огромной страны. - Эдвард пожал плечами. - Всякому понятно, что из этого выйдет.
      Касси задумчиво покачала головой:
      - По твоим словам, Эдвард, это огромная страна. Как же Англия, которая находится в тысячах миль отсюда, надеется сохранить власть?
      Эдвард с сожалением улыбнулся.
      - Ты говоришь в точности, как Джен.., мои друзья-тори. - Он отвел глаза.
      - Иногда мне кажется, - продолжала Касси, пристально глядя на него, - что все попросту должны оставить друг друга в покое. Война - это такая бессмысленная расточительность.
      - Верно. Но ты подумала, что в этом случае станется с лоялистами? Их судьба вряд ли будет завидной.
      - Но ведь простых решений не бывает, не так ли?
      - Вот именно.
      Эдвард, как и Касси, думал о собственной жизни. Да, простых решений никогда не бывает...
      - Вон та молодая леди, по-видимому, знает тебя, Эдвард.
      Эдвард постарался отогнать мрачные мысли и поднял глаза. В нескольких шагах от них стояла Дженнифер, такая напряженно-неподвижная, что казалась высеченной из камня.
      - Дженни! - окликнул он, пытаясь изобразить спокойствие, которого не чувствовал. - Мисс Лейси! Касси, позволь познакомить тебя с.., моим другом.
      Дженни хотела лишь одного - повернуться и уйти, но не могла. Она униженно стояла, пока Эдвард под руку с необыкновенно красивой девушкой подходили ближе. Спутница Эдварда никак не походила на одну из соблазнительных девиц мадам Харпер, предназначенных исключительно для услад господ офицеров. Нет, перед ней, несомненно, леди.
      У Дженни болезненно сжалось все внутри. Неожиданно она поняла! Элегантно одетая девушка с копной блестящих золотистых волос, несомненно, Кассандра.., нет, этого не может быть!
      Но какое-то шестое чувство подсказывало ей: это пропавшая невеста Эдварда, которую считали погибшей. Она здесь, в Нью-Йорке, вернулась к жениху!
      Дженни выпрямилась, призывая на помощь остатки гордости. К собственному изумлению, она смогла выговорить, причем довольно спокойно:
      - Доброе утро, майор Линдхерст.
      - Дженни.., мисс Лейси, представляю вам Кассандру Броум. Касс, мисс Лейси.
      Касси приветливо кивнула молодой женщине, удивляясь неожиданно напряженному голосу Эдварда.
      - Очень рада, мисс Лейси. "Даже голос ее прекрасен", - думала Дженни, вынуждая себя сказать что-то вежливо-тривиальное.
      - Вы только сейчас приехали?
      - Да, вчера. Эдвард показывает мне город. Дженни внезапно почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Мощенная брусчаткой мостовая, казалось, поднялась, чтобы ударить ее в лицо, и девушка покачнулась.
      - Дженни, вам плохо? - встревожился Эдвард. И снова этот напряженный тон! Касси присмотрелась к молодой даме. Великолепная, высокая фигура, полные бедра и грудь, прекрасные манеры, грациозная посадка головы. Густая копна рыжеватых волос уложена в модную прическу, мягкие локоны обрамляют лицо с классическими чертами. Широко раскрытые зеленые глаза умоляюще устремлены на Эдварда.
      - Нет, все в порядке. Это.., запах смерти... Когда ветер дует с юга, мне становится не по себе.
      Эдвард протянул было к ней руку, но тут же беспомощно уронил и сухо осведомился:
      - Может, проводить вас домой, Дженни?
      - Нет, благодарю, Эдвард. Уверяю вас, мне уже лучше. Мисс Броум, до свиданья.
      Она резко кивнула, подобрала зеленую бархатную юбку и поспешила через улицу с высоко поднятой головой.
      - Кто эта мисс Лейси, Эдвард? - поинтересовалась Касси, стараясь говорить как можно равнодушнее.
      - Дженни и ее отец, Бенджамин Лейси, мои добрые друзья, - с деланной беспечностью ответил Эдвард. - Ее отец - писатель и партнер Эмброза Сирла, издателя "Нью-Йорк меркьюри", газеты заядлых тори. Дженни плохо выглядит, добавил он, словно эта мысль только пришла ему в голову.
      - Возможно, тебе следовало настоять на том, чтобы проводить ее. И поговорить.
      - Нет, с ней все будет хорошо, - твердо заявил Эдвард, немного помолчав.
      Но Касси не была ни слепа, ни глуха. Дженнифер Лейси была явно влюблена в Эдварда. От нее не укрылось, как скованно он держится, и девушка не стала задавать лишних вопросов. Поскольку сама Касси умолчала о многом, нечестно допрашивать его или требовать большего.
      - О каком запахе она говорила? - беззаботно осведомилась Касси, желая поскорее избавить его от смущения.
      - Вонь из тюрем. По всему Нью-Йорку военнопленные содержатся в ужасающих условиях, в церквях и на сахарных заводах без окон, где невыносимо душно летом и холодно зимой. Мне говорили, что умершие часто лежат среди живых целыми днями, прежде чем их вынесут.
      - Но это ужасно!
      - Пленные мятежники содержатся и в трюме британской плавучей тюрьмы "Джерси", пришвартованной в Уоллэбаут-Бей, и участь их не менее тяжела. Такой жизни не вынесли бы даже крысы, не говоря уже о людях. - Эдвард вздохнул. Наше командование, как нетрудно догадаться, остается глухо к этой проблеме... - И, увидев, как побелело лицо Касси, спохватился:
      - Пожалуйста, прости меня, Касс. Это не слишком приятная тема.
      - И ты ничего не можешь сделать, Эдвард?
      - Нет. После пожара в городе не хватает жилья, не говоря уже о тюрьмах. Пленных нужно где-то держать: если их освободить, они немедленно присоединятся к армии мятежников. Меня бесит лишь их положение. Люди, невзирая на свои убеждения, все-таки люди, а не животные. Но генерал Хау и слышать ничего не желает.
      Касси втянула носом воздух. Если запах и был, она его не чувствовала. Мысленно она продолжала возвращаться к мисс Лейси. В живых зеленых глазах девушки застыла такая боль!
      Когда они вернулись в гостиницу, Эдвард на мгновение стиснул руки Касси.
      - Я должен разыскать священника. Касс. Пожалуйста, не выходи одна. Я боюсь за тебя.
      - Эдвард, мне нужно поговорить с тобой. Но Эдвард был до того погружен в собственные мысли, что не заметил умоляющих ноток в голосе Касси.
      - Поговорим, когда я вернусь. Я недолго, Касси. Он приложился к ее щеке целомудренным поцелуем и ушел. Касси беспомощно смотрела ему вслед.
      Сегодня вечером она во всем признается. И если Эдвард передумает, всегда может объяснить священнику, что это ошибка.
      Эдвард вернулся с известием, что нашел мистера Джона Моррисона, пресвитерианского священника, который, по его мнению, был достаточно скрытен и осмотрителен.
      - Он обвенчает нас, когда ты захочешь, Касси. Думаю, он тебе понравится, несмотря на чудовищный нос. Я не вдавался в подробности, но он, вероятно, уже успел дать волю воображению.
      Когда я захочу.
      - Полагаю, мы не станем медлить, Эдвард.
      - На следующей неделе в Англию отплывает судно. К сожалению, вряд ли я успею так быстро уладить здесь все дела и получить отставку. Завтра придется поговорить с генералом Хау. Возможно, мы сумеем вернуться через месяц. На этот раз тебе уготован дома поистине королевский прием. - Он запнулся, пристально глядя на Касси. - Решай, что ты собираешься предпринять насчет Бекки Питершем. Сомневаюсь, чтобы тебе захотелось вообще встречаться с ней.
      - Ты прав, Эдвард. Я этого не вынесу.
      - Лорд Энтони был жесток с тобой? - резко спросил он.
      Горло Касси перехватило, и на несколько мгновений она лишилась дара речи.
      - Нет, Эдвард.., вовсе нет.
      Он словно поощрял ее продолжать дальше, но Касси отвернулась. Да, Эдвард хочет, чтобы она подробно рассказала обо всем, что случилось, но из благородства не настаивает.
      А я - слишком большая трусиха...
      Они поужинали внизу, в маленькой столовой, где им прислуживал сам хозяин, мистер Битти. После плотного ужина, состоявшего из жареной баранины, вареного картофеля с зелеными бобами и густого рисового пудинга, Касси решила, что миссис Битти, должно быть, весь день провела на кухне.
      - Все было очень вкусно, мистер Битти, - заметила она, когда хозяин поспешил наполнить вином ее бокал. Он, казалось, уже хотел отойти, но тут, видя, что Эдвард лукаво подмигнул ей, Касси спросила, не желает ли хозяин присоединиться к ним.
      - Охотно, миледи, - с готовностью согласился он и подсел к их столу.
      Касси изумленно подняла брови, застигнутая врасплох, - ей никогда еще не доводилось видеть, чтобы хозяин гостиницы желал разделить общество с постояльцами. Но Эдварду, судя по всему, это нравилось.
      - Вот что я вам скажу, милорд, - начал мистер Битти, рассеянно поворачивая бокал в пальцах. - Этот парень, Пейн, по-прежнему имеет огромное влияние на американцев. Вы знаете, что его проклятый памфлет, прошу прощения, миледи, продается сотнями экземпляров?!
      Касси показалось, что она участвует в разговоре, предмет которого был так же непонятен и чужд, как этот странный, недостроенный город. Она зачарованно уставилась на мистера Битти.
      - Да, сэр, - весело ответил Эдвард, - но, помнится, на прошлой неделе вы его не проклинали!
      - Я дал вам экземпляр "Здравого смысла", милорд, - продолжал хозяин, нисколько не обескураженный неуместной веселостью Эдварда. - Надеюсь, вы прочли его, как обещали?
      - Не до конца, сэр. Вряд ли в нем имеется что-то "здравое". Что же касается "смысла", уверяю вас, Пейн упражняется в напыщенном стиле, и его риторика поистине раздражает, не говоря уже о том, что неприятно бросается в глаза.
      - "О, примите беглеца и с течением времени готовьте убежище для всего человечества", - процитировал мистер Битти, потирая пухлые ладони. - В этом что-то есть. И боюсь, он прав. В отличие от нашего убогого островка, Британии, эта земля действительно открывает безграничные возможности для человека любой национальности.
      - Вряд ли Англию можно назвать "убогой", - вмешалась Касси, пылая оскорбленным патриотизмом.
      - Ты права, - мягко добавил Эдвард. - Но, признаться, жизнь здесь совершенно иная. Мне кажется, Англия просто не справится с многочисленными народами стольких верований и не сможет держать их под контролем.
      - Но Нью-Йорк, по крайней мере сейчас, находится в безопасности, - заявила Касси.
      - Да, - согласился мистер Битти. - Нью-Йорк снова в безопасности благодаря таким людям, как вы и генерал Хау, милорд.
      - Генерал Хау как-то упоминал о Пейне, - заметил Эдвард. - По его мнению, подстрекательские речи Пейна лишь ускорят конец мятежа. Я слышал, что этот человек прибыл в Филадельфию, не имея ничего, кроме той одежды, что была на нем, и письма Бенджамина Франклина в кармане.
      Мистер Битти громко фыркнул.
      - Совершенно верно! Вижу, вы успели поговорить с мистером Лейси! Этот Пейн отнес письмо мистеру Бенджамину Рашу, известному врачу и старому другу Лейси. И тот посоветовал Тому Пейну изложить свои радикальные предложения на бумаге. "Те, кто осмелился бросить вызов не только тирании, но и тирану, выступите вперед!" Да, этот парень настоящий мастак! Умеет обращаться со словами и тронуть душу!
      Пока Касси пыталась оправиться от изумления, столкнувшись со столь непривычным красноречием хозяина гостиницы, мистер Битти поднялся и похлопал Эдварда по руке:
      - Теперь я оставлю вас, милорд. Думаю, вам нужно о многом поговорить с миледи.
      - Да, сэр, - кивнул Эдвард, глядя на Касси. Мистер Битти низко поклонился и направился к выходу, но у самой двери остановился:
      - А знаете ли вы, что до тех пор, пока он не начал писать. Том Пейн был жалким неудачником? Этот чертов парень... - прошу прощения, миледи, испробовал ремесло матроса, бакалейщика, владельца табачной лавки и сборщика налогов. Его и жена бросила! - Хозяин весело тряхнул головой:
      - Вы не поверите, сэр, но он даже не смог заработать на жизнь шитьем корсетов, - прошу прощения, миледи!
      Касси поспешно закрыла рот ладонью, но смех все же прорвался сквозь преграду.
      - Не смей подшучивать над местными жителями, Касси, - с притворным негодованием упрекнул ее Эдвард. - Ты увидишь, что у каждого обитателя Нью-Йорка по каждому вопросу имеется твердое собственное мнение, хотя мне кажется, что в голосе неколебимого тори мистера Битти в последнее время появились мятежные нотки.
      - Но корсетник, Эдвард!.. Подумай только! В комнате Эдварда улыбка Касси померкла. Она должна сказать ему! И поскольку ей никак не удавалось сочинить подходящего предисловия, вымолвила только:
      - Не могли бы мы в самом деле поговорить, Эдвард?
      - Конечно.
      Она неожиданно показалась ему очень бледной.
      - Садись, - мягко попросил Эдвард и подвел ее к дивану.
      - Что случилось, Касс?
      - Я должна кое-что сказать тебе. Прости за малодушие, но теперь я решилась.
      Эдвард молча, неотрывно смотрел на нее.
      - Эдвард, у меня будет ребенок, - выпалила в отчаянии Касси.
      - Что?!
      - Я беременна.
      - Не может быть!
      Эдвард, сам того не сознавая, оглядел ее с головы до ног. От Касси не укрылось, как он потрясен и оскорблен. Она опустила голову, не в силах вынести его полубезумный взгляд.
      - Это ребенок графа?
      Она съежилась, услышав этот резкий, неузнаваемый голос.
      - Да...
      Эдвард вскочил с места, отбросив стул.
      - Проклятый ублюдок! О Боже, Касси! Ты уверена?
      Касси кивнула. Как она была глупа, считая, что Эдвард воспримет по-другому это ошеломляющее известие.., но она отчетливо помнила, как вел себя граф, когда в самую первую ночь Касси призналась, что беременна от Эдварда.
      - Я пойду за доктором. Вероятно, ты ошибаешься.
      - Нет. Прости, Эдвард, но тут уж ничего не поделаешь.
      Его сын, наследник - ублюдок! Семя графа! Убийственные, несвязные мысли проносились в голове Эдварда.
      - Господи, нет, - прохрипел он, не в состоянии взглянуть на нее в эту минуту. Наконец, он все-таки заставил себя поднять глаза. Смертельно белая Касси сидела, выпрямившись, с губами, плотно сжатыми в тонкую линию, но плечи гордо распрямлены.
      - Я сделаю все, как ты пожелаешь, Эдвард.
      - Будь проклят этот подлец! - с такой нескрываемой яростью произнес он, что Касси отвернулась. Эдвард попытался успокоиться. Касси не виновата. Иисусе, не может же он осуждать ее!
      Ему все же удалось выговорить отчетливо и громко:
      - Мы поженимся в пятницу и отплывем в Англию, как только я получу отставку.
      - Хорошо, Эдвард, - послушно кивнула Касси, стараясь не обращать внимания на горечь во рту. Граф никогда не узнает, что она носит его ребенка. - Прошу, Эдвард, никому не говори.
      - Конечно, - медленно заверил ее тот, качая головой, и, слепо шагнув к ней, неловко погладил по плечу. - Все будет хорошо, Касс. Я.., мне хотелось бы побыть одному. Все обдумать хорошенько.., привести мысли в порядок. Ложись, отдыхай. Я скоро вернусь.
      - Да, - выдохнула она, - быстрее. Она смотрела ему в спину, такую напряженно-прямую, что ей захотелось заплакать от жалости к этому человеку.
      Касси лежала без сна в темной спальне, когда заслышала шаги Эдварда в гостиной. Она почувствовала, как он колеблется, прежде чем зайти в комнату. Но по крайней мере между ними больше нет тайн. Сердце Касси сжалось. Действительно, нет.., во всяком случае, таких, которые они могли бы разделить друг с другом.
      - Касси, ты не спишь?
      - Нет, Эдвард.
      Он уселся рядом и, нежно прижав ее к груди, стал укачивать, как ребенка.
      - Прости за то, что оставил тебя, но... Касси приложила палец к его губам.
      - Не мучай себя, Эдвард. - "И меня тоже", - добавила она про себя. - Ты уже решил, что собираешься делать?
      - Я объявил о своем решении перед уходом, Касси. И хочу, чтобы ты стала моей женой.
      Касси почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и спрятала лицо у него на груди.
      - Я была так невероятно несчастна, скрывая.., это.., от тебя. Пожалуйста, прости мою трусость.
      - Это я трус, бросивший тебя одну.
      - О нет, не говори так! Боже, мне вообще не стоило приезжать!
      Эдвард погладил ее мягкие волосы.
      - Замолчи, Касси, - нежно пробормотал он. - Я не позволю тебе упрекать себя Он ощутил, как вздымаются ее мягкие груди, и, нагнувшись, поцеловал розовые губы. Касси с каким-то отчаянием подалась к нему и исступленно ответила на поцелуй. Эдвард вспомнил, что так и не спросил, когда должен родиться ребенок, но, чувствуя, как велика ее потребность в нем, понял, что все вопросы могут подождать.
      - Ты позволишь любить себя, Касси? Он отстранился, чтобы лучше увидеть ее лицо в полумраке. Касси облегченно встрепенулась:
      - Да, Эдвард, я очень этого хочу.
      На сей раз он был нежен и сделал все, чтобы пробудить в ней желание. Его руки сжали ее бедра, и она безоглядно позволила утешать себя. Он ласкал ее языком и губами и поэтому вошел в Касси без боли. Она приняла его в себя и порывисто обняла, ожидая, пока он забьется в экстазе.
      - Нам необходимо время. Касс, - мягко сказал он потом. - Ты забудешь все, что произошло. Твоя страсть еще вернется, вот увидишь.
      Но даже когда Касси положила голову ему на плечо и закрыла глаза, Эдвард все еще задавался вопросами. Он хорошо знал репутацию графа Клер, которого обожали женщины, хотя с ним самим встречался редко. Любая женщина, независимо от возраста и положения, готова прыгнуть к нему в постель. И если граф хотел жениться на Касси, почему постоянно насиловал и так и не смог пробудить в ней страсть? Непонятно и бессмысленно.
      Но может, ее чувства к графу вовсе нельзя назвать безразличием, а тем более ненавистью?
      Неотступные сомнения, терзавшие Эдварда во время прогулки в одиночестве по темным улицам, вернулись с новой силой. Но он крепче сжал объятия, уверенный лишь в том, что теперь Касси станет его женой.
      Глава 25
      Касси усердно расчесывала только что вымытые волосы, пока они не легли на плечи гладким, влажным тяжелым покрывалом. Конечно, неплохо бы открыть занавешенные окна, чтобы волосы скорее высохли, но мартовский воздух снова стал сырым и холодным.
      Она медленно одевалась, поглядывая на часы, стоявшие на маленьком туалетном столике Уже почти полдень, а Эдвард ушел в десять Когда утром ей снова было плохо, Эдвард вновь порывался идти за доктором, н Касси едва удалось его отговорить. Доктору покажется весьма странным, если он обнаружит, что жена лорда Линдхерста, приехавшая всего несколько дней назад, беременна уже больше чем два месяца!
      Эдвард поморщился, когда она все ему объяснила, но согласился и отправился к генералу Хау просить об отставке.
      Касси еще долго лежала в постели, поглощая сухие тосты вместо завтрака.
      Она вошла в гостиную и заставила себя съесть немного холодного запеченного цыпленка и свежего хлеба, посланных миссис Битти на обед. Ребенок в ее чреве, казалось, не возражал против крылышка, и Касси как раз вытирала пальцы, когда Эдвард вошел в комнату, потирая замерзшие руки.
      - Черт возьми, ты права насчет погоды. Касс. Слишком она Переменчива. Не удивлюсь, если сейчас пойдет снег.
      Наклонившись, он нежно поцеловал ее в щеку.
      - Твои волосы чудесно пахнут. Прости за эту ужасную комнату. Представляю, сколько времени у тебя уходит, чтобы вымыть такую массу волос в сидячей ванне!
      - Не так уж много, - покачала головой Касси, улыбаясь.
      Эдвард отстегнул саблю и положил на стол.
      - Хочешь есть? Я оставила тебе цыплячью ножку и крылышко.
      - Твое великодушие безгранично, - пошутил он, садясь напротив нее.
      - Что сказал генерал Хау?
      - Кто?
      Касси удивленно вскинула голову и повторила свой вопрос.
      - А, генерал... - Он замялся, упорно не сводя глаз с цыплячьей ножки. Собственно говоря, мне не удалось поговорить с ним. Возможно, позже.
      - Вы, кажется, чем-то расстроены, майор Линдхерст. Могу я узнать, как вы провели последние два часа?
      К немалому изумлению Касси, Эдвард нервно дернулся и застыл.
      - Ничего интересного, - наконец выдавил он. - Занимался обычными делами. Я все еще солдат, Касси.
      - Я не собиралась допрашивать тебя, Эдвард, - как можно беспечнее заверила она, поставив на стол чашку с кофе.
      - Ну конечно, нет. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, Касси?
      - О да, я настоящий образчик доброго здравия! Касси неожиданно захихикала и прижала салфетку к губам. Эдвард вопросительно поднял брови.
      - Я просто вспомнила о твоей маменьке. Думаю, она была бы более склонна одобрить меня, лежи я целыми днями в постели с флакончиком нюхательных солей.
      Эдвард едва заметно улыбнулся.
      - Боюсь, болезнь - одна из ее немногих радостей. Она считает меня крайне неблагодарным и непокорным сыном, поскольку я уделяю армии куда больше внимания, чем ей. Из писем матери я узнал, что мой управляющий, мистер Прюдек, - настоящий неотесанный грубиян, который не питает ни малейшего уважения к ее окончательно расстроенным нервам. Нужно не забыть повысить ему жалованье.
      Касси представила, как появляется перед леди Делфорд с огрузневшей фигурой и выпирающим животом. У нее так и вертелось на языке поинтересоваться, успел ли Эдвард сообщить обо всем любящей родительнице, но, заметив, что он уставился в пространство, девушка осеклась.
      - Что ты собирался делать днем, Эдвард? - тихо спросила она.
      - Днем? Мне придется снова оставить тебя, Касс, но ненадолго. Скоро у генерала Хау начнется совет относительно весеннего наступления.
      - Не могли бы мы поехать кататься верхом, когда ты вернешься? Мне очень хочется!
      - Но ты беременна!
      Он, очевидно, был настолько возмущен подобным предложением, что Касси поспешила разуверить его.
      - Я не больна, Эдвард, просто иногда неважно себя чувствую. Обещаю не затевать скачек.
      Прежде чем ответить, Эдвард пристегнул шпагу.
      - Посмотрим. Похоже, вот-вот начнется дождь. Касси вздохнула, но не стала протестовать, прекрасно понимая, когда от нее отмахиваются. Эдвард явно чем-то расстроен, и не стоит его раздражать.
      - Эдвард?
      - Что, Касс?
      Она поднялась и шагнула к нему.
      - Я.., то есть.., если ты не хочешь.., то вовсе не обязан жениться...
      - Но, конечно, мы поженимся, - резко перебил ее Эдвард. - И чтобы я больше не слышал этих глупостей, девочка моя. - Он нежно погладил ее по щеке. - Лучше постарайся отдохнуть, пока меня не будет Касси с отчаянием оглядела маленькую гостиную, чувствуя, что задыхается почти так же, как на "Йорке". Дождь стучал в окна, и все надежды на прогулку верхом исчезли.
      Касси лениво подняла лежавший на столе памфлет, оказавшийся печально известным "Здравым смыслом", так потрясшим мистера Битти, и озадаченно покачала головой. Напыщенные фразы показались ей невероятно смехотворными. Настоящий вздор!
      В этот момент в дверь легонько постучали. Решив, что это пришла хозяйка забрать посуду, Касси попросила ее войти, но, к собственному удивлению, увидела на пороге Дженнифер Лейси.
      - Могу я поговорить с вами, мисс Броум?
      - Конечно, мисс Лейси, входите.
      - Вы запомнили мое имя?
      - Да, это один из моих многочисленных талантов. - Она усадила мисс Лейси на стул и уселась напротив, на диване. - Надеюсь, вам стало лучше, мисс Лейси?
      Дженни непонимающе уставилась на нее. Как быстро она забыла свою ложь!
      - О да, намного.
      От внимания Касси ничего не укрылось, но она воздержалась от замечаний.
      - Хотите чаю или кофе?
      - Нет, благодарю.
      Дженни опустила глаза и стала нервно теребить ридикюль.
      - Я выжидала, пока Эдвард уйдет, - выговорила она наконец, умоляюще взглянув на Кассандру.
      - Позвольте узнать, почему, мисс Лейси? Дженни стиснула зубы, сознавая неуместность собственного вторжения.
      - Потому что хотела поговорить с вами.., наедине... Надеюсь, вы не сочтете меня слишком нахальной, но, говоря по правде, то, что я решилась прийти сюда, уже достаточная дерзость.
      Касси нерешительно улыбнулась. Она явно не предполагала встретить подобное чистосердечие и теперь не знала, что и думать.
      - Вы можете вести себя, как угодно, мисс Лейси. Другое дело, чем отвечу я.
      - Когда Эдвард рассказал о вас, я сразу подумала, что вы ослепительная красавица. Касси негодующе застыла.
      - Не осуждайте Эдварда. Если хотите знать, я едва ли не силой заставила его исповедаться. Он был ранен, метался в жару и бредил вами. Когда я спросила, кто такая Кассандра, он признался, что это его погибшая невеста. Признаться, я ничуть не скорбела о вашей смерти, мисс Броум.
      - Вы действительно очень прямолинейны, мисс Лейси.
      - Я должна высказать все, что чувствую, - просто ответила девушка, потому что борюсь за счастье, свое и Эдварда. - Она немного помедлила, в уголках губ играла таинственная улыбка. - Знаете, я так надеялась, что вы окажетесь стервой. Тогда угрызения совести не так сильно бы терзали меня.
      Касси была столь потрясена, что невольно расхохоталась.
      - Надеюсь, что нет, хотя граф... Она прикусила губу и отвернулась.
      - Я никому не сказала, что вы с Эдвардом не женаты.
      - Спасибо. В противном случае, боюсь, вы бы поставили Эдварда в весьма неловкое положение. Видите ли, я была вынуждена появиться здесь под именем леди Делфорд, и Эдварду ничего не оставалось, как скрыть мой обман.
      Касси заметила, что взгляд Дженни устремлен на открытые двери спальни, за которыми виднелась смятая постель Живые зеленые глаза затуманились, но девушка взяла себя в руки и заговорила, прерывая неловкое молчание - Вы счастливица, мисс Броум. Эдвард - великолепный любовник. - Заметив, как вспыхнули щеки Касси, она поспешила добавить. - Пожалуйста, простите за то, что невольно смутила вас. Вечно не могу сдержаться и выпаливаю все, что в голову приходит.
      - К сожалению, - медленно произнесла Касси, - не у вас одной подобный недостаток. Я тоже от него страдаю. И Эдвард сумел отучить вас от этого?
      - Пытается. Видите ли, сначала он держался отчужденно и казался окружающим холодным циником, бесчувственным человеком. Но я видела: его что-то тревожит, хотя не могла понять причины. Он скорбел по вам, и никому не открывал свою душу, Я встретила его в тот вечер, когда он спас меня от гнусного немецкого капитана, и полюбила, полюбила навсегда. Это пугало меня, мисс Броум, потому что я никогда еще не сталкивалась с человеком, способным тронуть мое сердце. И с каждым днем все больше увлекалась им и наконец была вынуждена признать, что ничего не могу с собой поделать. Я связана с ним навеки.
      - И пришли сюда-, чтобы сразиться за свое счастье.
      - Да.
      Касси невольно восхитилась мужеством этой молодой женщины. Возможно, она сама поступила бы именно так.
      Касси потупилась, вспоминая свою ничтожно короткую стычку с графиней Джиусти. Она струсила и постыдно бежала, подгоняемая торжествующим смехом Джованны. И вот теперь пришлось столкнуться с еще одной соперницей в борьбе за любовь уже другого мужчины. Что за безумная мысль!
      - Эдвард любит вас, мисс Лейси?
      - Любит, - твердо ответила Дженни, прямо и пристально глядя на Касси. Возможно, вы гадали, где он был сегодня утром. Уверена, что он скрыл это от вас, но Эдвард пришел ко мне. Я ждала его, зная, что он обязательно появится. Он держался так скованно.., совсем, как прежний Эдвард, и словно долго репетировал свою речь, перед тем как прийти ко мне. Эдвард просил у меня прощения, но я не простила. Возможно, я не очень добра по натуре, но потребовала от него сказать, что он меня не любит. Эдвард не смог вымолвить ни слова, мисс Броум.
      Касси потрясение уставилась на девушку. Странное поведение Эдварда за обедом... Теперь все стало ясно.
      - Эдвард - джентльмен до кончиков ногтей!
      - Да, - еле слышно пробормотала Касси, - вы правы.
      - Он впервые признался, что любит меня, после того как я его совратила.
      Касси вспомнила тот далекий день в пещере. Тогда она, подобно Дженни, была соблазнительницей.
      - Пожалуйста, не считайте меня падшей женщиной, мисс Броум. Но я так его хотела! Эдвард был болен и лежал в доме моего отца. Но вел себя безупречно, благородно... - Улыбка сожаления осветила лицо Дженни. - Знаете ли вы, что я подмешала опиум в его вино? И хотя разум его был затуманен, Эдвард по-прежнему сопротивлялся. Лишь когда я пообещала отдать свою девственность гессианцу, если Эдвард немедленно не возьмет меня, он сухо улыбнулся, но подарил мне такое наслаждение, что я пожалела о том, как была глупа и не отдалась ему сразу же... - Дженни внезапно осеклась. - Надеюсь, я не очень шокировала вас, просто...
      - Вам ни к чему объяснять, мисс Лейси, я прекрасно все понимаю.
      Касси вспомнила о блаженстве, которое познала в объятиях графа, и опустила голову, чтобы Дженни не видела ее глаз.
      Мисс Лейси, вскочив, нервно забегала по комнате.
      - Я хочу, чтобы Эдвард был счастлив, - униженно прошептала она. - Черт возьми, это вы бросили его!
      - Но не по своей вине, - невозмутимо ответила Касси. - Это долгая и весьма непростая история, мисс Лейси, и я не хотела бы утомлять вас пересказом.
      "Какая изысканная речь, - подумала Дженни. - Как она осадила меня, без всякой грубости, спокойно, но решительно!"
      Она пыталась считать Касси своевольной гордячкой, капризной ведьмой.., но, понимая, что это несправедливо, не знала, что больнее - ошибиться в мисс Броум или нет...
      - Что за ужасное положение! - вскричала Дженни. - Проклятая честь вынуждает Эдварда вернуться к вам! У него нет выбора!
      Выбор. Граф тоже не дал ей выбора. Неужели Дженни права? Что, если Эдвард женится на Касси, потому что просто обязан сделать это?
      Касси уже приготовилась спросить Дженни, какого дьявола она так уверена, что именно долг чести заставляет Эдварда жениться. Но поспешно сжала губы. Они с Эдвардом ни слова не сказали друг другу о любви. Касси просто не могла заставить себя. А Эдвард?
      Она попробовала представить свою будущую жизнь с Эдвардом, но перед глазами неотступно стояло смуглое лицо графа. И под сердцем она носит его дитя.
      - Значит, вы хотите, чтобы я от него отказалась, - наконец вздохнула Касси. - Вернулась домой, в Англию. Но вы знаете Эдварда всего несколько месяцев, мисс Лейси. Я же знакома с ним всю жизнь. Мы вместе выросли. И за день до свадьбы меня похитили. Имеете ли вы хотя бы малейшее представление, каково это, мисс Лейси?
      Дженни онемело уставилась на нее.
      - Похищена человеком, который был мне вторым отцом, который хотел меня, потому что...
      Она не могла повторить историю о матери, рассказанную Эдварду. Нет, граф любил не леди Констанс, а ее, Касси! По крайней мере до того.., как она сбежала.
      - И что случилось потом?
      - Очень многое, - выдавила Касси, трепеща от боли, сознавая, что в этот момент душа ее обнажена, беззащитна и больше она не может лгать себе. - О Боже, что же делать? - прерывисто прошептала она, закрыв лицо руками. - Я оказалась такой трусихой, такой слепой дурой! Неужели выхода нет, и мы обязаны вечно следовать глупым, бессмысленным правилам и суждениям, пренебрегая собственными чувствами?!
      - О, как я хотела бы, чтобы вы оказались стервой, - прошептала Дженни. Но это я, я стерва, бездумная эгоистка. Просто.., просто я так хочу Эдварда...
      - Вы с ним совершенно разные.
      - Возможно. Эдвард мягок и очень добр. Но у него железная воля и твердый характер. Я никогда не полюблю никого так, как люблю его.
      А я никогда не полюблю другого так, как люблю графа.
      Касси с трудом поднялась.
      - Эдвард скоро вернется, мисс Лейси. Вы должны дать мне время подумать.
      - Это все, о чем я прошу.
      - Прощайте, мисс Лейси, - кивнула Касси, пожимая точеную белую руку, Кстати, вы любите ходить под парусом?
      Дженни недоуменно пожала плечами:
      - На лодке? Не особенно. Я предпочитаю быть пассажиром, а не матросом.
      - Вот и хорошо, - улыбнулась Касси одними глазами и, возвратившись в гостиную, долго гадала, что скажет Эллиот, увидев на пороге сестру, уставшую, измученную, с огромным животом.
      Глава 26
      Хотя желтые канифасовые занавески плотно закрывали окна, по вечерам в спальню прокрадывалась неприятная сырость. Кроме того, сегодня солнце почти не показывалось из-за туч.
      Касси лежала на боку, подтянув колени к груди, одетая лишь в легкую муслиновую сорочку. Все, что удалось проглотить за обедом, теперь комом встало в желудке. Ей было так плохо, что сейчас она лежала опустошенная и ослабевшая.
      Касси провела рукой по все еще плоскому животу, боясь, как бы сильные приступы рвоты не повредили ребенку, и вспомнила прошлую осень. Как часто возвращалась она но утрам в постель, бледная и дрожащая, а граф сжимал ее в объятиях и нежно гладил, пока ей не становилось лучше.
      Слезы невольно выступили на глазах девушки; из груди вырвалось тихое мучительное рыдание. Она никогда еще не чувствовала себя столь одинокой и несчастной.., а дом по-прежнему так далеко!
      Касси снова и снова пыталась разобраться в собственных ощущениях, в том, что, кажется, подозревала даже до неожиданного визита Дженнифер Лейси. Нет, она не выйдет замуж за Эдварда, даже ради блага своего не рожденного еще ребенка.
      Касси подумала о человеке, которого любила. Теперь их разделяет океан. Именно ее неразумная ярость и своевольная гордость уничтожили все, что связывало их. Теперь Касси с беспощадной ясностью понимала, что отдала сердце этому человеку., отвечала любовью на любовь. Если бы он настолько доверял Касси, чтобы рассказать о Бекки Питершем!
      Касси была так глубоко погружена в невеселые мысли, что не заметила, как открылась дверь, и встрепенулась, только когда на плечо легла чья-то рука.
      - Касс.
      Касси, стараясь сдержать слезы, перевернулась на спину и взглянула на Эдварда. При воспоминании о том, как она пыталась представить каждую черточку этого когда-то дорогого лица, слабая улыбка тронула ее губы, и девушка громко шмыгнула носом.
      - С тобой все в порядке?
      - Да, просто очередной приступ тошноты. Малышу не понравился обед миссис Битти.
      Зеленовато-карие глаза быстро скользнули по ее животу, и Эдвард поспешно попытался принять бесстрастный вид. Боже, уж лучше бы она молчала!
      - Вы совершенно неотразимы, майор Линдхерст! - воскликнула девушка в надежде отвлечь его. - Виделись с генералом Хау?
      - Да, и еще с генералом Клинтоном.., с помощью майора Андре.
      Недоумение Касси сменилось легкой усмешкой:
      - Ах да, майор Андре.., большой ценитель дам.
      - Верно, - сухо подтвердил Эдвард. - Ты не хочешь накинуть халат, Касси?
      "Как часто я смущаю его, шокирую или раздражаю", - со вздохом подумала она.
      - Да, благодарю тебя, Эдвард.
      Она медленно поднялась: последнее время от всякого неосторожного движения кружилась голова. Встретившись глазами с Эдвардом, Касси покраснела от смущения. Набухшие груди распирали тонкий муслин, а подол приподнялся, обнажая ноги. Он подал ей халат, и Касси опустила голову.
      Эдвард жадно смотрел на ее волосы, чувственной волной разметавшиеся по плечам. Пришлось отвернуться, проклиная знакомую растущую боль в чреслах. Господи, он настоящее животное! Касси было так плохо! Она и сейчас выглядит бледной и осунувшейся.
      - Хочешь чаю, Касси?
      - Я не люблю чай, Эдвард. И никогда не любила. В голосе девушки звучала непонятная горечь, и Эдвард недоуменно воззрился на нее. Касси мгновенно раскаялась в собственной резкости, и сконфуженно прижала руки к груди.
      - Прости за мой поганый язык! Я не хочу быть в твоих глазах сварливой ведьмой!
      Она осторожно поднялась, одергивая халат. Эдвард мягко улыбнулся:
      - Ты не ведьма, Касси. Это я так глуп, что успел все забыть.
      Он проводил ее в гостиную и усадил на диван.
      - Генерал Хау оказался не очень сговорчив, Касс. Боюсь, до лета у меня почти нет шансов на отставку.
      Касси затаила дыхание, вспомнив о судне, отплывающем в Англию на следующей неделе, и нервно вздрогнула.
      - Понимаю, - кивнула она, ненавидя себя за трусость, - Кроме того, продолжал Эдвард, садясь напротив Касси, - генерал Клинтон приказал мне.., и тебе, разумеется, явиться на бал в пятницу вечером. Он грубый невоспитанный упрямец, но иногда прислушивается к Джону Андре. Поэтому и решил дать бал. Надеется поразить тори своим гостеприимством и щедростью. Надеюсь, ты сможешь поехать?
      - Как леди Делфорд?
      - Ты забываешь, что к пятнице станешь леди Делфорд.
      "Боже, помоги мне", - взмолилась Касси, а вслух спокойно произнесла:
      - Я хорошенько обдумала все, Эдвард.
      - Что именно? Я только что говорил о проклятом бале.
      - Не бал.., свое будущее и твое тоже. Нет, пожалуйста, не перебивай, я должна сказать, пока еще не растеряла храбрость. Я совершила ужасную ошибку, поверив, что твои чувства, как, впрочем, и мои, остались неизменными в продолжение столь долгого Времени. Мы оба стали другими, Эдвард. И теперь я вижу, что, даже не будь разлуки, мы все равно мало подходим друг другу.
      - Что за вздор, Касси?
      Она поморщилась, уловив в его ледяном голосе нетерпение. Касси был прекрасно знаком этот тон истинно английского джентльмена, считавшего, что на карту поставлены его долг и честь.
      - Я хочу дать нам обоим выбор, Эдвард. И потому не выйду за тебя замуж. На следующей неделе я отплываю в Англию. Домой.
      Он выпрямился и зажал коленями руки так, что побелели кисти.
      - Я прощаю тебе это безумие, Касси, только из-за твоего.., положения. Но если ты в самом деле веришь, что я позволю тебе вернуться назад в Хемпхилл-Холл одной, без защитника и покровителя, незамужней и к тому же беременной, значит, жестоко ошибаешься во мне. Кроме того, Эллиот, не задумываясь, всадит мне пулю в живот и будет прав.
      - Нельзя, чтобы жизнь диктовалась только законами чести, Эдвард, печально улыбнулась Касси.
      - Ты забываешь: если бы этот гнусный дьявол не похитил тебя, мы поженились бы!
      - Но тогда, Эдвард, ты воображал, что любишь меня. Как, впрочем, и граф. Это его право, не отрицай.
      - Как ты можешь защищать этого жалкого негодяя?! Господи, Касси, уж не помутился ли твой разум? Неужели не достаточно, что ты носишь ублюдка от этого подлеца?!
      Спор разгорался, бессмысленный, ранивший обоих. Касси жалела, что не умеет убедить Эдварда в своей правоте.
      - Мы понапрасну терзаем друг друга, Эдвард. Ты можешь честно ответить мне на один вопрос? Эдвард заколебался.
      - Если ты настаиваешь на этой смехотворной игре, Касси, - наконец решился он, - я готов.
      - Как ты относишься к тому, что тебе придется стать отцом чужого ребенка? - очень тихо вымолвила она.
      - Поскольку у меня нет иного выхода, придется смириться. Ведь это еще и твое дитя.
      - Но ты, возможно, скоро возненавидишь меня за это.., и малыша тоже.
      - Теперь ты обвиняешь меня в бессердечии! - Эдвард резко поднялся и отошел было, но тут же повернулся. Его лицо на миг стало неузнаваемо жестким. Прошу, постарайся сдерживать свои необузданные эмоции. Мы поступим разумно, и хватит об этом!
      - Это, вероятно, единственная веская причина, почему мы совершенно не подходим друг другу. Я не желаю, чтобы мне приказывали, и отказываюсь подчиняться. Заверяю, что мое упрямство доставит нам немало неприятных минут. Что же касается эмоций.., загляни в свое сердце, Эдвард, и хотя бы на миг отрешись от холодной тяжести долга, которая камнем давит тебе на душу.
      И, видя его ошеломленный взгляд, Касси поняла:
      Эдвард наконец подумал о Дженни.
      - Тебе представилась возможность увидеть, какова я на самом деле, Эдвард. Не та идеализированная сказочная девушка, которую ты потерял. Ее действительно больше не существует. Возможно, когда-нибудь ты поблагодаришь меня, Эдвард, за избавление от призрака.
      Видимо, тебе следует поблагодарить и себя. Эдвард остановился перед ней. Зубы стиснуты, кулаки судорожно сжаты.
      - Мне кажется, Кассандра... Не зови меня Кассандрой. Только он обращался ко мне так...
      - ..что ты просто не выносишь мужчин после того, что вытерпела от рук графа. Ночи, проведенные вместе со мной, стали для тебя тяжким испытанием. Я не настолько глуп и глух к твоим чувствам, чтобы не видеть этого. И дам тебе сколько угодно времени.., и не стану предъявлять на тебя никаких прав, пока ты сама этого не захочешь.
      Касси смотрела на него, понимая, каких усилий ему стоило выбросить из головы мысли о Дженни. Эдвард отдаст все, даже жизнь, во имя священной чести.
      Она продолжала молчать, пока Эдвард не бросил:
      - Черт побери, Касси, не нужно бояться меня! Я не насильник! Вспомни, именно ты позвала меня в свою постель!
      И ничего не почувствовала, потому что он похитил мою страсть. Но даже если я ошибаюсь, это ничего бы не изменило.
      - Я не боюсь тебя, Эдвард. Я отдалась тебе, искренне считая, что ты жаждешь этого и до сих пор любишь меня. Это была лишь попытка, глупая попытка снова соединить нас.
      - Что значит "до сих пор любишь"?!
      Ну вот все сказано Касси решительно вскинула голову:
      - Ты никогда не умел лгать, Эдвард. Я знаю, ты не любишь меня и не осмелишься этого отрицать, если по-прежнему питаешь хоть какие-то чувства ко мне.
      Эдвард смертельно побелел.
      - Во всем виновата эта проклятая страна, - выдавил он наконец. - Как только мы вновь окажемся в Англии, все будет по-прежнему. Я знал тебя всю жизнь, Касси, и всегда любил. Неужели ты считаешь, что все прошло?
      - Нет. Я уверена, ты всегда будешь., добр ко мне. Но ты неизменно остаешься дипломатом, Эдвард, и пытаешься избежать правды, чтобы не чувствовать себя бесчестным человеком.
      - Это переходит все границы, Касси! Ради Бога, разве для тебя ничто взаимное уважение, сходство вкусов и интересов, происхождение и воспитание?! Что из того, если меж нами нет прежней великой страсти?! Уверяю, никто из нас не умрет от горя!
      Он провел ладонью по тщательно напудренным волосам и раздраженно поморщился при виде приставшего к пальцам белого порошка. Гнев, неутолимый гнев на Касси разгорелся в нем, хотя слова "великая страсть" застревали в горле, и язык не поворачивался их произнести. Будь она проклята! Вернулась из могилы предъявить на него права, и теперь, когда Эдвард настаивает именно на том, чтобы исполнить ее желания, разражается напыщенными дурацкими тирадами о том, что он, видите ли, ее не любит!
      Перед глазами встало лицо Дженни, ее бархатистые зеленые глаза, затуманенные желанием.
      - Пусть дьявол заберет всех женщин!. - Он порывисто схватил со стола шпагу и пристегнул. - Я ухожу, Касси. Возможно, к тому времени, как я вернусь, ты придешь в себя.
      - Я давно пришла в себя, Эдвард. И отплываю в Англию на следующей неделе. Знаю, ты не согласен со мной, но я уже все решила. Надеюсь, ты простишь меня.
      Она говорила так уверенно, что Эдвард на мгновение замер, но тут же повернулся и, ни слова не говоря, вышел.
      ***
      - Вы будете самой красивой леди на балу у генерала, - с энтузиазмом уверяла миссис Битти, осторожно опуская два длинных локона на обнаженное плечо Касси - Как хорошо, что вы не покрываете волосы этой отвратительной пудрой. Конечно, это сейчас в моде, но как трудно потом отделаться! Слава Богу, хоть дождь перестал... Март - такой коварный месяц! Не то, что июль. Тогда приходится закрывать ставни, чтобы было прохладнее.
      Касси рассеянно улыбнулась, предоставляя хозяйке болтать сколько душе угодно. Миссис Битти помогла ей надеть светло-голубое шелковое платье, единственное, привезенное из Генуи, которое подходило для столь торжественного случая.
      - О, оно тесно в груди, миледи, и ничего нельзя поделать!
      Касси взглянула в высокое узкое зеркало. Груди вздымались над узкой кружевной оборкой низкого выреза. Она попыталась подтянуть платье, но жесткий, суженный книзу корсаж удерживал его на месте. Касси вздохнула. По крайней мере хоть живот пока еще не выдается!
      Миссис Битти понимающе кивнула.
      - Майору придется со шпагой в руках защищать вашу честь, миледи. Джентльмены потянутся к вам, как пчелы на мед! - Касси ошеломленно уставилась на нее, и хозяйка поспешила добавить:
      - Это только так говорится, миледи. Не расстраивайтесь попусту. - Она внезапно осеклась и сосредоточенно сдвинула светлые брови:
      - Майор сказал мистеру Битти, что вы отплываете в Англию на следующей неделе. Жаль, что вам так скоро приходится расстаться.
      Касси старательно избегала взгляда женщины.
      - Вероятно, майор вернется в Англию ближе к лету. Генерал Хау потребовал, чтобы он пока остался в Нью-Йорке.
      Говоря по правде, Касси не знала, каковы планы Эдварда. Со времени их разговора прошло три дня, и Эдвард не раз пробовал разубедить ее, но Касси оставалась неколебимой. Однако последнее время ей казалось, что Эдвард начал кое-что понимать. Когда она пошутила насчет того, как ему повезло избавиться от сварливой жены, он немного оттаял и даже криво улыбнулся. Но Эдвард, конечно, волновался за нее и, естественно, боялся подумать, во что превратится ее жизнь в Хемпхилл-Холле. Именно поэтому Касси вынуждала себя быть веселой. Эдвард проводил с ней все свободное время, если не считать ночей.
      Когда они обедали в плавучем ресторане, пришвартованном недалеко от Бруклин-хайте, она неосторожно спросила о том, как Эдвард собирается ухаживать за Дженни теперь, когда почти всему Нью-Йорку стало известно, что они женаты.
      - Не считаешь ли ты, Касси, - сухо заметил он, - что это моя проблема? Я, как всегда, смогу выйти из положения, уж поверь.
      Касси поняла, что он уже обдумывал, как поступить. Вероятно, Эдвард прав. Вместе с Дженни они - сумеют изобрести что-нибудь.
      В гостиной послышался смех майора Андре. И хотя он явно наслаждался остроумным анекдотом, в голосе у него звучали привычные чувственно-хрипловатые нотки, словно его обладатель постоянно ждал появления прекрасных дам. Миссис Битти накинула на плечи Касси белую шаль и распахнула двери спальни.
      - Желаю хорошо провести время, миледи. Я только вчера говорила своему мужу, что вы неважно выглядите, но сегодня этого не скажешь!
      - Спасибо за помощь, миссис Битти. Надеюсь, что так и будет, особенно в обществе двух совершенно неотразимых джентльменов!
      Майор Андре тихо присвистнул.
      - Господи Боже, Эдвард, вам придется не спускать глаз с жены! Да вы просто чудесное видение для несчастного холостяка!
      - Довольно хорошенькая, - подтвердил Эдвард, взяв ее под руку.
      - Благодарю вас, джентльмены. Кажется, я не заставила вас слишком долго ждать.
      - Вовсе нет, леди Делфорд Майор наметанным глазом окинул точеную фигуру молодой дамы и с любопытством уставился на Эдварда. Будь его женой такая красотка, он не сводил бы с нее глаз, не выпускал бы из постели, не говоря уже о том, что в жизни не разрешил бы отправиться в Англию одной. Пальцы просто зудели от желания коснуться густых золотистых волос.
      Касси полагала, что майор Андре сопровождает их только потому, что у Эдварда не было кареты и приходилось идти пешком к Кеннеди-Хаус. Во многих кварталах города женщине было просто небезопасно показываться в обществе всего лишь одного спутника.
      Мартовская ночь была прохладной, небо - ясным. С реки дул легкий ветерок, напомнивший Касси о Генуе. Но не было ни душистых цветов, ни серебристой луны, льющей свет над Средиземным морем. Касси на мгновение закрыла глаза, ругая себя, и постаралась обратить внимание на джентльменов.
      Прогулка оказалась приятной - майор Андре был весьма занимательным собеседником. Касси то и дело смеялась над его язвительными замечаниями, особенно по поводу генерала Клинтона.
      - Генерал искренне считает себя прекрасным наездником, - иронически сообщил он. - Сегодня утром он проскакал во весь опор по Бродвею, воображая, что несется по английским лугам вместе с веселыми охотниками. Будь у меня время, наверняка поймал бы какую-нибудь несчастную лисицу и подкинул ее под копыта генеральского коня. Это, вероятно, ошеломило бы старого дурня. Жители Нью-Йорка и без того шокированы его проделками.
      - Не могу дождаться, пока увижу вашего командира, майор, - рассмеялась Касси.
      - По отношению к вам, леди Делфорд, он будет сама любезность. Надеюсь, что у него хватит здравого смысла не пожирать вас глазами открыто, и вам не выпадет "счастья" с ним танцевать. Он так же неуклюж, как и скучен.
      Хотя было еще совсем рано, длинная прямоугольная бальная зала в Кеннеди-Хаус уже была переполнена офицерами в алых мундирах, дамами, одетыми куда более роскошно, чем Касси, и нью-йоркскими джентльменами, во фраках, с пудреными головами в подражание английским офицерам. Музыканты в париках играли на возвышении в глубине комнаты. Невзирая на то что огромная зала была крайне просто обставлена, Касси без труда на несколько мгновений перенеслась в Англию. Она отдала шаль чернокожей горничной, поскольку в комнате стояла невыносимая духота.
      Мнимые супруги приблизились к генералу Хау, и Касси сделала реверанс. Она ухмыльнулась про себя, вспомнив слова Андре, когда Эдвард представил ее генералу Клинтону. Он вовсе не показался ей любезным, а его откровенно-плотоядные взгляды, по ее мнению, были просто неприличны.
      Касси натянуто улыбнулась, жалея, что поспешила снять шаль, - генерал не сводил глаз с ее груди.
      - Майор Линдхерст сказал, что вы покидаете нас на следующей неделе, миледи Делфорд.
      - Это правда, сэр. Я должна вернуться в Англию.
      Касси была не слишком высокой женщиной, но генерал Клинтон оказался таким коротышкой, что глаза ее пришлись как раз вровень с его огромным бугристым носом картошкой.
      Он сочувственно уставился на Эдварда. Его светлые глаза, посаженные достаточно широко, постоянно бегали, так что было трудно понять, к кому он обращается.
      - Лето, майор, лето. Вы нужны нам здесь, чтобы помочь изгнать мятежников. - Генерал глубоко вздохнул, так что пуговицы на мундире едва не вырвались из петель. - Все мы должны чем-то жертвовать. Время пройдет быстро, Линдхерст, вот увидите. Я должен, однако, попросить вашу прелестную жену оставить для меня один танец, пока остальные поклонники еще ее не осадили. Ваш слуга, миледи, - добавил он, кланяясь.
      - Он словно раздевает меня своими сладострастными взорами, - прошептала Касси Эдварду, прикрываясь рукой.
      - Тебе следовало бы услышать, что говорит Джен...
      - Давно пора договаривать ее имя до конца, Эдвард. Так что сказала Дженни?
      - Что он похотливый старый осел, и ей бы страшно хотелось как следует пнуть его в коленку.
      - Прекрасная мысль, - хихикнула Касси. Неожиданно вспомнив о чем-то, Касси спросила:
      - Дженни будет сегодня на балу, Эдвард?
      - Да. Оба генерала - ее верные поклонники. Но не сомневайся, она лишнего не скажет.
      Заметив, как неохотно отвечает Эдвард, Касси постаралась переменить тему:
      - Видимо, пожар пощадил Кеннеди-Хаус.
      - Да.
      Касси случайно подняла глаза и увидела, что на них надвигается пожилая особа в чудовищно огромном парике, надвинутом на лоб.
      - Это миссис Уинстон, Касс, - пробормотал Эдвард, - большая почитательница английских офицеров. Будь с ней повежливее: ее муж - весьма влиятельная особа.
      Касси послушно обменялась приветствиями с ее родной матроной, выставившей напоказ обширную, Грудь. Миссис Уинстон скользнула по ней взглядом, прежде чем обратиться к Эдварду:
      - Музыканты так слаженно играют менуэт, вы не Находите, мой дорогой сэр?
      - Совершенно верно, мадам, - почтительно ответствовал Эдвард. - Я как раз собирался пригласить...
      - О, как чудесно, майор! Буду счастлива танцевать с вами!
      И не успел Эдвард затравленно взглянуть на Касси, как энергичная дама увлекла его на середину зала. Унизанные кольцами пальцы миссис Уинстон по-хозяйски вцепились в рукав его мундира.
      - Вас что-то беспокоит, леди Делфорд? Рядом с Касси остановился майор Андре.
      - Ваша миссис Уинстон - поистине грандиозная личность, - усмехнулась девушка.
      - Поверьте, леди Делфорд, большинство офицеров в долгу перед Эдвардом. Нежные чувства, которые она питает к вашему высокочтимому супругу, вызывают у них лишь вздохи облегчения.
      В эту минуту Касси почему-то пожалела, что майор не знает правды. Девушке становилось не по себе каждый раз, когда к ней обращались "леди Делфорд".
      - Знаете, - рассеянно сказала она, оглядываясь на неприлично громко смеявшуюся женщину, - если бы не подобные мелочи.., можно легко вообразить, что мы в Англии.
      - Не судите наших местных тори слишком строго! Они заслужили право немного повеселиться и выставить напоказ роскошь и богатство, ведь кто знает, что ждет их в будущем?
      - Вы, конечно, правы, майор Андре. К сожалению, я сужу, как всегда, очень поспешно.
      - Такой красавице можно простить любые недостатки, миледи, и если этот ваш самый крупный, тогда счастливее Линдхерста на земле человека нет. - Майор Андре задумчиво оглядел зал и повернулся к Касси, весело сверкая глазами:
      - Только мой важный чин адъютанта при генерале Клинтоне удерживает всех джентльменов в этом зале на должном расстоянии. Я еще не решил, могу ли, подобно Эдварду, бросить вас на произвол судьбы.
      - Я бы предпочла остаться в вашем обществе, майор.
      - А, вот и Монтрезор.., исполняющий столь же почетные обязанности при генерале Хау. Довольно унылая личность, леди Делфорд, хотя превосходный танцор.
      - Вижу, вы весьма щедры на похвалы, майор Андре, - иронически бросила Касси, но майор невозмутимо улыбнулся.
      - Вы не дали мне времени договорить. Монтрезор - также один из самых блестящих стратегов, которых я встречал в жизни, и, по-моему, генерал Клинтон искренне его за это презирает.
      Когда майор отошел, чтобы принести ей бокал пунша, ингредиенты которого он со смехом отказался назвать, Касси заметила в толпе Дженни и кивнула ей. Дженни казалась настоящей красавицей, со своей густой копной рыжеватых волос, заколотых высоко на голове, и в платье из темно-зеленого бархата, с низким вырезом, открывающим полную грудь. Ее звонкий смех звенел в ушах Касси, и девушка подумала, что Дженни, конечно, станет сущим наказанием для Эдварда и тяжким испытанием его достоинств.., правда, не большим, чем она сама.
      - Ну, леди Делфорд, какого вы мнения о развлечениях в Нью-Йорке?
      - Весьма впечатляюще, генерал Клинтон, Все так добры ко мне.
      - Даже дамы? - многозначительно хмыкнул генерал.
      - Даже дамы, - твердо объявила Касси. В продолжение следующих пятнадцати минут ей пришлось всеми силами оберегать свои ноги - генерал Клинтон оказался еще более неуклюжим, чем предсказывал майор Андре. Когда танец кончился, у нее совсем не осталось времени поискать Эдварда. Генерал Хау предложил ей руку, как только Клинтон наконец отпустил девушку:
      - Этот джентльмен горит желанием потанцевать с вами. Милорд, позвольте представить вам одну из первых красавиц Нью-Йорка.
      Касси предпочла бы немного посидеть и перевести дух. Но этикет требовал улыбаться и терпеть. Девушка, уже привыкшая к тому, что ее глаза находятся как раз на уровне роскошного жилета из бледно-голубого шелка, изысканно расшитого золотой нитью, не сразу обернулась.
      - Мы с леди Делфорд старые друзья, сэр.
      - В таком случае оставляю вас одних, молодые люди, чтобы вы смогли возобновить ваше знакомство, - кивнул генерал Хау, отходя.
      - Нет, - охнула Касси, - этого не может быть!
      Широко раскрытые синие глаза встретились с темными, издевательски-насмешливыми.
      - Нет, - снова пробормотала она слабеющим голосом и, отступив, пошатнулась. Граф едва успел поддержать ее.
      - Ты хорошо выглядишь, Кассандра. Касси провела языком по пересохшим губам.
      - Я.., не понимаю.
      - Не понимаешь, почему хорошо выглядишь? Я тоже этому удивляюсь. - Он язвительно усмехнулся. - Боюсь, что синие тона нашей одежды не совсем сочетаются. Однако не могу отрицать, что из нас вышла блестящая пара. - И, предложив ей руку, добавил:
      - Музыка, дорогая.
      Касси с усилием отвела взгляд от его лица и тупо уставилась на белоснежные кружевные манжеты, оттенявшие смуглую кожу графа. На безымянном пальце блестело кольцо, подаренное ею на Рождество. Касси нерешительно положила ладонь на протянутую руку.
      Они заняли места в длинном ряду танцоров. К счастью, Касси сумела, двигаясь в такт музыке, машинально выполнять все необходимые па - в ушах звенело, голова шла крутом и ни единой связной мысли... Он явился за ней, пройдя полмира. Неужели все еще любит, несмотря ни на что?
      Она едва сознавала, что он сжимает ее руку и поспешно отводит в сторону.
      - Мне не хотелось бы, чтобы вы упали в обморок, миледи. Подумайте об остальных гостях! Какая непристойная сцена! И все эти многозначительно поднятые брови, шепоток и ехидные улыбки!
      - Я не потеряю сознания, - процедила девушка сквозь стиснутые зубы. Но граф все-таки вывел ее в вестибюль. Остановившись, девушка с немым вопросом уставилась на Энтони.
      - По-моему, вам не помешает вдохнуть немного свежего воздуха.
      Касси кивнула, поскольку по-прежнему не могла ни о чем думать. Они прошли мимо солдат в алых мундирах на веранду и оказались одни на широкой галерее. Граф немедленно обернулся и стиснул ее плечи.
      - Покидая Геную, Кассандра, - раздумчиво произнес он, :
      - я поклялся, что если найду тебя живой и невредимой, забуду гнев. Однако, к собственной досаде, понял, что сильнее всего желаю задать тебе хорошую трепку.
      Слова примирения, клятвы в любви замерли у нее на губах.
      - Поскольку я больше не ваша пленница, милорд, можно наконец не бояться ваших угроз. И уж если речь зашла о гневе, возможно, вы сумеете объяснить, почему лгали мне. Черт побери, вы с самого начала лгали!
      Граф прислонился к белой колонне и небрежно сложил на груди руки.
      - Лгал, Кассандра? Я причинил тебе немало бед, но ни разу не сказал не правды.
      - В таком случае, милорд, как вы объясните неожиданное родство с Бекки Питершем, женщиной, прожившей в нашей семье более десяти лет?
      - Ах-да, Бекки. Полагаю, ты прочла ее письма, сага, и поняла, что она дальняя моя родственница. Я вверил тебя ее заботам потому, что она сама хотела получить должность гувернантки в Англии, а твоему отцу не было дела до своих детей, и ты легко могла вырасти настоящей дикаркой, если бы не мое своевременное вмешательство. - Энтони пожал плечами. - Вероятно, ты права, и я зря не рассказал тебе. Но обязательно признался бы после того, как мы обвенчались.
      Помолчав, он стряхнул пылинку с рукава, и вздохнул.
      - Сожалею, что пришлось убедить Бекки.., скажем.., обеспечить твое присутствие в заливе в тот день, но у меня не было иного выхода.
      Касси со свистом втянула в себя воздух, взбешенная его спокойствием. Можно подумать, он всего-навсего сыграл с ней не совсем удачную шутку!
      - Ваш поступок омерзителен, милорд. Что же касается Бекки Питершем, поверьте, я удушу ее своими руками, если когда-нибудь буду иметь несчастье встретиться с ней!
      Она тут же сообразила, что увидит Бекки, как только вернется в Хемпхилл-Холл, но постаралась выбросить из головы эту неприятную мысль.
      - Счастлива, однако, слышать, милорд, что вы так легко прощаете собственные преступления. Вы безжалостный, бессердечный дьявол, милорд, и я не желаю знать вас.
      Она осеклась, увидев ироническую улыбку на губах графа.
      - Признаться, Кассандра, во всем, что касается тебя, я склонен вести себя.., несколько странно.
      - Как вы нашли меня?
      - Ярость, в которую ты пришла, обнаружив письма, по-видимому, немного притупила твою способность мыслить, сага. Сначала я решил, будто ты желаешь, чтобы я отправился за тобой, - доказательства моей вины были разбросаны по полу, и тебе даже не пришло в голову их спрятать. По-видимому, мне следует горячо благодарить капитана Кроули за то, что он вовремя оказался в порту. Надеюсь, он надлежащим образом заботился о тебе во время плавания.
      Касси неожиданно почувствовала себя мышкой, оказавшейся во власти всемогущего кота.
      - Откуда вы узнали о капитане Кроули? - выпалила она, сознавая, что уже знает ответ на этот вопрос. Энтони, словно разгадав ее мысли, хмыкнул:
      - Но, дорогая, неужели ты думала, что мне неизвестно, какие военные корабли стоят на якоре в гавани? Вероятно, история, сочиненная тобой для капитана, получилась достаточно душераздирающей.
      Он обращался с ней, как с глупеньким ребенком, и Касси была вынуждена воздвигнуть между ними барьер из остатков раненой гордости.
      - - Мне пришлось сказать капитану Кроули, что я, леди Делфорд, была насильно захвачена итальянским дворянином, и умоляю капитана отвезти меня в Нью-Йорк.., к моему мужу.
      При этих словах веселые искорки у него в глазах сменились гневом. У Касси сложилось такое впечатление, что ему очень захотелось схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока зубы не застучат, но, как ни странно, она нисколько не испугалась и не обеспокоилась подобной перспективой.
      Граф, однако, без особых усилий взял себя в руки. Ленивая, почти звериная грация движений вновь вернулась к нему.
      - Последние два дня Скарджилл неотступно следил за тобой, Кассандра, тихо протянул он. - И видел, как ты весело болтаешь с Эдвардом Линдхерстом и даже прогуливаешься по городу под руку с майором Андре.
      - Да как вы посмели шпионить за мной?!
      - Скарджилл был вне себя от раскаяния. Видишь ли, ему и в голову не приходило, что ты попробуешь сбежать. Он, как, впрочем, и я, считал, что тебе больше не хочется покидать Геную. Ты одурачила нас обоих. И я потерпел неудачу даже с этим мерзавцем Андреа. Даниеле был ранен, а к тому времени, как я прибыл в Рива-Тригозо, Андреа давно исчез.
      - Прекратите! Черт возьми, милорд, вы все искажаете! Хотите, чтобы я терзалась угрызениями совести только потому, что скрылась от своего похитителя?! Ваша уязвленная гордыня смешна! - Она опустила голову, чтобы не видеть мучительной нежности в его взгляде. - Мне жаль, что вы не схватили Андреа.
      Касси нерешительно взглянула на Энтони, боясь услышать невыносимую тоску в его голосе.
      - Вы предали меня.., лгали.., и я на самом деле не что иное, как создание, вылепленное вами. И потому я решила уехать как можно скорее. Судьба в образе капитана Кроули помогла мне.
      - Но я не это имел в виду. Касси растерянно осеклась.
      - Глупец, я верил, что ты ко мне неравнодушна. Однако ты, не задумываясь, бросилась в объятия Линдхерста и выскочила за него замуж в тот же миг, как появилась в этом жалком городишке! - Голос его стал неприятно-резким. - И вы довольны своим выбором, леди Делфорд? Стонете ли от страсти под его поцелуями? Очаровали беднягу так, что тот до сих пор не может опомниться от экстаза или уже стал понимать, что вы вовсе не та послушная милая девочка, которой он вас представлял?
      Касси ошеломленно покачала головой:
      - Вы ошибаетесь, милорд!
      - В чем именно, Кассандра? Девушка, спотыкаясь, шагнула к нему.
      - Попробуй коснуться ее, жалкий ублюдок, и я отправлю твою душу в ад, где ее давно ожидают!
      Касси замерла. И когда наконец смогла обернуться, увидела Эдварда. Он сжимал рукоять сабли, с холодной ненавистью уставясь на графа.
      - Эдвард, ты не так понял! Пожалуйста!
      - Молчать, Касси!
      Эдвард отвесил графу издевательский поклон:
      - А, лорд Энтони, какой приятный сюрприз! Гордыня вашей милости столь велика, что не позволяет похищенной любовнице сбежать? - Воздух прорезал отчаянный крик Дженни:
      - Эдвард, прекрати! Он убьет тебя! Граф обернулся к Дженни и удивленно вздернул черные брови. Небрежно поклонившись девушке, Энтони выпрямился в полный рост.
      - Я пришел вернуть то, что принадлежит мне, Линдхерст! Вы достаточно долго наслаждались ее обществом.., но время истекло. Предлагаю вам развестись, и как можно скорее.
      - Ну, а мне нечего предложить вам, милорд. Завтра стервятники будут рвать ваше черное сердце.
      Невероятным усилием воли Касси овладела собой. Предостерегающе махнув рукой Дженни, выглядевшей так, словно она вот-вот выхватит саблю Эдварда и пронзит графа, девушка хладнокровно приказала:
      - Вы оба, немедленно прекратите этот вздор! К вашему сведению, милорд граф, я не леди Делфорд.
      - Черт возьми, Касси, - взорвался Эдвард, - да придержи ты язык!
      Удивленная улыбка зажглась в темных глазах графа.
      - Очередная выходка, Кассандра?
      - Неважно! - прошипел Эдвард, вставая между ними. - Это вопрос чести, милорд. Хотите, чтобы я дал вам пощечину, или примете вызов, как джентльмен?
      - Как пожелаете, Линдхерст, - лениво ответил граф.
      - Ты не сделаешь этого, Эдвард! - вскричала Дженни и неожиданно рухнула в глубоком обмороке.
      - Предпочитаете позаботиться о даме или это сделаю я, Линдхерст? беззаботно осведомился граф.
      Эдвард стиснул зубы, но выхода не было: пришлось встать на колени и подхватить Дженни на руки. Поднявшись, он повелительно бросил Касси:
      - Ты пойдешь со мной. Надеюсь, тебя уже корчит от омерзения при виде этого человека.
      - О, замолчи, Эдвард, - выдавила Касси. - Присмотри за Дженни. Я найду дорогу домой без твоей помощи.
      Эдвард неловко повернулся и внес Дженни в дом, не обращая внимания на любопытные взгляды солдат. За спиной Касси раздался тихий насмешливый голос:
      - Что ж, сага, кажется, за это время виконт отдал свои чувства другой. Крайне трогательная сцена, и, должен заметить, дама довольно красива. Бедняжка Кассандра.., человек, которого ты любила и потеряла, отказался жениться на тебе? Развеял в прах все иллюзии молодой особы? Кажется, я появился как нельзя кстати, чтобы спасти жалкие остатки разрушенной добродетели? Скажи, сага, что ты чувствовала в постели с человеком, который не любит тебя?
      Такая утонченная жестокость казалась настолько несвойственной графу, а в словах было так много правды, что Касси ощутила себя дешевой шлюхой.
      - Вам хочется знать, что я испытала? - медленно выговорила она. Поскольку это мой первый опыт в подобного рода делах, я поняла, что безмерно наслаждаюсь. И когда вернусь в Англию, думаю, мне не составит большого труда найти человека, способного подарить мне блаженство.., ведь там в конце концов настоящие англичане, а не какие-то полукровки с непомерными претензиями или раздутым самомнением.
      В глазах графа полыхнула такая ярость, что Касси невольно сжалась. Но было в его взгляде еще что-то.., отчего сердце стиснуло черной тоской.
      - Спокойной ночи, Кассандра, - бесстрастно бросил он. - После того как честь Линдхерста будет удовлетворена, я приду за тобой.
      - Нет! - вскрикнула она в спину удалявшейся фигуры, но граф не оглянулся. Касси смотрела вслед, пока он не растворился в темноте, а потом бессильно опустилась на ступеньки и закрыла глаза, пытаясь унять ненавистные слезы. Кто-то осторожно положил ей руку на плечо, и, подняв голову, она увидела Скарджилла, стоявшего рядом с ней на коленях. Шотландец печально покачал головой.
      - Вы глубоко ранили его, мадонна, а он не на шутку разгневался, чтобы разгадать вашу ложь.
      - Он заслужил это.., все заслужил! - Голос девушки оборвался. - О, Скарджилл, что мне теперь делать?
      - Не знаю, мадонна.., ничего не знаю. Камердинер поднялся и, молча посмотрев на нее, покачал головой.
      - Теперь это вопрос чести.
      Он привычно дернул себя за прядь рыжих волос, свисавших на лоб, и исчез.
      Глава 27
      Серый рассвет проник сквозь занавески спальни, когда в дверь номера тихо постучали. Касси встрепенулась, услышав приглушенный голос Грумена и негромкие ответы Эдварда. Выждав несколько минут после того, как закрылась дверь, она быстро вскочила, расправила платье, накинула плащ и на цыпочках спустилась вниз, радуясь, что никого не встретила. Отодвинув засов, она потихоньку выглянула наружу, но тут же спряталась при виде майора Андре, сидящего верхом на гнедом жеребце. Тот явно ожидал, пока Эдвард оседлает Дилайлу. Касси помедлила, и, когда оба поскакали по дороге, выскользнула на крыльцо и помчалась к конюшне, подобрав юбки. Ей пришлось сунуть несколько монет в руку сонного Уилла и потратить еще немного драгоценного времени, пока конюх накидывал узду на выбранную ею накануне кобылку. Но когда он попытался оседлать лошадь, Касси остановила его:
      - Нет, Уилл, не стоит. Я спешу. Ты уверен, что они отправились к Коммонз?
      - Да, миледи. Майор Андре ясно сказал. И кроме того, именно там джентльмены всегда дерутся на дуэли.
      Он говорил так спокойно-деловито, что Касси почувствовала тянущую боль в животе. Мальчик помог ей взобраться на широкую спину кобылы и покачал головой.
      - Надеюсь, скоро вернуться, Уилл, - успокоила его девушка. - И большое тебе спасибо.
      Она натянула поводья, и лошадь потрусила через двор. Вскоре они оказались на дороге. Касси вздрогнула от утреннего холода и засунула свободную руку в карман плаща, стараясь побороть приступ тошноты, комом стоявшей в горле. Редкие прохожие провожали ее любопытными взглядами, но Касси не обращала на них внимания. Небо было затянуто черными тучами, и девушка вознесла горячую молитву, упрашивая Господа наслать на город страшный ливень или какое-нибудь стихийное бедствие. Все, что угодно, только бы воспрепятствовать этому безумству!
      "Это вопрос чести".
      Из головы не выходили тихие слова Скарджилла. Она забыла о своей чести в эту долгую ночь, пока лежала, съежившись, одна в холодной постели.
      Наконец Касси добралась до Коммонз - клочка бесплодной земли, окруженной еще по-зимнему голыми деревьями. Скарджилл и майор Андре стояли рядом, на дальнем конце Коммонз. Эдвард и граф разошлись на несколько шагов и сейчас снимали плащи. Касси услышала ржанье лошадей, привязанных к колючим кустам, и затаила дыхание при виде серебряной молнии, пронзившей воздух, - это Эдвард проверял гибкость шпаги. Энтони стоял спокойно, лишь пальцы ласкали смертоносное острие.
      - Дураки! - вскричала она, соскальзывая с кобылы, и бросилась бежать. Мокрая трава заглушала шаги, и Касси замерла при звуках ледяного голоса майора Андре:
      - К бою!
      Граф и Эдвард, оставшись в белых сорочках с кружевными жабо и облегающих темных вязаных лосинах, кругами настороженно обходили друг друга. Касси вскрикнула, когда напряженную тишину разорвал звон стали, и метнулась вперед.
      - Леди Делфорд! - с потрясенным укором воскликнул Андре, хватая ее за руку.
      - Отпустите меня, глупец! Я не леди Делфорд, и нужно незамедлительно прекратить этот фарс!
      - Поздно, мадонна Девушка с отчаянием уставилась на Скарджилла.
      - Вы сказали, что это вопрос чести, но, черт побери, я не позволю этому случиться! Немедленно оставьте меня в покое, майор, иначе пожалеете, предупреждаю. Вы еще не знаете, на что я способна!
      - Но... - пробормотал майор, застигнутый врасплох столь неожиданной свирепостью, и невольно разжал пальцы.
      Однако граф с Эдвардом изготовились к поединку Эдвард с рычанием бросился вперед, взмахнув шпагой, но граф отвел удар и оттеснил противника. Решившись на крайнюю меру, Касси вынула из кармана плаща маленький пистолет и подбежала так близко, что заметила на лбу Эдварда испарину. Он был закаленным солдатом, но граф оказался сильнее и двигался с убийственной грацией прирожденного дуэлянта.
      - Перестаньте!
      - Уйди, Кассандра, - прокричал граф, окидывая ее быстрым взором, - иначе я просто поколочу тебя!
      Девушка неспешно подняла оружие и прижала его к виску.
      - Если это безумие не прекратится, клянусь, я нажму на спусковой крючок.
      - Касси! - прохрипел Эдвард, опуская шпагу Четверо сильных бесстрашных мужчин уставились на девушку. Граф повернулся и швырнул шпагу на землю Положи пистолет, Кассандра! - приказал он, но в его голосе явственно слышался страх. Касси крепче сжала пальцы.
      - Я сделаю это, милорд! Будьте вы оба прокляты! Эдвард, немедленно убирайся! Забудь о своей дурацкой чести! Я люблю его, слышишь? И не вынесу, если ты пронзишь его шпагой! А вы, милорд, кажется, хотите разрушить наши жизни, став причиной смерти Эдварда?
      Она умоляюще посмотрела на виконта, и тот ответил ей нерешительным взглядом. Граф устремился к Касси, но она отвела пистолет от виска и прицелилась ему в грудь.
      - Однажды я уже ранила вас, милорд, - напомнила она мертвенно-спокойным тоном. - Поверьте, я способна сделать это еще раз.
      Энтони остановился:
      - Оставь эти глупости, Кассандра! Ты вмешиваешься не в свои дела.
      - Не в свои дела?! - взвизгнула женщина. - Вы что, рехнулись?! Клянусь, я нажму на спусковой крючок, если вы сейчас же не разойдетесь!
      Она уже торжествовала победу - Эдвард согласно кивнул Но пока она отвлеклась на разговор с виконтом, Энтони с силой ударил ее по руке. Раздался громкий выстрел, и пуля вошла в землю. Граф схватил Касси за плечи и стал трясти. Но девушка тупо уставилась на бесполезный пистолет, который по-прежнему сжимала в руке.
      - Пожалуйста, - прерывисто прошептала она, подняв лицо к графу. - Не делай этого. Я лгала прошлой ночью. Верь мне, я люблю тебя одного!
      Но Энтони выхватил у нее пистолет и отшвырнул в сторону.
      - Значит, ты на все пойдешь, чтобы защитить своего любовника? - холодно осведомился он. - Он не хочет тебя, но ты все равно молишь сохранить ему жизнь?
      - Нет! Выслушай же меня, Энтони! Пожалуйста.., прошу...
      - Вы готовы продолжать, милорд? - сухо осведомился Эдвард, лицо которого снова превратилось в неподвижную маску.
      - Разумеется, Линдхерст. Скарджилл, убери ее от меня!
      В тот миг, когда пальцы камердинера стиснули ее руку, оглушительно прогремел гром и небеса разверзлись, послав на город тяжелые струи дождя.
      - К бою! - снова скомандовал майор Андре.
      - Майор, вы не допустите убийства! Остановите их! - вскрикнула Касси, чувствуя, как бессильные слезы смешиваются с прозрачными каплями, увлажняя щеки.
      - Честь должна быть удовлетворена, - резко бросил он, глядя на дуэлянтов и избегая встретиться с ней глазами.
      Сквозь сплошную завесу дождя Касси наблюдала, как граф и Эдвард в прилипшей к телу одежде пытаются убить друг друга. На сей раз они действовали осторожнее, боясь поскользнуться на мокрой траве. Неожиданно земля ушла из-под ног Эдварда; он пошатнулся, лихорадочно размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.
      - Черт, граф мог прикончить его, - пробормотал Андре.
      Касси возмущенно вздохнула. Энтони подождал, пока противник оправится. Что он старается доказать? Ищет смерти? Девушка неожиданно обмякла в руках Скарджилла, уронив голову ему на грудь.
      - Господи Боже! - завопил тот. - Помогите, сэр, она потеряла сознание!
      Но как только он ослабил хватку, чтобы поддержать ее, Касси развернулась и пнула его каблуком в коленку. Скарджилл охнул, скорее от удивления, нежели от боли, и оступился.
      - Мадонна! Не нужно!
      Но Касси уже мчалась к дуэлянтам, на ходу сбрасывая промокший плащ. Она почти не видела их сквозь пелену дождя, и даже бряцанье стали слышалось приглушенно. Граф вовремя заметил ее и отскочил от Эдварда. В следующее мгновение она швырнула плащ между ними и бросилась на грудь графа.
      Эдвард увидел Касси в то мгновение, когда она закрыла графа собой. Его шпага запуталась в отяжелевшем плаще, но клинок по инерции скользнул вперед и, прорвав ткань, с тошнотворной легкостью погрузился в плечо девушки. Эдвард выдернул лезвие и в ужасе уставился на багряные капли, стекающие с серебристой стали.
      Касси ощутила только сильный укол над левой рукой.
      - Пожалуйста, - снова пробормотала она, зарывшись лицом в мокрую сорочку графа, - умоляю, хватит... - Она с силой стиснула его шею и тихо заплакала. Лучше мне умереть, но я не могу снова потерять тебя.., пусть я погибну, только бы ты был жив...
      - Ты, как всегда, полна сюрпризов, Кассандра, - прошептал он, разрывая окровавленную ткань ее платья и облегченно вздыхая. Острие проникло не глубоко.
      - '" - Пожалуйста, увези меня поскорее домой, Энтони.
      - Это в большей степени зависит от Линдхерста, сага. Ну что, майор? Надеюсь, вы удовлетворены?
      - Касси, ты ранена? - выдохнул Эдвард, встревоженно блестя глазами. Боже, что я наделал? Девушка слегка повернулась в объятиях графа.
      - Ничего страшного, Эдвард. Главное, что вы оба в безопасности. Пожалуйста, скажи, что ты больше не хочешь его крови!
      - Черт побери, Касси, подумай о том, что он сделал с тобой! - вскричал Эдвард. - Как ты можешь любить этого человека?
      - Не знаю, Эдвард, но это правда. Ты знаешь, что я никогда не стала бы лгать тебе!
      Эдвард смахнул с ресниц дождевые капли и потрясенно уставился на графа, подхватившего Касси на руки.
      - Насколько я понимаю, Линдхерст, - спокойно объявил граф, - жребий брошен. Я не имею ни малейшего желания пасть от вашей руки.
      Эдвард медленно кивнул.
      - Но твое плечо, Касс! - вспомнил он, глядя на красное пятно, расплывающееся по платью.
      - Если хотите, Линдхерст, можете проводить меня на "Кассандру". Там я сумею о ней позаботиться.
      - Но вы не можете.., это я должен... - Она сделала свой выбор, майор, и нам лучше оставить это место, прежде чем мы все сляжем от горянки из-за этого проклятого дождя.
      Касси подняла голову:
      - Благодарю за все, Эдвард. Не тревожься. Я еду домой.
      - Это всего-навсего царапина, сага. Даю тебе два дня на выздоровление, а потом перекину через колено и задам трепку.
      Граф выпрямился и легонько погладил Касси по спине.
      - Может, дать мадонне немного опия, милорд? - осведомился Скарджилл, вручая хозяину порошок базилика <Порошком базилика присыпали раны.>.
      - Нет, пусть немного помучается, это послужит ей хорошим уроком. Я сыт по горло номерами, которые она выкидывает!
      - Он жесток, Скарджилл, но я отомщу, вот увидите! - расплылась в улыбке Касси, но тут же поморщилась: граф стал осторожно перевязывать рану. Откинув на подушку тяжелые пряди, он заботливо укутал Касси одеялами.
      - Лучше дадим ей бокал вина на завтрак, Скарджилл.
      - Да, милорд, - согласился тот, украдкой бросив в вино немного опия. Граф помог ей сесть и подложил под спину подушки, но Касси с отвращением уставилась на бокал.
      - Мне что-то не хочется.
      - Чепуха, тебе сразу станет легче, и твой сварливый язык, надеюсь, начнет немного заплетаться.
      Касси прижала простыню к груди, впервые смутившись от сознания собственной наготы. Когда граф раздевал ее, она, казалось, и не вспомнила о присутствии Скарджилла, но теперь покраснела, заметив насмешливую улыбку Энтони. Неужели он понял, о чем она думает?
      - - Ну хорошо, хорошо, - капризно пробормотала она и залпом осушила бокал. - Я бы хотела только получить ночную сорочку.
      Прежде чем ответить, граф повернулся к Скарджиллу, лицо которого озарила сияющая улыбка.
      - Спасибо, старина. Теперь я сам справлюсь с пациенткой. Иди, сними поскорее мокрую одежду. Не хватало еще, чтобы ты слег! Ну а теперь насчет сорочки, Кассандра, - начал граф после ухода камердинера, но тут же встревоженно встрепенулся, глядя на ее побелевшее лицо:
      - Ради Бога, что с тобой?!
      - Это вино, - охнула она, с безумным видом оглядываясь по сторонам. Пожалуйста, Энтони, сейчас мне станет плохо!
      Он в мгновение ока очутился рядом с тазиком в руках. Когда наконец Касси откинулась на подушки, бледная и ослабевшая, он мягко велел:
      - Лежи тихо, любимая. На этот раз мы попробуем выпить воды.
      Касси неохотно пригубила воду и только тогда заметила, как необычно смотрит на нее граф. Она вспомнила о малыше, но решила, что сейчас не время признаваться в беременности. Подняв голову, она поинтересовалась:
      - Тебе не стоит переодеться?
      Его странно-оценивающее выражение сменилось хищной улыбкой.
      - Обещай пощадить мою мужскую скромность.
      - Заверяю, что бы ты ни делал, в эту минуту я останусь совершенно спокойной, - язвительно заметила она, хотя, как оказалось, говорила чистую правду. Дремота смежала веки, и боль в плече как будто уменьшилась. Она услыхала стук сброшенных на пол сапог, но сон уже уносил ее на своих крыльях.
      ***
      Граф отложил щетку и полюбовался своей работой.
      - Господи, какая грива! Зато сейчас у тебя вполне приличный вид, Кассандра.
      - Который час?
      - Далеко за полдень. Около четырех. Ты долго спала, малышка.
      Касси вздохнула и поплотнее запахнулась в халат, который Энтони надел на нее, пока она спала.
      - Хочешь есть?
      Касси, немного подумав, поняла, что умирает с голоду.
      - Артуро на борту? Я, кажется, могу съесть слона.
      Послышался тихий стук.
      - Войдите.
      В дверях появился улыбающийся Скарджилл:
      - Пришли виконт и молодая леди, милорд.
      - Что скажешь, Кассандра?
      - Да, Энтони. Должны же мы попрощаться с ними.
      Эдвард пропустил вперед сияющую Дженни и неловко переступил порог.
      - Милорд,. - сухо объявил он, кланяясь графу, - позвольте познакомить вас с мисс Дженнифер Лейси. Дженни, это лорд Энтони Уэллз, граф Клер.
      Граф бросил взгляд на пылающие щеки девушки, ни копну рыжеватых волос, искусно разбросанных по плечам, и, подняв к губам ее затянутую в перчатку руку, легонько поцеловал.
      - Очень рад, мисс Лейси. Надеюсь, вы полностью оправились?
      - Простите, милорд, - кокетливо прощебетала Дженни, - о каком именно выздоровлении вы говорите? За последнее время их было несколько.
      - Говоря по правде, - усмехнулся граф, - я имел в виду ваш весьма своевременный обморок.
      - Действительно, своевременный, не так ли? - немедленно согласилась Дженни, лукаво сверкнув глазами.
      Эдвард, до этого не сводивший глаз с Касси, обернулся к Дженни, по-видимому, только сейчас все поняв.
      - Дженни! Маленькая негодяйка! Хочешь сказать, что обморок был сплошным притворством?!
      - Ну.., в общем, да, Эдвард, - кокетливо призналась она. - Но довольно об этом. Касси, я бы хотела обладать вашим мужеством и вместо вас положить конец дуэли! Но что не удается одной женщине, сумеет другая. Прекрасно, мисс Броум, вы просто молодец!
      - Благодарю, мисс Лейси, - пробормотала Касси, пытаясь подавить взрыв смеха при виде неверящего ошеломленного лица Эдварда.
      - - Что ж, Линдхерст, - вкрадчиво вмешался граф, - кажется, наши судьбы в руках двух девчонок, только что надевших длинные платья!
      Слабая улыбка несколько смягчила возмущение Эдварда.
      - Думаю, Дженни, ты заслужила любую участь, которую я для тебя изберу.
      Дженни опустила глаза, сдерживая смех.
      - Пока мне не придется больше разыгрывать подобные спектакли, Эдвард, смиренно вздохнула она, - я буду довольна и счастлива всем, что уготовила мне судьба.
      - Вы настоящая плутовка, мисс Лейси, - тихо заметил граф, но Эдвард скованно обратился к Касси:
      - С тобой все в порядке, Касс?
      - Разумеется, Эдвард. Его милость, конечно, доктор не из лучших, но, несомненно, поднимет меня на ноги. Это всего лишь царапина.
      - Пусть пострадает немного, Линдхерст, - перебил ее граф. - Должна же она поплатиться за все свои интриги. Кстати, Кассандра, ты похожа на кошку, которая только что проглотила бедную канарейку! Вы чувствуете себя таким же одураченным.., вернее, оболваненным, как я, Линдхерст?
      - Нет, милорд, - сочувственно покачал головой Эдвард, - признаться, я не испытываю ничего, кроме облегчения.
      - Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной бокал вина, - предложил граф, И вы, мисс Лейси. Все, кроме Кассандры.
      - Это уж слишком, Энтони!
      Дженни вопросительно уставилась на графа.
      - Видите ли, от вина Кассандру либо выворачивает наизнанку, либо она мгновенно пьянеет, что одинаково омерзительно. Не хотелось бы, чтобы она так опозорилась перед вами. Не спорь, сага, подумай лучше о том, что именно мне приходится выносить все последствия твоей неумеренности!
      - Гнусный, отвратительный человек! Я выпью вина.., о, не беспокойся, совсем немного, дабы показать свою благовоспитанность. Ты предложишь тост, Эдвард?
      Эдвард кивнул, не в силах противостоять нежной мольбе.
      - Все хорошо, что хорошо кончается? - вмешалась Дженни.
      - Укрощение строптивой, - объявил граф.
      - Строптивых, милорд, - поправил его Эдвард, многозначительно поглядывая на девушку.
      - Пусть развлекаются, Дженни, не стоит им мешать. Джентльмены обожают хвастаться своими подвигами и воображают, что способны везде и во всем взять верх.
      Дженни фыркнула, видя, что Эдварду все еще не по себе в присутствии графа. В эту минуту ей в голову пришла блестящая идея, и девушка, лукаво улыбнувшись, заметила:
      - У вас прекрасный корабль, милорд. Касси едва не поперхнулась, но граф любезно кивнул.
      - Я и моя.., яхта благодарим вас, мэм. Я мог бы показать вам судно, а Линдхерст пока поговорит с моей пациенткой.
      - Конечно, Дженни, - обрадовался Эдвард. - Встретимся на палубе.
      Девушка подошла к кровати и взяла Касси за руку.
      - Теперь я ясно вижу, что вы добились всего, чего желали.
      - И большего мне не нужно. Возможно, мы когда-нибудь встретимся в Англии.
      - О да, я просто уверена в этом. Прощайте, мисс Броум.
      - До свиданья, мисс Лейси. Граф предложил Дженни руку и увел ее из каюты. До Касси донесся голос девушки:
      - Я мало знаю о судах, милорд. Возможно, вы просветите меня.
      Эдвард пристально воззрился на Касси, очевидно, все еще опасаясь за нее.
      - Ты действительно хочешь именно этого, Касси?
      - Да, Эдвард, - выдохнула девушка, стиснув его пальцы. - В нашей жизни было немало приключений. Достаточно, чтобы мне захотелось спокойно дожить до старости в одной стране. Ну, самое большее, в двух, - поправилась она с улыбкой.
      - Ты вернешься в Англию?
      - Мы не успели обсудить планы на будущее. Бедняжку Эллиота ждет настоящее потрясение.
      - Да, он, пожалуй, решит, что мы все сошли с ума. Эдвард немного помедлил и откинул у нее со лба непокорную прядь.
      - Его милость уже знает о ребенке?
      - Нет, и я попросила бы тебя не говорить ему, Эдвард. Я сама скажу, когда сочту нужным.
      - Как давно ты любишь его, Касси? - резко спросил он.
      - Не помню, когда это началось.., однако совершенно уверена в своих чувствах к нему.
      - Несмотря на все, что он сделал с тобой?
      - Да.
      - Ты вела себя сегодня утром просто возмутительно! - упрекнул Эдвард. Но Касси счастливо улыбнулась.
      - Наверное, но, думаю, на моем месте ты поступил бы так же. Мне было что терять, и немало, сам понимаешь.
      - Нет, Касси, мне никогда не понять тебя.
      - Ты простишь меня за все, Эдвард?
      - Тут нечего прощать, - быстро ответил он. - Что же касается графа.., это - дело другое.
      Нагнувшись, он поцеловал ее.
      - До свиданья, Касси. Возможно, когда-нибудь наши дети будут играть вместе.
      - И мои уж непременно втравят твоих в какие-нибудь ужасные проделки.
      Эдвард ошеломленно уставился на девушку.
      - Это, - выговорил он наконец, выпрямляясь, - еще неизвестно.
      Послышался веселый смех Дженни, и Эдвард взглянул на распахнутую дверь каюты.
      - Прощай, Касс.
      - Увидимся в Англии, Эдвард.
      Глава 28
      Касси удовлетворенно вздохнула, вытерла пальцы салфеткой, и откинулась на спинку стула, однако, почувствовав острую боль в плече, охнула и немедленно выпрямилась.
      - Так тебе понравилось, как Артуро готовит устриц?
      - Девственно чистая тарелка говорит лучше всякой похвалы.
      - Их только что выловили в заливе. При всем своем презрении к Нью-Йорку Артуро признает тем не менее, что плоды моря здесь удивительно разнообразны.
      Касси пригубила вино, но тут же отставила, заподозрив, что граф снова сдобрил его опием, и осмотрела каюту, почти убаюканная мерным покачиванием яхты.
      - Как странно, - вырвалось у нее, - что взгляды могут так бесповоротно меняться. Я еще не встречала каюты прекраснее. И совершенно не помню ее такой.
      - И капитан, и каюта довольны переменой твоих взглядов, Кассандра. Плечо болит? Глаза Касси лукаво блеснули:
      - Боюсь, милорд, вы будете разочарованы. Я здорова, как лошадь, и это вам прекрасно известно, а рана пустяковая. Но вы должны сдержать слово.., и подождать два дня перед тем, как побьете меня.
      - Если мне не придется обращаться с тобой, как с беспомощным инвалидом, сага, думаю, что сумею провести в таких же приятных занятиях оставшееся время, до того часа, когда наконец смогу потрудиться ремнем над твоей прелестной попкой.
      Касси задрожала от предвкушения и залилась краской, глядя на сильные руки, ловко чистившие апельсин.
      - Как давно я не ела апельсинов, - вздохнула она. Он вручил ей дольку и молча наблюдал, как она осторожно надкусывает оранжевый полумесяц.
      - Когда мы покидаем Нью-Йорк? - спросила Касси, пытаясь скрыть, как смущена его близостью. Граф, не отвечая, пристально глядел на нее.
      - Я снова запачкала подбородок апельсиновым соком?
      - Нет. Сегодня утром, Кассандра, ты просила отвезти тебя домой. Я должен точно знать, что ты имела в виду.
      - Учитывая обстоятельства, милорд, я не верю, что вы сомневаетесь во мне.
      Он снова замолчал, и Касси неожиданно растерялась.
      - Ты больше.., не хочешь жениться на мне?
      - Я никогда раньше не предлагал тебе выбора, Кассандра. И теперь просто обязан сделать это. Моя обожаемая, любимая девочка, самое изысканное создание во всей Англии и колониях.., ты окажешь мне великую честь стать моей женой?
      Касси задумчиво поджала губы, чтобы не рассмеяться от столь напыщенного предложения руки и сердца. Как ни странно, но она предпочитала повелительный тон, - так с ним было проще иметь дело.
      - Если ты не женишься на мне, - решительно объявила она, - я прикончу тебя и швырну твой жалкий труп в залив.
      - В этом случае, - лениво протянул он, - чтобы спасти мою ничтожную шкуру, придется завтра же утром разыскать не слишком болтливого священника. Надеюсь, тебя устраивает такой срок?
      - Придется довольствоваться тем, что есть, - подражая Энтони, промолвила девушка, - но берегитесь, милорд, к полудню следующего дня вы окажетесь скованным по рукам и ногам.
      Но тут до нее неожиданно дошло, что вся ее одежда осталась в гостинице.
      - О Боже! - вскрикнула Касси. - Мне нечего надеть. Вряд ли халат считается подходящим нарядом для этого торжества!
      Граф неспешно поднялся и, подойдя к шкафу, распахнул дверцы.
      - Думаю, дорогая, ты найдешь здесь все необходимое.
      - Похоже, милорд, вы ни на минуту не сомневались в моем ответе.
      Она хотела вскочить, подбежать к нему, но, к собственному огорчению, пошатнулась и едва не упала. Перед глазами все плыло.
      - Опять пьяна! - с притворным отвращением покачал головой граф. По-видимому, лучшее место для тебя, дорогая, - в постели. - И, зевнув, добавил:
      - Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? День оказался долгим и крайне утомительным.
      - Но мы еще не женаты, милорд.
      - Верно.
      - И плечо ужасно болит.
      - Я буду крайне осторожен.
      - Неужели теперь вы захотите быть.., осторожным со мной, милорд?
      - Конечно, Кассандра.
      К собственному смущению, девушка невольно опустила глаза на то место, где упругий бугор распирал его лосины.
      Энтони тихо, удовлетворенно рассмеялся и поднял Касси на руки. Она с готовностью прильнула к нему.
      Положив ее на постель, граф объявил:
      - Мадам, вы не сможете совратить меня, покуда не позволите мне поскорее сбросить треклятую одежду.
      Касси молча лежала, наблюдая, как он торопливо раздевается Оставшись обнаженным, Энтони шагнул к кровати, но девушка поплотнее закуталась в халат и села.
      - Я не собираюсь проводить с вами сегодняшнюю ночь, милорд. Слишком расточительно я дарила вам свои милости в прошлом и теперь настаиваю, чтобы прежде вы надели мне на палец обручальное кольцо.
      - Что за вздор, Кассандра? - насмешливо отозвался граф.
      - Это не вздор! Я отказываюсь быть твоей любовницей!
      Энтони с сожалением посмотрел на свою восставшую плоть и перевел задумчивый взгляд на Касси, но, не произнося ни единого слова, лег в постель и повернулся к ней спиной.
      - Когда ты захочешь меня, Кассандра, я, пожалуй, соглашусь ублаготворить тебя, а может, и нет. Ну а пока спокойной ночи.
      Касси лежала на спине, глядя в потолок красного дерева. Дело было совсем не в обручальном кольце.., нет, но что-то помешало ей броситься в объятия возлюбленного. Девушка мучительно пыталась понять себя. Вероятно.., вероятно, все дело в том, что она провела две ночи с Эдвардом. Касси вспомнила свое неподатливое тело, стыд и нерешительность. Однако она приняла его, по доброй воле лежала под ним, как.., как продажная тварь.
      Касси повернула голову к графу, но увидела лишь широкую спину, и в мозгу зазвучали брошенные небрежным тоном слова. Она так нуждалась в его понимании, однако Энтони отвернулся от нее!
      Почему он так жесток? Касси внезапно разгневалась, совсем забыв, что сама отказала Энтони, после того как всячески его поощряла! Она снова села, не обращая внимания на боль в плече, и воззрилась на него" Да как он смеет ее игнорировать!
      Девушка в припадке ярости заколотила по его спине кулачками.
      - Бесчувственный негодяй! Какое право ты имеешь спать? Отвечай же немедленно!
      Граф неторопливо обернулся и лениво растянулся на спине, безразличный к тому, что она продолжает осыпать его ударами.
      - Насколько я понял, Кассандра, ты все-таки меня хочешь?
      Он подложил руки под голову.
      - Но как ты смеешь быть таким безжалостным? Она наконец утомилась и, встав на колени, гневно вперилась в Энтони взглядом.
      - Безжалостным, дорогая? Я просто наслаждаюсь давно заслуженным отдыхом. И просил бы тебя прекратить эти детские капризы и немного успокоиться.
      Руки Касси замерли в воздухе. Она почувствовала себя полнейшей дурой.
      Энтони не шевельнулся, ничего больше не сказал и не в силах разгадать, о чем она думает, решил выждать. Вдруг Касси прорвало, и слова сами сорвались с уст, словно долго копились в душе:
      - Это я виновата.., во всем виновата. Вела себя, как последняя потаскуха. Позволила ему все.., хотя ненавидела и его, и себя. Мне нечего было отдать Эдварду.., ты уже унес с собой все.., мою любовь.., страсть... Как ты можешь меня простить? Как можешь молчать, зная, что я сделала?
      - Надеюсь, ты закончила?
      - Боюсь, у меня больше действительно ничего не осталось, неужели ты не понимаешь? Мне так страшно.., а вдруг я и впрямь не способна испытать подлинную страсть.., к тебе.
      - Никогда еще не слышал такой пространной и горестной исповеди. Когда ты станешь старушкой, Касси, а я - дряхлым старичком, напомни обо всем еще раз, чтобы я сочинил трогательную историю о том, как жестоко ты оступилась в жизни. Могу даже поведать о твоем грехопадении внукам, если твой змеиный язык доведет меня до этого.
      - Но ты должен ненавидеть меня, должен! Энтони схватил ее и притянул к себе.
      - Если я буду кричать на тебя, обвиняя во всех пороках, тебе станет легче? Возможно, следовало бы избить тебя до полусмерти.., и тогда твоя совесть успокоилась бы? Извини, что отказываюсь разделить этот приступ ненависти к себе. Говоря по правде, твои поступки потребовали немало мужества и решительности. И что важнее всего, в твоем сердце больше нет места Эдварду Линдхерсту.
      Касси уставилась на него, открыв рот, но тут же вновь закрыла. Энтони засмеялся и потрепал ее по подбородку.
      - Ну, Кассандра, что ты выбираешь? Горячие объятия будущего мужа или сон? А может, все-таки желаешь дождаться обручального кольца?
      - Ты терзаешь меня своим.., благородством.
      ; - О нет, я твой дьявол, неужели не помнишь? Заверяю, во мне нет ни капли благородства. Но ты не ответила на мой вопрос, сага.
      Он осторожно провел рукой по ее спине и бедрам.
      - Ты клянешься, что делаешь это не из чувства долга.., что искренен со мной?
      - Клянусь.
      - Но что, если я больше не смогу ответить любовью на любовь?
      Его пальцы нежно мяли ее ягодицы, раздвигая их, лаская упругую плоть. Он проник внутрь, в уже влажную расселину, и ее мышцы конвульсивно сжались.
      - Твое тело, кажется, еще не осознало, что страсть ушла навеки, а глаза затуманились, словно подернутые дымкой. Вряд ли это говорит об отсутствии чувств.
      Касси попыталась возразить, но из груди вырвался лишь глубокий вздох.
      - Твой халат, Кассандра, - шепнул граф, и Касси неожиданно обуяло нетерпение. Она лихорадочно дергала пояс. - Лежи смирно, малышка.
      Халат распахнулся под его ловкими пальцами, и Энтони, высвободив руки Касси из широких рукавов, уложил ее на спину и сам лег рядом, не сводя с нее глаз.
      - Ты очень худая, - покачал он головой, все еще не дотрагиваясь до Касси, - только груди налились.
      Нагнувшись, Энтони сомкнул губы на отвердевшем соске. Ее груди действительно набухли и стали слишком чувствительными, но от первого же прикосновения Энтони она выгнула спину в безмолвной мольбе.
      Он подмял ее под себя, и Касси ощутила знакомую крепость плоти, мощь и силу возлюбленного. Энтони прижимался к ее груди так, что жесткие кольца волос щекотали соски.
      Касси потеряла голову от счастья, когда он раскрыл ее губы и их языки встретились. Напряженный отросток пульсировал у самого живота. Касси хищно впилась ногтями в спину Энтони и широко развела ноги. Но он продолжал терзать ее исступленными ласками, и Касси утонула в безумном жгучем наслаждении. Наконец он вонзился в нее, и потрясенная Касси с изумлением ощутила, как снова трепещет ее пробудившееся тело. С ее уст сорвалось его имя, она лихорадочно прижимала любовника к себе, и он, не помня себя, запрокинул голову и отдался экстазу.
      Прошло немало времени, прежде чем он наконец вспомнил о ее плече и осторожно отстранился. Пригладив растрепавшиеся волосы Касси, Энтони торжественно поцеловал ее в кончик носа и вздохнул.
      - Еще немного страсти, любимая, и, боюсь, мне просто не выжить.
      Касси попыталась улыбнуться, но в следующую минуту уже спала, положив голову ему на грудь.
      ***
      Их венчание состоялось на борту "Кассандры", в капитанской каюте. Синьор Доннетти и Скарджилл были свидетелями и неловко переминались с ноги на ногу под подозрительным взглядом отца Донована, к величайшему прискорбию молодоженов, оказавшемуся католиком.
      Проводив священника, нетвердо державшегося на ногах после изрядного количества превосходного шампанского, выпитого за здоровье новобрачных, команда стала готовить яхту к отплытию.
      - Куда мы отправляемся, милорд? - спросила Касси, прислонясь к бронзовому поручню.
      Энтони запустил пальцы в ее золотистые волосы, развевавшиеся на ветру. Несколько мгновений он просто глядел на нее, наслаждаясь близостью жены, наконец твердо уверовав в ее любовь.
      - Насколько я понимаю, дорогая, Англия чудесна весной.
      Касси вспыхнула от удовольствия: она ожидала, что он назовет Геную.
      - Надеюсь, мы не опередим мое письмо Эллиоту. Представляешь, что будет, когда перед ним предстанет давно погибшая сестра. Кроме того, нужно подумать и о Бекки.
      Граф положил руки ей на плечи:
      - Бекки любит тебя, как мать. Надеюсь, ты простишь ее, как простила меня. - И добавил с типично мужским высокомерием, зная, что Касси непременно ощетинится:
      - Признай, что все получилось в точности, как я и ожидал. Бекки была слепым орудием в моих руках.
      - Тщеславная, самодовольная личность, - пробормотала девушка, правда, без особого пыла. - Но я так счастлива, что могу позволить себе проявить благородство. - Касси резко повернулась, радостно сверкая глазами, и прижалась к нему. - Как чудесно иметь возможность открыто выражать свои чувства, не притворяясь и не сдерживаясь.
      - И что же ты чувствуешь, Кассандра? - прошептал Энтони, уверенный, что Скарджилл и синьор Доннетти уставились на них с довольными ухмылками.
      Энтони хотел услышать из ее уст признание в любви. Но Касси подняла голову и лукаво прищурилась:
      - Боюсь, милорд, что если мы простоим так еще немного, вы повергнете в смущение всю команду своим видом.
      - И что же вы, мадам, предлагаете в столь затруднительном положении? - в тон ей осведомился граф, уже давно понявший, как необходимо терпение в тех случаях, когда речь идет о Касси.
      - Вероятно, - с деланным раздражением вздохнула она, - придется пригласить вас в свою каюту.
      - Твою каюту?
      - Будьте же справедливы, милорд. Поскольку вы в конце концов убедили меня выйти за вас замуж, разве не честно будет разделить со мной все свои владения? Кроме того, моя половина каюты - именно та, где стоит кровать, - коварно объявила она.
      - Я подумаю над этим, мадам, - серьезно пообещал граф, беря ее под руку. Если вы к тому же угодите мне, возможно, придется проявить некоторую щедрость.
      - Я постараюсь изобразить пылкую страсть. Энтони закрыл за собой дверь каюты и повернул ключ в замке.
      - Теперь нам никто не помешает, мадам. При виде жены у него перехватило дыхание - Кассандра стояла посреди комнаты и, не теряя времени, сбрасывала одежду. Она раскраснелась от безуспешных попыток справиться с длинным рядом пуговиц на лифе. Энтони подошел к столу и налил два бокала вина, все еще искоса поглядывая на Касси. Она наконец освободилась от платья, спустила с плеч кружевные лямки сорочки и, поймав его взгляд, подняла лицо и взглянула на Энтони. Сорочка на мгновение задержалась на бедрах, а затем соскользнула на пол.
      - Я жду тебя, муж мой.
      Энтони улыбнулся и поставил на стол бокалы.
      - Неужто, любимая, мы оказались здесь не только для того, чтобы разрешить мои затруднения, но и твои?
      - Да, если хочешь знать правду, несчастный! У меня все болит.., тут.
      Она легонько коснулась треугольника золотистых завитков. Глаза Энтони искрились весельем.
      - Желаю, чтобы у меня всегда находилось лекарство от подобного недомогания, миледи.
      - И я тоже, милорд.
      Оставшись обнаженным, граф взял ее за руку и повел к кровати. Сначала они ласкали друг друга не спеша, почти лениво, наслаждаясь взаимными прикосновениями. Касси отчаянно хотела давать, давать так же беззаветно, как всегда давал он. Высвободившись из объятий Энтони, она дотронулась губами до широкой груди и проложила дорожку из поцелуев к упругим мускулам живота. Положив голову на бедро мужа, она, чуть дыша, стала ласкать вздымавшийся отросток, вдыхая терпкий мужской запах.
      Энтони понял, какое чувство владеет ею, как велико желание доказать ему свою любовь. В это мгновение тело его напряглось, как тетива: плоть словно просила ласки ее губ. Полные груди прижались к его животу, и он услышал, как колотится ее сердце. Когда ее губы, наконец, нежно завладели им, Энтони показалось, что его тело сейчас его предаст, и он попытался отстраниться, но Касси ему не позволила. Она неистово ласкала его языком, и когда Энтони застонал, ей почудилось, что она сейчас умрет от наслаждения.
      Не в силах больше вынести сладостной пытки Энтони сжал ее лицо ладонями и потянул Касси наверх. Она молчала, глазами вопрошая, каковы его желания.
      Энтони, что-то несвязно пробормотав, посадил Касси на себя и ворвался в нее, пронзая насквозь, осыпая поцелуями, пока Касси не обезумела. Захваченная собственными ощущениями, она едва почувствовала, как он взорвался внутри. Ей хотелось одного - навеки продлить это мгновение.
      - Я люблю тебя, - прошептала она, откидывая с его лба темные волосы.
      - А я - тебя, - кивнул граф, вспомнив в эту минуту о бесконечном плавании вокруг земного шара, долгих одиноких ночах в этой самой каюте, когда в сердце - ничего, ничего, кроме ярости и неотвязного страха. - В воображении я попеременно бил тебя, насиловал и умолял вернуться. Потом представлял тебя мертвой, и это злило меня куда больше, потому что в таком случае ты избежала бы моего гнева и злобы, копившейся в душе.
      Несколько секунд Касси молчала, осознавая смысл так неожиданно вырвавшихся у мужа слов.
      - По крайней мере ты не возненавидел себя. Видишь ли, я и представить не могла, что ты отправишься за мной. Я думала, что потеряла тебя навсегда.
      Он сжал ее крепко, почти до боли обнял.
      - Знаешь, я столько раз представлял эту встречу в Кеннеди-Хаус, что даже репетировал речь, с которой обращусь к тебе.., потому что к тому времени был уверен: я потерял тебя, и ты с радостью бросилась в объятия Линдхерста.
      Касси поудобнее уткнулась подбородком в ложбинку у него на груди и снова вспомнила о ребенке. Но сегодня она все равно промолчит: это их брачная ночь, ночь для двоих. Возможно, завтра, она все откроет.
      Касси подняла голову и поцеловала мужа в губы.
      - А ты знаешь, что я почувствовала, впервые увидев тебя в Нью-Йорке?
      - Что дьявол снова явился за тобой?
      - Нет, ничего столь драматичного. Если хочешь знать, я нашла тебя неотразимым, ошеломляюще прекрасным. Только гнев делал тебя незнакомым, даже чужим. В этот миг я бы с радостью упала в обморок, причем непритворный.
      - Твоя гордость так же велика, как моя, сага, и ты воздала мне мерой за меру. - Граф широко улыбнулся и обнял Касси. - Сегодня ты ни разу не пожаловалась на свое плечо, дорогая. Возможно, не стоит откладывать обещанную трепку.
      - Оно ужасно болит, милорд, просто я истинный стоик. Ты обещал мне два дня, а слово нужно держать.
      На мгновение граф ей поверил, и глаза его тревожно сузились. Но Касси тут же фыркнула и, обняв мужа, привстала и прижала его лицо к своей груди.
      - Если мне придется отправиться на тот свет, Кассандра, задохнувшись под тяжестью твоих грудей, - сообщил он, после того как она освободила его, - я с радостью покорюсь такой участи. - И, расплывшись в улыбке, добавил; - Просто не верится.
      - Чему именно, милорд?
      - Что ты еще не спишь, дорогая. Неужели я подарил тебе так мало наслаждения, что наша любовь больше не служит для тебя сонным зельем?
      - Я никогда не осмелюсь быть настолько невнимательной к своему мужу, заверила его Касси, - только к любовнику.
      Глава 29
      Теперь Касси с безграничным доверием говорила с Энтони обо всем. В душе у нее больше не осталось ни сокровенных уголков, ни секретов. Она ничего не утаила от мужа. Кроме известия о будущем ребенке.
      Единственный приступ тошноты случился, когда она была одна. Касси, крадучись, шла по проходу после того, как вылила за борт содержимое тазика, когда перед ней неожиданно вырос Скарджилл. Окинув взглядом ее бледное лицо и тазик в руках, шотландец покачал головой.
      - Вы должны сказать ему, мадонна. Он протянул руку, и Касси безмолвно вручила ему тазик.
      - Просто глупо.., вы же понимаете, это доставит ему огромную радость.
      - Знаю, - вздохнула Касси, - по крайней мере я тоже так думаю. От вас.., и Жозефа никогда ничего нельзя было утаить.
      Губы у нее задрожали. Судорожно сглотнув, она распрямила плечи. Касси все еще не оправилась от жесточайшей рвоты и поэтому никак не могла собраться с мыслями.
      - Не представляю, девочка, как можно считать иначе. Ложитесь лучше, пока силы не вернутся. Вы слишком много натерпелись. Мужчины наверняка будут винить капитана, если увидят, какая вы несчастная и измученная.
      - Знаете, Скарджилл, он еще не побил меня, как обещал.
      Камердинер заметил легкую улыбку в глазах хозяйки, хотя не понял ее смысла.
      - Его милость сейчас придет. Он никогда не оставляет вас надолго.
      Шотландец ободряюще кивнул и ушел, унося тазик. Касси ждала графа, наблюдая за волнами, увенчанными белоснежной пеной, и парусами, наполненными мартовским бризом. Устав от ожидания, она заслонила рукой глаза от яркого утреннего солнышка и направилась к синьору Доннетти, стоявшему за штурвалом.
      - Где его милость, синьор Доннетти? - робко спросила Касси, поскольку не знала Франческо так же хорошо, как Скарджилла.
      - Капитан улаживает небольшое недоразумение, - вежливо объяснил помощник.
      - Какое именно? Он ничего мне не говорил. Что произошло, синьор Доннетти?
      - Ничего особенного, мадонна, - равнодушно пожал плечами помощник. Последние дни выдались особенно тяжелыми для хозяина с хозяйкой, и теперь Франческо жалел, что не вовремя распустил язык. Но от Касси невозможно было так легко отделаться.
      - Повторяю, синьор Доннетти, в чем причина недоразумения?
      Он нахмурился и склонился над штурвалом.
      - Это один из матросов.., новенький, нанятый перед самым отплытием из Генуи. Достаточно опытный, и все шло неплохо до прошлой ночи. Парень вел себя тихо и даже сторонился остальных членов команды. Но, к сожалению, добрался до джина. Он мгновенно озверел и набросился с ножом, на кого бы вы подумали? Артуро! Стал кричать, что Артуро скармливает команде помои, годные лишь для свиней. - Доннетти философски покачал головой. - Я, конечно, обезоружил его, но нужно было сообщить капитану.
      - И что велел капитан?
      - Двадцать плетей. Лично я швырнул бы негодяя за борт.
      Касси невольно повернулась к грот-мачте.
      - В кубрике, мадам, - подсказал Франческо, проследив за ее взглядом. Капитан не хотел, чтобы вы увидели порку.
      Касси охнула, вспомнив о синяках, которые оставил у нее на спине ремень Энтони.
      - Как зовут этого человека, синьор Доннетти?
      - Луиджи. Я бы ни за что не нанял его, если бы не рекомендации знакомого капитана торгового судна. Он неплохо справляется с работой и обычно никого не трогает.
      Когда Касси за обедом стала расспрашивать мужа о случившемся, тот, как и синьор Доннетти, просто пожал плечами.
      - Ничего из ряда вон выходящего. Этому парню вредно спиртное, я полагаю. Он скоро оправится.
      - Ты сам порол его?
      - Да.
      Вспомнив что-то, Энтони нахмурился.
      - Странный он какой-то. Хныкал, как трус, но отказался снимать рубашку. Я оставил его с кровавыми лохмотьями на спине.
      - Но откуда Луиджи достал джин?
      - Как ни странно, у Артуро Тот прятал бутылку в кубрике, и негодяй обнаружил его тайник.
      - Интересно, - усмехнулась Касси, - подливал ли Артуро это мерзкое зелье в йоркширский пудинг?
      - Я бы не возражал, если бы это заставило тебя побольше есть.
      Он оценивающе оглядел ее груди, выпиравшие над кружевной отделкой лифа.
      - По-моему, ты немного поправилась, любовь моя. Касси опустила глаза. Последнее время ее платья стали несколько тесны.
      Граф допил вино и отодвинул стул. Скрестив руки на груди, он небрежно вытянул длинные ноги.
      - Я только сейчас вспомнил, дорогая, что ты не держишь слова - Слова, милорд?
      Подняв глаза, Касси увидела у него на лице широкую насмешливую улыбку.
      - Прежде чем начать, однако, я должен осмотреть твое плечо.
      - Я плесну вином в твою самодовольную физиономию, если ты не прекратишь молоть вздор.
      Девушка подняла бокал, словно готовясь исполнить угрозу.
      - Как в ту первую ночь, Кассандра? - хрипло спросил он.
      Касси медленно кивнула, живо припомнив ту взбешенную перепуганную девочку, вооруженную только глупой бравадой.
      - Предпочитаю вспоминать нашу вторую - совместную ночь.
      - Не сомневаюсь, милорд. Может, признаетесь теперь, действительно ли ваша бесценная графиня Джиусти.., уж она-то наверняка с готовностью расставляла перед вами ноги - так восхищалась вашими блистательными талантами в постели?
      - Вряд ли тебе понравится мой рассказ. Однако, Кассандра, я попрошу тебя воздерживаться от вульгарностей.
      - Не понимаю, милорд, почему мужчинам можно все, а женщинам нельзя? Вечно им приходится, если можно так выразиться, балансировать на одной ножке и следить за своими выражениями, чтобы не показаться чересчур откровенными!
      - Что ж, сага, следуя твоей метафоре, ты вечно скачешь на одной ножке, и я неизменно взываю к своей снисходительности, чтобы ты окончательно не потеряла равновесия.
      Касси окинула мужа негодующим взглядом и гордо выпрямилась:
      - Позвольте заметить, милорд, я буду говорить и делать все, что мне угодно, и не потерплю никаких нотаций.
      - Но разве не я всегда позволял тебе поступать именно так?
      - Позволял?! Я никому не разрешаю диктовать мне, и хватит об этом!
      - Вот как? Леди изволит приказывать? Прекрасно, мадам, все будет, как вы пожелаете.
      Касси так растерялась, что Энтони не сдержал хохота.
      - Но как ты смеешь насмехаться надо мной?
      - Опять ты прыгаешь на одной ножке, дорогая. Я смеюсь, потому что нахожу тебя и твои капризы восхитительными.
      - Я не какой-нибудь домашний котенок, которого можно гладить или прогонять, по настроению, и была бы благодарна, если бы ты не считал мои чувства глупыми капризами.
      - Большинство женщин, - неожиданно серьезно заметил Энтони, предпочитают, чтобы ими управляла твердая мужская рука. По своему опыту, Кассандра, ты должна знать, что зачастую жены с тошнотворной готовностью повторяют мнения мужей. Даже если муж при этом - полнейший осел.
      - Да, понимаю, что ты имеешь в виду. Но...
      - Так я и знал, что не обойдется без "но", - вздохнул Энтони.
      - Но, - продолжала она, сознавая, что его разочарование притворно, только мужчины имеют право выбора, а женщины, лишенные такового, вынуждены себя вести, как ты описываешь.
      - Почему же ты совсем другая? Касси опустила глаза:
      - Потому что я.., непорядочная, невоспитанная женщина...
      Энтони с деланным отчаянием воздел руки к небу:
      - В таком случае кто же ты, Кассандра? Ты не считаешь себя порядочной, воспитанной женщиной, - приговор, от которого лично меня бросает в дрожь, и одновременно отказываешься признавать себя беспомощным котенком. Возможно, ты предпочла бы стать мужчиной?
      - По крайней мере мужчину нельзя взять силой.
      - Верное, но не совсем уместное замечание.
      - Нет, не хотела бы! Будь я мужчиной, вечно волновалась бы, как остальные воспримут мое поведение.
      - Значит, ты готова хоть иногда мириться с моим мужским самомнением?
      - Если обещаешь мириться с моим, мне было бы совестно придираться и спорить по пустякам.
      - Превосходно! Наконец-то мы пришли к соглашению! Не помню, говорил ли я тебе, Кассандра, что временами ты бываешь крайне утомительной?
      - Как и ты, Энтони.
      - И думать не хочу, что все могло быть по-другому. - Улыбнувшись, граф поднялся. - Надеюсь, что хотя бы сегодня мир между нами сохранится.
      Он подошел к жене, осторожно спустил с ее плеча платье и снял узкую повязку, прикрывающую рану, которая уже покрылась коричневой корочкой.
      - Болит?
      - Нет.
      Рука Энтони медленно скользнула по ее груди.
      - В таком случае пришло время расплаты, мадам. Я собираюсь выполнить свое обещание. Помните? Касси в ужасе закричала:
      - Ни за что! Я не позволю себя бить! Но, увидев, как в глазах мужа зажглись ласковые искры, она лукаво улыбнулась:
      - Если жестокость так присуща вашему характеру, милорд, с моей стороны будет несправедливо полностью сломить вашу волю.
      Она безотчетно протянула руки, и граф позволил Касси раздеть себя. Пока она неловко возилась с застежкой брюк, Энтони, коварно усмехаясь, осведомился:
      - Может, ты опустишься передо мной на колени и стянешь сапоги?
      - Да.., но только потому, что хочу сама. К тому времени, как вся одежда оказалась на полу, Касси раскраснелась от усилий. Она по-прежнему стояла на коленях, медленно окидывая взглядом великолепное мужское тело, и краска никак не сходила со щек, но уже по иной причине.
      - Если бы я выглядела, как ты, клянусь, не возражала бы против того, чтобы родиться мужчиной. Энтони осторожно обвел пальцем контуры ее лица.
      - Благодарю Господа, что он оставил тебя в прежнем обличье.
      - Но ты - само искушение, милый, - прошептала она.
      Внезапно Энтони рывком поднял ее на ноги.
      - Ну а теперь разделаемся с твоим нарядом, дорогая! Он раздел Касси, поднял на руки и быстро понес к кровати, и не успела она опомниться, как уже лежала у него на коленях лицом вниз.
      - Я человек слова, сага, - сообщил он.
      - Ты не посмеешь! Не нужно меня бить! Хочу, чтобы ты любил меня! завопила Касси, но тут же прекратила сопротивляться, когда он нежно погладил ее округлые ягодицы. - Пожалуйста! - умоляюще охнула она.
      - Твое желание - закон для меня, - согласился граф и перевернул ее на спину.
      - По-моему, похоть и любовь идут рука об руку, - вздохнула она некоторое время спустя, насытившаяся и счастливая.
      - Хорошо бы ты сказала то же самое, когда мы оба будем старыми и дряхлыми.
      - Поскольку вы достигнете почтенного возраста гораздо раньше меня, милорд, надеюсь, что не окажетесь слишком немощны, когда я попрошу повторить сегодняшние подвиги в постели.
      - Если такой день.., или ночь когда-нибудь настанут, - заявил он, легонько шлепнув ее по бедру, - обещаю, что сам перережу свою бесполезную глотку.
      Несколько минут прошли в согласном молчании. Услышав его ровное дыхание, Касси решила, что муж заснул. Она подняла голову и увидела, что он, не мигая, смотрит на нее.
      - Я думала, ты спишь.
      - Посреди дня? О, мадам, неужели вы действительно считаете меня настолько слабым?
      Он отодвинулся, и Касси, приподнявшись, села.
      - Я должна кое-что сказать тебе. Граф молча вздернул брови и пригладил ее растрепавшиеся волосы.
      - Я бы никогда не вышла замуж за Эдварда, даже если бы ты не приехал!
      - Знаю, - только и сказал он.
      - Ты не понимаешь.
      Она почему-то опустила глаза и нервно кусала губы. Длинные пальцы чуть сжали ее грудь, и Энтони пристально всмотрелся в девушку. Нет, он не собирается облегчить ей признание. Слова, казалось, застревали у нее в горле. Касси услышала тихий неясный звук, похожий на рыдание, и с удивлением поняла, что он вырвался у нее. Пальцы Энтони на миг замерли.
      - Мне так жаль, - прошептала она.
      - Не понимаю, почему.
      - О, я такая дурочка!
      - Вот это верно.
      Касси подняла голову и разъяренно уставилась на мужа.
      - Я не спрашивала вашего мнения, милорд!
      Но Энтони улыбнулся и поцеловал ее сомкнутые губы.
      - Будь ты проклят! - взвизгнула она. - Я беременна!
      Она затаила дыхание в ожидании его ответа. Но граф продолжал молчать. Его рука скользнула с ее груди на живот и осталась там.
      - И это мне известно, Кассандра. Касси недоуменно приоткрыла рот и попыталась что-то сказать, но у нее с губ сорвался только лепет:
      - Не понимаю.., как...
      - Когда я привез тебя сюда после дуэли, тебе стало плохо от вина.
      - Но каждому может стать плохо в подобных обстоятельствах - Совершенно верно, - весело подтвердил граф. - Но ты забываешь, как хорошо я знаю твое тело, сага. Стоит тебе забеременеть, и твои груди мгновенно тяжелеют и набухают.
      Касси почувствовала себя круглой дурой.
      - Но почему ты ничего не сказал?
      - Потому что, моя дорогая простушка, ждал этих слов от тебя. Теперь, когда ты знаешь, что детей не находят в капусте, я решил, что на этот раз твоя очередь сообщить мне новость.
      Касси долго молча смотрела на него, прежде чем нерешительно спросить:
      - И ты не усомнился во мне? Не посчитал нечестной, коварной, расчетливой? Не подумал, что я вернулась к тебе только из-за ребенка?
      - Считал и думал.., но только до прошлой ночи Касси, резко выпрямившись, подозрительно покачала головой.
      - Почему до прошлой ночи? Не понимаю, чем она отличается от предыдущих.
      Граф мгновенно принял растерянный вид.
      - Кажется, ты права. Возможно.., я имел в виду позавчерашний день.
      Касси наградила его уничтожающим взглядом.
      - Вам, конечно, нравится забавляться мной, милорд! Поверьте, это очень серьезно! Оставьте свои глупые шуточки!
      - Прости, Кассандра! Если мои подсчеты верны, дитя родится в середине октября, и после лондонского сезона у меня на руках окажется толстая жена. Боже, что я буду делать, когда осенью друзья, как обычно, начнут наезжать с визитами в Клер-касл? - И, уныло вздохнув, Энтони добавил:
      - Кажется, придется пригласить Эллиота и жену, которой он, несомненно, обзаведется к тому времени, поскольку ты станешь слишком неуклюжей, чтобы самой отправиться в ссылку, в Хемпхилл-Холл.
      - Какая ужасная перспектива, милорд!
      - Отчего же, дорогая. Но должен ли я дать обет целомудрия? Обычно, я приглашаю целую компанию прекрасных дам в Клер-касл, чтобы бедняжки насладились свежим осенним воздухом. Креннолан, мой дворецкий, весьма известен своим крепким пуншем, одним из крайне действенных средств убеждения самых упорных красавиц, поначалу отказывающихся разделить со мной постель.
      Касси ударила его кулаком в живот, и Энтони послушно охнул.
      - Ты, жалкий негодяй! Я! Я буду в твоей постели! И утоплю тебя в пунше, если ты хотя бы мельком взглянешь на другую! И сама приготовлю его и положу туда сонное зелье!
      Энтони перекатился на спину и ответил ей хищной улыбкой:
      - Ах, любовь моя, но не сможешь же ты справиться со всеми этими леди!
      - В таком случае, - бесхитростно заявила Касси, опуская глаза, - мне, возможно, следует свести знакомство с мужьями этих красавиц, прежде чем испортится фигура.
      - Это мысль, - протянул Энтони, видя, что жена с трудом сдерживается. - Но учти, сага, большинство джентльменов настойчиво продолжают носить парик, причем не снимая. И они бреют головы. Неужели тебе понравится лысый мужчина в постели! - И, понизив голос до насмешливого шепота, добавил:
      - Кроме того, конечно, существует печальная проблема вшей.
      - Вот как? Вы обладаете поистине великим талантом, милорд, превращать самые серьезные обсуждения в пустую болтовню.
      - Будь у тебя что сказать, дорогая, я имею в виду действительно серьезное, - поверь, ты нашла бы меня самым внимательным собеседником.
      - Получается, я несу чушь и так ничего и не добилась?
      - Да. Кажется, я обременен глупенькой женой, которая не доверяет собственному мужу. Касси все еще нерешительно хмурилась.
      - Я собиралась вернуться в Англию.., одна.
      - Тогда я должен быть благодарен за быстроходность моей яхты. Еще два месяца поисков, и я превратился бы в куда более страшного злодея, чем был в Нью-Йорке.
      - Но больше никаких секретов. - Касси удовлетворенно вздохнула и, прижавшись к мужу, закинула на него ногу. - И ты готов принести такую жертву?
      - Какую именно?
      - Пунш Креннолана.
      - Кассандра, ты отняла у меня последние силы, а теперь говоришь загадками.
      - Дамы, милорд, и ваше целомудрие. Энтони почувствовал, как губы, прижатые к его плечу, раздвинулись в улыбке.
      - Видишь ли, у леди тоже бывают вши.
      - Вот как! - только и вымолвила Касси.
      Глава 30
      Надутые паруса громко хлопали о снасти, и яхта летела вперед, когда ветер неожиданно переменился.
      - Право руля, мадонна.
      Касси кивнула и повернула тяжелый штурвал чуть вправо. Почти детская радость охватила ее, когда яхта немедленно послушалась.
      - Наша дочь будет любить море, - убежденно объявила она, слизывая соленую пену с губ.
      - Или сын.
      Оглянувшись, она увидела столь редкую улыбку на худом, обветренном лице синьора Доннетти.
      - Все дочери и сыновья, сколько бы их ни было, - твердо откликнулась она, не сводя глаз с бесконечного горизонта. - Что вы собираетесь делать, когда окажетесь в Англии?
      - "Кассандра" никогда подолгу не застаивается в порту. Летом мы отплываем в Вест-Индию, потом вернемся в Геную до весны. Капитан - не столько английский аристократ, сколько истинный генуэзский банкир. Когда он живет в Англии, обязательно нанимает курьеров, чтобы те возили его распоряжения в Геную, Париж и Амстердам, где у него банки и торговые предприятия. Он человек проницательный и энергичный, и поэтому дела его процветают.
      Касси удивилась столь пространной речи обычно немногословного синьора Доннетти. Вероятно, он опасается, что жена графа не одобрит столь неблагородных занятий?
      Покосившись на вновь замкнувшегося помощника, она мягко заверила:
      - Конечно, я молода, синьор Доннетти, но не настолько глупа. "По крайней мере не всегда делаю глупости", - поправилась она про себя. - В Генуе я уже успела узнать кое-что о делах его милости и надеюсь быть ему полезной.
      Больше Касси ничего не добавила, понимая, как сильно возмутится Франческо при одной мысли о том, что женщина может вмешиваться в мужские дела.
      Посмотрев налево, она заметила нового матроса, Луиджи, ловко управлявшегося с бухтой каната.
      - Его спина зажила?
      - Да, но он по-прежнему нелюдимый и угрюмый. Как только мы доберемся до Англии, я с ним распрощаюсь.
      Касси вспомнила о странном происшествии, случившемся накануне. Она вышла из каюты, чтобы присоединиться к стоявшему на шканцах графу. Внезапно неизвестно откуда возник Луиджи. Взгляд темных глазок был неотрывно устремлен на ее тело.
      - Что? - осведомилась она, переходя на итальянский.
      Но он нагло уставился на нее и молчал.
      - Что тебе нужно?
      Совсем рядом послышались шаги, и Луиджи, наспех пробормотав извинения, исчез в проходе.
      - Что произошло, мадонна?
      - Как я рада, что вы появились, Скарджилл! Этот человек, Луиджи.., мне от него как-то не по себе.
      - Негодяй осмелился приблизиться к вам?
      - Да. По-моему, он заблудился.
      - Капитан обязательно узнает об этом! - фыркнул Скарджилл.
      Касси, посчитав, что ведет себя глупо, дотронулась до его рукава:
      - Пожалуйста, не беспокойте его милость подобным вздором. Он просто застал меня врасплох, вот и все.
      И видя, что она не убедила Скарджилла, поспешно переменила тему, заговорив о Шотландии, поскольку знала, что камердинер решил провести несколько месяцев у родных, недалеко от Глазго, как только хозяева обоснуются в Клер-касл.
      - Да, мой брат живет недалеко от Лох-Ломонд. Чудесные места.., поросшие вереском холмы и пустоши. Вам бы понравилась эта земля, мадонна, да только бедность убивает надежду в сердцах и заставляет людей голодать. Меня примут настороженно, ведь я служу у презренных сассенахов - по-вашему, англичан. Придется рассказать о том, что в жилах его светлости течет итальянская кровь. Возможно, это сделает их посговорчивее.
      ***
      - Проклятие! Всего неделя до берегов Англии, и морю взбрело сорвать на нас свою злобу!
      Касси взглянула на нависшие черные тучи, собиравшиеся на западе, и вздрогнула.
      - У нас есть время до вечера, милорд?
      - Если повезет. Признаться, испытание не из приятных, Кассандра. Я бы с радостью обошелся еще без одного шторма в Атлантическом океане.
      Но по мере того как ветер становился сильнее, Касси почувствовала, что в ней растет едва скрываемое возбуждение. Она спросила, перекрывая шум ветра и хлопанье парусов.
      - Можно, я надену мужской костюм и встану вместе с тобой за штурвал?
      - Черта с два! - Он схватил Касси за руку и повернул лицом к себе. Отправишься в каюту и будешь сидеть там.
      - Нет! Я хочу остаться с тобой!
      Энтони разжал руки и шагнул к штурвалу. Касси нахмурилась, стараясь подслушать, о чем он говорит с синьором Доннетти. Белая стрела молнии разорвала небо, и Касси подпрыгнула от неожиданности, но тут же улыбнулась. Она не позволит обращаться с собой, как с жеманной маленькой девочкой, которая будет только рада, если ее запрут в каюте. Нет, она хочет разделить с Энтони эти острые ощущения, свободу и радость бури!
      Касси вызывающе скрестила руки на груди и почувствовала даже некоторое разочарование, когда, широко улыбаясь, вернулся муж.
      - Пойдем со мной, любимая.
      Касси с подозрением уставилась на него:
      - Поможешь мне переодеться?
      - Если хочешь.
      Девушка недоверчиво покачала головой. Подобная уступчивость совершенно не свойственна графу.
      - Хорошо, - наконец решилась она. - Но поспешим. Небо почти черное. Шторм разразится с минуты на минуту.
      Она побежала вперед, подобрав юбки, и, распахнув дверь каюты, бросилась к шкафу.
      - Где штаны? Ты захватил их с собой или придется снова просить у матросов?
      Энтони прислонился к закрытой двери.
      - Ни то, ни другое. Ты останешься здесь, дорогая, пока не закончится шторм.
      - Ты обманул меня!
      - Верно, но мне ничего не оставалось делать.
      - Я уже говорила, милорд, - начала она, пытаясь сдержаться, - что обычно поступаю, как захочу. И не позволю обращаться со мной, как с несмышленым младенцем!
      - Тогда, мадам, перестаньте вести себя подобным образом.
      Яхта неожиданно рванулась вправо, и Касси едва успела схватиться за комод, чтобы не упасть. Муж мгновенно очутился рядом.
      - А если бы ты в это время была на палубе? Я не могу позволить тебе так рисковать.
      - А я не позволю диктовать мне, что делать, милорд. И немедленно уберите руки!
      Яхту снова качнуло. Энтони крепче сжал плечи жены.
      - У меня нет времени спорить с тобой, Кассандра! Ты сделаешь, как велено, иначе я просто привяжу тебя к кровати! Подумай о моем ребенке, черт возьми!
      Поток злобных слов застрял в горле. Ребенок... В своем возбуждении она не подумала о младенце.
      Касси растерянно сгорбилась.
      - Хорошо, - пробормотала она, не глядя на мужа.
      - Ты обещаешь?
      - Да, Он ласково погладил ее щеку.
      - Не расстраивайся, этот шторм не последний, - заверил Энтони, устремившись к двери.
      - Ты будешь осторожен? - окликнула его Касси. Но муж только усмехнулся.
      - Знаю, ты считаешь себя более опытным морским волком, но будь уверена, я постараюсь.
      Касси тупо уставилась в закрытую дверь и тяжело вздохнула. Всегда он оказывается прав!
      Она обхватила округлившийся живот руками и шагнула к столу.
      - Поскольку ужина не дождешься, - провозгласила она, - можно по крайней мере наслаждаться хорошим вином.
      Касси налила полный бокал, осушила половину и поперхнулась. Бокал выскользнул у нее из рук и разлетелся по полу, забрызгав платье красной жидкостью.
      - Неуклюжая тупица!
      Продолжая ругать себя, она нетерпеливо рванула застежку платья. К тому времени, как ей удалось завернуться в халат, шторм уже бушевал вовсю. Разъяренные волны набрасывались на яхту, заливая палубу. Касси подошла к окнам и вцепилась в спинку стула, боясь потерять равновесие. Но сквозь сплошную серую пелену дождя невозможно было разглядеть ничего. Девушка вздрогнула и поплотнее закуталась в халат. Словно издалека доносились крики матросов и отрывистые команды.
      - Если бы не ты, мой малыш, - тихо пожаловалась Касси, гладя себя по животу, - я бы была сейчас там и подставляла лицо стихии.
      Она представила, как граф стоит у штурвала, изо всех сил стараясь держаться курса: черные волосы прилипли ко лбу, мышцы напряжены.., с языка слетают команды, которые она сама мысленно отдавала.
      - Это просто нечестно, - прошептала девушка, наливая еще вина, но густая влага тут же выплеснулась через край, когда яхта резко дернулась влево. Пробормотав проклятие, Касси осторожно перелила вино обратно в графин.
      Каюта была залита серым, сумеречным светом, и Касси зажгла единственную свечу в медном подсвечнике, привинченном к письменному столу, нетерпеливо ожидая, пока колеблющийся огонек озарит темные углы. Странно, раньше она никогда не боялась ни мрака, ни воображаемых призраков.
      Она медленно побрела к кровати, стараясь не наступить на валявшиеся повсюду осколки. Нужно бы, конечно, собрать их, но Касси боялась пораниться при такой сильной качке.
      Она растянулась на постели, накинув толстое одеяло из синего бархата, и уставилась в потолок, пытаясь заснуть. Может, лучше все-таки надеть мужские штаны и прокрасться наверх? Нет, она дала слово помнить о его ребенке. Его ребенке, подумать только! Сам бы попробовал, каково это - мучиться от тошноты, наблюдать, как портится фигура, с каждым днем становиться все более толстой и неуклюжей!
      Она вспомнила о знакомых дамах, которые выглядели в этом положении как переваливающиеся с боку на бок утки.., а животы! Словно огромные арбузы!
      - Ну вот, опять ты мелешь чушь, - со смехом сказала она себе. Постепенно ею овладела дремота, но внезапно Касси послышался какой-то шум. Она села, и, свесив ноги, огляделась. Свеча почти догорела, но Касси успела увидеть, как медленно поворачивается дверная ручка. Девушка невольно поежилась. Граф ворвался бы сразу, не тратя времени. Вероятно, это Скарджилл принес ужин и боится испугать ее или уронить блюда.
      Но это был не Скарджилл. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить тощего незнакомца. Он скользнул внутрь и снова захлопнул дверь. Луиджи!
      Несколько бесконечных мгновений они не отрывали друг от друга глаз. Наконец Касси опомнилась и, вскочив, закричала:
      - Как ты посмел явиться сюда? Что тебе надо? Матрос нахмурился, и Касси перешла на итальянский.
      - Немедленно уходи! Убирайся, слышишь? Только сейчас она как следует разглядела его. Чуть выше среднего роста, темно-оливковая кожа, пустые, тусклые, словно угольки, глаза. Одежда промокла, и черные волосы блестящими прядями прилипли ко лбу и небритым щекам.
      - Что тебе нужно? - повторила она, судорожно стягивая на груди халат.
      - Ах, синьора, неужели вы не понимаете? И не узнаете меня? - пробормотал он, нагло раздевая ее взглядом.
      - Нет! - взвизгнула она. - Немедленно уходи, иначе с тебя сдерут шкуру!
      Луиджи прислонился к двери. Тонкие губы растянулись в широкой ухмылке:
      - Настал час расплаты, синьора. Ваш благородный муж зверски прикончил двух моих товарищей и по-прежнему жаждет крови. А, вижу, теперь вы меня узнали?
      - Четвертый... - выговорила Касси, едва шевеля губами. - Четвертый bravi. Тот, чье имя мы не знали. Он отвесил ей шутовской поклон. Касси монотонно перечислила имена:
      - Джулио, Джакомо, Андреа.., и Луиджи. Убийца хлопнул себя по бедру и восторженно расхохотался.
      - Вижу, вы хорошо запомнили нас, ваша высокородная милость! Узнали, каково это, когда брюхо тебе мнет настоящий мужчина?
      И внезапно из насмешливо-дерзкого его тон стал мрачно-яростным.
      - Да, двое моих друзей мертвы. Мертвы из-за вас и вашего ублюдка - мужа!
      Яхта взлетела на гребень волны, и Касси отбросило назад. Тяжело, прерывисто дыша, она схватилась за столбик кровати. Шторм бушевал в полную силу. Никто не услышит ее криков. Никто не придет на помощь.
      - Но вас было не четверо, а пятеро. Правда, ты, как и остальные, слишком труслив, чтобы открыть его имя.
      В глубине души Касси понимала, что он убьет ее, и все-таки продолжала доводить его, подогревать ярость.
      Луиджи стиснул серебряную рукоятку торчавшего из-за пояса стилета и многозначительно пожал плечами:
      - У меня было много времени, чтобы хорошенько обдумать, как лучше отправить вас на тот свет, синьора, вместе с вашим драгоценным муженьком. Шторм сослужил мне хорошую службу. Сначала вы, а потом этот надменный подонок!
      - Если ты собираешься убить меня, почему не назовешь имя человека, заплатившего вам?
      Как спокойно она говорит.., словно просит принести чашку кофе! Но мысли Касси лихорадочно метались, обостренные страхом, сжимавшим сердце ледяными тисками.
      - Вы, моя прекрасная англичанка, не знаете, что это такое - быть bravi? процедил он. - Никто и никогда не заставит меня произнести имя того, кто приказал отправить ваши души дьяволу.
      - Но почему, Луиджи? Почему он хочет этого?
      - Не ваше дело, синьора. Довольно болтовни, - хладнокровно, почти отрешенно бросил убийца.
      - Так, значит, ты попросту ничего не знаешь, верно, Луиджи? Твой хозяин не счел нужным объяснить тебе, жалкому крестьянину, грязной твари!
      Луиджи зарычал, и Касси отпрянула, прижавшись к кроватному столбику.
      - Будь ты проклята, сука! Заткнись! Мои товарищи не сказали ничего.., ничего, слышишь? Защищали меня.., и его. Я не жалуюсь - он озолотит меня, а вы с вашим мужем, синьора, будете плавать в море, пока акулы не обглодают вас до костей. - Он выпрямился и снова оглядел Касси. - Поверьте, мне совсем не по душе, что придется воткнуть вам стилет между ребрами - ведь вы всего-навсего женщина! Только кровь, хлещущая из перерезанной глотки вашего мужа, возместит мне все тяготы этого гнусного плавания!
      Энтони! Он станет легкой добычей, ведь сейчас капитан занят тем, чтобы уберечь "Кассандру"! Он даже не поймет, что умирает!
      Волна ярости захлестнула Касси, и она не сразу заметила, что Луиджи медленно крадется к ней. Глаза наемника горели неприкрытой похотью.
      - В первый раз мне не довелось по-настоящему насладиться вашим телом, миледи. Это Андреа виноват.., все испортил. Столько крови, столько липкого семени на ваших бедрах! Но теперь все будет по-другому. Перед смертью вы познаете, что такое мужчина!
      Он расстегивал пуговицы штанов, которые даже не потрудился стянуть. Касси оцепенела от ужаса и закричала громко, безнадежно, нескончаемо, пока не сорвала голос. Луиджи был уже почти рядом, когда она снова вскрикнула, но он лишь дико рассмеялся, забрызгав ее слюной.
      - Вижу, вам не терпится принять меня! Дайте мне насладиться, синьора, и ваша смерть будет легкой.
      "Я действительно всего-навсего женщина, - терзалась Касси, - и он не ожидает никакого сопротивления!"
      Мысль засела в мозгу острой занозой. Единственная надежда - на женскую слабость, кажущуюся беспомощность.
      В этот миг на глаза Касси попались осколки, лежащие под столом.
      Цепкие руки уже тянулись к ней, и она почти физически ощущала его похоть, видела торчащий из штанов, налившийся кровью отросток. Касси подалась к убийце и, когда он обхватил ее руками, с силой ударила его коленом в пах. , Луиджи взвыл от боли и ярости и схватился за живот.
      - Ты проклятая сука, жалкая шлюха! Помучаешься, прежде чем дьявол заберет тебя!
      Он бросился на нее, так и не успев разогнуться. Касси ударила его кулаком в лицо и попыталась скользнуть мимо, но он повалил ее на пол. Перед глазами вспыхнули белые искры. Касси стала вырываться, пока он не занес кулак, чтобы оглушить ее. Тогда она с ловкостью отчаявшегося зверька откатилась вбок, подняв руки над головой. Удар пришелся по щеке, но от страха Касси его почти не почувствовала. Луиджи сыпал грязными ругательствами, проклиная ее. Костлявые пальцы рвали халат. Касси ощутила невероятный душевный подъем, словно озарение внезапно снизошло на нее и придало мужества. Нащупав зазубренный треугольный осколок, она с холодным бесстрастием, будто со стороны наблюдала, как поднимается ее рука с зажатым в кулаке стеклянным копьем. И когда он чуть приподнялся, впиваясь ногтями в ее бедра, Касси не увидела ничего, кроме его искаженного лица, и почувствовала свирепое торжество. Острый, как нож, осколок легко раскроил его щеку от глаза до подбородка.
      Луиджи, отскочив, громко завопил, закрыв лицо руками. Касси выдернула стилет у него из-за пояса, оттолкнулась и кое-как встала на ноги. Она была уже у двери, когда Луиджи наконец немного пришел в себя. Яхту бросало из стороны в сторону, и оба были вынуждены ступать осторожно, чтобы не упасть.
      Касси, шатаясь, как могла спешила по проходу. Наконец, она добралась до ведущего на палубу трапа и вскрикнула от ужаса. Люк был надежно задраен. Придется потратить немало драгоценного времени, чтобы открыть его. За спиной раздавались проклятия Луиджи; шаги все приближались, и Касси принялась карабкаться по деревянным ступенькам, громко застонав, когда подол халата запутался в ногах. Зажав зубами стилет, она лихорадочно дергала за тяжелые задвижки. Они подались как раз в тот момент, когда она услышала его тяжелое дыхание. Касси из последних сил подтянулась наверх. Деревянная крышка поднялась, и на мгновение дождь ослепил ее. Девушка увидела огромные водяные горы, перехлестывающие через борт, грозя смыть ее в пучину. Оставалось лишь броситься ничком на скользкую палубу. И тут Луиджи вцепился ей в полу халата, оттаскивая Касси назад. Она попыталась вырваться, но Луиджи оказался сильнее. Теперь, когда bravi смотрел в лицо смерти, он не мог отпустить свою жертву!
      Касси хотела высвободить руки из рукавов, но мешали вода и ветер, объединившиеся против нее. Луиджи стискивал ее ноги, пытаясь выбраться из люка, используя ее тело, как рычаг. Удушающий страх подступил к горлу, но в это мгновение острое лезвие стилета слегка поранило уголок рта. Она забыла про оружие!
      Касси сжала клинок в руке, наслаждаясь внезапным ощущением безопасности, и перекатилась на спину. Убийца навис над ней. В изуродованном лице не осталось ничего человеческого, словно он неожиданно превратился в чудовище из самой преисподней. Дождь поливал его рану, и на лицо и грудь Касси стекали красные струйки.
      В глазах Луиджи стыла ледяная ненависть. В горле что-то клокотало, хищно скрюченные пальцы потянулись к ней. Но пока он наваливался на нее, Касси выставила вверх зажатый в руках стилет. И почувствовала тот миг, когда острие пронзило его горло. На какое-то бесконечное мгновение убийца застыл над ней темные глаза удивленно раскрылись. Кровь хлынула изо рта, и пронзительный вопль заглушил вой ветра. Касси оттолкнула его, и Луиджи медленно покатился по мокрой палубе. Набежавшая волна оттащила его еще дальше к поручню. Нога застряла в бухте каната, и труп дернулся, словно огромная страшная кукла.
      Касси вскрикнула и закрыла глаза, чтобы не видеть окровавленное тело с торчавшей из горла серебряной рукояткой стилета.
      Но ее крики уносил ветер, пока Дилсон, пробиравшийся на корму, не прислушался к странному тонкому вою. Он споткнулся, схватился за открытую дверцу люка и уставился в заплаканное лицо Касси.
      Дилсон охнул от неожиданности. Ее разорванный халат был распахнут, и белоснежная кожа на лице и груди вся оказалась в красных разводах. Он сорвал с себя парусиновый плащ и прикрыл им женщину.
      - Дилсон, позовите капитана, - едва слышно прошептала Касси.
      - Господи Боже! - ахнул Дилсон, заметив Луиджи, и что было сил помчался к шканцам, громко взывая к капитану, хотя тот, конечно, не мог его слышать. Наконец граф обернулся и, передав штурвал помощнику, воззрился на побелевшего как смерть Дилсона.
      - Мадонна, - прохрипел тот. - Быстрее, капитан, быстрее!
      Граф на мгновение замер, но тут же побежал за матросом.
      - Она убила его, капитан! - кричал на ходу Дилсон. - Всадила в горло кинжал!
      - О чем ты, черт побери?
      Дилсон вместо ответа молча показал на Касси, лежавшую на спине. Плащ давно унесло ветром, и она осталась почти нагой. Ноги свесились в люк. И кровь... Боже, сколько крови!
      Граф упал на колени и поднял жену.
      - Кассандра!
      Касси наконец прогнала видение ужасного лица Луиджи и заставила себя открыть глаза.
      - Он мертв.., правда, мертв?
      Граф недоуменно уставился на нее, но Дилсон дернул его за рукав и показал на мертвеца. Вид Луиджи с торчащим из горла стилетом привел Энтони в такой ужас, что он не сразу собрался с мыслями.
      - Мертв, Кассандра, - едва выговорил он. Неуклюже прижав жену к себе, граф попытался завернуть ее в остатки мокрого халата и лишь потом понес вниз.
      - Дилсон, - прокричал он на ходу, - нельзя, чтобы его смыло! Тащи тело вниз!
      Каюта была погружена во мрак. Энтони ощупью пробрался к кровати, положил Касси и отошел, чтобы зажечь свечу. В ее свете он увидел осколки и сгустки крови на ковре. Голова Касси была повернута в сторону. Тело сотрясалось в ознобе. Энтони удержал рвущиеся с языка вопросы и прежде всего растер ее досуха. Полотенце окрасилось кровью, и он внимательно осмотрел каждый дюйм ее кожи. Ничего, кроме пореза на ладони.
      - Он был четвертым.., четвертым bravi. Энтони молчал, пока не навалил на Касси гору покрывал. Осторожно собрав ее густые волосы, он рассыпал их по подушке. И хотя сам промок насквозь и вода капала на простыни, боялся отодвинуться от нее.
      - Ты не ранена, сага? - тихо спросил он, сжав ладонями ее лицо.
      - Нет, - неестественно-спокойно ответила она. - Он думал, если я женщина, то ничего не смогу сделать. Бандит собирался убить нас обоих, милорд.
      - Он сам признался, что был одним из них? Касси никак не могла согреться. Господи, как холодно, как холодно!.. Она безмолвно кивнула.
      - Кассандра, малыш! С ним все в порядке?
      Малыш. Она попыталась вспомнить, сосредоточиться, понять, что испытала в тот момент. Но ничего не почувствовала, только в ушах раздавался тошнотворный шорох стилета, вонзающегося в человеческую плоть.
      - Я не могла позволить ему убить тебя! - Она с неожиданной силой судорожно вцепилась ему в плечи. - Он хотел расправиться с тобой!
      Яхту швырнуло в сторону. Мачты заскрипели, словно мучительно протестуя. Граф встревоженно вскинул голову, но тут же сжал Касси в объятиях и стал укачивать, как ребенка.
      - Все хорошо, Касси. Больше тебе ничего не грозит. Он твердил что-то несвязно-нежное, стараясь успокоить жену, заставить забыть о пережитом ужасе.
      - Мне уже легче, Энтони, - прошептала она, зная, что ему нужно уходить. Если Энтони не встанет за штурвал, яхта может пойти ко дну. - Пожалуйста, не беспокойся. Тебе пора. Я уже не боюсь.
      Граф уложил жену поудобнее и подоткнул одеяла. - Спи, дорогая. Я вернусь, когда смогу. Касси кивнула и лежала с закрытыми глазами, пока за ним не закрылась дверь.
      ***
      Она ощущала себя странно легкой и гибкой: вся энергия ушла на то, чтобы поднять грот на шлюпке. Но сил почему-то становилось все меньше, и мокрая парусина хлестала по лицу. Откуда-то донесся низкий укоризненный голос мужчины, сетовавшего на то, что у нее не хватает ума даже на такое простое дело. Как можно доверить лодку глупой девчонке!
      - Я не глупая! - закричала она, еще не видя лица незнакомца. - Он слишком тяжелый! Я не глупа. Я не глупа, отец!
      Она заморгала от яркого света, и сон медленно растаял, словно дымка над озером. Касси оглядела каюту, залитую яркими солнечными лучами. Яхта плавно покачивалась на волнах. Шторм наконец выдохся. Повернувшись, она увидела, что муж лежит на спине. И храпит. Какой великолепный звук!
      Касси осторожно выскользнула из постели, поднялась, потянулась и осторожно погладила округлившийся живот.
      - Мы оба выжили на этот раз, - прошептала она и неожиданно испытала зверский голод. Однако Касси не хотелось будить графа.
      Она умылась, оделась и, расчесав спутанные волосы, связала их на затылке бархатной лентой. Решив, что выглядит вполне презентабельно, Касси уже хотела сама идти за завтраком, когда в дверь настороженно заглянул Скарджилл и встревоженно уставился на нее.
      - Со мной все в порядке, Скарджилл, - тихо заверила она, - и с его милостью, кажется, тоже. - В доказательство своих слов Касси обернулась и увидела, что Энтони грациозно, как большая кошка, растянулся на постели.
      - По-моему, пора подавать обед! - жизнерадостно провозгласил Скарджилл.
      - Обед?!
      - Да, мадонна. Вы проспали целые сутки. А вы, милорд, присоединитесь к своей отважной жене?
      - Несомненно! - кивнул граф, вскакивая с постели. - А как поживает моя отважная жена?
      Он притянул ее к себе и потерся подбородком о макушку.
      - Я бы чувствовала себя гораздо лучше, милорд, - язвительно откликнулась Касси, - если бы вы соблаговолили одеться.
      - Ты, без всякого сомнения, права.
      Он хмыкнул и нехотя отпустил ее.
      Скарджилл, добродушно посмеиваясь, уже держал наготове халат графа.
      Касси набросилась на еду, стараясь не уничтожать поданные блюда неприлично быстро, и не сразу заметила, что муж обеспокоенно поглядывает на нее.
      - Ради Бога, милорд! - раздраженно воскликнула она наконец. - Я не имею ни малейшего желания впадать в истерику.
      Граф улыбнулся одними губами.
      - Луиджи действительно оказался четвертым убийцей, ты и тут не ошиблась, озабоченно вздохнул он. - У него на руке наколота змея, обвившая меч. - Граф покачал головой и тихо выругался. - Если бы только у меня хватило ума приказать его раздеть, прежде чем выпороть! Ничего бы не случилось. Ты можешь говорить об этом, Кассандра? Скажи, что произошло?
      "Как странно, - подумала она, - что я могу спокойно говорить об этой ужасной ночи". Касси запнулась, лишь упомянув о стилете, зажатом в руках, и затрепетала, воскрешая в памяти кровавую сцену.
      - Напоминай мне время от времени, сага, - попросил граф, - не ввязываться с тобой в серьезные ссоры. Ангельская улыбка осветила лицо Касси. - Вам нечего опасаться, милорд, поскольку я питаю неизменное почтение к вашим исключительным способностям. - Немного помолчав, она нахмурилась. - Знаешь, я издевалась над ним, специально доводила, пытаясь выведать имя того, кто их нанял. Но он молчал. Ни единой ниточки, кроме того, что этот человек был мужчиной. Луиджи утверждал, что он озолотит их. Граф провел рукой по небритой щеке.
      - Значит, тайна остается неразгаданной. Я не признался тебе, Кассандра, но перед отъездом из Генуи я назначил большую награду за имя.., и устранение нанимателя Луиджи. - Он с сожалением вздохнул. - Это одна из причин, по которой я решил, что нам стоит вернуться в Англию. Хотел, чтобы ты на это время была вне опасности. Мне и в голову не могло прийти, что один из убийц проберется на судно.
      - Как, по-твоему, мы узнаем когда-нибудь?
      - Судя по количеству готовых на все негодяев, которым не терпится набить кошелек, бьюсь об заклад, что узнаем, и очень скоро.
      Касси сжала обеими руками его большую ладонь.
      - По крайней мере - мы спасены, Энтони.
      - Иногда, дорогая, я сомневаюсь, что заслуживаю такого счастья, как ты. И, заметив, как блеснули глаза жены, граф с деланным равнодушием добавил:
      - Но тут же вспоминаю, как ты беспомощна и бессильна во всем, что касается устройства собственных дел, и на сердце снова теплеет.
      - Ты бессовестный, самодовольный, чванливый... Она вскочила со стула и встала перед мужем, грозно подбоченясь, совсем как разъяренная базарная торговка. Но почему-то не вырвалась, когда он, тихо смеясь, притянул ее к себе на колени, а обвив руками его шею, лукаво прошептала:
      - Зато вас, милорд, уж никак не назовешь бессильным.
      Граф слегка дернул ее за длинный локон, и Касси послушно откинулась ему на грудь.
      - Если вы снимете это платье, мадам, я буду счастлив доказать истину ваших слов, - пробормотал он, припадая губами к бьющейся у нее на шее жилке.
      Касси вздохнула, пытаясь принять вид многотерпеливой страдалицы, но непослушные руки почему-то принялись ласкать его мускулистую грудь.
      - Мое бедное дитя. Ты снова хочешь потревожить его безмятежный покой, пожаловалась она и, к своему огорчению, заметила, что Энтони колеблется. - Не будьте глупцом, милорд, - упрекнула она, едва сдерживая смех. - Малыш абсолютно здоров и жаждет получше узнать отца.
      - Думаю, - объявил он, торопливо расстегивая ее корсаж, - что нужно воспользоваться моментом, пока ты не стала невыносимо толстой и неуклюжей.
      - Негодяй, - простонала она, прижимаясь к нему обнаженной грудью.
      Глава 31
      Граф осторожно провел рукой по щеке спящей Касси. Глядя на нее, такую юную и прекрасную, невозможно было поверить, что она совсем недавно содрогалась в родовых муках. Но их ребенок, чудесный мальчик, мирно посапывал в маленькой колыбельке рядом с кроватью Бекки Питершем.
      Усталость манила его в постель, но Энтони был слишком возбужден, чтобы уснуть. Он коснулся губами лба жены и бесшумно направился по толстому ковру к окнам. Чуть отодвинув тяжелые бархатные темно-красные гардины, он выглянул наружу. Тонкий месяц тускло освещал мокрые листья, окрашенные октябрем в яркие цвета.
      Энтони опустил занавеску, лениво гадая, уложили ли в постель доктора Милпаса, опытного врача, не раз помогавшего в трудных родах, после того как насквозь промокший бедняга целый день провел в канаве, проклиная сломанную ногу.
      Энтони оглянулся на большую кровать эпохи правления Тюдоров - массивное дубовое ложе под бордовым бархатным пологом, так непохожее на изящную меблировку спальни на вилле Парезе. Касси, казалось, утонула в мягкой перине: пуховое одеяло укрывало ее до самого подбородка.
      - Маленькая дурочка, - тихо пробормотал он. Ему следовало бы знать, что она и рожать будет не как другие женщины. Перед глазами возник побелевший Эллиот, судорожно сжимавший ножку бокала и взывавший к Богу.
      Только Касси могла не сказать ни слова о начавшихся схватках во время праздника урожая. Она сидела на широком покатом восточном газоне под красно-белым полосатым тентом, не желая, чтобы кто-то узнал, не собираясь портить событие, которое бывает только раз в году; к тому же она его тщательно спланировала. Все утро Касси приветствовала арендаторов, хотя не принимала участия в танцах и сидела за обедом рядом с мужем странно притихшая. Но граф, занятый своими обязанностями хозяина дома, не обратил внимания на ее плотно сжатые губы и необычное отсутствие аппетита.
      В Клер-касл к тому же приехали Эллиот и Элиза, обручившиеся пять месяцев назад, и среди всеобщего веселья никто не замечал деланной улыбки Касси. Энтони тоже ничего не подозревал, пока в конце долгого обеда Бекки не сделала Касси знак подняться и встать рядом с мужем. И когда та замешкалась, граф с вопросительной улыбкой оглянулся на нее. Но Касси отвела глаза.
      - Кассандра!
      Резкий оклик немедленно положил конец оживленной беседе. Энтони увидел, как по щеке жены ползет слеза.
      - Простите, милорд, - сдавленно прохрипела она, - но боюсь, ребенок не хочет ждать.
      - О Господи! - охнул Эллиот.
      - Но гости еще не разошлись, - заплакала Касси.
      - Когда начались схватки?! - рявкнул граф.
      - И совершенно ни к чему кричать на меня! - с великолепным негодованием объявила Касси.
      - Так что же?
      - С раннего утра.
      - Упрямая маленькая негодница!
      - Как вы можете, Энтони!.. - слабо запротестовал Эллиот, еще не придя в себя. Но Касси засмеялась.
      Бекки Питершем немедленно оказалась рядом, и хотя она уже несколько раз споткнулась, голос у нее, как всегда, был спокойным и повелительным.
      - Эллиот, немедленно пошли лакея за доктором Милпасом! Элиза, помоги уложить Касси в постель. Но граф предостерегающе поднял руку.
      - Нет, Бекки, поскольку у моей глупой жены не хватило здравого смысла вовремя все сказать, ей придется довольствоваться моей помощью.
      Он шагнул к ней, но Касси не могла шевельнуться: тело скрутил очередной приступ невыносимой боли.
      - Не могу, - выдохнула она.
      - По крайней мере ты не настолько растолстела, чтобы я не смог поднять тебя, - с нежной насмешкой заметил граф, легко подхватывая ее на руки.
      Застонав, Касси крепко обхватила его шею.
      - Какой великолепный праздник урожая ты подарила мне, сага! Спокойно, малышка, сейчас я устрою тебя поудобнее.
      - Вряд ли тебе это удастся, - процедила Касси и стиснула зубы, чтобы не закричать. Так же мужественно она час спустя восприняла известие о том, что экипаж доктора перевернулся. Но Бекки в молчаливом отчаянии заломила руки.
      - Что нам делать?!
      - Позовите Скарджилла, Бекки.
      - Что?! - взвизгнула она. - Даже вам не следовало бы здесь находиться, и теперь понадобился еще один мужчина?! О, моя бедная Касси!
      - Она молода и здорова, Бекки, - спокойно возразил граф. - Я хочу сам принять нашего ребенка, и Кассандра, думаю, со мной согласилась бы.
      Но шло время, и граф уже не был так уверен в своих способностях. Касси цеплялась за него с каждой новой схваткой, и, хотя она старалась сохранять самообладание, силы быстро таяли.
      - Почему же он не появляется на свет?! - вскричал наконец Энтони, не зная, что делать.
      Касси, охваченная внезапным страхом, умоляюще смотрела на него.
      - Неужели и я, как мама... - прошептала она.
      - Не будь дурой, Кассандра, - хрипло бросил он. - Ничего подобного не случится!
      Боль затуманила ее глаза, и Касси, тихо захныкав, повернула голову. Ее рука безжизненно выскользнула из пальцев графа.
      - Кассандра! Черт возьми, не сдавайся! Где же твоя сила воли, которой ты так гордишься? Да взгляни же на меня!
      - Прости.., мне так жаль... - прошептала она.
      - Не нужны мне твои извинения! Покажи, на что способна! Дай мне моего ребенка! - Он сорвал с нее простыню. - Ну а теперь, тужься! Изо всех сил, Кассандра, иначе я изобью тебя! Еще!!!
      Он распластал пальцы на ее набухшем животе и надавил сверху вниз.
      Касси вскрикнула - тонкий, пронзительный вопль разорвал тишину спальни.
      - Головка показалась! - заорал Скарджилл. Граф осторожно обхватил ладонями крохотную головку, покрытую густыми курчавыми черными волосами.
      - Еще раз, Кассандра! Тужься!
      И с торжествующим криком подхватил своего первенца и громко рассмеялся, когда из маленького ротика вырвался оглушительный рассерженный крик.
      ***
      Граф подошел к камину, носком сапога разбросал тлеющие угли, и языки пламени взметнулись вверх. Он снова улыбнулся, вспомнив негодующее выражение маленького сморщенного личика. Только сейчас напряжение постепенно отступило. Энтони глубоко вздохнул и расслабился. Усталость наконец завладела им. Нагнувшись, чтобы поднять валявшийся на ковре фрак, Энтони случайно нащупал в кармане сложенный листок бумаги и вытащил его.
      "И вправду, всему бывает конец и начало", - подумал он, разворачивая листок. Письмо было датировано концом августа и написано затейливым почерком, с причудливыми завитушками, без сомнения, рукой какого-то грамотного слуги.
      "Не удивляйся, Антонио, что именно мне предназначено разлучить тебя с твоими гинеями. Потребовалось лишь передать нужным людям, что мне хотелось бы воспользоваться услугами храброго Андреа. Глупый болван так и не понял, с кем имеет дело. И после того как познакомился со мной, долго ползал на коленях, умоляя пощадить свою жалкую жизнь, чем доставил несказанное удовольствие моим людям. Его душа давно уже отправилась в ад.
      Что же до его нанимателя, Антонио, он всеми силами пытался убедить меня, будто состоит с тобой в родстве и не кто иной, как, твой сводный брат, Беллини. Жаль, когда жадность заглушает; голос крови. Я простой человек, друг мой, а твои указания оказались достаточно ясными. Для синьора Беллини и его очаровательной графини было огромным потрясением оказаться связанными по рукам и ногам, подобно курам, приготовленным на продажу, и привезенными в мой дворец наслаждений. Если это послужит тебе утешением, знай, что он умер мужественно. Что же касается графини, я нахожу ее лакомым кусочком, хотя мне не по нраву ее чрезмерная покорность. Моя прекрасная Забетта желает тебе счастья с твоей безумной супругой.
      Прощайте, ваша светлость.
      Хир эль-Дин".
      Граф еще раз прочел письмо и, взглянув на Касси, скомкал и швырнул в камин. Язык оранжевого пламени вырвался на волю и тут же исчез, оставив горстку серого пепла. Позади послышался тихий вздох. Энтони поспешно подошел к кровати и, сев рядом с Касси, улыбнулся в ясные синие глаза и провел пальцем по ее прямому носику.
      - Я думал, любимая, что ты проспишь до нового года.
      Не обращая внимания на шутку, Касси торжественно объявила:
      - У нас идеальный сын, милорд.
      - Поскольку в этот момент малыш сильно напоминает отца, осмелюсь сказать, что он почти само совершенство.
      - Я такая опустошенная, - слабо улыбнулась женщина, слегка касаясь плоского живота. - Спасибо, Энтони.
      - Это ты, дорогая, потрудилась на славу. Я просто прикрикнул на тебя пару раз - вот и все.
      - Кажется, я слышала голос еще одного мужчины. Неужели этот несчастный доктор все-таки приехал вовремя?
      - Нет, это был Скарджилл. Бедняга доктор, как оказалось, сломал ногу.
      Касси неожиданно очень обрадовалась.
      - Я скоро стану считать тебя ведьмой, Кассандра, если ты немедленно не сотрешь с лица эту ехидную улыбочку.
      Касси глубоко вздохнула, и Энтони заметил, что глаза у нее слипаются.
      - Ну что же, недаром у тебя репутация дьявола. Дьявол и ведьма - неплохая парочка, не находишь?
      - Очень неплохая, - мягко согласился Энтони и с бесконечной нежностью поцеловал ее сомкнутые губы.