Олег Костенко
РАЗУМ ВЗАЙМЫ
Солнце неторопливо заплывало за вершины деревьев. Ползущая и порхающая лесная живность еще не ощутила приближения ночи. То и дело вверху, в кронах деревьев, перепархивали крохотные пичужки, чем-то напоминающие земных синичек, жужжали в траве цикуны да изредка шелестели зеленые стебли, может, от ветра, а может быть, кто-то полз в зарослях лабузы - высокой травы, похожей на осоку. Откуда-то слева доносилось журчание ручья.
– Хочу пить, - капризно произнесла Алёна.
– Увы, тебе придется потерпеть до поселка.
Корней привык к ее неожиданным капризам, сейчас, наверное, опять начнет дурачиться.
– А если я умру от жажды? Учти, мой иссохший труп останется на твоей совести.
– Тогда ты прославишься в веках, как первая жертва коварной планеты. Я торжественно похороню тебя и буду лить на твоей могиле горькие слезы.
Не выдержав, Алёна фыркнула.
– Ладно, чтобы не доставить тебе такого удовольствия, я напьюсь из этого ручья, и пусть мое грешное тело терзают легионы вирусов.
Она зашагала в сторону, откуда доносилось журчание ручья. Корней с улыбкой смотрел ей вслед.
Вернулась девушка довольно скоро.
– Ты знал? - спросила она сердито.
– Конечно.
Пожалуй, Алёне было из-за чего злиться. Вместо вожделенной влаги перед ней предстал пень, на котором восседал некто маленький и пузатый. Его воздушные мешки вздувались и опадали, издавая звуки, которые Алёна и приняла за шум ручейка.
– Между прочим, - сообщил Корней, - это была его брачная песня.
– А я, стало быть, подалась в невесты?
– Точно, - Корней захохотал.
Алёна хотела было обидеться, но тоже засмеялась.
Трава позади них зашелестела. Алёна обернулась на шум, и ее передернуло от отвращения. Подминая под себя толстые стебли лабузы, на поляну вылез то ли слизняк, то ли полип - огромный червеобразный отросток. Нет, даже не слизняк, пожалуй, а какая-то студенистая колбаса. Поверхность «колбасы» местами вздувалась и опадала.
– Ой, какая гадость! Пойдем скорей! - Алёна нетерпеливо потянула за руку своего спутника.
– Спокойно, Ал, спокойно. Он абсолютно безобиден. Вон видишь, по нему даже жучок ползет и хоть бы что.
Он протянул к слизняку руку.
– Ой, не надо.
– Спокойно, я же говорю… - Корней погрузил палец в живую массу.
Та расступилась, словно действительно была студнем, а не живым телом.
– И тебе не противно?! - Алёна вдруг представила, как слизняк поглощает палец, растворяет, переваривает его.
Девушку снова передернуло, и она попыталась избавиться от видения. И тут Корней закричал.
С воплем отдернув руку, он долго дул на ладонь.
– Ничего не понимаю, - пробормотал он, - с ними даже дети играют.
– Ну вот и доигрался. Пойдем отсюда, а то это пресмыкающееся или кто оно там…
– Не знаю, - Корней с отвращением посмотрел на слизняка, сдерживая невольный страх.
Червяк, до этого спокойно лежавший на земле, теперь вытянулся, словно стальная пружина, и прыгнул вперед и вверх. Казалось странным, что груда студня способна передвигаться так быстро.
Корней едва успел отскочить. Полип развернулся и выгнулся, готовясь к новому броску.
– Бежим! - крикнул Корней.
Какое-то время казалось, будто преимущество на стороне человеческих ног: «колбаса» отстала. На лугу или в поле люди легко оставили бы преследователя позади. Но вокруг был лес, пусть не дремучий, но тем не менее довольно густой. Приходилось постоянно замедлять бег, огибая препятствия, перебираясь через валежник.
Алёна, несколько раз споткнувшись, стала пристальней вглядываться себе под ноги и едва не наскочила на дерево.
– Давай к микролету, - снова закричал Корней.
Однако ноги сами несли к нему: подсознание подсказало нужное направление. Но до поляны, где стоял микролет, было не так близко.
Корней, сперва вырвавшийся вперед, теперь остановился, поджидая подругу.
А где слизняк? Может, отстал? Погнался за более легкой добычей? Алёна оглянулась на бегу.
Куда там! «Колбаса», бодро переваливая через корни и небольшие кустики, двигалась за ними, не снижая темпа. В ее движении было что-то зловещее.
– Скорей же, - подгонял Корней.
– Не могу.
Алёна с Корнеем заметно сбавили темп - усталость брала свое, - а полип как ни в чем не бывало бодро перепрыгивал через пеньки. Девушка чувствовала, что задыхается, гулко стучало сердце. Ну где эта проклятая поляна? Вот вроде просвет… Показалось? Нет! Вот она!
Дорогу преградила гряда густого кустарника. Они двинулись в обход. Алёна снова оглянулась, на этот раз она не заметила червяка. Отстал все-таки. Хотела сказать Корнею, но не смогла: воздуха едва хватало, она задыхалась от бега.
Кусты наконец кончились. Корней с Алёной выскочили на поляну. Посреди стоял спасительный микролет, а перед ним… Перед ним лежал слизняк. Девушку парализовал приступ апатии. Другой, наверное, шевельнулась мысль.
– О Боже, - простонал Корней, - пока мы, как дураки, огибали кустарник, эта тварь шла напролом, и вот.
– Послушай, он словно нарочно хотел отрезать нас от микролета, - Алёна говорила с трудом, пытаясь выровнять дыхание.
– Нет, - Корней хрипло рассмеялся, - он совершенно не разумен. Мозга у него нет, неоткуда взяться… Совершенно не разумен, - повторил он, словно пытаясь убедить себя.
– Что теперь?
– Если нападет, то… - Корней быстро огляделся, - давай к той скале, кажется, там был заброшенный пионерский лагерь.
Слизняк лежал неподвижно, словно отрубленный палец чьей-то гигантской руки. Казалось невозможным, что еще минуту назад он гнал перед собой двух тренированных людей.
Сколько же он даст нам времени на отдых? Только бы успеть отдышаться, думал Корней.
Времени едва хватило.
Все произошло, как в прошлый раз. Слизняк вытянулся и бросился вперед, в прыжке преодолев добрый десяток метров. Долгая погоня его ничуть не утомила. Алёна с Корнеем рванули к микролету, но не тут-то было! Студенистая тварь выросла между ними и аппаратом. Друзья повторили попытку. Тот же результат. Тогда беглецы устремились к скале. Достигнув ее подножья, оглянулись: слизняк отстал, но отнюдь не прекратил преследования.
– Подсади, - попросила раскрасневшаяся Алёна.
– Сейчас, - Корней отдышался, подхватил девушку сзади и, подталкивая ее, помог забраться на площадку вверху.
Затем подпрыгнул, ухватился за кромку выступа, подтянулся, ощущая, как острые грани впиваются в ладони, и одним рывком оказался на площадке. Алёна, ухватив друга за ворот рубашки, помогла удержаться.
Слизняк был уже под скалой.
– Что, негодяй, не достанешь? - Корней плюнул вниз, метя в слизняка, но не попал.
– А если запрыгнет?
– Черта с два, слишком высоко.
Полип действительно прыгал. Он изгибался, сжимаясь, словно древко лука, и, резко распрямляясь, посылал себя в воздух. Но быстро поняв тщетность попыток, бросил это занятие.
Великая Галактика, изумился Корней про себя, эта тварь словно действительно обладает разумом. Сначала не подпускала к микролету и сейчас, будто осмыслив ситуацию, решила выждать. Что ж, пусть ждет хоть до большого хлопка. Но ведь только недавно он сам говорил Алёне, что в этом существе неоткуда взяться разуму. Однако теперь Корней уже не был в этом так уверен. Или им встретилось нечто иное? Лишь с внешними признаками разума.
– Ладно, - произнес он, оглядевшись и заметив рядом временный купол, - пойдем в лагерь, там должен быть фон, свяжемся с поселком.
Перед тем как отправиться к куполу, который возвышался метрах в трехстах от них, Алёна посмотрела вниз.
– Корней, что это с ним?
Полип уплощался: теперь это была уже не студенистая колбаса, а желеобразная лепешка. И она уплощалась, все больше и больше вытягиваясь по краям.
Корней выругался.
– Этого я и опасался. Чертова протоплазма меняет форму, чтобы проворнее залезть сюда.
Как выяснилось, дверь в купол находилась с противоположной стороны, около минуты пришлось потратить, чтобы обойти сооружение. Вот наконец и диафрагма входа, рядом - вмонтированный в стену цифровой наборник.
Корней невольно улыбнулся, набирая код. Какой-то юморист из космоцентра додумался до того, чтобы снабдить все подлежащие консервации сооружения оригинальным входным шифром: «12345». В самом деле, не все ли равно, какой шифр? Зато смешно.
Лепестки диафрагмы разошлись, открывая переходной тамбур. Корней с Алёной зашли внутрь. Когда перед ними вспыхнуло табло «Стерилизующие облучение», они едва успели прикрыть глаза. Вспышки казались яркими даже сквозь закрытые веки. Автоматика плевала на то, что в санитарном отношении планета была немногим опаснее стерильного бокса, она выполняла программу, которую просто забыли отключить.
– Слава перестраховщикам, - буркнул Корней, когда вентиляция затягивала последние струйки газа.
– Может быть, предпочтешь оказаться снаружи?
– Нет уж.
Корней раздвинул дверь во внутреннее помещение купола. Оно оказалось стандартным. Скамейка у входа, где находилась обязательная для всех станций ниша с гермокостюмами. Несколько стеллажей, на которых кое-где поблескивали приборы. Все ценное уже успели вывезти остро нуждающиеся в аппаратуре колонисты. Стол посредине, надувные кресла вдоль стен. Напротив - две двери, ведущие в другие отсеки.
Между ними Корней увидел фон. Механизмы купола работали, значит, энергия имелась и можно было связаться с поселком.
Корней надавил голубую клавишу включения, под ней сразу вспыхнул зеленый глазок, и стал вращать верньер настройки.
– База, база, я буровая, - ворвался в купол мужской голос. - Симакин, ты? Здорово! Слушай, где генераторы?
Изображение получить не удавалось. По экрану ползли изломанные полосы, но звук был хороший.
– Еще вчера тебе отправляли, - отозвался невидимый Симакин.
– Не знаю, что вы там отправляли, только у меня их нет.
Неожиданно Корней ощутил жгучий стыд. О чем сообщать? Рассказать, как двое взрослых людей бежали сломя голову от какого-то куска студня, который даже дети трогают руками. Насмешек не оберешься. Может, уполз уже? Корней включил наружный монитор. Как бы не так, тварь спокойно разлеглась перед входом в купол.
Может, воспользоваться гермокостюмом? В нем можно без риска отогнать слизняка. Он вернулся к тамбуру, отодвинул шторку перед нишей: пусто! Корней вздохнул, если бы он был один, то предпочел бы отсидеться в куполе, покуда полип не уберется восвояси. Не вечно же тварь будет так лежать.
– Корней! - позвала Алёна. Он повернулся в ее сторону.
– Фон неисправен.
Действительно, вместо голосов теперь слышался только треск помех.
– Проклятье, забарахлил почему-то. - Корней почувствовал невольное облегчение оттого, что теперь не придется звонить. - Сейчас посмотрю, в чем дело. А может, просто разговор закончился?
– Нет, я слушала разговор, его оборвало на полуслове. Корней, это он!
– Слизняк? - удивился Корней. - Он-то тут при чем?
– Тварь поднялась на купол и экранировала антенну.
– С чего ты взяла? - разозлился он.
– Я чувствую.
– Чувствую, - передразнил Корней. - Ладно, смотри.
Корней шагнул к пульту, включив верхний монитор. Слизняк лежал на куполе, обвив своим телом антенну.
– Черт, вот не повезло.
– Это он специально, - сказала Алёна спокойно.
– Что специально? Повторяю: нет у него мозгов.
– Я все время этого боялась: думала, сейчас он залезет на купол и экранирует связь.
– Слушай, провидица, помолчи, - разозлился Корней.
На мгновение в его мозгу возникла и тотчас растаяла смутная мысль. Он сел в кресло, расслабился, пытаясь вернуть ее, восстановил предшествующую фразу.
«Я все время этого боялась: думала, он экранирует связь», - говорила Алёна. А ведь когда слизняк отрезал нас от микролета, мне тоже показалось, будто эта тварь мысли читает. Чьи мысли? Да мои! Тогда мне почему-то подумалось: «Было бы забавно, если бы он, пока мы петляем, пошел по прямой и отрезал нам путь».
– Алён, когда я в эту колбасу палец сунул, ты о чем подумала?
– Да будто я помню. К чему тебе?
– Постой, а когда мы в купол зашли? Вспомни, пожалуйста, это очень важно.
– Ну, кажется, я подумала, что с этой пакости станет караулить у входа.
Все сходится, понял Корней: он подумал о засаде у микролета, и червяк отрезал их. Алёна думала, что слизняк будет ждать их снаружи, а потом полезет на купол, и это тоже было исполнено.
– Алён, кажется, я понял, - медленно проговорил Корней, - эта тварь попросту читает мысли.
К удивлению Корнея, Алёна поняла его сразу, может быть, она тоже думала об этом, но истолковала все иначе.
– Я же говорю, эта тварь разумна, - сказала она без страха, скорее, даже с каким-то детским восторгом.
– Да нет. Понимаешь, его нервная система как бы попадает под контроль нашего мозга.
– Ничего себе контроль!
– В том-то и дело, это контроль со знаком минус, он выполняет те действия, которые нам очень не хочется видеть выполненными. Гениальная выдумка эволюции - жертва сама объясняет хищнику, как ее съесть.
– По-твоему, мы сами велели ему гоняться за нами?
– Именно. Хотя нет, подожди. Должен был произойти какой-то толчок. Попробуй все же вспомнить, о чем ты думала, когда я с ним возился там, на поляне. Ведь с этого все началось.
– Я испугалась, подумала, вдруг он тебе палец отхватит. Постой, ты полагаешь…
– Ты посмотри, как все складно получается, - Корней встал с кресла и начал в волнении ходить по комнате. - Пока все считали его безобидным, он и был таковым, а стоило тебе подумать, что он может представлять угрозу - пожалуйста, стал хищником. Он чует человеческий страх. Помнишь, ты испугалась, что он на уступ запрыгнет, и он прыгал. А как только я сказал тебе: «Ему не забраться» и ты успокоилась, он сразу бросил это занятие.
– Не получается, - Алёна нахмурилась. - Мы ведь словами мыслим. А слизняк их не понимает. Да сядь ты, не мельтеши.
– Не придирайся, - сказал Корней, вновь усаживаясь, - наши мысленные представления о действиях сопровождаются, между прочим, слабыми нервными импульсами, если помнишь школьную биологию. Я не берусь обосновать сам механизм их передачи, скажем так, но в правильности самой идеи убежден.
– Даже если ты прав, нам от этого не легче, ужасно пить хочется, - сказала Алёна без всякого перехода.
– Надо глянуть, наверное, здесь есть вода. Не легче, говоришь, ну, по крайней мере, теперь мы знаем. Постой! - воскликнул Корней, привстав. - Теперь мы легко можем от слизняка избавиться, надо перестать бояться!
– Легко сказать.
А ведь она права, подумал Корней, смогу ли я не бояться, даже зная все? Не обращать внимания на страх одно, но контролировать все свое существо…
– Сделать тоже можно, мы ведь люди, в конце концов, - сказал он.
Сказал и направился к выходу.
Только не надо медлить, думал Корней, задержишься - можешь испугаться.
– Я с тобой.
– Давай!
Здесь она все равно будет опасаться за него, лучше уж вместе.
Когда они вышли, слизняк по-прежнему лежал на вершине купола. В наступивших сумерках он походил на сероватый мешок, который кто-то накинул на штырь антенны.
А ведь мог встретить нас у дверей, подумал Корней, странно у нас даже мысли об этом не возникло.
Слизняк зашевелился, спускаясь вниз.
Интересно, это я или Алёна? - подумал Корней.
Он усмехнулся, внутренне сосредотачиваясь на одной мысли: «Я боюсь, очень боюсь, что слизняк слезет вниз и уползет к лесу».
Тот, очевидно, «услышал»: спустившись с купола, неторопливо пополз к краю скалы.
Все в порядке, подумал Корней, надеюсь, он…
Слизняк остановился.
И тут Корнею стало смешно. Он весело захохотал, подошел к твари, которая разлеглась, не двигаясь, и носком ботинка столкнул ее вниз.
– Все, Алёна, можно идти.
Уже потом, когда они подходили к микролету, Корней сказал:
– Ума не приложу, рассказывать ли об этом остальным, ведь тогда и они могут испугаться.
