Не все потеряно

Корепанов Алексей
Не все потеряно

      КОРЕПАНОВ АЛЕКСЕЙ
      Не все потеряно
      Проход постепенно сужался и они перешли с бега на быстрый шаг, то и дело задевая плечами острые кристаллические выступы. Впереди пронзительно полыхнуло, он зажмурился и остановился, уже зная, что означает это ослепительное сияние, и девушка наткнулась на его спину.
      - Что там?
      Он молчал, вслушиваясь в тишину лабиринта, потом убавил свет фонаря и безнадежно начал изучать стекловидную стену, преградившую путь. Стена тоже померкла, холодно переливались полупрозрачные кристаллы, и в толще стены отражалось размытое световое пятно.
      - Тупик. Мы в тупике, Радуга.
      Девушка затихла за спиной. Вдали, в темной глубине извилистого прохода, в кристаллических недрах, сквозь которые они пробирались уже полчаса, нарастало шипение, словно ползла по их следам армия ядовитых змей.
      Он стоял перед стеной, от которой веяло холодом, и поглаживал короткое дуло излучателя, и Радуга прижалась к нему, а по следу их шли враги - и выхода не предвиделось.
      Он стоял и думал, что зря все-таки полез в этот лабиринт. Впрочем, выбирать не приходилось. Патрульные катера троянцев на бреющем вылетели из-за холмов, обрамляющих равнину; с другой стороны, вздымая бурую пыль, катили их боевые машины, а обломки его маленького бота лежали где-то за холмами, и спасибо системе предупреждения - удалось катапультироваться за мгновение до прямого попадания... А Радуга махнула ему рукой из отверстия в груде бурых камней, и кто ее знает, как она попала на Трою - ведь оставалась же в базовом лагере за сотню космических верст отсюда,- и некогда было ни о чем расспрашивать, потому что надо было уходить от погони. Троянцы не брали в плен. Лучшим средством охраны похищенной на Спарте Елены - биомашинного зеркала, тени, двойника спартанской цивилизации - они избрали уничтожение любого галактианина, вознамерившегося вернуть Елену хозяевам.
      Собственно, Троя поначалу была не Троей, а Татьяной (так назвал в свое время тот мир командир десантного экипажа Покатенко), а Спарта по желанию того же Покатенко - Мерцающей. Елена вообще не имела у землян никакого названия, потому что при первых контак- тах с цивилизацией Мерцающей о ней не упоминалось. И только пос- ле внезапного налета троянцев и похищения биомашинного зеркала спартанцы обратились за помощью к персоналу базы землян. Вот тог- да с подачи многомудрого ксенолога Феллера и прижились названия "Троя", "Спарта" и "Елена"...
      - Что делать, Лео? - прошептала Радуга, еще теснее прижимаясь к его спине. - Я узнала, Елена где-то здесь. Олаф разведал...
      Он, не отвечая, сдернул с плеча излучатель, упер в бедро широкий приклад, резко нажал на спуск. Белый пар окутал стену, сквозь пар потекли, заслезились кристаллы, померкло световое пятно, задышал, зашелестел горячий воздух, перекрывая далекое змеиное шипение.
      - Бесполезно, - с горечью сказал он и повернулся к девушке. - Зачем ты сюда полезла?
      - Длинная история. - Радуга посмотрела на него снизу вверх и даже попыталась улыбнуться. - Как-нибудь потом расскажу... Лео! - Она смотрела уже не на него, а выше, на кристаллический потолок. - Смотри!
      Он направил фонарь на вспыхнувший сиянием свод - и увидел там, на трехметровой высоте, темное отверстие.
      - Да, расскажешь потом, - пробормотал он и, присев, подставил плечо Радуге. - Вперед!
      Всего несколько секунд назад он думал о том, что встанет между девушкой и наползающей змеиной армадой и будет стрелять, пока не кончится заряд, а потом вместе с Радугой повторит судьбу отряда Корсакова, и судьбу Пламена, и Дуга - но мир повернулся новой гранью. Радуга подтянулась на руках и вползла в отверстие. Он, упираясь ступнями и спиной в выступы стен, тоже начал взбираться к возможному спасению.
      Им пришлось довольно долго ползти, и страшно было думать, что впереди тупик, но потом проход расширился, они смогли подняться и, пройдя еще немного, очутились в небольшом зале с низким сводчатым кристаллическим потолком. Других выходов из зала не было. У дальней стены застыло большое овальное алое пятно.
      - Все правильно! - Радуга сжала его руку. - Путь сквозь Кровавую Лужу, Олаф предупреждал. Лео, я не ошиблась!
      *
      - Эх, девки, какие вчера сапоги выбросили! - старший бухгалтер Римма Павловна отодвинула калькулятор и мечтательно подняла глаза к потолку. Югославские, серые, подошва толстенная - как раз для нашей грязи.
      - Второй месяц гоняюсь, - проворчала плановичка Любовь Аркадьевна и в сердцах с силой ударила по ручке дырокола. - Да разве ж угонишься?
      - Нормальные мужья сами все достают, - ехидно заметила бухгалтер Катя.
      - Да где их взять, нормальных? - вздохнула Любовь Аркадьевна. - Они все сейчас такие вон, как наш, не почешутся.
      Реплика относилась к экономисту Василию Григорьевичу, но Василий Григорьевич предпочел ее не заметить. Дело шло к вечеру, рабочий накал постепенно сменялся психологической подготовкой к беготне по гастрономам и не было смысла тратить нервную энергию попусту.
      - А форму для центра подсчитали? - неожиданно поинтересовалась Римма Павловна, адресуясь к нему.
      - Завтра до обеда закончу, - спокойно отозвался Василий Григорьевич, аккуратно завязывая тесемки канцелярской папки. - Или после обеда.
      - Я ж говорю, такие не почешутся. - Любовь Аркадьевна раздраженно перебирала скрепки. - Все им трын-трава. У меня такой же.
      Василий Григорьевич выдвинул ящик стола, убрал папку, вынул другую, тоже белую и с тесемками, положил на стол, развязал и принялся раскладывать бумаги. Сегодня кроме хлеба нужно было купить и картошку, да еще жена настойчиво порекомендовала поискать майонез.
      - Соседка обещала вечером блузку принести, - делилась с сотрудницами Римма Павловна. - Муж из Венгрии привез, а ей мала, представляете?
      - Такие вот мужья, - сказала Любовь Аркадьевна. - Ни размеров не знают, ни фига.
      Василий Григорьевич подавил желание выйти покурить - всего-то ничего оставалось до шести пятнадцати, да и сердце пошаливало, как это бывает к пятидесяти годам, - подтянул к себе счеты, собираясь сделать первые прикидки (не доверял он вечно врущим несерьезным машинкам "Электроника"), но в это время открылась дверь и в отдел вплыла председательша профкома, чей образ всегда ассоциировался у экономиста с германским танком "Тигр" времен третьего рейха.
      - Мне что, бегать за вами, Григорьич? - грозно вопросила она, надвигаясь на экономиста, ощутившего себя сидящим в окопе без пэтээра или связки гранат. - Значит, на собрании как воды в рот, а на деле саботируем? А почему не сказать: не согласен, мол? Сейчас ведь модно не соглашаться. Плюрализм. Правильно, девочки?
      Громада "Тигра" нависла над счетами. Девочки дружно закивали.
      - Вы о чем, собственно?.. - начал было Василий Григорьевич, но председательша уже припечатала к столу лотерейные билеты и потребовала:
      - Два рубля.
      - Ф-фу, черт, извините, - забормотал Василий Григорьевич, вытягивая из кармана бумажник. - Только зачем мне два билета?
      - Разнарядка райисполкома, - отрезала мрсдседательша, забирая зеленую трешку. - Рубль потом отдам, только напомните. И впредь, пожалуйста, относитесь более серьезно к моей общественной нагрузке.
      Ома повернулась к экономисту кормой, обвела взором остальных присутствующих и пропела мечтательным голосом:
      - Девочки, если бы вы видели, какие вчера сапоги давали в Доме обуви!..
      Василий Григорьевич вздохнул, посмотрел на часы и задумался.
      *
      Их несло и крутило в красной мгле, и он боялся потерять Радугу, потерять излучатель, захлебнуться в вязком теплом сиропе - но налетела вдруг волна, ударила в спину и выбросила на что-то скользкое и упругое.
      - И вот мы в лабиринтах Илиона, - пробормотал он, осматривая очередной удлиненный зал с голубыми светящимися стенами и гладким, черным, тускло блестящим полом, похожим на спину какой-нибудь королевы рыб морских.
      Радуга засмеялась и погладила его по щеке.
      - Какой ты смешной мокрый! Хорошо хоть комбинезоны не промокают.
      " Ты тоже смешная", - хотел ответить он, но, посмотрев на девушку, промолчал. Кровавый сироп, не оставив следов, скатился с лица и серого комбинезона Радуги, собравшись в лужицы у ее коленей, и Радуга с мокрыми рыжими волосами и веселыми зелеными глазами была на удивление хороша, как и в тот день, накануне вахты, когда они бродили в березовой роще, и сухие желтые листья падали в траву...
      - Где твой излучатель? - спросил он строго и встал на ноги, с трудом сохраняя равновесие на скользкой податливой спине рыбьей королевы. - И вообще, как ты все-таки здесь оказалась? Кто тебя отпустил?
      Радуга смотрела на него, подняв загорелое посерьезневшее лицо.
      - Лео, честное слово, это очень долго. Только поверь, ни Пол, ни Скобин здесь ни при чем. Просто мне немного повезло, вот и все, а времени было в обрез. Ну хочешь, рапорт напишу, когда вернемся, а?
      - Рапорт ты обязательно напишешь, - жестко сказал он и подумал: "Если вернешься. Если вернемся".
      - Хорошо, - покорно ответила Радуга, протянув руку, чтобы он помог ей подняться. - Только...
      Ожила, задрожала, пошла волнами черная спина диковинного животного. Радуга провалилась в яму, и края ямы почти мгновенно сомкнулись над ней. Он успел вцепиться в ее ладонь, страшно торчащую из черноты, и, падая, дернул спусковой рычаг, целясь в сторону от того места, где исчезла Радуга. Ахнуло, забулькало, судорогой заплясала чернота, лопнула переспелым арбузом, и он полетел в нее, держа, изо всех сил сжимая теплую ладонь...
      Упали они во что-то мягкое, в пух не пух, снег не снег, мельтешило что-то белесое, щекотало лицо, опадало медленно в полной тишине. Фонарь и здесь не понадобился - разливался в пространстве тусклый свет, тонул вдалеке в тусклых стенах.
      Радуга растирала ладонь, он осматривался, беспокойно поводя излучателем.
      - Пропадем мы здесь без подмоги. Мне кажется, мы у них как на ладони. Ты хоть сообщила?
      - Скобин должен навести второй ударный.
      И застучали вдруг в тишине невидимые молоточки, размеренно, негромко: "Тук-тук... Тук... Тук-тук... Тук..."
      - Что это?
      - Т-с-с! - Радуга приложила палец к губам. - Не узнаешь?
      Он пожал плечами.
      "Тук-тук... Тук... Тук-тук... Тук... " - постукивали молоточки.
      - Ты не был в Доме Хранителей?
      - Н-нет. На Спарте? Ты хочешь сказать...
      - Да! - Радуга вскочила, осторожно пошла на стук. Прошептала, обернувшись: - Я слышала там, в Доме, только тогда еще не знала. Никто тогда не знал, даже Скобин. Это стучит Елена!
      - Навести, навести нечем, - с досадой проговорил он. - И Парисы местные с Гекторами, поди, не дремлют. - Он взял излучатель наизготовку. Давай руку и ни шагу от меня. Пойдем вместе.
      *
      Лифт, как обычно, не работал. Василий Григорьевич поставил на пол сетку с картошкой, открыл почтовый ящик, вынул газеты. Сунул под мышку, поднял сетку и поплелся на свой седьмой этаж.
      - Майонез купил? - Лидия Федотовна в спартаковских цветов фартуке высунулась из кухни.
      - Нет майонеза, - ответил Василий Григорьевич, переобуваясь у порога в домашние тапочки. - А картошка есть, и батон, и половинка ржаного.
      - Конечно, где тебе купить! - заворчала Лидия Федотовна, громыхая посудой. - Люди же где-то берут, так то люди. А тебя проси не проси бесполезно. Иди есть, все уже остыло.
      Василий Григорьевич снял пиджак, тщательно, с мылом, вымыл руки, прихватил газеты и сетку и покорно направился на кухню.
      - Газеты свои оставь, - приказала жена, кромсая половинку ржаного. Господи, кто бы ножи заточил? Некому, а у меня рук не хватает, честное слово, и так кручусь, как белка в колесе!
      Василий Григорьевич ткнул вилкой в тарелку с яичницей, украдкой покосился на газету. Жена пресекла эту попытку, швырнув газеты на холодильник.
      - Значит так, Василий. В субботу двигай в хозяйственный, смеситель в ванной нужно менять. Терпенья моего больше нет, учти. И еще: у нас сегодня завлабша говорила - югославские сапоги дают в Доме обуви. Выкручивайся, отпрашивайся, придумывай что угодно, а стоять надо.
      - А ты? - робко спросил Василий Григорьевич.
      - Я не могу, - отрубила жена. - Ситуацию в коллективе знаешь, если ты меня хоть когда-то слушаешь, конечно. Подведут под сокращение - и сяду тебе на шею. А на твоей шее долго не насидишься. Так что вперед, и с песней.
      - Хорошо, - вздохнул Василий Григорьевич, вычищая хлебом растекшийся по тарелке желток.
      Потом он читал газеты, а жена смотрела телевизор. Потом она заставила его выслушать длинную историю о кознях, которые строит старший аналитик Веревочкина. Потом они вместе смотрели программу "Время".
      - Да, у нас-то погода получше московской, - зевая, сказала Лидия Федотовна. - Все равно надо будет в выходные окна заклеить.
      - Рано еще, - безнадежно возразил Василий Григорьевич. - Слышала же, тепло с Атлантики идет.
      - А-а, им верить! - отмахнулась жена. - В общем, готовься, я и так, как белка в колесе, честное слово!
      Василий Григорьевич устало потер виски, аккуратно сложил газеты и пошел курить на лестничную площадку.
      Потом они еще немного посмотрели телевизор и Лидия Федотовна задремала в кресле, и Василий Григорьевич тоже задремал. Потом они пошли в спальню и Лидия Федотовна заснула, а Василий Григорьевич тихо лежал на боку и смотрел в безжизненное городское небо за окном.
      *
      - Стой, что-то неладно.
      Медленно и неуклонно сгущалась темнота. Он включил фонарь, но ничего не увидел - чернота была непроницаемой. Радуга сжала его локоть.
      - Лео, идем на звук.
      "Тук-тук... Тук... Тук-тук... Тук..." - продолжали постукивать молоточки.
      - Не попасть бы в ловушку. Лучше постоим, подождем. Второй ударный это, конечно, серьезно, но ведь тогда война. Боюсь, биороботами не отделаться. Уже не отделались...
      - По-другому пока не выходит. - Радуга вздохнула и прижалась к нему. - Обидно, мы так близко. Излучателя у меня нет, но есть парализатор.
      - Ну, Радуга! Ты что, действительно хотела пробраться сюда в одиночку?
      -Ты улетел с базы ральше и не в курсе. Олаф такое узнал, но он сам не мог, а у меня просто времени было в обрез. Второй ударный их отвлечет, а мы будем действовать. Ага?
      - Попробуем. Двинулись потихонечку.
      И в это время стук заглушили другие звуки. Звуки были похожи на тяжелые шаги, словно шел на них кто-то огромный, продираясь сквозь черноту, и воздух вздрагивал в такт этим шагам. Великан приближался, топал колонноподобными ногами, сопел, пытался разглядеть в черноте двух землян, слепо шарил руками...
      Шаги прогрохотали совсем рядом, стали удаляться, затихли в черноте, и снова запульсировали удары молоточков, и он разжал пальцы, сжимавшие излучатель. Чернота, всхлипнув, распалась на куски, завилась бледнеющими спиралями - и растворилась. От зеркального пола отражался свет фонаря, в зеркальных стенах, тысячекратно повторяясь, застыли он и Радуга. В глубине коридора призывно стучали молоточки.
      Они медленно двинулись на этот стук, остановились в зеркальном тупике и прислушались. "Тук-тук... Тук... Тук-тук... Тук..."
      - Поможет ли излучатель? - с сомнением проговорил он.
      Радуга вынула из-за пояса плоскую коробочку парализатора.
      - Давай, Лео!
      Он давил, давил, давил на спуск, и зеркало потускнело, вогнулось и расползлось в стороны темным отверстием.
      - Только не спешить. Следуй за мной, - скомандовал он и, пригнувшись, шагнул в дыру с оплавленными, пышущими жаром краями.
      Наклонный винтообразный коридор привел их к частоколу прозрачных колонн, а молоточки все громче и громче били из-под пола.
      Радуга тихо охнула и прижала ладони к щекам. Он ошеломленно опустил излучатель. Из прозрачной глубины колонн смотрели на них безжизненными невидящими глазами Пламен, Дуг, Сергей Корсаков, Рен... и другие... А из-за колонн выползала серая пупырчатая масса, растекалась по полу, поднималась скользким валом, поглощая колонны с телами, надвигалась и шипела, шипела...
      Молоточки били прямо в подошвы, грохотали, словно стараясь расколоть пол и вырваться из плена.
      И сзади, за спинами двух землян, тоже нарастало шипение.
      - Ну, держись, - сквозь зубы сказал он то ли себе, то ли Радуге, и вновь, уже в который раз, вскинул излучатель...
      *
      Женщины еще продолжали по очереди прихорашиваться перед зеркалом, а Василий Григорьевич, разложив бумаги, уже начал подсчеты.
      - Ишь, какие мы сегодня трудолюбивые, - сказала ехидная Катя.
      - А, все они притворяются. - Любовь Аркадьевна вздохнула и напудрила нос. - Говорят, соли скоро не будет.
      - Откуда ж она будет с такими работниками, как наши мужики? подключилась Римма Павловна. - Им бы только "козла" забивать, да по пивбарам ошиваться.
      - А они только на пивбары и способны, - заметила ехидная Катя.
      Василий Григорьевич хотел было ответить, но в это время дверь распахнулась и на пороге возникла осанистая фигура зама. Зам был красен лицом и походил на быка в разгар корриды.
      - Римма Пална! - проревел зам. - Где форма для центра? Почему мне с утра звонят и отчитывают как мальчишку?
      В отделе все замерло.
      - Я же говори-ила! - плачуще протянула Римма Павловна. - Вот, все свидетели, я же вчера говорила. Что же вы, Василий Григорьевич?
      - Почему я из-за вас должен выслушивать черт-те что? - бушевал зам. Я вам не мальчишка, Василий Григорьевич! А не хотите работать - будем искать замену!
      Василий Григорьевич медленно поднялся из-за стола.
      - Я вам тоже не мальчишка. Кто дал вам право на меня орать?
      - Что-о? - Зам задохнулся и стал похож на быка, которому нанесли решающий удар. - Кто мне?.. Вам... Вы... Объяснительную - и ищите работу!
      - Молчать! - неожиданно закричал Василий Григорьевич.
      - И-и! - взвизгнула Катя.
      Василий Григорьевич выхватил излучатель, упер в бедро и привычно нажал на спуск. В двери за спиной зама возникла дыра с черными обугленными краями.
      - Милиция... - прошептала Римма Павловна, а зам стал похож на очень бледного быка.
      Василий Григорьевич выпрямился во весь рост и расправил плечи.
      - Ничего, Радуга. Не все потеряно...